само/убийство

Как в старые добрые времена, они вновь сидели посреди оранжереи, прямо на полу, в окружении осколков, только вот изнеможённо задыхалась слезами теперь уже не Лорел — а измученная Лариса, заходящаяся то болезненной дрожью, то неистовыми рыданиями от осознания того, что почти произошло. Уимс понимала: опоздай она хоть немного — и было бы поздно.

Мэрилин была бы мертва.

Мертва.

И Лариса ничего не могла бы исправить.

При каждой новой мысли об этом женщина заходилась истерикой, и Лорел, уже отплакавшая своё, гладила её по голове, сильнее сжимала в своих объятиях и успокаивала: — Лар, всё хорошо, я здесь, я с тобой… — тихие слёзы стекали по её щекам: она довела свою любовь до нервного срыва, и это было для неё сейчас важнее того, что она в последний миг поняла, что не хочет умирать, что едва осталась жива, что пуля лишь чудом не задела её голову — Лорел чувствовала, что преодолела некую «черту» в своей жизни: она осталась жива, у неё был более-менее сносный план, и она наконец-то сказала Ларисе то самое слово на букву «л»… Последнее действительно поражало Лорел: она сделала это неосмысленно, в порыве чувств, однако тот факт, что она преодолела внутренний барьер касательно отношений с Уимс, значил очень многое. Как минимум то, что она хочет жить ради и благодаря любви Ларисы. Именно поэтому состояние возлюбленной для неё сейчас было гораздо важнее своего собственного. — Почему… Чем ты думала… Как ты могла… — периодически бормотала сама Лариса, вжимаясь в неё так сильно, что Лорел порой становилось тяжело дышать. — Не смей… Не оставляй меня… Я не могу потерять тебя… И сердце Лорел разбивалось раз за разом от подобных фраз, она начинала виновато покрывать голову возлюбленной поцелуями, думая лишь о том, как же больно она ей сделала. Лариса плакала снова и снова, будто бы её накрывало какими-то приступами, и Лорел понимала, что всё совсем плохо, но, когда плач возлюбленной затянулся настолько, что стал поистине пугающим, Гейтс отстранила Ларису от себя, посмотрела ей в глаза и тихо произнесла: — Я жива. Я с тобой. Всё хорошо. Тебе пора успокоиться. — Я не могу… — Лариса рвано выдохнула, в очередной раз растерев влагу по бледному лицу, и прошептала: — Не получается, — её глаза снова наполнились слезами, будто она решила выплакаться за все проблемы разом. — Где твоё успокоительное? Лорел удивлённо подняла брови и уточнила: — Ты уверена? — Да, помоги мне, — кивнула Лариса, всхлипывая. — Мне действительно пора остановиться — уже голова болит… — бессильно призналась она. — Хорошо-хорошо, — Лорел отпустила возлюбленную и поднялась на ноги. Где-то тут у неё стоял нормальный отвар, да, где-то тут — Гейтс хаотически заметалась по кабинету, выискивая пузырёк со своим лучшим изобретением. Её собственная голова шла кругом, а сердце билось часто и болезненно, будто бы тоже не веря в то, что Лорел всё-таки осталась жива. Наконец отыскав нужную бутылочку, Лорел схватила стоящую рядом кружку и протянула сидящей Ларисе: — Так, тебе, наверное, капель тридцать надо, подержи-ка, я сейчас… — Лорел вновь стала бродить по оранжерее: у неё была где-то бутылочка с питьевой водой, точно же была!.. Потерянная Лариса наблюдала за тем, как возлюбленная, живая и невредимая, кружит вокруг неё, и чувствовала себя совершенно разбитой: как Мэрилин вообще в голову пришла столь страшная, чудовищная мысль — Уимс не понимала. Да, Лин было тяжело, да, возможно, её психика не справлялась с обилием проблем, да, они сильно поссорились накануне, но… Понимая, что могло стать последней каплей, Лариса резво позвала: — Лин! — женщина мигом обернулась с испугом в глазах, и Лариса на одном дыхании выдала: — Я тебя люблю. Лин растерянно моргнула, странно переменилась в лице и уверенно ответила: — А я люблю тебя. Услышав эти слова возлюбленной в более осознанном состоянии, Лариса поражённо замерла, чувствуя, как глаза вновь наполняются слезами. Она ждала этого момента очень долгое время, поэтому одновременно ощутила безумную радость (боже, Мэрилин наконец-то преодолела страх этого слова!) и ужасную боль (но почему всё это происходит только после попытки её самоубийства?..). Видя, что Лариса вот-вот снова зальётся слезами, Лорел с ещё большей паникой стала выискивать бутылку. Уимс и сама, чувствуя, как истерика вновь подкатывает к горлу, решила ускорить процесс: открыла пузырёк с успокоительным, попыталась накапать нужное количество отвара, но её руки так сильно дрожали, что женщина почти не попадала в чашку, пачкая пол и подол своего платья тёмно-зелёными каплями, распространяющими по оранжерее яркий запах трав. Тем временем Лорел, наконец-то отыскавшая воду, резво опустилась рядом с ней на пол, болезненно стукнувшись коленями, и уверенно отобрала у Ларисы отвар: — Сколько туда попало? — Капель десять, не больше, — слабо выдала Уимс. — Хорошо, — кивнула Лорел, отсчитывая ещё двадцать, заливая их небольшим количеством воды и протягивая Ларисе: — На вкус, конечно, не очень, но… Даже не дослушав, Лариса мигом проглотила отвар и невольно поморщилась: и как Лин пьёт эту отраву?.. Вспомнив то, зачем её возлюбленная вообще начала это употреблять, Лариса отставила чашку подальше и уверенно сгребла Лин в охапку, крепко прижимая её к себе и утыкаясь лицом в рыжие волосы. — Почему ты вернулась?.. Тихий, тёмный шёпот Лин заставил внутренности Ларисы невольно сжаться: слишком много боли и непонимания в нём было. — Потому что я люблю тебя, — просто ответила Лариса, но, услышав, как странно вздохнула Мэрилин, объяснила: — Ты ужасно напугала меня своим исчезновением и игнором, я сильно переживала за тебя и твоё состояние, у меня было странное чувство, что тебя нельзя оставлять одну… Но я уехала, оставила… — Лариса тихо всхлипнула, вспомнив, как сильно она хотела сказать Лин всё это ещё со вчерашнего вечера: — Прости меня! Прости меня за тот разговор, за то, что я тебе наговорила, за то, что я вообще начала это всё снова!.. — отстранившись, она сжала плечи Лин руками: — Прости меня за вчерашнее. Конечно, ты сама способна со всем справиться, но ведь вдвоём будет действительно легче… — Лариса зажмурилась, притягивая возлюбленную обратно. — Я люблю тебя и очень хочу помочь… — Но ты устала от меня, так? — голос Лорел предательски дрожал. — Я понимаю, это нормально, и если ты решишь уйти после всего этого… — Что? Лин?! Лин! — Лариса перебила её, отстраняясь вновь и глядя на неё испуганными глазами: — Я никуда не уйду, я буду с тобой… — Но тебе плохо со мной, — брови Лорел пошли волнами, ведь она едва сдерживалась от слёз. — Ты не обязана быть рядом, и тебе давно следовало бросить меня. Зачем тебе быть со мной, если я только делаю тебе больно? Я пойму, если после всего этого ты уйдешь, ты имеешь полное право сделать это, и я обещаю, что буду в порядке, не жалей меня и не беспокойся обо… — едва дыша, затараторила Лорел, чувствуя, как сердце пронзают миллионы острых игл, но Лариса не позволила ей закончить — она накрыла губы возлюбленной своими, заставляя её умолкнуть, следом прошептала: — Я не уйду, — и поцеловала Лин снова, будто бы закрепляя свои слова. — Я останусь с тобой. И сделаю это не из жалости, а во имя любви. Я буду с тобой. Поняла? Голубые глаза Уимс сияли уверенностью, но Лорел думала лишь о том, что в таком состоянии Лариса не способна мыслить трезво. Поэтому Гейтс слабо кивнула, не веря словам возлюбленной, и произнесла: — Давай поднимемся в комнату, тебе стоит прилечь, и мне, пожалуй, тоже… Лариса заметила этот маневр, но у неё правда не было сил убеждать возлюбленную в чём-то, поэтому она тихо хмыкнула и согласилась: — Пойдем. Пока Лорел возвращала чашку и пузырёк на место, Лариса с тревожно трепещущим сердцем подняла пистолет, едва не забравший жизнь её возлюбленной. Лорел, заметив это, неловко протянула в сторону Уимс свою руку, но Лариса удивлённо вскинула брови: — Я тебе это не отдам. Где ты вообще взяла револьвер? Смотреть в эти огромные виноватые глаза было просто невыносимо. Лариса ждала ответа, но Лорел потерянно молчала: как она могла сказать правду?.. Видя, что Лин нервно мнёт пальцами ткань юбки, Лариса решила несколько повременить с расспросами и невольно вздохнула: — Ладно, давай поднимемся наверх и поговорим спокойно — после всего произошедшего я не могу остаться без ответов, ты же понимаешь это, Лин? Лорел нервно сглотнула, опуская взгляд и понимая: да, после такого потрясения Лариса действительно не успокоится, пока не узнает всю правду… Осознав, что её жизнь вот-вот будет разрушена, Лорел стремительно прильнула к Ларисе, утыкаясь лицом в её грудь и беззащитно шепча: — Я люблю тебя… Лариса опустила руки на содрогающиеся плечи возлюбленной и крепко, но нежно обняла её: — А я люблю тебя, дорогая… Всё хорошо, не волнуйся, я с тобой, я на твоей стороне… — Лариса оставила поцелуй на рыжей макушке и слегка отстранила Лин, чтобы увидеть её заплаканное лицо и мягко стереть слёзы возлюбленной кончиками пальцев: — Пойдём, милая, сядем на диван, как обычно, и спокойно поговорим, хорошо? Понимая, что у неё нет выбора, Лорел кивнула, тихо шмыгнув носом, и последовала за Ларисой, осторожно ведущей её за руку к выходу. Спускаясь на первый этаж, Лорел на миг представила, что было бы с Ларисой, когда она (а кто бы ещё?) нашла труп «Мэрилин» в оранжерее, и по коже Гейтс вновь пошла дрожь. Сильнее сжав руку Уимс, Лорел прошептала: — Прости меня. Лариса кратко взглянула на неё и ничего не ответила, надевая брошенные у входа туфли и обматывая пистолет какой-то тряпкой, найденной между цветочных горшков на столе. Одними глазами велев Лин выйти, Лариса невольно оглянулась в сторону лестницы и замерла, подумав о том, как она поднялась бы наверх и не успела остановить Мэрилин: представив возлюбленную в луже крови, бездыханную и навеки ушедшую от неё, Лариса едва не лишилась чувств… Но в этот миг Лорел, заметившая, что Уимс зависла, мягко позвала: — Лар… И благодаря этому Уимс удалось вернуться к реальности — она обернулась, увидела живую Лин и поспешила к ней, благодаря Вселенную за то, что катастрофа миновала. Женщины молча поднялись в кабинет директрисы, где Лариса спрятала револьвер в сейф и взглянула в сторону коридора, полагая, что Лин так и стоит в дверях, не решаясь войти, но женщины там не оказалось, и Уимс успело обдать противной волной паники, прежде чем она заметила рыжее пятно у своего стола — Лин странно рассматривала горшок с Лорманией. Приблизившись, Лариса увидела, что растение окончательно засохло, и осторожно опустила ладонь на плечо часто дышащей Лин. — Она сделала это… — дрожащим голосом прошептала женщина, держа руки рядом с горшком, но не решаясь коснуться растения. Лариса печально пробормотала: — Милая… — Она сделала это… — Лорел вскинула на неё глаза, полные слёз, и трепетно выдохнула: — Она смогла!.. — Лин! — шокированно ахнула Лариса, тревожно переменившись в лице: её возлюбленная восторгалась тем, что цветок погиб — это же полное безумие!.. — Она смогла — ты видишь?! Смогла! — Лорел всхлипнула, улыбаясь, раздвинула пару сухих листьев, практически прилипших к грунту, и кивком предложила Ларисе взглянуть. Чуть наклонившись вперёд, Уимс наконец заметила крохотный зелёный отросток, торчащий сбоку от погибшего растения, и непонимающе перевела взгляд на Лин: та улыбалась, но по её щекам неостановимо катились крупные капли слёз. Видя, что возлюбленная ничего не понимает, Лорел, всхлипывая, объяснила: — Она смогла. Последняя Лормания оставила после себя побег. Я уже утратила надежду, но она смогла! Смогла! — Лорел разрыдалась, чувствуя, как Лариса прижимает её к себе. Это было слишком большим знаком для них обеих, но Лорел видела в этом гораздо больше смысла, чем Лариса, поэтому сильнее вжималась в возлюбленную, с отчаянием понимая: Лариса не оставит её в покое после подобного, это исключено, но Лорел не готова сознаться во всём, она просто не может раскрыть свою личность возлюбленной и буквально убить её любовь истиной… — Тише, милая, всё хорошо… — обессиленная Лариса прикрыла глаза, слегка навалившись на Лин. Голова Уимс немного шла кругом, а колени странно слабели, но женщина не обращала на это внимания, ласково поглаживая спину возлюбленной и убеждая себя, что всё в порядке: главное — Мэрилин жива, с остальным они обязательно разберутся. Вместе. Снова проплакавшись, Лорел подняла голову и взглянула на Ларису. В глазах Уимс виднелись печаль и боль, но её поцелуй был полон нежности. Придержав голову возлюбленной рукой, Лорел мягко ответила движениям губ Ларисы, растворяясь в моменте близости. Гейтс хотелось, чтобы они навечно остались в этом мгновении — чувство любви так явно обволакивало их сердца, перетекало из одной грудной клетки в другую… И Лорел не была готова лишиться всего этого. В какой-то момент поцелуй всё-таки закончился (не могло же быть иначе), после чего Лариса устало вздохнула и произнесла: — Пойдём наверх. Лорел лишь кивнула, чувствуя, как её сердце начинает биться чаще. Лариса вот-вот станет задавать вопросы, на которые Лорел очень не хочется давать ответы, и что делать — Гейтс не понимала. Поэтому, заходя вслед за Ларисой в комнату, она на миг подумала: а что, если всё произошедшее — не спасение, а наказание? Это же сущая пытка: вновь скрывать правду и лгать бедной Ларисе в лицо… Заперев дверь, Уимс с трудом дошла до дивана и почти рухнула в него, бессильно откидываясь на спинку. Она чувствовала, что после всех потрясений её душа буквально выжата, но понимала: если сейчас она не добьётся от Мэрилин ответов, то всё пропало. Видя, что женщина замерла в нерешительности, Лариса уверенно произнесла: — Садись. Вздрогнув, Лорел приблизилась к дивану и неуверенно присела на небольшом расстоянии от Ларисы, складывая руки на животе в защитном жесте и потерянно опуская взгляд. Лариса мигом поняла, что Лин будет стоять на своём, и тяжело вздохнула, собирая все возможные силы. — Лин… — как можно мягче начала Уимс, видя, как зажата её возлюбленная. — Ты же ведь и сама понимаешь: так больше не может продолжаться. Едва живая Лорел зажмурилась, чувствуя, как из глубин души медленно, но уверенно подкатывает тьма. Она совершенно не знала, что делать и говорить, как убедить Ларису, что всё нормально, и чем смягчить боль Уимс от нового отказа в чистосердечном признании. Лариса, видя, что Лин тревожно замерла, продолжила: — Я люблю тебя, Мэрилин, и уважаю твоё право на какие-то личные секреты, но сейчас мне необходимо наконец узнать, что происходит и по каким причинам. Я больше не могу видеть твои страдания и после сегодняшнего даже не знаю, что думать… — Лариса коснулась плеча возлюбленной и попросила: — Посмотри на меня, — и, встретившись со взглядом тёмных, потерянных глаз, спокойно произнесла: — Я правда люблю тебя, Лин, очень-очень сильно, и потому ужасно переживаю за тебя. Когда ты скрываешь от меня своё состояние и свои проблемы, я очень боюсь, что с тобой что-то произойдёт. И у меня есть на то веские причины, — заметив, как Лин поджала губы, Лариса покачала головой: — Нет, я не обвиняю тебя и не желаю ранить, милая, но ты действительно так долго копишь проблемы, что буквально взрываешься, когда чаша твоих эмоций оказывается переполнена. Это опасно, в первую очередь — для тебя самой, и сегодняшний день тому подтверждение. Я не знаю, чего ты стыдишься или боишься, но, пожалуйста, поговори со мной. Твоя жажда разрушения уже перешла в жажду саморазрушения, и я не хочу потерять тебя, Лин… Лорел смотрела в голубые глаза, полные такого сумасшедшего волнения, что взвыть можно, и чувствовала, как всё внутри бьётся в осколки. Да, у неё была идея, был некий туманный план, что ей делать и как обыграть Покровителя, но могла ли она дальше продолжать скрывать всё от Ларисы и было ли это правильно — Лорел уже не понимала. Гейтс твёрдо была уверена в одном: она сделает всё, что угодно, чтобы не потерять Ларису. Но ведь Лариса не сможет любить Лорел Гейтс — пра-пра-пра…внучку Джозефа Крэкстоуна, посланную уничтожить Невермор изнутри… Чувствуя, как ненависть к себе ядом растекается по венам, Лорел тихо прошептала, не в силах прервать зрительный контакт с любимой: — Лар, всё нормально, я бы не сделала этого: я просто психанула, я не нажала бы на курок, да, это было очень глупо и опасно, но несерьёзно… — Лин! — прервала её Лариса, хватаясь руками за свою голову и с трудом сохраняя громкость голоса. — Я нашла тебя с пистолетом у виска. Я. Нашла. Тебя. С пистолетом у виска, — рвано выдохнула Уимс, чувствуя, как страх и непонимание превращаются в гнев. — Если ты сейчас же не расскажешь мне, из-за чего ты едва не покончила с собой, то я… — Лариса странно оборвалась, не завершив свою фразу, и её усталые глаза странно расширились. — То — что? — мигом спросила Лорел, сжимая кулаки до боли и едва сдерживая подкатывающие к глазам слёзы. Видя, как подрагивают губы возлюбленной, Лариса жёстко произнесла: — То мы с тобой очень сильно поссоримся. Понимая, что её пытаются шантажировать, Лорел хмыкнула, сводя брови: она была напугана и расстроена, но пыталась превратить эти эмоции в ярость для того, чтобы отстоять свою позицию: — Не манипулируй мной! Лариса опешила, увидев, с какой наглостью Лин пытается сделать вид, что она в порядке, и, поддавшись порыву, наклонилась, с силой схватила возлюбленную за плечи и слегка встряхнула: — Ты готова умереть ради своего секрета?! — вскричала Лариса. — Лин, ты с ума сошла?! Я люблю тебя! Люблю! Понимаешь?! — гнев волнами исходил от разъярённой женщины, и она вновь встряхнула возлюбленную, сильнее сжав пальцы на её плечах. — Я люблю тебя, поэтому не хочу найти тебя мёртвой! — из глаз Ларисы хлынули слёзы, но она продолжала скалиться от боли и страха. Лин испуганно смотрела на неё огромными непонимающими глазами, будто вот-вот расплачется снова, и это лишь сильнее бесило Ларису. — Лар, ты делаешь мне больно, — глухо произнесла Лорел, часто моргая и не узнавая женщину напротив. Ей, конечно, приходилось уже видеть Ларису в ярости, но это было нечто совершенно новое. — Больно?! — хмыкнула Лариса, вспомнив, сколько раз она рыдала в своём кабинете из-за молчания возлюбленной, и вновь сорвалась: — Но ты ведь любишь боль, Лин! — ощутив, что женщина пытается вскочить, Лариса с силой удержала её за плечи: — Сколько можно мучить нас обеих?! Объясни мне, почему ты просто не можешь рассказать мне правду?! Я останусь с тобой, я помогу тебе, как и обещала! — Но ты перестанешь меня любить! — отчаянно завопила Лорел, едва не теряя сознание. — Я потеряю тебя навсегда, потому что ты никогда не захочешь быть со мной, если всё узнаешь! — Боже, Лин! Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ: ЛЮБОЙ, НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО И ВОПРЕКИ ВСЕМУ! — Лариса вновь встряхнула возлюбленную, а следом зажмурилась, позволяя новому потоку слёз излиться на щёки. Внутри неё словно что-то перегорело в этот миг. Чувствуя себя так, будто все возможные силы покинули её, Лариса подняла ресницы и тихо, убито прошептала: — Я больше так не могу. Прошу тебя, пожалуйста, расскажи мне всё, Лин. Прошу… Пожалуйста… Лорел впервые видела, чтобы Лариса Уимс умоляла, и это буквально ломало Гейтс кости. Лорел действительно любила Ларису — и та вроде бы действительно любила её в ответ… Глядя в заплаканные, горестные глаза Ларисы, Лорел сдалась. Уж если ей суждено потерять Ларису, то с этим ничего не поделать — к чему тогда мучить бедную женщину… Ощущая себя так, будто ей только что подписали смертный приговор, Лорел потянулась вперёд, обвила талию Ларисы руками и замерла: — Только помни, что я люблю тебя, пожалуйста… — прошептала она, чувствуя, как щёки вновь обжигают слёзы безысходности. Осознав, что Мэрилин согласилась, Лариса громко вздохнула, обнимая возлюбленную, и пообещала: — Всё будет хорошо, милая. Но Лорел с трудом верилось в это, поэтому, вскинув голову, она жалобно попросила (возможно, в последний раз): — Поцелуй меня… Лариса не заставила её ждать и мигом накрыла губы женщины своими. Лорел отчаянно целовала Ларису, зарываясь пальцами в её волосы и стараясь навечно запомнить то невероятное чувство, которое навеки изменило Лорел Гейтс и позволило ей хоть ненадолго ощутить себя счастливой. Вдоволь насладившись поцелуем, Лорел вытерла слёзы, шмыгнула носом и стремительно выдохнула: — Меня зовут… — однако её мозг, казалось, отказал, и она неконтролируемо оборвалась, но тут же попыталась снова: — На самом деле я… — что-то вновь пошло не так, и Лорел начала иначе: — Дело в том, что я… — но и эта фраза не нашла завершения. Чувствуя, как паника захлёстывает её разум, Лорел всхлипнула и закрыла лицо руками. — Всё хорошо, — Лариса мигом приобняла её. — Отдышись, собери мысли в кучу и скажи, как есть. — Угу, — слабо кивнула Лорел. — Мне нужно немного времени, я даже не знаю, с чего начать… — Ничего страшного, — прошептала Лариса, спокойно выдыхая, отпуская Лин и откидываясь на спинку дивана: когда напряжение покинуло разум и тело Ларисы, она ощутила себя очень слабой и даже была рада, что Лин нужно подумать — Уимс как раз немного успокоится, отдохнёт и выслушает всё в более-менее сносном состоянии. — Только… — Лорел слегка пододвинулась вглубь дивана, тоже устраиваясь поудобнее, и, жалобно взглянув на Ларису, попросила: — Когда я начну говорить, пожалуйста, позволь мне всё вывалить — просто выслушай меня, не прерывая, потому что если я остановлюсь — я уже не продолжу… — Хорошо, — кивнула Лариса, беря Лин за руку. — Ты просто начни говорить — и всё пойдёт само по себе. Я буду внимательно слушать и молчать. Договорились? Лорел уверенно кивнула и отвела взгляд, а следом и вовсе прикрыла глаза, пытаясь восстановить в сознании последовательность мыслей из прощального письма. У неё, конечно, была идея достать своё «сочинение» и просто дать прочесть Ларисе, но тогда бы Уимс догадалась, что она действительно планировала убить себя — а Лорел не хотела пугать возлюбленную ещё сильнее. Она понимала, что уничтожает всё, чего касается, но впервые в жизни надеялась, что сейчас может быть иначе… Лорел не знала, сколько времени она перебирала мысли в своей голове и пыталась всё это связать, ведь не открывала глаз — так было гораздо проще. Лариса не торопила её, периодически касаясь предплечья возлюбленной мягкими поглаживаниями и напоминая так о том, что она всё ещё здесь. Но, даже собрав все мысли воедино, Лорел ещё какое-то время медлила, размышляя: может, ещё не поздно повернуть назад?.. Но, осознав, что Лариса давно не гладила её руку, Лорел поняла: пора. Лариса уже, наверное, чертовски устала — раз даже перестала касаться «Лин» в качестве поддержки. Понимая, что она уже достаточно измучила возлюбленную, впервые за всё время Лорел не решилась сказать правду Ларисе в лицо. Так и не открыв глаза, Лорел тихо произнесла: — Помни, что я люблю тебя, Лар… — и, вздохнув, начала свою исповедь. — Мой страшный секрет заключается в том, что меня на самом деле зовут Лорел Гейтс, и я родом из Джерико… — панически начала Лорел, стараясь сконцентрироваться исключительно на своих словах и не думать о реакции Ларисы. Рассказ Гейтс не был коротким, хотя она говорила довольно быстро, зная, что ей нельзя останавливаться — иначе она вновь сорвётся на рыдания. Лорел искренне поведала Ларисе всю правду о своём детстве, о тяжёлой жизни в детдоме, о «спасении» Покровителем из этого ада, о попытках построить нормальную жизнь, о неудачах, об одиночестве, об отверженности — и новом появлении Покровителя… Объяснив то, как и зачем она появилась на пороге Невермора прошлым летом, Лорел всё-таки сорвалась. Всхлипнув, она отчаянно затараторила: — Я ничего не знала о любви и никогда не чувствовала себя нужной, но ты изменила меня, я действительно полюбила тебя, и всё, что между нами возникло — это не игра, не часть какого-то плана, нет, всё это — настоящее… Я люблю тебя, я бесконечно люблю тебя, и, чёрт, да, я действительно хотела умереть, лишь бы не жить без тебя, но… — Лорел всхлипнула и повернулась к возлюбленной, готовая на коленях умолять о прощении, однако…

Глаза Ларисы были плотно закрыты.

Она спала.

Лорел показалось, что пуля всё-таки достигла ее дурной головы. Гейтс невольно открыла рот от шока, и слёзы заполнили её глаза. Господи, вот почему Лариса ещё давно перестала её касаться — она уснула… Лариса уснула и не услышала ни единого слова отчаянной исповеди Лорел. Чувствуя себя просто уничтоженной, Лорел тихо поднялась с дивана и замерла, глядя на возлюбленную сверху вниз. Да, настойка Гейтс качественно выполняла свою работу. Будто бы на автомате, Лорел приблизилась к кровати, достала из-под подушки возлюбленной письмо и спрятала его в своих вещах, там, где Лариса его не найдёт, а следом зашла в ванную комнату, сползла по стене спиной и обречённо заплакала. Это определённо был второй шанс от Вселенной — Лорел была убеждена в этом — она не должна раскрывать Ларисе правду. Ни за что и никогда. Горестно рыдая и сжимаясь в комок боли, Лорел не понимала, чем они обе заслужили подобное, и всё то, что Лорел долгое время хранила в себе, выходило из неё со слезами. Оказавшись наедине с собой, она безудержно захлёбывалась болью. Лорел вспоминала тот краткий миг после выстрела, когда она осознала, что не хочет умирать — что хочет жить, быть рядом с Ларисой и любить её. Любить… От понимания того, насколько же сильно она действительно любит Ларису, Лорел теряла голову. Ведь первое, что сорвалось с её губ после предполагаемого момента смерти, было «Я люблю тебя», обращённое к Ларисе. И разве этот факт нуждался в толковании?.. Лорел любила Ларису, но даже сама Вселенная не позволяла ей быть честной со своей возлюбленной — и от этого Гейтс рвало на части. Она наконец-то решилась, она произнесла правду вслух, она раскрыла Ларисе свои тайны — но всё это так и не достигло разума Уимс. Что могло быть ужаснее? Задыхаясь в слезах и мыслях, Лорел лежала на полу ванной комнаты и не понимала, как дальше будет складываться их история.

И сколько слёз им обеим ещё придется пролить?..