само/убийство

— Лин, всё хорошо, я рядом… Лин… — Лариса трясла плечо горько всхлипывающей рядом женщины, пытаясь разбудить её. — Милая, проснись! Мэрилин! — рука Уимс сжалась сильнее, а её губы коснулись чужих: — Проснись. После этого прикосновения Лорел наконец пробудилась от кошмара и, увидев над собой лицо возлюбленной, с надеждой прошептала: — Ты жива?.. — Ох, Лин, — брови Ларисы дрогнули, она вновь поцеловала Мэрилин и бережно прижала её к себе: — Всё хорошо, я здесь, мы в безопасности… Лорел тихо заплакала, вжимаясь лицом в плечо Уимс и возвращаясь к реальности: Гейтс третью ночь подряд видела смерть возлюбленной и каждый раз мучилась до тех пор, пока живая и невредимая Лариса не просыпалась от сжимающих сердце стонов Мэрилин и не вырывала её из рук ужасных сновидений. Уимс понимала: нападение, которому подверглась Лин, нанесло определённый урон её психике и заставило усомниться не только в собственной безопасности, но и в безопасности человека, которого она любит — самой Ларисы, отсюда и новые кошмары о смерти Уимс… Поэтому Лариса крепко прижимала Мэрилин к себе, покрывала её голову поцелуями и убеждала, что всё в порядке, в то время, пока Лорел давилась слезами и чувством вины в мягких руках возлюбленной. Только изрядно выплакавшись, Лорел бессильно отключалась вновь, и Лариса, мягко удерживая Лин в руках, вскоре тоже погружалась в сон. И так — по несколько раз. После третьей подобной ночи, уже одеваясь перед завтраком, Лорел, обдумавшая то, как сильно Лариса нервничает из-за её состояния и факта, что преступника так и не нашли, подошла к возлюбленной со спины и тихо, стыдливо спросила: — Может, мне стоит ночевать в своей комнате?.. — Что? — удивилась Лариса, оборачиваясь и замечая наметившиеся слёзы в глазах Мэрилин. — Милая… — Уимс опустила ладони на плечи возлюбленной и притянула её в свои объятия: — Всё хорошо, не переживай, — она оставила поцелуй на рыжих волосах. — Я рада быть рядом в такие моменты и не хочу, чтобы ты мучилась кошмарами в одиночестве. — Ты уверена? — пробормотала Лорел, крепко сжимая руками талию Ларисы. — Я постоянно тебя бужу, ты не высыпаешься, да ещё и постоянно на нервах из-за меня… — Лин, любимая, всё хорошо, я хочу быть рядом, — Уимс провела пальцами по позвоночнику женщины и слегка отстранилась, чтобы наклониться и поцеловать её. — Я хочу быть с тобой, когда ты не в порядке. Лорел тихо вздохнула, отвечая на поцелуй, а следом вновь прижалась к Ларисе, не понимая, чем заслуживает подобное отношение. Лариса стала нежно гладить её спину в ответ, и, только постояв так какое-то время, они продолжили собираться на работу. У Лорел, к её счастью, наконец прояснилась голова, ведь первые двое суток после произошедшего она пила сильное обезболивающее, назначенное врачом, и почти всё время провела в постели. Но, поскольку ей стало лучше, Лорел убедила Ларису, что может вернуться к преподаванию. Уимс попыталась дать Мэрилин ещё несколько дней больничного, но Лорел была крайне настойчива, и директрисе пришлось уступить. Проводить сегодня занятия, конечно, уже не было смысла, ведь расслабленные студенты ни к чему не готовились, поэтому Лорел лишь оповестила их, что завтра пары состоятся, и занялась своими делами. Пока директриса находилась на рабочем месте, Лорел спустилась к стоянке, куда Лариса заботливо доставила её Жука, и забрала из багажника Книгу Теней — виновницу всех нынешних бед Гейтс. Спрятав старый фолиант в какой-то пакет, найденный в машине, Лорел поднялась в свою комнату и тревожно заперлась там. Ей ужасно не хотелось даже открывать эту чёртову книгу, но Лорел понимала: у неё просто нет выбора. Ей придётся делать то, что от неё требуют, чтобы оставаться в Неверморе и иметь возможность защитить Ларису от готовящегося безумия, правда, Лорел уже не была уверена в том, что у неё хватит сил и ума на то, чтобы обвести Покровителя вокруг пальца и спастись при этом самой. Осмыслив встречу с агентом, Гейтс ощутила бессильную злость, граничащую с глубочайшим отчаянием: она совершенно не знала, что ей делать… Чувствуя, как ярость клокочет внутри, Лорел распахнула шкаф, готовая схватить свои записи и начать в исступлении рвать их, но тут вдруг с верхней полки соскользнуло что-то лёгкое и светлое, мягко опустилось на пол, Гейтс перевела взгляд вниз и поняла, что у её ног лежит платок Ларисы — тот самый, которым женщина перевязала ей порезанную в оранжерее руку. От этого у Лорел ослабели колени, она осела и горько заплакала: Гейтс чувствовала себя раненым зверем, загнанным в ловушку и обречённым на смерть. Взяв в руки нежную ткань, она легла на пол и сжалась в комок, задыхаясь от ненависти к себе и страха, выжигающего её душу каждый день: страха потерять Ларису. Но спустя какое-то время, вдоволь наплакавшись, Лорел уверенно поднялась на ноги и направилась в ванную умыться, ведь понимала: слезами горю не поможешь. Раз ей нужно играть роль послушной марионетки, она должна понимать, что именно происходит, чего от неё хотят и где она может что-то «случайно» запороть, а для этого ей необходимо изучить всё, что есть в её распоряжении. Поэтому, освежив лицо, Лорел забралась на свою кровать, раскрыла Книгу Теней и погрузилась в чтение. И уже вскоре она была в неописуемой ярости: эта идиотка (по имени Гуди Аддамс) не просто подробнейшим образом расписала, что и как сделала с Джозефом Крэкстоуном, но и оставила подсказки, как снять наложенное заклинание! Уму непостижимо: ну как можно было догадаться оставить такое?! В голове Лорел мигом возникла неясная мысль о том, что Покровитель каким-то образом заранее знал обо всём этом: он тщательно и последовательно вбивал в её разум мысль о том, что Крэкстоуна нужно и можно воскресить, главное — найти способ… И теперь Лорел, сама того не зная, нашла этот способ и преподнесла его взору на блюдечке… Чёрт, надо было прочитать книгу до конца и вырвать лишние страницы или вообще не упоминать про неё!.. Лорел ужасно хотелось оторвать свою дурацкую голову — и зачем она вообще написала ему о том, что нашла, прежде чем всё проверила… «Идиотка, ты — просто невыносимая идиотка! — корила она себя, неосмысленно стискивая кожу предплечий до синяков. — Что с тобой происходит?! Почему ты стала поступать так глупо и опрометчиво: что с книгой, что во время разговора… Лорел, что с тобой?!» Желая взглянуть себе в глаза, она зашла в ванну, включила свет и ахнула: светлые корни её волос уже становились заметны. Мигом осознав, что из-за всей этой ситуации она забыла о своём графике маскировки, Лорел полезла в дальний ящик шкафа за всем необходимым. Конечно, тот факт, что она красила волосы, не был чем-то странным или страшным, или уж тем более — раскрывающим её личность, но Лорел всё равно не хотелось, чтобы Лариса знала о том, что её рыжина не настоящая, ведь цвет смотрелся весьма натурально. Размышляя над тем, успела ли высокая Лариса, вечно видящая и целующая её макушку, обратить внимание на неумолимо отрастающие корни или по какой-то волшебной причине ещё не поняла этого, Лорел нанесла краску и вернулась в комнату, к более насущной проблеме: «рецепту» возвращения Крэкстоуна. Да, заметки Покровителя действительно были короткими, поскольку многое было понятно и так: для воскрешения нужны были части человеческих тел (какой кошмар!), особый электрический разряд, заклинание, кровь потомка проклинателя и кровавое полнолуние на небосводе. В нижней части страницы печатным почерком было приписано: «хайд — для убийств, защиты и помощи» и «Аддамс я найду». Лорел стало не по себе. Она понимала: ни единый человек из рода Аддамс не должен переступить порог Невермора, да и каков шанс такой «удачи» — что кого-то из них удастся затащить в эту школу… Но Лорел не могла отбросить мысль о том, что ей всегда везло на неприятности. Гадкое предчувствие ядовитой змеёй скользило в её венах уже давно, неумолимо подбираясь всё ближе к сердцу, чтобы резко и необратимо отравить его ядовитым укусом, но Лорел так отчаянно хотелось верить в счастье, которое она могла ощущать рядом с Ларисой… Однако, к сожалению, от Гейтс здесь ничего не зависело: она не могла помешать Покровителю раздобыть этот «ингредиент» и, на самом деле, была до смерти напугана другим «пунктом» столь безумного плана — хайдом. Ещё раз перечитав заметки Гуди об этом виде монстров, Лорел достала отцовский дневник и вновь прочла одно-единственное предложение: «Новоиспечённая жена Галпина, бывшая ученица Н-ра, родила мальчишку — руку даю на отсечение — хайда». Разум Лорел упорно сигнализировал о тревоге: что-то здесь было не так, но Лорел не понимала, что именно так сильно её смущало. Она просидела в тяжёлых, но безрезультатных размышлениях немало времени, прежде чем таймер, запущенный на телефоне, напомнил ей о том, что пора смывать краску. Немного подумав, она решила заодно и душ принять, надеясь хоть немного сбросить эмоциональное и умственное напряжение. Когда же она наконец вышла из ванной, на экране её телефона значилось:

Лариса🤍: Я закончила, ты где?

Понимая, что за пятнадцать минут Уимс могла отправиться на её поиски, Лорел быстро собрала все свои «тайны» и спрятала в шкаф под замок. Это было действительно вовремя, поскольку, едва она закончила и взяла со стола расчёску, к ней кто-то знакомо постучался. Тихо хмыкнув, женщина открыла гостье и отступила назад. Лариса заглянула и, увидев Мэрилин в одном полотенце, вошла в комнату, наощупь замыкая за собой дверь. — Всё в порядке? — мягко уточнила она, касаясь пальцами влажных рыжих прядей. — Да, — слегка улыбнулась ей Лорел, опуская ладони на талию возлюбленной. — Просто захотелось как-то расслабиться… — пробормотала она, объясняясь, почему принимала душ, и неосмысленно пытаясь «скрыть» покраску волос. — И как: расслабилась? — игриво прошептала Лариса, делая шаг вперёд, прижимаясь к Мэрилин животом и запуская обе руки в её мокрые волосы. Лорел запрокинула голову, заглядывая Ларисе в глаза, и слегка рассмеялась от неловкости, узнавая этот хитрый взгляд Уимс. — Нет… кажется… нужен другой способ… — пролепетала она, опуская взгляд, а следом коварно вскидывая его, чтобы заметить тот момент, когда Лариса осознает согласие Лин на свой намёк. Губы Уимс слегка напряглись, сдерживая довольнейшую улыбку, и она мигом наклонилась, чтобы поцеловать Лин. Лорел взяла лицо возлюбленной в свои ладони и с наслаждением стала отвечать на её поцелуи, в то время как Лариса подхватила её под ягодицы и уверенно понесла к кровати. Опустив Мэрилин в постель, Уимс легла рядом и, мягко поглаживая бедро возлюбленной, стала покрывать её лицо и ключицы жаркими поцелуями. Пальцы Гейтс массирующе скользили по плечам Ларисы, сжимаясь в те моменты, когда властная женщина слегка прикусывала шею Мэрилин. Чувствуя, что уже хочется большего, Лорел одной рукой распутала полотенце и слегка откинула его край, оголяя жаждущую ласки грудь. Лариса мигом спустилась ниже, накрыла сосок Лин губами и получила в ответ сладкий стон. Убирая с тела возлюбленной влажную ткань, Уимс краем глаза заметила огромное фиолетовое пятно на её ребрах и замерла, уткнувшись лбом в чужую ключицу. — Лар… — Лорел мягко погладила её по голове, понимая, что вызвало у женщины такую реакцию. — Всё хорошо, дорогая. Лариса молча покачала головой и, спустившись чуть ниже, аккуратно коснулась губами края гематомы, а следом вскинула опечаленные глаза вверх. Мэрилин наградила её мягким, спокойным взглядом, провела рукой по светлым волосам, кивая, и тогда Лариса стала оставлять лёгкие, нежные поцелуи поверх травмы возлюбленной, зная, что подобные действия очень ей нравятся. Лорел вновь слегка простонала от удовольствия: такие жесты Ларисы действительно помогали ей почувствовать себя значимой и любимой, и в данный момент это возбуждало её ещё сильнее. Закончив с рёбрами, Лариса спустилась поцелуями на живот Лин, поглаживая бедра женщины, осторожно избегая второго кровоподтёка, и спросила, глядя ей в глаза: — Как ты хочешь? — Пальцами внутри… — тихо попросила Лорел, глядя на Уимс с невероятной любовью. Лариса улыбнулась, опустилась на локоть рядом с ней, пропуская руку под лежащую голову Лин, и склонилась к её лицу за поцелуем, а пальцами второй руки коснулась лобка возлюбленной, вызывая тем самым её нетерпеливый вздох и ловя его своими губами. Лорел провела ладонь под мышкой Ларисы и обняла женщину обеими руками, слегка сжав пальцы на её спине, и прошептала: — Ты — лучшая, дорогая. Лариса мило улыбнулась, касаясь её губ снова и выдыхая: — Наслаждайся, любимая… Поочерёдно войдя двумя пальцами в возлюбленную, чтобы обильно смочить их смазкой, Лариса наконец ввела их одновременно, и из груди Лорел вырвался довольный стон. Продолжая целовать нежные губы, Уимс начала медленно двигаться в Мэрилин, удовлетворённо ловя все её вздохи своей кожей. Лорел, рвано постанывающая от действий Ларисы, вцепилась пальцами в её спину, прижимаясь грудью к возлюбленной и слегка меняя наклон своего тела, чтобы Уимс входила в неё под самым приятным углом. Лариса уверенно набирала темп, слыша, как довольно стонет Лин в её руках, прикрыв глаза, и целовала лицо возлюбленной, думая о том, как же ей нравится слышать громкие хлюпающие звуки и ощущать нежные внутренности этой милой, маленькой женщины, находящейся сейчас в полной её власти. Слегка прикусив губу Лин, Лариса отстранилась и попросила: — Смотри на меня. Лорел подняла ресницы и взглянула на Ларису, отчего та сама тихо простонала: эти возбуждённые ореховые глаза и приоткрытые алые губы сводили Уимс с ума, поэтому она начала насаживать Лин на свои пальцы чуть жёстче, наблюдая за тем, как женщина довольно кивает ей, сильнее сжимая её спину. Заметив то, что Лин, движущаяся к пику, прикрывает глаза обратно, Лариса сжала в ладони её волосы, слегка оттягивая, и прошептала: — Дорогая, смотри на меня… Да, вот так, — выдохнула она, когда вновь увидела любимые глаза. — Хорошая девочка, не отводи от меня взгляда, прошу… Лорел простонала в ответ, цепляясь за плечи Ларисы и изо всех сил стараясь сохранять зрительный контакт. Возбуждение стремительно приближало её к оргазму, тело Гейтс периодически подрагивало и выгибалось навстречу Уимс, поэтому ей было тяжело сохранять концентрацию, но она старалась — ради Ларисы, своей возлюбленной, доставляющей ей поистине неземное блаженство. Наблюдая за тем, как рвано дышит Мэрилин, с трудом удерживая взгляд на её лице, Лариса мягко прошептала, ускоряя свои движения: — Да, умничка, сделай это для меня, любовь моя, сделай, глядя мне в глаза, хорошо? Лорел, задыхающаяся от неконтролируемых стонов и колотящегося в груди сердца, слегка закивала ей, вцепляясь ногтями в светлую ткань платья директрисы и совершенно плавясь в её невероятных руках. Вскоре, чувствуя приближение финала, Лорел неосмысленно прикрыла глаза и выгнулась всем телом, тогда Лариса, припав губами к открывшейся шее, сделала ещё несколько сильных толчков, пока не услышала глухой стон и дрожащее тело под ней не расслабилось. Оставив несколько поцелуев на мягкой коже, Лариса отстранилась, вынула мокрые пальцы из тела возлюбленной и вытерла их о полотенце, чтобы коснуться лица Мэрилин и тихо спросить: — Всё хорошо? — Прекрасно, — едва слышно выдала ей Лорел, бессильно наклоняя голову в сторону Уимс, и та, догадавшись, мигом заключила возлюбленную в нежные объятия. — Ты замечательно постаралась, отдохни, — Лариса провела по спутанным рыжим волосам и оставила поцелуй на голове женщины, вслушиваясь в её частое дыхание. Увидев то, как Лин согнула ноги и притянула бёдра ближе к животу, Лариса отыскала взглядом лесенку шрамов и вновь задумалась над вопросом, который всё никак не решалась задать. — Ты чего? — тихо спросила Лорел, услышав тяжёлый вздох Уимс. — Ты тоже хочешь, да? — взволнованно спохватилась она, пытаясь вернуться в собранное состояние: ну вот, Лариса лежит и ждёт ласки, пока она тут наслаждается своим расслаблением… — Что? — брови Уимс удивлённо поднялись, когда Лин отстранилась и попыталась сесть. — Нет, всё хорошо, отдыхай, — она притянула женщину обратно к себе. — Лежи, милая, я просто немного задумалась… — О чём? — неуверенно уточнила Гейтс, пытаясь понять, не скрывает ли Лариса от неё своё желание, чтобы не «напрягать» Мэрилин. — Об этом… — Лариса провела кончиками пальцев по шрамам, находящимся на верхней части бедра женщины. — Ох… — что-то внутри Лорел тревожно сжалось на миг, но, мысленно одёрнув себя, она накрыла руку Уимс своей и тихо, но уверенно произнесла: — Что ты хочешь знать? — Как подобная мысль вообще пришла в твою голову?.. — выпалила Лариса на одном дыхании, а потом неловко добавила: — Прости, если тебе неприятно, просто я правда не могу понять этого… — Всё хорошо… — Лорел слегка приподняла плечи, будто пытаясь втянуть голову и стать меньше, а следом, вздохнув, решила раскрыть возлюбленной всю правду об этом «напоминании нелюбви». — Сейчас я понимаю, что это было глупо, но в подростковом возрасте это казалось… не знаю, приемлемым? — Лорел хмыкнула, чувствуя, как где-то глубоко под рёбрами зарождается эмоциональная дрожь. — В первый раз, когда меня бросили, мне было пятнадцать: мы встречались три месяца, прежде чем он назвал меня «чертовски странной» и порвал со мной на глазах у одноклассников. Помню, я в слезах заперлась в туалете, мне было очень плохо, а я к тому времени уже привыкла причинять себе физическую боль… — Лорел пробрало дрожью, и она ощутила, как Лариса прижимает её к себе. — У меня было лезвие в пенале, вот я и… — она уткнулась лицом в платье Уимс, пытаясь не поддаваться слезам. Лариса слегка привстала, потянула на себя дальний угол покрывала и постаралась укрыть голую и дрожащую Мэрилин, надеясь, что ей станет лучше. Она понимала, что Лин непросто говорить о чём-то таком, и потому оставила мягкий поцелуй на её голове: молча, ведь знала, что Лин так проще обо всём рассказывать. Лорел была благодарна ей и глухо продолжала, понимая, что не стоит сейчас умолкать: — Это как-то позволило мне переключиться. Но… в подростковые годы я была наивной, влюбчивой, до ужаса хотела быть кому-то нужной, поэтому тянулась к каждому парню, проявлявшему ко мне более-менее последовательный интерес… Неудивительно, что где-то через полгода история повторилась, и я подумала: в первый раз мне помогло, может, стоит повторить?.. — Лорел всхлипнула. — Потом это случилось снова. И снова. И я продолжала наносить полоски после каждого расставания, не понимая, что у меня выработался неправильный механизм преодоления… — Лариса успокаивающе гладила её по волосам, и от этой нежности Лорел, вспоминающую тяжёлые моменты прошлого, просто прорывало: — Я делала это по привычке, твёрдо убеждённая, что заслуживаю боли, что только она есть в моей жизни, что мне нужно продолжать делать себе «пометки»… — Лорел перешла на тихие рыдания, но продолжала рвано говорить: — После девятого раза я сказала: всё, хватит. Я тогда поступила в университет, с головой ушла в науку и не подпускала к себе никого больше трёх лет, но потом я встретила девушку и… — она тяжело вздохнула. — Не сложилось. Но я, сказав себе, что уже взрослая для таких «глупостей», не взяла лезвие. Зато вскоре как идиотка попыталась забыться с мужчиной — это было просто ужасно, после чего я вновь сказала себе: всё, никогда… А через год я встретила другую — она была очень мила и терпелива, мне наконец-то было довольно хорошо, мы строили планы на будущее, но… через год ушла и она… — Лорел пробило дрожью. — Мне было двадцать семь, но в тот момент я чувствовала себя на пятнадцать — поэтому взяла лезвие, проставила разом три недостающих шрама и сказала: всё, хватит, не смей пробовать больше… Было сложно, но я привыкла, прожила так десять лет, и тут… И тут… — она зарыдала, беззащитно вжимаясь в Ларису и тихо-тихо умоляя: — Не бросай меня, прошу, не бросай — с тобой я наконец чувствую себя действительно любимой… Я никогда не чувствовала подобного ранее… Ни с кем, никогда я не была так счастлива, как с тобой… Лариса крепко прижала к себе рыдающую женщину и, оставляя множество поцелуев на её голове, искренне пообещала: — Я не брошу тебя, я буду с тобой так долго, как ты захочешь… Я люблю тебя, солнышко, всей своей душой люблю тебя, я не сделаю тебе больно, клянусь… — из глаз Ларисы скатилось несколько горьких слезинок: Мэрилин не заслуживала таких страданий, поэтому Уимс искренне прошептала: — Мне жаль, что мы не знали друг друга так долго, ужасно жаль, что я не полюбила тебя раньше… От этих слов Лорел зарыдала лишь отчаяннее: как бы могла сложиться её жизнь, встреть она Ларису во времена своей юности?.. Что, если бы у неё могла быть нормальная жизнь?.. Что, если бы она могла быть счастлива?.. И тогда она никогда бы не стала настолько ужасным человеком… Слыша усиливающиеся рыдания Мэрилин, Лариса поспешила успокоить её: — Послушай, милая, главное, что сейчас мы вместе, я с тобой, всё хорошо… — она отстранилась, взяла Лин за подбородок и мягко поцеловала. Замерев, Уимс прошептала: — Я здесь, я люблю тебя, и я буду с тобой рядом всегда, если ты захочешь этого… — Хочу, я хочу этого, — слабо прошептала Лорел, целуя Ларису в ответ и ощущая её нежные пальцы в своих волосах. — Я хочу быть с тобой. — И ты со мной, — Лариса оставила несколько поцелуев на её лице и тихо спросила: — Всё хорошо, дорогая? — получив в ответ кивок, Лариса вновь прижала голову Лин к себе и мягко поблагодарила: — Спасибо, что поделилась со мной этим, я очень ценю твоё доверие, солнышко… Лорел нежно погладила возлюбленную по спине, медленно успокаиваясь. Она была рада, что утолила некое любопытство Уимс, смогла выговориться и получила столь светлую, мягкую поддержку. Лежа в руках возлюбленной, Лорел Гейтс стала думать о своём прошлом, о прошлом Ларисы, о Джерико… И тут её резко пронзило осознанием — она нашла, что так сильно смущало её в записях отца: возраст. Лорел помнила, что подобная записная книжка была у него как раз в то время, когда погиб Гаррет. И, если Тайлер родился в те годы, ему должно быть около двадцати пяти лет, но он выглядит как мальчишка, едва школу окончивший… Либо у него какое-то особенное взросление, либо… Лорел поёжилась: либо запись в дневнике сделана позже, гораздо позже, что могло означать лишь одно — её отец должен был прожить ещё лет пять, не меньше. Но как это возможно? Она ведь нашла его тело, он умер, его похоронили… Фальсификация смерти — переезд — продолжение дел семьи — поиски способов уничтожения Невермора — обретение могущества (?) — поиски Лорел — знакомые наставления — отправка в Невермор — постоянные отсылки к наследию Гейтс… Странная цепочка завертелась в голове Лорел Гейтс, она резко распахнула глаза и шокированно замерла:

А что, если Покровитель — её выживший отец?..