Lost & Found

Айзава Шота работал подпольным героем с момента своего выпуска. Он принял эту роль со всеми её плюсами и минусами с того момента, как понял, что хочет стать героем. И, очевидно, за годы работы у него сложился несколько иной опыт, чем у дневных героев. Как только эти слова слетели с языка его ученицы Урараки, он моментально начал думать о том, что будет делать дальше. — Дорогая... Мне кажется, ты что-то путаешь. Тошинори не... Айзава поднял руку, не давая Чиё закончить фразу. — Я тебе верю, Урарака, — сказал профессиональный герой, осознавая, что Урарака нуждалась в этих словах. А о деталях он сможет расспросить её позже. — Следуем протоколу, — приказал он Чиё, которая, судя по всему, направлялась к своему телефону. — Не сообщай об этом Всемогущему. Урарака, надевай новую форму. Мы уходим. Ластик достал телефон, чтобы позвонить Сущему Мику, несмотря на просьбы пожилой женщины. — Сотриголова, произошло недоп... — Чиё, не говори больше ни слова. Когда жертва просит о помощи, мы её предоставляем, — почти что рявкнул он. Профессиональный герой не мог понять, что его поразило больше, признание Урараки или же реакция той, что уже много лет была его коллегой, на явное дело о жестоком обращении. Ради всего святого... Чиё уже работала медсестрой в Юэй, когда Шота ещё только учился! В чём не было смысла так это в том, как, чёрт возьми, в это всё влез Всемогущий. Но Шота не собирался ждать появления этого огромного идиота, ведь оно усугубило бы ситуацию. — Ты не понимаешь, Сотриголова. Это... — пыталась вмешаться Чиё, глядя на девочку так, будто хотела, чтобы та что-то сказала. Урарака вздрогнула и отвела взгляд, медленно следуя за своим учителем, ища успокоение в единственном человеке, сказавшем ей "я тебе верю". Пляжный мальчик был прав, когда сказал ей довериться Сотриголове, и она именно это и сделала. Поразительно, но Айзава-сенсей не подвёл её. — Чего я не понимаю? Того, что передо мной несовершеннолетняя в состоянии шока и повышенной тревоги из-за Всемогущего? — Это личное дело Тош... — продолжала настаивать женщина. — Взгляни на неё! Ей нужна помощь, и я её предоставлю. Согласно протоколу, Лечащая Девочка, первым делом нужно защитить жертву от заявленного агрессора. — Тошинори не агрессор! Оба постепенно продолжали повышать голос, но это была последняя капля. Сотриголова сделал глубокий вдох, медленно выдохнул, а затем переключился на более тихий и серьёзный тон. И он был не столько успокаивающим, сколько устрашающим, пока Шота говорил с женщиной. — Если ты будешь мешать возбуждению дела, неважно против героя номер один или нет, я позабочусь о том, что бы ты как можно скорее вышла на пенсию. Урарака, ты готова? И я заберу Хитоши. Медсестра Юэй удивлённо и обиженно мигнула. — Ох! Да ради бога! Думаешь, я ему что-то сделаю? Сотриголова лишь молча смерил её взглядом, а затем вывел девочку в коридор, поддерживая за талию. Он надеялся, что его сын уже пришёл в себя. А если же нет, то Айзава был не против унести его отсюда на руках. К счастью, ему не пришлось этого делать. Шинсо всё ещё был несколько сонным и заторможенным, но сам шёл за своим отцом и Ураракой по коридорам, не задавая вопросов. Понимал ли он, что происходит? Совсем нет. Но, судя по серьёзному выражению лица его отца, случилось нечто крайне важное. А беря во внимание то, что до его битвы они оба занимались поисками Изуку... Ну, да, он мог думать только об Изуку. Не о медалях. Не о финальной битве. Изуку честно хотел отправиться в Токио к Даби. Он клянётся. Изуку Мидория уже направлялся к железнодорожной станции, когда кое-что привлекло его внимание. Рядом, по другую сторону стекла, находился бар, полный восторженных зрителей, поднимавших кружки пива к телевизору, а затем вдруг разразившихся бесчисленными возмущениями и ворчанием. Так, ну, вероятно, по ту сторону экрана произошло нечто крайне разочаровывающее, что привело их в такое состояние. И тогда-то его взгляд и упал на телевизор внутри заведения. Спортивный фестиваль Юэй. Ну конечно. — О чёрт. Шото. Нет. Изуку Мидория хлопнул себя по лицу, глядя на повторное воспроизведение того момента, как Тодороки отказывается от участия в финальном сражении. А затем всего на секунду показали разозлённого Старателя. Вот ж блин. Изуку уверен, что если Шото сегодня вернётся домой, то у могилы Тои Тодороки очень скоро появится соседняя. Зелёноволосый мальчик снова выругался и рванул обратно в Юэй. Эти Тодороки его доконают. В голове Шинсо вертелось слишком много вопросов. Например, почему его отец не занимался поисками Изуку. Или почему Урарака находилась на заднем сидении в их машине. И почему они приняли решение покинуть территорию Юэй, будто сбегали. И если они сбегали, то от кого? Не говоря уже о том, что у его отца, Айзавы Шоты, было то серьёзное и сосредоточённое выражение лица, которое появлялось, когда тот выполнял свою работу героя. Нет, это был не его отец. В данный момент машину вёл Сотриголова. Шинсо видел, как тот краем глаза старался выцепить все мельчайшие детали, чтобы вовремя распознать угрозу. Зачем? Возникало лишь больше вопросов. — Сенсей..? — Шинсо был в растерянности и не знал, как обращаться к своему отцу, когда они ехали домой с кем-то чужим. Герой на мгновение взглянул на своего сына. — Тебе нужно будет кое-что для меня сделать, Хитоши, — тихим, притворно спокойным голосом попросил его отец. — Да, конечно. — Когда заедем в гараж, отведёшь Урараку к нам домой. Дай ей какую-нибудь свою одежду. Возможно, ей придётся переночевать у нас. Шинсо больше ничего и не нужно было знать. Ну, вообще-то, нужно было. Но он понимал, что сейчас не лучшее время, чтобы задавать вопросы. — Могу сегодня лечь на диване и поспать с котами, — только и ответил подросток, будто действительно спал по ночам. Ох, во взгляде его отца читалась гордость. И она так сильно переполняла Айзаву, что он не смог удержаться и любяще постряпал своего сына по голове, несмотря на то, что Хитоши пытался отодвинуться, как недоверчивый кот. Но нет, Хитоши всё же им не был. Он просто раскраснелся от смущения и тут же посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы увидеть реакцию Урараки. Девочка всё также была подавлена и приобнимала себя. Шинсо тут же узнал этот стеклянный взгляд. Его сверстница диссоциировала. Было ли это тем, что увидел Изуку той ночью, когда нашёл его в наморднике? Нет, Тоши никогда этого не узнает. Изуку, с одной стороны, был как открытая книга, а с другой, как наисложнейшая математическая задача, которая только может существовать. Шинсо вздохнул и стал действовать так, как, по его мнению, в данной ситуации поступил бы Изуку. Как и обещал своему отцу, он помог Урараке вылезти из машины, а затем провёл к лифту. Шинсо ничего не сказал, когда заметил, что Шота намеренно задержался около машины, держа в руке телефон. — Цукаучи? Это Ластик... Тоши успел услышать только это, перед тем как двери лифта закрылись. Шинсо нажал кнопку девятого этажа, самого высокого в этом здании. Этот этаж располагался ближе всего к крыше, которую Ластик обычно использовал в качестве личного входа. Фиолетововолосый подросток смотрел на девочку, которая была всё также глубоко в своих мыслях и смотрела в зеркало так, будто не узнавала себя до тех пор... пока она внезапно не подскочила на месте, будто резко приходя в себя. — Шинсо? Что ты делаешь? От мальчика не последовало какой-либо странной реакции. Его лицо ничуть не изменилось, сохраняя выражение хронической усталости. — Помогаю. Мы почти пришли. — Куда? Фиолетововолосый кивнул в сторону открывающихся двойных дверей лифта, приехавшего на девятый этаж. — Домой. Надеюсь, у тебя нет аллергии на кошек. Урарака Очако стала первой из класса, кто раскрыл величайший секрет её классного руководителя и учителя. Как только вошла в квартиру, она была очарована громким мяуканьем трёх вышедших к ним котов, орущих так, будто их бросили и не кормили уже многие месяцы. Что, судя по тому, насколько они были упитанными, не было правдой. — Не будьте такими мерзавцами... — пробормотал Хитоши, снимая ботинки и надевая свои фиолетовые тапочки с котятами. Подросток достал ещё одну пару, которую они давали гостям, а затем стал показывать дом. Кухню, гостиную, столовую, которую использовали как угодно, только не по прямому назначению... Комнату Ластика и свою. — Ты живёшь с сенсеем? Шинсо пообещал себе, что во имя Изуку не станет отпускать саркастичных комментариев. — Да. Он мой отец. Урарака ударила ладонью об ладонь, будто в её голове только что сложился пазл. Но что-то подсказывало Хитоши, что дело было не в этом. — Тодороки был прав. Я должна ему 1000 йен. Хитоши нахмурился и прикусил язык, чтобы чего не ляпнуть. Нет, сейчас не подходящее время. Вместо этого фиолетововолосый мальчик открыл шкаф и достал оттуда одежду с полотенцем. Он протянул их Урараке. — Помнишь, где ванная? — Урарака кивнула, а Хитоши вздохнул. — Хорошо, тогда сходи помыться. Вперёд. Тоши по крайней мере пытался не вести себя чересчур грубо. Церемония награждения первогодок Юэй несомненно была чем-то, что стоило увидеть. Сам Всемогущий приземлился откуда-то с неба. На камерах это выглядело грандиозно и величественно. Герой номер один, герой международного уровня, выдающий награды. Но чего камеры не засняли, так это его озадаченного взгляда, вызванного отсутствием его протеже на трибуне. Это весьма странно, что сразу и Тенья Иида, и Хитоши Шинсо, и Урарака Очако уехали раньше из-за семейных обстоятельств. И Урарака в этом списке казалась лишней, ведь Всемогущий прекрасно знал, что её семья живёт далеко отсюда. Громадный блондин был обеспокоен тем, что девочка решила уехать из-за случившегося на арене. Камеры также не стали снимать всей возьни с Кацуки Бакуго. Подросток сопротивлялся больше, чем оголтелый шпиц, которому пытаются подстричь когти. И самое ужасное в этой ситуации то, что человек, идеально подходящий для сдерживания этого букета ярости, разрушения и нитроглицерина, тоже ушёл. У Ластика тоже возникли какие-то семейные дела. — Шоу должно продолжаться, — сказала Полночь, закрепляя дополнительные цепи на победителе. Но камеры засняли, как этот комок ярости по имени Кацуки Бакуго извивается, создавая взрывы на своих скованных руках в попытке напасть на участника, стоявшего на подиуме чуть ниже. Стоит отметить, что Шото Тодороки оставался невозмутимым. В паре сантиметров от него находился тираннозавр, грозящий убить его, а Шото Тодороки стоял как ни в чём не бывало, словно загорал на курорте. А третье место пустовало. Без сомнения, соревнования в этом году по сравнению с прошлыми были полны хаоса. А ещё камеры не стали снимать бесконтрольно вырывающееся из Старателя пламя, пока тот пытался сдержать свой гнев. Ну, если так вообще можно сказать. Не нужно быть шибко умным, чтобы понять, что, как только церемония награждения подойдёт к концу, у Шото Тодороки возникнут огромные проблемы. Шото же, напротив, от всего сердца верил в своего ангела-хранителя. Всё будет хорошо. И сразу после того, как была присвоена последняя медаль, на арену хлынула толпа. Многие из их одноклассников спрыгнули, чтобы поздравить победителей. И посплетничать. Старатель тоже выдвинулся в сторону своего сына, будто смерть в человеческом обличии, холодная и беспощадная. Шото же верил. Шото... Его крепко схватила рука, и Шото не до конца ещё осознавал этого, как уже нёсся к выходу, ведомый щуплой фигуркой с поднятым серым капюшоном. Шото верил в своего ангела-хранителя, и тот его не подвёл. Они оба убегали прочь так, будто мир сзади вот-вот взорвётся. Что, вообще-то, практически и произошло, как только Бакуго Кацуки узнал фигуру и разорвал все цепи. Но когда Бакуго стал пытаться погнаться за ними, он столкнулся с толпой одноклассников, поздравлявших его с победой и недававших поймать тех двух мерзавцев. Бакуго Кацуки в очередной раз за этот день увидел Изуку Мидорию после стольких месяцев. И снова зелёноволосый мальчик сбежал, не дав схватить себя. Урарака Очако никогда раньше не была в комнате мальчика. Она и подумать не могла, что обнаружение трупа на пляже приведёт её сюда. Но она всё же оказалась тут и сейчас сидела на кровати Хитоши Шинсо. Или Хитоши Айзавы? Она спросит у него позже. Очако сидела на кровати Хитоши, ведь кот осуждал её за любое движение. Дверь в комнату была плотно закрыта, чтобы дать ей возможность уединиться, и Очако это безмерно ценила. Но когда она помылась, надела пижаму с котами, что была ей велика, и оказалась одна в чужой комнате, её охватили сомнения. Что, если она преувеличивает? Что, если она всё это выдумала? "Так, нет, Очако, – говорила она себе. – Практически полностью разрушенный стадион не был плодом воображения, не-а, совсем не был". Стук в дверь выдернул её из водоворота сомнений. — Да? — Урарака, это я, сенсей, — сказал Ластик, не открывая дверь в комнату своего сына. Кот тут же спрыгнул и, мурлыча, приблизился к выходу, узнав говорящего. — О, да, ясно. Очако старалась контролировать своё дыхание. Она не могла снова впасть в панику. Ей этого не хотелось. Но, к сожалению, она не то что бы могла контролировать нечто подобное. — Я хотел спросить, не могла бы ты выйти на минутку. Пришёл мой друг. Мы хотели бы задать тебе пару вопросов. Ох, чёрт. Очако попросила о помощи, и теперь ей, очевидно, придётся ответить на ряд неприятных вопросов. Урарака досчитала до трёх и взяла с кровати плюшевого фиолетового котёнка Шинсо. Девочка никогда раньше не подумала бы о том, как здорово, что у Шинсо оказалась такая игрушка. — Да, я иду, — её голос не прозвучал так твёрдо, как Очако того хотелось. Урарака всё же открыла дверь, и за ней её ждал учитель. Ощущение было странное. Ну, это её сенсей. И мысль о том, что у этого мужчины есть жизнь за пределами класса, казалась странной. О том, что он может быть в браке. Что у Айзавы-сенсея могут быть дома коты. Хотя, нет, котов она всё же ожидала. — Не торопись, хорошо? Если захочешь остановиться, просто скажи мне, — заверил её учитель, ведя к обеденному столу, который теперь выглядел чуть чище. — А где Шинсо? — Я отправил его купить что-нибудь на ужин. А беря во внимание то, как он боится делать заказы, он вернётся ещё не скоро, не переживай, — успокаивал её Ластик, а они тем временем дошли до гостиной. Там их ждал высокий мужчина, держащий под мышкой свой плащ, а также серую шляпу в руке. Урарака не помнила, как его зовут, но помнила, что он приезжал после нападения на USJ. — Я детектив Цукаучи, — представился он, уверенно протягивая вперёд свою руку. — Мы уже встречались раньше. Урарака кивнула. В тот день он расспрашивал всех учеников. Его причуда, позволяла видеть правду. Разумеется, сюда позвали кого-то, кто сможет подтвердить, что она не врёт. — Да, знаю... Урарака. Очако. Ластик усадил её за стол и занял место рядом. — Мы хотим помочь тебе, Урарака. Доверься нам. Можешь рассказать детективу то, что говорила мне? Урарака нервозно заёрзала на месте. Нет, отступать уже было поздно. — Да, конечно. Я... Я только не знаю, с чего начать, — честно призналась она, но в то же время продолжала дрожать. Почему говорить было так трудно? Детектив улыбнулся, пытаясь ободрить её. — Давай тогда я немного помогу? Скажи, пожалуйста, как тебя зовут и в каких ты отношениях с Всемогущим, — сказал он и положил на стол диктофон. Урарака Очако сделала глубокий вдох, собираясь раскрыть крупнейший государственный секрет. И это только больше поразит находящегося рядом с ней учителя. — Я Урарака Очако. Учусь на геройском курсе в Юэй. Я занималась с Всемогущим как с личным наставником за девять месяцев до поступления. — Ты была знакома с Всемогущим до Юэй? — удивлённо спросил Айзава, ненамеренно перебивая свою ученицу. Очако кивнула и отвернулась, будто понимая, что тогда сделала неверный выбор. — Да. Он сказал, что сделает меня следующим героем номер 1, когда передаст свою силу. Цукаучи не мог вымолвить ни слова, прекрасно понимая, о чём конкретно говорит подросток. Айзава же, напротив, встал из-за стола, стараясь не сделать это движение слишком резким, что у него не получилось, и пошёл заварить себе ромашкового чая. Или, лучше сказать, целый чайник ромашкового чая. Ведь, похоже, в произошедшем было намешано чересчур много всего, чтобы можно было разбираться сразу со всем. Особенно учитывая то, что детектив не подал сигнала о том, что она врёт. Нет, всё было взаправду. Сила Всемогущего... передавалась? Что ж, существуют пересадки и пожертвования органов, но что б передача причуды... Айзава никогда раньше не слышал ничего подобного. — Как...? — спросил Ластик, вернувшись на место, после того как поставил чайник на плиту. — Я... Я плохо понимаю, как... Он мне ничего не рассказывал... Я просто хотела стать хорошей героиней. Я не хотела разрушать стадион, клянусь вам, — взмолилась Урарака на грани слёз. Потянувшись через стол, Ластик нежно коснулся руки своей ученицы. Учитель отодвинул её от лица, чтобы она не пряталась. Урарака Очако открывала для себя добрую сторону их учителя-садиста, о существовании которой раньше даже не подозревала. Или, может быть, она поняла, что, в глазах Айзавы-сенсея, Урарака сейчас была кем-то большим, нежели его ученицей. Она была жертвой. Но мысленно Очако повторяла себе, что не является жертвой. Жертвой был пляжный мальчик. — Урарака, ты не сделала ничего плохого. Никто на тебя не злится. Мы все понимаем, что произошедшее на стадионе не поддавалось твоему контролю. Дыши глубже. Ты должна рассказать нам чуть больше. Девочка кивнула, нервно переплетая пальцы. На самом деле она и не думала, что кто-то винит её в случившемся. Она просто надеялась, что тогда никто не пострадал. — Всемогущий выбрал меня своей преемницей, — повторила она, пытаясь сосредоточиться на ходе истории. — Он сказал, что его сила слишком мощна, поэтому мне придётся сперва натренировать своё тело. Он занимался моими физическими тренировками на протяжении нескольких месяцев, пока никто об этом не знал. Потому что это было секретом. Это и сейчас должно им оставаться. Эм... И я боюсь, что Всемогущий узнает о том, что я говорю про это. Айзава попытался изобразить ободряющую улыбку. Он гордился теми шагами навстречу к ним, что делала его ученица. Он встал, чтобы снять чайник с плиты, когда тот начал свистеть, сообщая о том, что вода вскипела. С другой же стороны, детектив был не столько удивлён, сколько озадачен. — Почему ты боишься того, что Всемогущий узнает? — совершенно растерянно спросил Наомаса. В его глазах, Всемогущий был большим золотистым ретривером. — Потому что Всемогущий убил предыдущего ребёнка, который должен был стать его преемником. Айзава продолжал делать себе ромашковый чай, не отрывая взгляда от своей ученицы. Ей определённо потребовалось немало мужества, чтобы продолжать говорить. Он не удержался и скосил глаза на Наомасу, который стремительно бледнел. Да, Наомаса Цукаучи видел, что сказанное является правдой. Его причуда ясно ему это сообщала. — Всемогущий сам сказал тебе это? — спросил детектив, плохо скрывая смесь удивления и недоумения. — Нет! Конечно же, нет! Очако дрожала, пока он задавал следующий вопрос. — Ты видела, как он это делал? Она закрыла глаза. Ну разумеется, ей не верят. Она просто подросток, и против героя номер 1 у неё нет ничего, кроме пары слов. — ... Нет. Не совсем. Детектив не мог остановиться. На секунду он забыл, что напротив него сидит перепуганная несовершеннолетняя девочка. — Цукаучи... — попытался остановить его Ластик. — Можешь объяснить подробнее? — Это мальчик... одичавший ребёнок, как называют его мои одноклассники... — Ты его знаешь? — тут же спросил детектив. Урарака кивнула. — Он часто приходил на пляж, где я тренировалась с Всемогущим. Он никогда не подходил, когда тот был рядом. Только когда Всемогущий уходил. Иногда он наблюдал за нами из-за куч мусора, словно пугливый кот. Ластик почувствовал, как его накрыла волна головокружения от пришедшего осознания. — Пляж Дагоба. Урарака кивнула, подтверждая его слова. — Всемогущий сказал, что очистка части пляжа от мусора стала бы хорошей тренировкой в сочетании с другими упражнениями. А потом в какой-то момент появился пляжный мальчик и стал рассказывать про то, как при такой работе важны перчатки, прививки от столбняка и ещё что-то там. Что горы мусора могут быть опасны и неустойчивы в подобных местах. Нет... Он не поддерживал ничего из того, что говорил Всемогущий. С каждым произнесённым Ураракой словом оба взрослых всё больше бледнели. Детективу же нужно было брать контроль над ходом расслабления, ведь он заметил, что дыхание его партнёра-прогероя будто прерывалось каждую секунду. Всё медленнее и глубже. Наомаса почти что мог видеть, как другой мужчина прокручивает все подозрения по делу, что у них были раньше. Каждый их вариант. Но они всегда отказывались думать о том, что Изуку может быть тем пляжным трупом. Но, основываясь на показаниях Урараки Очако и ходе повествования, детектив уже мог представить худший исход. Он был уверен, что теперь Айзава не сможет отказаться от рассмотрения предположения о смерти Изуку. — Не могла бы ты описать пляжного мальчика? Урарака снова кивнула. — Это тот же мальчик, что появлялся сегодня на фестивале и во время нападения на USJ. Худощавый, со спутанными зелёными волосами. Веснушчатый! И у него насыщенно-зелёные глаза. Да, звучит очень похоже на Изуку. — А что насчёт одежды? — не мог не спросить Айзава. — Он всегда ходил в одной и той же одежде, — сказала девочка. — В сером худи и джинсах. Я пришла к выводу, что у него была нехорошая обстановка в семье, — "или он беден, как и я" хотела добавить Очако, но слова застряли на кончике её языка. — Он подходил к тебе и Всемогущему? — тихим и хриплым шёпотом спросил сенсей. На мгновение в комнате повисла тишина. И девочке, и детективу потребовалось некоторое время, чтобы понять суть вопроса. Нет, очевидно, что он думал в том направлении, в котором не хотел Цукаучи. Не то что бы он подрывал ход расследования из-за того, что был другом Всемогущего. Нет, вовсе нет. Нет, Наомаса говорил себе, что делает это для сохранения государственного секрета об Одном за всех. — Нет. Только ко мне. Он всегда прятался от Всемогущего. — Он фанат? Или больше ненавистник? — попытался перенаправить разговор детектив. Урарака помотала головой. Нет, о мальчике у неё сложилось иное впечатление. — Не думаю. Пляжный мальчик, должно быть, знал Всемогущего лучше, чем, ну… кто-либо из нас. Я хочу сказать... он знал о его... о его другой форме. Ослабленной. Потому что он не приближался, даже когда Всемогущий был в своём уменьшенном виде. Он всегда дожидался, пока тот уйдёт, прежде чем появиться из ниоткуда. Это вызвало тревогу у обоих взрослых. Хотя и по двум совершенно разным причинам.