Lost & Found

Как только Айзава вернулся домой, он столкнулся с небольшой катастрофой на кухне. Мик, его любимый и обожаемый муж. С этими его светлыми волосами, растрёпанными от природы. Но особенно растрёпанными они становились, когда тот был на кухне. Не поймите неправильно. Они оба, супружеская пара, семья Ямазава, дуэт сексуальных учителей... оба были той ещё катастрофой на кухне. Разница же заключалась в том, что у Шоты обычно либо подгорало всё, к чему он прикасался, либо получалось пресным, либо ему попросту становилось лень, и он решал съесть парочку пакетиков с желе. Но, о боже. Хизаши – это совсем другая история. Хизаши относился к творческому типу людей. К тем, кто в порыве желания изобрести что-то в конечном итоге перебарщивал. В последний раз это произошло с Изуку, и бедному ребёнку пришлось стать мини шеф-поваром, ответственным за то, чтобы в тот день никто не попал в больницу с гастроэнтеритом. Но сейчас на кухне был только он. — Заши? Ты в порядке? Что-то случилось? — спросил Айзава. Блондин поднял голову, всё его лицо было перепачкано шоколадом. Он посмотрел на него печальным взглядом с трясущимися бровями и подрагивающими губами. — Шота... — Да? — Шота... — Угу, — ответил Айзава, стараясь оставаться терпеливым. — Шотааааааа, — блондин бросился в объятия мужа. Айзава закатил глаза, приобнимая его в ответ. — Я с тобой... Это из-за вчерашнего? — попытался направить его энергию в другое русло он. Блондин уткнулся лицом в шею мужа. — Да. Хитоши разозлился на меня и теперь ненавидит. Айзава закатил глаза, не воспринимая всерьёз ни единое слово. Не то чтобы он не доверял своему мужу, просто он очень хорошо его знал, и тот был склонен часто преувеличивать. Таким он его знал, и таким он его полюбил. — Я не думаю, что такое когда-нибудь произойдёт, Заши. Расскажи, что случилось? Чётко и ясно. Айзава не думал, что так скоро станет посредником между мужем и сыном. По правде говоря, он ожидал, что всё будет в точности до наоборот. Из них двоих Мик был более дружелюбным. Ну, не был, он всё ещё такой. Хизаши являлся душой компании. Он просто застрял в окружении людей, похожих на Шоту, тех, кто был поглощён собственным внутренним миром, держал всё в себе и не мог открыться. — Всё как я тебе уже говорил... он не разговаривает со мной. Он старается не смотреть на меня на уроках, Шота. Он не хочет есть, он не спит... ну, не по ночам. Цементос пожаловался на то, что он отключился на его уроке. Хитоши недавно разговаривал с тобой? Со мной нет... Что, если мы делаем что-то не так? Шота, что, если он думает, что мы поступим с ним так же, как и в других местах, где бывал бедный маленький слушатель? Что, если он думает, что не нужен нам? Что, если он уйдет, как Изуку? — Мик... Перестань сейчас же. В тебе говорит тревожность. Изуку – особый случай. Я работаю над этим. Мы с Наомасой занимаемся расследованием. Хитоши – это Хитоши, а Изуку – это Изуку. — Шота... ты не видел его перепуганного лица, когда я забрал у него телефон. Шота, он был в ужасе. Что, если он не хочет жить с нами? Как Изуку, но эта часть осталась неозвученной. В этом не было необходимости. Не между ними. Особенно учитывая то, что накануне вечером Айзава рассказывал мужу о ходе дела. У них возникло негласное соглашение не говорить об Изуку в присутствии Хитоши. Дело об их сбежавшем сыне касалось только них. У Хитоши и без того было достаточно проблем. Но в одном Шота был прав. Хитоши не Изуку. Если что-то идёт не так, нужно это исправить. — Заши, дыши глубже. Мы всё исправим. Как взрослые люди. А ты начни с уборки всего этого беспорядка, — Айзава указал на повальный хаос на кухне, прежде чем выпустить мужа из объятий. — Шо... — Я поговорю с Хитоши. Мы всё обсудим как настоящая семья, коей являемся. Если Хизаши и думал, что любил Шоту всем сердцем, то в этот момент его сердце сказало "Плюс ультра", а затем прокричало, что он снова выйдет замуж за своего мужа в этой жизни, а потом в следующей и во всех последующих жизнях. Блондин вытер слёзы, переполняясь бесконечной любовью к своему мужу, прежде чем подчиниться ему и начать наводить порядок на кухне. Его страдающий бессонницей муж напоследок сжал плечо Мика, прежде чем направиться в комнату их детей. Ну, в комнату одного из их сыновей. Но скоро для описания будет применимо множественное число. Он осторожно постучал в дверь, прежде чем открыть её. Айзава не предполагал, что обнаружит Хитоши паникующим, пытающимся дрожащими руками куда-то деть телефон, пока наконец не сунул его в карман брюк. Айзава на мгновение уставился в стену. Нет, Шота не хотел проходить через этап, когда обнаруживаешь, что сын смотрит на телефоне неподобающие вещи. Нет уж, он не будет проходить через это. И, судя по румянцу Хитоши, его сын тоже не хотел проходить через это. Именно поэтому Шота как ни в чём не бывало прочистил горло и небрежно прислонился к двери. — Можно зайду? Хитоши пару раз моргнул, прежде чем отреагировать. — Ага, ну, то есть... ты уже зашёл. Шота почесал затылок, чувствуя себя немного неловко. Он не был любителем поговорить; эта роль принадлежала Мику. Но партнёрство заключается в том, что если один не может, другой делает это за него, верно? — Я хотел поговорить с тобой. Я знаю, что в последнее время был занят, а ситуация необычная и странная... Тебе, должно быть, нелегко. Но я хочу, чтобы ты знал, что мы рядом, — сказал Шота, медленно подходя к Хитоши и присаживаясь рядом с ним на кровати. Комната изменилась за те три месяца, что Хитоши жил в этом доме. Теперь здесь было одеяло с плеядами звёзд. На стенах висели плакаты с певцами, которых Шота не узнавал. Не то чтобы у Хитоши был особый и необычный вкус в музыке, просто Шота был социальным отшельником, которого много чего не интересовало. В этот список входили и всяческие знаменитости. Хитоши с секунду смотрел на Шоту, а затем отвел взгляд. Его отец понял, что тот чувствовал себя скорее виноватым, чем сердитым. — Эм... Ладно. "Эм... Ладно". Эта фраза была сверхэмоциональным ответом его сына. Шота изо всех сил старался не рассмеяться. И это не осталось незамеченным его сыном. Но как он мог не рассмеяться? Хитоши был слишком похож на своего отца. Настолько сильно, что у Шоты иногда возникало сильное искушение пройти тест на отцовство. — Ты смеёшься? — Нет, нет, нет, — стал отрицать Айзава, прикусив губу, чтобы подавить смех. Затем он сделал глубокий вдох, пытаясь серьёзнее отнестись к ситуации. — Я хочу, чтобы мы поговорили и всё такое. Я имею в виду как семья. Ведь это необычно для нас всех. Но необычно не значит плохо, — поспешил пояснить профессиональный герой. — Это просто непривычно. Я бы хотел, чтобы ты чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы просить обо всём, что тебе нужно, и говорить о том, как ты себя чувствуешь. Ластик не хотел поднимать тему того, что "кажется, я пару минут назад застукал тебя за просмотром видео с танцующим парнем". Нет, он ещё не был готов к этому разговору. А если его сын захочет рассказать ему, что он гей, то никаких проблем не возникнет. По очевидным причинам. Он просто дождётся момента, когда его сын будет готов к разговору. — Эм... Ладно? Шота искоса взглянул на своего сына, которому, казалось, было более неуютно, чем кошке в ванне. — Вот почему я был бы признателен, если бы ты говорил нам, когда тебе некомфортно или если мы делаем что-то, что тебя расстраивает. Мы хотим, чтобы эта квартира стала для тебя домом, а мы – семьёй. Хитоши скептически выгнул бровь. — Это из-за того, что случилось вчера? Из-за телефона? Айзава решил начать подражать ответам своего сына-подростка. — Агаськ. — Аххх, не говори так, — стал возмущаться смущённый подросток. — Ты слишком взрослый, чтобы использовать такие слова. — Нетушки, — противостоял ему Айзава, растягивая слово с садистской ухмылкой. Хитоши закатил глаза и играючи пихнул отца, а затем схватил своего плюшевого кота. Того самого кота, который оказался у него благодаря Изуку. Хитоши нервозно сжал его в руках. — Прости, — прошептал он. — Я слишком бурно отреагировал. Я больше так не буду. — Эй, нет, Тоши, — Шота поспешно положил руки на плечи подростка, пытаясь чуть приподнять его. — Ты имеешь полное право срываться, чувствовать себя переполняемым эмоциями. Я просто хочу сказать, что ты должен говорить с нами, чтобы мы могли что-то поменять или же понять тебя. Понял? — Понял, — ответил через некоторое время подросток. — Точно? — Даааааа. — Точно-точно? Хитоши вздохнул, скорчив физиономию. — Да. Айзава был доволен. Он положил руку на спину мальчика и не успел среагировать, как Хитоши уже прижался лбом к его плечу. И вот они оказались в странном, но уютном полуобъятии. Грудь Шоты сдавило от чувств, которые он мог распознать как счастье и принятие, а также его накрыло куда большей энергией, чем от любого двойного кофе. Он крепко обнял сына, прижимая его к груди. — А теперь... прошу тебя, — взмолился Шота, — иди и уладь всё с Заши, иначе мы все окажемся в больнице с тяжёлым гастроэнтеритом, а это не тот план по укреплению семейных уз, на который я рассчитываю. Хитоши рассмеялся над этим слишком точным замечанием. Нет, "ещё пять минут" закончились. Этот бойкот уже завершился. И что ж, у них не было даже нескольких минут, учитывая то, что они услышали возмущённый голос блондина, доносящийся из другой части дома. — ШОТА! — Чёрт, он услышал меня, — прошептал он своему сыну, будто тот был его сообщником. — Детка, ты здесь совсем один? Где твои родители? Не хочешь чего-нибудь вкусненького? У меня в машине есть много конфет. Мидория поднял голову. Секунду назад он гладил кошку на улице, а теперь над ним нависла высокая тень. Следует сказать, что мать множество раз готовила его к подобным ситуациям. Ситуациям, когда незнакомые люди будут предлагать ему наркотики, сладости или что-нибудь ещё. План ответных действий всегда был один: бежать прочь со всех ног. Что ж, Изуку Мидория, вместо того чтобы закричать и убежать, улыбнулся, как безобидный ангелок, и поднялся с земли, приласкав ещё разок кошку на прощание. — Да, я один, — ответил Изуку в более детской манере, нежели обычно. — Ты любишь леденцы? Изуку кивнул в знак согласия. Мужчина протянул ему руку, и четырнадцатилетний подросток, ростом ниже среднестатистического японца, принял её. — Что ж, тебе понравится то, что у меня есть. Пойдём, тут недалеко. — Ага~, — звонко пропел Изуку. Он последовал за ним, подпрыгивая от счастья, в том направлении, куда его вёл мужчина. Сегодня был чудесный солнечный день, самое то для того, чтобы пройтись за руки с педофилом. О, Даби будет взбешён, когда узнает об этом, а лучше сказать "если". Да, лучше не говорить ему об этом ни слова. Незнакомец встал перед обычным белым минивэном с затемнёнными стёклами. Ух ты, более ожидаемым вариантом был чёрный. В фильмах их постоянно делают чёрными. Что за разводилово. Мужчина открыл раздвижную дверь. — Сладости прямо здесь. Изуку в восторге подпрыгнул, как ребёнок рождественским утром. — Здорово! Он без колебаний забрался в машину. На лице мужчины отразилось лёгкое замешательство, как-то всё слишком просто. Но дарёному коню в зубы не смотрят. Он закрыл дверь, теперь у него появился ребёнок, которого тот хотел. Теперь уже не имело значения, как сильно ребёнок будет пинаться или кричать. Мальчик уже попал в львиное логово. Теперь ему не выбраться. Ну или правильнее будет сказать, что педофил вырыл себе могилу. Изуку лёг на пол грузовика, так ничего и не съев. Внутри было много шоколадок, мармелада… всего чего только можно было пожелать. Но ничего, что могло бы его хоть как-то заинтересовать. Изуку стал неосязаемым, при этом оставаясь видимым. Он сверлил взглядом крышу минивэна всю дорогу до того места, куда его вёз мужчина. Бывший линчеватель весьма безмятежно относился к мысли о том, что сегодня сможет переломать парочку костей сексуальному маньяку, прежде чем сдать его полиции. Грузовик остановился, как только въехал в подвал здания на окраине города. — Эй, чувак, где ты был? Оставаясь на своём месте, Изуку услышал второй голос. Он скучающе надулся, ему тоже хотелось посплетничать. Поэтому он стал невидимым и перебрался в переднюю часть минивэна. — Ну, знаешь, достал себе крохотный десерт, — саркастично сказал похититель. Новоприбывший человек сморщился от отвращения. — Блять, как омерзительно. В любом случае недавно звонил Зукуока. Его друг узнал от своего друга и сказал ему, что они ищут людей для мегапростой работы. Это как раз в твоём духе, — отметил парень, который был несколько моложе похитителя. — Нужно надрать зад кое-каким щенкам. Мужчина закатил глаза. — Я хочу давать детям свою любовь. Особую любовь. А не просто избивать, — нравоучительно поправил его мужчина. И Изуку, и другой парень скривились от отвращения. О да, малец входил в режим "Я с удовольствием переломаю кости этому человеку". — Слушай, чувак, это простая работа. Лёгкие деньги. — Избиение группы детей? Пфф, и им для этого серьёзно нужно так много людей? Парень вне минивэна неловко переглянулся с похитителем. — Твоё дело. А я участвую. И уеду через полчаса, с тобой или без тебя, — сказал он, прежде чем захлопнуть дверцу машины в качестве прощания. Мужчина пробормотал что-то о том, что молодые люди ведут себя неуважительно, прежде чем завести машину и, наконец, как следует припарковаться. Изуку наблюдал за тем, как мужчина поставил на стоянку минивэн и надел перчатки, оставаясь абсолютно спокойным. Будто он уже много раз проворачивал подобное. Открыв бардачок, он вытащил электрошокер. "О, – подумал Изуку про себя. – Так вот как он не даёт детям кричать, когда перевозит их с места на место". Мужчина на мгновение отложил его на сиденье, пока искал какие-нибудь верёвки там же, откуда достал шокер. — Мы приехали на конфетную фабрику, малыш! Ты ещё не спишь? Снова став видимым и осязаемым, Изуку быстро схватил электрошокер. — Да, сукин ты сын, совсем не сплю, — сказал он, прежде чем приставить электрошокер к шее мужчины. Он нажал на кнопку один, два, три раза... Ну, он нажимал на кнопку до тех пор, пока мужчина, трясясь в конвульсиях, не перестал двигаться и не упал без сознания на руль. Изуку быстро усадил его обратно, чтобы не поднимать шума. Он схватил верёвки и связал мужчине запястья так крепко, что они покраснели. Изуку разочарованно посмотрел на мужчину. Было слишком легко. Он не знал наверняка, был ли мужчина неумелым или же у Изуку просто было чересчур много практики. Но в любом случае Изуку был не шибко доволен. Он взял телефон мужчины и разблокировал его отпечатком пальца. — 911, что случилось? — Изуку снова вошёл в образ, говоря детским голоском. — З-здравствуйте. Мне... Мне нужна помощь. М... Мужчина затолкал меня в свой минивэн. Пожалуйста, помогите. Помог... — он повесил трубку и положил телефон в карман мужчины, погладив того по голове. — Спи спокойно, грязная свинья, скоро тебя заберут. Если нет, я вернусь за тобой и переломаю все кости. А сейчас... я должен пойти посмотреть, чем занимается твой друг. Ну, да, Даби убьёт его, как только узнает о произошедшем. Ну, может, если Изуку не расскажет ему об этом, то он и не узнает, так ведь? Так? Да, Изуку был оптимистом. И со всем своим оптимизмом он последовал за человеком, которого видел ранее. Прямо как сообщник. Пора взглянуть, что они там запланировали с избиением детей. Изуку придётся научить их хорошим манерам. И сделает он это с удовольствием.