Король Крести

      — Ма, а что делать, если человек просто перестал выходить на связь? — спросила Саша за ужином.       Мама посмотрела на неё, как всегда, с участием и пониманием. У Сашиной мамы была особая способность слушать — по-настоящему, не перебивая и не делая поспешных выводов.       — Может, ему сейчас просто нужно время, — осторожно сказала она. — Иногда люди уходят в себя. Но если это важно для тебя, Саш, ты можешь попытаться снова.       — А если это бесполезно? — пробормотала Саша, опустив глаза на тарелку.       Мама вздохнула и села рядом.       — Иногда такое случается, даже с близкими людьми. Это больно, но не всегда зависит от нас. Ты ведь сделала всё, что могла?       Саша кивнула, но от этого не стало легче.       Прошёл месяц. Потом второй. Саша уже почти перестала заходить в мессенджер, боясь, что там снова будет пусто. Её дни заполнились учёбой, спортом, редкими встречами с друзьями. Но каждый раз, когда она случайно видела похожую на Сонину красную футболку в толпе или слышала знакомую интонацию в чьём-то голосе, что-то внутри неё болезненно сжималось.       С каждым днём воспоминания о лагере становились всё более размытыми, но Соня оставалась наивно-ярким пятном в сердце. Саша пыталась выбросить её из головы, занимая себя делами, но это было бессмысленно. Она ловила себя на том, что говорит с мамой о лагере чаще, чем хотелось бы, словно в этих разговорах искала подтверждения, что Соня была настоящей.

////

      Саша возвращалась домой поздно. После долгого дня в университете, наполненного лекциями, конспектами и бесконечными заметками, она чувствовала себя выжатой. Её жизнь превратилась в рутину — подъём, учёба, подработка, редкие разговоры с соседками по комнате. Всё, что когда-то волновало её, казалось сейчас таким далёким, будто происходило не с ней.       Она поднялась по лестнице общежития, как обычно, бросив мимолётный взгляд на облупленные стены. Восьмой этаж. Лестница скрипела под ногами, а в кармане вдруг завибрировал телефон.       Крючкова остановилась на середине пролёта, достала мобильный и пробежала глазами по экрану. Сообщение от Жени. Она удивилась: Женя не писала ей уже несколько месяцев. После лагеря они с девчонками пытались поддерживать связь, но со временем переписка сошла на нет. Жизнь потекла своим чередом, затягивая каждую из них в собственный водоворот дел и забот. “Собираемся встретиться через неделю. Ты с нами?       Саша задержала дыхание. Одно короткое предложение, но сердце защемило так, что она невольно опёрлась рукой о стену. Девушка долго смотрела на экран, пальцы едва слушались. «Соня будет?» — набрала она, но тут же удалила текст. Вдохнула и написала просто: “Приду.       Нажала «отправить» и положила телефон в карман, будто боялась передумать.       В комнате общежития было тихо. Соседки где-то задержались, и Саша вдруг ощутила, как одиночество накрывает её с головой. Она бросила рюкзак на стул, скинула кеды и устало опустилась на кровать.       Телефон снова завибрировал. Женя ответила почти мгновенно: "Будет здорово тебя увидеть! Кафе «Счастливый час» в центре города, суббота, 16:00. Приходите с Соней, а то Мафтуна не дала мне ее номер.       Крючкова задумалась, как Жене удаётся оставаться такой позитивной. Даже сквозь экран чувствовалась её энергия, эта лёгкость, с которой она всегда сближала людей. «Женя не сдаётся, даже спустя год», — подумала Саша и горько усмехнулась.       Она вдруг осознала, что боится этой встречи. Боится увидеть лица, которые вернут её к воспоминаниям, которые она тщетно пыталась забыть. Её разум пытался убедить себя, что всё будет просто: она пойдёт, поболтает с девчонками, улыбнётся их шуткам и потом вернётся к своей привычной жизни. Но где-то глубоко внутри она знала, что дело не в них.       Дело было в Соне.       Саша лежала на кровати, глядя в потолок, а воспоминания нахлынули с новой силой. Та первая встреча, её смех, дерзкий взгляд, отчаянное желание жить «здесь и сейчас». Кульгавая была вызовом, искрой, возможностью заглянуть в мир, где не существует границ и правил.       И теперь, спустя год, Саша не могла понять, чего она боится больше: увидеть Соню на этой встрече или не увидеть её вовсе.

////

      Крючкова смотрела на дверь кафе, чувствуя, как внутри всё сжимается. Ещё утром она была уверена, что не придёт, что не сможет вынести чужих улыбок, их радостных воспоминаний. Но теперь она здесь, за столом, окружённая теми, с кем когда-то делила целый мир.       Лейла и Оксана сидели рядом, украдкой переглядываясь. Их руки иногда встречались под столом, и Саша не могла не улыбнуться: за год они будто стали ближе друг к другу. Нецветаева что-то рассказывала с привычной эмоциональностью, размахивая руками, а Ключевская спокойно держала её за запястье.       Женя и Ангелина, напротив, выглядели немного растерянными. Они только недавно вернулись в Россию после переезда в Германию, и Ангелина всё время жаловалась на «глупую немецкую бюрократию», что заставляло Женю смеяться.       — Это была катастрофа, — Терехина качала головой, рассказывая о своём последнем приключении. — Представьте, я на немецком пытаюсь объяснить, что у меня есть вид на жительство, а они мне: «Пожалуйста, заполните форму снова».       — А потом ты разрыдалась прямо в офисе, — добавила Шестерикова, сдерживая смешок.       — Я не разрыдалась, — возразила Ангелина, глядя на неё так, словно могла убить взглядом. — Я была... эмоциональна.       — Мы это называем истерикой, — уточнила Женя, и весь стол разразился смехом.       — Женька, я тебя сейчас за язык укушу! — Ангелина скрестила руки на груди, но уголки её губ всё равно дрогнули в улыбке.       Саша смотрела на них и думала, как они изменились, как каждый из них продолжил жить, когда лето закончилось. И только она осталась на месте, цепляясь за прошлое.       — Эй, Алиса, а ты-то как? — спросила Лейла, поворачиваясь к девушке, которая сидела тихо, наблюдая за остальными.       — Работаю, как и все. Ничего особенного, — сказала она, пытаясь сбросить с себя внезапно возникшее внимание.       — Ой, да ладно! — махнула рукой Оксана. — Ты же собираешься открыть бар, разве нет?       — Это пока только идея, — начала оправдываться Алиса, но её тут же перебила Лейла:       — Идея, которая уже почти реализована. Не скромничай, Алиса, мы все гордимся тобой.       — Прекращайте, — девушка покраснела, но в уголках губ всё-таки дрогнула улыбка. — Ещё ничего толком не сделано.       — Но ты ведь уже выбрала место? — уточнила Женя, наклоняясь ближе.       — Да, помещение нашла, там нужно немного ремонта, — призналась Якутова.       — Немного? — Оксана приподняла бровь. — Ты же сама говорила, что там дыра в потолке размером с мяч для боулинга!       — Да ладно, сейчас же это модно, — засмеялась Ангелина. — Лофт-стиль, всё такое, знаешь? Немного кирпичных стен, старых труб и вот вам — атмосфера!       — Ага, атмосфера, которая капает тебе на голову, — фыркнула Оксана, закатывая глаза.       — Всё это мелочи, — парировала Лейла. — Главное, что ты решилась.       — Спасибо, — тихо сказала Алиса, слегка опустив голову.       — Слушай, а как назовёшь? — вновь оживилась Ангелина, её глаза загорелись. — Я обожаю придумывать названия!       — Пока не решила, — призналась девушка. — Есть варианты, но ничего такого, чтобы прям... зацепило.       — Тогда мы тебе поможем! — Терехина резко выпрямилась, будто её осенило. — Давай я предложу. Как тебе... «Солёный бриз»?       Женя прыснула, не выдержав.       — Ты что, так скучаешь по морю?       — Ну... может быть, — обиженно ответила Ангелина, надув губы.       — Нет, это слишком поэтично, — вмешалась Оксана. — А как насчёт чего-то стильного, например, «Второе дыхание»?       — Сразу видно, что ты не профессионал, — с лёгкой усмешкой прокомментировала Ключевская. — Названия баров должны быть короткими и ёмкими. «Второе дыхание» звучит как название йога-студии.       — О, а я бы назвала просто «У Алисы», — предложила Женя, её голос был серьёзен, но в глазах блестела усмешка. — Прямо по-домашнему.       — Спасибо, Женя, — саркастично протянула Алиса. — Ещё предложи «Райский уголок»!       — «Райский уголок» звучит как название сауны, — хмыкнула Ангелина.       — Или мотеля, — добавила Оксана, и стол взорвался смехом.       Саша слушала их разговоры, чувствуя, как её сердце медленно согревается. Они все были такими разными, но в этот момент — единым целым.       — Кстати, а где Соня? Мы думали, вы вместе придёте, — вдруг спросила Оксана, глядя на Сашу поверх чашки с кофе.       Этот вопрос застал её врасплох, хотя она ожидала его. Сердце сжалось от боли, которую она давно пыталась затолкать куда-то глубже, убеждая себя, что она больше не имеет значения.       — Соня? — Крючкова заставила себя выдавить спокойный, почти равнодушный тон, хотя внутри всё вспыхнуло тревожным ураганом. Она пожала плечами, как будто это не было для неё чем-то важным. — Не знаю. Мы давно не общались.       За столом наступила тишина. Подруги переглянулись, будто не до конца понимая, как две такие близкие когда-то девушки могли вдруг отдалиться.       — Как так? — удивлённо подняла взгляд Лейла. Её голос звучал осторожно, но в нём читалась неподдельная обеспокоенность. — Вы же были неразлучны.       Саша откинулась на спинку стула и закусила губу. Она не собиралась сейчас это обсуждать. Всё, что происходило между ними, было слишком личным, слишком острым, чтобы разбирать это на встрече подруг.       — Люди меняются, — коротко бросила она и тут же пожалела о своих словах. Они звучали холодно и отстранённо, будто ей было всё равно. Хотя это была самая большая ложь.       «Меняются?» — эхом отозвался её внутренний голос. Нет, не меняются. Просто у каждого есть своя правда, своя история, которую никто не торопится рассказать.       Саша отвернулась к окну, делая вид, что смотрит на пробегающие огоньки машин, хотя на самом деле в голове её всплывали воспоминания. Соня, её смех, который всегда был громче, чем нужно, её привычка дёргать кончик косички, когда она нервничала. И тот последний вечер в лагере, когда они сидели на крыльце, укрывшись одним одеялом.       — Ты ведь напишешь? — спросила тогда Саша.       Соня повернулась к ней, улыбнулась и тихо рассмеялась.       — Конечно, дурашка. Я никуда не денусь.       Но она исчезла. Просто взяла и пропала, словно кто-то стёр её из жизни. Саша писала, звонила, проверяла её профиль в соцсетях, но всё было бесполезно. Сообщения оставались непрочитанными, телефон — отключённым. И каждая новая попытка только усиливала ощущение, что её бросили.       Лейла что-то сказала, но Саша не услышала. Она вдруг вспомнила ту ночь, когда впервые призналась себе, что злится. Не просто грустит, а злится. Злится на Соню за это предательство. За то, что та не удосужилась даже       объяснить, почему исчезла.       — Эй, Саш, ты с нами?       Голос Ангелины вырвал её из воспоминаний. Саша моргнула и снова посмотрела на девушек.       — Прости, задумалась. Что ты сказала?       — Я спросила, что ты собираешься заказать.       — О. Наверное, чай, — пробормотала она.       В этот момент дверь кафе открылась, и Саша невольно посмотрела туда. Внутри всё похолодело, а затем заклокотало.       На пороге стояла Соня. И с ней кто-то ещё.       Девушка была одновременно такой знакомой и в то же время совершенно чужой. В ней что-то изменилось, как будто она стала другим человеком. Она выглядела бледной, потерянной, заметно похудевшей. В её осанке было что-то новое — неуверенность или усталость, или, возможно, и то, и другое. Лёгкая хромота, едва уловимая, но сразу бросающаяся в глаза, сопровождала каждое движение. Рядом с Соней стояла Мафтуна, держа её за руку.       Соня шагнула внутрь, и её взгляд встретился с глазами Саши.       Мир исчез. Всё — голоса подруг, приглушённые звуки кафе, даже шорох страниц меню — растворилось, оставляя только эту секунду. Тишина заполнила пространство между ними, натянутая, как канат, готовый разорваться.       Кульгавая смотрела на Сашу с таким выражением, что её сердце будто ударилось о стену. В её глазах было всё: боль, вина, усталость... и ещё что-то, чего Саша не могла сразу понять.       — Привет, — сказала Соня.       Голос был тихим, хрипловатым, как будто каждая буква давалась с трудом. Но этот голос был до боли знакомым, вызывая в памяти миллионы моментов, когда он звучал по-другому — весело, дерзко, тепло.       Крючкова поднялась, чувствуя, как внутри всё разрывается на части.       — Привет? — её голос дрожал, но уже в нём звучал ледяной упрёк. — Это всё, что ты можешь сказать?       Соня посмотрела на неё, и её плечи чуть опустились, будто она была готова принять всё, что Саша собиралась сказать.       — Саш, я...       Но Саша не дала ей договорить. Саша шагнула ближе, будто не веря своим глазам, и чувствуя, как обида, злость и долгие месяцы мучительного молчания вырываются наружу.       — Ты просто исчезла, Соня! — сказала она, срываясь на полтона громче, чем намеревалась. Несколько человек за их столом обернулись, но ей было плевать. — Год! Год, Соня, я не знала, где ты, что с тобой! Я писала тебе, звонила, а ты... ты даже не удосужилась ответить.       Кульгавая опустила голову, словно теряя силы под тяжестью обвинений.       — Прости, — тихо сказала она.       Саша рассмеялась, но в этом смехе не было радости.       — Прости? Ты думаешь, этого достаточно? Ты хоть представляешь, что я пережила? Знаешь, что я думала всё это время? — Она подняла руку, будто хотела ткнуть пальцем в грудь Сони, но вместо этого опустила её. — Я думала, что ты просто решила... что я больше не нужна.       — Я была в коме, Саша, — вдруг сказала Соня, её голос прозвучал громко и чётко, как удар.       Саша почувствовала смачную пощечину, отрезвляющую в миг.       — Что?       — После несчастного случая в училище, я... Я была в коме почти четыре месяца. А потом ещё полгода на реабилитации. Я... — девушка тяжело вдохнула. — Я не могла ни писать, ни отвечать.       Саша смотрела на неё, не в силах пошевелиться, тело будто одеревенело. Её сердце вдруг забилось так, будто его кто-то пытался разорвать изнутри.       — В коме?       Соня кивнула.       — Я хотела написать тебе. Правда. Но всё было так сложно...       Саша сделала шаг назад, чувствуя, как её злость, обида, всё, что копилось в течение года, вдруг рухнуло. Вместо этого пришло другое чувство — вина.       — Соня... — только и смогла прошептать она.       Соня смотрела на неё, и в её глазах отражалась боль. Но вместе с этой болью была и надежда.       — Прости меня, Сашка, — снова сказала она, и теперь её голос звучал так, будто она сама готова была разрыдаться.       Эти слова стали для девушки последней каплей. Она вдохнула глубже, чувствуя, как внутри что-то ломается, сделала шаг вперёд и медленно обняла Соню, прижимая её к себе, так крепко, будто боялась потерять снова.       — Прости, — прошептала уже она. — Прости, что я злилась.       Соня закрыла глаза, позволяя себе расслабиться в этих объятиях. На какую-то секунду мир снова стал простым и ясным, как в те времена, когда всё только начиналось.       Рядом кто-то откашлялся, нарушая их момент. Саша неохотно разорвала объятие, заметив, что все за столом молча смотрят на них, некоторые с теплыми улыбками, другие с любопытством.       — Вот это мелодрама, - проговорила Алиса с раскрытым ртом.       — Ну вот, теперь всё как должно быть, — весело сказала Ангелина, хлопнув в ладоши. — А то без вас наша компания была неполной.       Соня слегка улыбнулась, её взгляд всё ещё был прикован к Саше.Саша глубоко вдохнула, подавляя остатки эмоций, которые так рвались наружу.       — Слушай, — начала она, смягчив тон, — давай выйдем? Поговорим спокойно. Здесь слишком... людно.       Соня удивлённо вскинула брови, но быстро кивнула.       — Хорошо.       Она обернулась к Мафтуне, как будто спрашивая разрешения, и та лишь улыбнулась.       — Иди, — мягко сказала она, отпуская руку Сони.       Саша, не теряя времени, подошла ближе и, словно это было самой естественной вещью на свете, взяла Соню под руку. Та немного замялась, но не отстранилась.       — Мы ненадолго, — бросила Крючкова через плечо, затем направилась к выходу.       Улица встретила их свежим воздухом и мягким светом фонарей, подсвечивающих дорожки парка, который начинался прямо за рестораном. Саша почувствовала, как напряжение в её плечах немного ослабло.       — Ну что, куда пойдём? — спросила она, повернув голову к Соне.       — Давай просто пройдёмся, — ответила та, и её голос звучал тише, но теплее, чем раньше.       Они медленно шли по аллее, ступая по дорожкам, по бокам которых прорывались цветы. Их шаги были почти неслышны, и тишина вокруг казалась идеальной для разговора.       — Саша... — первой нарушила молчание Соня. — Я знаю, что сделала тебе больно. И мне действительно очень жаль.       — Знаешь, — Крючкова чуть приподняла бровь, — извини, конечно, звучит красиво, но этого мало. Год, Соня. Ты даже не представляешь, каково это — не знать, жива ли ты вообще.       Компаньонка кивнула, не пытаясь оправдаться.       — Ты права. Это было подло с моей стороны. Но я просто не могла.       — Почему? — резко перебила её Саша, остановившись. Она развернулась к Соне, её взгляд был требовательным, но в нём уже не было прежней злости. Только боль.       Кульгавая тоже остановилась, избегая прямого взгляда.       — Я была... сломана, — сказала она наконец. — Перед выпускными экзаменами я взяла на себя слишком много, организм не выдержал и произошло то, что произошло. После комы... Я была другой. Я не хотела, чтобы ты видела меня такой.       — Ты не хотела, чтобы я тебя видела? — переспросила Саша, её голос дрогнул. — Соня, как ты могла думать, что это что-то изменит? Разве я дала тебе повод считать, что отвернусь от тебя?       Соня посмотрела на неё, и в её глазах блеснули слёзы.       — Нет, не дала. Это я сама... Я испугалась, Саша. Испугалась, что я больше не та, кого ты знала.       Крючкова долго молчала, пытаясь подобрать слова.       — Ты могла бы просто сказать мне это, — наконец произнесла она тихо. — Я бы поняла.       — Знаю, — прошептала Соня. — Но тогда я не могла думать разумно. Всё казалось слишком сложным.       Саша вдруг разжала руку, которой всё это время держала Соню под локоть, и осторожно сжала её ладонь.       — Знаешь, что самое сложное? — спросила она. — Это верить, что всё ещё можно исправить.       Соня кивнула, сжав её руку в ответ.       — Я хочу это исправить.       Саша улыбнулась — грустно, но искренне.       — Тогда давай начнём с того, что просто прогуляемся. Без упрёков. Без прошлого. Просто сейчас.       Соня снова кивнула, и они продолжили идти, теперь чуть ближе друг к другу, молчаливо наблюдая за светом фонарей, игравшим в кронах деревьев. Тишина между ними больше не была тяжёлой — она стала новой основой, с которой можно было начать строить всё заново.       Крючкова медленно шагала рядом по извилистой тропинке, залитой мягким светом фонарей. Воздух был наполнен запахом нагретой солнцем травы и лёгкой прохладой летнего вечера. Она замедлилась у небольшого фонтана, вода которого блестела в лунном свете.       — Смотри, какая красота, — задумчиво сказала, глядя на игру воды.       Соня улыбнулась и остановилась чуть поодаль.       — Да, красиво, — ответила она.       Пока Саша увлечённо разглядывала фонтан и что-то рассказывала про то, как любила в детстве слушать звук воды, Соня взглянула в сторону небольшого киоска у края тропинки. Там продавали мороженое.       Кульгавая нахмурилась, пытаясь вспомнить. Щербет для Саши. Точно, малиновый щербет. А себе Соня, конечно же, возьмёт эскимо.       — Сейчас вернусь, — быстро сказала девушка.       Саша лишь кивнула, не отрываясь от фонтана.       Соня быстрым шагом направилась к киоску. Она, немного волнуясь, сделала заказ и, пока продавец доставал мороженое из морозильника, украдкой улыбнулась.       Через несколько минут Соня вернулась с двумя морожеными в руках. На её лице играла хитрая, чуть смущённая улыбка.       — Держи, — сказала она, протягивая Саше малиновый щербет.       Крючкова моргнула пару раз, ошеломлённая.       — Ты даже вкус мой любимый       запомнила.       — Сложно забыть, — ответила Соня, присаживаясь рядом и открывая своё эскимо. — Ты ведь тогда целую лекцию прочитала, почему щербет лучше всего остального.       — Ну, потому что он действительно лучше! — парировала Саша, отрывая первый кусочек щербета и тут же расплываясь в довольной улыбке.       — Знаешь, — тихо начала Соня, кусая своё мороженое, — когда я была в больнице, мне часто вспоминались наши смены. Все эти мелочи... как мы смеялись, как фоткались целый день на Женен фотик.       Саша улыбнулась, но в её взгляде мелькнула грусть.       — А мне вспоминалось, как ты обещала, что мы обязательно съедим мороженое вместе после лагеря.       — Ну вот, — Соня посмотрела на неё, слегка пожав плечами. — Я своё обещание выполнила, хоть и с опозданием.       — Спасибо, Сонь, — прошептала та.       — Ты это мороженому или мне? — подколола её Соня, и они обе засмеялись.       Когда мороженое было доедено, а их разговоры о прошлом начали угасать, Саша подняла взгляд на звёздное небо. Лёгкий ветерок трепал её волосы, а рядом сидела Соня.       — Ладно, — наконец сказала Саша, вставая с лавочки и протягивая руку Соне, чтобы помочь ей подняться. — Думаю, нас уже заждались. Пора возвращаться к остальным.       Девушка кивнула, ухватившись за руку, и они направились обратно к кафе, где их подруги наверняка уже успели обсудить всё на свете.       Когда они вошли внутрь, оживлённый шум голосов мгновенно стих. Все за столом обернулись к ним, и на лицах отразилась смесь любопытства и облегчения.       — Ну наконец-то! — громко воскликнула Алиса, первой нарушив молчание. — Мы уже успели всё обсудить — и ваше исчезновение, и что вы там, наверное, делали.       — Алиса! — одёрнула её Оксана, но в её глазах тоже плясала насмешка.       — Долго вы там гуляли, — протянула Лейла, сложив руки на груди. — У нас тут, между прочим, вечер дружбы.       — Извините, — сказала Соня с лёгкой улыбкой, но Саша опередила её.       — Мы за мороженым ходили. Это важнее, чем вся ваша болтовня.       — Мороженое?       — Именно, — подтвердила Саша, опускаясь обратно за стол.       — Романтично, — протянула Шестерикова, стрельнув взглядом в Ангелину.       — Я тоже хочу мороженое, — возмутилась Терехина на ее взгляд.       Соня только покачала головой, присаживаясь рядом с Сашей.       — Ну ладно, — подвела итог Лейла. — Теперь вы на месте, и вечер может продолжаться.       Они вернулись к разговорам, шуткам и тостам. Атмосфера была удивительно лёгкой, почти как в те времена, когда они были в лагере. Девушки вспоминали смешные моменты, делились историями и дразнили друг друга, но всё это — с явной теплотой и привязанностью.       Кульгавая время от времени смотрела на Сашу — та сейчас что-то яростно обсуждала с Оксаной, жестикулируя одной рукой, а другая небрежно лежала на столе рядом с Сониной. Девушка тихонько улыбнулась: несмотря на весь год разлуки, это было похоже на дом.       Саша вдруг обернулась, поймав её взгляд.       — Чего ты улыбаешься? — спросила она, приподняв бровь.       — Просто думаю, что всё снова стало правильно.       Саша моргнула, её лицо стало мягче.       — И я так думаю, — тихо добавила она.       Вечер продолжался, и они смеялись до слёз, наслаждаясь ощущением, что, несмотря на всё пережитое, они снова вместе.       Когда посиделкаподошла к концу, девочки, смеясь и обмениваясь последними шутками, начали расходиться. Саша, которая, вопреки своим обычным принципам, немного перебрала с коктейлями, сидела на стуле, глядя на окружающих с чуть затуманенным, но всё ещё дерзким взглядом.       — Ладно, кто заберёт Сашу? — озвучила Ангелина, обращаясь ко всем.       — Я, - ответила Соня.       — Глупый вопрос, Ангелин, - усмехнулась Женя.

////

      Такси остановилось у дома Сони. Она с трудом вытащила Сашу из машины, попутно извиняясь перед водителем за задержку.       — Ты куда меня ведёшь? — лениво поинтересовалась Крючкова, покачиваясь и опираясь на Соню.       — К себе, — просто ответила та, придерживая её под локоть. — Ты же не сказала, где живёшь.       Саша усмехнулась, на миг остановившись.       — Ах, вот как, — протянула она с насмешливой полуулыбкой. — Значит, решила воспользоваться случаем и заманить меня в свою берлогу?       — Сашка, ты точно пьяна.       Саша подняла на неё глаза, блестящие и хитрые, как будто в голове уже зрела какая-то очередная выходка.       — Ну и что? Ты тоже, Сонь, — сказала она резко, а затем шагнула ближе.       Соня не успела ничего ответить — лёгкий поцелуй заставил её замереть. Когда их губы встретились, это было почти неловко — слишком быстро, слишком неожиданно. Саша не оставила Соне времени на реакцию, просто подалась вперёд, легко касаясь её губ своими. Этот поцелуй не был уверенным или продуманным — в нём чувствовалась спонтанность, словно Саша лишь сейчас решилась.       И хотя прикосновение длилось всего мгновение, для Сони оно растянулось на вечность. Её сердце глухо ударило в груди, дыхание перехватило, а время словно остановилось. Губы Саши были мягкими, тёплыми, с едва ощутимым привкусом алкоголя.       Крючкова отстранилась ровно настолько, чтобы посмотреть на неё. Их лица по-прежнему были близко, так близко, что Соня чувствовала её дыхание на своей коже. Оно было прерывистым, тёплым, и это лишь усиливало странное, едва уловимое напряжение между ними.       — Саша... — голос звучал тихо, почти шёпотом. — Ты не знаешь, что делаешь.       — Знаю, — прошептала Саша, её дерзость исчезла, уступая место чему-то более искреннему. — Я делаю то, что хотела давно.       — Давай поспешим домой.       Подойдя к подъезду, Соня привычно потянулась к карману, вытащила ключи, но тут Саша снова потеряла равновесие и едва не упала назад.       — Осторожно, Саш! — Соня успела вовремя обхватить её за талию, удерживая в вертикальном положении. Их лица вновь оказались совсем близко, и Саша на мгновение остановилась, уставившись на Соню с лёгкой улыбкой.       — А ты сильная, — протянула она, слегка покачивая головой. — Может, мне почаще вот так... падать?       — Может, тебе лучше не падать вообще, — отрезала собеседника, выпрямляя её.       Они вошли в подъезд, и Соня, придерживая Сашу, повела её к лестнице. Шаги отдавались глухим эхом, смешиваясь с тяжёлым дыханием. На второй ступеньке Крючкова вдруг остановилась, словно не в силах двигаться дальше.       — Надоело, — коротко бросила она, снова облокачиваясь на компаньоку.       — Осталось совсем чуть-чуть, — с лёгким вздохом сказала Соня, подбадривая её.       — А зачем спешить?       — Потому что ты едва на ногах стоишь, — спокойно ответила Соня, крепче обнимая её за талию и стараясь не обращать внимания на учащённое сердцебиение, вызванное их близостью.       Когда они наконец дошли до двери, Соня быстро открыла замок и подтолкнула Сашу внутрь. Девушка на мгновение остановилась на пороге, оглядывая квартиру и качая головой.       — Уютненько, — бросила она, тяжело опускаясь на ближайшую поверхность.       Соня покачала головой, помогая ей добраться до гостиной. Она опустила её на мягкий диван и, тяжело вздохнув, принялась стягивать с неё ботинки.       — Вот, сиди пока тут. Я сейчас воды принесу, —девушка развернулась, но не успела сделать и шага, как Саша, быстро протянув руку, схватила её за запястье.       — Не уходи.       Кульгавая обернулась. Их взгляды встретились, и на мгновение в воздухе повисло что-то странное, напряжённое.       — Тебе нужно отдохнуть, — пробормотала она, но её голос дрогнул.       Саша медленно потянула её ближе, заставляя сесть рядом.       — Я не устала. Я... — она слегка улыбнулась, глаза блестели в полумраке комнаты. — Просто не хочу быть одна.       Соня села рядом, чувствуя, как её сердце начинает биться быстрее. Она пыталась скрыть смущение, но каждая мелочь — от близости их тел до прикосновения Сашиной руки — делала это невозможным.       — Ты меня удивляешь, Сашка, — пробормотала Соня, стараясь говорить легко.       — Я умею, — усмехнулась та, но в её голосе прозвучала нотка нежности. Она провела пальцами по запястью Сони, её прикосновение было едва ощутимым, но от него пробежали мурашки.       Соня напряглась, пытаясь игнорировать свои ощущения, но оппонентка будто читала её мысли.       — Сонь, почему ты так напряжена?       — Потому что ты... ты странная сегодня, — Соня подняла глаза, в которых отразилась лёгкая паника.       — Не странная, — Саша склонилась ближе, их лица теперь разделяли считанные сантиметры. — Просто честная.       Кульгавая застыла, когда девушка накрыла руку своей, а затем медленно провела пальцами по её ладони.       — Сашка... ты же пьяна... — едва слышно прошептала она.       — И что? Это делает мои чувства менее правдивыми?       Она потянулась ближе, и в тот момент, когда их губы снова встретились, Соня поняла, что сопротивляться больше не может. Лёгкое, невесомое прикосновение заставило перехватить дыхание.       Саша медленно углубила поцелуй, добавив больше уверенности. Пальцы скользнули к подбородку Сони, а затем выше, легко коснувшись её щеки. Это прикосновение было таким нежным, что девушка ощутила, как мурашки пробежали по всему телу. Она не могла не ответить — губы инстинктивно повторили движение, отзываясь на каждый импульс.       Соня попыталась остановиться, но Саша обвила её шею руками, притянув ближе. Её пальцы дрожали, но в этом движении было что-то необъяснимо правильное, как будто они заполняли пробелы, которые долгое время оставались незаполненными.       — Ты... должна... должна лечь, — прошептала Соня, с трудом отрываясь от её губ. Голос дрожал, как будто внутри неё происходила борьба между разумом и сердцем.       — Тогда иди со мной, — ответила Саша, уводя её за собой, когда встала, слегка пошатываясь.       Соня хотела возразить, но уже не могла. Всё вокруг потеряло значение, кроме их молчаливой близости, которая вела их дальше, в спальню, где всё окончательно выйдет из-под контроля.