Folie a deux

Доктор Чилтон еще не осознаёт, какую ошибку он совершил. Провести самого что ни на есть дьявола плохая идея, не об этом ли нам сотни лет напоминает легенда Кельнского Собора?* Работа воистину произведена чем-то могущественным, сверх понимания нашего мира. Работы, которые создаёт Ганнибал, не менее завораживающие. Нам никогда не понять того, что свыше. Не познать того, что чувствует Чесапикский потрошитель, когда творит кровью, как красками, новое искусство. Сейчас Фредерик в сговоре с Лектером, а потому Ганнибалу дозволено творить с сознанием Уилла всё, что ему угодно. "Нетрадиционная терапия" - такое название они дали плодам своих действий. В следствии одной такой терапии Уилл теперь носит "собачий намордник" и находиться на коротком поводке в психлечебнице. — Мистер Грэм, — приветственно склонив голову ровно на секунду, психиатр разложил файлы из папки на столе, — рад встрече. — Чего не скажешь о Вас, мистер Лектер, — скептичным тоном процедил заключенный. — Хочу чтобы ты прочёл это. — повернув документ в сторону собеседника, врач поднял взор с бумаг на мужчину. Уилл пылал сдержанной яростью, но в то же время сам себя испепелял ею. Синяки под глазами говорили о бессонных ночах, кожа бледная, а в глазах пустота. Доктор наблюдал со стороны как желваки собеседника скрипят от мыслей, что заполонили голову. — Очень смешно. — совершив пару рывков правым и левым плечами из стороны в сторону, Уилл продемонстрировал силу смирительной рубашки. Аккуратно встав из-за стола переговоров, Ганнибал подошёл со спины к Грэму и приподнял лист перед глазами. — Так можешь читать? — Да. Уилл невольно бросил взгляд вправо, где прямо возле него находилось чужое лицо, внимательно смотрящее в документ. — Забыл сказать: рад, что ты сменил свой старый лосьон. Это мыло пахнет куда приятнее, хоть и простовато. «Не приятнее твоего одеколона» — этой мысли было не избежать. Каким бы монстром он не оказался, Уилл не мог отрицать, что мужчина настоящий эстет. Вплоть до мелочей, от галстука на рубашке до одеколона, он был хорош собой. Был элегантно одет, превосходно готовил, знал этикет, имел несколько образований, в то же время творческий, да и манеры у него то что надо. Чертовски хорош собой? — Ты настоящий параноик, Ганнибал. — А ты очень переменчив, раз никак не решишь: на "ты" или "Вы" предпочитаешь ко мне обращаться. — выражение лица стало менее серьезным и даже промелькнула небольшая ухмылка. — Я, пожалуй, остановлюсь на "ты" — в память былой дружбы, в которую искренне не теряю веры. Мне не важно как ты ко мне обращаешься, однако помни, Уилл, если ты решил уколоть меня, я сделаю это в ответ и гораздо сильнее. — Золотое правило всего нашего общения, как я заметил... — Верно. Ты прочёл? Повязанный законом — и не только — кивнул, после чего доктор Лектер вернулся за свою сторону стола. Внимательно оглядывая Грэма, он терпеливо ждал решающего ответа. — Что ты думаешь? — Сомневаюсь, что смогу помочь тебе. — Мне и не нужно, главное — помоги себе. — А что намерен делать ты в таком случае? — Даже чтобы попасть в рай, людям приходиться принести в жертву свою жизнь. Нельзя взять одно, не дав взамен другое. — Не уходи от ответа. Сидящий напротив выдвинул бумаги перед Грэмом. Взгляд Лектера не прочитать, он решителен, но что задумал на самом деле — вовсе не понятно. Сейчас он искусно воздействует на заключенного. Зеленоглазый избегает зрительного контакта, но доктор смотрит прямо в его бегающие по столу зрачки. Голос доктора, как бывало зачастую, монотонно спокоен. — Ты должен подписать этот документ. Как только будешь согласен, я попрошу сотрудников освободить тебе руки. — Как Ваш план должен сработать и что Вы с этого получите, доктор Лектер? Новый терапевтический опыт? — Я, как твой официальный психотерапевт, займусь плановым лечением после освобождения. — Условия? — Подписав, ты не сможешь отказаться от терапии и всё равно будешь находиться под присмотром лечебницы. Мы будем вести постоянный отчет о твоем состоянии. Также это чревато мелкими ограничениями: ты не сможешь носить оружие, водить машину и покидать страну некоторое время, пока терапия не закончится. Ганнибал предлагает альтернативный план спасения. Предусмотрительно было вот так напечатать его, ведь Чилтон может прослушивать любую из комнат в этой лечебнице. Вот только то, чего Лектер просит взамен, для Уилла не этично. Всё же Уилл задумался: возможно ли, что предложение психотерапетва самое привлекательное среди вариантов, что у него есть? Меньшее из всех зол. Одно лишь ясно наверняка: Ганнибалом двигают чувства, иначе бы он не стал такое проворачивать. Эти чувства можно использовать, чтобы освободиться и наконец уличить Лектера во лжи, в которую он умело погрузил всех вокруг. — Надеюсь, ты понимаешь, что тебя также не допустят к работе в полиции? — добавил уточнение доктор. — Определенно осознаю, но это не самое худшее в твоём предложении. Худшее в нем — ты. — поджав губы, Уилл делает глубокий вдох, и на минуту замолкает, уходя в мысли. — Я согласен. Ручка скользит по бумаге. Резкая закорючка в строфе "подпись" на листе соглашения отдаёт в нос свежим запахом чернил. Ещё одна пташка близится к золотой клетке, зная, что у неё переломаны оба крыла и ей не улететь так просто. Лектер отныне испытывает больше азарта к их игре. Для Уилла же с этого момента началась игра на выживание. *Архитектор собора Герхард, будучи не в силах выполнить чертежи будущего собора, решил пригласить на помощь дьявола. Сатана тут же явился и предложил обмен: архитектор получает долгожданные чертежи, но взамен отдаёт свою душу. Сделку нужно было совершить после первых криков петухов. Архитектор был в безвыходном положении и согласился. Но разговор подслушала жена архитектора и решила уберечь душу своего мужа и заполучить чертежи здания. Она встала рано утром и прокукарекала вместо петуха. Дьявол немедленно явился, передав заветные чертежи. Обман затем вскрылся, но было уже поздно. Когда дьявол узнал об обмане, он сказал: «Да наступит конец света с последним камнем на этом соборе!» С тех пор собор не перестают строить и достраивать. — источник Википедия.