ты не верь слезам

      тема устал. он не понимает, что происходит и куда его ведут его же ноги.       он волочится по снегу, бессмысленно пытаясь зажать брызжущую рану на плече. ему кажется, что тело его уже давно остыло и воняет гнилью, и сейчас перед тем, как боженька отправит его на небеса, ему покажут нарезку его счастливых воспоминаний. тема понимает, что это будет противно короткая нарезка, он ведь так мало искренне улыбался. может он увидит маму, которая гладит его по голове и гордится им, может быть там будут костя и таня?       у темы всё, как в тумане — его глаза видят ненастоящий мир, жуткий кошмар. здесь он навсегда один. с кошмаром ему можно только наедине, ведь если кто-то из другого мира увидит тему таким... сможет ли этот человек дальше смотреть на него как раньше, как на сияющую мечту? увидит ли хоть кто-то спасение в этом беспорядочном кровавом месиве в его голове? увидит ли хоть кто-то порядочного человека, главу семейного клана, президента школы?       тему всю жизнь окружают единицы, он и сам сплошная единица, кол без возможности исправления.       тема всегда был один. иногда он успокаивает себя тем, что это его долг перед семьей, ведь другие бы на его поступили так же.       тема всегда на первом месте и никто не может с ним сравниться. Он всегда лучше всех, был и будет — он же тема истоков.       теме больно, нет ему уже абсолютно плевать на физическую боль, теме пиздец больно внутри. он ощущает, как мысли разъедает кислота, как кожа гниёт изнутри, как из глаз течет что-то солёное. о такой способности, как щурить красные глаза из-за неоткуда взявшийся воды он забыл, а может и не знал совсем.       у него вечная дыра в груди, которая заткнута всем, кроме чувств. у него хроническое ощущение пустоты, и иногда ему хочется оставить эту дыру совсем голой. хотя будет ли легче? кто знает, но это точно будет не он.       потому что тема — глава семейного клана, потому что он любимчик школы, потому что нужно спасать людей.       ха-ха, а тему никто не спасет. он же всегда один, всегда наедине со своим кошмаром. он сам выбрал этот путь. он сам всё решил. сам виноват.       а потом он видит на втором месте после себя в списке результатов промежуточных экзаменов антона. кто-то начал приближаться к его идеалу слишком близко. кажется, он даже до него дотрагивается.       и да, все же началось с него.       в это время тема вспомнил о том, что он человек, потому что ему об этом начинают слишком часто напоминать. и это всё был тоша.       именно к нему уже на автомате тема волочит своё тело по земле, не чувствуя ног, не разбирая дороги.       он просто знает куда идти, не думая. просто физическая память.       когда он из последних сил стучит в дверь и пытается не потерять остатки своего достоинства, ему открывают.       он падает в руки тоши, который только вот-вот после душа, весь ходячая грелка с запахом печеных яблок. ему ничего не говорят, ни о чем не спрашивают, никто не кричит.       тема просто расплывается ещё больше, он чувствует себя как дома, он чувствует себя как в детстве. он вспоминает, как впервые упал с качели, а мама крепко-крепко его обнимала и мазала коленки какой-то вонючей мазью.       теме хочется ударить тошу по его рукам, хочется сказать что ему не нужна помощь, еще хочется чтобы он никогда его не отпускал и сжимал его кожу до синяков.       у тоши руки цветом как топлёное молоко, ладони теплые и мягкие, в костлявых пальцах его тюрьма. на запястьях рисованы яркие вены, в которых тема до сих пор видит анечку.       тема хочет быть эгоистом, он хочет чтобы у них с тошей в крови были только они вдвоём. он хочет принадлежать и быть его без возможности отказа. он хочет чтобы тема был навсегда с антошей. чтобы друзьями детства всегда были они. чтобы всегда были только они.       в один момент он хотел забрать у тоши всё, аню в том числе. ни тебе тогда никому да?       но тема теряется, антон снова его успокаивает.       он ведёт его в ванную и моет. руками и без мочалки, потому что по свежим ранам будет больно, потому что мочалки, тоша читал, могут покрываться плесенью.       а у него же всё чисто-чисто, может быть, даже ещё чище, чем у темы.       он его раздевает, с хирургической аккуратностью помогает залезть в ванную, набирает воду с глупой детской пенкой, закатывает свои рукава.       —так нормально? — тоша растирает свой гель для душа по чужой краснющей спине, — повернись в другую сторону, да-да, молодец.       тоша — ювелир.       —пиздец какой, я молодец, да?       —да, молчи и не отвлекай, а то пущу слух, что всеми обожаемый истоков матерится.       —потерпи ещё год, потом мне будет плевать на всё это, — тема щурится, терпит, как щипает кожу, но ни о чем не возмущается вслух.       —это ты потерпи ещё пять минут, как я голову буду тебе мыть.       он всё ещё ничего больше не спрашивает. всё знает лучше всех. он пытается его накормить (почти удачно), обрабатывает и бинтует все раны, одевает в свою одежду и дотаскивает до кровати, пока тема на нём виснет бессильно и волочится следом.       у темы ноги ватные, когда он видит тошу сразу превращается в куколку тряпичную, у которой уже сели батарейки.       наверное тоше противно да????????       он буквально его моет и кормит неужели он сам на такое не способен.       —тебе необязательно—       —что именно?       —всё. всё...это... ты не должен видеть меня таким и делать всё, что делаешь.       —можешь идти, если тебе что-то не нравится, меня всё устраивает.       —ты хороший.       —да-да, всё так.       —ты же меня любишь?       —к сожалению.       —а я ни о чем, что с тобой, не жалею.       —я тоже, придурок.       тоша врывается в кошмар темы и он там больше не один.       он даже на ночь его целует в лоб, обнимает, почти душит и говорит, так тихонько и ласково: «спи, люблю, умница».       и тема спит.       много-много.       хорошо-хорошо. «всё нормально» — скажет тема завтра. «забыли» — ответит тоша. и всё будет как обычно.