Stray Kiss

Кто бы подумал, что такой здоровый, жизнерадостный и любвеобильный Чани сможет подхватить грипп? Никто. Вот и Хенджин с Джисоном тревожились насчет этого. Им повезло, что их первый сын не болел такой хренью. Чанбин только и делает, что следит за своим телом, пичкает себя всякими витаминами и питает собственные силы от любого занятия спортом. Куда уж тут заболеть, тем более гриппом. -у меня работа в этот день... Малыш, я не смогу его отвезти завтра. -так и скажи, что на собственного сына тебе плевать, давай, – стиснув зубы приговорила Хван, от резкого движения головы пряди у лба ослабли и выпали небрежно кое-где. – Сама его завтра отвезу. А ты так дальше и продолжай ездить тайком в дом своего брата. Может быть у тебя там уже своя семья?? От удивления и возмущения брови Джисона поднялись в ту же секунду вверх. Слов не было, оставалось только хватать воздух ртом. -что? Что?? Больше не подходи ко мне, Хан Джисон. Женщина испарилась из гостиной, а её тепло на поверхности мягкого дивана осталось. Душа разрывалась от чувства ничтожности. Это его собственная семья, не та, о которой подозревает его жена. ТОЙ ДАЖЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ! Чего плохого, если Сынмин попросил ему помочь с гаражем? Вот именно, что ничего! Они вдвоём несколько недель до позднего вечера таскались там. Чертовы ящики... У Джисона даже спина пострадала! -пап, что у вас тут произошло? Чего это мама опять с Чаном там собирается ложиться спать? – прошёл мимо Чанбин, шаркая по полу в тапочках. Ну вот... Он теперь ещё и спит один. Она на нём и живого места не оставит. Хан тяжело выдохнул и выключил телевизор с той самой их любимой музыкальной программой. Пульт полетел в противоположный конец дивана. Лучше бы на нём и оставался спать, чем в огромной кровати и совсем один. -папа?? Только не говори, что вы разводитесь!? – голос Чанбина за самые короткие мгновения оказался прямо над ухом, от чего мужчина подскочил на месте. -а ну тихо! Почему тебе передались эти её данные, а..? Ультразвук. Никто не разводится, – проговорил Джисон, уже стоя на ногах у кухонной стойки. Пришлось даже отлеплять сына от себя руками, чтобы пробраться сюда. - По крайней мере я так надеюсь. -что? Что произошло? Меня не было здесь всего один тайм! У тебя есть пару минут, пока там перерыв, – забубнел он, попутно поедая чипсы с паприкой из раздражающе шелестящей упаковки. Заядлый фанат. -у Чана температура снова, мама беспокоится сильно. И я тоже... У меня завтра работа, я не смогу его отвезти в больницу, вот она и начала... – последние слова он прошептал, на глазах почему-то появилась влага, но он успел её скрыть. -все нормально, мама отвезет его в больницу, она хорошо водит, да и тем более у неё завтра нет ничего особенного. -ага... И вот наступило утро. Постель была ужасно холодная, если хоть немного повернуться или сдвинуться на пару сантиметров в сторону. Тепло только там, где он лежал неподвижно минут двадцать. Задвинутые чёрные шторы придавали большую тоску и черноту над головой и мыслями. В этот момент он пожалел, что отстаивал именно этот цвет, когда Хван хотела что-то серое. Серый был бы повеселей. Можно подумать, что осталось перетерпеть. Всего лишь ночь, может быть парочку, поспать одному, а потом жена вернется. Неет. Она не была такой. Не была такой лёгкой. Эта женщина могла за пару минут стереть с лица земли для себя целого человека и не видеть его, даже перед носом. Джисон был передан, он любил всей душой эту женщину. Он не мог все так пустить на самотек. Но с другой стороны, не его же вина, что он хорошо общается с семьёй брата? Нет конечно. Такие дружные они с Сынмином с самого детства, ничего не поделаешь. Не его вина, что «тетушке ЛиНо» (как называли её его собственные сыновья) нравилось говорить каламбурами и бесить своего мужа. Хенджин была намного больше и глубже, чем другие женщины. И Хан понимал, что если сидеть, а в данном случае лежать, на ровном месте -не выход. -кошмар... – прошептал он, глядя в потолок. Было плохо. Удивительно правда? Тот человек, из-за которого такие гнетушие чувства и глубокая тоска, находился ровно вдоль по коридору, совсем рядом. Хенджин так и уснула вместе с сыном, ни на минуту не отходя от шестилетнего и самого милого создания на земле. Джисона ломало до хруста костей с каждой минутой на электронных часах. 5:14. -кошмар вдвойне. Он тихо слез с кровати и с такими же неслышными маневрами пробрался в кромешной темноте к двери. Решение он принял давно. Слепо его душа и тело подписались на это еще даже до их свадьбы. Он никогда в жизни не отойдет от неё, как бы она не отталкивала. Он любит. И с этим ничего не поделаешь. Дверь аккуратно открылась. Комната Чана была завешана всевозможными рисунками, но самое удивительное это то, что хаотично на стенах в темноте, было видно пару штук. Они были нарисованны подаренными на день рождения пигментами, которые светятся даже в шахте под землёй. Хан усмехнулся немного и прошел в комнату, закрывая за собой дверь. В свете ночника в виде собачки и непостоянных бликов с улицы, что отзеркаливались от любых блестящих поверхностей, лица его любимых казались сделанными из золота. Пройдя чуть ближе к кровати Чана, Джисон вспомнил кое-что. Когда они вместе выбирали всю мебель, в перечне свойств этой кровати было сказано о максимальном весе около восьмидесяти килограмм. В мыслях пронеслось что-то тревожное, но он от махнул это и осторожно присел рядом, а потом и забрался к ним под одеяло. Хорошо, что Чан выпросил себе их огромный плед. Было бы обычное покрывало, то они бы не поместились все вместе. Из-за посторонних движений Хван вздохнула и прижалась к сыну ближе, а тот в свою очередь обнял её сонно. Отеческая гордость нахлынула на него сразу же, когда он смог разглядеть их вот так близко. Самое ценное, что у него есть. Джисон накрыл их получше пледом, а сам забрался тоже поближе и... Решился её обнять со спины. Да, может быть это подло. Вот так влезать в её личное пространство, когда она сама даже не может этого понять, потому что спит. Может быть... Но не все-равно ли? В этом плане Хан мог признать себя идиотом и любым другим, каким бы она смогла его назвать. Она бы злилась. Точно злилась и лепетала всякое. Но как же все-равно, когда он может её просто обнять. -я никогда не хотел бы быть далеко от тебя... Не хотел бы никогда ругаться с тобой. Но знай, ты и наши дети это самое лучшее, что мне подарила жизнь. Я люблю тебя и Чана с Чанбином. Надеюсь завтра ты хотя бы услышишь мое «доброе утро». (Получается уже сегодня) Неосознанно он потянулся и вдохнул запах её волос. Это было чудесно. Пока он говорил, его голос не повышался ни на один децибел, наоборот слова были едва слышны. Если бы это было возможно, то он бы сказал и через силу мысли, но в таком случае на миллион слов больше. -и я надеюсь, что услышу от тебя не только доброе утро, – прошептала она в ответ. Он был безумно удивлен. Вся грудь затрепетала, от чего руки обвалились смелее, но все также оберегающе вокруг её талии. Он уткнулся лбом в лопатки и тепло выдохнул. Все хорошо. Все будет хорошо. -засыпай... Я останусь здесь с вами. Ещё куча времени. Всем нужно отдохнуть, – отозвался под конец Хан, и от тёплого чувства внутри он уснул. Усталость взяла своё.