Санта поневоле

      Нил как раз помогает загрузить в багажник по меньшей мере десяток массивных пакетов с рождественскими украшениями, когда слышит нечто странное. Он давно привык слышать от лисов несуразные вещи, смысла которых не понимал, но сейчас всё же решается уточнить — воодушевленное лицо Хэммика так и намекает, что пояснение ему не понравится.              — Тайный Санта? Это что ещё за хрень? — неохотно спрашивает Нил, и Ники смотрит на него так, словно только что услышал признание в убийстве.              Это, конечно, всего лишь игры воображения. Нил всё же не настолько доверяет Хэммику, чтобы озвучивать ему чистосердечное признание о своём тёмном прошлом.              Косвенная причастность считается же?              — Ты серьёзно, Джостен? — восклицает экспрессивно Ники, прикладывая руку к сердцу — вероятно, в надежде пресечь преждевременный инфаркт. — У тебя вообще было детство?              Детство у Нила было крайне своеобразное, и Ники к таким подробностям ещё не готов.              — Ты правда хочешь это знать?              Ники некоторое время анализирует невозмутимое выражение лица Нила и сдаётся, припомнив, судя по всему, те детали, которые уже были озвучены ранее.              — Нет. Точно нет, я не готов к новому курсу психотерапии.              Закупаться к Рождеству их отправляет Дэн. Всю дорогу до магазина Нил с Ники пытаются вспомнить, в чём они успели провиниться, потому что предпраздничные закупки незадолго до Рождества напоминают не иначе как промежуточный круг ада, оставленный в качестве пасхалки самим Сатаной — где-то между жареными на углях расточителями и варящимися в кипятке чревоугодниками. Витрины магазинов ломятся от подарков, словно им не нужно распродать все остатки за последнюю неделю, а людей на улицах и в торговых центрах столько, что можно легко подумать, будто их целый год держали дома, а выпустили только сейчас.              Нилу выпадает честь собственными глазами увидеть, как Ники едва ли не дерётся с каким-то ворчливым стариком за новогоднюю гирлянду с довольно убогими пластиковыми ангелочками, и, пожалуй, он предпочёл бы об этом забыть.              — Разве в школе у тебя не было Тайного Санты? — не успокаивается Ники, когда они залезают в прогретый заранее салон. За рулём Нил — это машина Эндрю, который остаётся на тренировке вместе с остальными, поэтому, конечно, у него есть свой экземпляр ключей. Возможно, Миньярд даже был бы против использования его автомобиля столь непотребным образом, но его никто не спрашивает, поэтому ему точно в ближайшем будущем придётся посетить мойку с требованием вычистить сиденья от осыпавшихся с мишуры блёсток.              — У меня ноль представлений о том, что это такое, — отзывается Нил, трогаясь с места.              — Подумай. Я в тебя верю, ты справишься, — с предвкушением щурится Ники на соседнем сидении, и Нилу искренне хочется попросить его пристегнуться, чтобы избавить себя от назойливого желания резко затормозить и впечатать Хэммика носом в лобовое стекло. — Что должен сделать Тайный Санта?              Нил вздыхает.              — Проникнуть тайком в дом? — предполагает он. — Звучит достаточно логично, но я не полезу в дымоход.              Да, у него всё-таки есть кое-какие представления о деятельности бородатых стариков в бело-красных костюмах.              — Ещё варианты? — Ники пристёгивается, вероятно, начиная что-то подозревать в сосредоточенном профиле Нила за рулём.              — Своровать чей-то подарок?              — Нил, — осуждающе тянет Ники. — У тебя есть какие-нибудь менее преступные предположения?              — Слово «тайный» уже само собой подразумевает что-то запрещённое и не подлежащее огласке, так что ты не можешь меня осуждать за такую логику, — невозмутимо отзывается Нил, и Хэммик только фыркает в ответ, не собираясь соглашаться с подобными аргументами. — Я всё равно не собираюсь участвовать в ваших играх. Напоминаю, что ещё пару дней назад мы все не помнили о том, что скоро Рождество.              Вопреки невероятности этого утверждения, слова Нила — чистая правда. Последняя игра так сильно размазывает Лисов, что они осознают приближение Рождества, только тогда, когда помимо поздравления с заслуженным местом в весеннем чемпионате им на рождественском банкете желают ещё и как следует отдохнуть на зимних каникулах. Команду в этот момент как раз снимают камеры, чтобы увековечить радость от победы с переходом на следующий этап, но вместо этого запечатлёнными оказываются отпечатки недоумения на их лицах.              Ваймак, само собой, распечатывает эти кадры, вешает на пробковую доску среди остальных фотографий и настрого запрещает их снимать, напоминая тем самым о важности отдыха.              Кевин тогда на это лишь пренебрежительно фыркает — будь его воля, он отменил бы все выходные, учитывая то, что вскоре после праздников им предстоит играть очередную игру.              — Но мы вспомнили, — напоминает Ники. — Самое время для подарков, украшения общежития и какао с маршмеллоу. Давай за ним заедем, кстати, — кивает поспешно на поворот к фудмоллу.              Какао Нилу хватает у Бетси, поэтому он не испытывает потребности в приторных напитках вне сеансов психолога, но ради Хэммика, конечно, заезжает на переполненную парковку. Должно быть, Ники будет стоять в очереди целую вечность.              — Я не умею дарить подарки.              — Ты просто никогда их не дарил, — небрежно отмахивается Ники.              Нилу есть что на это ответить.              — Я подарил Эндрю машину, — произносит он, пока высматривает, куда приткнуть тот самый автомобиль на стоянке.              — Да ладно тебе, это не подарок, — закатывает глаза Хэммик, но ловит выразительный взгляд Нила. — Ладно, — добавляет он после долгой паузы, повисшей в воздухе. — Ты вообще в курсе, что такое подарки, а? Это не Мазерати, который стоит как моя почка, а что-нибудь небольшое, полезное, милое, сделанное своими руками…              — Я же не плотник, чтобы делать что-то своими руками.              Ники бросается в пространные объяснения, а Нил фоново думает, что его сокомандник свою почку явно переоценивает. Неподалёку освобождается парковочное место, но на него уже нацеливается другой автомобиль, и Нил вдавливает педаль, заставляя машину рвануть с места, а после резко тормозит в считанном футе от уродливого минивэна, который тут же начинает истерично сигналить.              — Мать твою, Нил! — ругается Хэммик, которого от впечатывания в лобовое стекло спасает только ремень безопасности. — Я расскажу Эндрю, как ты водишь!              — И что он сделает?              Ники горестно вздыхает, понимая, что споры в данном случае действительно бесполезны, дожидается, пока Нил ровно заезжает на парковочное место, и, виновато улыбнувшись водителю минивэна, убегает за долгожданным какао в надежде на условном рефлексе заменить им сеанс психолога.              Оставшись в не менее долгожданной тишине, Нил критически осматривает салон автомобиля. Тот дорогой, ухоженный и, несмотря на рассыпанные на заднем сидении блёстки, по-прежнему кажется новым, словно его только-только выпустили из автосалона. Разве это не подарок?              Не слишком большой, вполне полезный и, на чей-нибудь специфический вкус, возможно, даже милый.              Разумеется, он дарил подарки.              Нил достаёт из кармана телефон, список контактов в котором за последний год постепенно начинает разрастаться, и находит нужную переписку.

Нил Джостен: «Жан»

             Он задумчиво постукивает пальцами по рулю, пока телефон молчит, но спустя какое-то время всё же раздаётся короткая вибрация. Нил опасается, что Моро находится на тренировке или занят чем-нибудь ещё, учитывая их разницу во времени, но, судя по скорости ответа, тот свободен.              Жан Моро: «Натаниэль»              Нилу хочется закатить глаза, но он этого не делает. Оставлять замечания в сторону Жана бесполезно, он пытался сделать это уже далеко не один раз — с его упёртостью мог бы посоперничать разве что Кевин.       

Нил Джостен: «Ты знаешь, что такое Тайный Санта?»

      Нил не просто так спрашивает это у Жана — это единственный человек не из Лисов, с которым у него есть личная переписка, и единственный человек, который не будет делать на него ставки. Обращение именно к нему вполне себе аргументировано.              Жан Моро: «Нет. И не хочу знать»       

Нил Джостен: «Подумай»

      Будь он рядом с компьютером, обязательно поискал бы в сети, но его личный интернет прямо сейчас — Жан Моро.              В этот раз пауза затягивается, и Нил надеется, что его собеседник не решил просто бросить его в середине переписки. Это на самом деле довольно похоже на Жана, поэтому он продолжает отбивать незамысловатый ритм по рулю, рассеянно поглядывая то на дверь, за которой скрылся Ники, то на экран телефона.              Жан Моро: «Это связано с воровством или проникновением в дом через дымоход?»              Кажется, у Моро тоже не было детства. Что тут сказать, по крайней мере, не он один мыслит в этом направлении.       

Нил Джостен: «Нет. Кто-то есть рядом с тобой?»

      Жан Моро: «Нокс»              Джереми определённо выглядит как человек, который может быть в курсе всевозможных рождественских игр, так что этот вариант им подходит.       

Нил Джостен: «Спроси у него»

      Он почти ждёт, что Жан пошлёт его, потому что пауза снова оказывается довольно продолжительной — впрочем, вполне типичной для каждого из них, ненавистников переписок по телефону. Они оба негласно игнорируют тот факт, что зачем-то списываются между собой чаще, чем того требует статус их взаимоотношений, а Рене доставляет удовольствие называть это зарождением дружбы.              Глупости.              Жан Моро: «Джереми говорит, что это его любимая игра»       

Нил Джостен: «Мне уже не нравится»

      В следующем же сообщении Жан объясняет правила, и Нил понимает, что ему действительно не нравится. В его кругу не так много людей, которым он хочет дарить подарки и от которых их хочет получать. Сюрпризы от неизвестных Нил ещё с прошлого дня рождения не любит — эти анонимные поздравления ничем хорошим не заканчиваются, уж он-то знает это по собственному опыту.              К тому моменту, как Ники возвращается в машину с ароматным стаканом какао с возмутительно большим количеством маршмеллоу сверху, Нил уже готов защищаться.              — Я не собираюсь участвовать в этом, — произносит он уверенно, косясь на руки Хэммика и отслеживая, не разольёт ли тот напиток прямо в салоне. Ники с невозмутимым видом устраивается поудобнее, но ощутимо аккуратничает — ему не хочется нарываться на проблемы с кузеном в том случае, если он всё-таки зальёт сиденье. — Нас пятнадцать человек, мы в любом случае не сможем разделиться на пары.              Нил с лёгкостью может представить шестерых новичков, участвующих в этом безобразии, но сам он в подобные игры абсолютно не вписывается. Не только он, впрочем.              — Ты звонил Жану? — веселеет Ники.              — Нет. — Нил заводит машину и рефлекторно проверяет экран мобильника, пытаясь понять, в какой момент успел спалиться. Действительно же не звонил. — Почему сразу Жану?              Ники зарабатывает баллы проницательности, когда вместо того, чтобы поверить, подмечает нарочитую отстранённость на лице вице-капитана Лисов и улавливает в ответе фальшь.              — Потому что ты думаешь, что я уже поспорил с Лисами на то, что ты спросишь у них про Тайного Санту. — Хитрый прищур подсказывает, что именно так он и сделал, но Ники не раскрывает карты и лишь беспечно отмахивается: — Расслабься. Это нормально — дружить с кем-то из другой команды. Я бы тоже с ним подружился, ох, подружился бы… — мечтательно тянет Ники и переводит тему раньше, чем Нил успевает опять начать проверку тормозов на прочность. — Ещё есть Ваймак, и он будет только рад поучаствовать. Ты не можешь отказаться.              Нил может назвать десяток причин, по которым он может сделать это.              — Откажусь не только я.              Они оба знают, кто ещё из их команды ненавидит Рождество, и основания тут куда более внушительные, чем любые, которые Нил только может вытащить из своей головы.              — Он согласится, — уверенно отвечает Ники.              Позже выясняется, что ошибается он настолько же, насколько и оказывается прав.              ***              Когда они приезжают обратно на корт, время подходит уже к вечеру — Нил впервые участвует в столь глобальных закупках к Рождеству, так что тайком испытывает искренний ужас от длины предоставленного им списка. В него входит буквально всё: от продуктов к празднику до украшений на стадион и в общежитие. У них уже есть огромная коробка с разнообразными гирляндами и нелепыми наклейками на стены, но Дэн сразу говорит, что она больше не собирается пользоваться этим старьём, а Ники её поддерживает.              Ощущение потраченного попусту времени назойливо раздражает сознание, но Нил старается убедить себя в том, что ничего страшного не случится, если он пропустит одну тренировку. Это довольно сложно, но не настолько, чтобы категорически запрещать себе дышать в случае нарушения привычного режима.              — Вы выжили, — приветствует Мэтт, подбегая к Нилу, который сгружает пакеты на скамейку в мужской раздевалке, пока остальные с унылым видом копаются в шкафчиках в поисках полотенец.              — А вы, судя по всему, не особо, — оглядывает он взмыленных первокурсников и встречает в ответ ироничный смешок. — У Кевина сегодня плохое настроение?              — Он бесится из-за Миньярда. Тот снова провалялся всю тренировку на трибунах.              Уточнять, о каком Миньярде речь, нет необходимости.              — То есть ничего нового.              Нил проходится взглядом по раздевалке, хотя знает, что Эндрю тут не найдёт, и Мэтт подмечает его ищущий взгляд.              — Вы поссорились?              — Мы не ссоримся, — отмахивается Нил и возвращается к пакетам, отыскивая те, которые нужно отдать Ваймаку — тот обещал отвезти их к Эбби, у которой Лисы и планировали проводить это Рождество. Исключительно из-за нежелания готовить еду самостоятельно, разумеется — только Эбигейл испытывает какое-то извращённое удовольствие от необходимости приготовить целый стол еды на ораву голодных студентов, и кто они такие, чтобы отказывать ей в удовлетворении своих потребностей.              — Вы не разговариваете неделю.              Нил рассеянно поднимает взгляд на Мэтта. Тот стоит рядом, сурово сложив руки на груди. Выбивается из мрачного образа только лицо — его брови чуть изогнуты, а в глазах светится искреннее волнение.              — Ты ведёшь учёт наших взаимодействий? — скептически спрашивает Нил.              — Нет, но...              — Ты поставил на нас.              — Да, но, — Мэтт спешит оправдаться, — ничего личного. Каждый раз, когда вы начинаете так себя вести, в команде творится чёрт пойми что. Первокурсники выжили сегодня только благодаря твоему отсутствию.              Нил недоумённо переводит взгляд на Мэтта. То есть его выгнали сегодня только из-за того, что он выполняет свои обязанности вице-капитана и заставляет их... тренироваться? Разве они не из-за этого здесь?              — Не думаю, что я хуже Кевина.              — Обычно нет, — соглашается Мэтт. — Но когда вы ссоритесь с Эндрю...              — Мы не ссоримся, — с лёгким раздражением повторяет Нил, и это чистая правда.              Они никогда не ссорятся — даже если у них возникает какой-то конфликт, чаще всего он разрешается в этот же день и не оставляет никаких последствий — за исключением ироничного подтрунивания на те или иные темы в силу злопамятности каждого из них.              Они не ссорятся и сейчас, но Нил чётко чувствует моменты, когда Эндрю нужно дать больше пространства. Он никогда не говорит об этом напрямую, потому что в целом не привык говорить о себе слишком многое, но это чувствуется в его поведении, в сокращении физического контакта, в лёгкой отстранённости во время разговоров. Нил не рассказывает про это никому, кроме психолога, и это первый раз, когда он на приёме затрагивает что-то действительно личное.              Бетси называет это избегающим типом привязанности.              Нил сначала привычно возражает, потому что избегающий — это скорее про него самого, но после вдруг понимает, что это уже давно не так.              Когда все, наконец, приводят себя в порядок после тренировки, Нил уже сидит в тренерской и просматривает запись одной из игр с их будущими соперниками в январской игре. Эндрю приходит одним из последних — он садится в противоположном углу комнаты на кресло-мешок и не кидает на Нила даже мимолётного взгляда, равнодушно слушая спорящих про что-то старшекурсников.              Нил ненавидит то, как тянет в груди от этого, но заставляет себя вернуться к экрану с видеозаписью.              — Заметил, как он стоит на воротах? — предупреждает он одного из первокурсников, ставя воспроизведение на паузу, и легко стукает карандашом по экрану. Они ещё не выводили некоторых новых нападающих в игру, но не могли держать их постоянно на скамейке запасных. — Обращай внимание на его опорную ногу, чтобы понять, в какой угол будет выгоднее бить.              — А против Миньярда это сработает? — ухмыляется Джек, но Нил лишь одаривает его снисходительным взглядом.              — У тебя ноль шансов.              — А у тебя?              Эндрю всё же кидает на них мимолётный взгляд, но комментариев не оставляет, пусть и очевидно пытается скрыть своё ожидание ответа. У него хорошо получается — только вот Нил знает его лучше остальных, так что улавливает даже самые незначительные знаки в скучающих наклонах головы или небрежных постукиваниях пальцев по колену.              — А у меня свои методы, которыми делиться с тобой я не собираюсь, — не слишком профессионально отвечает Нил, и ловит предупреждающий взгляд Кевина. — Что?              — Ничего, — кривится тот и подходит ближе. — Освободи мне место, если не хочешь показывать презентацию от Ваймака по новой программе тренировок на весенний сезон.              Нил, конечно, не хочет, поэтому стул у компьютера уступает. Последнее место остаётся как раз рядом с Эндрю, поэтому Нил садится на второе кресло-мешок и мельком косится на Миньярда. Тот лишь кидает на него чуть сонный взгляд и натягивает капюшон толстовки почти до самых бровей, скрывая свои глаза в тени.              Рано.              Программа отличается от прошлогодней не слишком сильно — у них лишь начинается значительная перестройка с опорой на новичков из-за того, что старшекурсникам необходимо готовиться к выпуску. Самого Нила, близнецов и Ники это никак не затрагивает, поэтому Аарон лениво и не слишком старательно делает вид, что слушает Кевина, Эндрю — даже не пытается слушать, а Ники вообще увлечённо пишет что-то на обрывках листочков.              Нил готов поспорить, что это не обрывки программы тренировок. Более того — Хэммик, скорее всего, не запомнит из сказанного ни слова.              — Никуда не разбегаемся, — с энтузиазмом восклицает Ники, когда бóльшая часть сокомандников уже успевает подняться со своих мест. Нил заранее подозревает его в какой-то подставе, учитывая недавние расспросы, и совершенно не удивляется, когда слышит воодушевлённое требование: — Я раздам вам бумажки, на которых вы должны будете написать, кто и что хочет на Рождество. Разглашать личность того, для кого вы станете анонимным дарителем, категорически нельзя.              — Тайный Санта? — Элисон вздёргивает брови и хмыкает. — Никто из этой комнаты не потянет мои желания.              — Ты уж уложись в лимит, пожалуйста. Напиши что-нибудь, что могут позволить себе даже наши малыши, — подмигивает Ники первокурсникам. Нил сдерживает шутку про близнецов только из-за того, что сам недалеко от них ушёл, а остальные — потому что им ещё немного дороги собственные жизни. — Напоминаю, что отказы не принимаются, участие обязательно.              — Справитесь без меня, — произносит Эндрю, и это первые его слова за этот вечер. Нил тут же неосознанно поворачивает голову в его сторону и чуть хмурится, когда слышит нетипичную хрипотцу в низком голосе.              — Не руинь атмосферу, Гринч, — беззлобно одёргивает Ники и, пока раздаёт всем присутствующим клочки бумаги, кивает на Нила. — Даже вон Джостен согласился. Вдруг он тебе достанется, неужели оставишь его без подарка в праздник?              Нил едва дыхание не задерживает в попытке сохранить нейтральное выражение лица, потому что он вообще-то тоже ещё не соглашался.              — А что, скоро какой-то праздник? — произносит Эндрю, но, когда Ники протягивает ему обрывок блокнотного листка, нехотя принимает его.              Эндрю не любит Рождество. Стоит отметить, что у него на это достаточно причин, потому что прошлогодние каникулы он проводит в клинике, но Нил и сам не может поделиться приятными впечатлениями о событиях годовалой давности. Прошлый новый год он встречает в болезненных судорогах, так что грядущие праздники вызывают у него лишь равнодушие и лёгкое непонимание общей суматохи. Но с Эндрю всё работает иначе.              Эндрю ненавидит Рождество.              Эта ненависть даёт последствия, и Нил терпеливо принимает его отстранённость, увеличившееся личное пространство и значительное ограничение физического контакта.              Ждёт.              Нил смотрит на обрывок листка в клетку — на нём лишь одна фраза, выведенная корявым почерком Хэммика, и немного свободного пространства для своего пожелания. Места он не оставляет слишком много — видимо, для того, чтобы Элисон не разогналась с описаниями всех своих требований.              «Чего ты желаешь в Новом году?» — скачут между клеток буквы, и Нил задумывается ненадолго, а после выводит своё пожелание. Ему не слишком интересно, как его анонимный даритель будет справляться с таким запросом — он вообще не то чтобы особенно старательно думает в тот момент, пишет интуитивно и бездумно, потому что это единственное, что ему нужно.              Спустя несколько минут Ники забирает все бумажки в небольшой пакет, оставшийся от покупок, и активно трясёт его. Нил наблюдает за этим чуть настороженно, потому что всё ещё не слишком хочет дарить кому-то подарки.              Не дай бог ему попадётся кто-то вроде Кевина — с того станется запросить клюшку к десятку уже существующих в личном инвентаре, а Нил не настолько богат, чтобы впустую тратить свои деньги.              Он принципиально готов тратить свои деньги только на одного человека.              Нил расслабленно устраивается в кресле-мешке, пока Ники раздаёт каждому бумажки и параллельно увлечённо рассказывает о том, как ему когда-то давно подарили на Тайного Санту записку с признанием в любви.              — Пришлось разоблачать этого несчастного, потому что я вообще-то просил новую кассету для приставки, — весело сообщает Ники и протягивает Нилу мешок. — Остались вы с Эндрю. Мне можно вас называть эльфами Санты?              — Только если ты бессмертный, — хрипло произносит Эндрю, и Нил забирает клочок бумаги из мешка. Хочется посмотреть сразу же, кто ему попался, но он не делает этого, не слишком доверяя присутствующим.              Эндрю тоже прячет свою бумажку в кармане, глянув на неё лишь мельком, и по его выражению лица понять о том, какое у него отношение к выпавшему пожеланию, принципиально невозможно.              Большая часть команды расходится, кое-кто остаётся ещё на некоторое время, ожидая Ваймака с конференции с комитетом лиги экси. Нил пишет ему короткое сообщение, когда Дэн сообщает о том, что тренер уже едет к ним на стадион, а ещё спустя полчаса Ваймак заходит в тренерскую.              — Чего вам не… — он запинается под острым взглядом Нила и понижает тут же голос, когда тот кивает на дремлющего на кресле Эндрю. — Чего вам в общаге не сидится? Совсем заняться нечем?              — Ждали, чтобы отдать письмо для Тайного Санты, — веселеет Ники, протягивая пакет с последним унылым клочком бумаги.              — И послушать новости с конференции, — закатывает глаза Кевин, который тут только ради этого.              — Я не соглашался, — ворчит Ваймак, только лишний раз подтверждая, что Ники ни с кем особо не договаривался на игру, всё решив самостоятельно. — Из новостей — ничего нового, нас ждут в новом составе уже в новом году и… Я не знаю, что такое спонж, — скептически произносит он, глянув в записку, а Ники с Нилом переглядываются, коротко хмыкая.              Что же, Элисон придётся смириться с тем, что она, вероятно, может получить не совсем то, что планировала.              — Придётся или искать в интернете, или импровизировать, — смешливо добавляет Ники и обращает внимание на пакет в руках тренера. — А это что, подарки от спонсоров?              — Ага, десять подарков от спонсоров, — фыркает Ваймак и небрежно кидает пакет рядом с Эндрю, который вздрагивает от негромкого стука и чуть заторможенно открывает заспанные глаза. — Лечись, Миньярд. Ещё не хватало, чтобы ты все каникулы вместо отдыха провалялся в постели со своей дурацкой простудой.              Эндрю рассеянно хмурится, не понимая, откуда тренер успел узнать о его состоянии, если он сам только лишь пару часов назад начал чувствовать себя плохо.              Выходя из тренерской, Нил едва заметно кивает Ваймаку в знак благодарности.              ***              Почерк Эндрю Нил знает наизусть. Он знает почерки всех сокомандников, и, пусть немного путается в первокурсниках, знакомый наклон отличить может с первого взгляда. Миньярды пишут почти идентично, но у Эндрю буквы совсем немного заваливаются влево, а его брат периодически будто бы «проглатывает» окончания слов — не иначе как тренируется каноническому врачебному почерку.              Даже если бы Нил не мог узнать Эндрю в шрифте, тот ничуть не хуже угадывался в тексте.              «Чего ты желаешь в Новом году?              Чтобы от меня отвалили с этим сраным Рождеством»              Нил смотрит на бумажку и со вздохом заваливается спиной на паркет, переводя взгляд на светильники под потолочным сводом стадиона. В этот раз они с Кевином отправляются на ночную тренировку вдвоём — разболевшийся Эндрю просит Кевина разбудить его перед выездом, но Нил не позволяет сделать это. Сбитая лекарствами температура поднимается снова — он чувствует это уже от одного аккуратного прикосновения к его лицу.              Всё из-за того, что кое-кто понтуется в пальто нараспашку в середине декабря. Написал бы в свои пожелания шарф, а не играл в переходный возраст в двадцать лет.              — Знаешь, что будешь дарить?              Нил прячет записку под нарукавник, когда ловит взгляд со стороны. На секунду мелькает ленивый интерес — интересно, что запросил сам Кевин? Не клюшку же в самом деле.              — Знаю, — врёт Нил.              Кевин одаривает его подозрительным взглядом, но садится рядом на пол. Он гоняет его по корту полночи, видимо, в отместку за пропущенную вчера вечером тренировку, но уже не злится — принимает тот факт, что бездельничал Эндрю в тот раз не из-за своего дурного характера, а из-за болезни.              — Ты не умеешь дарить подарки, — хмыкает Кевин, и Нил резко садится на месте, уставившись на него.              Они сговорились что ли?              — Это ты говоришь так, потому что я не поздравил тебя с днём рождения, — щурится Нил. — Если что, я знал про него, просто у тебя и без того достаточно поздравлений.              — Смысл не в количестве поздравлений, а в тех, от кого ты их получаешь, — закатывает глаза Кевин, хотя Нил готов поспорить, что не так уж сильно тому и сдались его подарки. Дэй, скорее всего, даже не заметил тогда.              — Недавно я поздравлял Жана, — защищается Нил, и Кевин усмехается.              — Ага, именно тогда я окончательно убедился в том, что подарки — это не твоё.              — Это был хороший подарок, — упёрто настаивает Нил. Он уверен в этом лишь по одной причине — выбирала подарок Рене и настаивала на поздравлении тоже она. Они даже покупали его в онлайн-магазине вместе, а уж если кто-то и разбирается во всём этом дерьме, так это она. — Это было универсальное снаряжение и...              — И ты прислал курьера к нему домой, — выразительно произносит Кевин. Нил с искренним непониманием смотрит на него. — Боже, Джостен. Тебе стоило действовать через Джереми. Я знаю, что Жан едва не выкинул этот подарок, потому что думал, что это от кого-то из Воронов.              Нил чуть морщится.              — Я не общаюсь с Джереми. И с Жаном тоже, — спохватывается поспешно, — просто Рене...              — Ага, ага, да, — небрежно отмахивается Кевин, не принимая отговорки о том, что никакой дружбы между Джостеном и Моро нет и всё это — лишь извращённые фантазии их команд. — Просто смирись с тем, что Санта Клаус из тебя никакой.              Нил скептически смотрит на Кевина.              — Меня должно это расстроить? Если должно, у тебя ничего не получилось.              Он поднимается и лениво потягивается, разминая вымученные мышцы. Кевин уже успевает сходить в душ, пока он валяется на корте в попытке заставить свои конечности функционировать, так что дело за малым — сходить самому, отправиться обратно в Лисью Башню, чтобы проверить, спала ли температура у Эндрю и, возможно, разбудить его ради очередной порции лекарств.              Внутри шевелится щемящее беспокойство — он не хочет, чтобы Эндрю проводил Рождество в одиночестве из-за болезни, даже если это фактически и исполнит его пожелание к Тайному Санте.              — Завтра...              — Не буди Эндрю на утреннюю тренировку, пусть отлежится, — перебивает Нил Кевина, и тот смотрит на него как-то задумчиво.              — У вас ведь всё в порядке? — спрашивает он.              — Конечно, — негромко уверяет Нил, поднимая клюшку с паркета, чтобы закинуть её по пути в каморку с инвентарём — сбор мячей он оставляет в этот раз на самого Кевина. — Мы в порядке.              Нил даже не замечает, в какой момент этот вопрос начинает задаваться не только ему одному.              ***

Нил Джостен: «Жан»

      Жан Моро: «Натаниэль»       

Нил Джостен: «Я умею дарить подарки?»

      

Нил Джостен: «Жан?»

      

Нил Джостен: «Я уже знаю, что ты не спишь. Не игнорируй меня»

      Жан Моро: «Это действительно тот вопрос, который ты хочешь задать в три часа ночи?»       

Нил Джостен: «Да»

      

Нил Джостен: «У меня уже утро»

             Жан Моро: «Нет, маленький эгоист, ты не умеешь дарить подарки»             

Нил Джостен: «Но я дарил подарок тебе»

      Жан Моро: «Спасибо Рене за хороший выбор, а тебе за паническую атаку»              Жан Моро: «А теперь спокойной ночи»             

Нил Джостен: «И тебе доброго утра»

      ***              За день до Рождества Ваймак просит кого-нибудь отвезти к Эбби запакованные подарки. Кандидатуру Ники, с радостью вызвавшегося помочь, он сразу отметает и сообщает, что не доверяет ему ничего из того, что должно остаться в тайне. Мэтт отводит взгляд так старательно, что Нил со вздохом вызывается добровольцем в этом сложном деле — он не так жесток, чтобы лишать Бойда свидания.              У Нила, конечно, есть свои интересы в этой поездке, но он не говорит о них никому, хотя и ловит понимающий взгляд Рене, пока забирает тяжёлые пакеты с подарочными коробками. Тренер секреты хранить умеет, но, видимо, слишком доверяет своим капитанам, чтобы исключить возможность того, что кто-то увидит у него на столе в тренерской чеки из магазина со снаряжением для спортсменов на достаточно приличную сумму.              Ваймак никогда не экономил на своей команде.              — Что? — не выдерживает Нил, когда понимает, что Рене идёт следом за ним к машине. Возможно, ей попались его пожелания?              — Я молчала, — произносит она, помогая ему сгрузить в багажник пакеты, но мягкая улыбка на её губах подсказывает, что она здесь не просто так.              — Ты громко молчала, — делает замечание Нил чуть недовольно и слышит тихий смех Рене.              — Просто думаю о том, как ты изменился.              Нил правда изменился с прошлого года: любой из Лисов знает, что вся его жизнь буквально перевернулась с ног на голову за это время, и эти изменения до того очевидны, что кажется странным, почему Рене акцентирует на этом внимание именно сейчас.              Нил устраивает пакеты с коробками так, чтобы они не шатались по свободному пространству, захлопывает багажник и оборачивается к Рене. Та легко улыбается в ответ на его вопросительный взгляд.              — Ты хочешь поехать со мной?.. — предполагает он нехотя, потому что на самом деле планирует как можно быстрее вернуться в общежитие, но не рискнёт превышать скорость при Рене, которая не скажет ни единого осуждающего слова, но при этом даже в своём молчании заставит чувствовать себя виноватым.              — Нет, — отказывается она от предложения. — Хотела спросить, как дела у Эндрю.              Эндрю чувствует себя лучше, поэтому заставить его отлежаться получается только с помощью Ваймака, который запрещает ему появляться на стадионе до полного выздоровления. Эндрю не фанат тренировок, но заставить его даже сейчас оставаться в стороне сложно — сидеть в комнате без дела ему ещё тяжелее, а ограничивать себя в привычках — и вовсе почти невозможно.              Вчера ночью Нил ловит его посреди ночи по пути на крышу с пачкой сигарет в руках, но знает, что загонять в постель угрозами Миньярда бесполезно, поэтому просто отдаёт ему свою куртку. Он находится рядом, пока Эндрю не тушит недокуренную сигарету, чтобы вернуться в тепло раньше — знает, что Нил не оставит здесь его в одиночестве.              — Он кинул тебя в чёрный список за излишнюю заботу? — намекает Нил на то, что этот вопрос можно было бы задать и не через него, и опирается спиной о холодную дверцу автомобиля.              — Нет. — Рене улыбается чуть лукаво. «Ты же знаешь, почему я спрашиваю именно тебя» — говорит её взгляд. — Эндрю редко болеет, но каждый раз в такие моменты выставляет вокруг себя стену и наглухо запирает единственную дверь.              Они оба знают, что болезнь тут не при чём, но Нил соглашается на этот самообман и кивает.              — Эта стена для всех, — произносит он. Рене качает головой.              — Не для тебя, — отвечает она, и Нил даже взгляд ей возвращает, прекращая задумчиво разглядывать стены стадиона. — Ты отлично чувствуешь эту границу — пожалуй, даже лучше остальных, — но, — Рене встречает его взгляд, — ты не думал о том, что у тебя есть ключ?              Нил негромко усмехается, понимая, на что намекает Рене. Каждый из Лисов ощущает на себе, когда Эндрю начинает отстраняться от команды — это выливается в сбитые режимы тренировок и сопутствующее раздражение Кевина. Рене догадывается, что лишь Нил может вытащить его из такого состояния, но забывает только об одном.              — Двери запираются не для того, чтобы в них вламывались без спроса, — отвечает Нил спокойно, открывая дверь с водительской стороны. — Даже со своим ключом.                     Эбби встречает его тёплой улыбкой и ужином, от которого отказаться не получается, как минимум, из-за того, что Нил себе не враг — кто в здравом уме лишает себя вкусной домашней еды? Он чувствует себя немного напряжённо, оставаясь в этом доме без Лисов, хотя бывать здесь ему приходится куда чаще, чем следовало бы.              Пока Нил ест, сиротливо приютившись на кухне на табурете, хозяйка дома хлопочет над какой-то выпечкой, и он только спустя минут пятнадцать понимает, что это ловушка.              — Поможешь повесить мне гирлянды?              — Нет, — убеждённо произносит Нил, хотя, конечно, догадывается, что да.              — Коробки на кушетке, — невинно улыбается Эбби, которая точно знает, что у него нет выхода.              Дом Эбби одноэтажный, но гирлянд у неё столько, словно она собирается собственными руками — или руками Нила, если говорить начистоту, — зажечь огнями добрую половину Южной Каролины. Нил искренне думает поначалу, что из нескольких ящиков с украшениями ему пригодится лишь одна коробка, но он жесточайше ошибается: когда он заканчивает наряжать кухню и гостиную, ему в руки торжественно вручают стремянку и выгоняют на улицу.              Возражать Эбби бесполезно — эта женщина проявляет удивительную решительность каждый раз, когда ей что-то нужно. Он уже знает, что спорить с командным медиком опасно, потому что в прошлый раз за излишнюю резкость в свой адрес она отправила Кевина на скамейку запасных из-за абсолютно несерьёзного ушиба, после которого и синяка не осталось.              Нил, конечно, сопереживал, но не от всего сердца — не стоило столь бездумно распускать язык.              Когда гирлянды заканчиваются, успевает уже стемнеть — ему даже приходится напрягать зрение, потому что тусклый фонарь с подъездной дорожки не способен высветить дальний угол дома, на котором он закрепляет конец гирлянды под самой крышей. После усердной тренировки подобные экзекуции кажутся совсем уж извращёнными, но его, конечно, никто не спрашивал.              Эндрю Миньярд: «Напиши, как поедешь обратно»              В груди чуть теплеет, хотя Нил успевает промёрзнуть на ветру на верхней перекладине стремянки. Он достаёт телефон сразу же, как слезает на землю — сообщение от Эндрю поступает пару минут назад. Тот не пишет прямо, но между строк так и сквозит необходимость убедиться в том, что всё в порядке, а машина не лежит перевёрнутой в каком-нибудь из кюветов на обратном пути.              Дело, конечно, вовсе не в машине.       

Нил Джостен: «Отрабатываю твой ужин»

      Старшекурсники точно успевают рассказать Эндрю, куда Нил сорвался после тренировки — Эбби ещё минут сорок назад заверяет, что его не потеряют, потому что она уже успела предупредить Ваймака о бессердечной эксплуатации его вице-капитана.              Нил втайне надеется, что его это избавит от подобных развлечений в будущем.              Эндрю не отвечает на сообщение.              Всё ещё рано.              Еды Эбби с собой ему отдаёт столько, что Нил тоскливо смотрит на два пакета контейнеров и думает о том, что в случае, если с экси у него не сложится, он всегда сможет податься в курьеры.              — У тебя есть что-нибудь от кашля? — спрашивает он как бы между прочим, когда уже собирается домой. Лекарств у Эндрю достаточно, и они даже помогают ему встать на ноги и набраться сил, но Нилу не нравится кашель, который он слышит от него ночами.              Он обязательно купит ему отвратительно тёплый шарф, чтобы Эндрю десять раз подумал, прежде чем болеть в следующий раз.              — Сейчас придумаем что-нибудь, не переживай, — легко касается плеча Нила Эбби, проходя мимо к шкафу, чтобы достать аптечку с лекарствами.              — Я не переживаю.              По лёгкой улыбке Эбби и отсутствию вопросов становится очевидным её полное понимание ситуации.              Нил, конечно, делает вид, что его интерес к лекарствам во время болезни Эндрю — не более чем случайное совпадение обстоятельств.              ***              К кануну Рождества Эндрю выздоравливает — его цвет лица перестаёт отливать в бледно-зелёный, кашель больше не мучает ночами, а тёплый бульон от Эбби не иначе как финально исцеляет то, что к тому моменту ещё не успевают исцелить медикаменты.              Настроения ему это, впрочем, не добавляет — кажется, с каждым часом приближения к Рождеству он становится всё напряжённее и напряжённее. Он едва не прожигает Кевина взглядом насквозь, когда тот необдуманно хлопает его по плечу, предлагая сесть на заднее сидение своей машины.              — Я поеду за рулём, — цедит Эндрю, резко разворачиваясь, чтобы отправиться к припаркованному неподалёку Мазерати, но сталкивается со стоящим позади Нилом.              — Если планируешь пить, тогда нам лучше поехать с Кевином, — произносит Нил спокойно. Он не прикасается к Эндрю, даже руки не поднимает, хотя ему очевидно хочется — только с Миньярдом и его периодическими приступами затворничества он узнаёт о существовании тактильного голода.              — Кевин не собирается пить? — Эндрю выглядит равнодушным, когда задаёт этот вопрос.              — Собирается, но он останется у Эбби, а у её дома только два парковочных места. Оставишь свою машину на проезжей части?              Тон Нила ровный, нейтральный, и он чувствует, как раздражение Эндрю медленно, неохотно заглушается рядом с ним. Светлые ресницы на долю секунды утомлённо прикрывают глаза, когда Эндрю опускает взгляд, осмысливая наиболее выгодное для себя решение.              Нила тянет к нему, как магнитом, — ему до безумия хочется стереть это бесцветное выражение с его лица, — но он не двигается с места.              Ещё не время.              Некоторые из Лисов, включая большинство первокурсников, растекаются на Рождество по семьям, но для всех остальных двери дома Эбби оказываются гостеприимно раскрыты в этот вечер. Ники радостно организует музыку в машине, подпевая во всё горло рождественским песням, а Эндрю рядом с Нилом мрачно смотрит в окно, пребывая где-то в своих мыслях.              За всю дорогу он подаёт голос лишь единожды — когда Кевин резко бьёт по тормозам из-за какого-то безмозглого недогонщика на дороге, а Эндрю рефлекторно придерживает рукой Нила, который сидит по центру между близнецами и едва не скатывается с сиденья от внезапного торможения.              — У кого ты так водить научился, Шумахер? — фыркает он, пока Кевин матерится на водителя автомобиля, подрезавшего его на светофоре.              — У тебя с Нилом, видимо, — непринуждённо хмыкает Ники, которого таким тоном давно уже не смутить. Он, кажется, даже веселеет, и Нил понимает, почему — страшно становилось не тогда, когда Эндрю ругался или огрызался, а тогда, когда молчал.              Дальнейшую дорогу они проводят почти в умиротворённом молчании под ненавязчивое мурлыканье Ники. Хэммик выглядит неизменно довольным, словно поймал по меньшей мере прямую радиоволну от эльфов Санта Клауса, Кевин сосредоточенно постукивает пальцами по рулю в ритм звонкой мелодии, наверняка раздумывая о том, не царапнули ли его бампер, а Миньярды привычно молчат. Аарон — скучающе, Эндрю — так, словно примеряется, не выйти ли ему из машины на полном ходу, чтобы не слушать праздничную музыку, от которой ему точно никуда не деться этим вечером.              Эбби встречает их радостной улыбкой и огромным накрытым столом в гостиной, и, пока все располагаются на местах или скидывают свои запакованные подарки под наряженную ёлку, Нил застывает на пороге, чуть растерянно разглядывая общую суматоху. Он впервые оказывается в такой атмосфере и чем-то это похоже на общие вечера Лисов, только более громко, шумно, с бóльшим количеством улыбок и смеха.              Нил только сейчас осознаёт, что это его первое Рождество, которое не похоже на сюжет какой-то низкобюджетной криминальной драмы.              — Нравится? — спрашивает Эндрю, который останавливается рядом с ним.              Нил поворачивает голову в его сторону, но Эндрю не смотрит в ответ — разглядывает рассеянным взглядом, как Ники с протестующим воплем уворачивается от подзатыльника Ваймака после попытки украсть тарталетку со стола раньше времени.              — Пока рано судить, — неопределённо отзывается Нил и осторожно добавляет: — Мне хочется, чтобы нравилось тебе.              — Не здесь, — почти холодно произносит Эндрю, и на секунду кажется, будто Нила окунули в ванну с ледяной водой.              — Понял. — Он едва заметно кивает и тоже возвращает взгляд на сокомандников, которые словно вылезли из какого-то ситкома — этим вечером улыбка мелькает даже на губах Аарона, который привык отделываться саркастическими замечаниями вне зависимости от ситуации.              Что Нил, что Эндрю смотрятся здесь почти чужими. Будто бы это шумное весёлое сборище — неподходящая декорация, в которую они попали по ошибке, постучавшись не в ту дверь.              — Ты можешь идти к ним, — произносит Эндрю вдруг, и его голос в этот раз звучит уже мягче. — Я покурю и подойду позже.              Нил чуть усмехается.              — Ты стараешься не задеть мои чувства?              — Вот ещё, — кривится Эндрю, и Нил не может не улыбнуться чуть шире, потому что понимает, что попал в точку.              Пойманный с поличным, Эндрю отмахивается и уходит обратно на улицу, чтобы восполнить концентрацию никотина в своей крови — во время болезни ему значительно пришлось сократить количество выкуренных сигарет, поэтому сейчас он словно отрабатывает упущенное за последнюю неделю.              Нил не спорит и не возражает. Просто ждёт своей очереди — не благодаря своему терпению, а просто из-за того, что никогда не пересекает границ Эндрю, пока тот не даёт ему на это позволение.              Впрочем, если бы Нила лишили всего никотина в мире за возможность прикоснуться к Эндрю прямо сейчас, его выбор был бы очевиден.              Только ради здорового образа жизни, само собой.                     Не проходит и получаса после того, как все приступают к праздничному ужину, а Эндрю становится настолько мрачным, что вокруг него создаётся небольшое пространство, свободное от других людей. Это незаметно, если находиться рядом, но со стороны едва ли не бросается в глаза — возвращаясь с кухни, Нил замечает, что его будто бы бессознательно стараются избегать, чтобы то ли не заразиться плохим настроением, то ли не получить по рукам за пересечение личных границ.              Первому попадает, конечно, Ники: он тайком подкрадывается, чтобы подлить Эндрю виски, но тот кидает на него такой убийственный взгляд, что повторной попытки Хэммик уже не допускает.              Вторым влезает Ваймак.              — Что с лицом, Миньярд? — спрашивает он и допускает большую ошибку, добавив необдуманно: — Праздник же, убери эту кислую мину.              Нил молча убирает нож, который лежит рядом с тарелкой Эндрю, подальше от него.              Справится со стейком подручными средствами.              — Всё отлично, я веселюсь, — с каменным выражением лица произносит Эндрю, которому Ваймака напрямую, конечно, не послать. Никто не сомневается в том, что он на подобное способен, но Эндрю всё же даже в своём текущем состоянии не позволяет себе лишнего. — Что-то не так?              — У меня есть виски, могу налить, пока Эбби...              — Тренер. — Нил не говорит больше ни слова, но демонстративно делает глоток из своего стакана, не разрывая взгляда. Стекло у стакана тёмное — они лично дарили этот набор Эбигейл, втайне надеясь когда-нибудь сыграть на этом в свою пользу, и ставка оказывается выигрышной именно сегодня.              Ваймак едва глаза не закатывает.              — Конечно. Забыл, с кем разговариваю, — ворчит он, догадываясь, что ничто не остановит Лисов от нарушения небольших правил, установленных в доме Эбби. Пусть скажет спасибо за то, что они не пьют в открытую.              — У тебя же там газировка, — негромко произносит Эндрю, когда тренер оставляет их в покое.              — Он об этом не знает.              Как раз вот у самого Миньярда в стакане какая-то ядерная смесь от Ники, но он, хоть и пьёт уже третью порцию подряд, выглядит так, словно не сделал и глотка — только взгляд становится всё тяжелее прямо пропорционально выпитому.              Нервы Эндрю сдают к тому моменту, когда к нему подлетает Мэтт с неосмотрительным предложением поучаствовать в каких-то дурацких конкурсах, а Нил не успевает его вовремя остановить.              — Я подышать воздухом, — поднимается резко Эндрю с места.              Мэтт провожает его взглядом жалобнее побитого щенка.              — Я что-то не то сказал? Просто хотел поддержать…              — Поддержал, — легко хлопает Нил его по спине в знак утешения, тоже поднимаясь с места. Психологом Бойду, кажется, не быть.              Нил знает, что найдёт Эндрю на заднем дворе, скорее всего, с уже опустевшей пачкой сигарет, которые тот купил только днём. Нахождение среди толпы людей в Рождество становится для него столь сильным триггером, что от Нила ещё в прошлый перекур не скрывается то, как мелко подрагивают руки Эндрю — в этот раз уже не из-за озноба, а из-за количества выпитого алкоголя, приправленного выкуренными нонстопом сигаретами.              Надевая куртку и забирая с вешалки шарф, который он всё же покупает и отдаёт Эндрю перед выходом из общежития, Нил даже замирает на секунду, неожиданно ясно осознавая, как исполнить желание, выпавшее ему в этой дурацкой игре.              Им нужно всего лишь уехать отсюда подальше.              Скорее всего, к ним потом будет много вопросов, но он ни секунды не сомневается в том, что Лисы его поймут. С машиной Эндрю было бы, конечно легче, но он готов разориться на вызов такси и…              — Ты куда?              Вопрос застаёт его врасплох как раз в тот момент, когда он забирает рюкзак Эндрю с тумбы, на которой навалены все вещи. Нил пересекается взглядом с Кевином, не желая лишний раз объяснять ему своё решение, которое приходит в голову прямо сейчас, но Дэй выглядит довольно спокойным и, пожалуй, ничуть не удивлённым.              Стоит сказать спасибо Аарону за то, что своевременно восполнял ему стакан.              — Появились дела, — произносит он неопределённо, и Кевин чуть щурится.              — В прошлый раз, когда у тебя появились дела в Рождество, ничем хорошим это не закончилось.              Нил невольно хмыкает. В этот раз его дела определённо будут куда приятнее, чем в прошлом году.              — Извинись за меня и Миньярда перед Эбби, — бросает он Кевину, застёгивая куртку.              — Вы куда-то собираетесь с Аароном? — иронизирует Кевин, и, прежде чем Нил, закатив глаза, успевает перешагнуть через порог, окликает его: — Лови.              Связку Нил перехватывает в воздухе рефлекторно и даже не сразу понимает, что у него в руках находятся ключи от машины Кевина. Той самой машины, которую Дэй покупает в начале учебного года и трясётся над ней так, словно она может разрушиться от лишней пылинки, осевшей на ней.              Это что, какая-то проверка?              — Я собирался вызвать такси, — говорит Нил настороженно, поднимая взгляд на Кевина, но тот лишь небрежно салютует ему стаканом.              — С Рождеством, Джостен.              ***              Жан Моро: «Подожди, ты реально написал в своей записке, что хочешь Эндрю?»       

Нил Джостен: «Формулировка вопроса была другой»

      Жан Моро: «Это ничего не меняет. Ты не умеешь не только дарить подарки, но и просить»             

Нил Джостен: «Я добавлю тебя в чёрный список»

      Жан Моро: «Ты первым мне написал»              ***              — Куда мы едем? — спрашивает Эндрю уже в машине.              Он не произносит ни слова, когда Нил предлагает ему сесть в автомобиль Кевина, и молчит, когда Нил садится за неприкосновенный руль и трогается с места. Эндрю так беспрекословно доверяет Нилу, что у него не возникает никаких вопросов, почему они покидают рождественский ужин и едут на чужой машине по пустой дороге.              Кажется, он спрашивает о направлении только для того, чтобы позволить говорить Нилу, который не собирается нарушать тишину до тех пор, пока этого не захочет сам Эндрю.              — В общежитие.              В Лисьей Башне в эту ночь совсем не остаётся людей — там тихо, спокойно и о Рождестве напоминают лишь гирлянды, которые приходится выключить перед отъездом. Нил не собирается их включать после возвращения. Никакого Рождества — как и заказывали, — никаких дополнительных триггеров.              Эндрю поворачивает голову и смотрит на него. Нил не отрывается от дороги, но чувствует этот взгляд на себе. В последние недели Эндрю был так остранён и равнодушен, что Нил, преданно ожидавший окончания этого эпизода затворничества, сейчас даже простой взгляд ощущает почти физически.              Ему не хватает прикосновений. Не хватает Эндрю.              — А как же Рождество? — в его голосе чувствуется безуспешная попытка преодолеть свою неприязнь к этому празднику, но Нил на это лишь легко качает головой.              — Это твой подарок.              Они останавливаются на светофоре, и Нил кидает взгляд на Эндрю, в глазах которого проявляется осознание — он вспоминает свою небрежную и равнодушную записку для Тайного — впрочем, уже не особо — Санты.              Так уж выходит, что она попадает по адресу.              — Что насчёт твоего? — спрашивает Эндрю, и Нил смотрит на него так, что почти забывает о том, что они находятся на дороге. Понимание, что Эндрю терпел необходимость присутствия в шумном сборище только ради него, вызывает нарастающее тепло в груди. — Разве ты не хочешь получить свой подарок?              — Я его уже получил, — тихо и спокойно отвечает Нил.              Пока они едут в направлении общежития, снаружи начинает накрапывать мелкий дождь — сначала совсем незаметный, но всё набирающий обороты с каждой минутой. Нил включает дворники, чтобы согнать мелкие капли с лобового стекла, и они едут в тишине под негромкий скрип и изредка доносящиеся с чужих дворов по улице отдалённые, едва слышные рождественские мелодии.              После громкого вечера у Эбби эта тишина кажется почти исцеляющей.              Нил паркуется у общежития, но они, не сговариваясь, какое-то время просто молча сидят в салоне под накрапывающим дождём, наблюдая за тем, как капли медленно скатываются по лобовому стеклу.              — В следующем году попрошу в подарок снег, — произносит вдруг Эндрю негромко.              Нил даже не раздумывает.              — Я отвезу тебя туда, где он будет, — отвечает он, потому что подобные мелочи не могут его остановить. Нет снега? Не имеет значения. Танцы с бубном для призыва метели не работают в их веке, но ничего не помешает ему купить билет на самолёт куда-нибудь в заснеженные горы. — Ты же не любишь Рождество.              Эндрю переводит взгляд с окна на Нила и чуть пожимает плечами. Он сидит на сиденье в полоборота к нему и смотрится расслабленно, куда спокойнее, чем дома у Эбби. Нил понимает, что решение уехать оттуда было единственным правильным выбором в этой ситуации, и рад, что не ошибся.              — Когда-то любил, — голос Эндрю задумчивый, но без малейшей тени прежнего напряжения. — Просто теперь оно вызывает не самые приятные ассоциации.              — Я могу это исправить.              Нил замечает, как рассеянный взгляд Эндрю фокусируется на нём.              Рано?..              — Можешь.              Это не просто ответ — это открытая дверь.              Нил медленно поднимает руку, и Эндрю не отстраняется — лишь молча и едва заметно кивает, когда горячая рука касается его шеи, а после и сам подаётся ближе. У Нила почти дыхание перехватывает уже от простого прикосновения — эти недели становятся для него целой вечностью, — но, когда он целует Эндрю, о существовании воздуха будто бы и вовсе приходится забыть.              У него нет времени для какого-то бесполезного дыхания.              Есть дела поважнее.              Руки Эндрю путаются в его волосах, притягивают ближе почти с отчаянным рвением — ему тоже этого не хватало, пусть он и сам устанавливал эти временные границы. Нил склоняет голову, углубляя поцелуй, и, конечно, совершенно не думает о том, что Кевин поставит им дополнительные тренировки вместо сна, если узнает, чем они занимались в его машине.              Сам виноват. Нил ни капли не жалеет.              — Подожди, — рвано выдыхает Эндрю в поцелуй в какой-то момент, и Нил останавливается почти бессознательно — смотрит рассредоточенным взглядом в ответ, но не двигается с места, пока Эндрю зачем-то достаёт из кармана свой телефон, нажимает на несколько кнопок и прикладывает его к уху.              Нил восстанавливает дыхание, пока в салоне раздаются тихие гудки, а после приглушённый из-за зажатого динамика голос Кевина.              — Твоё желание исполнено, — произносит коротко Эндрю и тут же отключается, не дожидаясь ответа.              Нил вопросительно смотрит, пытаясь осмыслить происходящее, и, надо сказать, это довольно сложно сделать, когда перед ним сидит Эндрю Миньярд с обкусанными губами и чуть растрёпанными волосами, к которым так и хочется прикоснуться снова.              — Это было странно, — произносит Нил после долгой паузы.              Эндрю едва заметно усмехается, и у Нила снова всё переворачивается внутри от приятного понимания того, что он больше не чувствует этой стены между ними. Должно быть, он был довольно хорошим мальчиком в этом году, раз заслужил себе такой подарок.              Когда Эндрю протягивает ему извлечённую из кармана записку, Нил переводит на неё взгляд почти неохотно, чтобы увидеть знакомый размашистый почерк Кевина.              «Чего ты желаешь в Новом году?              Помогите помирить этих двух придурков»              — Дэй даже не знает, что мы не ссорились, — произносит Нил, ненавязчиво скользя пальцами по чужому предплечью под свободным рукавом пальто, которое, конечно, прямо сейчас кажется абсолютно лишним. — Он потратил своё желание впустую.              — Не наши проблемы, — едва заметно улыбается Эндрю в ответ.              Нил не может не согласиться.