Кот и любовь

Чуян не сразу успокоилась. Плакала долго, вымочив пододеяльник и подушку. Кашляла из-за слизи, скопившейся во рту. Хёнджин принёс ей воды. Чуян попила и немного пришла в себя. Губы у неё подрагивали. Из глаз не переставая текли слёзы. Она была очень печальной и подавленной. Хёнджин гладил её по волосам, прижимал к своей груди и целовал в висок. Он не заставлял её рассказывать. Чувствовал, если попросит, сделает только хуже. Она снова будет плакать. Возможно, дольше, чем в этот раз. Предложил ей одеться. Чуян покачала головой и прижалась мокрой щекой к его груди. Хёнджин легонько обнял Чуян и опустил на диван. Не переставал её гладить. Проводил рукой медленно, ненавязчиво, чтобы она не думала о плохом, чтобы постепенно отпускалиа мысли, заставлявшие её плакать. Вскоре Чуян уснула. Хёнджин придвинулся к ней и обнял смелее. Из-за чего же она плакала? Вспомнила слова родителей? Они запретили им быть вместе. После их ухода, Хёнджин заявил, что никуда не уйдёт и отыщет способ доказать её родителям, что он достоин быть с ней. Чуян была удивлена, услышав от него такие слова. Даже слезу пустила. Но быстро успокоилась. Хёнджин плакать не позволил. Когда он видел женские слёзы, как в тот раз, когда повздорил с Чуян, и они расстались на некоторое время, он чувствовал себя виноватым в этих слезах. Ему становилось больно, стоило увидеть плачущую девушку. А от вида плачущей Чуян сердце на кусочки разрывалось, и в груди появлялась немыслимая тяжесть, будто булыжник придавил сердце. — Кто или что причина твоим слезам? — пробормотал он задумчиво. Провёл пальцами по её щекам, отодвигая мокрые прядки волос. Он проснулся с первыми лучами солнца. Сколько отведено ему в облике человека, он не знал. Будет чудо, если время продлилось до двенадцати дня. У Чуян как раз начался отпуск. Хёнджин пригласил её поехать к нему домой. Она согласилась. Осталось только вещи собрать. Проснувшись, он тихо погладил её по голове, чтобы не разбудить, и пошёл готовить завтрак. Вкусная еда должна её хотя бы чуть-чуть утешить. Он нашёл на стульчике свои боксёры, которые вчера положил туда, и трусики Чуян. Улыбнулся, увидев их. Вчерашний день и для неё, и для него был очень хорошим. И счастливым. Хёнджину захотелось выйти на улицу и прокричать на весь мир о своём счастье. Он взглянул на спящую Чуян и вышел из комнаты. Чуян проснулась не скоро. Кошмар напугал её и вымотал. Она часто видела кошмары. Но иммунитет к ним не выработала. Это были кошмары, где ей являлась мама и строго говорила: «Не влюбляйся в человека — иначе беда!» Чуян отказывалась верить словам мамы, но они то и дело возникали в её голове. Как тут не верить, если она в конце концов не послушалась маму. — У меня есть к нему чувства, — сказала Чуян слабым голосом. Обняла подушку Хёнджина. От неё пахло его телом. Подушка была ещё тёплой. Чуян покрылась лёгким румянцем и подвигала ногами. Она была слишком смелой. Полезла Хёнджину в трусы. Ни одному парню она не делала массаж. Это вышло само собой. Чуян просто начала гладить его. Почувствовала возбуждение. А дальше всё пошло само по себе. — Не буду жалеть об этом. И смущаться не буду, — проговорила Чуян. Она вплоть до деталей восстановила в голове вчерашний вечер. Вспомнила все свои чувства. Все прикосновения, которые подарила ему и которые он подарил ей. Что уж говорить. Этот вечер она никогда не забудет. Ей было очень хорошо. И, она верила, ему тоже. У Чуян был небольшой опыт с парнями. Она не была девственницей. Однако делать какие-то необычные вещи с возлюбленным ни разу не пробовала. У неё был простой секс. Без поцелуев в промежность. Такое Чуян не любила. Ей было неприятно ощущать чей-то язык на своём теле. Хёнджин пытался сделать с ней подобное, когда они выпили Напиток Желания и Страсти. Он поцеловал её в ткань трусиков. Чуян этот откровенный поцелуй неожиданно понравился. Вероятно, это было из-за того, что она была влюблена Хёнджина. В нём она видела человека, с котором хотела в будущем быть вместе. Хёнджин появился в гостиной внезапно. Он оделся в футболку и спортивные брюки: в доме было тепло. Увидев Чуян со своей подушкой в руках, он не смог удержать смешка. Чуян вела себя очень мило. Он сел на диван. Чуян отодвинулась, натянула на себя одеяло, чтобы скрыть наготу. — Чего скрываешься? — пожурил он с теплом в голосе. — Я обнимал тебя всю ночь и запомнил все твои изгибы. Все впадинки и все выпуклости. — А я все твои запомнила, — буркнула Чуян. — Не хвастайся. — Я не хвастаюсь. Хочу сказать тебе: ты прекрасна. — Хватит смущать меня, — сказала Чуян, уткнув взгляд в одеяло. — Чуян, почему ты плакала сегодня ночью? — спросил Хёнджин. — Я волнуюсь. Скажи, почему. Чуян взглянула на него. Его взгляд был полон печали. Придерживая одеяло на груди, она села ближе к нему, и погладила его по ладони. — У тебя удивительно длинные пальцы. И аккуратные. Я видела, как ты ухаживаешь за своими руками. А ещё твоя ладонь мягкая. Ты пользуешься каким-то увлажняющим кремом? — Да. Пользуюсь. Он хороший, — сказал Хёнджин, следя за её ладонью. Касания Чуян и успокаивали, и колыхали его душу. Она приподнялась. Одеяло чуть съехало вниз. Хёнджин схватил его. Чуян с благодарностью кивнула. Провела пальцами по его подбородку, по щекам. Почувствовала едва пробивающуюся щетину. Хёнджин был непередаваемо красивым в глазах Чуян. Она совершенно точно сошла с ума. Она смотрела на него, и мир, окружавший их, становился блёклым. Существовали только она и Хёнджин. Вот бы найти место, где они могли бы целоваться в губы, ничего не опасаясь. Не думать о проклятиях. Лежать на траве, нагретой солнцем, обниматься и дарить друг другу поцелуи, полные любви. Хёнджин, казалось, думал о том же, о чём она. По её взгляду он угадывал все её мысли. — Щёки, наверное, колючие. Побриться надо бы, — пробормотал Хёнджин. Тишина его смущала, а взгляд Чуян смущал ещё больше. Она смотрела на него большими глазами — он не дышал. — Ага, колючие. Мне нравится. Когда ты не бреешься день, два, выглядишь мужественнее и взрослее. Я не могу глаз от тебя отвести. — Что же… — замялся Хёнджин. — Тогда не буду смущаться своей небритости. Кхм. Да. Не буду. Чуян засмеялась. Ей захотелось рассказать ему о своих маленьких секретах. — Ты же не забыл про куриный бульон? — Нет. Такое точно не забудешь. — Это было возбуждающее зелье. Попросила приготовить одна девушка. Ты выпил его и пошёл в ванную. Я услышала твои крики. Подошла… — Чуян не решалась договорить. Собралась с мыслями и сказала: — Ты кричал моё имя. Я поняла, что ты делал. — Я не хотел этого делать. Пришлось. Этот бульон возбудил меня. Уверен на сто процентов, что у той девушки с её парнем случилась горячая ночь любви. Чуян улыбнулась его словам и продолжила: — А ещё ты принёс мне горшочек с незабудками. Я ухаживала за ними всё это время. Они стоят в моей комнате. Когда ты покинул меня, я подумала: не вернёшься — буду оберегать эти цветы столько, сколько смогу. Буду смотреть на них и думать о тебе. — Эти цветы я нашёл на пороге твоего дома. Не знаю, кто их там оставил. Я понюхал их, заглянул под соцветия, провеил, нет ли какого подвоха, и принёс цветы в дом. Жалко, если бы они погибли. Цветы тоже живые создания. Любят тепло и воду. Чуян выслушала его. Какой же он был заботливый. Она восхищалась его добротой. И решила сказать ему ещё один свой секрет: — Когда я вижу тебя на кухне в футболке и боксёрах, очень сильно хочу поцеловать. Ты напоминаешь мне героя романтических сериалов. Мужественного и красивого. Ты даже лучше всех героев! — Признаться честно, я хочу тебя поцеловать чуть ли не с самой нашей встречи. Твоя бабушка сказала, чтобы мы не нарушали её запрет. Я подозреваю, что мы погибнем. Для кого-то поцелуй — спасение. Как для Спящей Красавицы. А для нас это гибель. — Хочешь обнять меня? — спросила Чуян тихим голосом. — Будь смелее. Я не боюсь. — Обниму и не отпущу никуда, — горячо прошептал Хёнджин. — Не отпускай, — прошептала она в ответ. Их носы соприкоснулись. Чуян сказала: — Если мы вместе умрём от поцелуя — не страшно. С тобой мне ничего не страшно. Понимаешь меня? — Да, — ответил Хёнджин и отстранился. — Расскажешь, что было ночью? — Мне приснился кошмар. В нём я увидела тебя и ведьму, которая наложила заклятие. Ведьма стиснула тебя в объятиях. Закричала, что заберёт. Я испугалась. Побежала, чтобы вырвать тебя из её рук. И резко проснулась. Ведьма была очень страшной. Я таких ни разу не видела. Как будто древняя старуха. Как ты и говорил, карга. И сил у неё немерено. Смогу ли я противостоять ей? И кто она такая? От неё веяло сильным древним колдовством. Это колдовство запрещено в нашем мире. Оно навсегда стёрто из всех книг и свитков, чтобы никто не сумел воспользоваться. Я плакала, потому что боялась, что она забрала тебя навсегда. Кошмар был очень реальным. Я обязательно тебя спасу. Обещаю. Он обнял её. Коснулся пальцами голых плеч, шеи. Она закрыла глаза и задышала размеренно. Он немножко опустил одеяло и погладил её грудь сверху. — Это я должен тебя спасать. Я мужчина. Я защитник. А выходит так, что ты моя защитница. Хрупкая совсем. Не верится, что в тебе живёт стихия воды. Что ты можешь управлять этой стихией. — Могу согреть воду прикосновением руки. В чайнике или в ванне. Но использую магию по минимуму. Не хочу лениться. Я привыкла жить, как обычные люди. Все маги так живут. Волшебство используют только в крайних случаях. Когда нужно кого-то защитить, или построить дом, или быстренько убраться в комнате перед приходом мамы… Ты тёплый. С тобой мне хорошо. Надёжно. — Тебе не кажется, что твои родители что-то скрывают от тебя? Почему нам нельзя быть вместе? Уверен, в вашем мире найдётся пара-тройка случаев, когда человек влюбился в волшебника или наоборот. Может, о них замалчивают. Но они, наверняка, есть. — Думаю, что есть. И да, о них предпочитают молчать. Всё-таки в нашем мире признаются только браки волшебников. Людей считают низшими существами. Волшебники стоят выше. — Я бы забрал тебя в свой мир. — Чтобы на мне опыты проводили? — усмехнулась Чуян, теснее прижимаясь к нему. Она раскрыла глаза, поёжилась от его прикосновений к её голому плечу. — Что ты! Какие опыты! Я не то имел в виду, — уверил её Хёнджин. — Совсем не то. — Я пошутила. Что ты хотел сказать? — В моём мире ты была бы в безопасности. Далеко от волшебства, которое не всегда приносит хорошее. Далеко от проклятий. А я был бы с тобой. Рядышком. — Я сказала тебе, что почти не использую магию. Но если я не буду её использовать совсем, то зачахну. Заболею и умру. Бабушка говорила, что, волшебник, попавший в мир людей, теряет способность колдовать. Долго я не протяну. Мне нравится твоё предложение. Но я откажусь от него. — Что же нам тогда делать? — потухшим голосом спросил Хёнджин. — Трудности со всех сторон. Сама Вселенная против наших отношений. Чуян невесело улыбнулась. Знала бы она выход из сложившийся ситуации, воспользовалась бы им сразу. Но выхода она не знала. Ей было известно и понятно лишь одно: не нарушит запретов родителей и бабушки, сможет быть с Хёнджином подольше. — Я приготовил яичницу с зеленью. Будешь? — спросил он. — Буду. Жаль, не проснулась раньше, чтобы застать тебя за плитой. Обняла бы. — Романтика из тебя так и хлещет, — проговорил Хёнджин, ущипнув её за кончик носа. — Я вчера впервые делала подобное, — сказала Чуян, оборвав предложение. — Подобное — эротический массаж? — Да, наверное это так называется. — Как видишь, я отлично возбуждаюсь и без всяких там бульонов и Напитков. Что бы ты хотела в наш следующий раз? — А ты много чего умеешь? — поинтересовалась Чуян, отняв голову от его плеча. — Много. Тебе и не снилось, — сказал Хёнджин и засмеялся. Чуян пихнула его в плечо. Хвастун, нашёлся. — Я вот ничего не умею делать, — честно сказала она. — Это неправда. Ты делаешь восхитительный массаж. И стонешь приятно. А что уж говорить о том, как ты двигаешься. — Всё-всё. Я поняла, что ты остался доволен. Я тоже довольна. — Что хочешь в следующий раз? — напомнил Хёнджин. — Можем пока заниматься этим в одежде, тереться о друг друга. За меня не переживай: я и в одежде могу достигнуть разрядки. Или можем делать подобное вчерашнему. Так мне больше нравится. У меня ещё и фантазия бурная: когда прижимался к тебе, чувствовал тепло и запах, представлял нас в другой позе… Скажи мне о твоих предпочтениях. Я учту. Чуян хотела сказать ему о поцелуях между ног, но промолчала. Попросила его принести ей трусики и вынуть из шкафчика шорты и футболку. Хёнджин выполнил её просьбу. Отвернулся, пока она одевалась. — Спрошу ещё раз и заодно напомню: ты согласна пожить в моём доме на время твоего отпуска? — Я говорила, что согласна, — ответила Чуян. — И я помню о твоём предложении. Он кивнул. В этом доме хозяйкой была Чуян. А в своём доме он будет хозяином положения. Эта мысль взволновала Хёнджина. Чуян будет спать в его кровати. «Успокоиться бы», — подумал Хёнджин, следуя за Чуян на кухню.