Безупречно

Дилюк сегодня всё утро не находил себе места и был на взводе. Как будто день не задался с самого начала. Отчёт о поставках вина по случайности был заполнен неверно, отчего пришлось в срочном порядке всё переделывать. Это еще больше подливало масло в огонь терпения винодела и сильно нервировало на фоне отчего-то из ниоткуда взявшейся тревоги. И это чувство тоже нещадно скребло под рёбрами Рагнвиндра. Дилюк устало вздохнул. Не то чтобы он не знал, из-за чего могла взяться его тревога, а точнее из-за кое-кого конкретного. Всё Дилюк прекрасно понимал. Один небезызвестный капитан кавалерии как всегда занимал если не бо́льшую часть его мыслей, то внушительную их часть уж точно. Крепко засел там, пуская свои ледяные корни и обволакивая морозной обворожительностью. И что тут с ним поделаешь? Дилюк снова вздохнул. На этот раз ещё более устало. Тревожное состояние парадоксально усугубилось в нём, когда отношения с Кэйей со временем наладились, и они сами приняли прошлых и нынешних себя. Больше не приходилось опасаться за тяготеющее прошлое: больно сказанные слова и неозвученные мысли, опрометчиво совершëнные поступки и нереализованные действия. Больше не нужно было… От размышлений его прервал стук в дверь и за ней же приглушенный голос Аделинды: — Мастер Дилюк, вы просили уведомить, как только… — Да. Уже иду, — быстро бросил он, невзначай перебив горничную. Нужно было срочно сбросить пар нервозности. В конце концов, сегодня они с Кэйей специально договорились встретиться. Чтобы дурные мысли отступили, достаточно было просто увидеться с ним. Всё будет хорошо. *** Кэйа не пришёл к назначенному времени. Дилюк ждал пару минут. Ждал ещё. Ждал крайне терпеливо. Однако, когда ожидание перевалило за полчаса, он всё же не выдержал. Гневно пнул ни в чём не повинный камень и строго огляделся. С подножья Утёса Звездолова открывался поистине прекрасный вид, можно было детально рассмотреть родные монштадские земли. Солнце постепенно спускалось с зенита, изредка прячась за облаками и отбрасывая свои лучи-руки на окружающую местность. Дилюк чуть успокоился, засмотревшись, а затем принялся рассуждать едва ли не вслух. Ну не мог же Кэйа в самом деле просто взять и не прийти. Забыл? Глупо. Вряд ли. Из принципа? Ещё глупее. По скромному мнению самого Дилюка, они уже давно стали достаточно взрослыми и ответственными людьми, чтобы не бегать друг от друга, в упор не замечая очевидного. Случилось что-то серьёзное? А вот это уже звучит как что-то вполне похожее на правду. В довесок тревога только усиливалась в нём, острыми когтями скребясь о рёбра. Придётся искать этого дурака. И если, не дай Архонты, он всё же правда во что-то ввязался, Дилюк ему устроит. *** Кэйа сейчас явственно ощущал, что его пытаются обвести вокруг пальца, обмануть как неразумного ребёнка. Да и ещё таким бездарным образом. — Ну что, капитан Альберих, — предводитель похитителей сокровищ хищно оскалился, оголяя свои жёлтые зубы. В целом он выглядел слишком самоуверенно, словно преимущество было всецело лишь на его стороне. Кэйе захотелось расхохотаться и съездить наконец мудаку по роже. Но нельзя. Пока что. — Как вам такие условия? Мы с парнями считаем, что всё по-честному. Кэйа мысленно скривился в отвращении, но внешне оставался непоколебимым. Секунда – и льстивая улыбка расходится на лице, но лишь в глазу его плясали бесы, не предвещающие ничего хорошего, отдаваясь сияющим блеском в зрачке-звëздочке. — Ох, конечно же, — Кэйа усмехается, размеренным шагом приближаясь к разбойнику. Градус напряжения существенно увеличивается в противовес температуре, которая незамедлительно стала понижаться. Морозные льдинки заискрили вокруг. — Только для начала давай-ка кое-что проясним, мой друг. *** Пробираясь сквозь пещеру, из которой отчётливо доносились странные звуки и какая-то возня, Дилюк напрягался всё сильнее, а глаз Бога опасно разгорался. Дойдя до тупиковой зоны, Дилюк внезапно обнаруживает Альбериха, сидящим на полу, облокотившись о какой-то железный ящик. Он тяжело дышал и клевал носом по воздуху, словно вот-вот упадёт и отключится. — Кэйа! Чëрт возьми, — Дилюк обеспокоенно срывается к нему, хватая эту несносную бестию за плечи, и хорошенько встряхивает в попытке привести в чувства. — Кэй, Кэй! Ты меня слышишь? Не молчи... — Дилюк едва ли может узнать свой голос, таким загнанным и дрожащим он сейчас звучал. Рука, будто по собственной воле, опустилась на синюю макушку, непроизвольно проводя по непослушным прядям волос. Лёгкая дрожь явственно ощущалась во всех его касаниях. В ответ лишь неразборчивое мычание. Кэйа краем сознания понял, что его наконец нашли и честно пытался собрать мозги в кучу, борясь с неистовым звоном в ушах, чтобы хоть как-то подать признаки жизни, но язык бессовестно заплетался, поэтому удалось лишь буркнуть что-то очень невразумительное — во всяком случае Дилюк ничерта не понял, отчего волнение огненным вихрем заполонило всю его душу. — Кэйа… Одним лишь Архонтам известно, почему Кэйа постоянно ввязывается в какие-то передряги. И ещё ведь умудряется Дилюка обвинять в неосмотрительности, в желании геройствовать, а сам-то! Дилюк сердито выдыхает, перебирая в голове не самые радостные мысли, и цензурных слов в них сейчас явно не находилось. Ну, в самом деле, как можно было так попасть впросак! Получается, не зря Дилюк так сильно тревожился поутру, а с этим капитаном по-другому просто нельзя, это невозможно! Так или иначе, сейчас для него первостепенной задачей является помощь Кэйе, а потом уже можно горящим фениксом обрушить на него весь свой праведный гнев и беспокойство, отчитывая за безрассудство. — Кэйа! Дилюк беглым взглядом осматривает его на тяжесть ранений и с ужасом обнаруживает, что Кэйа ненароком прикрывает рукой левый бок, при этом тяжело дыша. — Ах, Дилюк, ты всё же пришёл?.. И можешь только не орать мне в уши, будь добр, — Кэйа усмехается, сильно откашлявшись. Чудесным образом небольшая контузия Кэйи отступила, и он смог заговорить. — Уж прости, обещал быть на месте вовремя, но тут, как видишь… – Он запинается, борясь с неистовым кашлем. — Возникли некоторые трудности, требующие моего незамедлительного рыцарского вмешательства, — снова пауза, прерываемая отдышкой. — К счастью, я со всем справился. Безупречно. Почти. За исключением, ну... — он неловко улыбается, но его улыбка выходит совсем изломанной. Ах, почти безупречно, значит. Вот так это теперь называется? Дилюк закатил глаза, мысленно поражаясь тому, как этот прохвост умудряется вести себя настолько безалаберно даже в таком-то положении. Дилюк всё гадал, то ли у Кэйи в стрессовых ситуациях уровень разговорчивости стремительно повышается, то ли он просто даже в плачевном состоянии пытается произвести на Дилюка впечатление и не упускает возможности паясничать. То ли это просто Кэйа – и тут нечего гадать. Во всяком случае, пусть лучше так, чем замогильно молчит, справедливо решает Дилюк. — Убери руку, — он бесцеремонно отодвигает ладонь Альбериха, внимательно осматривая рану на левом боку. Полоснуло мечом по одежде, чуть задев кожу до крови. Дилюк с облегчением выдыхает. — Ай-яй! Полегче, мастер Дилюк, мне… — Тебе, Кэйа, лучше сейчас не совершать лишних движений. И не мешай мне тебе помочь. — Да-да, конечно, мастер Дилюк, — изломанная улыбка тронула его губы. — Просто возможно, — он тяжело сглатывает, снова прерываясь. С каждым произнесенным словом его речь становилась всё менее членораздельна. Голова шла кругом, а зрение отказывалось фокусироваться на лице Дилюка. Архонты, только бы не потерять сознание прямо сейчас. Только бы не потерять! — Возможно я надышался чем-то, чего никак не следовало вдыхать, поэтому… Кхм, поэтому я сейчас чувствую, что немного не в себе. Вот совсем немного, — он болезненно усмехнулся. Глаз сам собой стал медленно закрываться, и всё существо Кэйи желало отдаться этому беспамятству, не в силах бороться с сонливостью. И только сейчас Дилюк обратил внимание: принюхался, ощущая странный, еле уловимый запах по всей пещере. Чуть поодаль от них валялось тело похитиля сокровищ. Но в основном всё выглядело так, будто отсюда сбегали. — Альберих, чтоб тебя… — прорычал Дилюк, судорожно пытаясь поднять Кэйю на руки. В груди клокотало пожирающее чувство тревоги, которое копилось в нём на протяжении всего дня, а сейчас – сжигало всё изнутри, найдя для себя выход. — Ты идти можешь?.. — в ответ молчание, прерываемое тихим сопением. — Кэйа, не спать! Слышишь меня? — Люк… От этого родного обращения, как когда-то в детстве в душе всё мигом переворачивается, а беспокойное сердце начинает биться как сумасшедшее, норовя в любой момент выскочить из груди, сбежать из реберной клетки. — Не смей отключаться, я тебе говорю! — Дилюк в отчаянии бьет Альбериха по щекам, пытаясь привести в чувства. Справедливости ради, раны действительно были не настолько серьёзными, как Дилюку могло показаться с первого взгляда. У страха глаза велики, так говорят? Хотя в данном случае страх вполне оправдан, считает Дилюк. Ещё неизвестно, чем это там Кэйа надышался! Сейчас главное молиться всем Семерым, чтобы они как можно скорее добрались до Собора, пока Кэйа кое-как оставался в сознании. А потом Дилюк настоит на том, что сэру Кэйе лучше всего долечиться на Винокурне, под его собственным строгим надзором. Да, обязательно, именно так и будет. *** — А как ты вообще нашёл меня? — Кэйа нетерпеливо ерзает на краю кровати, украдкой осматривая знакомую комнату. Его комнату. Дилюк хмыкнул, продолжая забинтовывать правую руку Альбериха. С ответом не спешил. — Так же, как и всегда, — улыбнулся. — Ясно-ясно, у полуночного героя свои тайные методы, которые он не хочет раскрывать. Понимаю, — Кэйа хихикнул. Он невзначай жестикулировал свободной рукой, отчего Дилюк тихо шикнул на него, чтобы сидел смирно, не мешаясь. — А не хочешь ли поведать, на кой хиличурл ты туда пошёл? — Дилюк, ну я же объяснял! — возмущённо начал Кэйа, вздыхая обречённо. Он приготовился сейчас всё доходчиво разъяснять ему, словно маленькому, в чём же все-таки заключался его гениальный безупречный план: — Мне надо было с… — Хорошо, допустим. Это я понял. Но меня-то можно было хотя бы в известность поставить? — снова этот невыносимый взгляд. — Не «можно было»! А-то я тебя не знаю. Ты бы туда вперёд меня полез или меня бы не пустил. И хватит меня перебивать! — Альберих показушно закатил глаза, а Рагнвиндр многозначительно нахмурился, перестав его бинтовать. Пристально сверлит взглядом и продолжает молчать, никак не комментируя. Кэйа внутренне поежился. И когда только Дилюк успел стать таким сдержанным? Не спорит, готовый сжечь всех за свои убеждения, а лишь смотрит с осуждением, да таким внимательным совиным взглядом, что невольно становится неуютно под его прицелом. — Ладно, не в тебе дело. Просто мне хотелось всё самому быстро сделать, — Кэйа отвёл взгляд, но ощутил, что Дилюк продолжил обрабатывать руку. Где-то в сердце отдалось болезненным спазмом. Мне жаль, что не успел прийти, хоть ты и ждал. Прости, что не рассказал. Да, чуть сглупил, ошибся, не просчитал, переоценил. Думал, что всё обойдётся без приключений, быстро удастся разобраться с ними и уйти. Но кто же знал, что эти гады додумаются сотрудничать с Фатуи! Этот внезапный удушающий газ или что-то вообще такое было! Повезло хоть, Барбара помогла от этой дряни. Кто-то прыснул на меня ей там изподтишка, а потом как крысы все разбежались! Главаря успел хоть настигнуть. Если бы не их эта отрава, которая меня застопорила, я бы от них всех одни ледяные статуи оставил. Кэйа переварил в голове этот ворох из мыслей, словно исповедь, но вслух озвучил только первое и последнее предложение. Дилюк тихо что-то буркнул в ответ, решив больше не развивать эту тему. — Можно? — Руки неуверенно потянулись к волосам, но застыли в нерешительности. Отчего-то сейчас Дилюк ощущал сильные сомнения, внезапно обрушился весь строгий фасад уверенности и напористости, что были ему присуще. Было стойкое иррациональное чувство, что Кэйа способен прямо сейчас его оттолкнуть. Снова закрыться морозной стеной, спрятаться за маской елейных улыбок и приторных речей. Как в когда-то далеком детстве. Когда Дилюк, будучи головой горячей по своей натуре, часто имел неосторожность обидеть Кэйю, который ещё совсем недавно оказался в их поместье. Но это было тогда – не сейчас, а значит не правда. Кэйа бы теперь так не поступил. Ведь так?.. — Можно, — доверительно сообщает Кэйа, выдыхая устало. Сейчас у него уже явно не хватало ни сил, ни желания на поддержания своего привычного нахального образа. Затем, чуть подумав, он спокойно произносит сокрушительное: — Тебе всегда можно. И все сомнения отступают. Провались они в бездну, злорадно думается Дилюку. Ему кажется, что на мгновение он даже забывает как дышать. Внутри приятным спазмом сжимается сердце, предательски екнув от столь явной искренности случайно обрушенных чужих слов. Иногда Дилюк правда забывает, что всё у них сейчас хорошо, что теперь все свои страхи стоит давно позабыть, оставив в прошлом. Они доверяют друг друга больше чем кому-либо на всём белом свете. Больше, чем себе, благовейно думает Дилюк. Кэйа прикрывает глаза, когда аккуратные руки наконец дотрагиваются до его лица, а потом неспешно переходят на волосы, зарываясь в мягкие синие пряди и чуть оттягивая их, приятно массируя голову. Движения Дилюка медленные, осторожные. Не желающие причинить вреда. И у Кэйи нет ни единого повода не доверять ласковым рукам, и он всецело отдаётся этим трепетным необузданным ощущениям. В Дилюке хочется утонуть, погрузиться в этот горящий омут с головой, растаять мягкими снегом в горячих нежных ладонях. Неожиданно Кэйа ощущает, как его руки обжигает горячее дыхание, затем следует нежный поцелуй по костяшкам, а после – поглаживание по царапинам. Альберих отмирает, широкими глазами смотря на Рагнвиндра сверху вниз. Дилюк отстраняется, приближаясь к самому лицу Кэйи. — Так ты не уснул? Я думал, что ты уже успел задремать, — почти в самое ухо шепчет вдруг Дилюк, отчего Кэйа мелко вздрагивает и ловит секундную заминку. Рагнвиндр усмехается, наблюдая с нескрываемым обожанием. Совершенно неожиданно вспомнилось как они давным-давно были в похожей ситуации, да наоборот. Сколько им тогда вообще было? Дилюк пыхтит совсем по-совиному, обиженно сверкая багрово-алыми глазами на Кэйю. Медленно отодвигается от него на кровати и прижимает руки к груди, нервно стискивая кулаки. — Люк, — Кэйа тихо вздыхает, — Дай мне обработать твои руки. Хватит отстраняться, я же хочу помочь, — он неосознанно потирает этикетку бутылька с обезоруживающим средством в своих руках и терпеливо ждёт. — Да зачем, Кэй? У меня уже ничего не болит, — тихо бурчит Дилюк, исподлобья поглядывая в сторону Кэйи. — Болит ещё как! Люк, ну не упрямся, — Кэйа вдруг хмурится. Дилюк невольно засматривается. Кэйа становился так обворожительным и донельзя милым, стоило его тонким синим бровям свестись к переносице, а зрачок-звëздочка начинал красиво блестеть. — И вообще зачем ты полез на это дерево? Я же пошутил про бабочку, не нужна она мне была! — Ну как это так, ты пошутил! Я же для тебя её хотел поймать... — Дурачок, — обречённо выдыхает Кэйа и качает головой. — Кэйа! Ты... — Дилюк едва ли не задыхался от возмущения, чувствуя как алеют щеки. — Давай уже обрабатывай меня скорее, — напускно злится. — Но только осторожно… — он нерешительно протягивает ладони, демонстрируя свои кровоточащие и сбитые костяшки во всей красе. Кэйа быстро меняется в лице, становясь очень серьёзным и аккуратно беря чужие руки в свои. — Я буду очень осторожен, — с благоговением произносит Кэйа, словно ему доверили сейчас самое ценное. Дилюк всё ещё не может оторвать от него взгляда. А затем Кэйа внезапно подносит его руки к губам и почти невесомо касается губами израненных костяшек пальцев. Дилюк моментально вспыхивает, пытаясь отстраниться под мелодичный смех Кэйи. Дилюк резко вырывается из воспоминаний, когда его кто-то настойчиво тыкает в бок. — Твоими стараниями уже совсем скоро правда усну. В облаках летаешь где-то, — хмыкает Кэйа и резко приближается лицом к лицу, едва ли не сталкиваясь с Дилюком носами. — Сон, конечно же, это очень хорошо, но у меня есть идеи поинтереснее, — промурлыкал он и приблизился, с явной провокацией смотря на Дилюка. Киноварь в глазах напротив опасно блеснула, тёмный огонь плескался по всей радужке. Дилюк многозначительно молчал первые несколько секунд. — Твои «идеи поинтереснее» могут подождать до того момента, пока ты полностью не восстановишься и не отдохнешь, — Дилюк продолжал методично поглаживать волосы, словно его успокоил этот незатейливый процесс. Кэйа фыркнул, но, пожалуй, был согласен. Усталость наваливалась на него, и ничего кроме отдыха сейчас и не хотелось. Дилюк жмурится до ярких звёзд перед глазами, утопая в чувствах, зарываясь в них с головой и со всей отдачей. В груди щемит от нежности и трепета, от всепоглощающего бесконтрольного чувства радости, ощущения счастья. В Кэйе хочется раствориться, хочется отдать всё своё тепло целиком и полностью, растопить ледяные стены, накрыть горящими крыльями, защищая, пряча. — Чего бы ты хотел на Новый год? — Что?.. — Дилюк настолько погрузился в себя, что не понял заданного вопроса от слова совсем. — Можешь повторить? Я немного задумался. — Ага, попался. Опять вот я тебя из мыслей внезапно вытягиваю, — хихикнул довольный собой Альберих и расплылся в улыбке, словно являлся сейчас самым настоящим чеширским котом. — Чего ты на Новый год хочешь, я спрашиваю. — Новый год? — удивлённо переспрашивает винодел, не совсем понимая, чего это так внезапно сменилась тема. — Кэй, так до него вообще-то ещё… — Чуть меньше месяца осталось! Не так уже и мало, на самом деле. Вдруг ты что-то запредельное попросишь, мне же нужно подготовиться как-никак, — самодовольно возражает он, прекрасно осознавая, что Дилюк никогда бы не попросил чего-то подобного. Дилюк серьёзно задумывается. А ведь действительно: совсем недавно был День рождения Кэйи, а значит и Новый год не за горами. Это лишь в детстве дни от праздника к празднику тянулись неимоверно долго, растягиваясь в бесконечные ожидания с трепетным предвкушением. Дилюк вновь улыбнулся тёплым воспоминаниям. Сейчас же всё воспринималось совсем иначе. — Ну так что? — замечая, что собеседник снова постепенно отваливается от диалога, решает напомнить о себе Кэйа. — Не знаю, — честно произносит Дилюк, чуть потупив взгляд. А затем резко вспоминает что-то и хитро выдаёт: — Поменьше приключений на твою пятую точку, иначе в новом году ты точно в могилу меня сведешь. Кэйа мигом тушуется и смотрит таким напускно обиженным взглядом. — Между прочим, ты сам ни раз до инфаркта меня доводил своими выходками. Но я же не жалуюсь. Так что мы оба друг друга стоим, Люк, — фыркает Кэйа, слабо щипнув Дилюка под рёбрами. — И вообще, надо нормально отвечать, когда про новогодние подарки спрашивают! И Дилюк не может сдержать счастливой улыбки, тихо посмеиваясь. Он клюёт Кэйю в губы, и Альберих сам не может не улыбнуться в поцелуй. И какие ещё нужны подарки, когда жизнь и так уже одарила самым ценным и безупречным?