le na-nya alta qualme

Леди Веллора эя Эменлия сидела в зале, выделенном дипломатам, и скучающим взглядом осматривала стены и потолок. Бумаги на столе помощницы посла казалось, не закончатся никогда. Нахлынула тоска, захотелось развеяться. Выходить было бы однозначно глупым решением, тем более, что бумажная работа сама себя не сделает. Вот бы зашла Тисс…она как никто понимала женщину. С ней всегда можно было поговорить о чем угодно, и Веллоре нравился её характер и взгляд на многие вещи.  Раздался стук в дверь. Вырванная из раздумий дама подумала, что ей послышалось, но стук раздался ещё раз.  Едва эсшайка хотела что то сказать, как в зале эльф. Мужчина неглубоко поклонился, скрестив руки на груди. Ну да, позволить себе такое он мог лишь с ней да леди эя Вэдтри, с которой их общение было похоже на анекдот либо дуэль «кто кого подколет». Только с леди эя Эменлия причина довольно свободного поведения горного эльфа была другой. Перенявшая у Тисс привычку женщина переодически подтрунивала над ним, упоминая матриархат. Научившийся на той же Тисс рефлексировать, летун не реагировал. Лишь иногда его светлые глаза встречались со взором глаз цвета весенней листвы, словно упрекая. При этом зрительном контакте оба всегда улыбались. Так зачем же лорд пришел сейчас?.. — Лорд Ша’арнез со Генэш — словно пробуя его имя на вкус улыбнулась женщина. Она говорила это имя уже не раз,  и каждый раз по разному, но всегда искусно. Словно была рождена для того чтобы его имя произносить. — Веллора — будь они в других отношениях, Веллора могла бы оскорбиться. Хотя сделать это можно было и так — даже в тех отношениях, в которых они были. Однако ей нравилось быть для него просто Веллорой. Точно так же, как и ему нравилось быть для неё просто Ша’арнезом. — Неужели леди настолько наскучила дипломатия, что она так рада моему обществу? — Хитро улыбнулся мужчина, сощурившись.  — Что Вы, лорд. Нисколько не наскучила. Но согласитесь, общество друг друга нам куда приятнее любых дел — ворковала эя Эменлия, глядя на имперца из пол слегка опущенных ресниц. — Так зачем же вы пожаловали? У Вас дело, или в кои-то веки Вы решили просто порадовать меня своим обществом? Ничуть не смутившись — а если и смутившись, то не выдав этого — летун подошел еще ближе. — Если бы я только знал, что могу порадовать Вас своим обществом, то пришел бы раньше. Но я пришел позже. Однако цель всё та же — порадовать Вас своим обществом. — Улыбка не сходила с лица горного эльфа, в общем, как и его собеседницы. — Как же я устала от всего этого — плечи эсшайки опустились, она закрыла глаза, опуская голову на руки. — Знал бы ты, как всё это утомило меня. — Больше не играя, Веллора перешла на «ты», выдав усталость. Похоже, он был единственным ро’одцем, кто удостаивался чести хоть иногда видеть настоящие искренние эмоции леди эя Эменлия. Ша’арнез нахмурился, сжав губы и прищурившись. Подошел к женщине с боку, положив ладонь на плечо. Он заранее подумал, что сейчас его ладонь встретит не хрупкое плечо, а крепкое, с ощутимыми мышцами. Так и случилось. Он запомнил, как сделал это впервые, и как удивился, в последствии чего узнал, что леди была лучницей. — Отдохни. На тебя действительно часто ложится много работы. В принципе ответственность дипломата. Я понимаю, это почётное звание, хорошая должность и твоя обязанность, но если ты чувствуешь, что сейчас не можешь, лучше оставь — он говорил это серьезно, пристально глядя на её профиль. Сжатые губы, прищур. Проявленная Ша’арнезом забота — а это была она, эсшайка не сомневалась — заставила Веллору выдохнуть. Напряженные плечи снова опустились, глаза закрылись. Она откинула голову на плечо,касаясь щекой тыльной стороны его ладони, едва ощутимо поглаживающей и сжимающей её плечо.  Приятной температуры пальцы невесомо провели по уху. Веллоре неосознанно захотелось чтобы он повторил это движение губами. В ту же секунду она вздрогнула — лорд наклонился, щекотнув дыханием кончик уха. Обжег шепотом кожу на виске. — Расслабься.  Затем его губы коснулись виска. Носом летун прошелся по уху женщины, зарыдся им в её волосы, глубоко вдохнув. Ресницы на сжатых веках дрожали, Веллора протянула руку, ловя пальцами прядь его волос. Легко потянула на себя, и этого хватило, чтобы Ша’арнез повернулся. Встречаясь с ним взглядами, она потянулась ещё ближе. Эльфы соприкоснулись лбами. Никогда прежде сестра королевы не видела такого преданного взгляда. Всецело он выражал что то очень личное, что нельзя было передать словами. Если это была любовь, то она была самой чистой из всех, о которых эсшайка могла слышать. Не выдержав, подалась ещё немного вперед, мягко поцеловав. Ресницы вновь затрепетали, дыхание участилось как у юной девчонки, что целовалась впервые в жизни. Нет, это было не впервые. И с ним тоже не впервые. Почему же тогда так билось сердце? Интересно, у него тоже?.. Судя по взгляду, настроен он был серьезно.  Ша’арнез, не медля, ответил на поцелуй советницы посла, осторожно придержав ее за подбородок. Тёплый, обволакивающий поцелуй давал уверенность в том, что всё будет хорошо, а если все хорошо и так, то будет ещё лучше. Она обязательно справится с обязанностями, с Тисс обязательно всё будет хорошо — Веллора и Ша’арнез были ей как бы покровителями, только с разных сторон. Конечно, не беря во внимание принца, но там уже была другая история. Веллора могла осудить её, если бы сама сейчас не плавилась от поцелуя имперца. Ша’арнез мягко отстранился, лишь на мгновение задержавшись губами у её щёки, словно запечатывая момент вечности. Его дыхание всё ещё обжигало её кожу, но теперь между ними зависло безмолвное напряжение. — Веллора, — шепнул он, поглаживая её пальцы, которые всё ещё держали прядь его волос. — Я никогда не видел тебя такой… — Уязвимой? — эя Эменлия попыталась улыбнуться, но её голос дрогнул, выдавая внутреннее смятение. — Иногда даже стальные луки трескаются от натяжения. Он усмехнулся уголком губ, глядя на неё с той мягкостью, которую, казалось, берег только для неё. — Ты — не лук. Ты куда крепче и… куда опаснее. Но даже у сильных есть право на слабость. — Он снова коснулся её плеча, и его прикосновение было таким уверенным, что Веллоре захотелось позволить себе ещё чуть-чуть опереться на него. Она посмотрела в его глаза, цвета льда, в такие уже родные и теплые, и при этом холодные глаза, и в этом взгляде отразилась её собственная внутренняя борьба — гордость против желания быть понятой. Но ведь он уже понимал её, не так ли? Он знал её больше, чем она хотела бы признать. — Ты должен знать, Ша’арнез, что опаснее всего — близость к дипломатам, — тихо произнесла она, сжав его руку. — Мы искусны в манипуляциях, в интригах… но сердце? Его мы охраняем куда строже. Он медленно кивнул, проводя пальцами по её руке, как если бы гладил тугую тетиву лука. Его голос стал ниже и теплее, как гудение глубокого горного эха. — Иногда сердце охраняют так крепко, что нужно стать частью твоей стены, чтобы приблизиться к нему. Но я уже здесь. И уходить я не собираюсь. Слова эхом отозвались внутри неё, затопив волной неожиданного тепла. — Глупец, — прошептала Веллора, глядя прямо в его глаза. — Ты даже не представляешь, что это значит. Он усмехнулся, но на этот раз его улыбка была почти смиренной. — Я давно понял, что ты будешь моей самой большой авантюрой. И всё же риск стоит того. — Его пальцы мягко переплелись с её, и он наклонился, едва коснувшись её лба. — Скажи мне, Веллора, если я уже упал — будешь ли ты той, кто удержит меня от падения дальше? Она вздохнула, прикрывая глаза. Её сердце билось гулко и неровно. Но сейчас — сейчас она позволила себе забыть о страхах и о том, кто она. — Я удержу, — прошептала она, а потом добавила: — Но только если ты готов лететь вместе со мной. И в этой тишине между ними больше не было ни интриг, ни игры — только правда.