Третий поцелуй профессора Снейпа

      — Так расскажи, — прошептал Гарри. Горячее дыхание опалило ухо, волна лёгкой дрожи пробежала по позвоночнику, мышцы внизу живота предательски сжались, сердце застучало быстрее. Ладонь Гарри скользнула выше по его руке, но сюртук приглушил ощущения.       Гарри коснулся его щеки и мягко повернул к себе, потянулся к губам, и от этого стало совсем жарко. Пальцы зарылись в волосы на затылке, Северус закрыл глаза, ожидая поцелуя, но Гарри почему-то остановился в дюйме от его губ.       — Что я делал у тебя во сне, Северус? — прошептал Гарри. — Я обещаю, что в этом нет ничего грязного.       Поцеловал мимолётно, едва касаясь. Пальцы погладили чувствительную кожу головы, запуская мурашки по шее.       — Это вообще самая естественная из вещей, которая может быть между нами. Было бы странно, если бы мы не хотели друг друга…       Он запустил в волосы и вторую руку, лаская, успокаивая, а губами скользнул к щеке.       — Это то, что нас связывает.       Провёл ими вдоль скулы и остановился у уха. Северус прерывисто вздохнул, слушая его хриплое дыхание.       — Я тоже мечтаю о тебе по ночам. Если хочешь, могу рассказать, что мы там делаем… Но сначала ты. Скажи мне, что тебе снилось.       Не открывая глаз, теряясь в ощущениях, Северус коротко, поверхностно дышал. Вот так, вслепую, словно в бреду, казалось легче что-то сказать — будто и не по-настоящему вовсе.       — Мы… были раздеты, — хрипло, еле слышно наконец пробормотал он.       — О, это хорошее начало, — с явным удовлетворением прошептал Гарри у самого его уха. Коснулся губами его края, сжал пальцы в волосах, вызывая ещё одну острую волну мурашек. — И что же мы делали?       Северус сглотнул. Все картинки в миг вспыхнули в тяжёлой голове, переполняя мысли. Образы, прикосновения, слова, смешанные с объективной реальностью, где руки Гарри так приятно касались его… Намного лучше, чем во сне.       — Ты обнимал меня… Сзади.       — Прекрасно.       Губы Гарри скользнули от уха к нижней челюсти, маленькими поцелуями отмечая каждый сантиметр, руки покинули волосы и опустились к шее, где её удушающе обхватывал воротник сюртука. И, пока ловкие пальцы расстёгивали несколько верхних пуговиц, Гарри поддразнил его:       — Представляю, как мне бы это понравилось. Я гладил тебя? Целовал?       Северус задержал дыхание, не в силах ответить сразу, словно сами слова стали такими густыми, что отказывались выходить из горла.       — Да, — выдохнул он после долгой паузы. Голос прозвучал низко и сдавленно, будто это признание вырвали у него силой. — Везде.       — Это похоже на меня, — мурлыкнул Гарри, продолжая расстёгивать пуговицы. — Я бы и правда целовал тебя везде.       Он прижался губами к открывшейся шее, слегка засасывая, а после — облизывая. Закончил с сюртуком, распахнул его полы и положил горячую ладонь на бок Северуса, твёрдо провёл ею вверх.       — Скажи, что ещё я делал?       Северус глубоко вдохнул, стараясь взять себя в руки. Он знал, что Гарри играет с ним, подводя всё ближе к тому моменту, когда он просто потеряет контроль. Умело, целенаправленно рушит выстроенные стены, оставляя полностью беззащитным.       — Шептал мне на ухо.       Голос дрогнул — а Гарри в этот момент провёл языком от шеи к уху.       — Что? — спросил он совсем таким же, как во сне, шёпотом.       — Пошлости.       Гарри куснул мочку уха, затем взял её в рот — и Северус задохнулся.       — Могу повторить их все, если хочешь.       Отстранившись, Гарри впервые за последние несколько минут посмотрел Северусу в глаза. Румянец на щеках, растрепавшиеся волосы, немного безумный взгляд, из которого при этом не пропала серьёзность.       У Северуса голова шла кругом.       Гарри улыбнулся — близко-близко от его лица.       — Пойдём в спальню? — предложил он просто.       Северус сглотнул, а сердце гулко застучало где-то в горле. Охваченное жаром тело совершенно не поддавалось успокоению.       — Ты этого хочешь? — хрипло спросил он.       — Я тебя хочу, Северус, — прошептал Гарри, притягивая его к себе. — Во сне, наяву, в любое время дня и ночи.       Скача взглядом от его глаз к губам, Северус пытался проглотить вставший в горле ком. Напряжение — нервное, сексуальное, моральное, телесное, да просто общечеловеческое — скручивало живот.       А затем он поднялся на ноги.       В спальню он зашёл первым — чтобы хотя бы несколько лишних секунд Гарри не видел панику в его глазах, но не успел ничего с ней сделать, потому что практически сразу тот взял Северуса за запястье и развернул к себе. Они остановились посреди ковра, не дойдя нескольких шагов до кровати. Гарри положил одну руку ему на талию и уверенно притянул к себе, второй прикоснулся к щеке. Улыбнулся мягко, совершенно обезоруживающе. Прошептал:       — Расслабься, — и наконец поцеловал, впервые за этот бесконечно долгий вечер, начало которого уже выветрилось из головы, а конец… Кажется, совсем ещё не предвиделся.       Медленный, глубокий, наполненный спокойствием и уверенностью поцелуй вскружил Северусу голову. Гарри прижимал его к себе, и Северус отзеркалил его движения — обнял так же, всё ещё непривычным жестом, стиснул в объятиях, наконец позволяя себе это. Гарри гладил его спину, грудью касался груди, а затем поднял руки к плечам и начал стягивать с них сюртук — с намерением, но при этом без излишней настойчивости и нетерпения. И Северус, понимая, что сегодня они уже не остановятся, сдался. Сбросил его на пол, вздохнул над ощущением обернувшихся вокруг него рук — а затем Гарри разорвал поцелуй и посмотрел ему в лицо.       Пальцы легли на его грудь у воротника рубашки и остановились там.       — Так что я шептал тебе во сне, Северус? — тихо спросил Гарри, словно ненароком поглаживая его. Голос его был низким, непривычным, наполненным каким-то глубинным чувством.       Северус прикрыл ресницы и сделал вдох.       — Что ты… — Он снова встретился с Гарри глазами. — Хочешь меня.       — О, это правда, — едва улыбнулся Гарри, а пальцы его расстегнули верхнюю пуговицу.       Ещё один вдох.       — Что я… — Облизнул губы. — Сексуальный.       Гарри стрельнул на него острым, каким-то хищным взглядом.       — Ты просто не представляешь, насколько.       Северус стал на две пуговицы ближе к концу. Он опустил взгляд на руки Гарри, медленно вынимающие их из прорезей в ткани.       — Что-то ещё?       Конечно, было ещё.       — Я не могу это повторить, — почти шёпотом признался Северус, не глядя ему в глаза. Услышал, как Гарри тихо усмехнулся.       — Ничего, я придумаю своё.       Ещё две пуговицы пали без боя — и остались только две самые нижние. Гарри молчал, словно весь погрузился в процесс.       — Ты говорил мне, — сказал тогда Северус, наблюдая, как он расстёгивает и их, — что расскажешь о своих…       Ладонь скользнула по его обнажённой коже, вторая незамедлительно последовала за ней.       — Сексуальных фантазиях? — мурлыкнул Гарри ему в губы, снова гладя его спину, рассылая по телу искры из-под кончиков пальцев.       — Да.       — Ох, Северус.       Словно под беззвучный ритм, Гарри говорил — в секундных передышках между секундными поцелуями.       — Я тоже представлял нас с тобой раздетыми. Что я трогаю тебя. Везде. А ты — меня. Целуешь. Стонешь, когда я ласкаю тебя. Просишь ещё. Теряешь контроль, забываешь, что нужно сдерживаться… Отпускаешь себя. Позволяешь себе…       Губы снова у самого уха, мокрый язык на ушной раковине.       — Чувствовать.       Северус вздрогнул от этого низкого шёпота, возбуждение в тугой узел скрутило внутренности.       Гарри отошёл на полшага назад, руки взметнулись к воротнику его собственной рубашки.       Он расстегнул первую пуговицу, неотрывно глядя Северусу в лицо. Пальцы его едва заметно дрожали.       Эти потемневшие глаза были — совсем другого человека.       Он продвигался вниз в такт своим словам.       — Я представлял, как я беру в руку твой член. А ты… берёшь мой. Мы трогаем друг друга. Стонем друг другу в рот. Дышим в унисон…       Рубашка полетела на пол, Гарри прижался к Северусу разгорячённой кожей.       — И кончаем одновременно.       Северус стоял столбом, пытаясь справиться с накатывающими ощущениями, и позорно проигрывал. Каждое слово обжигало, оставляя горящий отпечаток где-то внутри.       Каждый поцелуй оставлял горящий отпечаток снаружи.       Руки его сами собой легли на спину Гарри, прижимая ближе, чтобы губы его никогда не смели отрываться от шеи Северуса. Так плотно, так тесно, ни одного лишнего миллиметра между их телами…       В ногу вжималось возбуждение Гарри, и на обработку этого чувства просто не хватало сил. Это происходило, вот и всё. Неизбежность поглотила его, ничего не оставив от прежнего Северуса, превратив его в один большой оголённый нерв, который умел ощущать только Гарри.       — Я представлял, как ты лежишь передо мной… — лихорадочно зашептал он. Горячее дыхание обожгло шею. — Такой красивый, открытый, чувственный…       А затем — хрипло, на выдохе:       — А ещё я представлял, как ты говоришь, что хочешь меня.       Пальцы Северуса непроизвольно сжались на его спине, царапая кожу; судорожный вздох вырвался из горла, словно выпущенная из клетки птица.       — Скажи это, — прошептал Гарри на ухо. — Просто скажи.       Северус замер, задержал дыхание, весь словно превратился в статую, только безумное сердце всё ещё отбивало свой марш.       — Я… — выдохнул он, но голос сорвался. Гарри выждал несколько секунд, крепче прижался к нему, потёрся щекой о щёку.       — Чего ты боишься? — на грани слышимости спросил он. — Я ведь и так уже это знаю, Северус. Просто хочу услышать.       Нервно отстранив его от себя, чтобы взглянуть в глаза, Северус вцепился в него взглядом. Вот он, здесь, такой близкий и доступный, на расстоянии вдоха, шепчущий такие вещи, о которых Северус не позволял себе и мечтать. Говорящий, что это нормально, естественно, даже желанно для него…       — Я хочу тебя, Гарри, — хрипло произнёс он.       Внутри что-то упало — и отпустило.       Улыбаясь, ладонями обхватывая его лицо, таким же дрожащим голосом Гарри пообещал:       — Я сделаю всё, что ты попросишь.       Северус сглотнул, водя руками по его телу.       Можно.       — Хочу видеть тебя.       — Мне раздеться? — прошептал Гарри.       И, так и не отрывая от него взгляда, Северус кивнул.       Руки Гарри мелко дрожали, когда он расстёгивал свой ремень. Сбросил джинсы, не разрывая зрительного контакта, и остался перед Северусом в одном нижнем белье, явно выделявшем контуры его возбуждения. Он стоял неподвижно, уверенно, не пытаясь прикрыться, и только продолжал смотреть.       — Ты… красивый, — тихо сказал Северус, словно признавался в чём-то запретном.       — Спасибо, — тепло улыбнулся Гарри, делая полшага навстречу.       Северус вновь положил ладони на его торс, неуверенно погладил и опустил чуть ниже, касаясь ткани белья. Видя его замешательство, Гарри коротко кивнул.       — Всё хорошо. Можно.       Ладонь скользнула вниз по бёдрам, а вторая — на ягодицу. Легко сжала и тут же отпустила — Гарри одобрительно промычал, подаваясь вперёд и обнимая Северуса за шею, вовлекая его в медленный поцелуй.       Северус выдохнул, полностью отдаваясь ощущениям — огромному, невыносимому их количеству, враз затопивших его не привыкший к этому организм. Губы Гарри, его язык и руки, его податливое тело под собственным руками и то, с какой готовностью оно отвечало на прикосновения, буквально плавилось под ними, он тоже этого хотел, хотел…       Гарри вжался своей эрекцией в его, слегка потёрся, запуская волну удовольствия по телу. Северус вздрогнул, а затем попробовал повторить это движение — и Гарри удовлетворённо хмыкнул в поцелуй, продолжая. Он неторопливо двигал бёдрами, словно играя, а у Северуса мгновенно сбилось дыхание. Губы забыли, как целовать, а руки — как гладить, всё внимание тут же сосредоточилось внизу живота, сконцентрировалось в одну напряжённую точку. Он едва слышно застонал, закрывая глаза, и Гарри улыбнулся ему в губы.       — Ты такой чувствительный, — прошептал он, скользя рукой вдоль его позвоночника. Погладил поясницу, сжал ягодицу, обогнул бедро и невесомо коснулся паха, но не задержался там — остановился у пуговицы брюк и с вопросом взглянул в глаза.       Северус только кивнул.       Гарри раздевал его так, словно для него это было самым естественным действием. Опустившись на корточки, помог выпутаться из штанин, а затем с нажимом обеими руками провёл по ногам вверх, снова встал рядом, и в глазах у него было такое обожание, с которым, как Северусу казалось раньше, вообще никто ни на кого не может смотреть. Но на него, стоящего сейчас здесь практически обнажённым, немолодого, некрасивого… Гарри почему-то смотрел.