(Не) готика

***

11 лет назад...

— Хён? — тихий шёпот нарушил тишину в комнате, а дверь, приоткрывшись, скрипнула. — Да? — сначала не обратил внимания Хёнджин, продолжая сидеть за столом и чиркать карандашом по твёрдой бумаге. Сзади послышались шаги, и дверь закрылась, оставляя помещение освещать лишь прикреплённую к полке лампу. На дворе ночь, Хван зажмурил глаза, отгоняя сонную пелену и наконец вернулся из мыслей в реальность, тут же оборачиваясь на пришедшего. — Что случилось, клубничка? Ты чего не спишь? — альфа сложил ногу на ногу, наблюдая, как мальчик пяти лет остановился на полпути к нему, отводя взгляд так, словно что-то натворил, но никак не мог признаться. — Ну же, иди сюда. Хван похлопал по колену, приглашая к себе. Оживившись, ребёнок поплёлся к нему, перебирая маленькими ножками, и не без помощи старшего сел на него. В ладошках он держал плюшевую игрушку персонажа известного мультфильма Pixar и Disney. Сколько знал малыша Хёнджин, тот таскал с собой везде этого зелёного монстра-кругляша с одним глазом, обожая периодически пересматривать вместе с ним любимый мультфильм. Правда после всё равно почему-то боялся оставаться в комнате один ночью. — Минхо-хён сегодня не придёт? — малыш поднял на Хёнджина тёмные глаза-бусины, отражающие блики от лампы, чему старший не мог не умилиться. — Сегодня на ночной смене, вернётся только рано утром, — он кивнул в ответ и поднялся с младшим на руках со стула. — Я зря ждал его, — малыш опустил уголки по-детски пухлых губ и держался одной ручкой за шею Хвана. — На выходных он весь день будет с тобой, Ликс-и, — желая приободрить его, альфа мягко улыбнулся и выпустил успокаивающие феромоны. Он знал, как младшему брату Минхо нравился его запах. Малыш мог всего за пару минут начать клевать носом и заснуть прямо так на руках, вдыхая его феромоны и пуская слюни на плечо. Старший Ли уже на постоянной основе не ночевал с младшим, беря на работе охранника или грузчика сверхурочные и отправляясь на ночную смену. Феликс, наверно, и забыл, когда в последний раз ложился спать под бок родного хёна, но в целом никогда не жаловался, стараясь быть хорошим ребёнком для брата и его лучшего друга. Хёнджин же за всё это время давно научился управляться с крохой и понимал его чуть ли не с полуслова. — А пока не хочешь ли поспать у меня? — Хван погладил тёмные пушистые волосы на макушке Ли, а тот уже приоткрыл рот, собираясь согласиться, но покосился на стоящий напротив кровати шкаф. — Не переживай, пока я рядом, никакие монстры тебя пугать не станут. Пусть только попробуют. — Дядя Хёнджин защитит меня? — захлопал густыми ресничками тот. — Разумеется. Постоянно ловя себя на мысли, что невозможно не улыбаться, глядя на такой крошечный комочек с веснушками, Хван неосознанно широко выдавил целую лыбу, когда заметил довольное личико Феликса. Его ладошка потянулась к кровати, без слов говоря старшему отнести его туда, и Хёнджин присел на матрас, отпуская ребёнка самостоятельно забраться под одеяло и улечься на подушке, помещаясь на ней практически во весь рост. Стало привычным, что почти каждую ночь всё повторялось из раза в раз: Феликс желал альфе спокойной ночи, ложился спать, как самый ответственный в этом доме, а уже через пятнадцать минут приходил в комнату Хёнджина, и тот всегда позволял ему ночевать у себя. Малышу не нравилось одиночество, Хван не раз замечал это и не только перед сном, хотя сам Ли никогда не признавался в этом, ссылаясь на монстров в своём шкафу. Такой маленький, а всё равно смущался своего тайного страха одиночества и темноты, из-за чего постоянно крутился где-то рядом и не отходил далеко. Оно и неудивительно. Всего два года назад, когда Хёнджину ещё было шестнадцать, ранним утром ему позвонил лучший друг, вместе с которым они заканчивали одну школу и один класс. Голос Минхо в динамике звучал странно и не в привычной манере: охрипший, приглушённый и подавленный он попросил Хвана прийти к нему и посидеть пару часов с трёхлетним братом-омегой, пока самому Ли нужно было срочно в участок. Альфа не стал задавать лишних вопросов, поэтому совсем скоро держал на руках тихо спящего с соской во рту Ёнбока. Лишь после они все узнали новость о трагичной смерти в автокатастрофе родителей Ли. Обоим братьям пришлось не сладко. Минхо отдал последние сбережения на организацию похорон, куда предпочёл не брать младшего, желая, чтобы тот запомнил родителей живыми. Сам Ёнбок перестал отзываться на своё корейское имя, предпочитая то, что ему дал отец — австралийское «Феликс». Ему пусть и не стали говорить напрямую всего, но омега явно понимал куда больше. Плакал пару ночей навзрыд и без остановки, после чего уши обоих альф болели какое-то время, но, впрочем, вскоре перестал. Вылил эмоции и успокоился, что очень даже свойственно маленькому ребёнку с его хрупкой, но пластичной психикой. Хёнджин всё чаще появлялся в доме Ли. Теперь не чтобы посидеть за приставкой между уроками или с кружкой чая за столом, а присмотреть за Феликсом. Минхо бывало неловко так часто просить друга делать ему одолжения, но Хван никак не жаловался, порой сам напрашивался, прекрасно осознавая их с ребёнком положение. Старшему приходилось обеспечивать обоих и совмещать выпускной класс с подработкой. Поначалу им хило, но помогали родственники, а по достижению совершеннолетия альфа смог добиться полного опекунства над младшим братом, чтобы никак не зависеть от шантажа со стороны. Жить стало чуть легче, когда Минхо удалось устроиться на более-менее стабильную работу, вот только времени из-за неё и заочной учёбы в техникуме Феликсу он стал уделять меньше. Хёнджин с недавних пор на совсем переехал в их дом, жил в выделенной ему просторной спальне, объясняя это другу тем, чтобы тот больше не переживал сильно, когда оставлял на ночь брата одного и уходил на работу. Теперь-то за крошечной клубничкой — как прозвал его Хван за алые губки и веснушки на лице — всегда могли спокойно присмотреть и занять играми. Хёнджин нигде не работал, в его обязанности входило лишь провожать Феликса в садик, учиться на дизайнера и, возвращаясь домой, забирать малыша обратно. Ничего сложного, но порой Хван чувствовал сильную усталость. Хотелось побыть одному или выйти на тусовку. Ему совсем недавно исполнилось восемнадцать, он молодой альфа в полном расцвете сил, а заместо зажимов с омегами по всем углам получал разве что объятия на шее или ноге, если Ли подбегал и неожиданно нападал на него всем тельцем, после весело смеясь и спрашивая старшего, насколько сильно он испугался. — А ты? — Феликс ткнул пальчиком в бедро Хёнджина. — Мне ещё нужно поработать, — Хван натянул одеяло малышу до подбородка и вновь погладил по макушке. — Ты пока засыпай, я попозже тоже лягу, — и вернулся на стул, задумавшись над лекалами с карандашом в руке. Не то что бы Хёнджину нравились дети и ему приносило сплошное удовольствие быть рядом с ними. Он просто умел находить общий язык со всеми, кому меньше десяти, а те так и лезли ему на шею, обожая со всей присущей их возрасту наивностью. Однако, с Феликсом ему и правда было легче, если сравнивать с другими. Малыш не был сильно капризным, он всё старался делать самостоятельно, повторяя за хёнами и даже в чём-то им подражая. Минхо любил иногда читать сказки брату, а Хвану не менее нравилось наблюдать, проходя мимо их общей комнаты, картину спящих друг на друге Ли. Те были словно на одно лицо и под особую кошачью манеру приоткрывали рты от усталости. — Хён, — позвал его Феликс робким шёпотом, на что тот отозвался вопросительным мычанием. — Мне холодно. — Достать ещё одеяло? — Хёнджин было поднялся со стула и направился к шкафу, как его остановили. — Нет, не открывай, — поспешно тараторил Ли, показавшись из-за одеяла. — Вдруг там Салли или... — Разве Салли не был хорошим в том мультике? — Хван вопросительно вскинул бровь, оборачиваясь. — Я думал, он тебе нравится. — Но он всё равно монстр и достаёт до потолка, — Феликс тут же спрятался с головой под одеяло, видимо, представив персонажа перед собой. Хёнджин хмыкнул и подошёл к нему. Встал рядом, хватая малыша на руки вместе с одеялом и присаживаясь обратно на стул. Провизжав от неожиданности, Ли показался из укрытия и сцепил кулачки на футболке старшего, смотря на него огромными глазами. — Даже если он такой большой, тебе нечего бояться. Я же говорил, что я рядом, помнишь? — омега кивнул на это. — И, кстати, ты подал мне идею. Смотри. Взяв в руки карандаш, Хван быстрыми мазками стал рисовать на новом листе бумаги очертания людей. Один поменьше, другой побольше. Они стояли и держались за руки. Того, что повыше, Хёнджин стал раскрашивать голубым и фиолетовым карандашами и прорисовывать очертания шерсти с хвостом, маленькому же разукрасил кофту и штанишки, не долго думая добавляя на волосы два неровных хвостика. У одного из них была яркая улыбка с веснушками, у второго же лицо с полным недовольством кота. Альфа усмехнулся, глядя на готовую работу, и продвинул её Феликсу на рассмотрение. — Это же Салли и Бу! — весело пролепетал Ли, хлопая в ладоши. — Это ты и твой брат в их костюмах. Как тебе? Хочешь так же нарядить Минхо? — заулыбался Хван. — Хочу, — глаза Феликса загорелись. — Тогда иди пока спать и фантазируй, как подаришь своему хёну этот костюм. А я обязательно сошью его для тебя, — Хёнджин подмигнул малышу, но тот сопротивлялся, когда его собирались положить на кровать. — Не-ет, хён, дай мне карандаши, я тоже хочу рисовать, как ты! — раздул губы-бантики омега, с расстроенной моськой смотря на альфу. — Как же ты завтра проснёшься в садик? Феликс тут же притих, отводя взгляд. Он не знал, что на такое ответить, и только опустил уголки губ вниз, прижимая к себе кругляша-игрушку. Хёнджин же молча умолял себя не наблюдать за этим концертом. Слишком слабым и бессильным он ощущал себя, стоило крошечному омеге поджать к себе ножки и сидеть с опущенной головой, полной печали и смятения. — Так и быть, завтра останешься дома, — и Хван готов был фейспалмить себя за это тысячу раз. Но он не мог иначе. Не мог видеть малыша Ли грустным. — Я буду весь день с тобой? — раскрыв глаза и не скрывая улыбки, резко сменил настроение Феликс. — Да, ты будешь со мной, — Хёнджин вздохнул, но, завидев, как от радости порозовели щёчки малыша, позабыл про усталость и слабо улыбнулся ему в ответ. — Клубничка. • • • — Нет, — Минхо, скрестив руки перед грудью, хмурым взглядом стрельнул по брату и другу. — Пожалуйста, мы тебя очень просим, — сложил ладони в умоляющем жесте Хёнджин, а Феликс повторил вслед за ним. — Я сказал: нет, — закатил глаза альфа, собираясь встать из-за стола и уйти в другую комнату с кружкой кофе. Он только проснулся и сел за завтрак, как на него напали сразу двое. — Хён, ну пожалуйста, — лепетал ему в спину омега. — Пожалуйста, хё-ён. — Ликс-и, — вздохнул тот, остановившись в дверном проёме. — Я взрослый дядька для такого. Мне просто... мне не пойдёт этот костюм! — Ты младше меня, «дядька», чего строптивишься? — хмыкнул Хван. — Я этот костюм специально под тебя шил. Выбора у тебя, к слову, нет. У клубнички завтра утренник, на котором тебе надо будет выйти в качестве поддержки. — Почему я? — развёл руку в сторону Ли, второй держа кружку и допивая кофе. — И почему именно в чудище! — В Салли, — поправил его младший. — В Салли! — похлопал глазами Минхо. — Воспитательница сказала одеться всем в любимых героев. Кто виноват, что в четыре года включал ребенку «Корпорацию монстров», а сам дрыхнул рядом? — теперь руки перед грудью сложил Хёнджин. — Ладно, — альфа сделал ещё глоток и со стуком поставил стакан в раковину. — Где там ваш костюм? Радостные визги Феликса и довольная ухмылка Хёнджина не заставили себя долго ждать. Уже через пару секунд они наряжали Минхо в Салливана, и младший Ли после этого постоянно лез на руки, трогая то рога, то пушистую шерсть, а иногда просто цепляясь за хвост во время ходьбы старшего и изучая его, как что-то невероятно интересное. • • • Утренник прошёл более чем прекрасно. По виду Феликса можно было сказать, что он самый счастливый ребёнок на свете. Обожаемый им мультяшный персонаж на протяжении пары часов всё время стоял рядом и, бывало, брал на руки, чтобы лишний раз позволить Ли потрогать рога. Он улыбался и смеялся, водил хороводы, пел, танцевал, подпрыгивая и кружась рядом с братом, не забывая при этом махать Хёнджину, который сидел в зрителях и просто не мог не прийти. Слишком сильно хотелось заделать пару десятков фоток друга в костюме и заодно радостного клубнички, чтобы после подолгу вспоминать и улыбаться, давясь смехом. — Тебе понравилось, хён? Понравилось? — подбежал Феликс, обнимая за ногу не успевшего опуститься к нему на колени Хёнджина. — Безумно понравилось, — хохотал тот, гладя омегу по голове между двух торчащих хвостиков и обращая внимание на подошедшего к ним Минхо. — Твоему брату, кажется, тоже было весело. — Да, Минхо-хён сказал, что я молодец, — улыбнулся во все зубки Феликс, убегая в свою группу. — Ты как? — поинтересовался Хван у друга, что с особым удовольствием снимал с себя костюм, складывая его в рюкзак. — В жизни так не краснел, но, — проворчал Минхо, глядя в сторону, куда убежал младший, — ты же знаешь, я на всё пойти готов, только бы у Ликс-и было хорошее детство. Хёнджин помолчал и только понимающе кивнул, помогая сложить костюм. — И ещё, Джин, — чуть тише продолжил альфа, — мне жаль, что я ввязал тебя во всё это. Ты устаёшь, я вижу. Всегда рядом с Ликс-и, пока я не могу даже один день нормально ему уделить. Прости, что так вышло, и я... — Успокойся, Минхо, мы миллион раз это обсуждали, — Хван нахмурился, понимая, к чему вёл друг. — Я сам решил тебе помочь, ты меня не принуждал. Клубничке не хватает родителей, это чувствуется, но он хотя бы может радоваться жизни, пока у него есть ты. Он любит тебя и, поверь, ему не так важно, сколько ты работаешь, как то, какие моменты вы вместе переживаете. Поэтому, пожалуйста, прекращай просить у меня прощения, я не отступлю, пока точно не буду убеждён в том, что ты и кроха крепко держитесь на плаву. Поджав губы, Минхо тяжело выдохнул, обняв друга и похлопав того по спине. Он держался, чтобы не начать шмыгать носом. Одни лишь воспоминания о брате заставляли переноситься в день, когда они потеряли всё, что было им дорого, а после поймали второе дыхание, когда Хёнджин протянул руку помощи. Не будь его, Ли понимал, он бы ни за что не справился один с Феликсом подмышкой. Поэтому и желал как можно быстрее отучиться, чтобы больше не мучаться на подработках, денег с которых едва хватало на оплату жилья и продукты детского питания. Омега ведь нежный ребёнок, врач с самого начала запрещал кушать что попало, поэтому ради него старший брал сверхурочные. — Нам слишком рано пришлось повзрослеть, это правда, — подытожил Хван, отстранившись. — Помню, ты ещё в четырнадцать говорил, как хочешь сходить в один клуб и подцепить там кого-нибудь, когда исполнится восемнадцать, — зачем-то сказал Ли, а после посмотрел в глаза вскинувшему в вопросе бровь альфе. — Так, может, всё-таки сходишь? Хватит тебе столько сидеть с Ликс-и, я возьму выходной и останусь. — А сам что? Ты ведь тоже хотел туда пойти, — Хёнджин свёл брови к переносице. — Да куда мне? Я сто лет нормально с братом не общался. Побудем вместе, хоть вспомню, каково это. И ты отдохнёшь, и я налажу с Ликс-и контакты, — непринужденно улыбнулся Минхо, что обычно не свойственно ему. — А омеги? У тебя ни разу никого не... — Потом как-нибудь, — отмахнулся тот, но Хван было хотел возразить, как его опередили. — Хён! — позвал Феликс, а обернулись сразу оба. — Хён, там на верхней полке в моём шкафчике панама. Достань, я не могу сам. — Сейчас, клубничка, — уже на автомате первым отозвался Хёнджин, заходя в группу и проходя вслед за малышом в коридор. На верхней полке и правда лежала панама. Достаточно высоко для крохи, тот и правда не мог дотянуться до неё. Быстро достав вещь, Хван встал на одно колено перед Ли и одел панаму ему на макушку. Феликс заулыбался, взял лицо Хёнджина в крошечные ручки, смотря прямо в глаза. Альфа мысленно посмеялся такому милому виду младшего, пока его личико находилось так близко, щёчки отчего-то краснели, а губки раздувались уточкой. Нужно бы предложить пойти домой, вот только в следующую же секунду омега потянул за волосы к себе. Чуть влажные губы коснулись губ Хвана, создавая сильный контраст между обветренной кожей старшего и гладкой, такой мягкой, словно пух, младшего. Пару секунд альфа просто не мог сообразить, что происходило, и глупо пялился на Ли, чьи кулачки сжались у висков, стискивая его пряди волос. Лишь когда Феликс со звонким чмоком отстранился, до Хёнджина наконец дошло, что его поцеловали. Вернее, что омега поцеловал его прямо в губы, самовольно и со всем чувством. Даже так можно было ощутить, как билось сердце его клубнички, а взглядом уловить, как краснели его щёчки и ушки. — Мой друг сказал, что целовать в губы можно только тех, кого любишь. Я хотел дождаться Минхо-хёна и поцеловать его сегодня ночью, но он сказал, что родственников так не целуют. Тогда я вспомнил, что люблю ещё тебя, хён, поэтому прими мой первый поцелуй, — объяснил свой поступок Феликс, постоянно перебирая пальчиками волосы Хёнджина, заметно нервничая или стесняясь. — Клубничка, но разве не лучше было бы поцеловать кого-нибудь из твоей группы? Тебе там нравится кто-нибудь? — проморгался Хван, всё ещё пребывая в лёгком шоке и совсем не зная, как реагировать. — Из группы? — на секунду задумался Ли. — Нет. Мой друг пытался меня поцеловать, но я не дал, потому что тебя люблю больше всех, — и вновь притянул к себе за голову, оставив быстрый и слегка слюнявый поцелуй на губах прежде, чем альфа успел опомниться. — Только не говори Минхо-хёну, вдруг он обидится, что его я люблю поменьше. Хёнджин просто не мог поверить. И пошевелиться тоже не мог. Что вообще произошло? Почему он всё ещё стоял на колене перед Феликсом и вообще никак не сопротивлялся его вытянутым губам в свою сторону? Хвану и самому хотелось бы ответить на эти вопросы, но он только и продолжал, что глупо пялиться на омегу, слизывая какой-то сладкий привкус с шершавой кожи. Подумать только! Ли так крепко и будто даже отчаянно держал его за волосы, а после целовал одними касаниями, не смея шевелиться и так по-детски наивно изъясняясь в любви, что старший откровенно поплыл, отключая мозги. — Не скажу, — пообещал он, скрещивая мизинцы на их ладонях. — А ты меня любишь, хён? — вдруг спросил омега, сверкая тёмными глазками. Пока он в предвкушении ждал ответа, Хёнджин складывал шестерёнки, думая, что сказать на заданный вопрос. Феликса он знал с пелёнок и наблюдал с первых рядов за его взрослением. За столько проведённого вместе времени невозможно было не привязаться, Хван уже за своих считал семью Ли, поэтому, определённо любил двух братьев. Но что, если омега подразумевал совсем не такую любовь, а значащую что-то больше, чем поддержка и желание заботиться? Тогда... а, впрочем, зачем себя так накручивать? Малыш точно не имел в виду чего-то глобального, а альфа в очередной раз напряг мозги, которые думали всё туже, пока личико клубнички, а особенно его губы, находились чересчур близко. — Люблю, — всё-таки ответил Хёнджин, набравшись решимости. — Тогда можно чаще тебя целовать? — Феликс слегка оттянул волосы старшего, счастливо улыбнувшись, отчего не особо хотелось рушить его настроение. — Ам... но давай для начала в щёку или нос. Куда хочешь, но не в губы, хорошо? — рискнул предложить Хван, раз десятый мысленно начиная фейспалмить себя. И это только за этот месяц. Больно много он давал поблажек такому крошечному созданию. — Хорошо, — Ли наконец отпустил его волосы, оставляя поцелуй на щеке, а после улыбаясь так, словно ему гору мороженого подарили. Вот каким образом альфа мог бы ему отказать? Этот ребёнок слишком по-ангельски прекрасен. Его хотелось тискать, о нём хотелось заботиться и защищать. Кроха один со старшим братом в этом мире. Либо у Хёнджина синдром спасателя, либо он принимал Феликса за родного, либо он точно сошёл с ума и ему в самом деле, как предложил Минхо, нужно было пойти отдохнуть. Опасно всё это. Но в одном альфа был уверен точно: омега ещё маленький, всё для него забудется на следующий же день, поэтому лучше отпустить ситуацию, в которой не было ничего катастрофического. — У меня украли мой первый поцелуй и заставили признаться в любви, — по дороге домой бурчал под нос Хёнджин, сам себе не веря. — Хитрая клубничка.

***

2 года спустя...

Когда настало время Феликсу пойти в школу, весь дом стоял на ушах. Возможно, однажды Хёнджин признается, что никогда прежде так не нервничал, но пока делал вид, что всё идёт по плану и сожженная им же блузка под утюгом не значила ничего страшного. У них же полно одежды (нет), тем более Хван учился на дизайнера и точно мог найти выход из подобной ситуации. Только поэтому, напрягая шестерёнки в голове, альфа поверх блузки с уже зашитой дыркой на спине заставил омегу надеть рюкзак и вообще целый день его не снимать. — Мы ведь не хотим колоссального позора, верно? — слегка нервно застёгивая рубашку на себе, тораторил Хван. — Итак, на выход. — Подожди, хён, — остановился в дверях Феликс, смотря на старшего самым серьёзным взглядом. — А поцеловать? — А, да, — почесал затылок тот, тут же теряясь, но присаживаясь на корточки, чтобы младший Ли поцеловал его в обе щёки, а после подставил и свои. — Хван Хёнджин, двадцать годиков, — пока альфа чмокал щёчки малыша, сбоку послышалась вспышка камеры, — а сидит чуть не на жопе и потакает семилетнему омеге. Смех Минхо раздался по всему коридору. За ним последовали терпеливое каменное лицо Хёнджина и покрасневшие ушки Феликса. — Не завидуй, хён, — малыш махнул в сторону брата волосами и кокетливой походкой вышел в подъезд под раскрытый рот старшего. — Хэй, ты ещё не подросток, чтобы себя так вести! — крикнул вдогонку Минхо, но его никто не собирался слушать. — Ты сам всё слышал, — усмехнулся Хван, выходя из дома следом.

***

Настоящее время...

Если поначалу Хёнджин переживал, как Феликс сможет устроиться в новом классе и с новыми учителями, то буквально через пару месяцев осознал, что впустую тратил нервы. Ли явно нравилось ходить в школу, он прямо-таки рвался туда, делая уроки вместе с братом или Хваном, пока те в свою очередь готовились к сессии. Переживать стоило совершенно по другим причинам. И альфа всё чаще обращался к другу со словами о том, что с его младшим происходили какие-то метаморфозы. Минхо бы даже не заметил, не будь Хёнджин наблюдательным и не проводи он с Феликсом большую часть свободного времени. А ведь у омеги начали формироваться феромоны. Прямо в пятом классе и ровно по возвращению домой он чуть не свалился в обморок в коридоре. Повезло, что Хван в основном работал из дома и услышал тяжёлые вздохи. Сладкий запах уловил сразу и направился по нему, находя омегу обессиленно сидящим на полу и прижимающим к себе рюкзак с тяжёлыми учебниками. С тех пор старшие старались по возможности забирать младшего Ли со школы, ведь мало ли что с ним могло случиться по дороге домой. Со временем Феликс переселился в отдельную комнату от брата. Он подрос, ему нужно было больше личного пространства, поэтому Минхо не стал спорить, и вместе они обустроили забытую всеми комнату, что до этого использовалась как кладовка. Довольный и более чем удовлетворённый омега стал жить отдельно и готовить себе еду самостоятельно, пока остальные сутками торчали на работе. Время шло, год сменялся другим годом, но кое-что всё равно оставалось прежним. Когда Феликсу исполнилось шестнадцать, старшим казалось, они с трудом смогут пережить этот пик взросления, однако, омега всегда был спокойным ребёнком, а будучи подростком выражал своё «я» не в скандалах и спорах, а в одежде. Приходил к Хёнджину «просто посидеть посмотреть», а после под уже знающим, что произойдёт дальше, взглядом Хвана показывал ему свои эскизы. Так на полках в спальне старшего всё чаще Ли замечал только чёрные рулоны ткани. Ему нравился этот цвет, с которым он чувствовал себя умиротворённо и более чем комфортно. — Может тебя в клуб мелких готов записать? — усмехнулся Хёнджин, сидя за столом и прошивая очередную кофту швейной машинкой. — Не смешно, хён, — цокнул в его сторону Феликс, листая один из модных журналов, пока лежал, сложив ногу на ногу, на его кровати. — Я не подхожу под эту субкультуру. — А мне кажется, сплошь и рядом один чёрный очень даже выдаёт тебя, — продолжал дискуссию Хван. — Ты просто ничего не смыслишь в готах, — вздохнул Ли, откладывая журнал, и сел. — Они не улыбаются, носят берцы, режут вены и философствуют о разбитом сердце. — Смотри, как много ты о них знаешь, — ухмыльнулся альфа. — Значит легко вольёшься. Только вены не режь, ладно? Как я потом буду оправдываться перед Минхо, если он узнает, что это я тебя подтолкнул? — Ой, заткнись уже, — омега кинул в него подушку, удачно попав в голову и слушая звонкий игривый смех. Правда после всё внимание перевелось на звонок на телефоне. Младший увидел имя, поджал губу, но всё-таки протянул телефон Хёнджину, который тут же ответил. С его лица резко пропала улыбка, он стал более сосредоточенным и настроенным на разговор. Ли часто видел альфу таким напряжённым. Всякий раз, когда у хёна появлялась девушка или парень, приближался момент, когда следовало бы пригласить пару к себе. И для Хвана всякий раз это были очередные грабли в лицо, ведь, завидя Феликса и узнавая о их близких отношениях ещё с детства, вторые половинки как-то слишком быстро откалывались и сбегали. Хёнджин не винил в этом младшего. Он ведь сам ещё давно для себя решил, что будет жить с Ли даже если собственные родители пригрозят лишением наследства и оставят ни с чем. Хван мог бы накопить на отдельную квартиру, чем и занимался последний год, но цены на жильё всё росли и росли. Нельзя же было вечно жить всем втроём в одном доме. Феликс рано или поздно вырастет, может даже найдёт себе альфу, а старшие будут только мешать. Сам Минхо до сих пор ходил один и всего себя отдавал работе. Замкнутый круг, который нужно было как-то аккуратно разорвать, сделав лучше для всех. Правда пока Хёнджин рядом, он и сам не понимал, как Феликса в его жизни было куда больше, чем потенциальных партнёров. Омега просто всегда вертелся перед глазами, сидел в его комнате чаще, чем в своей. То на кровати лежал с телефоном, то за столом делал уроки, то иногда на подоконнике просто смотрел в окно, думая о чём-то своём. Хван никуда его не прогонял, когда видел у себя. Да и зачем? Ли казался вполне себе подходящим, комфортным и идеально вписывающимся даже в сам интерьер. Маленькое чёрное пятнышко среди бежевых тонов, как ни странно, освежало общую картину. — Клубничка, — позвал его Хёнджин, отложив телефон на стол, — тут такое дело... — К тебе парень придёт? — догадался Феликс, склонив голову вбок. — Да, и я бы хотел... — Не переживай, я могу запереться в своей комнате, — отмахнулся он, но наткнулся на неоднозначный взгляд альфы, запоздало осознавая, о чём тот молча пытался ему сказать. — А-а... в таком случае, погуляю с друзьями. — Спасибо, ты лучший, — облегчённо послал ему воздушный поцелуй Хван, отворачиваясь обратно к швейной машинке. — Сейчас закончу, и пойдёшь в новой кофте. Ли слабо улыбнулся, откидываясь спиной на матрас. Прикрыл глаза, раскинув руки в стороны. Взрослея, он всё больше понимал, как альфе не хватало кого-то рядом. И этот кто-то точно не Феликс. Он ведь маленький, ему всего шестнадцать с хвостиком, а хёну скоро исполнится тридцать. У Хвана пусть имелся опыт с омегами, на младшего брата своего друга он бы точно никогда не посмотрел. Разве мог тот кому-то нравиться? Ходил всё время в чёрном, прятал фигуру за мешковатыми одеждами и не высовывался лишний раз на улицу. Только и делал, что просиживал штаны за учебниками в комнате Хёнджина и постепенно взрослел. Минхо какое-то время напрягало, что брат ни с кем толком не дружил и ходил по пятам вслед за хёнами. Феликс ведь не настолько маленький, чтобы быть вечно привязанным к старшим, ему пора было бы расправить крылья и влиться в общество ровесников. Но Ли видел, как омеге куда больше нравилось смеяться или дуть губы рядом с Хёнджином, чем какими-нибудь альфами из параллельки. Вздохнув, Минхо только пожимал плечами сам себе и ссылался на то, что переходный возраст всегда сложный, его следовало просто пережить. Он и сам не лучше, раз всё ещё ни с кем не встречался и дружил лишь с Хваном. — Я гулять, — предупредил Феликс, выходя в подъезд в новой кофте. Застегнув её до самого подбородка и пряча лицо в плюшевой ткани, он поправил вьющиеся чёрные волосы, смотря в экран телефона, а после направился по ступенькам к выходу. Зарываясь носом в воротник, он вдыхал любимый запах. Ли совсем не скрывал от себя и уже успел признаться в том, что испытывал странное влечение к аромату киви. Его так и тянуло лишний раз зайти в комнату Хвана, принюхиваясь к его витающим в воздухе феромонам. У него самого они открылись совсем недавно. Феликс тогда вздремнул на постели Хёнджина, пока старший был на работе, а после проснулся от бьющего в нос аромата. Его феромоны полностью сформировались и имели чёткий запах. Нотки клубники не отпускали его весь день, как бы упорно Ли ни старался перебить их гелем для душа. Той же ночью они с Минхо заперлись в его комнате, и тихим шёпотом младший делился переживаниями и спрашивал, что ему делать. К Хвану почему-то стало очень неловко обращаться с таким вопросом, хотя прежде рядом с ним подросток так не волновался. Брат же сказал сильно не переживать, дал пачку подавителей и поцеловал в лоб перед сном. Удивительно, но прозвище Хёнджина каким-то чудом всплыло в реальности. Феликс не только откликался на клубничку, но и пах ею. До Хвана не сразу дошло, что что-то было не так. Нос улавливал посторонние ароматы, но Ли первое время тщательно скрывал, что они исходили от него, а в какой-то момент и вовсе перестал заходить в комнату старшего. Альфе показалось это странным и непривычным, поэтому он сумел спустя недели уговоров узнать, что омега просто преображался и становился зрелым. Беспокойство отпало, и он объяснил, что в этом не было ничего такого, и он точно не станет смеяться над таким совпадением феромонов и ласкового прозвища. Правда Феликсу всё равно из раза в раз было всё более неловко находиться в комнате Хёнджина. И он понимал, что дело не в самом альфе, а в отношении омеги к нему. Ли скрывал и боялся даже самому себе в глаза сказать, что ревновал. Ему не нравилось, как старший приводил к себе кого-то нового, наверняка целовался с ним и даже больше. От одной мысли младшему становилось не по себе, он мог подолгу закрываться в ванной и часами проводить под душем, пока Минхо не начинал стучаться в дверь, спрашивая, всё ли в порядке. Нет, ничего не в порядке. Феликс просто с ума сходил, разрываясь между демоном и ангелом, что сидели у него на разных плечах. Один твердил ворваться в комнату Хёнджина и с истерикой прогнать выбранного им омегу, чтобы остаться наедине и оказаться, прямо как в детстве, на его руках, крепко прижатым к груди. Второй же шептал не делать этого, а следовать здравому смыслу. Кто такой Ли, чтобы влезать в личную жизнь хёна и портить ему отношения? Хван сам в праве решать, с кем ему встречаться и чьи губы целовать. И как жаль, что собственными мыслями нельзя было с кем-то поделиться. Омега не знал, как бы брат отреагировал на его терзания, поэтому оставлял всё в себе и закрывался от мира в чёрном — единственном цвете, что вмещал в себя оттенки всего мира, прямо как оттенки чувств безответно влюблённого подростка. «Почему чёрный?» — спрашивал Хёнджин, и Феликс бы с радостью сказал ему правду. Но не мог. Нельзя было. Наверняка бы Хван оттолкнул от себя и просто перестал как-либо контактировать. В детстве ещё можно было позволить себе какую-нибудь глупость по отношению к альфе, но сейчас Ли понимал, что это всё не прокатит. Он помнил свой первый поцелуй. Помнил удивлённые глаза старшего, что никак его не осудил, а только с прежним теплом в расширенных чёрных зрачках позволил целовать себя дальше. Не в губы, правда, но омега был счастлив и так. — Смотри, куда прёшь, — шикнул незнакомец. — Прошу прощения, — пролепетал Феликс, нечаянно влетев в человека, пока летал в своих мыслях. — Я Вас не заметил. — Ну и молодёжь, — мужчина, судя по всему омега, обвёл его скептическим взглядом и, фыркнув, пошёл дальше. Ли сел на скамейку, замечая, как незнакомец позвонил в домофон и зашёл в его подъезд. Видимо, он и был парнем Хёнджина. Бесшумно вздохнув, Феликс повертел ногой на асфальте и достал телефон, вставляя в одно ухо наушник. Посидит тут часа два, послушает музыку, а после пойдёт домой. Друзей у него всё равно не имелось, «погулять» означало либо посидеть под окном, либо сходить в магазин. Список продуктов Минхо утром не давал, поэтому омеге оставался только один вариант времяпровождения. Возможно он даже дождётся брата, и они вместе куда-нибудь сходят. Завтра выходной, и старший обещал провести его с семьёй, то есть, с ним. Продолжая слегка мотать носком обуви и с прикрытыми глазами слушать музыку, Феликс начинал засыпать. На улице март, хотя всё равно было прохладно, воздух свежий и успокаивающий. Ли скучал, хотя давно уже привык к какому-никакому одиночеству. Боялся его и темноту с самого детства, не мог с собой ничего поделать. Родителей не стало, а омега всегда спал в одной постели с ними под большим одеялом. А когда всё это резко ушло от него, стало не по себе. Поэтому он благодарен Хёнджину за то, что тот не оставлял его на протяжении всех лет. Заботился, как о родном, и сам стал чем-то большим в жизни малыша. — У хёна своя жизнь и свой парень, не лезь, — повторял тихим шёпотом самому себе Феликс. Он перестал быть наивным ребёнком. Понимал, как ему хотелось бы продолжать спать только в кровати Хёнджина, быть только в его объятиях и под его защитой. С ним можно было не бояться одиночества и тем более темноты. Никакая лампочка не нужна была, пока Хван рядом и пока Ли мог спокойно целовать его привлекательное лицо с лёгкой щетиной, которую альфа постоянно сбривал и мазал кремом. Омеге хотелось бы всегда быть с ним, трогать его до одури короткие волосы, смотреть в его глубокие тёмные глаза, дышать его феромонами киви. Тот словно был создан для него одного, в нём манило всё, но подросток с горечью понимал, как далеки его мечты от реальности. — Не холодно так сидеть? — сверху послышался голос старшего, и Ли поднял к нему голову. — Вставай, а то простудишь себе всё. — Я просто на прогулку вышел, — объяснил он, убирая наушник в карман кофты. — Ох, Ликс-и, — вздохнул Минхо, направляясь с братом к подъезду, — когда до тебя дойдёт, что прогулка — это ходить пешком с кем-нибудь, а не в одиночку сидеть на лавочке. — Мне не с кем ходить, ты же знаешь, — буркнул Феликс, вновь пряча лицо в воротнике. — Надеюсь, в университете ты найдёшь себе друзей, — альфа устало потёр переносицу и собирался приложить датчик к домофону, как его остановили. — Подожди, хён, там Хёнджин-хён с парнем... — Что, опять решил уединиться? — вскинул бровь Минхо, но завидя покрасневшие скулы Феликса, даже не стал ждать кивка. — Да когда ж это закончится, — он поплёлся обратно, сев теперь вдвоём на скамейку. — Иногда мне кажется, твой бедный хён скоро рехнётся. — Это ты про себя? — не понял омега, сведя брови вместе. — Про Хёнджина, — вздохнул тот и задумался о чём-то, перебирая пальцами и не поднимая глаз на брата, но после продолжил. — Я вижу, что ему не нравится ни один его омега. Феликс сначала опешил, поперхнувшись воздухом. Ему показалось, он услышал что-то не так, или, может, Минхо просто шутил, вот только выглядел он серьёзнее некуда, даже сцепил ладони в замок на коленях. — Почему ты так решил? — тихо поинтересовался омега. — Когда тебе ещё было пять лет, я пытался уговорить Хёнджина пойти в один клуб. Мы оба рвались попасть в него, но возможности не было и возраст неподходящий. Но когда пришло время, я уговорил его, хотел, чтобы он отвлёкся от постоянных сиделок с тобой и отдохнул. Слушая со всем вниманием, Феликс вдруг вспомнил тот день, когда Хван не ночевал дома. Минхо много разговаривал с ним и приносил игрушки, стараясь отвлечь и уйти от вопросов о том, где Хёнджин. На душе стало тяжело после этого. — Он тогда завёл парня, ему даже удалось повстречаться с ним месяц, — продолжил альфа. — А потом Хёнджин подошёл ко мне со словами, что расстался, и выглядел совсем не грустно. Знаешь, чем он это объяснил? — Чем? — Феликс резко показал голову из-за воротника кофты и вылупил огромные глаза, не сумев скрыть заинтересованности. — Он сказал, что не мог встречаться с парнем, пока его целовал ты. Ему не нравилось, что, приходя домой, от него могло пахнуть чужими феромонами, а ты из-за этого жмурил глазки и отказывался лезть на руки, — Минхо поднял голову на брата, не читаемым взглядом посмотрев в глаза. — Твоё внимание было у него превыше всего остального. У Феликса вдруг сердце забилось, затрепетало в груди, а лицо значительно обдал жар. Казалось, из ушей сейчас пар пойдёт, но он только поджал губу, стараясь не запищать в любой момент. — Я это к тому, чтобы ты спокойнее относился к его парням. Дядя любит тебя, ты не подумай, что из-за отношений ты автоматически уходишь у него на второй план, — положив руку поверх маленькой ладони омеги, мягким голосом пояснил Минхо. — По большей части я сам в этом виноват. — В чём, хён? — совсем тихо спросил младший. — Вы привязались друг другу, тебе тяжело отпускать кого-то, ставшего родным. Этого бы не было, уделяй я тебе больше своего времени и внимания, — альфа прикусил губу, интонация его чуть дрогнула под конец, и он отвёл взгляд обратно на асфальт. — Прошу, прости меня. Я никудышный хён. — Что ты такое говоришь... — Феликс резко опустил уголки губ вниз, быстро бьющееся сердце отстукивало сильные удары, болью отзываясь в груди. — Ты мой единственный старший брат, и без тебя меня бы здесь не было. Он подвинулся к Минхо ближе, обхватив ручками и стискивая тело альфы. Зажмурился, напрягая мышцы и прижимая родного человека к себе. Старший тихо выдохнул и тоже уместил ладони на спине омеги, обняв его и уткнувшись носом в плечо. Они помолчали, сидя так на скамейке и думая каждый о своём. Феликс отстранился первым, заглянув в глаза. — Послушай, — он взял ладони брата в свои, с чувством сжав. — Ты очень сильный. Вырастил меня один и всегда беспокоился о моих материальных благах. Вспомни, как ты работал сутками напролёт, чтобы обеспечить меня. Если бы не ты, я бы не... вряд ли я бы хотел жить. — У тебя были суицидальные наклонности? — широко раскрыл глаза альфа, сглотнув. — Нет, не совсем, — замялся Феликс. — Просто я... просто мне нравится один... — Вали в пизду, тупая мразь! — раздался громкий крик со стороны подъезда, и оба Ли вздрогнули, оборачиваясь. Какой-то мужчина, на вид ровесник Минхо, прямо-таки вываливался из их подъезда, придерживаемый за шкирку Хёнджином. Альфа выглядел раздражённо, подталкивая омегу к выходу, чтобы тот не упал, пока знатно пошатывался. Вид у кричащего был не совсем трезвым. — Вот иди и трахайся с этим клубничным! Бесит! — продолжал тот, а Хван остановился в дверях, сложив руки перед грудью и подозвав сидящих Ли к себе. Феликс стиснул толстовку на плечах брата, с опаской поглядывая на пьяного мужчину, который, спотыкаясь, шёл мимо них. На всякий случай сжав ладонь младшего, Минхо направился с ним к подъезду, и домой они поднимались втроём. Изредка бросая взгляды на хмурого Хёнджина, Феликс боялся хоть слово вставить, когда они на автомате все зашли на кухню и сели напротив. Минхо возился с микроволновкой и доставал что-то из холодильника. Уже через пять минут Ли не выдержал давящей тишины и будто нависнувшей тучи над ними, сорвавшись в свою комнату. Как же ему всё это надоело! Хотелось впиться в подушку ногтями и содрать в клочья, запрыгнуть на окно и кричать в улицу, что есть силы, спрятаться в шкафу и никогда оттуда не выходить. Только бы сердце перестало так сходить с ума и больно ударяться о рёбра всякий раз. Омега не мог его контролировать, то само собой отстукивало ритм, стоило дольше секунды смотреть на Хёнджина хоть со спины, хоть сбоку. А если тот заглядывал в глаза, пока смеялся или задумчиво о чём-то размышлял, кадык и вовсе дёргался, сдерживая бешеный пульс внутри. Но всё это цветочки по сравнению с тем, когда Феликс выходил на улицу или закрывался в комнате, чтобы альфа остался наедине со своей парой. Вот тогда Ли действительно хотел вступить в культуру готов и прихватить в руки канцелярку. Один Минхо останавливал, когда мысль доходила до того, как же тяжело брату будет без своего младшего. — Вот бы я родился без сердца, — раскинул руки в стороны Феликс, смотря в потолок и упав спиной на кровать. — Опять готские мысли? Точно не надо записать тебя в кружок чернышей? — в дверях послышался до боли знакомый смешок. Омега приподнялся на локтях, зацепив взглядом Хёнджина. Тот прикрыл за собой дверь, сев рядом на матрасе. — Не смешно, — сарказмом отозвался Феликс. — Опять ты принижаешь субкультуры. — Наверно, я слишком стар для такого, — слабо улыбнулся Хван, почесав затылок. — Почему же? — Ли сел окончательно, облокачиваясь спиной на изголовье кровати. — Ты вполне смахиваешь на гопника. — Кого? — альфа распахнул глаза, приоткрыв рот. — Забудь, я ничего не говорил, — посмеялся омега, откидывая голову назад. Хёнджин только хмыкнул, облокотившись на руку и наблюдая за младшим. — Так куда лучше. Люблю, когда ты улыбаешься, — он и сам растянул губы, не скрывая радостных глаз. Успокоившись, Феликс тут же притих и поджал ноги к себе. Как Хёнджину настолько легко удавалось поднять ему настроение, оставалось загадкой. Он явно знал подход и умел себя вести с младшим, а может и со всеми омегами. Только вот почему те от него уходили и кричали что-то про клубнику? Ли хотел бы узнать и спросить Хвана, но считал это слишком личным. — Клубничка, — позвал его альфа, заставив поднять на себя взгляд. — Прости, если я делаю что-то не так, — он поджал нижнюю губу, смотря ровно в глаза, в которых омега наблюдал беспокойство. — Больше не буду просить тебя выходить на улицу. Мало ли, что ещё может случиться, а ты... — Всё в порядке, хён, не ущемляй себя, — спешно завертел головой Феликс, отчего-то чувствуя себя неловко при одном только воспоминании произошедшего недавно. — Я понимаю, что тебе хочется с кем-нибудь встречаться. И раз мы живём все вместе, мне не трудно прогуляться пару часиков. Хван на это тяжело вздохнул. Потянулся, разминая шею, а после снова облокотился на руку, подсев чуть ближе. — Но я же вижу, что ты чувствуешь себя не очень и тебе не с кем гулять, — он словно в самое сердце попал своим взглядом, отчего Ли невольно сглотнул, не зная, что ответить. — А я не хочу, чтобы моя клубничка грустила, когда я на неё смотрю. К лицу прилил кипяток, Феликс словно в жерло вулкана собрался прыгать. От одного лишь ласкового прозвища из губ Хёнджина внизу живота начинало сводить и растекаться тягучей карамелью. Раньше такого не было, и омега сильнее покраснел, смущаясь собственной реакции на альфу. Тот подсаживался ближе, пока его лицо и вовсе не оказалось в десяти сантиметрах от младшего. Губы дрогнули, Ли хотел бы сбежать куда подальше, но его словно приковали к постели два расширяющихся зрачка Хвана. — Тогда не смотри, — подал голос Феликс, но вышел только робкий шёпот. — Как это? — Хёнджин с придыханием опустил ладонь на горячую щёку омеги, поглаживая её пальцами и склоняя корпус вперёд. — Ты слишком красивый, чтобы на тебя не смотреть. Оба замерли, в непонятно откуда взявшемся напряжении поглощая друг друга взглядами. Ли боялся сделать лишнее движение. Не знал, можно ли позволить себе такую вольность и притянуть Хвана за волосы, сокращая расстояние между ними на нет. Внизу запекло, защекотало. В мыслях что-то щёлкнуло, омега безумно хотел почувствовать на губах вкус губ альфы, попробовать его и освежить в голове впечатления после их первого поцелуя когда-то очень давно. Он помнил, что те были обветренными, шершавыми, Хёнджин стоял перед ним тогда на колене, и одно его плечо полностью закрывало собой Феликса от посторонних глаз. Альфа и сейчас казался большим. Он рос вместе с Ли и становился выше, сильнее. Омеге нравилось наблюдать из окна комнаты Хвана, как тот иногда мог по собственному желанию выйти на разминку и пробежать несколько кругов вокруг дома, поднять себя на штанге, но только ранним утром, пока все ещё спали, и к одному лишь Феликсу удача поворачивалась лицом, когда в такие моменты он единственный мог наблюдать Хёнджина без верха, вспотевшего и пытающегося отдышаться. Внутри вся сущность вырывалась наружу и взрывалась от восторга, металась и радостно кричала во всю мощь. Подростку приходилось неловко, с покрасневшим лицом запираться в ванной и пролезать ручкой в домашние штаны. Вот и сейчас Феликс до ужаса боялся, что мог просто не сдержаться, и Хёнджин бы обязательно всё заметил. Это доставило бы кучу неудобств как младшему, так и старшему, поэтому следовало быстрее выкручиваться. Хван находился непозволительно близко, его густые ресницы прикрывали тёмные глаза, его горячее дыхание касалось нежной кожи лица, а одна рука впилась в матрас так, что Ли невольно скатывался на бок, пока вторая ладонь продолжала поглаживать щёку. — Хён, — сиплым голосом проговорил омега, чувствуя, как его сводили с ума биение сердца и Хёнджин, — поцелуй меня. Альфа подался вперёд, встречаясь с губами омеги. Ему вновь удалось почувствовать на себе ту шершавость, ту невероятную и невообразимую мягкость. Продолжая держаться на каком-то расстоянии, Хван просто касался губами губ Ли, а у того уже во всю взрывались фейерверки и падали звёзды перед глазами. Он робко положил подрагивающие руки на плечи старшего, ощущая каменную прочность мышц, и потянул их на себя. Почувствовав спиной матрас, а над собой возвышающееся тело альфы, Феликс наконец закрыл глаза. Приоткрыл рот, давая Хёнджину разрешение на нечто большее. Хван стал плавно сминать его губы своими, трогать их и пробовать на вкус. Аромат киви вскружил голову, сплетаясь с клубникой, и Ли тихо вздохнул, боясь издать хоть какой-нибудь звук. Омега поджимал ноги вместе, ощущая что-то тяжёлое и растягивающееся внизу живота. Казалось, старший полностью проник в него, уже коснулся языком скользкой плоти во рту, как весь мир перевернулся. — Нет, нельзя, — Феликс резко отстранился, расцепляя их губы, и оттолкнул Хёнджина от себя. — Нельзя? — мутным взглядом смотрел на него альфа. Его грудь вздымалась, на губах виднелся блеск слюны омеги, а когда Ли опустил взгляд ниже, из уст чуть не вырвался крик. Он прижал ладонь ко рту, то ли пряча его от Хвана, то ли не желая издавать громких звуков, и выбежал из комнаты, хлопнув дверью ванной. Пульс бился о виски, голова кружилась, а мысли никак не собирались в одно целое. Феликс не мог поверить в произошедшее, хотя опухшие губы и жар в паху напрямую говорили о том, насколько же всё было реально. Он видел. Видел собственными глазами возбуждение Хёнджина, упивался его по-особенному вспыхнувшими феромонами и не хотел отпускать. Но ведь нельзя. Ему нельзя любить Хвана так. Нельзя желать его всем нутром, а тем более просить себя целовать. Омега не простит больше себе такой ошибки. Забравшись в душ, он, прикусывая губу, держался за подрагивающую и изливающуюся на стену плоть, как на зло представляя перед глазами лишь его. Только своего альфу. • • • — В общем, — Минхо упёрся руками в бока, постукивая ногой по полу, — вот салфетки, вот подавители, вот обезболивающее я на всякий случай купил, мало ли, — он указал на стол, где разложил все покупки, а после перевёл взгляд на лежащего на кровати брата. — А персики? — высунул голову из-под одеяла Феликс. — В вазочке на кухне. Сюда принести? — Нет-нет, я сам потом возьму, — остановил его омега, когда старший уже собирался выйти за фруктами. — Тебе пока лучше не выходить из комнаты, давай принесу, — Минхо упрямо пошёл на кухню и через несколько секунд поставил стеклянную вазочку на стол рядом со всем остальным. С четырёх утра он не смыкал глаз, и Феликсу было неловко, что из-за него брат метнулся в круглосуточные магазин с аптекой. «Первая течка — дело тонкое», — как говорил старший Ли на озадаченное лицо младшего. Он вновь переживал за него и не мог успокоить себя, пока омега не сказал, что чувствует себя получше и больше не ноет от тянущей боли в животе. Выдохнув, Минхо ещё пару раз заглядывал в комнату, пока не настало семь утра и ему нужно было уходить на работу. — Я что-то ещё забыл, — задумался альфа. — Точно, я же купил киви, — и достал их из пакета, что всё время висел на предплечье, кладя рядом с персиками. Феликс сглотнул, наблюдая за этим, но звука не подал. — Если что, сразу звони, я приеду и отвезу к врачу, — уже из коридора говорил Ли, переобувая тапочки. — Даже не вздумай молчать, если больно, это важно. Эй, а-ну в комнату, чего вылез! — Тебя проводить, — тихо отозвался омега. — У меня ключи, я сам закрою. Давай, шуруй в кровать и только попробуй подняться. У меня везде глаза. Узнаю — отлуплю, как в детстве, — огрызался Минхо, но Феликс и без того понимал, что у старшего просто стресс, он всегда тяжело переживал, если младшему было не по себе. В детстве, к слову, никогда не лупил, даже в угол боялся поставить, отчего омега слабо улыбнулся и всё-таки лёг под одеяло. — Вернусь пораньше, где-то в шесть. Окно не открывай, холод не запускай, — как диктор тораторил Минхо, поправляя волосы перед выходом. — Попу грей, не засиживайся в туалете, а то я знаю тебя. Градусник на тумбочке оставил, измеряй температуру каждый час. Нет, лучше полчаса. А лучше вообще спи и не просыпайся до моего прихода. — Хён, у меня же не простуда. Успокойся, всё будет хорошо, — вздохнул Феликс, закатывая глаза и тут же прячась под одеялом от хмурого взгляда брата из коридора. — Ладно, — выдохнул альфа, опуская плечи и действительно стараясь успокоиться, пусть знал, что день для него выдастся тяжёлым. — Просто береги себя и звони как дела. Я пошёл, Ликс-и. — Пока-пока, хён! Дверь хлопнула, ключи повернулись, и Феликс шумно выдохнул, откинув голову на подушку. Он остался один в четырёх стенах наедине с течкой. Одноклассники-омеги часто в последнее время переговаривались между собой о ней, поэтому Ли подсознательно готовился к тому, что рано или поздно его тоже нагрянет такая участь. Читал статьи, смотрел видео в интернете, чтобы узнать больше о процессе и как его пережить безболезненно, особенно в первый раз. Вывод был один: нужен альфа. Об этом гласили чуть ли не каждые заголовки, но Феликс лишь тяжело вздыхал, понимая, что ему, видимо, придётся просто терпеть всё время. Брат, конечно, купил подавители, но те действовали краткосрочно, и за последние три часа омега уже давился таблетками, решая, что пока больше не притронется к ним. Помимо просто альфы также писалось о том, что можно чаще дышать феромонами любимого, обкладывать себя одеждой с его запахом и лежать так на протяжении всего цикла. Да, сон действительно помогал, как и советовал Минхо, но нюанса в виде чьих-то вещей он, увы, не учёл. Как и факта того, что у Феликса не было пары, а он находился тут совсем один. Но, возможно, старший как раз-таки и понимал всё это, поэтому настолько переживал и в какой-то момент даже предложил остаться рядом, чтобы в случае чего прийти на помощь и отвезти в больницу. Феликс, правда, тут же отговорил его. Почему-то именно брата видеть рядом в такой момент не очень-то хотелось. Омега бы чувствовал себя крайней степени неловко, если бы Минхо действительно сидел с ним в комнате, пока у самого жерло вулкана периодически вспыхивало в паху. Нет, родственное лицо бы никак не смогло ему помочь. Утопая в мыслях, Ли и не заметил, как те воплотились в реальность, а низ живота резко потянуло вниз. Он инстинктивно выгнулся, упираясь затылком в подушку, и собрал под собой одеяло, толкнувшись к нему задом. Прижал скомканную ткань к промежности и шумно испустил воздух изо рта. Между ног чувствовалась влажность, Феликс рукой дотянулся до стола и подобрал бумажные салфетки. Оторвал толстый слой и просунул руку в штаны, подкладывая его, чтобы сильно не мочить трусы. Впрочем, это не сильно помогало, одежду всё равно придётся стирать, возможно и вместе с постельным бельём. С каждой минутой дыша всё более учащённо, Феликс чувствовал жар не только в паху, но и по всему телу. Он всерьёз задумался о словах Михно о том, чтобы проверять температуру. На всякий случай зажал градусник подмышкой, а сам тёрся промежностью об одеяло, не замечая, как изо рта невольно вырывались стоны. Ему всё равно, он один дома, и никто не услышит его мучения. Ли всё крепче прижимал к себе ноги, выгибался, но странный зуд в паху не собирался проходить. Голова окунулась в пелену возбуждения, Феликс ничего не мог с этим сделать и не знал, как поступать. Слишком новы казались все эти чувства. Промежность никогда так сильно не истекала смазкой, ноги никогда так не дрожали, а тело желало альфу. Причём не какого-нибудь, а только одного. Ли с покрасневшим лицом посмотрел вниз и вдруг представил лежащего между ног Хёнджина. Сердце ёркнуло в груди, и омега прогнал подобные мысли. Нет, это неправильно. Нельзя представлять своего хёна в таком виде. — Ах, Хёнджин, — Феликса пробрала новая волна дрожи, он растянулся по всей постели, сам не осознавая, как продолжал думать об альфе. Взгляд зацепился за киви на столе. Ли перестал дышать, когда резко поднялся на ноги и схватил один фрукт, падая на кровать уже с ним. Прижал его к щеке, стараясь уловить носом кисло-сладкий аромат. Вторая рука пробралась в штаны, не сумев больше терпеть возбуждение. Обхватив пальчиками аккуратный член, Феликс размазал каплю предэякулята по головке и провёл ладонью вниз, оттягивая крайнюю плоть. Приятно дрогнув, он простонал, чувствуя мурашки по коже. Рука шла вниз-вверх, не прерываясь на что-либо. Омега тяжело дышал, тёрся щекой о шершавую поверхность киви, прикусил фрукт, чувствуя вкус на языке и потянув носом ставший более ярким аромат. Хёнджин всё не выходил из головы, вцепился в сознание и не отпускал Феликса из своих сильных рук. Тот, впрочем, никак не сопротивлялся, поддаваясь фантазиям. Хван уже давно лежал с ним же на постели и вылизывал всего, причмокивая пухлыми губами и пробираясь в самое сердце одним только взглядом. Кончая в штаны, Ли хватал ртом воздух и не в силах был подняться, чтобы хоть немного протереть себя салфетками. Про душ он даже не думал, размякнув прямо так на матрасе, раскидывая конечности в разные стороны. Возбуждение отпустило, но не до конца. Феликс всё ещё чувствовал себя не полностью удовлетворённым и сглатывал вязкую слюну, не зная, что ещё можно было сделать, чтобы зуд в паху перестал его мучить. Пальцы в себя он никогда не вставлял, и это казалось слишком смущающим, поэтому омега перевернулся на живот, утыкаясь лицом в подушку и протяжно вздыхая. И вот тогда послышались звуки поворачивающихся ключей и открывающейся двери. Накинув на себя одеяло, Феликс спрятался под ним и притих. Краешком глаза взглянул через щель, оставленную братом, в коридор. Минхо не должен был прийти настолько рано, ему просто нельзя было покидать рабочее место меньше, чем через час. И в самом деле, пришедшим оказался совсем не он. Хёнджин снимал с себя уличную кофту, вешая в гардероб и стоя перед зеркалом в тёмных рубашке и брюках. Вот чёрт. Почему именно он? Омега буквально только что дрочил, сладостно мечтая о Хване и обильно кончая себе в штаны. А теперь этот самый Хёнджин словно из головы вышел и стоял в коридоре. После того поцелуя, что произошёл вчера, Феликс просидел в ванной часов пять, не меньше, пока не убедился, что горизонт чист, после чего ниндзей проскользнул в комнату и заперся до появления течки. Казалось странным, почему она началась лишь сейчас. Неужели близость с альфой так подействовала на организм Ли? — Клубничка, ты дома? — позвал его Хёнджин, оборачиваясь в сторону комнаты младшего. Но ему никто не ответил, продолжая молча лежать под одеялом. Тогда Хван подошёл к двери, встречаясь взглядом с глазами Феликса и облегчённо выдыхая. — Я зайду, хорошо? — не дождавшись ответа, альфа вошёл в комнату, как ни в чём не бывало. Ли слегка высунул голову, поджав к себе ноги и пристально следя за тем, куда направлялся Хван. Внутренний омега отчего-то заскулил при взгляде на объект своих обожаний, и Феликс почувствовал вытекающую каплю из промежности, сопровождаемую резкой вспышкой феромонов. Блять. Омега неосознанно, совсем не контролируя это, пытался привлечь Хёнджина, что как лакомый кусочек встал рядом со столом и перевёл взгляд тёмных глаз на Феликса. Тот сглотнул, стараясь сдерживать себя. — Минхо сказал, что ты плохо себя чувствуешь, поэтому я принёс твой любимый брауни, — Хван достал из сумки картонную коробку, поставив рядом со всем остальным. Ли подавился слюной, сам не понимая отчего: при взгляде на еду или выпирающие вены на руках альфы, когда тот закатил рукава рубашки. Но одна вещь ему точно была понятна, как дважды два. Он хотел своего хёна до побеления сжатых в кулачки костяшек. Иначе нельзя было объяснить, почему внутренние стенки промежности так сокращались. — Как ты тут? — он вновь посмотрел на Феликса, и тот почувствовал, как находился на грани. — Порядок, — буркнул омега, с головой уходя обратно под одеяло. Послышался тихий шорох, уже через секунду парень скатился на бок под весом Хёнджина и коснулся его бедром. Попытавшись отстраниться, Ли замер, когда его щиколотки уверенно схватили руки альфы. Хван подтянул его с подушки вниз к себе и принюхался. — У тебя уже пик течки? — он вмиг отпустил младшего, но того, кажется, слишком повело от исходящего от Хёнджина аромата. — Да, — дрожащим голосом на выдохе проговорил Феликс, словно в бреду. Становилось слишком жарко находиться в одном помещении с этим альфой. Омега хотел бы почувствовать его руки не только на ногах, но и выше, по всему телу. Хотел бы, чтобы те его гладили, ласкали, трогали. И как бы это смотрелось правильно, желанно. — Тебе, — начал Хван, прочистив горло, — чем-нибудь помочь? Да, пожалуйста. Просто вставь свои длинные пальцы. — Нет, хён, я сам справлюсь, — Ли вновь поджал ноги к себе, ощущая обилие смазки между ними. — Спасибо за брауни. — Тогда зови, я буду рядом в своей комнате, — он поднялся и вышел, оставив сумку на постели. Феликс взглянул на неё, тяжело сглатывая слюну, но не стал звать Хёнджина забрать забытую вещь. В паху уже чрезвычайно сильно тянуло, Ли пробрался рукой в штаны, но никакая дрочка не помогала ситуации. Он лежал, лебедем прогибаясь в спине и кусая края наволочки, только бы не быть громким и не привлекать внимания сидящего буквально за стенкой Хвана. Промежность истекала смазкой, ждала, когда с ней что-нибудь сделают, и тогда омега понял, что другого выхода больше не оставалось. Ему нужно было трахнуть себя и успокоить хотя бы на какое-то время изнывающую без альфы сущность. И как же удачно сумка Хёнджина из чёрной кожи оказалась рядом с ним. Феликсу нужен его запах, нужен не поддельный аромат киви рядом с собой и внутри себя. Потянувшись ладонью, он открыл замок и хотел достать хоть какую-нибудь вещь, чтобы приложить к носу и бесконечно дышать. Рука рылась в сумке, но цеплялась то за карандаш, то за очки, но Ли казалось всё не тем. Тогда пальцы нащупали что-то твёрдое и гладкое. Может, футляр от тех же очков или забитый пенал, но, вытащив предмет, глаза встретились с фаллосом. Глаза округлились, в голове забегали всевозможные мысли о том, откуда у хёна такая вещь и почему он таскал её в сумке у всех на виду. Но не успело хоть что-то засверкать лампочкой, как в дверь постучались, и она открылась. — Ты не видел, где я сумку оставил? У меня там каран... Хёнджин взглянул на Феликса, замечая его с игрушкой в руке, и застыл. — ...даш. — Угу, держи, — Ли подтолкнул к нему ногой сумку, а сам шумно сглотнул. Делать вид, что ничего не было, казалось невозможным. Омега ведь буквально сидел с фаллосом в руке и смотрел альфе в глаза. Тот отложил сумку на пол, а сам сел на стул рядом со столом и прикусил губу. — Откуда это у тебя? — Феликс больше не мог терпеть тишины, ему хотелось знать всё. — И зачем оно тебе? Хёнджин помолчал, потирая ладонью шею, а после собрался с мыслями, прочистив горло. — Когда Минхо позвонил мне и сказал, что у тебя течка, а он переживает, справишься ли ты один, я вспомнил, как некоторые знакомые омеги рассказывали, что вам проще пережить этот период, если альфа рядом. И не только в одной комнате рядом, — добавил он. — Поэтому ты решил, что будет классно притащить с собой член? — сарказмом усмехнулся Ли, понимая, как же сильно он мочил штаны всё это время. — Даже чёрный, под мой любимый цвет. — Просто... — потупил Хван. — Разве тебе не будет так легче? Его тёмные глаза с надеждой смотрели на омегу. Феликс видел, как старший искренне верил в то, что делал, и будто бы совсем не замечал всех этих привлекающих позывов в виде уплотнившегося в воздухе аромата клубники и чавкающих звуков, когда Ли непроизвольно ёрзал на матрасе. — Я девственник, мне так только сложнее, — омега, раздув губы, отвернулся от альфы и откинул фаллос на противоположную сторону кровати. Хёнджин, как ни странно, не ушёл после этого. Только пересел, устраиваясь сзади Феликса и приблизившись к его затылку. Пальцы аккуратно коснулись чёрных локонов волос, а аромат киви пробрался к носу. Прикрыв глаза, Ли сжал бёдра, чуть не срываясь на скуление. Ему нравились прикосновения Хвана. — Поэтому я здесь, чтобы помочь тебе, — низким шёпотом проговорил на ушко альфа. — Клубничка, — оттянул он, словно пробуя прозвище на вкус, — скажи, что тебе нужно. Я всё сделаю ради тебя. Омега молчал и наблюдал за тем, как рука старшего легла ему на талию и не сильно сжала. Хотелось опрокинуть голову на плечо сзади, но Феликс только подавился воздухом, собираясь это сделать. Пришлось выдохнуть через рот. — Скажи, — продолжал Хёнджин, явно ожидая от младшего только одного, — ты доверяешь мне? На этих словах Ли повернул голову в его сторону, встречаясь с расширенными зрачками. Казалось, они перекрыли собой радужку и занимали всё пространство глаз. Стало не по себе, и живот скрутило в новой волне возбуждения. — Доверяю, — на выдохе выдал он. — Тогда знай, что я никогда не сделаю тебе больно, — Хван подался вперёд, соприкасаясь лбами с младшим и прерывисто дыша. — Я же обещал, что со мной тебе нечего бояться, верно? Феликс не до конца понимал, провокация ли это, или Хёнджин действительно говорил искренне. Ему хотелось верить и отдать себя полностью под власть альфы. Тот с самого детства оберегал омегу от всего, что могло бы навредить ему или ухудшить настроение. Вот только от одного не огородил точно. У Ли всё ещё было разбитое и склеенное собственными усилиями сердце, которое так и норовило вновь разлететься на осколки при виде Хвана с кем-либо другим. Вдруг он просто в порыве решил с ним поиграться, пока сидел здесь за спиной и придерживал талию. — Но ты уже делал мне больно, — омега решился пойти на этот шаг и отстранился от альфы, чьи губы были всего в паре сантиметров от его. Он смотрел на старшего с укоризной, скрывая за маской страх вновь быть отвергнутым. — Ты это про моих бывших омег? Как ни странно, но младшего даже обидела эта непринуждённая интонация из уст Хёнджина и его такая быстрая догадливость. Неужели всё казалось настолько очевидным всё это время? Тогда почему он не мог просто сразу сказать, что между ним и Феликсом ничего быть не может? На вопрос Ли так и не ответил. Вновь отвернулся, махнув на Хвана волосами, и с комом в горле собирался встать и уйти, как его схватили за руку и притянули к себе. Спиной он почувствовал вздымающуюся грудь альфы. Биение его сердца было таким же быстрым. — Не уходи. Не запирайся в ванне и не избегай меня. Прошу тебя, — Хёнджин сжал младшего в руках, не хотел отпускать и также боялся, что его оттолкнут. — Я всегда знал, что ты любишь меня. И мои чувства к тебе... я думал, это временно, всё пройдёт. Но зря думал. После каждого расставания с бывшими мне всё меньше хотелось с кем-то встречаться, а я упорно продолжал и пытался доказать себе, что ничего не чувствую к тебе. Ещё с момента, как ты был совсем крошкой, я, кажется, влюбился в тебя. С замиранием сердца Феликс слушал его слова. Не верилось, что однажды, он услышит их от хёна напрямую. А ведь тот в самом деле признавался в любви. — Помнишь наш первый поцелуй? Точнее, даже два поцелуя, — чуть тише продолжил альфа, шепча в самое ушко. — Прошло столько лет, а я всё не мог этого забыть. А когда ты попросил меня вчера снова поцеловать тебя, я... я понял, что действительно любил тебя всё это время. И сейчас люблю не меньше. Весь воздух выбился из лёгких тут же. Феликс пытался уловить его ртом, но тщетно. Ничего сказать не получалось. — Прости, я правда делал больно нам обоим, — Хёнджин мягко коснулся подбородком его плеча. — Но, если ты мне позволишь, если дашь шанс, обещаю, я сделаю всё, чтобы ты был счастлив. — Правда? — плавно обернулся к нему Ли, не зная, как реагировать. Хван выглядел убедительно, это чувствовалось на каком-то совсем другом уровне. Словно они вдвоём находились в одной вселенной и понимали друг друга с полуслова. Омеге хотелось верить, он точно знал, что альфа его никогда не обманет. Не сможет. Он вырастил его на собственных руках и привязал к себе настолько крепко, что представить жизнь без него было слишком невыносимо и опасно. — Правда, клубничка, — Хёнджин притянул его к себе в объятия, и вдруг стало так тепло, что Феликс растворился в мужских руках. — Я верю тебе, — прошептал он, уткнувшись носом в шею старшего и дыша его феромонами. Так по-родному он мог ощущать себя только с ним. В такой безопасности и чувственной близости не хотелось находиться ни с кем, кроме него. Ли давно выбрал для себя альфу, но столько лет пережил, чтобы сейчас тот открылся ему и держал у себя в руках. — Позволишь? — Хван коснулся одеяла, и ему кивнули, разрешая продолжить. Отбросив ненужную ткань в сторону, альфа аккуратно сел между ног омеги. Положил его спиной на кровать и навис сверху. Секунда, и Феликс обхватил руками крепкую шею, пальцами цепляясь за колючий затылок. Они соприкоснулись губами, целуя друг друга нежно, медленно. Что-то затрепетало внизу живота, Ли приглушённо простонал в удовольствии, стоило Хвану поддаться ещё больше вперёд и просунуть язык в его рот. Тот мягкий и горячий скользил по зубам, толкался за щёку и хотел запомнить каждую частичку. Хёнджин выдохнул, когда к нему прижались всем телом и одновременно потянули на себя. Они чувствовали пульс друг друга, чувствовали одинаково разгорающееся возбуждение и обжигающий воздух в комнате. Феликс готов был поклясться, что кончил бы от одних касаний Хёнджина, если бы тот не зажимал с такой силой его таз в кровать и не позволял тереться о себя. Руки омеги блуждали по шее и плечам альфы, он трогал их, сминал в ладонях и мурчал, когда мышцы напрягались, а мужчина над ним продолжал не отрываясь его целовать. — Моя клубничка, — дышал ему в шею Хван, оторвавшись от губ. Ли откинул голову на подушку, тяжело дыша. Альфа поднял на него тёплый взгляд и, не отводя глаз, запустил одну ладонь в волосы. Трогал их, спутывал и прикусывал губу, явно довольствуясь ощущениями шелковистости и мягкости на кончиках пальцев. — Какой ты красивый, — продолжал он, остановив руку на затылке и потянув омегу к себе для лёгкого поцелуя. — Чёрный тебе очень идёт. Феликс закатил глаза, не скрывая улыбки. Прежде Хёнджин ничего не говорил на любимый цвет младшего, а теперь откровенно льстил, пусть всем это нравилось. — Хён, помоги мне, — Ли взял свободную руку того, приложив к собственному возбуждению. — Прошу тебя, я не выдержу. С секунду Хван не двигался, обдумывая, лишь после просящего взгляда сверкающих глаз сдался, проскользнув ладонью к промежности и погладив её. — Я помогу, — кивнул альфа, хитро сощурив глаза. — Но только если ты пообещаешь мне стать моим парнем. — Ты шутишь? — омега хотел было посмеяться, но вовремя себя остановил, вглядываясь в серьёзное выражение лица напротив. — Хорошо. Я стану твоим парнем. Только быстрее, умоляю. — Какой нетерпеливый, — ухмыльнулся Хёнджин, стягивая со стройных бёдер домашние штаны и бельё. Перед глазами предстала картина раздвинутых ног и истекающей промежности. Ли сглотнул вместе с Хваном, ощущая мурашки по коже. Каждое прикосновение обжигало, альфа провёл ладонью по бедру вверх и склонил голову вниз. Оказавшись между ног, Хёнджин обдал сжимающееся колечко мышц горячим дыханием. Живот сводило от одной мысли, что омегу никто не трогал и никогда не касался в таком заветном месте. Только одному альфе предоставилась такая возможность. Язык плавно прошёлся по промежности, слизывая смазку. Феликс простонал от новых ощущений, стараясь впитать в себя каждое мгновение и запомнить каждое движение Хёнджина. Тот со всем трепетом водил языком, причмокивал и пробовал на вкус. Клубника окутывала пространство своим сладким ароматом, сплетаясь с нотками киви. Ли млел от держащих его бёдра рук Хвана и наслаждался им. Наконец мог отпустить себя и в открытую желать любимого альфу. Действуя уверенно и будто зная наперёд, что делать, Хёнджин ласкал промежность младшего, ощущал её жар и пульсирующую дрожь. Феликс чувствовал себя максимально открыто, он полуобнажённый лежал перед Хваном, а тот, впрочем, не торопился его полностью раздеть, видя смущение и неловкость Ли. Язык толкнулся глубже, сжимаясь колечком мышц. Альфа плавно двигался, стараясь уменьшить сопротивление слюной и смазкой, но омега только больше краснел и тихо стонал себе в руку. — Расслабься, Ликс-и, — Хёнджин оставил поцелуй на промежности, а сам навис сверху, упираясь на локти. Одна рука вплелась в чёрные волосы, пока вторая опустилась к паху и раздвинула ягодицы омеги. Погладив вход, Хван приглушил протяжный стон из губ Ли поцелуем. — Вот так, умничка. Не напрягайся, первое время будет немного дискомфортно, но не больно, — предупредил он, вводя один палец. Чувствуя наполненность, омега с силой прикусил губу, прогибаясь в спине. Было странно чувствовать в себе нечто постороннее, но он понимал, что иначе не сможет кончить и утолить жажду. Промежность пульсировала, стенки с трудом пропускали Хёнджина глубже, но он не спеша и плавно входил, добавляя пальцы и растягивая проход. С каждой секундой становилось всё лучше и лучше. Пальцы доходили до самой простаты, Феликс терялся в ощущениях между ног и на губах. Они продолжали целоваться и издавать пошлые звуки. Пальцы толкались всё быстрее, выбивая из омеги стоны и несдержанные вздохи. Он царапал плечи альфы, залезал руками под его одежду и трогал мышцы. Невозможно было терпеть то давление в промежности и тот напор, что давал ему Хёнджин. Феликс мгновенно дошёл до пика, содрогаясь в оргазме и всхлипывая от того, как же обессиленно он чувствовал себя в руках старшего с раздвинутыми в стороны ногами. Как оголённый нерв он остро реагировал на каждое действие, только успокаивающие поцелуи в лоб заставили прийти в себя. — Как хорошо, хён, — шептал омега, губами потянувшись к губам Хвана. — Дальше будет ещё лучше, — тот улыбнулся, углубляя поцелуй.

***

2 года спустя...

— Хёнджин! — Феликс цеплялся пальцами за плитку на стене, тяжело дыша. — Тише, чего ты такой громкий? — усмехнулся Хван, посасывая между губ мочку его уха и прижимаясь сзади всем телом. Стоя в душе, Ли стонал от раздвигающих его ягодицы рук альфы и входящего в его промежность когда-то подаренного фаллоса. Хёнджин крепко держал игрушку в ладони и растягивал ею промежность. Целовал плечи и шею омеги, зарывался носом в его густых волосах и вдыхал клубничный аромат. — Хватит, я сейчас кончу, — глотал воздух Феликс, скатываясь по стенке вниз на слабых ногах. Хёнджин подхватил его, разворачивая к себе лицом. Ухмылка на его лице опасно сверкала, глаза расширились при взгляде в чёрные зрачки. — Кто-то страстно выпрашивал у меня секс на День рождения, разве нет? — сощурил глаза Хван, вводя фаллос по самое основание, чем заставил тело дрогнуть. — Я просил твой член, а не это, — фыркнул Ли, откинув голову на плитку, а руками оплетая шею мужчины. — Но перед этим тебя следовало подготовить, клубничка, — Хёнджин блеснул языком и впился поцелуем в уже опухшие губы омеги, чувствуя, как тот извивался в его руках. — Уверен, что всё ещё хочешь? Феликс сглотнул, когда фаллос вышел из него, и промежность почувствовала горячую головку, так и истекающую смазкой. Лёгкие наполнились ароматом киви, Ли смочил волосы под душем, а после опрокинул их назад, прикусывая губу. Хван чуть не поддался к нему, вводя член, но остановил себя, дожидаясь ответа. Омега знал, насколько слаб тот был перед его заигрываниями с кудрявыми локонами. — Я ждал этого почти всю свою жизнь, ты ещё спрашивать меня будешь? — Феликс с силой сжал напряжённые плечи, пытаясь хоть как-то унять возбуждение, но тщетно. — Я хочу тебя, хён-и. Хван стиснул в пальцах бёдра Ли и стал медленно насаживать его на член. Чувствуя, как расширялись стенки от проникновения чего-то большего, чем просто пальцы, Феликс наконец осознал, что настоящая плоть точно не сравнится с секс-игрушкой. Та подрагивала, горела огнём и кожей потиралась о кожу. Совсем другие ощущения, омега растекался по стене душевой кабинки и постанывал в возбуждении имя альфы. Когда член вошёл во всю длину, оба под напряжением смотрели друг другу в глаза. Быстро кивнув, Ли позволил двигаться в себе. Хван сделал первый толчок, слушая сладкие стоны в районе шеи. Целуя и покусывая, Феликс метил его и не отрывался от чуть загорелой кожи. Гладил затылок, затуманенным взглядом смотрел на разгорячённого Хёнджина и дрожал от размашистых толчков в себе. Как же долго оба ждали этого момента. Хотели оказаться вместе и навсегда, так близко, чтобы ни с кем больше не испытывать подобных чувств и утолять жажду лишь друг в друге. Они любили. Уже слишком давно, чтобы что-то скрывать. — Раньше я недоумевал, почему все уходили от меня, когда видели тебя, — между поцелуев проговорил Хван. Его движения из плавных становились глубокими и быстрыми. Ли держался за него, не боясь упасть, а лишь желая ощущать под пальцами крепость мышц. — Но теперь понимаю, — он загадочно опустил ресницы, не прекращая толчков. — Ты везде и всюду распространял на меня свои феромоны. Ты привязал меня к себе. Даже когда я был с кем-то другим, влюбленным взглядом смотрел только на тебя. Поцелуи шли от губ и до груди. Хёнджин сминал соски, водил по ним языком и надавливал. Феликсу это явно нравилось, когда он прижимал его голову к себе за затылок и всё чаще вздыхал. — Значит, когда тот последний кричал что-то про клубнику, он говорил про меня? — ревниво сжимая стенки промежности, раздул губы омега. Альфа на это прорычал, с напором потираясь о простату и заставляя Ли закатывать глаза в удовольствии и давиться собственными стонами. — Верно, про тебя, — Хван оставил поцелуй на этих губах. — Ты пометил тогда всю мою комнату своими феромонами. Я то к ним привык, но кому-то новому это совершенно не нравилось. — Хэй, мне стоило больших усилий отвоевать тебя у других, — Феликс прикусил кожу на подбородке Хвана, с чмоком отстраняясь. — И теперь ты доволен? — Хёнджин провёл языком, утыкаясь носом в щёку омеги и раздвигая его ягодицы для лучшего проникновения. — Более чем, — промурлыкал ему на ухо тот. Руки крепче сжали ягодицы Ли, член запульсировал, не выдерживая больше давления на стенках. Хван двигался быстрее, прижимал к себе хрупкое тело, а Феликс упивался каждым его властным прикосновением и такими по-собственнически чмокающими поцелуями. Казалось, их легко могли услышать хоть в подъезде, но оно и неважно. Оба сконцентрировались на ощущениях, когда почувствовали, что доходили до пика и взрыва наслаждения. Низ живота потянуло судорогой, казалось, словно ножницы разрезали тонкую нить внутри. С громким стоном омега кончал, дрожа в руках альфы. Тот выдохнул, опрокидывая тело Ли на себя и вытаскивая член из промежности, заместо этого просовывая его меж ягодиц. Сжимая их ладонями, Хван порыкивал и жмурил глаза, изливаясь куда-то на стену и похлопывая пухлую задницу. Обессиленные, они держались друг за друга, пытаясь восстановить дыхание и собрать мысли в одно целое. Было хорошо. Настолько, что можно было бы повторять из раза в раз, захлёбываясь в экстазе, но со стороны коридора послышался звонок. — Ты звал кого-то? — опустив Феликса на ноги, смутился Хёнджин. — Нет, — покачал головой тот, спешно вытираясь и накидывая на себя халат. — Но мне кажется, я догадываюсь, кто это. Выпрыгнув из ванной, омега завязал узел на талии туже и открыл дверь. В проёме стоял Минхо, насквозь промокший в пальто и ботинках он протягивал брату большой пакет. — С днём рождения что ли, — улыбнулся сквозь лёгкое раздражение в виде прилипших ко лбу волос альфа. — Спасибо, хён, я думал, ты не придёшь в такой дождь, — отложив подарок в сторону, Феликс, невзирая на влажность, обнял старшего. — Вы бросили меня одного и переехали пару недель назад. Как я мог не прийти и остаться один в твой праздник? — буркнул в своей манере Минхо, отдавая пальто брату. — Ты что, тоже ходил на улицу? Младший повесил одежду в гардероб, только сейчас понимая, что после душа его волосы были настолько же мокрыми, как у старшего. — Да нет, просто решил помыться, — из ванной следом вышел Хёнджин, поправляя на себе футболку и похлопывая пришедшего друга по плечу. — И вообще, кто из нас больше ворчал про переезд? — Должен же хоть один из семьи вести себя подобающе старшинству, — деловито проговорил Минхо, вытаскивая из ещё одного пакета упакованный в красивую коробку торт, и прошёл на кухню. — Без меня вы бы даже чай не додумались сделать. Парочка переглянулась, испуская тихие смешки за спиной альфы. Вместе они сели за стол и провели остаток праздника в своей прежней маленькой семье. Феликс улыбался на ворчания брата, Хёнджин только и делал, что молча хлебал из кружки, не переставая смотреть на омегу, а Минхо вздыхал о том, как ему скучно жить одному, и он бы был совсем не против, если в его квартиру в гости станут приходить племянники. На подобные намёки младший только краснел, но не переставал думать о том, что слова Хвана о подаренном ему счастье сбывались с каждым днём. Он не жалел о своих чувствах к вырастившему его и ставшим столь родным альфе.