«Маска совершенства»

      Декабрьский снег падал крупными хлопьями, укутывая Манхэттен в белое безмолвие. В пентхаусе Миранды, где каждая деталь интерьера была тщательно продумана для создания идеального образа, сейчас царил непривычный беспорядок. На журнальном столике из итальянского мрамора громоздились коробки с китайской едой на вынос — непростительная вольность для женщины, которая обычно ужинала в лучших ресторанах города. На диване лежал небрежно брошенный пиджак от Tom Ford, а на полу у камина — туфли от Louboutin, забытые в момент усталости.       Миранда стояла у панорамного окна, прижимая к уху телефон. В мягком свете настольных ламп её серебристые волосы казались почти светящимися, создавая вокруг головы подобие нимба. На ней был домашний костюм из кашемира — роскошный в своей простоте, идеально подчёркивающий её фигуру даже в такой интимной обстановке. — Да, милая, — её голос звучал мягче, чем кто-либо в Runway мог себе представить. — Конечно, я всё объясню. Завтра, когда вы приедете. Она слушала ответ дочери, и её пальцы невольно сжимали телефон чуть сильнее необходимого. Андреа, сидевшая на диване с ноутбуком, подняла взгляд, безошибочно уловив напряжение в позе Миранды. — Люблю вас обеих, — Миранда закончила разговор и несколько секунд стояла неподвижно, глядя на ночной город. — Они злятся? — тихо спросила Андреа, откладывая ноутбук. Миранда медленно повернулась. В полумраке её лицо казалось особенно уязвимым, без привычной маски неприступности. — Они... растеряны, — она опустилась в кресло, элегантным жестом поправляя складки брюк. — Кэролайн сказала, что видела фотографии в интернете. Статьи. Комментарии. Андреа поднялась и подошла к бару, наливая два бокала вина — Château Margaux, любимое вино Миранды. Она двигалась с той особой грацией. — Что именно их беспокоит? — она протянула бокал Миранде, их пальцы на мгновение соприкоснулись. — Всё, — Миранда сделала глоток. — То, что их мать оказалась не той, кем они её считали. То, что весь мир обсуждает нашу личную жизнь. То, что... — она замолчала, подбирая слова. — То, что ты влюбилась в женщину? — мягко закончила Андреа. Миранда подняла взгляд, в её глазах мелькнуло что-то похожее на страх: — Я не знаю, как объяснить им то, что сама с трудом могу объяснить себе. Андреа опустилась на подлокотник кресла, осторожно касаясь плеча Миранды: — Может быть, не нужно ничего объяснять? Может быть, достаточно просто быть собой? Впервые за долгое время. В этот момент входная дверь открылась — у Найджела был запасной ключ для экстренных ситуаций. Он вошёл, стряхивая снег с пальто от Burberry, следом за ним появилась Эмили, её рыжие волосы эффектно контрастировали с черным пальто от Alexander McQueen. — О, китайская еда, — Найджел принюхался, снимая очки в тонкой оправе. — Миранда Пристли ест из картонных коробок. Конец света близок. — Заткнись, — беззлобно отозвалась Миранда, но уголки её губ дрогнули в намёке на улыбку. Эмили, всё ещё непривычная к такой домашней версии своей начальницы, нервно теребила ремешок сумки от Prada: — У меня есть новости от юристов, — она достала планшет. — Джессика подготовила все документы. Завтра в десять утра назначено первое слушание по делу Стива. — И пресса уже в курсе, — добавил Найджел, устраиваясь в кресле и принимая от Андреа бокал вина. — Page Six готовит разгромную статью о его махинациях. Times планирует материал о сильных женщинах в бизнесе с тобой на обложке. — Какая ирония, — Миранда покачала бокал, наблюдая, как свет играет в тёмно-рубиновой жидкости. — Всю жизнь я боялась, что правда разрушит всё, что я построила. А теперь именно правда меня спасает. Эмили наконец решилась сесть, её осанка всё ещё выдавала напряжение: — Миранда, насчёт завтрашнего дня... Близнецы... — Приедут к обеду, — Миранда поставила бокал. — И я хочу, чтобы вы все были здесь. Найджел приподнял бровь: — Ты уверена? Первая встреча с детьми — это обычно... интимный момент. — Вы моя семья, — просто ответила Миранда. — Все вы. И я хочу, чтобы девочки это поняли. Андреа, всё ещё сидевшая на подлокотнике кресла Миранды, почувствовала, как её сердце пропустило удар. Она опустила руку, переплетая свои пальцы с пальцами Миранды, и та не отстранилась — маленькая, но значимая победа. Эмили украдкой вытерла глаза, делая вид, что поправляет макияж. Найджел улыбнулся, глядя на эту сцену: — Знаешь, — сказал он, обращаясь к Миранде, — я всегда говорил, что за маской Снежной Королевы скрывается удивительная женщина. Просто нужен был кто-то достаточно смелый, чтобы эту маску снять. Миранда повернулась к Андреа, и в её глазах плескалось что-то похожее на нежность: — Или достаточно упрямый, чтобы дождаться, пока маска спадёт сама.       В камине потрескивали поленья, создавая атмосферу уюта, которой раньше так не хватало в этом безупречном пентхаусе. Где-то в городе журналисты строчили статьи, юристы готовили документы, а Стив планировал свою защиту. Но здесь, в этом пространстве, наполненном теплом и пониманием, всё это казалось неважным.

***

      Следующий день начался с поездки на вокзал. Миранда настояла, чтобы встретить близнецов лично, несмотря на предупреждения службы безопасности о папарацци. В безупречно скроенном пальто от Max Mara цвета слоновой кости она казалась неприступной, но Рой, её водитель, заметил, как нервно она теребит ремешок сумки Hermès — жест, который выдавал её волнение.       Папарацци, конечно же, были повсюду. Их камеры щёлкали без остановки, когда Кэссиди и Кэролайн выбежали из вагона первого класса. Миранда обняла дочерей, не обращая внимания на вспышки — впервые за долгое время ей было всё равно, что подумают другие.       В безопасности Mercedes повисла та особая тишина, которая бывает перед самыми важными разговорами. Миранда наблюдала за дочерьми в зеркало заднего вида: Кэролайн нервно теребила край своего шарфа от Burberry (подарок на прошлое Рождество), а Кэссиди не отрывала взгляда от проносящегося за окном города. — Мам, — наконец нарушила молчание Кэролайн, всегда более прямолинейная из двоих, — это правда, что ты влюбилась? Миранда почувствовала, как сердце пропустило удар. Она столько раз репетировала этот разговор, продумывала каждое слово, но реальность, как всегда, оказалась сложнее любых репетиций. — В девушку? — добавила Кэссиди, подавшись вперёд. В её голосе не было осуждения, только искреннее любопытство. — В ту, с фотографий? Которая раньше была моделью? — Да, — Миранда на мгновение прикрыла глаза, собираясь с мыслями. — Её зовут Андреа. И она... особенная. — А папа знал? — тихо спросила Кэролайн. — В смысле, раньше? Поэтому он так злится? Миранда повернулась к дочерям, встречаясь с ними взглядом: — Нет, милая. Ваш отец злится по другим причинам. Очень взрослым и очень скучным причинам, связанным с деньгами и репутацией. — Как в том фильме про развод? — уточнила Кэссиди. — Где родители ругались из-за денег, а потом поняли, что главное — это любовь? — Что-то вроде того, — Миранда невольно улыбнулась. — Только в реальной жизни всё немного сложнее. — Она красивая, — заметила Кэролайн, разглядывая фото на телефоне. — И умная, наверное? Раз работает с компьютерами? В школе говорят, что программисты — это новые рок-звёзды. — Очень умная, — Миранда почувствовала, как напряжение немного отпускает. — И очень добрая. Она... она делает меня лучше. — Как это — лучше? — Кэссиди наклонила голову, изучая мать с той особой проницательностью, которая иногда пугала даже Миранду. — Ты и так лучшая. — Она помогает мне быть более... настоящей, — Миранда подбирала слова осторожно, понимая важность момента. — Знаете, как иногда в школе нужно притворяться кем-то, чтобы всем понравиться? Так вот, с Андреа мне не нужно притворяться. — А мы? — в голосе Кэролайн мелькнула тревога. — С нами тебе тоже приходится притворяться? — Нет, мои хорошие, — Миранда протянула руку, сжимая ладонь дочери. — Вы и Андреа — единственные люди, с кем я могу быть просто собой. Просто мамой, которая иногда ошибается, иногда боится и очень-очень сильно вас любит. — Она ждёт нас дома? — спросила Кэссиди после паузы. — Да, — Миранда сделала глубокий вдох. — И Найджел с Эмили тоже придут на ужин. Лица девочек просияли при упоминании старых друзей, и Миранда почувствовала, как последние крупицы страха растворяются. Может быть, подумала она, глядя на заснеженный город за окном, настоящая любовь — это не когда всё идеально, а когда можно позволить себе быть несовершенной и всё равно быть любимой.       Mercedes плавно свернул на их улицу. Где-то там, в пентхаусе, их ждала Андреа, наверняка такая же взволнованная, как и Миранда. Впереди был вечер, который мог изменить всё — или подтвердить то, что Миранда уже знала в глубине души: семья — это не только узы крови, но и узы любви, которые мы выбираем сами. — Найджел! — близнецы одновременно просияли. Он всегда был их любимцем, угощал историями из мира моды и привозил подарки из каждой поездки. — А Эмили тоже будет? — Кэссиди заметно оживилась. У них с первой ассистенткой Миранды была особая связь, основанная на общей любви к винтажным комиксам — секрет, о котором знали только они двое. Забавно, учитывая, что Эмили обычно на дух не переносила детей.

***

      Дома их встретила Андреа, её длинные тёмные волосы были распущены, мягко спадая на плечи — непривычное зрелище для тех, кто знал её только по работе. Вместо привычного делового костюма она выбрала нежно-серый кашемировый свитер от Brunello Cucinelli и тёмные брюки свободного кроя от The Row — образ одновременно уютный и элегантный. На шее поблёскивала тонкая платиновая цепочка — единственное украшение, которое она себе позволила. Было что-то трогательное в том, как она нервно поправляла рукава свитера, выдавая волнение, которое пыталась скрыть за безупречной осанкой бывшей модели. Она явно нервничала, но держалась с той особой грацией, которая появляется только с годами работы на подиуме. Найджел появился к ужину, нагруженный пакетами — он никогда не упускал возможности побаловать "своих девочек". Эмили пришла следом, её изумрудное платье от Alexander McQueen создавало яркое пятно в сдержанной цветовой гамме столовой. — Эм, — Кэссиди тут же потянула её в сторону, — ты принесла тот выпуск, о котором говорила? Эмили закатила глаза, но в её жесте читалась плохо скрываемая нежность: — В сумке. Только никому не говори, что я потакаю твоему увлечению старыми комиксами.       Вечер протекал удивительно легко. Близнецы засыпали Андреа вопросами о работе, о её модельном прошлом, о том, как она познакомилась с их мамой. Найджел подливал вино взрослым и развлекал всех историями из мира моды, искусно избегая слишком личных тем. Когда в дверь позвонили, Эмили слегка напряглась. На пороге стояла Серена — её длинные светлые волосы были чуть влажными от снега, а в руках она держала бутылку бразильского вина. — Я просто... — она запнулась, встретившись взглядом с Мирандой. — Приехала за Эмили. — О, — Миранда перевела взгляд с Серены на покрасневшую Эмили, потом на ухмыляющегося Найджела. — Вот как. Что ж, присоединяйся к ужину. — Ты знал? — позже спросила она Найджела, когда они на минуту остались одни на кухне. — Конечно, — он пожал плечами. — Как и ты всегда знала обо мне. Некоторые вещи просто видны тем, кто умеет смотреть.       Миранда покачала головой, наблюдая, как Серена непринуждённо болтает с близнецами, как Эмили рядом с ней словно светится изнутри, как Андреа вписывается в этот семейный круг, будто всегда была его частью.       Завтра будет новый день, новые испытания, новые победы и поражения. Но сегодня, в этот момент, Миранда наконец чувствовала себя по-настоящему живой. Без масок, без притворства, просто женщина, которая наконец-то нашла свой путь к счастью. Найджел поднял бокал: — За новые начинания? — За правду, — ответила Миранда, крепче сжимая руку Андреа. — За семью, — добавила Эмили, и её голос дрогнул.       Андреа посмотрела на их маленькую группу — такую разную, но такую сплочённую. На Найджела, который всегда верил в любовь, даже когда сам в ней разочаровывался. На Эмили, чья преданность оказалась сильнее страха. На Миранду... её Миранду, которая наконец-то позволила себе быть настоящей. — За нас, — просто сказала она, и в этих двух словах было больше смысла, чем во всех глянцевых страницах Runway.       В конце концов, думала Миранда, глядя на отражение их маленькой группы в тёмном стекле окна, может быть, настоящая сила не в том, чтобы носить маску безупречности, а в том, чтобы найти людей, рядом с которыми можно быть несовершенной. И может быть, подлинное счастье начинается именно в тот момент, когда маски наконец падают, обнажая не идеальный фасад, а живое, бьющееся сердце. Это всё)