«Маска совершенства»

      Декабрьский вечер опускался на Манхэттен мягким снегопадом. В офисе Runway царила непривычная тишина — большинство сотрудников уже разошлись по домам, оставив пространство во власти приглушенного гула кондиционеров и мерцающих мониторов.       Миранда стояла у панорамного окна своего кабинета, наблюдая за тем, как снежинки кружатся в свете уличных фонарей. Её платье от Carolina Herrera казалось почти черным в вечернем освещении, создавая контраст с серебром её волос. — Эмили, — её голос прозвучал неожиданно мягко, когда первая ассистентка появилась в дверях. — Отмени все встречи на завтра. Эмили замерла, её рыжие волосы эффектно контрастировали с изумрудным платьем: — Все? Но завтра презентация новой коллекции и... — Все, — Миранда повернулась, и что-то в её взгляде заставило Эмили прикусить язык. — И сегодня меня больше ни для кого нет.       Когда дверь за Эмили закрылась, Миранда позволила себе момент слабости — прислонилась лбом к холодному стеклу, закрывая глаза. За двадцать лет в Runway она ни разу не брала выходной просто так, без крайней необходимости. Но сейчас... — Ты в порядке? — голос Андреа прозвучал так близко, что Миранда вздрогнула. Она не слышала, как та вошла. — Я устала, — эти слова вырвались прежде, чем она успела их остановить. Андреа сделала шаг ближе, её парфюм донесся до Миранды. Этот аромат уже стал для неё синонимом безопасности. — Поехали домой, — просто сказала Андреа, и в этом "домой" было столько невысказанного, что у Миранды перехватило дыхание.

***

      Дорога до пентхауса прошла в молчании. Снег усилился, превращая улицы в размытую картину огней и теней. Личный водитель Миранды, привыкший к её обычному маршруту "офис-дом-офис", никак не прокомментировал присутствие второй пассажирки.       В лифте Миранда чувствовала тепло руки Андреа, едва касающейся её собственной. Такой простой жест, но в нем было больше интимности, чем во всех поцелуях, которыми она обменивалась со Стивеном за годы брака. Пентхаус встретил их приглушенным светом и тишиной. Где-то в глубине квартиры тихо тикали часы, отсчитывая секунды до неизбежного. — Хочешь вина? — спросила Миранда, снимая туфли от Louboutin. Этот простой жест казался почти интимным признанием — она редко позволяла себе такую уязвимость перед кем-то. — Я хочу тебя, — просто ответила Андреа, и от этой прямоты у Миранды перехватило дыхание.       Их взгляды встретились в полумраке прихожей, и время остановилось. Андреа сделала шаг вперед, медленно, давая Миранде возможность отстраниться, если она захочет. Но Миранда не отстранилась. Впервые в жизни она не хотела бежать.       Первое прикосновение губ было нежным, почти целомудренным Андреа целовала. её так, словно у них было всё время мира, словно каждый момент был драгоценным. Её руки скользнули по плечам Миранды, легко, опускаясь на изгибы бедер и вновь поднимаясь по тонкой талии. — Можно? — прошептала она, пальцы замерли на молнии платья.       Миранда кивнула, не доверяя своему голосу. В полумраке её глаза казались серебряными, как лунный свет на снегу за окном. Они двигались медленно, словно во сне, по направлению к спальне. Каждый шаг сопровождался новым поцелуем, каждое прикосновение было как откровение. Андреа раздевала её с невероятной нежностью и вниманием, методично, не упуская ни единой детали. Платье от Carolina Herrera соскользнуло на пол темной волной, и Миранда впервые не подумала о том, что его нужно повесить. Все мысли о порядке и контроле растворились под прикосновениями Андреа, под её внимательным, восхищенным взглядом. — Ты прекрасна, — прошептала Андреа, оставляя Миранду лишь в тонком как паутина иссиня-черном кружеве La Perla. В этих словах не было привычной лести, которую Миранда слышала всю жизнь. Это было простое утверждение факта, искреннее, как всё, что делала Андреа. Девушка легким движением скинула со своих плеч пиджак, оставшись в рубашке. Миранда потянулась к мелким пуговицам, чтобы скорее коснуться ее открытой кожи. Андреа перехватила руки Миранды и поцеловала кисти. — Не торопись, сейчас моя очередь, — голос Андреа был непривычно низким, от чего у Миранды окончательно сбилось дыхание.       Девушка подвела Миранду к краю кровати, спешно откинув шелковое покрывало помогла женщине опуститься на кипельно белые простыни из египетского хлопка. По спине Миранды побежали мурашки, от прохлады постельного белья при соприкосновении с кожей и от нежных изучающих рук Андреа. — Я обещаю быть осторожной, — произнесла девушка, чувствуя, как Миранда задержала дыхание. — Ты веришь мне? — Да — шепотом произнесла Миранда, вовлекая Андрея в глубокий поцелуй, проникая языком между податливых мягких губ девушки. Этот поцелуй значил гораздо больше любых слов.       Андреа расстегнула застежку бюстгальтера Миранды, пробегаясь подушечками пальцев по алебастровой коже. Ее движения были уверенными, она не спускала глаз с Миранды, позволяя женщине расслабиться в ее руках. Нежной дорожкой поцелуев Андреа исследовала шею Миранды, одной рукой придерживая спину женщины, второй же лаская вздымающуюся грудь.       Миранда теряла контроль над происходящим, затуманенным взглядом она улавливала лишь силуэт Андреа и ее яркие потемневшие от страсти глаза.       Казалось ее руки были повсюду, но остался лишь один участок тела, едва прикрытый безнадежно испорченным от влажности, кусочком ткани. — Милая, ты дрожишь — с волнением сказала Андреа, отстраняясь чтобы заглянуть в глаза Миранде, — если хочешь мы можем остановиться. — Не смей, — притягивая руку Андрея к себе между ног и вовлекая в очередной поцелуй. Пальцы девушки сдвинули тонкое кружево белья Миранды в сторону, раздвигая набухшие складки, окутанные тягучей влагой. — Господи, как же ты великолепна, — произнесла Андреа погружая два пальца глубже, не встречая сопротивления.       Миранда шире развела ноги, предоставляя Андреа более удобный доступ. Девушка покрывала поцелуями шею и грудь Миранды, наращивая темп движения пальцев внутри. Чуть отстранившись Андреа все-таки сняла мешающую ткань со стройных ног любовницы, отправив то, что осталось от трусиков La Perla к остальной одежде, разбросанной по спальне.       Миранда уже почти была на грани, когда Андреа закинула ее бедра себе на плечи, от неожиданности все внутри женщины сжалось и запульсировало в предвкушении нежных прикосновений. — Ты позволишь… — послышался самый нежный, самый заботливый голос, который Миранда только слышала в своей жизни. — О боже, прошу не останавливайся, — задыхаясь ответила Миранда, из последних сил балансируя на грани оргазма       Андреа провела языком по чувствительной головке клитора, опустилась чуть ниже и мягко вошла языком во влагалище словно пробуя на вкус свою любовницу, затем переместила язык обратно на клитор, придерживая ладонью левой руки ягодицы Миранды. Повторяя этот танец языком снова и снова, она ввела пальцы правой руки в лоно женщины совершая более глубокие толчки, заполняя все её естество собой.       Под нежными губами девушки Миранда задрожала, вдохи и выдохи становились более частыми. Женщина с силой вцепилась в простыни, сжимая их в кулаках настолько сильно, что костяшки пальцев побелели. Еще одно движение языка Андреа и Миранда с громким протяжным стоном погрузилась в оргазм, который растекался по ней теплой волной, пульсирующей в такт с каждым ударом сердца. Андреа осторожно приподнялась на локте, осматривая тяжело дышащую женщину, бережно вынула пальцы, лишая Миранду чувства заполненности. Но лишь для того, чтобы крепче прижаться к телу любимой. Накрыв их обеих одеялом, Андреа обняла Миранду со спины. Слегка покачивая убаюкивала свою любовь, даря невыносимую нежность.

***

      Они сами не заметили, как провалились в глубокий спокойный сон. Андреа так и осталась в брюках от Armani и полурасстегнутой шелковой рубашке, сбившейся на талии — она слишком спешила укрыть и согреть Миранду, чтобы думать о собственном комфорте. Миранда спала обнаженной, прижавшись к Андреа всем телом, словно пытаясь впитать её тепло. В предрассветных сумерках её бледная кожа казалась почти светящейся, а серебристые пряди разметались по подушке.       Андреа даже во сне крепко обнимала Миранду, одна рука под её плечами, другая лежала на талии. Шелк рубашки Андреа контрастировал с обнаженной кожей Миранды, создавая почти художественную композицию из текстур и оттенков. В этот момент они казались персонажами с полотен старых мастеров — идеальное сочетание силы и уязвимости, защиты и доверия.       Первые лучи солнца, пробивающиеся сквозь панорамные окна пентхауса, окрасили комнату в нежные розовые тона, когда тишину разорвал пронзительный звонок телефона. Миранда вздрогнула, мгновенно просыпаясь, её обнаженное тело напряглось в объятиях Андреа. Тонкое одеяло соскользнуло, открывая изящные плечи и спину, покрытую легкими следами от поцелуев минувшей ночи...       На экране высветилось имя бывшего мужа, отца близнецов. — Джеймс? — её голос звучал хрипло после сна. — Что случилось? Андреа, уже проснувшаяся, села в постели, инстинктивно притягивая Миранду ближе к себе. Её присутствие действовало как якорь, не позволяя панике полностью захлестнуть сознание. — Миранда, прости за ранний звонок, — голос Джеймса звучал напряженно. — Стивен звонил мне час назад. Он... говорил странные вещи. Угрожал рассказать девочкам какую-то "правду" о тебе. Миранда почувствовала, как холодок пробежал по спине. Андреа мгновенно оказалась рядом, обнимая её за плечи, даря молчаливую поддержку. — Что конкретно он сказал? — каждое слово давалось с трудом. — Он был пьян, говорил сбивчиво. Что-то про то, что ты не та, за кого себя выдаешь, что девочки должны знать правду о своей матери... — Джеймс помолчал. — Миранда, я знаю, мы не всегда ладили, но девочки... они для меня главное. Если этот человек представляет угрозу... — Нет, — Миранда выпрямилась, её голос обрел привычную стальную твердость. — Я разберусь с этим. Спасибо, что предупредил. Закончив разговор, она несколько секунд сидела неподвижно. Андреа молча ждала, поглаживая её плечи, понимая, что сейчас Миранде нужно собраться с мыслями. — Он не остановится, — наконец произнесла Миранда. — Теперь он пытается использовать детей. — Мы не позволим ему, — Андреа развернула Миранду к себе. В утреннем свете её карие глаза казались почти золотыми. — У меня есть кое-что на него. Много чего, на самом деле. Но мне нужно твое разрешение. Миранда внимательно посмотрела на неё: — Насколько это законно? — Скажем так... — Андреа слегка улыбнулась, — Джессика Пирс знает, как превратить определенные доказательства в абсолютно легальные улики. Особенно когда речь идет о манипуляциях и угрозах. — Используй всё, что у тебя есть. Я хочу, чтобы он исчез из нашей жизни. Навсегда. — Миранда произнесла это тихо, но в её голосе звучала абсолютная решимость. Андреа потянулась за телефоном, но Миранда остановила её: — Подожди. Их взгляды встретились. В утреннем свете, с растрепанными после сна волосами, без привычного идеального макияжа, Миранда казалась одновременно уязвимой и невероятно сильной. — То, что случилось между нами... — она запнулась, подбирая слова. — Я не хочу, чтобы ты думала, что это было просто... — Я знаю, — мягко перебила её Андреа. — Поверь, я знаю. — Она наклонилась, оставляя легкий поцелуй на плече Миранды. — И именно поэтому я сделаю всё, чтобы защитить тебя. Тебя и девочек. Миранда кивнула, позволяя себе еще на мгновение раствориться в этой нежности, прежде чем вернуться к реальности. Андреа уже набирала номер Джессики Пирс, её голос приобрел те стальные нотки, которые появлялись только когда речь шла о работе: — Госпожа Пирс, — Андреа произнесла эти слова с глубоким почтением, в котором, однако, не было раболепства. — Я понимаю, насколько неуместен звонок в столь ранний час, но ситуация требует вашего непревзойденного опыта.       В трубке повисло то особое молчание, которое Джессика Пирс использовала как инструмент в самых громких процессах десятилетия. Где-то на заднем плане слышалось мягкое шуршание бумаг – машина одной из крупнейших юридических фирм мира никогда не останавливалась. — Джессика, — голос Андреа дрогнул, но в нем появились стальные нотки, когда она продолжила, — ситуация усугубилась. Мистер Томлинсон перешел все допустимые границы. Он использует детей как инструмент давления. Миранда, сидевшая рядом, обхватила себя руками – жест, который Андреа никогда прежде не видела у этой сильной женщины. — Вы говорите о прямых угрозах? — голос Джессики приобрел ту особую остроту, которая заставляла самых опытных противников искать пути к отступлению. Андреа бросила быстрый взгляд на Миранду, получая едва заметный кивок. — Он связался с их отцом, — произнесла она, каждое слово давалось с трудом. — Угрожал раскрыть некую "правду" девочкам. Использовал... интимную информацию как средство манипуляции. — Вмешательство в семейные отношения, — Джессика произносила каждое слово с той методичной точностью, которая сделала её легендой в юридических кругах. —Эмоциональное давление на несовершеннолетних. Попытка использования личной информации для шантажа. — Она сделала паузу. — Миранда там? — Да, — Андреа включила громкую связь. — Миранда, — в голосе Джессики появились та особая интонация, которую она приберегала для самых важных клиентов, — мы можем подать заявление в полицию прямо сейчас. С учетом собранных материалов о слежке, угроз и попытки вовлечения несовершеннолетних, у нас есть все основания для получения судебного запрета. Это даст нам дополнительные рычаги давления в гражданском процессе. Миранда медленно подняла голову. В утреннем свете её лицо казалось прекрасным и бесконечно усталым. — Сделайте это, — её голос был тихим, но в нем звучала абсолютная решимость. — Я хочу, чтобы он понял – мои дети неприкосновенны. — Она сделала паузу, и когда заговорила снова, в её голосе не осталось ни капли мягкрсти. — Я даю согласие на использование каждой записи, каждого документа. Я хочу, чтобы он никогда больше не смог приблизиться к моей семье. — Заявление будет подано в течение часа, — в голосе Джессики звучала та особая уверенность, которая стоила её клиентам миллионы. — Я задействую свои связи в полиции, чтобы делу был дан надлежащий ход. К вечеру у нас будет судебный запрет. — Она помолчала. — И Миранда... не беспокойтесь о прессе. Я позабочусь, чтобы история была подана правильно. Мистер Томлинсон очень скоро пожалеет о своем решении использовать детей в этой ситуации.

***

      Когда звонок завершился, в комнате стало звеняще тихо. Утренний свет уже во всю заливал спальню, превращая разбросанную одежду в причудливые тени на полу. Миранда сидела неподвижно, её плечи были напряжены, словно она несла невидимую тяжесть.       Андреа осторожно коснулась её спины, ощущая, как мелко дрожат мышцы под кожей. Одеяло соскользнуло ещё ниже, обнажая следы их ночной близости – легкие розоватые отметины на бледной коже, каждая – как молчаливое признание в любви. — Иди ко мне, — прошептала Андреа, мягко привлекая Миранду к себе. Та подалась навстречу с неожиданной готовностью, словно только и ждала разрешения быть слабой.       Они опустились на подушки, Миранда уткнулась лицом в шею Андреа, вдыхая знакомый аромат её духов, смешанный теперь с чем-то более интимным, принадлежащим только им двоим. Шелковая рубашка Андреа, всё ещё наполовину расстегнутая, была прохладной под пальцами Миранды. — Ты даже не разделась прошлой ночью, — произнесла Миранда с нотками удивления в голосе. — Была так занята мной, что... — Что забыла о себе? — Андреа мягко улыбнулась, перебирая серебристые пряди волос Миранды. — Может быть. Но я ни о чём не жалею. Миранда приподнялась на локте, её взгляд стал внимательным, изучающим. — Ты не... — она запнулась, подбирая слова, и эта неуверенность была такой несвойственной для неё. — Прошлой ночью я была слишком поглощена собственными ощущениями. Ты даже не... Андреа накрыла её губы легким поцелуем, прерывая поток слов. — Я получила больше удовольствия, чем ты можешь представить, — прошептала она. — Видеть тебя такой... открытой, доверяющей... Чувствовать, как ты отзываешься на каждое прикосновение... — её голос стал ниже, интимнее. — Это было прекрасно. Ты была прекрасна! Миранда провела пальцами по щеке Андреа, очерчивая контур её губ. — И всё же... — в её глазах появился тот особый блеск, который обычно предвещал важные решения в Runway. — Я хочу исправить это упущение.       Её рука скользнула к пуговицам рубашки Андреа, медленно, вопросительно. Андреа накрыла её ладонь своей, но не чтобы остановить – чтобы разделить момент. — У нас есть время, — произнесла она мягко. — Джессика позаботится обо всём. А сейчас... сейчас есть только мы.       Миранда на мгновение замерла, её пальцы едва касались пуговиц рубашки Андреа. В утреннем свете её глаза казались почти прозрачными, в них читалась та особая уязвимость, которую она никогда не позволяла себе показывать другим. — Я хочу тебя видеть, — прошептала она, и в её голосе смешались желание и какая-то почти детская неуверенность. — Я очень хочу прикоснуться к тебе.       Эти слова, произнесенные тихо, почти благоговейно, заставили Андреа задержать дыхание. В них было столько невысказанной нежности, столько затаенного желания, что у неё защемило сердце. Каждый дюйм обнажающейся кожи встречался поцелуем, каждый вздох Андреа отзывался дрожью в её собственном теле.       Утренний свет окутывал их золотистым сиянием, превращая простые прикосновения в священнодействие. В этот момент все тревоги отступили, растворились в нежности разделенной близости. Существовали только они двое, их дыхание, их тепло, их любовь – такая новая и в то же время такая естественная, словно они всю жизнь шли к этому мгновению.       Где-то в городе начинался новый день, но здесь, в их собственном мире, время потеряло своё значение. Остались только прикосновения, шепот, тихие стоны и бесконечная, всепоглощающая нежность, в которой не было места страху или сомнениям – только абсолютное принятие друг друга.