«Маска совершенства»

      Лифт поднимался на последний этаж в пентхаус, и Миранда наблюдала за сменяющимися цифрами этажей с каким-то отстранённым спокойствием. Её отражение в зеркальных стенах кабины выглядело безупречно — платье от Carolina Herrera сидело идеально, макияж не дрогнул, несмотря на напряжённый ужин в Le Bernardin. Только в глазах, если присмотреться, можно было заметить странное выражение — смесь триумфа и усталости.       Двери бесшумно открылись, и Миранда вошла в приватный холл. В пентхаусе горел свет — разумеется, Андреа всё ещё работала. Последние несколько дней это стало почти привычным — возвращаться домой и знать, что она не одна. Андреа обнаружилась в кабинете, окружённая светящимися мониторами. Её костюм от Armani выглядел почти так же безупречно, как утром, только верхняя пуговица блузки была расстёгнута, а волосы собраны в небрежный пучок. На столе стояла почти пустая чашка кофе. — Как прошёл ужин? — спросила она, не отрываясь от экрана. — Стив был... предсказуем, — Миранда сняла туфли, позволив себе эту маленькую слабость. — Думаю, стоит отпраздновать. Андреа наконец оторвалась от монитора и внимательно посмотрела на Миранду: — Это ещё не победа. — Я знаю, — Миранда подошла к бару, достала два бокала. — Но вы наверняка не ели. И я тоже. — В Le Bernardin подают лучшие морепродукты в городе, — заметила Андреа с лёгкой улыбкой. — Которые я даже не попробовала, — Миранда налила вино, то самое Château Margaux. — Слишком была занята, наблюдая за реакцией Стива. Андреа приняла бокал, их пальцы на мгновение соприкоснулись. — Что-то не так с его реакцией? — Он слишком спокоен, — Миранда опустилась в кресло, элегантно расправив складки платья. — Для человека, которого только что поймали на многомиллионном мошенничестве. — Что-то не сходится, — Андреа развернула один из мониторов. — Эти запросы... они не имеют смысла. Миранда приподняла бровь, но промолчала. Мысли о еде улетучились, уступив место волнению. — Смотрите, — Андреа указала на экран. — Запросы к серверу архива, старые email-аккаунты, личные хранилища данных. Он ищет что-то, что не имеет отношения к финансам. — Ваша работа — защитить мои счета, мисс Сакс, — холодно произнесла Миранда. — Остальное вас не касается. Андреа развернулась в кресле, внимательно глядя на Миранду: — В 1989 году сервер Runway подвергся полной архивации. Все данные, включая личную переписку, были сохранены на отдельных носителях. Стив запрашивает доступ именно к этому периоду. Миранда застыла, её пальцы едва заметно сжали бокал. — Я знаю, что такое спрятанные письма, — мягко продолжила Андреа. — Знаю, каково это — хранить часть себя под замком. — Вы ничего не знаете, — отрезала Миранда, но в её голосе появилась едва заметная дрожь. — В Милане, — Андреа сделала глоток вина, словно рассказывая обычную историю, — я хранила их в старой коробке из-под обуви Manolo Blahnik. Письма, фотографии, билеты в кино... Все доказательства того, что я была... другой. — Это было во время миланской недели моды. Valentino, показ весна-лето. Я только что прошла по подиуму, а в первом ряду сидела она — главный редактор итальянского Vogue. Каждый раз, когда я проходила мимо, она улыбалась. Не той светской улыбкой, которую все используют на показах, а... по-настоящему. Миранда опустилась в кресло, её движения были небрежно-элегантны, но взгляд оставался внимательным. — После показа она пригласила меня на ужин, — Андреа провела пальцем по краю бокала. — Маленький ресторан в районе Брера, винтажное красное вино, разговоры об искусстве и фотографии... — она сделала паузу. — А потом она привела меня в клуб. Не обычный миланский ночной клуб, а место, где можно было быть собой. — Вы пошли? — тихо спросила Миранда. — Сначала стояла у входа минут двадцать, — Андреа негромко рассмеялась. — А потом появился Найджел. Он осмотрел меня с ног до головы и сказал: "Дорогая, это Милан. Здесь быть собой — высшая форма искусства." Что-то промелькнуло в глазах Миранды — может быть, воспоминание о собственных несделанных шагах. — Той ночью я впервые поцеловала женщину, — продолжила Андреа. — На танцполе, под какую-то старую песню Мадонны. Это было... словно наконец-то начать дышать после долгого пребывания под водой. Она замолчала, глядя в окно. Снег продолжал падать, превращая Манхэттен в чёрно-белую фотографию. — Утром я позвонила родителям, — её голос стал тише. — Сказала, что люблю их, но больше не могу лгать. Отец повесил трубку на середине разговора. Мать прислала письмо через неделю — просила "одуматься" и "подумать о семье". — А карьера? — Миранда спросила это почти небрежно, но Андреа заметила, как её пальцы чуть крепче сжали бокал. — О, это было... познавательно, — Андреа невесело усмехнулась. — За неделю я узнала больше о механизмах модной индустрии, чем за три года работы. Все вдруг стали экспертами по моей жизни. Стилисты шептались за спиной, визажисты многозначительно качали головой. Кто-то "из сочувствия" предупредил, что информация о том вечере в клубе уже просочилась в несколько газет. Миранда чуть заметно напряглась: — В нашем мире слухи распространяются быстрее света. — Именно, — кивнула Андреа. — Агент вызвал меня в офис и долго объяснял, как "такие связи" могут уничтожить карьеру. Предложил организовать серию фотографий с каким-нибудь подходящим мужчиной — молодым актёром или начинающим музыкантом. Сказал, что если действовать быстро, можно опередить слухи, создать правильный образ для прессы. — И сколько времени он дал вам на размышление? — в голосе Миранды появились знакомые стальные нотки. — Неделю, — Андреа сделала глоток вина. — Но мне не нужно было столько времени. Я как раз заканчивала дистанционное обучение в MIT — прятала учебники компьютерных наук между журналами Vogue и Elle. К тому моменту я уже знала, что не хочу провести всю жизнь, будучи просто красивой картинкой на обложке. Миранда приподняла бровь: — Удивительно, как вы совмещали модельную карьеру с учёбой в MIT? — Когда ты проводишь большую часть времени в ожидании между съёмками, начинаешь искать, чем себя занять, — пожала плечами Андреа. — Кто-то выбирает кокаин и случайные связи, я выбрала дифференциальные уравнения и языки программирования. На лице Миранды промелькнуло что-то похожее на уважение. — Найджел... — Миранда произнесла это имя задумчиво, словно пробуя его на вкус. — Он никогда не упоминал о вашей... дружбе. — Найджел умеет хранить чужие секреты, — Андреа улыбнулась. — После той ночи в клубе он стал чем-то вроде проводника в новую жизнь. Познакомил с нужными людьми, предупреждал об опасных ситуациях. Когда родители отказались оплачивать мою учёбу, он... — она замолчала на мгновение, — он продал свою коллекцию винтажных часов Cartier, чтобы помочь мне с оплатой последнего семестра в MIT. Миранда подняла бровь: — Ту самую коллекцию, которую он собирал больше пяти лет? — Я пыталась отказаться, — Андреа покачала головой. — Но он сказал: "Дорогая, иногда нужно потерять время, чтобы найти себя". Это было так... по-найджеловски. Миранда опустилась в кресло, её движения были небрежно-элегантны: — И поэтому, когда он позвонил... — Три дня назад, в два часа ночи, — Андреа кивнула. — Он никогда раньше не просил меня о помощи. Никогда. А тут позвонил и сказал: "Энди, мне нужна твоя помощь. Не для меня — для кого-то, кто заслуживает шанс быть счастливым". — И вы согласились, не зная деталей? — в голосе Миранды появились скептические нотки. — Я спросила только одно: "Это действительно важно для тебя, Найдж?" — Андреа посмотрела Миранде прямо в глаза. — Он ответил: "Это важнее всей моей коллекции часов". В кабинете повисла тишина. Миранда отвернулась к окну, но Андреа успела заметить, как что-то дрогнуло в её лице. — Он рассказал мне не всё, — продолжила Андреа мягче. — Только то, что вам угрожает человек, который должен был защищать. Что под угрозой не только ваша репутация, но и что-то гораздо более личное. И что если кто-то и может помочь, то только я. — Почему вы? — Миранда повернулась, и в её глазах появился странный блеск. — Потому что я знаю цену секретам, — Андреа поднялась и подошла к столу. — Когда Найджел впервые привёл меня в тот миланский клуб, он сказал кое-что ещё. Он сказал: "Здесь каждый носит маску, но не для того, чтобы спрятаться — для того, чтобы выжить". Тогда я не совсем поняла. Теперь понимаю. — Вы их сохранили? — Все до единого, — Миранда провела рукой по лицу. — В синей шкатулке Cartier, в сейфе офиса. Я не могла... не могла их уничтожить. Андреа налила ещё вина: — Знаете, я помню один из походов в гей-клуб. Это тоже было в Милане. Я стояла у бара, напуганная до смерти, пытаясь делать вид, что всё нормально... Миранда подняла взгляд, в её глазах мелькнул интерес: — И что случилось? — Найджел случился, — Андреа улыбнулась воспоминаниям. — Он подошёл ко мне, осмотрел с ног до головы и сказал: "Дорогая, Прада прекрасна, но твой гей-радар работает ужасно. Та блондинка у диджейского пульта уже час пытается привлечь твоё внимание." — Мы проговорили всю ночь, — продолжила Андреа. — О моделинге, о семье, о том, как тяжело быть собой в индустрии, построенной на иллюзиях. Он первый, кто сказал мне, что я не обязана выбирать между карьерой и правдой о себе. — И вы выбрали правду, — тихо произнесла Миранда. — А вы? — Андреа посмотрела ей прямо в глаза.       Миранда медленно провела пальцем по краю бокала. За окном снег падал всё сильнее, и в этом белом безмолвии её голос прозвучал неожиданно мягко: — Париж, 1989 год. Я только начинала работать в Runway, была всего лишь младшим редактором. Элизабет была фотографом французского Vogue. Она снимала не просто одежду или людей — она видела что-то большее через объектив. Каждый её кадр рассказывал историю.       Миранда поднялась и подошла к окну: — Она фотографировала меня для материала о восходящих звёздах модной индустрии. Но во время съёмки её камера сломалась — какая-то техническая неполадка. Вместо того чтобы отменить съёмку, она предложила просто погулять по городу. "Покажу вам настоящий Париж," — сказала она. — И вы согласились? — тихо спросила Андреа. — На удивление, да. Мы бродили по узким улочкам Марэ, она показывала мне маленькие галереи, скрытые во внутренних двориках, тайные сады за старинными воротами... Она рассказывала, как свет в разное время дня меняет город, как находить идеальные ракурсы в самых неожиданных местах. Часы в кабинете пробили час ночи, их мягкий бой странно диссонировал с гулом компьютеров. В этот момент один из мониторов издал резкий сигнал тревоги. Андреа мгновенно оказалась у компьютера, её пальцы забегали по клавиатуре. — Что там? — спросила Миранда, внутренне благодарная за прерванный момент откровенности. — Кто-то пытается получить доступ к вашему офисному сейфу, — Андреа нахмурилась. — Прямо сейчас.       В этот момент в дверь постучали. На пороге появился Найджел, его обычно безупречный вид сейчас являл собой полную противоположность привычному образу. Снег таял на его очках и плечах кашемирового пальто, создавая тёмные пятна на дорогой ткани. Он тяжело дышал, словно бежал несколько кварталов, и его лысина поблескивала от испарины, несмотря на декабрьский холод. Даже его неизменный шелковый платок от Hermès сбился набок, что для Найджела было равносильно появлению на публике в пижаме. В столь поздний час его взъерошенный вид казался особенно тревожным знаком. — У нас проблема, — произнес он, пытаясь восстановить дыхание и промокая лоб платком, который от этого движения окончательно сбился. — Стив встречается с юристами. Всеми юристами. Миранда молча подошла к бару, её каблуки беззвучно утопали в ковре. — Присядь, Найджел, — она достала третий бокал для вина. — И расскажи, откуда такая информация и что значит "всеми"? Найджел опустился в кресло, благодарно принимая бокал Château Margaux: — Джеймс Холт. — Он сделал глоток. — Мы были на поздней примерке его новой коллекции, когда его адвокат позвонил предупредить о странных звонках из офиса Стивена. Оказалось, что Стив методично обзванивает все топовые юридические фирмы Манхэттена. Я позвонил паре своих источников в других фирмах — та же история. Андреа, не выпуская свой бокал, продолжала быстро печатать одной рукой: — Проверяю сейчас активность со стороны юридических фирм. Уже вижу запросы к базам данных от Thompson & Partners, Goldstein Law и ещё трёх крупных компаний. — Он обзванивает каждую крупную фирму в городе, — Найджел сделал ещё глоток, его рука все ещё слегка дрожала. — Заключает с ними предварительные соглашения, чтобы они не могли представлять ваши интересы из-за конфликта интересов. Джеймс говорит, его фирма уже получила предложение с очень щедрым авансом. — Классический приём, — пробормотала Андреа, не отрываясь от монитора, её бокал балансировал на краю стола. — Он пытается изолировать вас юридически. — И не только, — Найджел достал телефон. — Смотрите. На экране был открыт сайт Page Six, где красовался заголовок: "Грядущий развод года: что скрывает Ледяная Королева?" — Они ещё ничего не знают, — продолжил Найджел. — Но уже чувствуют запах крови. Миранда медленно поднялась. В свете мониторов её лицо казалось высеченным из мрамора: — Значит, пора показать им, что некоторые королевы не только носят корону, но и умеют ею защищаться. — У меня есть идея, — внезапно произнесла Андреа, глянув на часы, показывающие 1:47 ночи. — Но вам она не понравится. — Мне уже не нравится, — сухо заметила Миранда. — Нам нужно опередить его. Дать прессе другую историю. Отвлечь внимание от финансов и писем. — И как вы предлагаете это сделать? Андреа повернулась к ней: — Дать им то, чего они хотят больше всего — личную историю Миранды Пристли. Но не ту, которую они ждут. В кабинете повисла тяжёлая тишина. Найджел переводил взгляд с одной женщины на другую, чувствуя, как воздух между ними сгущается от невысказанных слов. — Вы предлагаете мне использовать... — Миранда осеклась. — Я предлагаю вам быть той, кем вы являетесь, — мягко сказала Андреа. — Хотя бы раз.       За окном продолжал падать снег, превращая Манхэттен в рождественскую открытку. Второй час ночи, но город не спал — где-то там, в одном из ярко освещенных офисов, Стив собирал армию юристов, не подозревая, что его главное оружие — страх Миранды перед правдой — может оказаться бесполезным.       Миранда медленно подошла к окну. Её отражение в стекле накладывалось на панораму ночного города — две версии одной женщины, застывшие на пороге серьезного решения.