Falling into your arms - (Jenlisa/Дженлиса)

«Невероятно, сколько всего можно узнать о другом человеке, просто проявив к нему интерес». — Энн Пэтчетт

Погода была скверной, можно даже сказать, непостоянной, — то дождь хлестал, то из-под густых серых туч над полем вновь выглядывало солнце, а затем начинался дождь. Однако это немного охлаждало обстановку посреди жаркого летнего ненастья. Можно подумать, что дождь символизировал её уныние, а солнечные моменты — надежду на перемены. Утром все отправились группами в длинное поле, усыпанное рядами кустарников. Одна из групп, в которую входила Лиса, продолжала работать вместе, но настрой с каждым часом становился всё более накаленным. Всё было бы хорошо, если бы некоторые продолжали работать молча. Она старалась не обращать внимания, но это не прекращалось, вынуждая её сжимать челюсти каждый раз, когда они открывали рты. Лиса бросила взгляд на своих коллег, которые обсуждали её между собой, что лишало её самообладания. С каждой минутой, когда кто-то открывал рот, ей становилось всё труднее сдерживаться. И когда к ней обратились даже с самой простой просьбой, она утратила терпение. "Я похожа на лакея? Если нужна вода, поднимите задницы и возьмите сами. Только смотрите, чтобы вы не рассыпались в прах по дороге." Со вздохом проворчала она, устало опускаясь на мокрую от дождя траву рядом с грузовиком. Колени её джинсового комбинезона были заляпаны грязью, а руки почернели от свежей почвы, образовавшейся в результате многочасового копания в земле. Одна из коллег, недовольная её тоном, прищурилась: "Прошу прощения?" "Извинения приняты." Спокойно ответила она, отмахиваясь, но её спокойствие было вновь прервано. В ответ откликнулась другая коллега, вероятно, в защиту своей ровесницы – очевидно, они все здесь держались друг за друга, но никак не могли принять её в свой коллектив. Такое ощущение, будто они бродили вокруг, как стая голубей, и что-то бубнили себе под нос целыми днями, но так, чтобы их было слышно. Да и у Лисы не было нужды в их признании, всё, что ей было нужно, – это возможность отвлечься от воспоминаний. "Совсем разум потеряла? Если продолжишь так вести себя, не удивляйся, если тебя просто вышвырнут отсюда." Упомянутая лишь закрыла глаза и подняла голову к небу, мысленно желая поскорее убраться отсюда и оказаться на фоне теплого заката и мягкой травы под собой, а не здесь, среди птичьего помета. "Мы все работаем вместе, Лалиса. Но ты считаешь, что все должны делать всё за тебя." Раздался голос одной из женщин, словно эхо в её сердце. Она чувствовала, как в груди медленно разгорался гнев, горячо разливающийся по венам. "Вы случаем ничего не спутали, а?!" С жестким выдохом она поднялась на ноги, не обращая внимания на тупую боль в лодыжке. "Альцгеймер совсем замучил? Весь день лишь тявкали и путались под ногами, – было куда проще работать без вас, когда я брала на себя все ваши смены, пока вы там гребаные чаепития гоняли!" Женщины застыли от шока, их глаза расширились от негодования. Одна из них бросила на землю то, что держала в руке. "Боже, я просто поражаюсь... Как ты смеешь такое говорить! Никто тебя об этом не просил, и на будущее, если бы я была в твоем возрасте, я бы держала язык за зубами и относилась к старшим с уважением!" "Между прочим у неё сын попал в аварию и ей нужно было быть рядом с ним. И ты смеешь обвинять её в халатности? Думай, что говоришь." Вмешалась другая коллега. Вероятно, ей следовало бы держаться в тени или игнорировать их до конца своих рабочих дней, но это было всё равно, что если бы вокруг вилась куча назойливых комаров. И с каждым противным жужжанием её терпение истощалось. Она понимала, что разумнее всего было бы не обращать внимания на глупые сплетни, но с её неустойчивой нервной системой сделать это было бы затруднительно. "Королевы высказались. Я не права, простите, идеальные люди." "Лалиса Манобан, это наглость!" "Вы спутали меня с тем, кого это волнует." Проворчала Лиса, сдерживая равнодушие в голосе, как будто у неё были на это силы. Последовавший за этим спор оглушительным эхом отдался в её голове, отозвавшись мигренью в висках. Господи, черт возьми, как же всё это надоело. Почему взрослые иногда ведут себя как дети? "Вы намеренно лезете ко мне, да?! Я делала свою работу, так что и вы делайте свою, черт возьми! Но нет-нет, черта с два, вам надо обязательно меня выбесить! Оставьте меня в покое, ясно?" "Опять ты за свое, ты всегда так! Ты нас совсем не слушаешь! Ты всегда всё делаешь по-своему!" "Ох, поверьте, слышу я вас чаще, чем хотелось бы! Но вы все, как кучка дерьма, продолжаете вываливать на меня еще больше своего дерьма, обвиняя меня черт знает в чем!" Вена на её шее вздулась, и вдруг всё перед глазами резко расплылось. Острая боль пронзила виски, как будто сквозь них вонзилась револьверная пуля, заставив её схватиться за голову и попятиться назад, ударившись спиной о заднюю часть грузовика. Все вдруг заволновались и бросились на помощь, когда к ним подошел проверяющий. Сраные лицемеры. "Лалиса?" "Что с тобой?" "Ты в порядке?" "Отвалите от меня уже..." Раздраженно отмахнувшись от их грязных рук, с глубокой усталостью она просто ушла, снова взявшись за работу, поскольку был только полдень, едва слыша отдаленный голос проверяющего.

***

Утро встречало её каждый день, когда она с тяжким грузом в теле уходила на работу, а ранний вечер провожал её последними теплыми лучами заходящего солнца, когда она приходила на утес после тяжелого дня, окутавшего мир нежным шепотом и распустившего над горизонтом небесные цветы. На руках всё чаще появлялись повязки, а на пальцах – следы мелких царапин от колючих кустарников, которые, казалось, стали её постоянными спутниками. В последнее время неуклюжесть, казалось, преследовала её каждый день, и это злило её, но из-за нехватки сил она просто отмахивалась от этого. Ко всему прочему, таблетки, а точнее то, что Чеён смогла раздобыть для неё, которые она и посоветовала ей принимать, делали её вялой и сонливой, из-за чего она успела поругаться с ней. К тому же из-за неаккуратного расхода денег на еду и прочее в их кошельке образовывалась еще более глубокая дыра, чем была. Поэтому ей удалось устроиться на склад. Найти официальную работу без документов весьма непросто, поэтому она была признательна, что её взяли, хотя, скорее всего, это было связано с тем, что в супермаркете недоставало рабочих, и им был срочно нужен кто-то, и она просто удачно подвернулась им под руку, хотя их не впечатлила её худоба и слабое телосложение — и что она девушка. Неудивительно, что женоненавистничество и дискриминация женщин в Корее никуда не делись, сколько бы времени ни прошло. Однако уверенность в её глазах каким-то образом смогла их переубедить. Но при этом она выбрала не самую лучшую работу для своего состояния: снова тяжесть, опять нагрузка, снова боли в теле. Но выбора у неё особого не было, — либо это, либо ничего. Всякий раз, когда она находила свободное время после тяжелого дня, утес был для неё чем-то вроде глотка свежего воздуха. Она просто уныло нежилась на траве и следила за тем, как небо струилось своим круговоротом, и порой ей доводилось засыпать, а затем просыпаться, обнаружив рядом тихо сидящую брюнетку. Лиса лишь молча наблюдала за ней, когда та, вместо того чтобы любоваться закатом, отрешенно разглядывала плещущиеся внизу волны. Лиса могла бы сказать, что брюнетка выглядела как потерянная, если бы действительно уделяла внимание ей, а не своему опустошенному настроению. Но правильнее было бы сказать, что она выглядела так, словно убегала от чего-то и пряталась здесь, в этом унылом, забытом утесе, но, возможно, ей лишь так казалось, поскольку она не понимала, для чего же еще сюда приходить. Если это так, то, возможно, они не были такими уж разными. Но она всё равно не доверяла её присутствию. В один из дней брюнетка напугала её, подкравшись сзади и выведя из задумчивости. "Бу!" Воскликнул голос. Лиса дернулась на месте и запрокинула голову вверх, помяв и без того уже смятую траву под собой, чтобы увидеть весело ухмыляющуюся обладательницу грустных кошачьих глаз, склонившуюся над ней, отчего её длинные шоколадные локоны со светлыми прядями упали, как занавес, оставив на виду только её лицо. "Тебе жить надоело?" Прошипела она. "Возможно." Брюнетка усмехнулась. Лиса лишь презрительно прищурилась в ответ, а затем закатила глаза и опустила голову обратно на землю, не в силах возразить. Вслед за этим послышался некий шорох, после чего рядом с ней заняли место. "У тебя правда нет других мест, где тебе нужно быть?" Брюнетка проигнорировала её вопрос, ненадолго задержав на ней взгляд, затем уставилась перед собой. "У нас есть с тобой что-то общее." "Ты про привычку дышать?" Послышался слабый смешок. "Я имею в виду нечто более глубокое." Ответила брюнетка, её голос был похож на тихий шепот летнего ветра, который вносил нотки недосказанности. Она поджала колени к груди и оперлась на них, по её лицу пробежала тень размышлений. "Мы обе здесь. Каждый по своим причинам. Вместо того чтобы быть с людьми, мы здесь одни." "Звучит нелепо. Разве то, что мы здесь вдвоем, не считается, что мы уже среди людей?" Брюнетка лишь слегка пожала плечом, на что черноволосая тайка молча покачала головой. Лиса заговорила через некоторое время, глядя на расслабленный профиль брюнетки, которая смотрела перед собой с едва заметной улыбкой на губах. "Сегодня ты живее, чем была. Энергосбережение выключилось?" Кошачьи глаза метнулись в её сторону, глядя каким-то неясным ей взглядом. "Ты наблюдаешь за мной?" Это было произнесено шутливым тоном. Оленьи карие глаза из-под тяжелых век окинули её неприветливым взглядом. "Конечно. У меня каждая твоя гримаса занимает отдельную главу в мемуарах. Жди скорого бестселлера." "Раз уж мы говорим о гримасах, то, скорее всего, в мемуарах было бы бесконечное количество твоих гримас." Огрызнулась брюнетка в ответ, но с ощутимым добродушием из-за игривого блеска в кошачьих глазах, который заставил взгляд бесстрастных оленьих глаз прищуриться и вызвать сухую насмешку. Было что-то в этой брюнетке — непонятное, туманное. Поначалу её присутствие действовало ей на нервы, да и сейчас тоже. В принципе, её многое раздражало в жизни, но было в этом тумане что-то — необъяснимое. Этот туман как притягивал, так и отталкивал. Она покачала головой от нелепых мыслей. "Когда я жила в Инчхоне, я часто приходила на пляж поздно вечером, когда было плохо, и наблюдала за луной, чтобы успокоиться. Особенно когда я чувствовала себя слишком уставшей и хотела всё бросить." Так тихо сказала брюнетка. И Лиса поймала себя на том, что вслушивается, а взгляд её уставился куда-то вдаль, устало моргая отяжелевшими веками. "И теперь ты торчишь здесь." "Да... И теперь я торчу здесь." Выразив в ответ легкую удрученную улыбку, брюнетка на мгновение замолчала, словно удалившись в свои мысли. "Мне нравилось смотреть на луну, но не так, как на звезды, они — нечто другое. Они напоминают нам, что, помимо этого паршивого мира, есть еще столько красоты, которую мы почти не видим, потому что ослеплены тем, что перед нами." Лиса взглянула на брюнетку краем глаза, задержавшись на ней дольше, чем требовалось. За несколько лет своей свободной жизни, что ей довелось прожить после приюта, ей еще не приходилось встречать человека, который любил бы звезды, пожалуй, разве что Эбби, которая любила красоту природы, красоту цветов. Но не то, что находилось над миром. "Глубоко. Ты придумываешь это дерьмо на ходу или, типа, записываешь заранее?" Она насмешливо хмыкнула, на что получила в ответ лишь неопределенное движение плечом. Они вновь погрузились в тишину, и Лиса на мгновение задумалась, прежде чем удивить себя своим неосознанным признанием: "Мне всегда нравились звезды. Но потом я узнала правду. Звезды, которые мы видим, — мертвы уже миллионы лет, все они... ложь. Одна чертова ложь." Взгляд кошачьих глаз оторвался от одинокого оранжевого солнца, наполовину скрытого за горизонтом моря. "Ложь?" Лиса не ответила. "Почему?" "Потому что они мертвы, – а мы по-прежнему продолжаем восхищаться ими и, как ты говоришь, верить в ту красоту, что они после себя оставили." "Разве это не поражает? Они продолжают сиять, даже если уже давно мертвы. Я нахожу это... обнадеживающим." "Ты о чем?" "Может быть, после смерти и мы тоже будем продолжать сиять, даже, возможно, скорее сиять так, как не сияли при жизни. Я имею в виду, что, возможно, смерть не так страшна, как нам кажется." Эта мысль показалась Лисе скептической, но, воздержавшись от резких комментариев из-за внезапно нахлынувшей волны усталости, она лишь бросила подозрительный взгляд на другую.

***

После того дня брюнетку Лиса больше не видела. Она просто продолжала сидеть одна, в одиночестве наблюдая за моментом заката. И ей не приходилось возражать, так как она наслаждалась. Было, правда, какое-то странное ощущение пустоты. Но она уже привыкла к этому ощущению, оно не было чем-то новым, но наложило непонятный отпечаток. Вероятно, потому, что за последние полторы недели она, так сказать, привыкла к чьему-то присутствию рядом. Когда она проснулась, сквозь жалюзи в комнату проникало солнце, свет которого больно резался в глаза, побуждая черноволосую тайку зажмуриться и прикрыть глаза ладонью. Медленно приподнявшись с постели, она вдруг ощутила, как нечто обвило её за талию, а затем неожиданно упало ей на колени. Обернувшись, она увидела спящую девушку, — чьи волосы разметались по подушке, а обнаженная грудь была наполовину прикрыта одеялом. Лиса отпихнула от себя чужую руку и встала, коснувшись босыми ногами холодных половиц, а затем взяла с пола свою одежду и оделась. Судя по времени, до её рабочей смены оставалось не меньше часа, и к этому времени она должна успеть добраться. Быстро натянув на себя кофту и запустив руку в свои взъерошенные волосы, чтобы хоть немного привести их в порядок, она зевнула так широко, что хрустнула челюсть, и прижала тыльную сторону ладони к глазницам, прогоняя последние остатки сна. Послышалось шуршание простыней. "Уже уходишь?" Проговорил хрипловатый от сна голос. Не поднимая взгляд, она завязала шнурки на кедах и вновь встала. В ответ она язвительно произнесла: "А на что это похоже по-твоему?" На лице девушки, чье имя она не помнила и вряд ли вспомнит, появилась сонная кривая улыбка. Карие глаза сверкнули на неё, когда Лиса повернулась и взялась за ручку двери. "Почему бы тебе не остаться? Мы могли бы продолжить, мы так и не закончили. Мне не довелось доставить тебе удовольствия, если ты понимаешь, о чем я. Хотя у меня сложилось впечатление, что ты из тех, кто отдает, но не берет, не так ли?" Её тонкие пальцы сжались на металлической ручке двери отеля, прежде чем открыть её. Даже не взглянув на другую, её голос был монотонным и ровным, как горизонт. "Слушай, было круто и всё такое. Мне пора идти." "Не прощайся со мной, побудь еще немного." "Думаю, моя жена будет против." С этими словами она вышла из номера и направилась по коридору к лифту. В голове легкое головокружение, во рту — привкус голода и остатки вчерашнего соджу. Она не намеревалась пить, но в тот вечер это было единственным способом расслабиться и позволить себе подцепить в конце концов девушку в лесбийском баре. Лиса проклинала себя за то, что не ушла еще накануне ночью. Она не любила оставаться с кем-то в постели дольше, чем нужно, а тем более до утра. Из-за низкой толерантности к алкоголю она уснула с незнакомкой буквально после первого же раунда. Стало ли ей лучше? Не совсем. Стало ли ей легче? Не совсем. Это напряжение, словно приглушенный таблетками бушующий ураган, бушевало внутри неё. Секс расслаблял, — но не давал того покоя, которого она ожидала почувствовать. Всегда так было, чего она ожидала? Поэтому ей, вероятно, стоит перестать использовать секс в качестве средства снятия напряжения. Потому что напряжение всегда оставалось. Спустившись в вестибюль, она умирала с голоду. Покопавшись в карманах в поисках мелочи, она подошла к торговому автомату и стала разглядывать закуски, прежде чем неохотно нажать на кнопку и взять с подноса пару шоколадных батончиков. Развернув один из них и откусив кусочек, она заставила себя проглотить его — он не имел вкуса и застрял в горле. Либо он был безвкусным, либо аппетит играл с ней злые шутки. К тому времени, когда вечер сгустился, наполнив воздух незримой прохладой, она возвращалась с утеса. Брюнетка по-прежнему не появлялась, и, вероятно, это было к лучшему. Город светился огнями, словно украшенная рождественская елка. Город всегда был особенно красив зимой, но и летом он тоже был прекрасен. Правда, зима всегда была тяжелым временем для них с Чеён, со своими неустанными холодами. Ветер трепал её угольно-черничные локоны, холодный сумеречный свет провожал её до самого трейлера, прежде чем она, не раздеваясь, рухнула в постель. Может, таблетки и не приносили пользы, по крайней мере, кошмары посещали её не так часто, однако выбор между тем, — чтобы быть вялым куском дерьма или не быть в порядке, но быть собой, маячил над головой. Проснувшись, неизвестно каким по счету глубоким утром, она устало чистила зубы и безучастно наблюдала, как капсулы высыпаются из пластиковой баночки в раковину и исчезают вместе с водой в сливе. Она сделала свой выбор, как и в прошлый раз. "Я достала их для тебя. Ты понимаешь, как я рисковала?" "Я не просила тебя об этом!" Лиса зарычала. Её пальцы сжались вокруг обтянутого облупившейся бежевой кожей руля, кипя от злости. Деревья и здания проносились мимо, когда трейлер несся по дороге, проворно минуя автомобили на своем пути. Карие глаза её лучшей подруги хмуро уставились на неё, сместив на переносице брови. "Я беспокоюсь и пытаюсь помочь. Всё, что тебе нужно делать, это принимать их, ничего сложного. Лис, ты же сама знаешь, что они тебе нужны." "Я сама решу, что мне нужно, ясно? Я не хочу их принимать! Из-за них я чувствую себя ходячим трупом, я ничего не чувствую! Меня это бесит! Я хочу что-то чувствовать, Чэ!" "Успокойся, я понимаю, Лис..." Розоволосая австралийка попыталась коснуться плеча подруги, хотя знала, что это не поможет, и та отмахнулась от неё грубым толчком плеча, явно давая понять, что в данный момент не хочет, чтобы её трогали. "Я не буду их принимать, нравится тебе это или нет!" "Ладно, не будешь их принимать. Но тебе надо успокоиться, ты нас угробишь. Господи, Лис, следи за дорогой!" "Я не слепая." Рявкнула она, раздраженно закатив глаза, затем свернула с дороги и остановилась на обочине, чувствуя, как слабые импульсы мигрени начинали пульсировать в висках. Оленьи глаза тут же окинули старшую острым взглядом: "Чтобы я успокоилась, в первую очередь меня нужно оставить в покое. Ясно? Не всё можно решить таблетками, Чеён. Как ты этого не понимаешь? Так что просто молча прижми свою задницу, а я отвезу нас на эту чертову ярмарку."

***

Середина августа не заставила себя ждать. Впереди маячил сентябрь. Осенняя пора особенно ощущается к концу августа, дни становятся короче и холоднее. Листья на деревьях еще зеленые, но становится заметно, что живость всё же начинает их покидать. Над головой всё чаще нависает серое, почти свинцовое небо. И люди станут радоваться последним, еще не успевшим остыть, лучам солнца. Трава под ногами скоро увянет, а с деревьев опадут желтые и багряные листья. При этом леса, парки и скверы в это время становятся особенно живописными, в особенности в моменты листопада, когда листья плавно кружатся в воздухе, а после нежно ложатся под ноги. За окном начинается настоящая осенняя лихорадка, на бульварах хрустят золотые листья. И когда на крыше трейлера появились первые опавшие листья — означало, что осень действительно наступила. В появившееся свободное время Лиса лежала на диване и смотрела телевизор, когда перед ней вдруг появилось суетливое розовое отродье. "Что ты делаешь?" "Мы с тобой должны пойти куда-нибудь и повеселиться. Пошли!" Розовые волосы, завязанные в низкий беззаботный хвост, разметались, когда их хозяйка с энтузиазмом взмахнула руками в стороны. "Туда, куда ты хочешь, пускают только таких же нервных и с шилой в заднице, как ты сейчас? Не думаю, что я впишусь в этот... регламент." "Я знаю, что ты устала, — мы избавимся от усталости!" Лиса разочарованно вздохнула и вновь вернулась к телевизору. "Как я тебя иногда ненавижу." "И будем на всё смотреть позитивно! Позитивно!" "И позитив твой ненавижу." "Вставай!" "От тебя исходит слишком много энергии, я начинаю волноваться. Сколько энергетика ты выпила?" "Ерунда. Я выпила три чашки кофе и чувствую себя прекрасно. Вставай! Как насчет приключений? Поехали на озеро? Мне скучно!" "Где на моем лице написано, что я хочу гребаных приключений? Мы буквально на днях были в продуктовом универмаге, довольно продуктивное приключение. Так что я пас." "Твой сарказм, как мезозойская эра, — когда-нибудь вымрет." Съязвила австралийка, на что получила в ответ лишь издевательский взгляд. В следующий выходной день Лиса собралась с силами и занялась уборкой. Это помогло ей отвлечься и занять руки, которые, хоть и не так сильно, но продолжали побаливать. Она смазала входную дверь трейлера, на которую так жаловалась Чеён, машинным маслом, поскольку никакой специальной смазки у неё не было, так что почему бы и нет, во всяком случае, это лучше, чем ничего. Может, в её голове и царила непонятная суматоха, но по крайней мере её можно было уменьшить, наведя порядок в своем доме. С сигаретой между губами она выносила весь мусор, что у них был. Из трейлера доносилось радио, а музыка делала уборку не такой скучной. На данный момент их трейлер был припаркован перед небольшой закусочной, которая была, пожалуй, единственной поблизости. Хотя у них не было постоянного места, трейлер не стоял на одном месте. "Черт возьми!" Переносица внезапно сильно запульсировала, когда она ненароком ударилась носом об угол деревянной полки. В глазах помутнело, и она схватилась за нос. "Чертов кусок дерьма, ублюдский шкаф!" В порыве гнева она замахнулась на него рукой, и от удара дверца с грохотом захлопнулась. "Твою же мать!" С каждым мгновением её гнев нарастал, она злилась не только на шкаф, но и на всё вокруг, — не исключая и ненависти к себе. Позже, сидя на диване с банкой пива Чеён, поскольку это было единственное, что хоть как-то охлаждало её нос, она поймала себя на мысли, что у неё нет настроения разбираться с чем-либо или с кем-либо. Телефон завибрировал в заднем кармане джинсов. Не обращая на него внимания, погруженная в свои мысли, она сидела с сердитым видом, прижав банку к переносице. Когда настойчивый звонок продолжается, она схватила телефон и с раздражением зашипела: "Что?!" "Э-э, я не во время?" "Ты всегда не вовремя. Что тебе нужно?" Без особого энтузиазма ответила она, чувствуя, как банка потела под её пальцами. Ладонь и нос онемели от холода. "Мне нужна твоя помощь." В его голосе проскользнула нотка тревоги. Она угрюмо смотрела в сторону, намереваясь в любую секунду повесить трубку. "Звонок в службу спасения – бесплатный. Мне некогда." "Слушай, я бы не стал тебе звонить, если бы это не было так срочно или если бы не было другого выбора." И если так подумать, то это было правдой, Мино никогда не звонил ей без повода. В отличие от Бобби, который изводил её своими пустыми, бесконечными звонками. Хотя вполне мог бы просто написать ей сообщение, на дворе 21 век, ей богу. Лиса, преодолевая свой внутренний скептицизм, выждала несколько мгновений напряженного молчания, ожидая, что именно он от неё хотел, но на другом конце провода была только тишина и тихое дыхание. "Ну? Мне самой лезть тебе в голову, или ты сам скажешь, в чем дело?" Мино тут же заговорил: "Я знаю, что, возможно, многого прошу, но, — моя сестра не появлялась дома уже три дня. На днях мы с ней знатно поцапались, хотя это происходит почти каждый день, но это не повод вот так исчезать." Раздражение росло. Почему он не мог разобраться с этой проблемой сам? Мысли вихрем кружились в её голове. Неужели это так сложно? Но она лишь недовольно проворчала. "Но сквозь гордость она написала мне где-то полчаса назад. Она застряла на заправке «A3C», которая, э-э, если верить интернету, находится почти напротив какого-то Педагогического университета или типа того. Я понятия не имею, что она там забыла, но ты не могла бы её забрать?" Лиса, обессиленная его просьбой, крепко сжала губы, сложив их в тонкую линию. Она знала, что это не первая, не вторая просьба, но каждый раз чувствовала, как её терпение медленно ускользает, словно песок сквозь пальцы. "Ты будешь должен мне бензин." Произнесла она с усталостью, словно на её плечи внезапно свалилась вся тяжесть мира. И прежде чем Мино успел возразить, она закончила разговор и тяжело поднялась с дивана. Улица была почти пустынна, окутанная вечерним полумраком, когда Лиса добралась до заправки. Скрипнув дверью, она направилась к пустующей бензоколонке. Там она увидела только пожилого дальнобойщика, заправляющего свою фуру, — но когда большая фура отъехала прочь, её внимание привлекла фигура на скамейке у магазина. На заправке, как потерявшаяся кошка, сидела девушка с опущенной головой. Её растрепанные волосы не вызывали уверенности. Она выглядела так, словно мир вокруг неё продолжал существовать, а люди проходили мимо, не подозревая, что она разваливается на части. И как только она подошла ближе, девушка откинула назад волосы, – её шаги замедлились. Бездонные оленьи глаза заметили, как знакомые черты лица девушки пробудили в ней смутные воспоминания об их последней встрече на утесе, перед тем как брюнетка бесследно исчезла, оставив её со смутным чувством. Знакомые холодные с виду, но добрые кошачьи глаза, знакомая в них печаль. Знакомые светлые пряди, контрастирующие с бледным лицом. Знакомый маленький нос, знакомые хмурые, но всё же привлекательные губы, когда они улыбаются. Вопросы, повисшие в воздухе, переполняли её чувством недоумения: что она здесь забыла? Дженни что, сестра этого недоумка Мино? Этого ведь не может быть, не так ли? Что происходило со Вселенной, неужели она решила наказать её или что? Необъяснимая картина их встречи нависла над ней, как туча над городом, готовая вот-вот обрушиться на Пусан. Шагая по давно вымощенному асфальту, не впечатленная Лиса оказалась прямо перед брюнеткой. Что-то во всей этой сцене напоминало ей саму себя когда-то в прошлом, — потерянную, беспомощную, ищущую свет во тьме. Это немного смягчило лед в её душе, как и тон её голоса, когда она заговорила. "Такое ощущение, будто судьба хочет свести нас вместе." Дженни приподняла голову, выглядя неуверенно, словно не понимая, действительно ли она видит то, что перед ней. Они были так же удивлены друг другом, как и в тот день в лапшичной.