Falling into your arms - (Jenlisa/Дженлиса)

(автор: вместо того чтобы удалять, я просто опубликую это)

«Дисфория — антоним чувства эйфории».— Неизвестно.

Она неторопливо прохаживалась по пляжу Сонджон, который, пожалуй, был одним из наиболее тихих и уютных песчаных уголков в городе Пусан. Лично для обладательницы карих глаз это место означало возможность просто прогуляться и освежить свои мысли. Пляж расположен на окраине Пусана, и это, по скромному мнению, является его большим преимуществом. Довольно чистая бирюзовая вода, прилично чистый песчаный пляж с белоснежным и золотистым песком — особенности пляжа Сонджон, из-за которых этот пляж часто называют раем для серферов, виндсерфингистов и кайтеров. Ходят слухи, что они катаются здесь круглый год, но пока она видела их лишь в летние сезоны. Сонджон субъективно малолюдный и тихий, простоватый, без городского шума и суеты, даже немного деревенский, но, пожалуй, в этом и была прелесть этого пляжа. Неподалеку вдоль дороги, на береговой линии, были различные кафе, закусочные и забегаловки. Город был укутан в теплое одеяло вечерней живописи, чьи вечерние краски были небрежно разбросаны по небу. Ярко-оранжевое солнце, похожее на спелый апельсин, парило вдали над морским горизонтом, повиснув между небом и водой, прощаясь с дневной суматохой. Кеды болтались взад-вперед в руке медленно бредущей девушки, в то время как её босые ноги ступали по прохладному нежному золотистому песку, оставляя за собой следы. Ниспадающие каскадом черные как смоль волосы развевались на летнем прибрежном ветру, лишь короткие джинсовые шорты и тонкая синяя футболка прикрывали худощавое тело. На первый взгляд, в глаза бросалось её бесстрастное лицо. Оно выглядело неважно выспавшимся, что, пожалуй, говорило само за себя. Слегка растрепанная челка, разметавшаяся на ветру, яркая черная тушь вокруг карих глаз. Беззаботный, но суровый взгляд, смотревший перед собой, в котором едва ли что-то можно было разглядеть. Её плечи и спина были напряжены, словно тугой узел, как будто в них накопилось столько напряжения, что они забыли, что такое отдых. Хотя в реальной жизни минимальна вероятность того, что это мог кто-то уловить, разве что читатель, поскольку на это было обращено внимание именно для него. На пляже почти никого не было, лишь несколько человек. Неподалеку бродили чайки, после которых оставались забавные маленькие отпечатки лап. Когда солнце опустилось за горизонт и небо затянула темная пелена, освещаемая лишь мерцанием уличных фонарей, девушке удалось добраться до своего дома на колесах. Лалиса Манобан — молодая девушка, живущая в трейлере. Она унаследовала его от своего прадеда, когда ей исполнилось восемнадцать. Вам когда-нибудь хотелось бросить свою прошлую жизнь и начать новую? Сначала было предельно страшно и дико, поскольку она столкнулась со множеством проблем, выйдя из страшного места в страшный мир, будучи одичавшим котенком. Затем появились проблемы с проживанием в старом трейлере, в особенности в одиночку. Хотя она была не совсем одна. Им обеим всё было в новинку, они вместе открыли себе новую жизнь. В детстве им не довелось узнать, что такое взрослая жизнь, как найти работу, как платить за жилье, где найти квартиру. Возможно, для других людей жизнь в трейлере покажется свободной и беззаботной, в какой-то степени так оно и есть. Но, как и в любой другой ситуации, всегда будут моменты, когда дерьмо решит взлететь против ветра и налететь на тебя, обливая лишними хлопотами. Но, по своему опыту, она может заявить, что это ни черта не просто, но, к счастью, со временем она свыклась со всем этим и освоилась. Это было ничто по сравнению с тем, что она пережила в своей жизни. Ничто в жизни не дается легко, и она это прекрасно знала. Альковный домик на колесах. В нем было достаточное количество спальных мест, в комплектацию моделей с альковом входил полный туристический набор: обеденная зона, кухня с раковиной, душем и туалетом, плита, мини-холодильник. Трейлер был почти как мини-квартира, в нем было всё, что ей могло понадобиться. Раньше крайне часто возникали проблемы с водой, душем и туалетом, так как не было канализации, всё протекало и ржавело. В результате поначалу ей приходилось сталкиваться с досадными делами. За какое-то время ей удалось накопить немного денег и купить специальный насос и прочее, что облегчило ей проживание, так как это было крайне утомительным. Сам трейлер был выпущен где-то в девяностых годах. Такое ощущение, что им так и не успели толком воспользоваться. Но, тем не менее, ей удалось немного обновить его для удобства, сделав более-менее современным. Дверь трейлера со скрипом открылась, после того, как Лиса с заметным раздражением нажала кнопку на своих ключах, прежде чем войти. Тишина и пустота встретили её темнотой, пока она не включила свет. Слегка приоткрыв окно, свежий прохладный ветер просочился внутрь, позволив пройтись как гостю по всем стенам и мебели. Через некоторое время над трейлером внезапно повис резкий шум, когда она вывалила всё из своей сумки, которую часто брала с собой. Разноцветные яблоки посыпались в раковину. Желтые маленькие гирлянды сверкали на стенах, создавая теплую и уютную атмосферу ночью и вечерами, в то время как за окнами в засыпающем городе назревала мрачная пора. Время на часах приближалось к одиннадцати. Шторы на окнах были задернуты, образуя приватность и уединение от посторонних глаз. Её основная постель занимала небольшую площадь в передней части трейлера. Крыша была почти такой же высокой, как в обычных квартирах, где поместилась бы трехъярусная кровать, поэтому при первом взгляде на трейлер сразу бросалось в глаза шапка, которая располагалась буквально над водительским и пассажирским сиденьями. Чтобы обеспечить больше пространства и удобства, постель была шириной с двуспальную кровать. Вокруг этого углубления, а то есть шапки, имелись небольшие окошки для большего проникновения солнечного света. Хотя в большинстве случаев она предпочитала темноту. Впрочем, в то же время ей нравилось наблюдать, как мерцают и переливаются между собой гирлянды, пока она занималась своими делами. У неё было множество всяких светящихся безделушек. Все они были найдены или куплены на рынке, ей они нравились, они напоминали звезды. Один мини проектор стоял на полке рядом со шкафом отбрасывал луч света, создавая впечатление, что звездное небо было буквально у неё перед глазами. Трейлер был забит всяким хламом, но Лиса не считала его таковым, она видела в нём необходимость, хотя и не пользовалась им. Некоторое время спустя дверь её трейлера внезапно открылась, откуда появился силуэт. Однако она даже не вздрогнула, поскольку знала, кто это мог быть. Синие, фиолетовые и розовые пятна света упали на мягкие черты лица девушки. Бледно-розовые длинные волосы, завязанные в небрежный пучок, исхудавшие на вид щеки, худое тело, что было прикрыто теплой серой, спортивной кофтой, позволяющая оставаться в тепле. Дверь скрипнула. "Боже, эта дверь убивает меня. Когда ты её смажешь?" Австралийский акцент мягко пробился сквозь тихую «lo-fi» музыку, играющую через маленькую колонку на столе. Карие оленьи глаза на мгновение оторвались от маленького экрана ретро-приставки, прежде чем она пожала плечами в ответ и слегка махнула рукой, в которой было почти съеденное красно-зеленое яблоко. Несмотря на жару на улице, её лучшей подруге всегда удавалось мерзнуть. "Тебе надо, ты и займись." Она доела яблоко и метко отправила его в раковину. "Определенно не сегодня, ладно, тогда и так сойдет. Кстати, где ты была?" Послышался слегка любопытный тон. На лице тайки был написан пустой взгляд, но всё же брови оставались хмурыми. Она лениво подняла глаза на стоящую на пороге особу. Её нахальный взгляд с притворной задумчивостью вознесся в сторону. "Хотела уйти в монастырь, в женский. Но меня не взяли." В ответ австралийка состроила гримасу, говорившую о том, что её шутка не была оценена должным образом. "На работе, где же еще?" "Не сегодня. Вчера мы собрались с девчонками, и я подумала, что ты придешь, и мы потусуемся вместе." Такое ощущение, что они общаются всё меньше и меньше. Но это невозможно, потому что они живут вместе. Лиса небрежно пожала плечом, сосредоточившись на игре. "С кем? С теми двумя? Они действуют мне на нервы, к тому же я не обещала, что приду." "Но ведь ты написала, что придешь." Наверное, потому, что Лиса почти каждый раз отказывается иметь с кем-либо дело. "Я всего лишь написала то, что ты хотела услышать. Вместо этого у меня была хорошая ночь, чтобы выспаться." "Сначала мне показалось, что ты говоришь о сексе." Австралийка усмехнулась, не спеша сняв обувь, прежде чем взглянуть на свою подругу. Приподняв бровь, она бросила на неё недоверчивый взгляд. "Ага, я прекрасно знаю, как хорошо ты спишь." В ответ та только слабо пожала плечами. "Как обычно." "Я понимаю, Лис." Кивнула Чеён. "Господи, откуда столько яблок?" Удивилась та, увидев в раковине небрежную пирамиду из яблок. "Изюм одолжил. Мило с его стороны, правда?" "Понятно. Похоже, он снова устроит войну, когда узнает, что ты снова таскаешь его яблоки." "Это всего лишь яблоки. Поворчит и перестанет." Изюм, сосед, жил по соседству с Лисой, его дом располагался буквально напротив неё. Вернее, её трейлер располагался напротив его дома. Но примерно неделю назад она решила припарковать свой трейлер подальше от дома этого мелкого раздражителя, в конце улицы, где имелся небольшой, но удобный круг для разворота, дабы не слышать стуков в дверь и громкого ворчания каждое утро. Его, разумеется, так не звали, его имя было Чин Со Чжун. Или что-то в этом роде. Однако он был прозван "Изюмом", и это прозвище пришло к нему само собой. Он был знатоком в создании и продаже вкусных и аппетитных джемов и других прочих жидкостей, от которых, несомненно, зад слипся бы. Она, правда, никогда их не пробовала, но по их маленькому району гуляли слухи. Сам старик был схож своим прозвищем. Он был мелким, сморщенным, противным стариком, с заметными признаками давно затвердевшего гнилого винограда, который, знаете, давным-давно превратился в иссохший изюм, черствый, как камень, от которого, несомненно, были бы вечные запоры. Его внешность и поведение могли вызвать отвращение у некоторых людей, но в то же время привлекали внимание окружающих. Лиса часто прокрадывалась к нему во двор и умудрялась не светить своей задницей, чтобы, так сказать, стащить свежих фруктов в корзину. Поначалу она воровала со своей нынешней работы, но после того, как её застукали и вычли часть зарплаты, ей пришлось прекратить. "Могу завтра нагадить в его дворе со словами благодарности, если хочешь." Ответила она, не отрывая глаз от экрана приставки. "Будет лучше, если ты прибережешь свое искусство на потом. Ладно?" "Как скажешь, мама. Воздержусь от хулиганских выходок ради тебя." Пробормотала она, когда Чеëн плюхнулась рядом с ней. "Так, я пришла сюда, чтобы сказать, что ты идешь с нами завтра в кафе." На что та лишь отрицательно качнула головой в ответ. "Да брось, почему нет?" "Ты не расслышала ту часть, где я сказала, что они меня бесят? Мои слова что, воздух съел?" "Ты развеешься, я угощаю." Её лучшая подруга пыталась соблазнить её бесплатным обедом, хотя и знала, что это не сработает. Оленьи глаза оторвались от экрана, чтобы бросить пронзительный и твердый взгляд, заставивший австралийку закатить глаза и вздохнуть. "Тогда как на счет кино? Я хочу в кино, давно там не была." "Там нет ничего интересного." "Мне кажется, я видела, что вышел какой-то детективный фильм или что-то в этом роде." Задумчиво поведала ей та. Маленькая серия тайских ругательств выпрыгнула с её уст, вслед за этим с пухлых губ сорвался вздох досады и разочарования, когда на экране вспыхнули слова "Game over". Бросив приставку на диван, она со скучающим вздохом откинула голову назад. В принципе, может, ей действительно стоит сходить в кино, это вряд ли сделает её день еще более скучным. Она приоткрыла глаза и оглянулась. "Так, ты что-то говорила про фильм?" Лукавая искорка победы сверкнула в карих глазах её подруги. "Передумала, да?" "Всё равно делать нечего." "Да, детка!" Чеён довольным видом ухмыльнулась и обняла её. Та не стала протестовать, а лишь скорчила гримасу. "Твоя любовь к детективам слишком сладка." "Сладка, как банка маринованных огурцов." Она отстранилась, потянулась и пошла в душ, привести себя в порядок и расслабиться. Попутно говоря, если бы она сейчас жила с кем-то, она, вероятно, вряд ли смогла бы нормально с этим справиться. Не говоря уже о том, чтобы быть послушным ребенком, ибо это у неё получалось так же скверно, как и помнить важные события в жизни. В прошлом для Лисы каждый новый день был поворотом в неизвестность, где дом и семья становились понятиями изменчивыми и недостижимыми. Она металась между разными уголками жизни, каждый раз надеясь найти там свое место, но неизменно снова оказывалась на перепутье. Её детство и юность были сотканы из кратких встреч и долгих разлук, где каждая новая дверь, открывавшаяся перед ней, таила в себе мираж постоянства, который так и не стал реальностью. Своей язвительностью и вспыльчивостью она способствовала омрачению настроения многих людей. Но совсем не замечая этого, или замечая, но не обращая на это особого внимания. Потому что там, где должны были быть чувства, их с каждым годом становилось всё меньше. Она давно поняла, что сбежать было хорошей идеей. Она стала держать в себе злость на мир, на людей. Она впала в состояние, в котором ей хотелось полностью контролировать свою жизнь и иметь возможность делать всё, что вздумается. Она хотела самостоятельной жизни, независимости, — и она её получила. Ей хотелось затмить старые чувства новыми, новыми ощущениями, а сделать это оказалось непросто, так как прошлое, словно хвост, преследовало её на каждом шагу. Она почти всегда  находилась в поисках более острых и спонтанных чувств, которые могли бы заполнить разъедающую пустоту внутри. Чтобы почувствовать хоть что-то. Даже если она не ждала от жизни чего-то особенного, ибо знала, что жизнь — это попросту тупая тенденция встречать уйму надоедливых людей. Что жизнь — неизвестное явление, в котором она должна искать никчемную значимость и удовольствие в своих собственных делах или хобби. Она просто жила. Если вы, как некоторые люди, спросите её, зачем она живет, она ответит вам — просто так. Это уже веский повод для жизни, ей этого достаточно. Жизнь сама по себе скучна и предсказуема, но вполне терпима для того, чтобы быть. Никто не преподносит лучшую жизнь на блюдечке, так что теперь она держит свою жизнь пусть и в шатких, но в собственных руках. Свой выбор — своя судьба. Чтобы жить, не обязательно иметь повод или прочую стереотипную чушь, достаточно просто быть, не беспокоясь о смысле жизни и его поиске — просто делай то, что любишь, и всё. А если этого нет, то в любом случае можешь делать со своей жизнью всё, что хочешь, абсолютно всё. Потому что это твоя гребаная жизнь. Примерно в то же время на следующий день по трейлеру были разбросаны мерцающие разными огнями света, тишину заполнили голоса и диалоги из телевизора. Пока они бездельничали в постели и смотрели телевизор, висевший сверху в задней части трейлера на одном уровне с кроватью, задумчивый взгляд старшей на мгновение метнулся к младшей. В этот момент карие оленьи глаза лениво моргали в сторону экрана, где шел семейный мультфильм старых времен «Жизнь с Луи». Чеён знала, что Лиса питала теплые чувства к этому мультфильму, они вместе смотрели его в детстве, вернее, когда у них выпадала такая возможность, что, к сожалению, случалось нечасто. Так что она согласилась посмотреть, дабы не спорить, пусть даже и хотела досмотреть «Ходячих мертвецов». Словно почувствовав на себе пристальный взгляд, Лиса оглянулась, и на её лице появилось едва уловимое выражение недоумения. "Что?" "Ты не думала вернуться к мисс Бэй?" Словно под тяжестью собственной задумчивости, её брови слегка сдвинулись, и на мгновение выражение её лица сменилось выражением недовольства, поскольку она не могла понять, с какой стати была поднята эта тема. Оленьи глаза уставились в карие. "Какого хрена, Чэ?" Она отвернулась и её внимание вернулось к телевизору, внезапно проявив к нему больший интерес, чем ранее. "Откуда взялся этот тупой и ниоткуда взявшийся вопрос? Она что, теперь просто еще один случайный билет для обсуждения? С хрена ли?" "Черт, я знала, что ты взбесишься. Я просто спросила. Может, ты хочешь к ней вернуться, но слишком ленишься?" Лиса только непонимающе дернула плечом. "С чего бы, а?" Уловив странную тишину, она, нахмурившись, покосилась взглядом. "Я что, по-твоему, психую прямо сейчас?" Старшая не стала отвечать, просто смотрела на неё, стараясь не злить зверя, ибо начала улавливать пассивную агрессию. Но молчание только возмутило сердитую тайку, восприняв его как подтверждение. "Или я ударила кого? Может, обо мне что-то говорят в новостях?" "Ладно-ладно, я поняла, Лис. Умерь свой пыл." Старшая уступила. "Я совершенно спокойна." "Заметно. Совершенно спокойна, как твоя горящая задница, да?" Розовая макушка старшей приподнялась, когда она оперлась на локти. "Я просто хотела-" "Если ты продолжишь об этом, тогда мне лучше оставить след своей задницы и уйти, а потом ты можешь продолжать." "Почему ты не хочешь говорить о ней? У вас что-то было?" "Да, конечно, мы женаты уже три года." Она закатила глаза в сторону. "Потому что я не понимаю, Чэ, почему ты внезапно заговорила о ней? Почему я вообще должна о ней говорить? Я просто не улавливаю смысла. Ты запала на неё что ли?" С губ старшей сорвалось тихое фырканье. "Нет, что ты." Бровь младшей взлетела вверх. "Странно защищаешься, ты уверена?" "Она, безусловно, привлекательна. Но то, что я лесбиянка, не делает меня похотливой потаскушкой, что хочет заполучить каждую чику." "Привлекательна? Она чертовски надоедливая." "Наверное, потому что она врач, гений." Старшая небрежно толкнула еë лодыжкой в плечо, и младшая хмуро смахнула с плеча тощую ногу. Чеëн усмехнулась:  "Не зная тебя, я могла бы подумать, что ты этот, как его там, асексуал-отшельник. Но после того, как я застукала тебя с той официанткой, Джой кажется? Было ли это что-то серьезное? В чем я очень сомневаюсь." Она поддразнила её. "Кто?" Лиса нахмурилась, на мгновение пытаясь вспомнить, но затем отмахнулась и покачала головой, поскольку это бесполезно. "Неважно. Называй как хочешь, ибо я с трудом припомню вчерашний день, так что понятия не имею, что мне сказать. Если и было что-то, то, видимо, это был просто секс, что же еще." "Ой нет! Паршиво для неё..." Старшая драматично надула губы, прежде чем задумчиво отвести взгляд. Молчаливая пауза повисла над ними. Глаза австралийки внезапно приобрели удивленный вид, расширившись, как блюдца. "Стой, боже мой. О боже, ты что.. переспала с мисс Бэй?! Поэтому ты перестала приходить к ней?" Лиса уставилась на неё с выражением на лице, в котором читалось – «ты серьезно?» "О боже, да?" "Разумеется. Я ведь не могу себя контролировать, да?" "Отбрось свой сарказм. Ты вполне могла бы." "Как мило. Чэ, это было бы непрофессионально." "Да брось," Небрежно махнула рукой старшая. "как будто для тебя это была бы помеха." В ответ та только пожала плечами. Если бы Лиса действительно хотела приударить за кем-нибудь, или за кем-то вроде Айрин, то да, это не было бы проблемой, но она слишком ленива, чтобы заниматься подобным, и, кроме того, на кой черт ей это нужно? Повернувшись лицом к телевизору, она схватилась рукой за плечо, разминая его. "Не было у нас ничего, счастлива?" "Это очередной сарказм? Ха, ладно, я просто шучу." Усмешка слетела с губ старшей. Прежде, после некоторого молчания, её лицо приняло серьезные оттенки. "Ты ведь еще пьешь свои-" Недовольный взгляд оленьих глаз устремился на розоволосую особу, лежащую напротив неё. "Господи, Чеён. Я в норме, если ты об этом. Бесит твой материнский надзор." "Я не говорю, что ты не в норме." "Тогда я в еще большем замешательстве." "Просто если бы ты принимала свои таблетки, то не реагировала бы так. Они что, перестали помогать?" "Всё нормально, Чэ." "Ладно. Кстати, я тебе не говорила, но она звонила мне несколько раз в прошлом месяце," Призналась она. "она спрашивала о тебе и о том, почему ты внезапно перестала приходить к ней." "Как драматично. И что?" "Ну, мне пришлось сказать ей, что тебе, типа, стало лучше, твоя жизнь наладилась, таблетки помогли, и всё в таком радужном смысле. Я не знала, что ей сказать. Но, а правда, почему ты перестала приходить?" "Надоело. Она не помогла, её методы были нелепы. Хотя еще до неё я знала, что не нуждаюсь в помощи, я в норме." Австралийка перевернулась на бок и подперла голову ладонью, наблюдая за своей подругой с выражением вынужденного примирения. Она вновь уступила: "Ладно. Раз ты так говоришь." Та ничего не проронила в ответ, только закатила глаза. "А, потом я сказала ей, что ты не нуждаешься больше в лечении, типа, совсем, ну, раз решила прекратить сеансы самостоятельно." "Круто, Чэ." "Ты меня не похвалишь?" "Как-нибудь в другой жизни, обязательно." "Но ты ведь знаешь, что она на это не купилась. Она же твой врач, она беспокоилась." "Она была — моим врачом. Сейчас нет." Уточнила она, вновь лениво пожимая плечами и зевая. "Плевать. Не знаю ничего насчет беспокойства, но какая разница. Если тебя беспокоят её звонки, заблокируй её номер." "Как пожелаешь, зануда." Пробормотала старшая, вздохнув. "Эта зануда прямо сейчас лежит напротив меня." Лиса ехидно прищурилась в её сторону. "Пойду проветрюсь." Потянувшись всем телом, она спустилась вниз, натянув толстовку с капюшоном, что висела у входной двери трейлера, прежде чем открыть её. "Не пыталась бросить?" Поинтересовалась старшая, прежде чем младшая успела уйти. Лиса едва заметно покачала головой. "Думаю, уже слишком поздно." "Никогда не поздно." "В таком случае... Я не хочу." Старшая слегка улыбнулась и понимающе кивнула. "Я тоже." От лица её лучшей подруги для небольшого знакомства, Лиса – двадцатилетняя девушка, она прямолинейна, и, возможно, это досталось ей от кого-то из родителей. В конце концов, яблоко от яблони недалеко падает, не так ли? У Лисы проблемы с приступами гнева. Её также в какой-то степени можно назвать солнечным человеком, но не в том смысле, в каком это кажется на первый взгляд. Она подобна солнцу, пленительна и внешне очаровательна, но также способна ослеплять и обжигать, оставляя после себя ожоги. Однако, если передать это метафорически, случилось так, что в какой-то момент солнце скрылось за горизонтом, и из-под ночного неба появилась ледяная, безжизненная луна, не имевшая собственного света. Как это случилось и с ней. У человека, который долгое время пытался справиться с испытаниями жизни, а потом в какой-то момент груз забот стал непосильным — над ней выросла своего рода серая туча равнодушия. Как будто чувств стало слишком много, поэтому она заставила их молчать. После сильного нервного срыва, повлекшего за собой некоторые проблемы, она проходила лечение около года, но результаты не особо изменились. Результаты остались прежними, за исключением того, что приступы агрессии несколько утихли. В какой-то степени. В любом случае, так и случается, – в паршивой реальности все события всегда развиваются по своему собственному сценарию, наплевательски отталкиваясь от наших ожиданий. Но неважно. Лиса могла смеяться, улыбаться или шутить, но, тем не менее, внутри неё сидела эта пустота, а цвет вокруг неё оставался серым. Возникнет ли в одно прекрасное мгновенье чудо, когда в её пасмурном заброшенном саду расцветут цветы, совсем как в сказочных романах? Нарисуется ли цветными красками картина на её чистом холсте? Чеён была свидетелем того, как её лучшая подруга увядала, как цветок, и вспыхивала, как огонь, зажженный на костре. Они познакомились не в самом лучшем месте, но, всё же, смогли поддерживать связь и оставаться друзьями до сих пор. Несмотря на хрупкий пыл, Лиса способна ощутимо ошпарить чужую ладонь, коснувшуюся её. Но Чеён, вероятно, одна из тех немногих, кто остался с ней после всех ссор и перепалок. Настоящие друзья останутся друзьями, несмотря на все трудности и ухабистые дороги, не так ли? В трудные времена на поле боя останутся лишь те люди, которые были действительно друзьями. Но, пожалуй, — это довольно сомнительное выражение. До Лисы совершенно не доходил тот факт, что из-за её неоднократного дерьмового поведения большинство её знакомых прекратили с ней общаться. Возможно, если бы Чеён решила оставить её и жить своей жизнью, Лиса подумала бы о том, чтобы прекратить их дружбу. Окончательно. Сделав первый шаг, ей было бы не так больно, как если бы она этого не сделала. Она никого не держала, кто хотел остаться, оставался. А кто хотел уйти, пусть проваливают. Так или иначе, люди приходят и уходят. Лично для неё это стало именно таким взглядом на взаимоотношения людей. Однако она чувствовала особую привязанность к Чеён, хотя никогда не признавалась в этом. Чеён была с ней в самые тяжелые времена в прошлом, они держались вместе, спина к спине, когда неприятности подстерегали их буквально на каждом шагу. Так что они были друг для друга как стены — таким было основание их дружбы.