Как раньше уже не будет

      На удивление, Питеру довольно легко дается обучение в университете. Он справляется с домашними заданиями, неплохо работает на занятиях, хотя, конечно, порой языковой барьер создает определенные трудности, но Питер проводит все свободное время за изучением русского. Порой брал словари и учебники с собой в офис, чтобы позаниматься во время перерыва.       — Питер, — Артем привлекает внимание парня, который склонился над тетрадкой. Паркер вскидывает голову и смотрит на шефа, — подоконник пишется через о, и с двумя н, — с улыбкой сообщает Стрелецкий. В его голосе звучит понимание. Русский язык не самый простой и выучить его довольно трудно, так что Артем с терпением относится к тому, что порой в рабочих записях Питера встречаются грамматические ошибки.       — Спасибо, — виновато бормочет Питер, — у меня еще есть проблемы в освоении русского языка, — сообщает он, вернувшись к своим конспектам, чтобы исправить ошибку, на которую указал ему психолог.       Прошло чуть больше недели с того момента, как Паркер начал работать в офисе Стрелецкого и если не считать грамматических ошибок, то парень отлично справлялся со своей работой. Он отлично работал с данными и держал все документы в идеальном порядке. Кофе тоже приносил по первому требованию. Вчера Артем попросил Питера пойти на работу к одному из клиентов и посмотреть на то, как тот ведет себя в привычной среде обитания и помощник прекрасно справился с этим. Единственное, что действительно напрягало Стрелецкого и как работодателя, и как психолога, так это то, что Питер вел себя очень скрытно. После того разговора в кафетерии, когда Артем узнал о том, что помощник — сирота, они больше не говорили на какие-то подобные темы. Да, Стрелецкий понимал, что это не его дело, но после Моти, у которого все эмоции и переживания буквально лежали на поверхности, Питер вызывал опасения.       — А как ты вообще начал учить русский? — Артем решает подойти с другой стороны. Он пододвигает к столу один из свободных стульев и садится, — ну то есть, я всегда думал, что в США обычно учат испанский или там немецкий, — делится своими наблюдениями психолог. О штатах он знал мало и то, это были стереотипы, которые он подчеркнул из сериалов и фильмов, которые смотрел будучи студентом.       — Vamos a remar en una canoa. Rápido, rápido, rápido. En una canos, — рассмеявшись произносит Питер, — это детский стишок. На испанском, — поясняет он, — в школе я учил его. Но среди моих знакомых, — он резко замолкает, так как не сразу понимает, как лучше рассказать о Наташе Романофф, не говоря о ней напрямую, чтобы не выдать себя и свое прошлое, — ну в общем, среди знакомых моей семьи были люди, которые хорошо говорили на русском и меня очень заинтересовал ваш язык. Я попросил, чтобы меня научили на нем говорить, ну и как-то затянуло.       В целом, это была правда. После того, как Мстители едва не распались, Питер какое-то время жил на базе. У тети была командировка в Канаду и она не хотела, чтобы племянник жил один это время, поэтому мистер Старк убедил Мэй отпустить Питера жить на базу, под личную ответственность Тони. Там Питер и услышал, как Наташа разговаривает на русском с Баки Барнсом и ему стало интересно. Потом Романофф начала учить его базовым фразам, которые используются в повседневной речи и постепенно Питер стал погружаться в новый для него язык. Втроем они смотрели фильмы на русском и просто болтали, что позволяло Паркеру уверенно говорить на этом языке сейчас.       — Это здорово, правда, — ободряюще кивнул Артем, — я учил только английский. Ну как учил, — он нервно усмехается и ему даже стало стыдно, ведь уровень его владения иностранным языком был просто ужасным, но Питер вопросительно смотрел на Стрелецкого явно ожидая, когда тот продемонстрирует свои лингвистические навыки. Пришлось вспоминать хоть что-то из школьного курса английского языка, — My name is Artem. I am from Moscow. I graduated from Lomonosov Moscow State University with a degree in psychology.       — Это неплохо, — отметил Питер, хотя Артему показалось, что он его просто пожалел, — тебе нужно немного поработать над произношением и не торопиться.       Артем понимал, что Питер снова пытается осторожно перескочить с темы. Он уже так делал и получалось у него весьма неплохо. Паркер делает вид, что усердно переписывает текст упражнения в свой блокнот, явно давая Артему понять, что их разговор окончен, но Стрелецкий не собирался отступать так просто. Ему хотелось понять этого человека, потому что Питер был слишком оптимистичным для того, кто потерял всех своих родных.       — Слушай, а мне всегда было интересно, американские школы — они какие? — снова отвлекает его психолог.       — В смысле? — спрашивает Питер, так как не совсем понимает вопроса.       — Ну у вас там есть типа красавчик школы, аутсайдер, королева школы и все такое? — Питер рассмеялся. Когда он общался со своими одногруппниками в университете, то у них были похожие вопросы, а потом они скинули ему парочку фильмов про американские школы, которые были популярны в России и Паркер понял, откуда у них такие мысли.       — В фильмах и сериалах все утрированно, — поясняет Паркер, — но да, есть популярные ребята, они всегда садятся за один столик во время ланча. Есть спортсмены. Есть ботаники и все такое.       — И кем был ты? — не успокаивался Стрелецкий.       — Что-то среднее между ботаником и аутсайдером, — прикидывает Питер, стараясь избегать подробностей. Ему не хотелось вспоминать о том, как его задирал Флеш Томпсон и как постоянно издевался над ним. Тот еще кошмар.       К счастью, на этом расспросы Артема заканчиваются. Питер решил, что его работодатель или узнал все, что хотел, или ему просто стало скучно расспрашивать Паркера. Вернув стул на место, Стрелецкий сообщает, что скоро вернется и покидает кабинет. Парень возвращается к заданиям по русскому языку. Всю домашку в университет он уже успел сделать, осталось немного позаниматься своим проектом для конференции, но на это у него был целый вечер.       Питеру не хватало его школы. Несмотря на все издевательства Флеша, там было здорово. Они ездили на научные выставки и на Декатлон. В школе у него были друзья, появилась девушка. Сейчас он, Нэд и Мишель могли вместе учиться в Массачусетском Политехе и проводить время в пиццерии или на съемной квартире, помогая друг другу с домашкой. Но они его просто не помнили. Совсем, словно Питера никогда не было в их жизни. От этого становилось невероятно грустно и тоскливо. В последнее время Питеру даже не помогали мысли о том, что все это он сделал для их безопасности, чтобы его супергеройская жизнь не навредила им. Вероятно, такое решение он принял самостоятельно, взяв всю ответственность на себя, но у него не было другого выбора. Он итак слишком часто рисковал теми, кто ему дорог.       Артем возвращается через минут двадцать и сразу идет в свой кабинет. Питеру даже становится не по себе и ему кажется, что он обидел Стрелецкого, ведь повел себя слишком резко, а Артему просто было интересно. Ему захотелось пойти и извиниться перед Артемом. Снова извинения. Паркер делал это так часто, что это стало своеобразной дурной привычкой, за которую ему часто влетало от некоторых из Мстителей. Он откладывает записи и встав с места, заглядывает в кабинет Артема.       — Можно? — осторожно спрашивает он.       — Конечно, — тут же отвечает Артем, который стоит около стеллажа с книгами и что-то там ищет.       — Я извиниться хотел, — бормочет Паркер, переминаясь с ноги на ногу. Стрелецкий замирает, после чего смотрит на Питера, не понимая, за что тот хочет извиниться.       — Что натворил? — уточняет Артем, подумав о том, что пацан по неопытности мог запороть какие-то бумаги или там пролить кофе на клавиатуру.       — Ничего, — выпалил Паркер, озадаченно посмотрев на Артема.       — Тогда почему извиняешься? — продолжает расспрос Стрелецкий, все еще внимательно смотря на парня, который топтался с ноги на ногу.       — Потому что я был резким, — теперь Питер уже не уверен в этом. Он пожимает плечами и отводит взгляд в сторону, — ну то есть, вы просто хотели спросить меня про Америку и все такое…       — Тебе не за что извиняться, — осек его Артем. Грубо и резко, хотя, вероятно, именно так было и нужно, — я отвлекал тебя от работы, так что ты имел полное право быть резким, — пояснил Стрелецкий. Питер ничего не отвечает, — Питер, а ты вообще часто извиняешься просто так? — осторожно уточняет он.        — Не знаю, — Питер пожимает плечами и опускается в кресло, — ну это же признак того, что человек хорошо воспитан, — предполагает он.       Питер никогда не задумывался над этой своей привычкой. Да, тетя и дядя старались дать ему хорошее воспитание, наверное, поэтому он привык извиняться, когда считал, что должен это сделать. Психологию Паркер знал плохо, поэтому других объяснений не искал. Теперь же он внимательно смотрел на Артема, так как рассчитывал на то, что тот ему все объяснит.       — Ну не совсем, — спокойно отвечает Стрелецкий, сев в свое кресло, — иногда, это может говорить о некоторых психологических проблемах.       — Я не псих! — почти одним словом выпалил Питер.       — Я не говорю о том, что ты псих, — усмехнулся Артем. Он столько раз слышал эту фразу, что уже привык к ней. И к тому, что приходится убеждать людей в обратном, — речь о другом. О том, что в твоей жизни были события, которые сформировали в тебе этот поведенческий паттерн. Чаще всего на его появление влияет самооценка, зависимость от чужого мнения или просто боязнь конфликтных ситуаций.       Паркер снова неуверенно пожимает плечами, так как не знает, что из описанного Артемом больше всего подходит ему. Он не задумывался об уровне своей самооценки, хотя почему-то, ему казалось, что она неадекватно низкая. Питер не считал, что зависим от чужого мнения, порой ему и вовсе было на него плевать, а конфликтов было так много, что он даже начал привыкать к ним.       — Просто я такой человек, — все же отвечает Питер, — и можно… ну я вернусь к своей домашке и к работе, — он кивает в сторону двери, так как понимает, что их разговор затянулся.       — Конечно, — отвечает Артем. Ему стоило поискать этого парня в социальных сетях или еще где-то, чтобы понять, что он из себя представляет. Вероятно, ему потребуется помощь Матвея, который был более уверенным пользователем социальных сетей, чем Артем.