Я посадил дерево

Смех бегущего

Речь пьющего

Пламя падшего

Стон сущего

Цена спящего

Радость парящего

Мир у нуля

Не держи меня

      Собеседование прошло хорошо, насколько могла понять Катя, расстались они с Юлианой взаимно довольными. Виноградова ввела в курс дела и неожиданно извинилась — в ее планах было предложить вакансию сразу же, как только Катя ушла из «Тайфуна», но не удалось полюбовно разойтись с Эльвирой, предыдущей помощницей. Совершенно бестолковой, но дочерью влиятельных родителей, в итоге сегодня Эля, красивая и счастливая, пришла за расчетом и, помахав рукой, отбыла вместе с водителем отца. В тонкости их семейных отношений Юлиана не вникала, но знала, что трудоустроили Элю в воспитательных целях, отец даже не поленился отселить дочь в скромную однушку, в итоге наследница крупной бизнес-империи ездила на метро, жила на зарплату, питалась кое-как и вроде бы по чуть-чуть перевоспитывалась.       Катерина, оглядев фронт работ, пришла в легкий ужас, но азарт и увлеченность профессией сделали свое дело — она чуть было не взялась за первые попавшиеся отчеты и сметы, Юлиана, смеясь, отобрала бумаги и велела не забивать голову ерундой. График оговорили, он устраивал полностью, к тому же не исключалась работа на дому, если возникала такая необходимость — Юлиана была лояльным руководителем, но от работника требовалась отдача, и Катя знала, что не подведет, сделает все, как нужно и в оговоренные сроки. Зарплата радовала, правда Катя вовремя прикусила язык, чуть было не ляпнув «это слишком много». В ее семейной ситуации разбрасываться деньгами попросту глупо, и попытки совести взбунтоваться тут же пресекла, решив для себя, что будет работать усердно и добросовестно, а значит оплата будет соразмерна приложенными силам.       Невольно проникнувшись симпатией к Виноградовой, Катя даже поймала себя на мысли, что ей, кажется, очень повезло с местом работы. Пока ей все нравилось, единственное, о чем пришлось сделать мысленную заметку — следовало разнообразить гардероб, купить пару приличных вещей, чтобы соответствовать яркой, привлекательной и стильной Юлиане, и мероприятиям, которых планировалось очень и очень много.       Работа в «Тайфуне» отлично подготовила Катерину, работать с людьми она не боялась, хоть и не любила привлекать к себе лишнее внимание, но общий язык умела находить даже с самыми конфликтными и неадекватными.       «Как Жданов», — вспомнив Андрея, Катя вздохнула и поудобнее устроила руки на поручне. До дома она решила добираться с пересадками на автобусе, в метро спускаться не хотелось, правда времени бы сэкономило прилично. Но с другой стороны, было время, чтобы окончательно успокоиться и собраться с мыслями. Выходка Андрея, как она надеялась — правда последняя, — вывела из равновесия, откровенно испугала и разозлила. — «Хотя, с пьяными дебоширами договориться можно, а с ним — бесполезно. Мнение окружающих для него просто как белый шум, не мешает и роли не играет. Делает то, что хочет, и считает себя априори правым…»       На половине пути к дому, набрала Колю — хотелось поделиться новостями по поводу работы и услышать в ответ слова поддержки.       — Да, Катюх. Что-то случилось?       — Коль, Данька говорил про сайты, ты поговорил с президентом?       — Да, еще утром, когда отчеты относил. Идею предварительно одобрил, велел все обсчитать, вот, сижу… А ты чего такая, случилось что-то?       — Жданов случился. Но давай об этом не по телефону, потом расскажу. А еще меня на работу взяли.       — Круто, поздравляю! А куда и кем? И что по деньгам?       — К Виноградовой в пиар-агентство, зарплата в два раза больше, чем в «Тайфуне». Ну и премии, в случае крупных контрактов, сам понимаешь.       — Ну, Катюха! Круто, очень круто, я рад, что ты попала в такое место. И опыт, и связи, и общение, и сама Виноградова — мега-крутая тетка. И когда выходишь?       — Завтра, с девяти.       — Ну вот… А я хотел тебя вытащить в салон, машину нам посмотреть.       — Давай в обеденный перерыв? Успеем, если все распланировать.       — Точно. Ладно, Катюх, вечером приеду с тортиком, отметим. Давай, держись там. Хочешь, я Жданову подлянку какую-нибудь устрою?       — Какую? Коль, он сам себе — самая большая подлянка, не надо ничего. До вечера.       Катя убрала телефон в сумочку и вздохнула. Чем больше она узнавала Андрея, судя по его поступкам, то все больше убеждалась, что именно вот такой он настоящий, а тот, который на какие-то мгновения промелькнул той ночью на кухне — редкий гость. И она чуть было не поддалась на то обаяние и теплоту, но вовремя остановилась, не позволила себе увлечься, в отличие от него. Жданов почему-то считал ее чуть ли не любимой девушкой, вел себя соответствующе и по большей части пугающе. Несмотря на то, что она ему ничего вообще не обещала, о чувствах не говорили, да и можно ли было считать поцелуй началом серьезных отношений, учитывая все, что произошло потом?       «Лучше бы о свадьбе думал, жених…», — неожиданно зло подумала Катя, выходя на остановке. Пройтись пешком оказалось лучшей идеей, чем просто трястись в автобусе и думать о Жданове и вывертах его характера.       Прогулка действительно немного помогла встряхнуться, как-то собраться с мыслями и настроиться на завтрашний день. До дома добралась быстро, надеясь, что Андрей не додумается приехать, чтобы договорить. Жданова у подъезда не оказалось, Катя забрала квитанции из почтового ящика и вскоре, разуваясь в прихожей, принимала восторги и поздравления.       — Ну, Катюшка, умница! И место приличное, и по профессии! — восторгался Валерий Сергеевич, успевая греть обед, краем глаза следить за новостями и слушать Катины новости. — Ты сама хоть довольна?       — Да, папуль, там работы много, но мне же нравится работать с цифрами, статистика, отчеты — это все мое.       — Кольке рассказала?       — Да, позвонила, пока ехала. Сказал, придет с тортом вечером, будем отмечать, — Катя даже изобразила улыбку. Она и правда очень радовалась тому, что вопрос с работой, кажется, закрыт, но радость эта плескалась внутри, как-то выразить словами не получалось. После короткого, но сильного испуга, а потом и целого коктейля из сильных эмоций, наступило опустошение — она знала за собой эту особенность, и надеялась, что скоро все придет в норму.       — Ну, молодец Колька, умеет порадоваться за других, наш человек, — одобрил Валерий Сергеевич. В комнате зазвонил его телефон и он поднялся из-за стола. — Катюш, поешь сама, ладно, у меня разговор важный.       — Конечно поем.       Дождавшись, пока отец уйдет, Катя выключила газ под супом. Есть совсем не хотелось, а вот чаю, наверное, она бы выпила с удовольствием, крепкого и сладкого. Когда Валерий Сергеевич вернулся на кухню, она успешно делала вид, что домывает тарелку после себя.       — Чай будешь?       — Давай. У нас вишневое варенье еще осталось?       — Да, если Колька не слопал, хотя, он больше клубничное любит… — Катя занялась поиском варенья среди банок в холодильнике, потом положила немного в розетку и вскоре они уже пили чай.       — Завтра мне нужно будет уехать, сослуживцу в одном деле помочь.       — Хорошо, а что за дело — расскажешь?       — Как сделаем — расскажу. А пока сглазить боюсь.       — Ничего криминального, я надеюсь?       — Катерина! Ты в чем родного отца подозреваешь? Семейные это дела, семья у него, дети-внуки-кошки-собаки, надо с переездом помочь. Приедет за мной на машине.       — Семья это важно, — Катя понимающе кивнула. Зачерпнув ложечкой немного варенья, съела его, потом задумчиво посмотрела на отца и чуть улыбнулась, как будто сложила два и два, но комментировать не стала.

***

      — Держи, — радостно улыбающийся Колька с порога протянул Кате круглую коробку с тортом, перевязанную ленточкой и пакет. — Успехов тебе на новом месте, Катюха. Пусть это будет отличным стартом в твоей карьере.       — Спасибо, Коль. Но сначала ужин, потом торт.       — И сок купил, твой любимый, персиковый. И по мелочи там…       — Спасибо, — Катя унесла гостинцы на кухню, пока Коля мыл руки, разобрала пакет, убрала все в холодильник, поставила греться ужин — гречку с фрикадельками.       Валерий Сергеевич отвлекся от очередных спортивных новостей, которые смотрел краем глаза.       — Ну что, сегодня шикуем, и торт, и сок?       — Да, Коля вкуснятину купил. Кстати, пап, Коля сегодня предложил своему начальству идею — создать сайт компании и организовать онлайн-продажи. Данька бы помог с сайтом, он талантливый, сделает хороший. Если одобрят, конечно.       — А что, богатая, в прямом смысле, идея, главное все просчитать как следует. Логистику всю продумать, как отгружать, куда везти, может пункты выдачи какие… — Валерий Сергеевич озадаченно потер затылок.       — Или магазины. Так даже удобнее — пришел в ближайший магазин и забрал заказ. Примерил. Над планом и реализацией стоит посидеть, но даже со всеми тратами куда выгоднее получится, чем торговать по старинке. Плюс, как я понял, на складах куча одежды из старых коллекций, их лучше продать, пусть и с большой скидкой, чем их сожрут крысы.       — Фу. Коль, ты думаешь, там крысы водятся?       — А почему нет? Вообще, знаете, вся эта компания… Есть забавные странности. У них фабрика одна в Красногорске, основная часть шьется на производстве, которое арендовали там же, в Башне-2000, в глубоком подземелье. А это ни разу не рентабельно…       — Интересно девки пляшут. Ты об этом не сказал, надеюсь?       — Да нет, дядь Валер, я пока смотрю и делаю выводы. Что ж я, совсем идиот, со своим уставом переться в монастырь? — Коля замахал руками на такое предположение. — Просто забавно, что такие капиталы, дело двух семей, а в каких-то моментах деньги просто кидаются на ветер.       — Ну вот постепенно донеси свои светлые идеи до президента, тот с акционерами решит, как можно все улучшить.       За разговором Катя быстро накрыла на стол, достала любимые Колькой маринованные помидоры, и разлила сок по высоким стаканам. Валерий Сергеевич принял это как руководство к действию, встал, чтобы сказать тост. Колька, урвавший помидорку, пытался быстрее прожевать.       — Ну, дочка, пьем этот прекрасный сок за твои успехи! Пусть карьера складывается успешно, ты у нас умница, красавица, твоей начальнице повезло, что она решила пригласить именно тебя. С тобой надежно, ты не подведешь, с тобой в разведку можно идти, она сама в этом скоро убедится. Работай честно, на совесть, как ты умеешь, но стремись к большему, и ничего не бойся. Мы с Колькой всегда поможем.       — Спасибо, любимые мои, — растроганная Катя улыбнулась. Они чокнулись стаканами с персиковым соком, и принялись за еду. — Там работы и правда много, Юлиана мало что успевала. Так что первое время буду просто наводить порядок, разбираться со счетами, накладными, вот этим всем. Но я это люблю, мне только в радость.       — Не представляю, как она все успевала, только с «Зималетто» сколько контрактов, — Коля, заедая фрикадельки помидорами, покачал головой. — Отзывы о ней и правда хорошие, ну, как профессионала ее ценят. Если брать информацию из сплетен, самое ужасное, что я о ней прочитал — стервой обозвали.       — Это практически комплимент в наше время, — усмехнулся Валерий Сергеевич. — Кстати, Коль, может Юлиане вашей тоже сайт надо сделать?       — Я спрошу, — Катя кивнула. — Он вроде есть, но им никто не занимается.              — Вот вы с Данькой и займетесь.       — Кстати, папуль, я его на воскресенье позвала к нам на пельмени, познакомиться, с компьютерами нашими разобраться.       — Вот и хорошо. Против пельменей ничего не имею, но делать будем вместе, понял, Николай?       Коля закивал, доедая свою порцию.       — Давай еще положу, — Катя забрала его тарелку, положила еще и когда вернула, Коля продолжил трапезу.       — Кать, очень вкусно, а я голодный, как волк. Пообедать толком не получилось, кофе в бар попил, но там бутерброды невкусные. А идти куда-то было поздно.       — А столовой там нет? Если производство свое, то и столовая просто обязана быть.       — Точно! Спрошу у женсовета, наверняка они в курсе. Если что, буду там и питаться. И пусть только скажут, что не по статусу. Столовская еда — одна из самых вкусных после домашней.       Коля, доев кусок хлеба с последней помидоркой, довольно прищурился.       — Пап, порежешь торт, ладно? Я пока чай заварю и посуду помою, — Катя достала их холодильника торт, занялась посудой, которую Коля уже оперативно сгрузил в раковину.       Торт отказался очень вкусным — с клубничной прослойкой, бисквитным, с нежным, но на Катин вкус слишком сладким кремом. Они выпили чаю, обсуждая услуги, которые вот-вот начнет оказывать «НиКаМоДы», Катя предложила распечатать побольше визиток, чтобы она могла взять в офис Юлианы чтобы привлекать клиентов еще и через нее. Не то что бы Катя надеялась на то, что Юлиана согласится помогать безвозмездно, но Коля ее успокоил, что найдутся средства и для сотрудничества.       — Это бизнес, Кать. Любой труд должен быть оплачен, и Юлиана нам правда может помочь, подсунуть визитки нужным людям, сделать нам хорошую рекламу… Статья расходов на раскрутку уже заложена. Конечно, огромные гонорары не обещаю, но оплатить ее услуги мы вполне в состоянии. Надо будет при случае нам всем с ней познакомиться, пусть составит мнение лично. Поймет, что мы не какая-то шарашкина контора, — с гордым видом произнес Коля, поправляя очки. — А при личном хорошем отношении легче будет строить стратегию пиара.       — Согласна.       — Тебе еще торта положить, бизнесмен?       — Да, спасибо, дядь Валер, — Коля подставил тарелку под вторую порцию торта. Под разговор Катя незаметно для себя съела свой кусочек торта и теперь запивала приторный вкус чаем, с улыбкой глядя на Кольку, испачкавшегося в креме, на их дружеские подколы с папой, обсуждения и работы, и домашних дел. Ей, пожалуй, все же было очень хорошо в этот момент. Наконец-то удалось расслабиться, успокоиться и согреться, повлияла горячая еда и чай, и теперь сильно клонило в сон.       Когда с чаепитием было закончено, Катя быстро убрала со стола. Они разошлись по своим комнатам, Коля тут же занял компьютер, со своим вечным «мне надо поработать». Катиных же сил хватило только на то, чтобы завернуться в плед, которым она накрывала диван, поудобнее устроиться на неразобранном диване и заснуть. Она хотела рассказать Коле про Андрея, но поняла, что на сегодня все, ее ресурсы исчерпаны и на разговоры ее попросту не хватит.

***

Двойные полосы

Седые волосы

Где-то волокли

Где-то чистили

Проблема яркости

Полон ярости

Мир у нуля

Не держи меня

      Кира, после ужина с Викой и болтовней обо всем и ни о чем, вернулась домой. Андрея она набрала всего один раз, всерьез опасаясь за его моральное состояние, но он предсказуемо не ответил. Она не стала звонить еще и еще, как это сделала бы раньше. Малиновский так и вовсе оставался вне зоны доступа, из чего она предположила, что они вдвоем, напиваются. А знать по какому поводу, ей, видимо не полагалось. На Андрея в плане откровенности рассчитывать не приходилось, но тот же Малиновский вполне мог рассказать хоть что-то и Кира надеялась, что Ромка расскажет. После ванны с ароматной пеной, почитала немного давно начатую и заброшенную книгу и, немного покрутившись на шелковых фиолетовых простынях, все-таки заснула. Подъем планировался раньше обычного, завтра Ждановы-старшие улетали в Лондон, Андрей еще давно обещал их отвезти в аэропорт, но Кира еще пару дней назад договорилась с Маргаритой, что приедет сама. Обе посчитали это лучшим вариантом, а Андрею, с его недавними травмами долго находиться за рулем было все-таки некомфортно. Павел ворчал, что нет необходимости так рано вставать и ехать за ними, такси в Москве полно, и вызвать можно в любое время дня и ночи. Но Кире было не сложно, да и к родителям Андрея она всегда хорошо относилась, они отвечали ей взаимностью.       Снилась ей какая-то ерунда, что-то непонятное, нелепое, как будто Милко придумал коллекцию, состоящую из огромных бантов, и примерка началась почему-то с нее и с Виктории — Кире достались два ярко-красных банта, прикрывающих грудь и бедра, Вика красовалась в ярко-фиолетовых шелковых бантах, и выглядело это все странно и непривычно. Проснулась Кира резко, от грохота, сразу не поняла, что происходит — прислушалась, поняла, что кто-то ломится в дверь. Накинув поверх пеньюара халатик, включила везде свет и прошла в коридор. Отперла дверь и вовремя отшатнулась назад, к ней под ноги нетрезвым грязным кулем рухнул Андрей, согнутый в какой-то невообразимой позе, но с большим, слегка помятым букетом фиолетовых альстромерий.       — Кирю-ю-юша… Девочка моя… — Андрей чуть приподнял руку с букетом и заулыбался, насколько позволяло опьянение и как будто чужие мышцы лица. — Я пришел… к тебе…       «Прекрасно. Сон на сегодня закончился, теперь в чувство его приводить, отмывать и вообще…», — отложив несчастный букет, с долей раздражения, Кира посмотрела на жениха. Он напивался и раньше, но до такого состояния, пожалуй, чуть ли не впервые. Не то что бы она строила из себя мученицу, наслаждаясь ролью спасительницы, просто он пришел именно к ней, значит она была ему важна, и неважно, что он говорил трезвым и на эмоциях. Если пришел, значит любит? А она, если любит, обязана его принять в любом состоянии, помочь, согреть и помочь со всем справиться. Даже когда на часах чуть заполночь, вставать в шесть и везти родителей в аэропорт.       — Ты можешь встать или хотя бы сесть? Я тебя не подниму, ты тяжелый.       Жданов, уже готовый заснуть на удобном полу в Кириной квартире, кое-как собрал конечности и не сразу, но принял сидячее положение, привалившись к светлой стене. Белая рубашка была грязной, в каких-то грязных разводах, на черных брюках было незаметно, но Кира догадывалась, что и они в грязи и земле, обуви на Андрее не оказалось, только носки, пахло от него далеко не розами — землей, каким-то дешевым алкоголем и сигаретами, выглядел Андрей ужасно, но еще ужаснее себя чувствовал, судя по бессвязным причитаниям. Кира могла разобрать только одно слово «прости».       Присев на корточки перед Андреем, попыталась осмотреть его более внимательно — вдруг подрался, и какие-то новые ушибы требовали срочной обработки. Разбитая губа, две небольшие ссадины на скуле и подбородке, как будто падал, но не дрался — ничего серьезного или опасного Кира не нашла. Целыми, пожалуй, были только очки. Одежда годилась только на выброс, если бы Кира не знала, кто такой Андрей Жданов, то могла бы принять его за человека, живущего на улице. Как он, еще утром, выглядевший вполне респектабельно, с претензией на вкус и стиль, привел себя в такое отвратительно состояние она не догадывалась, но подозревала, что ничего хорошего в этой истории нет. То ли он кого-то закапывал, то ли его — по количеству чернозема на идеальном светлом ламинате Кира могла предполагать оба варианта.       Правая ладонь была замотана какой-то грязной тряпкой, пришлось повозиться, прежде чем Андрей перестал махать руками, сжимать кулаки и шипеть от боли — под повязкой оказался довольно глубокий порез на тыльной стороне, пальцы и ладони в каких-то занозах и ссадинах, костяшки привычно разбитые.       Решив, что сначала обработка пореза, а потом все остальное, и пожалуй, сегодня без душа — туда она просто его не затащит, а если и затащит, то не вытащит обратно, Кира сходила в ванную, набрала тазик с теплой водой, сдернула с сушилки несколько полотенец, отнесла в коридор, потом взяла аптечку и снова вернулась к блудному жениху. Андрей сидел, безвольно свесив голову на грудь, успевший задремать за те пару минут, что ее не было. Но так приводить его в порядок было куда проще и Кира, сев на пол рядом, принялась за дело.

***

      Катя снова оказалась в парке, в той части, где росли их с папой деревья. Но теперь посадки почему-то разрослись, откуда-то взялось несколько десятков березок и кленов, они выглядели так, будто росли достаточно давно. Земля под ногами, странно мягкая, темная и рассыпчатая, напоминала кладбищенскую. Катя помнила, когда хоронили маму, землю кидали именно такую — темную, рыхлую… Хотелось остановиться, присесть на корточки, взять немного земли. Это она и сделала — остановилась, присела, отметив, что вышла на улицу в своей домашнею уютной пижаме. Клетчатые желто-серые штаны и безразмерную желтого цвета футболку. Папа ее звал цыпленком, видя в этой пижаме — одной из самых уютных и любимых. Потерев между пальцами землю, Катя прислушалась к окружающей тревожной тишине.       Деревьица, тонкие, молодые, беззащитные, едва слышно шелестели листьями, приветствуя ее. Собраться с мыслями оказалось невероятно сложно, куда и зачем она шла? Для чего вышла из дома в чем была? Спустя несколько метров среди деревьев мелькнула мужская неясная фигура. Катя попыталась было его догнать, но мужчина скрылся так же быстро, как и появился. Катя, подойдя к молодой яблоньке, с ужасом замерла — ствол, надрезанный в нескольких местах, кровоточил. Деревце слева тоже истекало кровью, искромсанное чьей-то жестокой рукой, березки, которые они сажали лет пять назад — тоже сочились красным, земля жадно впитывала все, что отдавали деревья. Катя испуганно заозиралась, пытаясь понять, сколько еще деревьев пострадало и что она может сделать в этой ситуации, как их спасти? Расплывчатая фигура мужчины, вся как будто сотканная из темноты, снова появилась перед ней как из-под земли. Катя пыталась пройти дальше, вперед, чтобы обойти все посадки до той части парка, где начинались муниципальные посадки и понять, сколько деревьев ещё пострадало, но он перегородил ей проход.       — Пусти! — ее голос раздался как в толще воды, глухо и нечетко.       Тень не услышала просьбу, явно разозлилась на попытки обойти, попыталась обнять, притянуть к себе — но получила Катино яростное сопротивление. Катя повернулась спиной, чтобы уйти, но почувствовала удар в спину. Рефлекторно выставив руки вперед, упала на колени, поморщилась, ударившись ногой о какой-то корень, спрятанный в земле. И тут же обернулась. Тени уже не было. Она растворилась в легкой туманной дымке, Катя с облегчением выдохнула, не заметив, что руки слишком сильно погрузились в чернозем, мягкий, теплый и приветливый. Босые ноги — тапочки она умудрилась потерять, — тоже погрузились в землю, жирную и чавкающую. Катя засуетилась, поднялась на ноги, отряхнула грязные руки, чувствуя, будто испачкалась в грязи и крови вся, от макушки до пят.       Оглядев себя, испуганно замерла, увидев на ткани нежно-желтого цвета пятна крови, пижамные штаны на бедрах тоже странно липли к коже. Она не могла испачкаться, потому что не трогала деревья. Оттянув воротник футболки, почувствовала, как затошнило от увиденного — под ключицами виднелся достаточно глубокий длинный порез, он постоянно кровоточил, но на удивление не болел. Спасительный шум воды раздался слева, там, кажется, протекал неглубокий ручеек. Выйдя к водоему и забыв о том, что раненные деревья нужно спасать, хотя бы обработать антисептиком и дополнительно полить, Катя кинулась к источнику.       Вокруг не было ни души, она без каких-либо сомнений вошла в воду, прохладную, но на это было наплевать — главное, что грязь смывалась, ощущение липкости исчезало с каждым новым погружением. Убедившись, что на ней не осталось ни единого пятна, Катя выбралась на сушу. Осмотр деревьев на обратном пути успокоил — от ран, нанесенных неизвестным, не осталось и следа. Она шла давно знакомой тропинкой, надеясь, что успеет домой до того, как проснется отец. Уже на выходе из парка Катя обернулась, чтобы по традиции помахать деревьям на прощание — дурацкий, еще из детства, ритуал, был неизменным и совершенно не смущал, — и испуганно охнула.       Деревьев не было.       Пожар уничтожил все, кое-где остались невысокие обугленные пеньки, от земли исходил сильный жар, как-будто внизу тлели торфяники. Первый собственный порыв — побежать за водой, попытаться потушить хоть что-то, Катя пресекла. Вытерла слезы, еще раз посмотрела на то, что еще недавно радовало, но принесло столько боли и щемящей тоски — ни-че-го больше не осталось. И ничего больше не будет. Только ноющая боль где-то глубоко внутри, тоска и пепелище. Незнакомец тоже остался среди тлеющих остатков деревьев и сухостоя. Но к нему Катя совсем ничего не чувствовала, ни обиды, ни ненависти, ни злости.       Она была свободна и могла идти дальше.       Катя резко открыла глаза, все еще чувствуя запах гари, крови и земли, слишком реалистичным получился кошмар и вполне предсказуемым, после разговора с Андреем. Перевернувшись на другой бок, завернулась поуютнее в одело и собралась досыпать — до будильника оставалось чуть больше часа. Катя спала, еще не догадываясь, что ее сон оказался пророческим и точным.

***

      — Андрей, — Кира склонилась над спящим Андреем, легонько потрясла его за плечо. Жданов спал крепко и на попытки разбудить не реагировал. — Андрей, ну проснись же, мне выходить пора!       Жданов, поддавшись попыткам растормошить, замычал, распространяя чудесные ароматы, но глаза не открыл и продолжил спать. Ему было очень удобно прямо тут, в коридоре, на надувном матрасе, происходящее его не волновало, ничего не имело значения кроме сна. Кира поняла, что тратить время на побудку явно не стоит, оставила его досыпать. Проснется — позвонит сам, если захочет. Она вышла из квартиры, не забыв завести будильник для Андрея на семь ноль-ноль, и поставить в изголовье. Пока встанет, раскачается, найдет растворимый аспирин, оденется — на сборы придется потратить много времени.       Врать Маргарите не очень хотелось, но и правду она не могла рассказать, зная, что без переживаний не обойдется. Но с другой стороны, что она могла сказать, если сын даже не поехал их проводить? По пути до квартиры Ждановых Кира пыталась придумать убедительную отговорку, но решила, что будет врать, как бы нелепо и надуманно это не звучало. Расскажет, как Андрей много работает на производстве, как помогает вышивальщицам освоить новый станок, а вчера вот приехал поздно, уставший, лег спать, а ей стало жалко его будить, потому что сегодня такой же непростой рабочий день. Конечно, они бы оценили заботу, если бы она поведала, как всю ночь, вместо здорового сна, приводила Андрюшу в более-менее нормальное состояние, обрабатывала ссадины и порез, убирала за ним, едва успевая выносить тазики, а потом укладывала спать, чему он весьма сопротивлялся, но некоторые подробности родителям точно знать не стоило.       Она справилась и без вызова специалистов на дом, часам к пяти утра ей показалось, что наверное, надо было вызвать медиков, чтобы поставили нужные капельницы, но тогда она сама не могла бы никуда поехать, и это бы вызвало новые вопросы и новое вранье. Отражение Киру тоже не порадовало этим утром, вместо любимого черного костюма пришлось надевать не по настроению белое, торопливо и жадно пить кофе на кухне, прислушиваясь к храпу жениха. Решив, что хватит с нее быть понимающей и всепрощающей, Кира набрала Малиновского. Телефон поставила на громкую связь и положила рядом с собой, не рискуя держать обеими руками.       — Да.       — Доброе утро, спящая красавица. Ром, что у вас вчера было? Кого вы там закапывали?       В динамике раздалось невнятное бормотание, шорох, звуки проглатываемой воды и Малиновский снова приложился к телефону. Оторвать голову от подушки этим утром он был попросту не в состоянии.       — Не кого, а что. Деревья сажали. А че, Андрюха не рассказал?       — Нет, не в состоянии был. Отключился прямо в коридоре.       — Ну перебрали мы, Кир. Каюсь. Но Андрюха в таком невменозе был, орал, я решил, что лучше напою его сам, чем он свалит куда-то и наклюкается на стороне.       — Понятно.       — Во сколько вы разъехались?       — Примерно… В девять. Мы рано начали, — в голосе Романа послышались виноватые нотки. — А что?       — Ничего. Давай, просыпайся, приводи себя в чувства, впереди рабочий день, господин президент.       — Не говори мне ничего.       — Если помнишь, я приеду позже, повезу Ждановых в аэропорт.       — Угу. Привет им огромный передавай.       — Хорошо, — Кира отключилась, пытаясь прикинуть, как Андрей провел время, после того, как расстался с другом. Дорога к ней домой заняла бы уж не четыре часа точно, значит, он был где-то и с кем-то еще. Но с кем? Ездил к Кате? Вряд ли, после того, что он устроил днем… Так ничего и не придумав, Кира припарковалась у дома Ждановых-старших. Набрала Маргариту, как и договаривались.