Мы Умрём Этой Ночью

_____

      Тело парализует ужасом, когда парень понимает, что не слышит шаги позади себя. Фонарь в руке начинает предательски дрожать, выдавая огромную дозу волнения. Он резко оборачивается на подозрительную тишину в тесном туннеле, заваленном кирпичами, осыпавшимся со стен мусором и бог весь чем ещё.       — Кёнсу?       Тихий голос глохнет слишком быстро в подземном помещении. Молодой человек делает неуверенные шаги обратно, намереваясь вернуться и убедиться, что он зря боится. Луч фонаря разрезает темноту, за которым послушно следуют осторожные движения. Подходя к просторной развилке, Тэхён слышит до тошноты знакомые звуки. Те самые, которые лишают любой веры и сил двигаться дальше, отнимают самое дорогое, лишают последней капли здравого смысла и осознанности. Рука заученным движением тянется к пистолету, быстро снимая с предохранителя и целясь поверх фонаря.       — Кёнсу? - парень повторяет имя, догадываясь, что не услышит ответ.       Выступая из своего укрытия, Ким сразу же находит того, кого так отчаянно звал; того, кого тоже потерял. Взору открывается до отвращения привычная картина, но каждый раз причиняющая ужасную боль.       — Бра… тишка… - слышен хрип вперемешку с рычанием и чавканьем.       Внутренности брата лежат вокруг практически мёртвого тела, как новогодняя мишура, которой собираются украсить комнату. Кровь в темноте на бетонном полу кажется чернее ночи, расползаясь широким пятном.       — Вы… живи…       Тёмные струи искажают родные губы, которые больше не смыкаются, испуская последний оглушительный выдох.       — Нет!       Направляя дуло пистолета на тварь, Тэхён встречает синие зрачки. Белые полосы, тянутся от глаз, словно тончайшие вены. Принюхиваясь, как пёс, монстр утробно рычит, чувствуя ещё одно дополнительное блюдо, но парень реагирует быстрее, выстреливая пару раз точно между синих глаз. Тварь моментально валится назад и больше не издаёт ни звука.       Переводя взгляд на растерзанное тело, Ким чувствует, что находится на грани. Ноги подкашиваются, угрожая упасть прямо здесь. Но он должен сделать ещё один выстрел. Всего один.       Позади слышаться быстро приближающиеся шаги и голос, который кричит, переполненный тревогой.       Делая шаг вперёд, парень смотрит затуманенным взором на лицо, которое ещё десять минут назад было живым. Он смеялся, шутил и подталкивал идти вперёд, чтобы быстрее выбраться на воздух. Но как же тогда остался позади? Почему не предупредил о приближении твари, если почувствовал? Ответ был очевиден и Ким это знал, но не принимал.       Грубая хватка, выдёргивает из одеревенелых пальцев оружие, заставляя парня отвернуться. И стоит только потерять тело брата из виду, как тут же слышен выстрел. Выстрел, который заставляет молодого человека завыть раненым зверем.       Вопль вырывается из грудной клетки, лишая последней капли кислорода, когда глаза резко открываются. Боль простреливает в груди, напоминая о своей потере.       — Тихо. Это сон, всего лишь сон.       Знакомые руки, которые Тэхён не сразу заметил, убаюкивают и успокаивают. Тепло человеческого тела, живого тела, медленно возвращает из царства Морфея, который отныне стал проклятьем, личным адом.       — Расскажи, что в этот раз?       За последние полтора года, этот вопрос стал настолько привычным, что больше не вызывает раздражения. Несколько раз в неделю Тэхёну сняться кошмары из прошлого, напоминая о количестве потерянных жизней. И каждый раз он просыпается от криков на которые мгновенно приходит Юнги, чтобы вырвать того из лап ужаса. Странно, как тот ещё не устал вот так бегать и просто не махнёт рукой на этот повторяющийся момент.       — Кёнсу, – отвечает парень всегда именем, понимая, что Мин знает все его потери.       Боль тянет внутренности в разные стороны, желая их разорвать вместе с остатками искалеченного сознания, но крепкие руки и спокойный голос не позволяют забыться.       — Это сон, Тэхён. Ты здесь. Не там.       — Лучше бы…       — Я запру тебя в комнате, если ты продолжишь эту фразу.       Расстроенный смешок вырывается из Кима. Его давно не удивляет такая грубость по отношению к себе, но она же и напоминает кто перед ним: Цепной Цербер, следящий за сохранением его жизни; подчинённый генерала, готовый выполнить любой приказ несмотря ни на что; верный солдат, от чьего контроля уже порядком тошнит. И только во сне Ким забывает, что находиться в «тюрьме» с одним единственным человеком, с которым есть возможность общаться.       Отталкивая от себя мужчину, Ким встаёт с кровати, направляясь в сторону ванной.       — Завтрак готов, господин Тэхён.       — Пошёл на хуй, – огрызается парень, захлопывая за собой дверь. – Ненавижу.       Смотрит в своё отражение, пытаясь вспомнить так ли он выглядит на самом деле? Слишком долго Тэхён не чувствовал себя настоящим. Давно забыл, что было раньше, до того, как он стал пленником собственного отца.       Отца ли? Нет больше этого понятия. Ким Намгиль потерял эту должность, став генералом. Детей ему заменили верные подчинённые, которых он только и восхвалял, а домом стала служба стране. И не сказать, что тот был плохим человеком: для всех — герой и спасение. Для всех, кроме родного сына, которого спрятал в глуши, окружив трёхметровым бетонным забором. Это он называл заботой: скрыв сына от мира или мир от сына, смотря с какой стороны посмотреть. Но остался ли этот самый мир за высоким ограждением? Нет. Мир пал в самое пекло ада, забирая миллионы жизней людей. И единственное, что он слышал от отца раз в несколько месяцев, связываясь с ним по радиосвязи, это: «Так безопаснее», «Это для твоей безопасности», «С Юнги ты в безопасности». На это слово у парня уже выработалась аллергия и он приходил в бешенство каждый раз, когда слышал первые ненавистные буквы.       Умывается прохладной водой, отмечая, что нагреватель плохо справляется со своей работой. Опять барахлит, но даже говорить об этой проблеме не хочет. Мин всё равно починит его мигом и без напоминания.       Выходит из комнаты, быстро одеваясь в спортивный костюм и направляется на кухню.       Свет от хмурого солнца проникает через шторы, мимо окон которых проходит парень. Но даже появившееся апрельское солнце не радует мёртвую душу. Какая разница на погоду, когда это не спасёт мир и не сделает его лучше? И вряд ли вообще что-то может помочь. Это теперь невозможно.       Тэхён кидает взгляд на мужчину за столом, который уже завтракает. Внешний вид того никогда не отличается: камуфляжные брюки-карго; простая футболка чёрного цвета, иногда сменяющая тёмно-зелёной; на шеи весит жетон военнослужащего, а на ногах остаются вечно одинаковые берцы. Весь вид Мина кричит о том, кто он такой. И даже не присутствуя на месте военных действий, мужчина остаётся до мозга костей солдатом. Единственная его забота, точнее сказать работа, это сам Тэхён. Сохранение его жизни – приоритет. Уберегать от любых опасностей или даже намёках на них. Огонь на поражение, не медля ни секунды.       Тяжело вздохнув, Ким садится за стол и принимается есть. Мысли возвращаются ко сну, лишая аппетита моментально. Так много времени прошло с того дня, но чувство боли и потери никуда не делось. Оно живёт внутри вместе с сердцем, которое лишилось своей половины и теперь там вечная, холодная пустота. Ким Кёнсу был близнецом Тэхёна, родственной душой, отражением. И называл себя старшим братом лишь потому, что родился на семь минут раньше, но он так гордился этим, принимая опеку над младшим.       — Ешь.       Безразличный голос вырывает из мыслей слишком неожиданно, вызывая внутри отвращение к еде в данную минуту. Медленно отодвигая от себя тарелку, Ким берёт в руки чашку с кофе, делая обжигающий глоток. Кофе определённо отличный на вкус. И это, кажется, единственный плюс Мин Юнги.       — Отвали от меня, – бросает Ким, не готовый сегодня слушать бесконечные приказы.       — Я должен следить за твоим состоянием, - продолжая спокойно есть, отвечает Юнги, даже не поднимая головы.       Поморщившись от слов, молодой человек не понимает за что ему такое? Почему именно этот человек стал его надзирателем? Но с другой стороны, разве мог отец оставить с ним менее выдрессированного подчинённого?       Он часто задумывается об одиночестве. Не проще ли было бы находиться одному? Пользоваться огнестрельным оружием, как и холодным Ким умеет. Так же отлично может постоять за себя, что не удивительно от сына самого генерала. Может и убивать, теперь это главная составляющая жизни. Нет, существования. Но остался бы Тэхён в здравом уме, находясь в одиночестве? Скорее он бы либо позволил себя сожрать, либо пустил пулю в висок. Он не хотел жить так, как сейчас. И поэтому, хоть совсем небольшим, но спасением, было нахождение сержанта рядом.       — Почему ты такой? – спрашивает молодой человек, наблюдая, как тот продолжает есть и при каждом его наклоне головы тихо звенит жетон.       — Какой?       — Бесчувственный.       Палочки застывают над тарелкой, но больше никаких признаков эмоций мужчина не проявляет. Взгляд медленно поднимается и врезается в Кима своими привычными осколками. Смотрит пристально, сканируя состояние молодого человека, как психиатр. Ну, конечно, Мин же должен следить и за «безопасностью» его здравого смысла. И уже ожидая заученные умные слова, которые напомнят вновь о потерях, Тэхён отводит голову в сторону.       — Это дисциплина, господин Тэхён.       Ах, да. Он совсем забыл об ещё одном варианте – это его работа.       — Здесь нет отца или других вышестоящих чинов, чтобы вечно вести себя так.       — Как? Бесчувственно?       Возвращая внимание на своего цербера, Ким улавливает еле заметную насмешку. Один уголок губы приподнят лишь на пару миллиметров, но этого достаточно, чтобы парень увидел. Он знает все выражения лица, замечает каждое изменение. И было бы странно, если бы не замечал. Они предоставлены обществу друг друга слишком долго, словно прошла одна маленькая жизнь.       — Свободнее, – поправляет парень того, делая глоток остывающего напитка. – Неужели ты не устал от этого?       Оставляя палочки на тарелке, Юнги садится прямее, награждая Кима пристальным вниманием.       — Глупо думать о свободе, когда нужно быть всегда на стороже. В любую минуту тебя могут лишить жизни.       Устало вздыхая, Тэхён встаёт на ноги, не желая быть под столь зорким взором.       — А если убьют тебя? Тогда я останусь один.       — Этого не случится. Меня не просто так выбрал генерал Ким и приставил к тебе.       — И всё же ты не бессмертный.       Приподняв одну бровь в немом вопросе, Мин складывает руки на груди, мышцы которых плотно натягивают футболку в плечах, проявляя вновь свою еле заметную усмешку.       — Но если я умру, то в течение пары часов к тебе приедет новый...       — Надзиратель? – перебивает Тэхён, не имея возможности сдержать свою язвительность.       — Называй как угодно, но сути это не изменит.       Печально усмехнувшись, парень направляется на выход из кухни, крикнув в ответ, пока ему не напомнили:       — Я вымою посуду позже. Просто оставь её в раковине.       Тяжёлый взгляд упирается в спину парня, который с каждым разом всё больше старается сократить пребывание вместе. И винить того сложно, он для Юнги также — единственный собеседник.

_____

      Пустынная дорога встречает чувством мимолётной свободы. Дарит ощущения продолжавшейся жизни, когда не видишь вокруг разрушенный город, поглощённый смертью. Это несомненно положительная черта жить в глуши. Похоже на красивый обман, в который начинаешь верить, пока не столкнёшься с реальностью с глазу на глаз.       Под колёсами приятно хрустят мелкие камешки, нарушая девственную тишину. Свежий ветерок проникает в приоткрытое окно хамви, приятно касаясь кожи и приводя волосы в беспорядок.       Пляж Джумунджин в Канвандо уже виднеется вдали, что внутри появляются приятные трепещущие чувства. Тёплая улыбка появляется на лице молодого человека, который моментально вдавливает педаль газа в пол, желая скорее оказаться на их месте. Но рация, которую парень всегда берёт с собой, несмотря на то, что сбегает, подаёт признаки жизни своим немного шипящим звуком, а после и слышится голос Юнги:       — Я же просил прекратить, Тэхён.       Ни злости, ни раздражения нет в интонации, только лёгкое недовольство от вновь нарушенного приказа. Но Тэхёну плевать, он не его подчинённый и даже не солдат.       — Прошло три года, - повисает пауза, после которой неизменно топчут надежду: - Ты их не найдешь.       Душа всегда покидает тело, когда он слышит правду. Он знает об этом, понимает, но не готов смириться. Не готов отпустить. Не хочет пополнять список близких потерянных жизней, который итак слишком длинный. И пока лично не увидит тела, так и продолжит надеяться. И понимает всю абсурдность этого желания, потому что найти доказательства никогда не сможет.       — Тэхён?       Рация замолкает, оставляя парня смотреть с печалью на пляж, по которому мчатся колеса джипа. Песок летит в разные стороны, создавая позади пыльную завесу, которая отделяет парня от реальности.       — Мелкий засранец, – ругает парня Мин, не имея возможности защитить.       Хамви резко тормозит, из-за чего слышен скрип, звук которого отзывается внутри опустошением. Чувсто одиночества здесь ощущается более остро, когда смотрит на волны, набегающие на берег, будто жизнь не остановилась во времени. Выходя из машины, Ким оставляет дверь открытой. Здесь только он и больше никого нет, ни души.       Уходит дальше по песку, занимая место вблизи воды, где та почти касается обуви. И совсем не слышит взволнованный голос, который передаёт рация:       — Вернись невредимым.       Тихие всплески ассоциируются с его настырной надеждой, которую так не хочется оставлять. И рано или поздно ему придётся смириться с таким положением вещей. Но не сегодня и не завтра точно.       Вытягивает из спортивных штанов две фотографии, с которыми никогда не расстаётся. На одной изображены его друзья. Весёлые идиоты, с которыми невозможно было скучать. Начиная с университета, они пронесли свою дружбу дальше и через года. И пусть профили у всех были разные, но общались они всегда отлично. Да и какая разница кто и на кого учился? Сейчас это не имело значение, потому что им никогда не стать теми, кем они стремились быть. Надежды рухнули слишком быстро, не давая даже очухаться и прийти в себя.       Болезнь эту назвали PTFC, что по-простому: Чума Двадцать Первого Века. Только вот от этой чумы умирала лишь половина поражённых. Остальные же пополняли ряды монстров, которые теряли себя и питались человеческими органами. Откуда взялась эта болезнь, никто до сих пор не знал. Даже если и знали, то сообщить эту информацию выжившим не могли. Никакой инфраструктуры не осталось в мире. Да и надо оно людям теперь? Сейчас важнее знать как выжить.       Смотрит на запечатлённый момент на бумаге и мысленно задаётся лишь одним вопросом: «Где же вы?» Но ему всегда отвечает тишина, никто не даст ответа на данный вопрос. Этот пляж, где они бывали слишком часто причиняет боль, возрождая в голове обрывки воспоминаний. И с каждым днём они стираются в памяти по кусочкам, оставляя лишь мелкие, более яркие детали и чувства. Как скоро он забудет о том, кто они такие?       Меняет местами фотографии, уже всматриваясь в одного человека, которого ищет сильнее всего. На фото их двое, но на себя даже не смотрит. Пальцы осторожно проходятся по очертанию лица, которое родным толком стать-то и не успело.       — Жив ли ты ещё?       Тоска сжимает сердце, напоминая о своём одиночестве. Так нестерпимо хочется взять и найти, но где искать? Куда идти?       Смотрит на лицо застывшее на фотографии в счастливой улыбке и давит в себе боль. Боль сейчас синоним слова жизнь. Она пропитала каждого, не оставляя никого нетронутым.       — Я скучаю, Чимин.       Тихие слова поглощает звук набегающих волн, которые словно бегут к нему чтобы спасти, разделить эти разрывающие ощущения, но не достают.       Молодой человек прижимает снимки к своей груди, обнимая себя крепче и упирается головой в согнутые колени. Совсем немного он позволяет себе пропитаться этими чувствами, что рушат каждый его шаг. Только тут он может быть самим собой и позволить себе дать слабину.       — Я найду тебя, обещаю. Ты только дождись меня.       Клятва данная три года назад, до сих пор хранит веру в положительный исход этой ситуации. Только разум не соглашается с глупым сердцем. Какова вероятность, что Чимин ещё жив? Меньше одного процента, если вообще не ноль. Как он смог бы выжить? Он не был выдрессирован так, как Тэхён. И даже если и мог постоять за себя, то против толпы тварей у него не было и шанса на спасение.       Поднимает резко голову вверх, не позволяя своим собственным мыслям идти дальше. Он будет бороться и искать до последнего, даже если придётся делать это оставшуюся часть жизни.       Встаёт на ноги, отряхиваясь от песка и смотрит, как солнце касается горизонта. День подходит к концу и нужно вернуться домой, иначе Мин поседеет от страха. И эта мысль заставляет легко улыбнуться. Он любит моменты, когда может обвести сержанта вокруг пальца. И не знай он тонкости и хитрости, но по большей части поведение мужчины, то не смог бы ускользнуть и одного раза.       Садиться в джип, тут же трогаясь с места и вновь поднимая столб пыли. Два часа пути помогут восстановить прежнее состоянии, которое постоянно идёт с ним об руку.

_____

      Закрывая ворота, Тэхён вслушивается в тишину. Солнце уже давно уступило место Луне, зажигая яркие звёзды на небе. И пусть ночь ещё не наступила, но темнота окутала землю своими бережными объятиями. Свет во дворе они никогда не включали, чтобы не привлекать незваных гостей найти источник. Поэтому приходиться немного постоять, чтобы глаза привыкли к темноте, и только потом двинуться к дому, где было светло только в одной комнате.       — Слишком долго.       Голос раздаётся неожиданно, что Ким шарахается в сторону, не ожидавший такого поворота.       — Это… - договорить парень не может, потому что Юнги начинает угрожающе напирать на него. - Что ты?… Ох.       Больно припечатывая парня к хамви, Мин давит своей мощью. В темноте мелькает ствол пистолета, от которого успевает увернуться Ким. Отбивает руку и ныряет в образовавшееся пространство, избегая нападения. Но эта мысль настолько безнадёжна, как младенцу идти против танка.       Давая Тэхёну возможность повернуться спиной, Юнги ставит тому подножку и тут же толкает в спину, наваливаясь сверху.       Успевая выставить руки вперёд, Ким врезается ладонями о землю, что искры летят из глаз, а боль простреливает до самых плеч. Крепко сцепив зубы от злости, парень пытается встать, но нет и капли возможности сбросить с себя тяжёлое тело.       — Что ты творишь, сержант? - подаёт холодный голос молодой человек, интонация которого требует немедленных объяснений.       Характер генеральского сына выходит на поверхность слишком редко, что Юнги не обращает даже внимание. Прижимает согнутую руку в локте к задней части шеи Кима, заставляя того прижаться щекой к холодной земле. Затвор пистолета щёлкает в тишине оглушительно, а когда дуло прижимается к виску, то парень и вовсе перестаёт сопротивляться.       — Убьёшь меня? - безэмоционально спрашивает Тэхён, ощущая прижатый холод метала к виску.       Непонятное облегчение распространяется во всём теле, когда понимает, что всего мгновение и он может умереть, больше не чувствавть этого мира вокруг. Ненормальная реакция для нормального человека. Но что нормального осталось? Адекватных людей точно нет. И возможность уйти навсегда от жестокой реальности успокаивает.       — Ты быстрее убьёшь себя сам.       — Просто спусти курок, Юнги. Мы оба будем свободны.       Тяжёлый вздох слышен в тишине, а потом угроза жизни исчезает вместе в пистолетом. Тут же внутри поднимается печальное разочарование. Трус. Шавка отца, которая безжалостно следует лишь приказам.       — Ты слишком расслаблен, – шепчет на ухо мужчина, продолжая прижимать Кима к земле. – Это мог быть заражённый, а не я. И твою селезёнку и печень сейчас могли уплетать за обе щёки.       — Тебя это пугает?       — Я ответственен за твою безопасность, а ты слишком безответственный.       — Плевать я хотел на тебя и твою дисциплину! Понял?       Юнги рывком встаёт на ноги и тут же за шкирку поднимает парня, который отпихивает от себя чужую помощь. Да какая это к чёрту помощь? Одно сплошное издевательство.       — Я просил не выезжать одному. Пока только просил.       — Поздравляю. Не знал, что ты умеешь просить, – язвит молодой человек, направляясь в дом и стягивая на ходу толстовку, которой вытирает землю с лица.       Внимание Мина привлекает две упавшие фотографии, на которых падает свет из открытой двери. Видимо, выпали из кармана. Наклоняется и тут же поднимает. Он видел эти снимки миллион раз, но ещё сам не держал в руках. Рассматривая компанию парней, он безразлично убирает фотокарточку в другую руку, когда оставляет вторую в крепкой хватке. Дикое желание возникает смять фото, на котором Тэхён выглядит слишком живым. Не одиноким. Или сжечь будет лучшим вариантом. Этот парень на фото заставляет Тэхёна забывать о собственной безопасности, подвергает его опасности даже давно погибшим. Злость растёт сильнее, но задуманное сделать не решается, иначе потеряет доверие парня. И какие бы не были у них взаимоотношения, но они доверяют друг другу.       Заходя в дом вслед за Кимом, мужчина закрывает дверь. Направляется в спальню Тэхёна, смотря, как тот скидывает с себя футболку, отправляя её на пол за компанию к валяющейся толстовке.       — Ты больше не уедешь один. Это запрещено.       — Ты не можешь мне что-то запрещать.       Доставая чистые вещи из комода, Тэхён оборачивается на мужчину одаривая хмурым взглядом.       — Ключи я у тебя забираю.       Вынимая связку ключей из кармана штанов, Ким кидает их в грудь Мина, что те, звякнув, падают на пол. Приподнимая брови в вопросе, Юнги подходит ближе.       — Ты знаешь, что это бесполезно. Так или иначе, но я всё равно выйду отсюда, когда сам решу. И то, что буду передвигаться пешком, лишь повысит риски. Но ты так не поступишь, чтобы не говорил.       Тэхён встречает взгляд, полный холодной отстранённости. Сколько раз он смотрел в эти глаза не понимая, что пытается там найти? И это не было бы так печально, не будь они двадцать четыре часа вместе.       — Ты вынуждаешь меня нарушать правила.       — Нет. Ты сам выбираешь следовать им.       Снисходительный смешок вырывается из груди Мина, который поднимает руку и подушечкой большого пальца касается щеки Кима, стирая грязь. Ведёт медленно, осторожно, боясь надавить излишне сильно. И только когда убирает руку, то встречает удивлённый взгляд парня.       — Не теряй больше.       Мин суёт парню в руки фотографии и уходит из спальни, прикрывая за собой дверь. Опуская голову на то, что ему передали, Тэхён ощущает, как сердце сжимает. Он мог потерять эти воспоминания слишком быстро. Страх сковывает моментально. Как беспечно! Если он больше не сможет видеть лица близких людей, то забудет их совсем.       Тяжело вздыхает, откладывая снимки на стол и поднимает брошенные ключи от машины. Мин их не забрал и даже вернул фотографии. Возможно, его сердце не такое уж и чёрствое.