со вкусом сливочного пива

Снег мягко падал, снежинки кружились в свете ярких вечерних фонарей. В этот вечер всё казалось таким лёгким, понятным и простым. Держать Жана за руку, идти с ним по улицам Хогсмида, ловить языком снежинки, хохотать, пока не заболят скулы — как будто им снова было по тринадцать и они только познавали мир чувств и новых ощущений. За пределами этого мирка, выстроенного на один вечер, всё было менее радужно, но Кевин и Жан пообещали друг другу, что хотя бы их последние Рождественские каникулы в Хогвартсе вместе они проведут без мыслей об экзаменах, учебе и предстоящем расставании на год. Не случилось ничего трагичного — просто Кевин учился уже на седьмом курсе, а Жан — на шестом, и Кевину предстояло дополнительное обучение на целителя после выпуска из школы, а вот Жан собирался идти совсем другим путем. Тем не менее, они собирались начать жить вместе после того, как Жан окончит Хогвартс, но пока до этого было далеко — и они наслаждались этим декабрьским вечером перед Рождеством. — Элоди просила купить ей что-нибудь сладкое, — Жан остановился, когда они проходили мимо «Сладкого королевства», — зайдём? — Конечно, — Кевин потянулся к нему, касаясь горячей щеки холодными губами, и они вместе вошли в магазин сладостей. Тихо звякнул колокольчик над дверью. — И даже не сказала, чего ей взять, — Жан озадаченно остановился возле полок, где было такое разнообразие сладостей, что глаза разбегались. — Как думаешь, она любит кислый мармелад? Кевин поморщился. — Возьми кофейный шоколад, — он указал на полку слева, — тыквенные пирожные… Зефир? — У тебя неправильные представления о девушках, — Жан фыркнул. — Элоди не… Знаешь, это всё стереотипы. — Ну, извини, — Кевин со смехом закатил глаза, — не было у меня в жизни девушек, — он склонился ближе к уху Жана, и у того вмиг покраснели кончики ушей. Кевин обнял его за талию, устраивая подбородок на плече его заснеженной куртки, и вслед за ним переводил взгляд с одной полки на другую. — Молодежь, — окликнул их голос сбоку, и Кевин обернулся, замечая Нила Джостена. Они учились на одном курсе, но не особенно близко общались — впрочем, ничего против Нила он не имел, но репутация у него была своеобразная, так что безопаснее было обходить его стороной. — Уже заглядывали в «Зонко»? — Нил спросил это с такой ухмылкой, что сразу стало ясно: в этом самом «Зонко», магазинчике волшебных приколов, сегодняшним вечером происходило что-то крайне интересное. — Нет, — ответил Кевин, отстранившись от Жана и взяв себе бумажный пакет для кислых червячков. — А что, стоит? — О, да, — Нил сверкнул ухмылкой. — Там же ярмарка от старшекурсников. — Точно, — закивал Жан, — было объявление. — Ой, да к черту объявления, — Джостен отмахнулся. — Там продают много чего такого, что не выкладывают на столы. — Например? — Кевин нахмурился, и они с Жаном переглянулись. — Э-э, — Нил почесал затылок. — Например, штучки для взрослых. Всякие розыгрыши. Что-то вроде сигарет, только с более мощным эффектом… — Штучки для взрослых? — Жан поморщился. — А где ещё ты достанешь презервативы в Хогвартсе? — Нил фыркнул. Кевин тут же почувствовал, как краснеет, а вот Жан наоборот заинтересованно вскинул брови: — А, штучки такого плана. — Короче, загляните, не пожалеете. И скажите, что вы от меня, — Нил подмигнул им, а после взял два леденца и подошёл к кассе. Жан задумчиво посмотрел ему вслед, а потом обернулся на Кевина, который как ни в чем не бывало набирал мармеладки в свой пакет. — Заглянем туда? — спросил он, хитро ухмыльнувшись. Кевин закатил глаза: — И что ты там собираешься брать? — Вместе выберем, — Жан пожал плечами, а затем подошел ближе, сжимая пакет в руках и понижая голос: — Если ты не хочешь ничего такого, ты только скажи, Кев, но я просто… Через полгода ты уедешь, — он прикусил губу. — И если мы так и не попробуем ничего больше поцелуев и всяких неловких… — Я хочу, — тут же ответил Кевин, смущаясь. — Так что пойдём. Жан быстро поцеловал его в губы и с хитрой улыбкой потянул к кассам. Толпу студентов они увидели уже у стеклянных дверей «Зонко», и не без труда протиснулись внутрь. В магазинчике было шумно, пахло попкорном и спичками, отовсюду доносились громкие разговоры и смех. Кевин сжал ладонь Жана чуть крепче, вмиг чувствуя себя некомфортно среди такого количества людей, и тот мягко притянул его к себе, целуя в висок. Магазин поделили на две части: с одной стороны были уже привычные всем товары, которые всегда продавались здесь, а с другой — импровизированная ярмарка. Они вдвоём быстро прошлись между рядами столов, рассматривая товары, смеясь над забавными штуками и рассматривая необычные украшения, каждое из которых было уникальным, в единственном экземпляре. — Хочешь, купим такие? — тихо спросил Жан, указывая Кевину на колечки, которые меняли цвет в зависимости от состояния их обладателя. Девушка, которая их продавала, Кейтлин с седьмого курса Пуффендуя, приветливо им улыбнулась. — Настрою для каждого лично, — кивнула она. — Точно не проклянешь? — в шутку сказал Кевин, но Кейтлин почти обиделась: она и пылинки не тронула бы, так что беспокоиться было не о чем. — Давай мне изумрудное, а Кевину — вот это, серо-голубое, — Жан решил всё за них, и его ладонь незаметно коснулась поясницы Кевина сквозь зимнюю куртку. Кейтлин сделала все, что надо было, взяла у них деньги, а потом выдала им колечки в бархатных мешочках. Жан тут же достал свое и в шутку сделал Кевину предложение, взяв его левую руку в свою. Несмотря на то, что они оба лишь дурачились, Кевин все же засмущался и не удержался от поцелуя после того, как они надели колечки друг другу на пальцы. Уже пару минут спустя они прошли к следующему столу, затем — к следующему, и наконец остановились возле стола, на который не падал свет. По одному его виду уже было ясно, что это именно то место, о котором, кажется, и говорил Нил. Жан попытался ненавязчиво спросить, но люди за прилавком — Сэт и Эллисон, парочка с шестого курса Слизерина, — лишь синхронно поморщились и выдали им листок, где на их глазах появился список товаров. Кевин ошеломленно распахнул глаза, вчитываясь. Половину названий он и вовсе видел впервые, но что-то было ему знакомо. Судя по всему, Жан был осведомлен не лучше, но по крайней мере держался увереннее. — Пожелания? — спросил он тихо, повернувшись к Кевину, и тот, кажется, лишь в это мгновение осознал, что они действительно покупают что-то для себя. О, Мерлин. Кевин почувствовал, как у него пересохло во рту. — Доверяю выбор тебе, — ответил он так же тихо, и Жан фыркнул. Изучив список еще немного, он наконец склонился к столу и указал на несколько позиций. Эллисон нырнула под стол — и вынырнула пару секунд спустя со светящимся мешочком в руках. Жан передал деньги. Сет злобно зыркнул на них обоих. — Здесь не открывать, — указал он, словно они были первокурсниками, — только в спальне или у себя. Если посоветуете нас кому-то, на следующую покупку вам будет скидка. — На следующую покупку, — проворчал Жан, убирая приобретения в рюкзак, когда они уже отошли от стола. — Когда, в следующем году, что ли? Рождественская ярмарка бывает только раз в год. — Ну, у нас еще есть день всех влюбленных, — Кевин в шутку поиграл бровями, и Жан со смехом ткнул его локтем под ребра. Они вышли на улицу: здесь наконец было чем дышать, а снег стал сильнее. Кевин не удержался, потянулся к Жану за поцелуем, разрезавшим холодный воздух своим теплом. — Куда дальше? — шепотом спросил Жан ему в губы, когда отстранился. Поймал взгляд глаз Кевина, и Кевин в его глазах тут же захлебнулся. Только Жан умел смотреть на него вот так. Так, что Кевин мгновенно чувствовал слабость в коленях и тепло где-то под ребрами. — Сегодня будем ванильными? К мадам Паддифут? — У неё нет сливочного пива, — Кевин поморщился. — Ванильными мы можем быть и в «Трёх метлах». — Тогда пойдем, — Жан протянул ему ладонь, Кевин вложил в нее свою, и они двинулись дальше по улочкам Хогсмида. В «Трех метлах» — как и всегда перед Рождеством — было полно народу. Некоторым студентам особенно не давали денег, и они ходили в Хогсмид один раз за весь семестр — как раз перед Рождеством. Кевин с Жаном все же сумели найти себе место возле стены, и, пока Жан ушел за напитками, Кевин вздохнул и прикрыл глаза. Всего полгода в Хогвартсе — не верилось, что он выпустится уже так скоро, и эта огромная часть его жизни останется в прошлом. Кто-то мог бы сказать, мол, шесть месяцев — это еще очень много, но Кевин по опыту знал, как быстро они пролетят. И он явно не был к этому готов. Труднее всего было осознание того, что еще на год им придется разлучиться с Жаном, но успокаивало одно: они будут постоянно общаться и проведут вместе хотя бы следующее Рождество и Пасху. Жан вернулся быстрее, чем Кевин ожидал, и плюхнулся рядом, целуя его в щеку. Карамельный аромат сливочного пива растекся в воздухе, а еще Жан принес двух имбирных человечков. — Дают к каждому заказу, — усмехнулся он. — Ну что, за еще один пережитый семестр? — Жан поднял свой бокал в воздух. Кевин рассмеялся, но кивнул и последовал его примеру. Если Кевину предложили бы отказаться от всех напитков в мире и оставить только один, он без раздумий выбрал бы сливочное пиво. Потому что его вкус напоминал ему рай, самое прекрасное состояние в мире, напоминал ему песни сирен, поцелуи Жана и раннее летнее утро в лесу. Когда на Зельеварении они делали амортенцию, у Кевина она пахла сливочным пивом — а еще только-только выпавшим снегом и фиалками. Все эти запахи ассоциировались у него с Жаном, и потому он был особенно счастлив быть с ним сейчас, этим снежным вечером, в Хогсмиде, потягивать сливочное пиво в честь сданных зачетов и приближающихся каникул и не позволять плохим мыслям проникать в голову. Они не стали задерживаться в пабе: людей стало еще больше, рядом с ними толпились студенты, они не могли поговорить ни о чем, не рискуя при этом быть услышанными, так что Жан потянул Кевина к выходу, и они снова оказались на улице. То, что еще утром было мягким снегопадом, к вечеру превратилось в метель. Кевин поплотнее завязал шарф на шее, надел на голову Жана капюшон, получив от него закатывание глаз, и они ускорили шаг. В Хогвартсе было тепло, пахло выпечкой и камином. В коридорах стоял привычный гул разговоров, кто-то шел в библиотеку, компания третьекурсников с Пуффендуя заразительно смеялась в главном холле первого этажа, и Кевин невольно улыбнулся, глядя на них. Оставив верхнюю одежду и покупки, они спустились в Большой зал — чуть раньше ужина, чтобы встретиться с Элоди и отдать ей сладости. Она училась на втором курсе Гриффиндора, пока не могла ходить в Хогсмид, так что Жан баловал её, тратя на неё все карманные деньги. На самом деле, у Жана и Элоди были какие-то особенно теплые взаимоотношения, Кевин всегда замечал, с каким трепетом, с какой заботой они друг к другу относятся. Сам он был единственным ребенком и не представлял, каково это, иметь брата или сестру, — а вот Жан, по его рассказам, сначала был не слишком доволен такому пополнению в их семье, но потом понял, что может стать для этой девочки тем самым, кому она сможет доверять и на кого сможет положиться. Элоди уже сидела за столом своего факультета с книгой, но поднялась им навстречу и бросилась на Жана с объятиями. Он с улыбкой обнял её в ответ, поцеловал в макушку, и втроем они направились обратно к скамейкам. — Спасибо, спасибо, спасибо, — Элоди разве что не прыгала от счастья, разглядывая содержимое пакета. — Вау! Все моё любимое. И за что мне такой хороший брат? — В следующем году буду ждать от тебя такие же пакеты из Хогсмида, — заявил он тут же с хитрой ухмылкой, и Элоди закатила глаза. Она была прирожденной гриффиндоркой, и иногда Кевин замечал столько различий между ней и флегматиком-Жаном, что просто не понимал, как они так хорошо ладят. Жан купил ей ещё и украшения, но пока что оставил их в комнате, потому что это был подарок для неё на Рождество — она уезжала домой, к семье, уже завтра, а вот Жан в этом году решил остаться здесь с Кевином. Хогвартс давно стал для них вторым домом, возможно — ещё когда они обрели здесь друг друга, и Рождество в Хогвартсе определенно имело свой шарм, потому что нигде больше концентрация волшебства в этот праздник не могла быть такой сильной. И они хотели побыть вдвоём. Как можно дольше. В гостиной Когтеврана, когда они вернулись туда после ужина, было достаточно тихо — и пусто. Большинство учеников уезжали на каникулы к семьям, некоторые уехали уже сегодня, но для большинства поезд был завтра, и все сейчас собирали вещи в своих спальнях. Кевин и Жан были в одной спальне с тех самых пор, как Жана подселили к Кевину после начала его учебы. С ними ещё жил пятикурсник Эндрю Миньярд, но большую часть дня он обычно пропадал, а завтра планировал уехать на Рождество домой. И вся спальня должна была остаться в распоряжении Кевина и Жана. Только их двоих. Они посидели немного в полумраке у камина, пока Жан читал, а Кевин, положив голову ему на колени, рассматривал созвездия на потолке. Потом Жан закрыл книгу, и ещё несколько минут они провели так в тишине: Жан перебирал волосы Кевина, глядя на него, а Кевин смотрел на Жана и видел собственные звезды в его глазах. Возможно, астрономия была не таким уж и скучным предметом. — Ты засыпаешь, — заметил Жан со смехом. Кевин слабо улыбнулся. — Идём в спальню? — Ты обещал показать мне, что купил сегодня, — заметил Кевин, нехотя поднимаясь, и они направились к спальням. Жан выполнил обещание: они устроились на кровати, закрывшись от Эндрю, который уже давно спал, и Жан достал светящийся в темноте мешочек. — На самом деле, если бы у нас было больше времени, я бы, может, взял что-то более оригинальное, но, — Жан вдруг смутился. Кевин нетерпеливо забрал вещи у него из рук и ощупал. Мешочек был не особенно тяжелым, но приличным. Первой оттуда он достал коробочку — и, очевидно, это были презервативы. Кевин покраснел, но, к счастью, в темноте ночи этого не было видно. Волшебники пользовались обыкновенными маггловскими презервативами, на которое обычно накладывалось заклинание дополнительной прочности — так что здесь Кевин не увидел для себя ничего нового. Запустив руку в мешок, Кевин достал ещё что-то — приглядевшись, быстро понял, что. Точнее, понимание пришло не сразу, потому что на вид это были обыкновенные маггловские сигареты — но Жан явно не стал бы покупать что-то подобное. Так что Кевин поднял на него вопросительный взгляд в поисках объяснений. — А, это, — Жан кивнул. — Сигареты, как у магглов, только одной штуки хватает на целый день. А ещё они все с разными вкусами. Кевин хмыкнул. Курение не находилось в числе его любимых занятий, но описание было по крайней мере интересным, так что попробовать точно стоило. И наконец — третий товар оказался у него в руках. Уже на ощупь Кевин понял, что это, скорее всего, смазка — и не ошибся. Бутылек переливался золотом, но тут Кевин вчитался в этикетку и не поверил своим глазам. — Со вкусом сливочного пива? — сдавленным шепотом спросил он, пытаясь сдержать смех. — Жан! — А что? — тот ухмыльнулся. — Будет забавно, не думаешь? — Думаю, — пробубнил Кевин, — что после этого я никогда больше не смогу пить сливочное пиво. — Неправильный ответ, — Жан усмехнулся, а после опустил ладонь Кевину на скулу. Глядя ему в глаза, улыбнулся нежно-нежно, а потом потянулся за осторожным поцелуем. — Тебе понравится. Если ты захочешь. Они дождались Рождества. Только утро двадцать четвертого декабря смогло обеспечить им тишину и уют в спальне, спокойствие по всему опустевшему Хогвартсу и время вдвоём. Они завтракали в таком же безмолвии, пока вокруг играли рождественские песни, а потолок Большого зала искрился снежинками на солнце. Жан читал книгу, Кевин пил сок и любовался Жаном. После было время в гостиной Когтеврана, где они были почти вдвоём, разговоры о звездах, потом — прогулка, где они оба сначала роняли друг друга в снег, словно дети, потом — целовались так же лежа на снегу, разгоряченные, дыхания не хватало. И по взгляду, которым Жан одарил тогда Кевина, все сразу же стало ясно. Они вернулись в тепло замка и своей спальни, Кевин занял душ, в котором проторчал постыдные полчаса, оглядывая свое тело на предмет неотразимости, после него в душ направился Жан. Он вернулся в спальню совсем скоро, в удобном спортивном костюме, и пахло от него лавандой и ментолом, а влажные волосы и широкая улыбка на покрасневших от мороза щеках сводили Кевина с ума. Так что, когда Жан навис над Кевином, коленом упираясь в матрас между его бёдер, Кевин обхватил его талию и потянул к себе, увлекая его в поцелуй. Жан ничуть не возражал. Они лишь сели немного удобнее, Кевин прислонился спиной к стене, Жан — устроился на его бедрах, оглаживал талию, ребра, скользил пальцами под футболку, и от каждого такого прикосновения вперемешку с поцелуями у Кевина сжимало горло и дрожало внизу живота. Конечно, это было не впервые: они целовались множество раз, чуть меньше — доводили друг друга до болезненного возбуждения и поодиночке отправлялись подрочить, а пару раз дело доходило и до петтинга, тихих оргазмов и стонов в подушку, — но не более. И Кевин жутко волновался. Так, что почти тошнило, хотя он знал, что от поцелуев Жана тошнить его не может. — Пожалуйста, расслабься, — Жан заметил его напряжение, а потому отстранился, обхватив лицо Кевина ладонями. — Ты точно хочешь? Чего бы то ни было? — Конечно хочу, — хрипло ответил Кевин, не отводя взгляд. Жан поцеловал его в нос. Почему-то, несмотря на то, что Жан был на год младше Кевина, у него было больше спокойствия. И оттого казалось, что больше и опыта — но Кевин знал, что в этом они схожи. Ну, разве что Жан больше всякого смотрел. Но это не считается. — Тогда подыши для меня, — мягко попросил Жан, и он ведь знал, что это слабость Кевина — так просить. Он начал дышать, пытаясь успокоиться. Как ни странно, это помогло. — Умница. — Жан сопроводил свои слова движением бёдер, и их члены соприкоснулись сквозь несколько слоев ткани. Хотелось поскорее их сорвать, потому что один лишь этот контакт вызвал у Кевина дрожь и ощущение электрических разрядов в пальцах. Он запустил ладонь в волосы Жана, притягивая его к себе для поцелуя, и тот вдруг возобновил движения бедрами. Теперь они были повторяющимися, вверх — вниз, касание даже сквозь ткань было таким ярким, что Кевин задыхался и пытался не стонать Жану в губы, но получалось все хуже по мере того, как твердел его член, так что в конце концов он сдался. — Жан, — проскулил он, когда Жан в очередной раз прижался своим пахом к его, и тот коротко поцеловал его в губы. — Может, мы начнем? — Но мы уже начали? — Жан захлопал глазами. Кевин замер, а потом понял, что быстрее будет делать, а не говорить. Он осторожно обхватил талию Жана, заставляя его слезть со своих бёдер, и тот послушно повиновался, слегка недоумевая, — а потом Кевин поменял их местами, позволяя Жану прислониться спиной к стене. Развел его бедра. Замер, положив пальцы на пояс штанов. — Можно я их сниму? Голос звучал непривычно тихо. Жан кивнул, глядя Кевину в глаза, а потом вдруг ойкнул. — Кев, у нас же есть смазка, — он ухмыльнулся, и Кевин был готов поклясться, что в его глазах мелькнули два чертика. — Верхний ящик моей тумбочки. Возьмешь? Разумеется, Кевин взял — и снова задумался о том, что вкус сливочного пива никогда уже не будет для него таким, как прежде. Тем не менее, когда смазка оказалась на члене Жана, а Кевин провел языком по головке, они оба застонали практически в унисон. Если совсем откровенно — Кевин понятия не имел, что делает. У смазки был сливочно-карамельный привкус, который сногсшибательно мешался со вкусом Жана, и Кевин решил, что лишь постарается с уверенностью продолжать. Так что языком он скользил по головке, пока у Жана сбивалось дыхание, затем — спустился ниже, языком проводя по всей длине члена. Он помогал себе пальцами, обхватил член у основания, прежде чем обхватить головку губами и попробовать взять глубже. Кевин поднял на Жана взгляд из-под бровей в поисках одобрения, и тот посмотрел на него в ответ с такой поволокой в глазах, что у Кевина закружилась голова. Он и не думал, что правда может доставить ему удовольствие своими неумелыми действиями, но, кажется, Жан более чем наслаждался. Так что Кевин продолжил — и постарался опуститься ниже. Ладонь Жана оказалась в его волосах, а сам он стонал сквозь сжатые зубы, — и хотя они наложили на дверь заклятие шумоподавления, а в соседних спальнях практически никого не осталось, они все равно старались быть тихими. Было что-то трепетное в том, чтобы давить в груди стоны, заглушать их поцелуями и шептать нежное «тише» на ухо. Тем не менее, довести Жана Кевину не удалось, потому что он сам остановил его. Неясно, какая сила воли ему для этого понадобилась, но по его взгляду Кевин понял, что далось это Жану с трудом. Тем не менее, Жан потянул Кевина к себе, опуская ладонь на его скулу, а после потянулся к припухшим губам, на которых слюна смешалась со смазкой. Это не помешало Жану поцеловать его, и сквозь этот поцелуй он улыбнулся. — Сладко, — прокомментировал он, и Кевин хрипло усмехнулся, — ты потрясающий. Это было хорошо. — Тогда зачем ты меня остановил? — не удержался от вопроса Кевин, вечно неуверенный в себе. Жан изогнул бровь. — Я хочу и тебе сделать хорошо, — ответил он тихо. — Так что ложись на спину, Кев. Он повиновался, и Жан тут же стянул с него брюки вместе с боксерами. Член Кевина был твердым, на головке выступили капли предэякулята, и Жан склонился, чтобы оставить осторожный поцелуй, от которого все тело Кевина будто пробило ударом тока. Жан застыл между его бёдер, разводя их плавным движением, и каждый его жест был наполнен каким-то изяществом. Легкостью. Казалось, будто помимо обычных занятий он ходил ещё и на лекции по искусству соблазнения, а практиковал всё это сейчас на Кевине. Жан, словно издеваясь над Кевином, выдавил немного смазки на два пальца, а после обхватил их губами, облизывая. У Кевина пересохло во рту. — Неплохо, — оценивающе пробормотал он. — Тебе понравилось? Кевин даже не сразу понял, о чем он спрашивает. — Д-да, — выдохнул он. — Вкусно. Вместо ответа Жан взял ещё немного смазки на влажные пальцы и поднес их к губам Кевина. Тот машинально открыл рот, и Жан опустил пальцы ему на язык. Кевин издал тихий стон. — Я хотел бы тебя подготовить, — прошептал Жан, двигаясь к его лицу. — Ты не против? Я не то чтобы уверен в том, что делаю, но… Это точно нужно. — Я только за, — выдохнул Кевин, разум которого уже был полностью поглощен мыслями о пальцах Жана внутри него. — Может быть непривычно. Или немного больно. Наверное. Просто говори мне, если что, и я остановлюсь, — попросил Жан, спускаясь чуть ниже и заставляя Кевина подтянуть колени к груди. А после Кевин прикрыл глаза, намереваясь прочувствовать это мгновение полностью — и, он, да, он определённо прочувствовал. В движениях Жана сквозила неуверенность вперемешку с заботой, так что он был медленным и сначала совсем не вошел: дал Кевину привыкнуть. — Кев, ты можешь смотреть на меня? Я волнуюсь, — попросил он вдруг с нервным смешком, чуть подаваясь вперед, и тот с трудом открыл глаза. От возбуждения потяжелели веки. — Могу, — устало ответил он, и Жан улыбнулся. Неловко поцеловал его в коленку. Первый палец проскользнул внутрь почти без сопротивления, потому что Кевин расслабился, и с его губ тут же сорвался стон. Весь процесс подготовки был неловким — сначала они делали это в сосредоточенном молчании, изредка прерываемом вздохами и стонами Кевина или вопросами Жана о том, все ли в порядке, — но потом Жан спросил, может ли он добавить третий палец, и Кевин часто заморгал. — А может, мы… — начал он неуверенно. — Что? — Жан замер. — Начнем? С губ Жана сорвался тихий смех. — Извини, — он тут же качнул головой. — Для меня это тоже в новинку. Следующие минуты, пока дрожащие пальцы Жана открывали презерватив, а Кевин помогал ему натянуть его, действительно были наполнены смущением, как и то, что было после — пока Жан пристраивался, повторял Кевину слова о том, какой он красивый, пока поглаживал его талию, пока осторожно пробовал войти. А потом Жан склонился к лицу Кевина, целуя его, и спальня погрузилась в пропитанную возбуждением тишину, которую нарушали их тихие стоны друг другу в губы и звуки соприкосновения кожи о кожу. Поначалу это действительно было непривычно, но Жан был таким медленным, весь его вид показывал, как сильно он боится сделать Кевину больно, так что очень скоро это чувство сменилось удовольствием от наполненности, и Кевин беспорядочно скользил пальцами по волосам Жана, его плечам, обнаженной спине, и снова вверх, к затылку, пока тот плавно входил в него — с каждым разом немного глубже. Кевин терялся в чувствах, в ощущениях, в словах, уже не понимал, где Жан его касается, знал лишь, что ему хорошо, и больше ничего не имело значения, — а потом Жан стал немного ускоряться, спрашивая, все ли в порядке, прикусил его нижнюю губу во время поцелуя, его ритмичные движения стали сбиваться, — и вот Кевин ощутил внутри себя горячую пульсацию, неосознанно пытаясь сжаться сильнее, чтобы Жану было хорошо. И ему было: запрокинув голову назад, он издал громкий стон, пока низ его живота содрогался под ладонью Кевина, которую тот опустил на его разгоряченную кожу. Кевин проследил за его оргазмом, едва сдерживая свой собственный: за тем, как глаза Жана затянулись дымкой, за тем, как его плечи напряглись, а затем расслабились, за тем, как он на выдохе простонал имя Кевина. Затем он замер, постепенно пытаясь отдышаться, и Кевин непроизвольно застыл тоже. Губы Жана растянулись в слабую улыбку. — Ты как? — спросил он едва слышно. — В отличие от некоторых, пока не кончил, — пробормотал Кевин, и Жан склонился к нему за поцелуем, одновременно с этим выходя из него. Это было ещё более неприятно, но волна возбуждения тут же захлестнула его с головой, стирая все негативные мысли. Жан ладонью обхватил его член, двигаясь плавно, но твердо, и Кевину хватило пары минут, чтобы закончить ему в руку, изогнувшись в спине и содрогнувшись. Пришел в себя он, когда Жан уже поглаживал его по волосам, целуя в висок. Кевин слабо улыбнулся. Жан улыбнулся ему в ответ. — Это было хорошо, — пробормотал Кевин устало, и Жан рассмеялся. — О да. Это было хорошо, — повторил он, все еще не до конца веря тому, что сейчас произошло. Кевин потянул его к себе в объятия, и Жан послушно в них опустился, обнимая его за торс и утыкаясь носом в изгиб его плеча. Лежать так было тепло, Кевин поглаживал кудри Жана, пропуская их сквозь пальцы и наслаждаясь этими мгновениями уходящего послеоргазменного расслабления. Жан поцеловал его в шею, затем потянулся выше, оставляя поцелуй на скуле. — Чувствую себя липко, — пробормотал Кевин, и Жан неохотно кивнул, а потом потянулся за палочкой. Он произнёс очищающее заклинание, но оно сработало лишь со второго раза — зато не пришлось даже вставать и тратить время на душ. Кевин, усмехнувшись, поспешил накрыть их одеялом, не выпуская Жана из объятий. — Какие планы на Рождество? — спросил у него Жан, чуть приподнявшись на локтях, чтобы видеть его глаза. — Пролежать весь день с тобой, — начал Кевин лениво, — в тепле. Поужинать. Повторить. Не нуждалось в пояснении то, что именно собирался повторить Кевин, — и, судя по взгляду, Жан был абсолютно с ним солидарен, так что он опустился обратно в его объятия, поцеловал его в ямочку под ключицей и прикрыл глаза.