Королевская двойня

      С усилием потерев переносицу, Капелла подтянула чёрный ажурный бант на конце косы и снова встала удивительно ровно, с усилием расправляя напряжённые плечи.       Предыдущие два дня их семья провела в особняке дедушки и бабушки неподалёку от Эксмута, и если у братьев было достаточно времени, чтобы всласть погоревать, то Капелла вместе с матерью сбивалась с ног, целиком и полностью приняв на себя все тяготы подготовки к похоронам. Она не роптала, поскольку и Сириус, и даже обыкновенно невозмутимый Регулус справлялись с горем из рук вон плохо, так что утруждать их новыми хлопотами было совершенно невозможно. Что до мистера Блэка, то на него было просто страшно смотреть, так что в бешеной круговерти траура миссис Блэк и Капелла остались вдвоём.       Дедушка Поллукс и бабушка Ирма только накануне ночью вернулись из Швейцарии, куда отправились всего неделю назад, чтобы отпраздновать годовщину свадьбы. Что до семьи дяди Сигнуса, то они явились к самому погребению, сославшись на то, что тётю Друэллу свалила с ног жуткая мигрень.       – А зелья, надо думать, ей домовики больше не наливают? – осведомился дядя Альфард, раскуривая сигару.       О его снисходительном отношении к младшему брату и его семье в их доме ходили самые настоящие легенды, так что Капелла прикусила губы, сдерживая усмешку, и взглянула на дядюшку с благодарностью. От него мало было толку при организации, когда непонятно было, за какое из трёх сотен дел хвататься в первую очередь, но, не будь его, всё было бы совсем паршиво. Даже обходясь без своих всегдашних шуточек, он умудрялся чудесным образом разряжать обстановку, насколько это было вообще возможно в ситуации, когда семья вдруг лишилась своего всемощного патриарха.       Ничего не ответив на замечание о странных пристрастиях тётушки, Капелла вернулась к вверенным ей хлопотам, а Альфард, выпустив облако дыма за распахнутое окно, задал очередной вопрос:       – Подруги не захотели тебя поддержать?       – Я сама им запретила, - ответила Капелла, левитировав пересчитанные тарелки на сервировочный столик в дальнем углу. – Электра порывалась отправиться со мной, но я не хочу, чтобы она варилась во всём этом. Хватит с неё и собственных семейных дрязг.       Последнюю фразу она прибавила совершенно бездумно, практически про себя, но Альфард внезапно заинтересовался и окликнул:       – Что за дрязги?       – Мерлина ради, дядя, - подняла брови Капелла, поневоле отвлекаясь, - с чего тебе вдруг интересоваться девчачьими делами?       Пожав плечами, он в качестве компромисса напомнил:       – Кто владеет информацией, владеет миром.       Капелла задумалась. Не в её правилах было сплетничать о подругах за их спинами, но вероятность того, что Альфард полезет обсуждать с Электрой тонкости быта семьи Ноттов, была минимальной, тем более что она сама из сложившейся ситуации тайны не делала.       – Они крупно повздорили с братом, - сообщила она, скрестив руки под грудью. – Ещё когда скончался старший мистер Нотт...       Альфард неделикатно фыркнул, прерывая рассказ, поскольку всем и каждому в волшебной Британии было известно, как покинул этот мир Тиберий Нотт, хоть Капелла и предпочла бы обойтись без живописных пошлых подробностей. Вдвойне горько было сознавать, что эта грязь косвенно касается её лучшей подруги, так что она предпочла сделать вид, словно и не прерывалась, и продолжила:       – Мне неизвестны точные причины, но, кажется, это связано с тем, как поделили отцовское наследство. Брутус с тех пор не разговаривает с ней и даже перебрался в соседнее крыло поместья, лишь бы встречаться реже.       – Надо думать, твоя подружка не слишком страдает, - обронил Альфард, заклинанием приманивая к себе пепельницу. – У этого Брутуса зверская рожа.       – Перестань, - одёрнула Капелла, сдвинув брови. – Эл очень расстраивается из-за этого. Она, конечно, сильная, но не железная же. Хотя ты и прав, - вынуждена была она согласиться. – В жизни не встречала человека менее приятного, чем он.       На этом обмен мнениями можно было считать оконченным, потому что двери в обеденную залу открылись, пропуская миссис Вальбургу Блэк в сопровождении полудюжины домовиков, каждому из которых на месте были розданы указания по сервировке и подаче блюд на поминальном обеде.       Оглянувшись, Капелла не высмотрела в облике матери ничего угрожающего и, скрепя сердце, осторожно окликнула:       – Как отец?       Миссис Блэк отрывисто кивнула. Добиться от неё более пространного ответа было бы нереально, и Капелла не стала упорствовать, не будучи вполне уверенной, что сможет сдержаться.       – Пруэтты так и не дали о себе знать? – между тем от окна полюбопытствовал Альфард, не рискнув приближаться к сестре с сигарой наперевес, и миссис Блэк покачала головой и с внезапной яростью отбросила от себя салфетку, которую до сих пор комкала в пальцах.       – Омерзительная лицемерная тварь, - пробормотала она, прижав ладонь ко лбу в попытке успокоиться. - Мало того, что опозорила всю семью, по глупой молодости спутавшись с этим Пруэттом, так она ещё и имела наглость не явиться на похороны собственного отца! Знаешь, Капелла, без них и лучше. Пусть держит свой рыжий выводок подальше от нашей семьи.       Капелла понимала, что матери не требуется сейчас её одобрение, но всё же в глубине души была с ней полностью согласна. Она видела свою тётю по отцовской линии пару раз за всю сознательную жизнь, её мужа – и того реже, так что всё мнение об их семье она могла составить, опираясь лишь на регулярные полубезумные выходки близнецов да те нелицеприятные слухи, что ходили об их старшей сестре Молли, в прошлом году окончившей школу, и мнение это было самым однозначным и точно не лестным.       Не сдержав порыва, Капелла подошла к матери и осторожно обняла её, опустив голову на плечо. Они ничего не сказали друг другу, но это было и не нужно, потому что сейчас, в сумрачной зале чужого дома, им обеим необходим был кто-то, на кого можно было опереться. Мужчины в силу сиюминутной моральной слабости для этого просто не годились.       – Ну, иди, - поторопила миссис Блэк, погладив дочку по голове, и с сожалением отпустила. – Скажи братьям, чтобы собирались.       – Я прослежу, - пообещала Капелла, хоть этого от неё и не требовали.       Проведя костяшками пальцев по мраморно-бледной щеке, миссис Блэк удовлетворённо кивнула и, спохватившись, махнула свободной рукой:       – Да, там прибыли Поттеры и Краучи. Я пока оставила их с тётушкой Кассиопеей.       – Хорошо, - кивнула Капелла, поняв всё без слов. – Прослежу за мальчиками – и сразу туда.       – Иди, милая, - поторопила миссис Блэк и на мгновение растянула бескровные губы в легчайшем подобии улыбки, потому что пожелать лучшей дочери было, наверное, нельзя. Её не нужно было учить послушанию или тем премудростям, которые самой Вальбурге вдавливали в память до кровавой пелены перед глазами - она просто знала, как полагается, и от этого у миссис Блэк теплело на сердце даже теперь.       Дверь за Капеллой бесшумно затворилась, и Альфард, докурив, подошёл ближе и уточнил:       – Как ты, Валли?       Она в ответ покачала головой и скупо откликнулась:       – И не спрашивай. Попадись кто из неугодных под руку – насмерть бы запытала.       – Я-то не в списке? – усмехнулся он и, приобняв сестру за плечи, поцеловал в висок и утешил: – Всё пройдёт. Когда-нибудь мы все там окажемся.       – Хотелось бы попозже, - выразила надежду миссис Блэк и, легонько хлопнув себя ладонями по щекам, велела: – Ты тоже собирайся. Никто не будет тебя ждать.       – Куда теперь спешить? – недоумённо переспросил Альфард, но почёл за благо повиноваться.       Прощальный кортеж из декорированных чёрными плюмажами экипажей двинулся по направлению к кладбищу ровно в час дня. Всё то время, пока шла церемония, Капелла старалась держаться в стороне, наконец, отступив в последние ряды и оказавшись рядом с Барти Краучем-младшим и Джеймсом.       – Ты как? – шепнул Поттер, наклонившись к ней, но Капелла в ответ лишь замотала головой – горло внезапно перехватило острой судорогой, так что она не могла выдавить ни звука в ответ. – Капелла, ты слышишь меня?       Она снова мотнула головой, так что больше это походило на конвульсию, и Барти вздохнул, полушёпотом обратившись к стоявшему по другую сторону от девушки Джеймсу:       – Нужно вернуть её вперёд – сейчас будут бросать землю. Помоги-ка мне.       Вдвоём, осторожно, но решительно двигаясь сквозь толпу, они сумели подтащить Капеллу к самой разверстой могиле, куда уже опустили гроб, и она, наконец, вынырнув из пучины оцепенения, вслед за Сириусом наклонилась и зачерпнула пальцами полную горсть ледяной земли. Комья ударились об обитую бархатом крышку со страшным грохотом, так что Капелла зажмурилась и не открывала глаз до тех пор, пока толпа вокруг не пришла в явное движение. Проморгавшись, она увидела, что на месте жуткого провала в земле вырос каменный монумент, и только теперь, глядя на выбитые в граните золочёные буквы, она поняла: уже всё. Теперь дедушка Арктурус останется здесь навсегда, а они все пойдут домой.       Унизительная дрожь пробрала её до костей, но стоявший рядом Сириус не дремал и, быстро утерев глаза, взял её под руку и легонько потянул, не произнося ни слова. Слова сейчас были не нужны.       Краем глаза Капелла увидела, как отец отвёл бабушку Меланию в сторону, а после они вдвоём направились обратно к экипажам, и это было самым верным знаком того, что пора уходить.       Похлопав ладонью по боковине памятника, дедушка Поллукс негромко произнёс:       – Спи спокойно, кузен. Ты прожил великолепную жизнь. Мы уж теперь как-нибудь сами.       Зажмурившись, крепясь из последних сил, Капелла впилась брату в руку и упорно зашагала к воротам. Когда они только прибыли сюда, сквозь ограду она видела Андромеду в сопровождении Теда, но к могиле та так и не приблизилась, и это было к лучшему. Оставалось только надеяться, что они уже ушли и семейного столкновения не предвидится.       – Это ты сказал Андромеде, когда будут похороны? – спросила она, и Сириус кивнул:       – Да, написал записку. Не думал, что она придёт.       – Конечно, - откликнулась Капелла, до боли сдавив ему руку. – У неё ведь осталось хоть немного совести.       Чем ближе они подбирались к воротам, тем громче и явственнее становились шепотки в толпе. Общее траурное оцепенение спадало, жизнь продолжалась, а ведь вся жизнь человека состоит из разговоров. Невольно Капелла прислушалась к тому, о чём говорили шедшие позади Люциус и Нарцисса: очевидно, Малфой уговаривал собственную невесту не шуметь, но она не слушала, и её высокий плаксивый голос разносился всё дальше и дальше в холодном воздухе.       – Ради Мерлина, Нарцисса, говори тише...       – Ты не понимаешь, Люциус! Теперь из-за этого нам придётся перенести помолвку!       Капелла оторопела, остановившись так резко, словно кто-то дёрнул её назад. Медленно, словно в кошмарном сне, она обернулась к Нарциссе и, перехватив её недовольный взгляд, прошептала, отчётливо шевеля губами:       – Мерлина ради... Ты хоть понимаешь, что ты несёшь?       Поняв, что клёкот младшей дочери привлёк нежелательное внимание, тётушка Друэлла дёрнула её за рукав и, склонившись к самому уху, что-то быстро зашептала.       Пользуясь заминкой, Сириус крепче взял Капеллу за локоть и попытался увести, но она ненавязчиво вырвалась и повторила, уже громче:       – Что ты сейчас сказала, Нарцисса?       Та упорно хранила молчание, но внезапно взгляд её прищуренных голубых глаз метнулся куда-то в сторону, и она прижала ладонь к приоткрывшимся губам. Обернувшись в ту же сторону, Капелла поняла, что без сцен сегодня точно не обойдётся.       Даже спустя долгие годы она не смогла узнать, почему Андромеда так сильно задержалась у кладбищенских ворот. На что она надеялась? Что общее горе вновь сплотит когда-то крепкую семью? Напрасные чаяния, хотя оцепенение, прокатившееся по стройным рядам Блэков, было на удивление дружным. Казалось, не только на кладбище, но и во всём мире установилась такая тишина, что можно было услышать, как переговариваются вороны, кружащие над лондонским Тауэром, но, наконец, миссис Ирма Блэк, до этого вдохновенно всхлипывавшая на плече у старшего сына, прошептала:       – Мерлина ради, она ведь на сносях!..       – Матушка, прошу Вас, - строго оборвала Вальбурга, но было уже поздно, и Беллатрикс, до этого шествовавшая в арьергарде траурной процессии, выступила вперёд и завопила во всю мощь лёгких:       – Да как ты посмела явиться сюда!       Эхо её крика заметалось по открытому пространству, вспугнув грачей с ближайшего дерева, но хлопанье крыльев испуганных птиц утонуло в дружном вопле всех присутствовавших женщин и некоторых мужчин, когда Беллатрикс, которую тщетно пытались удержать Родольфус и Альфард, выхватила палочку, продолжая орать как помешанная:       – Предательница! Дрянь! Мерзавка! Я вырежу этого грязнокрового ублюдка из твоей утробы!..       Раздались быстрые шаги, и Беллатрикс тут же схватилась за пылающую щёку, а Вальбурга, ещё не опустив тяжёлую ладонь, свободной рукой сгребла племянницу за воротник мантии и встряхнула так резко, что та едва устояла на гладкой наледи дорожки.       – Закрой рот, бесстыжая, - потребовал она, после чего обернулась к средней племяннице и резко бросила: - Андромеда, уходи немедленно.       Та не пошевелилась, глотая слёзы, и Тед, одарив хмурым кивком поражённо застывших Сириуса и Капеллу, схватил жену за руку и трансгрессировал.       Кивнув с мрачным удовлетворением, миссис Блэк ко всеобщему облегчению отпихнула от себя Беллатрикс, так что та почти упала в руки мужу, и, отряхнув перчатки, присовокупила:       – Родольфус, будь добр следить за своей супругой. Она не в себе от горя.       – Послушайте, Вы...       – Нет, это ты меня послушай, девочка, - перебила миссис Блэк, сверкнув глазами. – В своей семье ты вольна поступать, как тебе вздумается, но здесь ты права голоса не имеешь. И я не позволю твоей глупой гордыне и дурным манерам опорочить память моего свёкра и твоего деда. Идёмте, дети.       О скандале не вспоминали до самого возвращения в особняк, а потом тётушка Друэлла куда-то быстро увела старшую дочь. Капелла бы даже не удивилась, если бы они камином отправились домой в Глостершир, оставив отдуваться Нарциссу и мужчин. Рабастан тоже был здесь, смотрел совиными глазами, и Капелла молилась всем известным святым, чтобы ему не пришла в голову прелестная идея объясниться с ней здесь и сейчас, потому что чувствовала, что ей попросту не хватит сил, чтобы отбиться.       Разрываясь между Сириусом и Регулусом, она ещё держалась, пусть и из последних сил, но, оставшись в одиночестве, внезапно ощутила, что силы эти иссякли. Подойдя к окну гостиной, куда её отправила мать проверить заготовленные для гостей курительные принадлежности, она замерла, глядя на спящий по ту сторону заснеженный сад, и вдруг вспомнила, как дедушка жаловался на гололёд и вообще терпеть не мог зиму. Но для его внуков всегда готов был каток с летающими вокруг разноцветными огоньками - чтобы малыши порадовались.       Капелла внезапно ощутила, что задыхается. Это был дом её детства, куда они каждое лето приезжали погостить – по этой самой гостиной бегали крохотные ножки всех троих, и она не могла поверить, что теперь эти беззаботные дни навсегда остались в прошлом. Разве так бывает? Разве это честно?       – Кэп...       Обернувшись, она двумя быстрыми взмахами вытерла щёки и сквозь мутную пелену посмотрела на оставшегося на пороге Джеймса.       – Прости, я... – повинилась она, вытирая глаза. – Я сейчас выйду.       Однако он продолжал стоять в дверях, переминаясь с ноги на ногу, что было ему совершенно не свойственно, а после всё же вошёл и приблизился к Капелле, не нарушая рамок приличия.       – Здесь нечего стыдиться, - тихо напомнил он. – Твой дед был замечательным человеком, и это... Это нормально, что ты будешь по нему скучать.       Она рассеянно кивнула и поспешила опереться ладонью о подоконник – голову внезапно повело, и взгляд Джеймса из обеспокоенного стал по-настоящему настороженным.       – Когда ты спала в последний раз? – спросил он.       – Я в порядке, - дежурно откликнулась она, поскольку не могла вспомнить точно.       Некоторое время Джеймс продолжал напряжённо приглядываться к ней, и, наконец, предложил:       – Я немного побуду тут с тобой, ладно? Не уверен, что вынесу пресную рожу Крауча ещё хоть пару минут.       Произнеся всё это самым доверительным тоном, он демонстративно закатил глаза, и Капелла со вздохом покачала головой. Она прекрасно понимала, что это лишь предлог, но не могла ему возразить – быть может, потому что в самом деле не хотела быть сейчас одна, но не могла вот так запросто попросить помощи. Пальцами левой руки она непроизвольно царапала собственную шею у основания, то и дело задевая цепочку, и, наконец, поймала кулон в ладонь, крепко сжав.       Опустив глаза, Джеймс коротко оценил:       – Очень красивый.       – Это дедушка мне подарил, - прошептала она и слабо улыбнулась. – На прошлое Рождество. Сказал, это оберег...       Её губы снова горько искривились, и она попыталась отвернуться, но Джеймс неожиданно шагнул вперёд и обнял её, прижав склонённую голову Капеллы к собственному плечу.       – Ну что ты... Мама сказала, он просто не проснулся, - напомнил он и вздохнул: – Ему не было больно.       – Я даже не успела попрощаться... – простонала она, захлёбываясь, и он неожиданно окликнул:       – Может, оно и к лучшему? Что ты будешь помнить его живым и сильным.       Об этом Капелла ни за что бы не подумала и теперь не знала, что ответить.       – Прости... - прошептала она, с усилием отстраняясь, но он рук так и не разжал. – Я не должна была...       – Ничего, не страшно, - заверил он, пожав плечами, и обернулся на звук шагов.       Войдя в комнату, мистер Блэк оглядел застывших подростков, и Капелла первой устремилась отцу навстречу, крепко обняв его.       – Иди вниз, милая, - попросил он, пригладив ей не находящую покоя сырую прядку у виска. – Пора садиться за стол.       Покладисто кивнув и бросив прощальный взгляд на сконфуженного Джеймса, она быстро вышла, а сам он пробормотал, опустив голову:       – Извините меня, мистер Блэк. Просто... Капелла плакала здесь одна...       Кивнув, Орион прочистил горло и ответил:       – Благодарю, мистер Поттер, - хотя Джеймс не был вполне уверен, что здесь есть, за что благодарить.

***

      На следующее утро их семья вернулась на площадь Гриммо, и уже после утреннего чая отец вызвал Капеллу к себе в домашний кабинет на, как сообщил Кикимер, серьёзный разговор.       Когда она по стуку вошла, отец сидел за столом и что-то быстро писал в пухлом блокноте. Глаза у него были по-прежнему красные от недосыпа и непролитых слёз, но в остальном он выглядел как обычно, значит, всё ещё могло быть хорошо.       – Ты меня звал?       – Проходи, милая, - пригласил он, откладывая канцелярию и складывая ладони на чисто убранном столе. Дождавшись, пока Капелла устроится в кресле, он неторопливо заговорил: – Насколько я понял, ты уже в курсе планов старших Лестрейнджей на то, что вы с Рабастаном однажды поженитесь.       Понимая, что отпираться бесполезно, Капелла подумала, но сочла необходимым пояснить:       – Да, но до сих пор я думала, что это планы лично Рабастана. Зря я так себя обнадёжила, да?       По достоинству оценив шутку, мистер Блэк чуть склонил голову, но с темы не свернул и спросил:       – Что ты об этом думаешь? Мне не хотелось бы угодить в неловкое положение, отвечая на вопросы, касающиеся твоей судьбы.       Капелла хотела было ответить, что не настроена беседовать о собственном возможном замужестве так скоро после страшной потери, но, в конце концов, отец пострадал не меньше, так что она неимоверным усилием взяла себя в руки и уточнила:       – Папа, я могу говорить с тобой откровенно? - Он с готовностью кивнул, поощряя, и она со вздохом призналась: – Рабастан Лестрейндж не вызывает у меня отвращения. Он вполне симпатичен, умён и состоятелен, и любая девушка была бы счастлива назвать себя его невестой, а после – женой. Но я пока что не хочу выходить замуж ни за кого, даже за такого достойного молодого человека. Мне хотелось бы получить профессию, увидеть что-то, кроме Великобритании... Конечно, можно было бы заключить помолвку уже сейчас, а со свадьбой повременить, но ведь за это время Рабастан может найти себе другую невесту, которая будет согласна на брак безо всяких отсрочек. Бесчестно связывать его договором без единой возможности изменить хоть что-то. Поэтому, если я решусь обручиться хоть с кем-то, то не раньше, чем окончу школу.       После того, как она замолчала, мистер Блэк долго смотрел на неё, что-то прикидывая про себя, но, наконец, коротко вздохнул и ответил:       – Я тебя понял, Капелла. Спасибо, что была откровенна. – Отбив пальцами короткую дробь по столешнице, он откинулся на спинку стула и спросил: – И чем же ты хочешь заниматься после окончания школы?       Не в силах поверить собственному везению, Капелла переспросила:       – Ты не против, чтобы я работала?       – Для нашей семьи это нонсенс, - согласился мистер Блэк, - но я лично ничего преступного в таком желании не вижу. Надеюсь, ты не захочешь профессионально играть в квиддич? Я не против, но, боюсь, нам будет сложно уговорить твою мать.       Впервые за прошедшие дни губы Капеллы тронула слабая улыбка.       – Нет, папа. – Она покачала головой. – Квиддич – это для души. Я пока не решила точно, но мне хотелось бы работать с заклинаниями... Если честно, я подумывала о «Гринготтсе».       – Неужели моя дочь желает стать ликвидатором проклятий?       Капелла пожала плечами. Даже когда она произносила эту фразу про себя, для неё это было слишком, но должность ликвидатора была апофеозом её профессиональных мечтаний. Это была по-настоящему интересная профессия, каждый день на службе представлялся целым приключением, и Капелла даже подумать не могла, что когда-нибудь сможет жить вот так. Поэтому теперь, когда отец только намекнул на то, что все её безумные фантазии могут стать реальностью, у неё перехватило дыхание и закружилась голова.       Поправив лежавшие в ряд на столе перья чёрного лебедя, мистер Блэк помолчал в глубокой задумчивости, но, наконец, пообещал:       – Я подумаю, что с этим можно сделать. Иди к себе.       – Спасибо, папа, - поблагодарила Капелла, поднимаясь из кресла, и послушно направилась в свою комнату.       Она не могла понять, что послужило причиной этого странного разговора, но в скором времени в дверь её комнаты красноречиво поскреблись.       – Не спишь? – уточнил Сириус, входя, и, когда Капелла покачала головой, подошёл к ней и сел рядом на подоконник. – Па сегодня говорил со мной о... разном. Спрашивал, чем я планирую заниматься после школы.       – Ты ответил то же самое? – спросила она, привалившись плечами к стене, и он коротко кивнул:       – Да. И он сказал, что теперь я не имею права рисковать собой.       Капелла промолчала, глядя на стекавшие по стеклу крупные дождевые капли. О желании брата стать мракоборцем она знала лучше многих и точно так же как отец его не одобряла, просто потому что не могла представить, как Сириус собирается ежедневно рисковать жизнью. Малодушно полагать, что он удовольствуется кабинетной деятельностью, мог лишь тот, кто совершенно не знал Сириуса. О, он готов был лезть в самый центр драки, если драка эта была за правое дело, и Капелла совершенно не понимала, как его переубедить.       – Он ещё говорил кое о чём, - окликнул Сириус, глухо кашлянув, и, когда Капелла заинтересованно приподняла брови, предупредил: – Тебе это не понравится.       – А ты попробуй, - предложила она, и он признался:       – Вопросы были в основном про то, какие отношения тебя связывают с Джеймсом.       Она ожидала какого угодно ответа, но к подобному заявлению оказалась не готова и поперхнулась вдохом, неловко кашлянув:       – Что?       – Мне самому интересно, что его сподвигло на подобные вопросы, - протянул Сириус, и Капелла вскинулась с яростью, на которую едва ли была способна до сих пор:       – Мерлина ради, что ты ему наговорил?       – Говорю же, он первым начал спрашивать! – выпалил он в попытке оправдаться. – У меня и в мыслях не было, а отец устроил мне допрос с пристрастием – что и как да почему... А что я мог ответить, если и сам ничего не знаю?       – Потому что нечего знать, - отрезала Капелла. – А папа задавал вопросы только потому, что застал нас с Джеймсом вчера, когда я расплакалась, а он пытался меня успокоить!       Дёрнувшись так, словно она толкнула его в плечи, Сириус помолчал, но, наконец, взял себя в руки и протянул:       – А, вот оно как...       – Сириус, - приказала Капелла, всем сердцем предчувствуя подвох, - говори немедленно – что ты сказал отцу?       – Ничего.       – Сириус...       – Элл, я...       – Сириус!       – Ну ладно, ладно! – выпалил он, всплеснув руками. – Я всего лишь сказал, что у вас много общего и при должном стечении обстоятельств вы вполне могли бы...       – Какого обвислого Мерлина?!       Вопль искреннего возмущения вырвался у неё раньше, чем она сумела сдержаться, но потребовать подробностей Капелла не успела, потому что дверь без предупреждения распахнулась и Регулус, замерев на пороге, упёр руки в бока и язвительно уточнил:       – Кто это тут у нас? Без пяти минут глава Управления мракоборцев и будущая миссис Поттер!       – Ради Мерлина, хоть ты об этом помолчи! – взмолилась Капелла, когда младший брат вошёл в спальню, после чего обернулась к Сириусу и попеняла: – Ты мог хотя бы подумать о том, в каком свете это меня выставляет? Я только что убеждала папу, что готова дать зелёный свет Лестрейнджу при необходимости!       – Такой он, наш милый Сириус, - пропел Регулус, откровенно издеваясь, - бесстрашный правдоруб с красно-золотого факультета. И то сказать, правда у него весьма своеобразная и зачастую основывается не на фактах, а на сиюминутных пожеланиях левой ноги.       Поморщившись от такой отповеди, Сириус поспешил отмахнуться:       – Закрой рот, Регулус. Просто закрой рот.       Нахмурившись, он скрестил руки на груди и отчеканил с выражением ущемлённой гордости на худом лице:       – Знаешь, я согласен с отцом. Твоё желание во всём следовать за своими дружками-гриффиндорцами может однажды довести тебя до очень больших бед.       – Я как-то не припомню, чтобы интересовался твоим мнением, Рег, - отрезал Сириус, но тот в долгу не остался и прошипел:       – А стоило бы, братец. У меня, по крайней мере, есть хоть немного мозгов.       – Слушай, ты...       – Перестаньте вы, оба, - строго одёрнула Капелла, напряжённо выпрямляясь. – Сейчас не время для упражнений в остроумии. Хотите рвать друг другу глотки – поищите для этого другое место!       Разом растеряв остатки боевого пыла, мальчишки удалились из спальни, и вскоре их возбуждённые голоса стихли на лестнице.       Привалившись лбом к холодному стеклу, Капелла медленно выдохнула. Теперь оставалось лишь догадываться о том, как обернутся дела, когда они вернутся в школу.

***

      На следующий день после обеда все трое детей Блэков вернулись в Хогвартс, и Капелле пришлось выдержать ещё один раунд официальной скорби, когда она пересказывала все происшествия последних дней девочкам. Они не лезли с вопросами, но оставлять их в неведении было просто несправедливо. К тому же Капелла чувствовала себя так, что, если не поделится хоть с кем-то, у неё просто взорвётся голова.       – Бабушка отказалась переезжать обратно на площадь Гриммо, - рассказывала она, пока Электра заботливо гладила её по плечу. – Сказала, что дома ей всё напоминает о дедушке, а она пока не готова его отпустить.       – Немудрено, - оценила Айрин и уточнила: – Сколько они прожили в браке?       – Сорок восемь лет, - ответила Капелла, наконец, совладав с устным счётом. – С ней пока осталась тётушка Кассиопея.       Они втроём устроились на её кровати и теперь тихо обсуждали случившееся – не из боязни помешать Агнес, которая снова спряталась за складками изумрудного панбархата, а потому, что подобные темы не терпели шума.       – Тётя Лукреция даже не прислала открытки с соболезнованиями, - продолжала жаловаться Капелла. – Мерлинова борода, это же был её отец...       – Очевидно, она так больше не считает, - заметила Электра, с осуждением качая головой. – Вон с гобелена – прочь из семьи.       – Но ведь Андромеда пришла, - возразила она, вытирая заслезившиеся глаза. – Да, она своим появлением спровоцировала скандал, но...       – Вот видишь, - заметила Айрин, со значением наклонив голову. – Быть может, твоя тётя боялась именно того, что устроила кузина?       – Это не Меда была инициатором, а Беллатрикс. И кто вообще разрешил ей брать с собой палочку...       Она замолчала, поскольку даже вспоминать о выпаде кузины было стыдно, и невольно Капелла спрашивала себя: смогла бы она вот так же наставить палочку на родную сестру, сыпля проклятиями? Ответа не было, как не было и гипотетической сестры, родной ей по крови, а с обоими братьями она пока что справлялась, тем более что после перепалки в её спальне оба они подозрительно притихли.       На сегодня у неё было назначено ещё одно важное дело, которое лучше было не откладывать. Как она и ожидала, профессор Слизнорт принял её с распростёртыми объятиями, напоил чаем с восточными сладостями и всё не мог перестать сокрушаться о страшной потере для всего магического сообщества.       – Ужасная потеря, ужасная... – качал он лысеющей головой. – Я отправил письмо Вашим родителям, но позвольте выразить мои соболезнования и Вам лично, Капелла.       – Благодарю, профессор, - кивнула она и прибавила: – Есть ещё кое-что, о чём я хотела бы переговорить с Вами, сэр. Миссис Мелания Блэк, моя бабушка, хотела бы передать в дар Хогвартсу часть дедушкиной библиотеки. Он увлекался историей магии и при жизни собрал недурную коллекцию, которая теперь может оказаться невостребованной.       – О каких книгах идёт речь? – тут же заинтересовался Слизнорт, и она спокойно ответила:       – В основном издания начала века, на английском, французском и немецком. Некоторые из них снабжены переводами дедушки, но эти заметки мы хотели бы оставить себе как память.       На самом деле дедушкина библиотека на момент последней переписи насчитывала более восьми сотен томов различной ценности и степени ветхости, и в Хогвартс отправлялась самая свежая её часть, не старше семидесяти лет, однако и это было весьма ценным подарком школе. Просто так было принято, потому что подобные акты милосердия post mortem естественным образом увеличивали число людей, хранивших о дарителе добрую память. И даже сотню лет спустя какой-нибудь семикурсник, готовясь к Ж.А.Б.А., мог обнаружить в книге из Запретной секции экслибрис Арктуруса Авиора Блэка.       Как и стоило ожидать, декан подобной инициативой весьма проникся и тут же сел сочинять письмо, которое надлежало отправить овдовевшей миссис Блэк, так что Капелла покинула кабинет профессора Слизнорта пусть и не в самом умиротворённом настроении, но с чувством выполненного долга. Дойдя до лестницы, она уже раздумывала, не стоит ли перед ужином заглянуть к Сириусу и узнать, не нужна ли тому помощь с отработками, как вдруг её окликнул смутно знакомый голос.       Спустившись с только что подъехавшего лестничного пролёта, профессор Дуглас остановился в паре футов от Капеллы, и она поспешила отчитаться, опасаясь, как бы он из вредности не назначил ей наказание за праздное шатание по школе:       – Я направлялась в гостиную Гриффиндора, сэр, к моему брату.       Само по себе нахождение вне Общей гостиной до отбоя не было наказуемым, но от Дугласа можно было ожидать чего угодно. Однако он не спешил с наказанием, а прежде весьма проникновенным тоном произнёс:       – Я не знаю, какими словами выразить мои соболезнования, мисс Блэк... Капелла. Уверен, Ваш дед был замечательным волшебником.       Поморщившись от фамильярного обращения по имени, она склонила голову и бесстрастно откликнулась:       – Благодарю. Нам остаётся лишь надеяться, что мы будем достойны его памяти.       Дуглас помялся, явно подыскивая слова, и Капелла задалась вопросом, не хочет ли он обвинить её в том, что угодил в Больничное крыло. С одной стороны, у него не было никаких доказательств, но с другой, Капелла и сама не знала, кто был вступившимся за неё проказником, так что не могла предугадать, чем всё может обернуться.       Наконец, определившись, профессор предложил:       – Вы можете сдать доклад на любом занятии, когда Вам будет удобно. Мне было бы спокойнее, если бы мы зарыли топор войны в землю.       Капелла в ответ посмотрела на него едва ли не с жалостью. Дело было, конечно же, не в происхождении профессора, а в том, что он, имея за плечами образование и какой-никакой жизненный опыт, совершил самую страшную ошибку для любого мужчины – он испугался. Испугался девчонки, и это было настолько отвратительно, что ей захотелось вернуться к себе и как можно скорее вымыть руки.       – Поверьте мне, профессор Дуглас, - заверила она, - будь это война, Вы бы пострадали куда сильнее. Прошу меня извинить.       Не прибавив ни слова, она развернулась на каблуках и быстрым шагом пошла вдоль по коридору, едва борясь с желанием побежать.