Королевская двойня

      Начало нового семестра ознаменовалось грандиозной снежной бурей; нещадно мело всю ночь, и теперь Капелла, сидя в Большом зале за завтраком и глядя на затянутый хмарной серостью зачарованный потолок, с содроганием думала о том, что придётся выбираться из замка и идти на уход за магическими существами. Разумеется, можно было попросить у профессора Слизнорта разовое освобождение, тем более что она предоставленной возможностью никогда не злоупотребляла, но профессор Кеттлберн давно обещал отвести шестикурсников на опушку Запретного леса, чтобы показать некоторых волшебных тварей в естественной среде обитания. Хитрый преподаватель не уточнял, каких именно животных он имеет в виду, но большинство студентов сошлись во мнении, что речь идёт о единорогах. Капелла не была страстной поклонницей ухода за магическими существами как науки, но увидеть единорога всё же хотелось, так что она, скрепя сердце, решила всё же не прогуливать, но перед занятием наложить на всю одежду, включая бельё, Согревающие чары.       – Кэп?       Ещё не обернувшись, она узнала голос и закатила глаза – сколько раз можно просить...       – Здравствуй, Джеймс, - поприветствовала она поверх плеча, и Поттер склонил голову, глядя куда угодно, только не Капелле в лицо.       Она не собиралась облегчать ему жизнь и терпеливо дожидалась, когда он соизволит заговорить, и, наконец, Поттер отмер; запустив руку в карман мантии, он достал на свет какой-то запечатанный воском пузырёк, который и выставил на стол перед Капеллой.       – Это... в общем, противоядие, - пробормотал он, и она ядовито откликнулась:       – Совесть заела?       В ответ на это Джеймс трагически вздохнул и плюхнулся на скамью ногами в проход, даже не замечая, что уселся на полу мантии Капеллы. Утро было раннее, студентов в Большом зале было не так много, так что она не стала его прогонять, предоставляя право хоть немного выговориться и, быть может, оправдаться.       – Нам Лунатик всю плешь проел! – пожаловался он, озадаченно хмурясь. – Полночи спать не давал – твердил, какие мы идиоты.       Его жалобы звучали в чём-то мило, и Капелла как могла мягко заметила:       – Что ж... Может быть, он не такой уж и плохой староста, как я подумала о нём накануне.       – Можно подумать, ваш Руквуд лучше, - тут же живо откликнулся Джеймс, но развивать тему не стал и просто махнул рукой.       Сама же Капелла, искренне считая так и не начавшийся спор беспредметным, укоризненно покачала головой, но всё же сжалилась над бедолагой, выражавшим коллективное раскаяние, и успокоила:       – Послушай, я не хочу, чтобы передо мной виноватились взрослые мужчины. Я вам не мамочка, - напомнила она и прибавила раньше, чем он сумел возразить: – Даже Сириусу. А то, что я беспокоюсь о моём брате – так я, извини, имею на это право.       – Конечно, - кивнул Джеймс столь порывисто, что очки едва не слетели у него с носа. Вернув бесценный аксессуар на место, он помолчал, но всё же справился с собой и пробормотал: – Извини. Ты права, мы просто сглупили.       – Бывает. – Капелла пожала плечами, всем своим видом демонстрируя, что обсуждать тут нечего. – Вместо извинений постарайтесь впредь обходиться без жертв.       Вздохнув с заметным облегчением, словно рассчитывал на куда более напряжённый диалог, Джеймс в ответ покладисто кивнул:       – Ладно. Всё-таки стоит почаще прислушиваться к такой умнице, как ты.       Обернувшись к нему всем корпусом, Капелла несколько секунд сверлила его взглядом, но он оставался совершенно безмятежен и едва не принялся беззаботно насвистывать, так что она в конце концов догадалась и протянула:       – Джеймс Поттер... Ты что, делаешь мне комплимент?       Он в ответ лишь развёл руками и напомнил:       – Мой капитан, ты ведь говорила тренироваться!       Капелле оставалось только смеяться.       Явно довольный подобным разрешением недопонимания, Джеймс пожелал ей приятного аппетита и вернулся за свой стол, а к Капелле тем временем присоединились поднявшиеся из спальни подруги: Электра до сих пор была сонной и то и дело на пару секунд смыкала веки, чтобы дать отдых зудящим глазам; что до Айрин, то она беспрестанно поджимала губы, так что невольно Капелла задалась вопросом о том, как она собралась жевать.       Между тем прибыла долгожданная почта. Высмотрев под самым потолком семейную сову, Капелла протянула руки и сумела поймать письмо прежде, чем оно угодило в тарелку с тостами. Конверт был подписан убористым материнским почерком, и она убрала его в карман мантии, чтобы позже изучить как следует и составить подробный ответ. Она как раз думала, стоит ли спрашивать о Нарциссе в попытке захватить свежие семейные сплетни, когда перед ней на столешницу упало ещё одно письмо, а принесшая его ошейниковая сова, спикировав, уселась на столе перед Капеллой и раскатисто ухнула, требуя крекер.       Отломив кусочек тоста и скормив его нахальной птице, Капелла надломила печать и вскрыла конверт, с удивлением обнаружив, что письмо от Рабастана Лестрейнджа.       Послание было совсем коротким, однако сумело всколыхнуть в её душе целую бурю самых противоречивых эмоций. В не слишком витиеватых выражениях Рабастан желал ей удачного семестра, сообщал, что непременно посетит планируемый вечер Клуба Слизней в середине месяца, а кроме того интересовался, не желала бы Капелла до тех пор встретиться.       Между тем сидевшая по правую руку от неё Электра хмыкнула, потом фыркнула, а после и вовсе покачала головой, опустив на колени пришедшее ей послание, и Капелла обеспокоенно окликнула:       – Ты что?       – Да так... Странное письмо, - отмахнулась она, сунув пергамент обратно в конверт и безжалостно затолкав под собственную тарелку. – А что у тебя?       Покосившись на с любопытством слушавшую Айрин, Капелла решила не увиливать и объявила, тряхнув в воздухе пришедшей запиской:       – Рабастан хочет встретиться.       Известие произвело на обеих подруг неизгладимое впечатление, и это было вполне обоснованно. В их кругу всё ещё придерживались принятого издревле церемониала, а потому написать письмо напрямую незамужней девушке для мужчины, не являвшегося её родственником, было равносильно публичному объявлению о собственном интересе, который, разумеется, обязан был эволюционировать в скорое объявление о помолвке. Именно поэтому Капелла так разволновалась, хотя по содержанию письмо Рабастана было составлено более чем невинно. Это и была причина, по которой она не слишком сильно упиралась, когда Электра попыталась выхватить письмо у неё из рук.       – Дай-дай-дай, - зачастила она как маленький ребёнок, наконец, изловчилась и забрала у подруги пергамент, мигом погрузившись в чтение: – «Милая Капелла...» О-о-о...       Куда как красноречиво приподняв брови, Электра хихикнула, а Капелла воспользовалась моментом и вновь завладела несчастным письмом, стесняясь дальнейшего разоблачения.       – Кажется, он решил зайти с козырей, - оценила Айрин, и Капелла в ответ коротко закатила глаза:       – Пока что он лишь демонстрирует собственную неосведомлённость, называя меня милой.       – Брось, - призвала к порядку Электра, поливая овсянку патокой. – Когда на тебя находит, ты бываешь истинной очаровашкой.       Она в ответ лишь явственно скривилась, потому как очаровашкой в их тесном кругу было принято именовать Вивьен, но никак не близких подруг.       Между тем Айрин сложила приборы на тарелке и, подперев подбородок ладонью, задумчиво предложила:       – Я могла бы пригласить Рабастана на празднование моего дня рождения. Не его одного, конечно, - спохватилась она, когда Капелла воззрилась на неё с возмущением и ужасом. – Просто скажу маме, чтобы послала приглашения старшим Лестрейнджам и Беллатрикс с мужем. Это не вызовет подозрений, а у Рабастана не останется возможности уклониться.       Посомневавшись не дольше пары мгновений, Капелла категорично покачала головой:       – Это будет уже чересчур. И потом, я вовсе не горю желанием встречаться с моей любезной кузиной лишний раз, всё равно, по какому поводу.       – К тому же, осталось слишком мало времени, - напомнила Электра, подперев рукой собственный правый висок и с наслаждением зевнув, не раскрывая рта. – Тебя обвинят в нарушении этикета и предадут анафеме на долгие годы...       Она явно издевалась, но Айрин со всей серьёзностью откликнулась:       – Не такое уж это страшное нарушение, если я сумею помочь подруге.       После этих слов Капелле стало не по себе. Сама она до недавнего времени старалась не вмешиваться в потенциальные отношения Айрин и Розье, но сама она готова была пойти на хитрость, лишь бы создать выгодные для подруги условия. Хотя не следовало исключать, что Айрин всего лишь рассчитывает на ответную услугу в будущем, так что с ней стоило держать ухо востро ещё сильнее, чем всегда.       – Вообще-то, - напомнила Электра, забрасывая ногу на ногу и запахивая мантию на коленях, - Элл пока не говорила, что хочет с ним встречаться. Так что ты ответишь?       Опустив глаза на письмо у неё в руках, Капелла поразмышляла, но в конце концов ограничилась тем, что убрала послание обратно в конверт и сунула туда же в карман, к письму из дома.       – У девушки всегда есть время, - объявила она, повторяя слова матери в несколько иной форме. – От меня ведь никто не вправе требовать мгновенного ответа, верно?       Девушки согласно закивали, и разговор на этом естественным образом прервался.       Первым уроком нового триместра были заклинания, так что Капелла шла в класс в крайне приподнятом настроении. Она искренне любила сам предмет, ей импонировала манера преподавания профессора Флитвика, а потому следующий час она планировала провести вполне вольготно, учитывая, что после каникул их никогда особенно не нагружали. То ли ещё будет через неделю...       В классе, когда они с подругами поднялись, уже было несколько гриффиндорцев, с которыми у них было совместное занятие. Увидев сестру с противоположного конца кабинета, Сириус помахал ей рукой и, дождавшись, пока Капелла займёт своё место в ряду у окна, подошёл к ней и опустившейся рядом Электре.       Покосившись на раскладывавшую учебники Нотт, он вопросительно поднял брови, и Капелла разрешила:       – Можно.       С сомнением кивнув, будто не одобрял распространение семейных тайн, Сириус всё же не стал возражать.       – Я получил письмо от Меды, - сообщил он, не размениваясь на отвлечённые предисловия. – Они с Тедом будут ждать меня в гости на следующих выходных. Ты всё ещё хочешь пойти со мной?       Помедлив в непривычной нерешительности, Капелла кивнула, и он вдохновенно сообщил, присаживаясь на край парты, упиравшийся в стену:       – Тогда у нас есть два варианта. Или ты выбиваешь разрешение у Слизнорта, потому что МакГонагалл его ни за что не подпишет, или мы поступаем так, как я делал до сих пор.       – Это как? – тут же заинтересовалась Капелла, и он осторожно щёлкнул её по носу, пообещав:       – Узнаешь, если ничего не получится с твоим деканом, но лучше бы тебе удалось.       Было что-то в его словах, что заставило Капеллу встревожиться, и она, накрыв ладонь брата своей, подалась вперёд и окликнула:       – Сириус, это опасно?       – Нет, - заверил он с усмешкой, - но весьма неудобно.       Такой ответ звучал правдоподобно, хоть и довольно туманно, так что Капелла вполне удовлетворилась и принялась выкладывать на парту учебник, пергаменты и перья.       Вскоре после этого в классе бодрой рысцой появился профессор Флитвик и тут же принялся с азартом рассказывать о применении Следящих чар, так что шестикурсники только успевали конспектировать комментарии преподавателя и срисовывать с доски возникающие на грифельной поверхности по мановению палочки схемы.       Отчаявшись поспеть за темпом урока, Электра отложила перо и осторожно пихнула Капеллу локтем в бок.       – Ты собираешься отпрашиваться у Слизнорта? – спросила она, и та покачала головой, едва шевеля губами:       – Это не ко времени. Нам и без того нужна его помощь, а обращаться с двумя просьбами за раз было бы слишком.       Сдержанно хмыкнув, Электра отстранилась и, вновь погрузившись в зарисовку схемы наведения чар, полушёпотом нараспев произнесла:       – А мне кажется, что тебе просто интересно, куда тебя может втянуть твой братец.       На это Капелле возразить было нечего, так что она старательно уткнулась в собственный пергамент.       Разумеется, она признавала, что у Сириуса могли быть свои мелкие секреты, но после приключившегося конфликта она неосознанно стремилась узнать как можно больше из того, что до сих пор удавалось скрывать брату. Буквально это означало, что, если он до сих пор выбирался из Хогвартса полулегальным способом, теперь она последует за ним и сама убедится в том, действительно ли безопасен предлагаемый путь и можно ли им пользоваться в дальнейшем. До сих пор Капелла едва ли отдавала себе в этом отчёт, но теперь вынуждена была признать, что пытается взять Сириуса под полный контроль. В конце концов, тот же Люпин регулярно отлучается из школы по каким-то своим делам – неужели Сириусу это запретят?       Вполне удовольствовавшись плодами собственных рассуждений, Капелла принялась за срисовку схемы с новым приливом энтузиазма. Оставалось только договориться с деканом к обоюдному удовольствию сторон, ответить на пришедшие письма, и тогда первый день занятий можно было считать удачным. По поводу самих занятий Капелла не беспокоилась совершенно, и даже перспектива морозить ноги на опушке Запретного леса её больше не страшила.       К профессору решено было подойти сразу после уроков, чтобы обсудить всё без спешки. Разумеется, Айрин обо всём догадалась, а потому покорно удалилась в спальню, оставив подруг, и при этом выглядела куда более довольной, чем с утра.       – Не стоило даже пытаться хранить секреты в нашем дружном коллективе, - хмыкнула Электра, когда они остались вдвоём перед кабинетом зельеварения, а Капелла попросила, не теряя бдительности:       – Это верно, но ты всё же постой пока тут. С Айрин станется, может и подслушать.       Это была совершенная правда, так что Электра привалилась плечами к стене и настроилась на длительное ожидание, а Капелла, оправив и без того идеально сидящую мантию, постучала и по приглашению вошла.       Профессор Слизнорт сидел за кафедрой на небольшом возвышении в торцевом конце класса и, судя по всему, раскладывал работы для проверки, так что приходу Капеллы был весьма и весьма рад.       – Проходите, Капелла, не стойте в дверях! – пригласил он, с радостью откладывая очередную стопку пергаментов в сторону. – Ну-с, как прошёл первый день занятий, юная леди?       – Благодарю, профессор, всё хорошо, - отозвалась она, подходя и останавливаясь на верхней из трёх ступеней, ведущих к кафедре. – Я хотела справиться у Вас о здоровье бедняжки Агнес. Мы, конечно, обязательно навестим её сегодня, но не хотелось бы тревожить её или мадам Помфри расспросами.       Протянув ладонь, в которую Капелла поспешила вложить пальцы, Слизнорт похлопал её по руке и заверил:       – Всё наладится. Разумеется, мисс Степлтон скоро будет совсем здорова. Да, бедняжка... Незабываемые каникулы она себе обеспечила.       С его слов выходило так, будто это Агнес сама виновата, что попала в ловушку, и Капелла, скрепя сердце, хотела уже переходить к основной теме беседы, как вдруг раздался короткий стук, дверь тут же открылась, и в кабинет вошёл новый учитель.       – А, Томас! – воскликнул Слизнорт, но тут же метнул взгляд на Капеллу и исправился: – Проходите, профессор Дуглас, проходите!       Обернувшись к Капелле, он вполголоса отрекомендовал:       – Я пригласил профессора Дугласа обсудить готовящийся вечер Клуба. Он ведь и сам мой бывший студент, представляете?       – Едва ли, - изо всех сил удивилась Капелла, но профессор её иронии не заметил, обращаясь к визитёру.       – Познакомьтесь, профессор, - представил он, лучась довольством. – Наша самая подающая надежды студентка, Капелла Блэк. А, мисс Нотт, и Вы тоже здесь! – всплеснул он руками, и Капелла, оглянувшись, увидела спешившую к кафедре Электру, которая поспешила отчитаться:       – Айрин ушла в гостиную.       Капелла благодарно кивнула, а профессор Слизнорт между тем обращался уже к Электре, давая необходимые пояснения:       – Мы тут обсуждаем готовящийся вечер Клуба Слизней, моя дорогая, - и Электра живо откликнулась:       – Надо полагать, нас ожидает нечто фантастическое, профессор?       Говоря, ей приходилось слегка наклоняться, но Слизнорта такие мелочи не смущали, и он от распиравшего его восторга едва не подпрыгивал как буёк на волнах.       – О, это будет грандиозно, просто грандиозно! Пожалуй, таких вечеров я ещё не устраивал.       – Что Вы, профессор... – вмешалась Капелла, мило улыбнувшись. – Каждый Ваш приём поистине уникален.       Слизнорт в ответ польщённо замахал руками, а Дуглас, пытаясь напомнить о себе, уточнил, обращаясь к Капелле:       – Кажется, Вы знаете толк в приёмах, мисс...       – Блэк, - подсказала она и, не оставшись в долгу, чуть прищурилась и уточнила: - А Вы...       Дугласа её ответная реплика, кажется, порядком насмешила. Скользнув взглядом зелёных глаз по того же колера отворотам на мантиях девушек, он усмехнулся и заметил, обращаясь к Слизнорту:       – Приятно сознавать, что со времён моего обучения факультет Слизерин не изменился и нисколько не растерял апломба.       Декан в ответ лишь взмахнул рукой, а Капелла, полыхнув глазами и щеками, отчеканила:       – Смею Вас заверить, профессор Дуглас, что на факультете Слизерин царит атмосфера взаимоуважения и готовности помочь. Мне не известно, как обстоят дела на других факультетах, но Вы, как беспристрастный педагог, не станете ведь сравнивать?       Последний вопрос она выпалила с таким филигранным нажимом, что Слизнорт важно фыркнул и тут же поспешил спрятать смешок за кашлем.       – Берегитесь, Томас, - пожурил он, грозя пухлым пальцем. – С Блэками опасно вступать в спор, тем более с такими девушками, как Капелла.       – Думаю, до этого не дойдёт, профессор, - заверила она, не дав новому учителю рта раскрыть.       Протянув руку, Электра украдкой ущипнула её за талию, но Капелла даже не вздрогнула. Дуглас ей объективно не понравился, поскольку вёл себя не как профессор, а как студент-старшекурсник. И если подобного можно было ожидать от недоумков вроде Крэбба или Кэрроу, то спустить оплошность преподавателю Капелла была не готова. Конечно, стоило прежде оценить его манеру преподавания, но предварительные выводы, сделанные Капеллой, оказались самыми категоричными.       Как бы то ни было, стоило перейти к делу, и Капелла, опираясь обеими ладонями о гладкую дубовую кафедру, показательно захлопала ресницами и сообщила:       – Мы хотели попросить Вас об одолжении, сэр, - и после благосклонного кивка Слизнорта продолжила: – Понимаете, скоро Айрин Бёрк празднует совершеннолетие, и мы с другими девушками хотели бы устроить ей сюрприз. Мы уже всё продумали, но в процессе столкнулись с трудностями практического толка.       – Какими же? – поинтересовался декан с величайшим участием, и в бой вступила Электра, отчитавшись:       – Мы заказали сладости у мадам Паддифут и цветы в «Роза и Камилла», но нужно будет доставить их в день празднования до рассвета.       – В связи с этим мы хотели бы попросить, - подхватила Капелла, едва не пританцовывая на месте. – Можно ли использовать школьных домовиков, чтобы доставить заказ? Разумеется, мы воспользовались бы собственными, но не уверены, что им удастся беспрепятственно попасть на территорию.       – Да, эти усиленные защитные чары буквально связали нас по рукам и ногам, - пожаловалась Электра и скорбно уронила уголки рта. – Неужели теперь наша подруга останется без праздника?       Краем глаза Капелла заметила, что Дуглас за спиной Слизнорта усмехается, однако отвлекаться на него не было времени, потому что декан, важно распушив усы, взмахнул короткопалой рукой в старомодных перстнях и велел:       – Конечно же, мы не можем так поступить с мисс Бёрк. Вот что, мои дорогие, - предложил он, - оставьте мне все необходимые сведения, а я сам отправлю эльфа за цветами и сладким. В конце концов, не каждый день исполняется семнадцать лет, уж я-то знаю. Ах, молодость...       Подкрутив кончик левого уса, он залихватски подмигнул Капелле, и она не замедлила воспользоваться ситуацией и, словно только сейчас спохватилась, встревоженно сообщила:       – Профессор, мы не учли одного факта!       – Какого же, мисс Блэк?       Красноречиво посомневавшись и сплетя пальцы перед собой в плотный узелок, она окончательно смутилась и пролепетала:       – В пакете от мадам Паддифут будет ещё и коробочка ананасов в сахаре... для Вас.       Повисла секундная пауза, а после Слизнорт расхохотался, держась за объёмные бока, затянутые в бархатный жилет с крупными золотыми пуговицами.       – Видите, Томас? – обратился он к молодому коллеге, сотрясаясь от хохота. – О, женщины! Клянусь бородой Мерлина, это самые опасные в мире создания, пусть даже совсем юные!       В ответ на это обе девушки укоризненно поджали губы с таким поразительным единодушием, что мужчины вновь расхохотались, даже не пытаясь сдерживаться из чувства такта. Впрочем, цель была достигнута, а остальное было уже не так важно.       Вполне довольная собой, Электра отправилась в Общую гостиную, а Капелла решила прежде посетить библиотеку. Разумеется, она не собиралась заниматься домашним заданием в первый же день, но ей нужно было тихое место, чтобы собраться с мыслями.       Она оказалась права – народу в читальном зале было совсем немного, и Капелла, заняв свободный стол у окна, выложила на столешницу присланные письма и развернула, решив начать с послания Рабастана.       Задумчиво пожёвывая пушистый хвостик пера, она прикидывала, как именно выстроить ответ, чтобы не выдать собственного волнения и, резко опустив напряжённо взведённые плечи, обмакнула перо в чернила... и запнулась уже на обращении. До сих пор она ни разу не писала младшему Лестрейнджу писем и теперь даже не знала, как к нему обращаться. Дорогой, милый... уважаемый?..       Капелла яростно ткнула пером в лист, оставив жирную кляксу.       Задача оказалась куда сложнее, чем она предполагала, но, наконец, после по меньшей мере получаса мучений, на листе пергамента выросло послание следующего содержания:       Рабастан!       Благодарю за твои пожелания и надеюсь, что и тебя начало нового года порадует приятными эмоциями и счастливыми событиями. Отвечая на твой вопрос, могу заверить, что буду присутствовать на вечере у профессора Слизнорта, если только первые недели семестра не окажутся для меня слишком напряжёнными. Против нашей встречи я не возражаю, но хотелось бы подробнее услышать о времени и месте.

С наилучшими пожеланиями,

Капелла Блэк

      Перечитав письмо ещё раз, Капелла удовлетворённо кивнула. Вот так. Ни пылких слов, ни обещаний, ни ироничного отказа. Если хочет сделать первый шаг – пусть для начала огласит условия, а она тем временем успеет отослать письмо матушке и попросить совета. Да, так будет правильно.       Запечатав письмо в конверт, она составила ещё одно, теперь уже для миссис Блэк, в котором и выразила все свои сомнения, да ещё для наглядности приложила записку от Рабастана. Про хитроумный план Айрин она тоже упомянула, признавшись, что сама решительно против этой затеи.       Письма она планировала отправить сразу после ужина, надеясь прихватить на прогулку к совятне и кого-нибудь из подруг, а до тех пор предстояло покончить с ещё одним важным делом. На протяжении всего дня пузырёк с противоядием жёг ей карман, так что идти к Агнес в Больничное крыло всё же было обязательно, но Капелла лелеяла робкую надежду на то, что сможет увернуться от нудной повинности.       Однако её планы были грубейшим образом нарушены; стоило ей спуститься в спальню, стоявшая перед зеркалом Электра сквозь отражение встретилась с ней взглядом и окликнула:       – Ну что, ты пойдёшь сегодня к Степлтон?       Не понимая, с чего вдруг взялась такая прозорливость, Капелла опустила сумку на подставку возле собственной кровати и признала:       – Ты права, нужно навестить Агнес. Поттер дал мне противоядие для той гадости, что на неё попала.       – Отлично, - пропела Электра, с довольным видом разглаживая новое платье красного бархата на собственной груди. – Так ты идёшь?       Она говорила в настолько безапелляционной манере, что Капелла в ответ смогла лишь возмутиться:       – Но почему к ней должна идти именно я?       – Потому что я по природе слишком ленива, чтобы разыгрывать сочувствие, а Айрин просто злюка, - пропела Электра, обернулась и порывисто поцеловала подругу в щёку. – А ты добрая.       – Тебя неверно проинформировали, - отмахнулась Капелла, но тут Айрин, которая до этого увлечённо копалась в собственной прикроватной тумбе, резко распрямилась и почти крикнула:       – Да, я злая! Я просто фурия! Давайте, идите и расскажите всем, какая Айрин Бёрк несносная!       Выпалив всё это, она уронила яростно воздетые руки, после чего вдруг мелко задрожала подбородком, бросилась на кровать и в голос разрыдалась.       Несколько секунд Капелла и Электра продолжали стоять, как парализованные, искренне не понимая, в чём дело. Сегодня утром Айрин не получала никаких писем, так что возможность того, что что-то случилось у неё дома, была минимальна. Если бы её обидел кто-то из соучеников, они бы тоже были в курсе, так что не оставалось иных вариантов, кроме как выспрашивать.       Переглянувшись, девушки подошли к кровати подруги и, забравшись на высокую перину, уселись с обеих сторон, наперебой гладя расстроенную Айрин по спине в ожидании, пока она сможет говорить.       – Это из-за Эвана? – догадалась Электра, наклоняясь так низко, что её распущенные светлые волосы мягкими волнами улеглись Айрин на затылок, и она закивала из-под этого золотого одеяла.       – Это просто бесчеловечно, - простонала она, когда Капелла неимоверным усилием всё же заставила её сесть. – Они приезжали к нам всей семьёй в последний день каникул. У дедушки какие-то дела с отцом Эвана, я не знаю... И он... он...       – Что он сделал?       – Он был груб с тобой?       Но в ответ на все взволнованные вопросы Айрин лишь трясла головой, так что красивая причёска, над которой она колдовала с утра не менее четверти часа, совсем растрепалась.       – Он так жесток! – выла она, размазывая тушь по лицу. – Я всего лишь хотела поговорить, а он... он... Он просто сбежал!       Выпалив всё это на одном дыхании, она вновь упала на подушки и зарыдала с новой силой.       Капелла лишь покачала головой, а Электра, не сводя с покрасневшего затылка Айрин порядком удивлённого взгляда, наконец, неуверенно пробормотала:       – Знаешь, наверное, лучше мне сходить к Агнес...       – Ну нет уж, - возмутилась Капелла и в порыве чувств хлопнула её по предплечью, призывая к порядку. – Джеймс мне отдал зелье, так что и понесу его я!       Как оказалось, Айрин, от всего сердца плача, всё же прислушивалась к диалогу вполголоса над собственной макушкой и, поняв, что может с минуты на минуту остаться без зрителей, теперь уже сама села и, вытирая глаза согнутыми пальцами, трагически всхлипнула:       – Девочки, простите меня... Я в последнее время была так груба... Но это же всё от любви, понимаете? – выпалила она, схватив обеих за запястья, и Капелла сочла своим долгом напомнить:       – Айрин, но вы же едва знакомы...       – В этом всё и дело, - вздохнула она, скорбно качая очаровательной головкой. – Знай мы друг друга от и до, я бы не смогла полюбить так сильно... Хотя это же Эван. Он такой... такой...       У неё из глаз вновь фонтаном брызнули слёзы, и Капелла решительно поднялась, понимая, что, если не выберется из спальни сейчас, сегодня в Больничное крыло точно не попадёт и письма отправить до темноты не успеет.       – Я скоро! – бросила она на ходу и, как была в мантии и с сумкой, выскочила за дверь прежде, чем Электра сумела её остановить.       Разумеется, ей было жалко Айрин, хоть и могло показаться обратное, но то, как она сама себя втаптывала в грязь беспримесным обожанием, с каким она смотрела на Розье, было Капелле глубоко омерзительно. Раздираемая этими совершенно полярными чувствами, она едва ли могла сочувствовать подруге в полной мере, как та того заслуживала, а потому оставалось только одно – не мешать и не пытаться разыгрывать невинное человеколюбие. Парадокс, ведь именно это ей предстояло сделать прямо сейчас.       Появлению визитёра Агнес так обрадовалась, что чуть не выскочила из постели встречать Капеллу, но окрик бдительной мадам Помфри заставил её вернуться на прежнее место и прикрыть ноги тяжёлым ватным одеялом, поскольку по полу, как и повсюду в замке, гуляли жестокие сквозняки. Однако прежде, чем приступить к отправлению обязанностей сердобольной соседки, Капелла отозвала медсестру на пару слов и вручила ей флакон с противоядием.       – Это поможет справиться с недугом Агнес, - объяснила она, и теперь лицо мадам Помфри выражало сильнейшее подозрение.       – Откуда у Вас это, мисс Блэк? – уточнила она.       Судя по всему, мадам Помфри про себя прикидывала вероятность того, что ловушку для дурочки Агнес подстроили её же соседки, а Капелла была в этом вовсе не заинтересована. Про себя помянув недобрым словом Поттера, а заодно всю их гриффиндорскую братию, она лихорадочно размышляла, как выкрутиться, и, наконец, нашла единственный достоверный выход.       – Моя бабка мадам Ирма поддерживает контакты с самыми известными зельеварами мира, - отозвалась Капелла, надменно приподняв брови. – Она в молодости увлекалась ядоварением и весьма успешно выступала на европейских и мировых чемпионатах. Вы ведь не думаете, что она откажет в просьбе любимой внучке?       Будучи не в силах проверить или опровергнуть данный факт, медсестра покорно забрала пузырёк, пообещав прежде посоветоваться с профессором Слизнортом. Капелла не стала возражать. И пусть безоговорочной любимицей бабушки Ирмы была не она сама, а Беллатрикс, это не касалось никого, кроме Блэков.       Дождавшись, пока мадам Помфри скроется из виду, Капелла приблизилась к койке Агнес и, оглядев занятые койки через проход, которые ещё вчера были свободны, рассеянно уточнила:       – Что здесь было?       – Фоссетт и Стеббинс опять сцепились, - со вздохом сообщила Агнес и покачала головой. – Они никогда не угомонятся.       Капелла с пониманием хмыкнула, ибо шутка была старой как мир. Чарли Фоссетт и Ричи Стеббинс были местными школьными дуралеями, учились на том же курсе, что и девушки, только один на Когтевране, а второй – на Пуффендуе, жили в сотне ярдов друг от друга в пригороде Бристоля и просто на дух друг друга не переносили. Не проходило и недели, чтобы два юных джентльмена не сошлись в поединке не на жизнь, а на смерть по какому-нибудь катастрофическому поводу.       – И что на этот раз? – уточнила она, и Агнес неуверенно протянула:       – Кажется, Стеббинс что-то сказал о квиддиче. Насколько я поняла, он заявил, что «Холихэдские гарпии» не пройдут в четвертьфинал Чемпионата Европы, потому что женщины в квиддиче – нонсенс.       Подняв брови, Капелла оценила:       – За такое заявление я бы сама ему накостыляла.       Агнес ответила ей смущённой улыбкой. Её кожа выглядела почти так же, как и накануне, но всё же смотрелась теперь не так дико, и Капелла мысленно взмолилась всем известным святым, чтобы мародёрское противоядие сработало и не сделало хуже.       – Это конспекты сегодняшних занятий, - протянула она Агнес увесистую папку с пергаментами.       Та приняла подношение, хоть и с видом бесконечно грустным, и Капелла шестым чувством поняла, что ей просто не хочется оставаться одной. Надо думать, в каникулы её никто не баловал общением на высококультурные темы, а потому теперь Капелла в качестве акта доброй воли присела на приставленный к кровати табурет и спросила:       – Что говорит мадам Помфри? Тебя скоро выпишут?       – Не знаю. – Агнес пожала плечами, явно смущённая таким вниманием со стороны однокурсницы. – Кажется, она старается меня не обнадёживать.       – А что твои родители? – повторила она заданный ещё вчера вопрос. – Им ведь сообщили?       – Сообщили. – Агнес снова пожала плечами. – Они, наверное, сейчас очень заняты...       Капелла, не сдержавшись, громко досадливо цыкнула. Она немного знала о семье Степлтонов, разве что то, что отец Агнес был маглом, а мать – самой скупой на эмоции женщиной, какую только можно было представить. Невольно она попыталась представить, как повернулось бы дело, окажись на больничной койке она сама, Сириус или Регулус. Надо думать, уже через пару часов в Хогвартсе оказалась бы не только миссис Блэк, но и её супруг, старшее поколение во главе с дедушкой Арктурусом, и даже дядя Альфард досрочно вернулся бы из очередного вояжа... Насчёт тех Блэков она, впрочем, не была уверена.       Не желая фокусироваться на грустных мыслях, Капелла оглядела пустую тумбочку рядом с койкой, куда Агнес неловко примостила принесённые конспекты, и спросила:       – Тебе что-нибудь нужно? Может, принести какие-нибудь твои вещи?       Удивлённо хлопнув глазами, Агнес сперва застеснялась, но всё же кивнула и неуверенно протянула:       – Если только мою корзинку... Она уже полностью собрана, нужно только её принести. Она совсем не тяжёлая, правда!       Она говорила так, словно оправдывалась, и отчего-то её тон вызвал у Капеллы чувство острого стыда.       – Я всё принесу, - пообещала она и, спохватившись, попросила: – Только скажи, где искать эту твою корзинку.       Отчаянно торопясь, будто она могла в любой момент передумать и отказаться, Агнес принялась подробнейшим образом описывать, в каком именно уголке их спальни стоит загадочная корзинка, и даже порывалась нарисовать план на обратной стороне выуженного из папки пергаментного листа, но тут раздался деликатный стук и голос с той стороны ширмы уточнил:       – Можно?       Из-за полотнища показалась голова Римуса Люпина. Увидев Капеллу, он ни капли не смутился и, появившись в поле зрения целиком, сообщил:       – Агнес, я услышал твой голос. Как ты?       – Спасибо, Римус, хорошо, - ответила она и скромно улыбнулась, опустив ресницы. – Капелла пришла меня навестить.       – Очень мило с её стороны, - оценил он и, на мгновение встретившись взглядами с Капеллой, адресовал ей микроскопический кивок.       Догадавшись, что речь идёт о зелье, она кивнула в ответ, и Римус, пожелав болящей скорейшего выздоровления, испарился в направлении, противоположном выходу.       – Куда это он? – не сдержавшись, спросила Капелла.       – Бедняга Римус, - вздохнула Агнес в ответ, качая головой. – Опять простудился... У него такое слабое здоровье, ты же знаешь.       Положим, о слабом здоровье Люпина в школе не слышал только глухой, но вот Капелла была уверена, что вчера у него не было ни малейших признаков болезни, не говоря уже о том, что зачастую простуда лечилась однократным приёмом Бодроперцового зелья. Между тем их встреча с медсестрой, кажется, состоялась, и теперь её недовольный клёкот разносился по всему Больничному крылу.       Вытянув от усердия шею, Капелла прислушалась. Она по природе была довольно любознательна, а потому простая несостыковка известных фактов заставила её привстать над табуретом и махнуть рукой Агнес, чтобы не мешала. Ей было очень интересно, с чего это Римусу понадобилось к медсестре, хотя визуально он здоров, и она, задумавшись всего на пару мгновений, объяснила самой себе всё так, что, если Люпин всерьёз болен, это может быть опасно для Сириуса. Рисковать братом она не имела права, а потому теперь из кожи вон лезла, стремясь узнать, что творится в паре-тройке ярдов от неё.       – Римус, я поражаюсь Вашей безалаберности!       Проворчав всё это, медсестра ненадолго вышла, скрывшись за дверью в противоположном конце Больничного крыла, и Капелла, пользуясь моментом, жестами показала Агнес, чтобы помалкивала, а сама встала и на цыпочках приблизилась к отделявшей койки одна от другой белой ширме. Между стойкой и натянутым льняным полотном оставалось расстояние не менее дюйма, и Капелла приникла к образовавшемуся зазору, стремясь подглядеть.       Римус стоял к ней спиной, уже без мантии, и лишь мгновение спустя Капелла сообразила, что он расстёгивает рубашку. Приличия требовали отвернуться, но она просто не успела предпринять совершенно никаких действий, а Римус уже стащил с плеч грубоватую полосатую ткань, открывая взгляду просто кошмарное зрелище, так что Капелла едва не ахнула и поспешила прижать ладонь к губам.       По спине наискосок у него тянулся длинный багровый шрам, болезненный и воспалённый даже на вид, который начинался на правом плече и заканчивался за ремнём серых форменных брюк. Капелла не могла понять, где можно так пораниться, если ты не завзятый искатель приключений, но времени на размышления у неё не было, потому что Римус, аккуратно сложив одежду, обернулся, и она, испугавшись, снова спряталась за ширмой.       – Ты что? – придушенным шёпотом окликнула Агнес, сползая на край койки, но Капелла в ответ лишь отчаянно замотала головой, всем своим видом показывая, что не намерена отвечать ни слова.