Токио

Стук каблуков отдавался на весь коридор, девушка подошла к двери и аккуратно постучалась, после чего послышалось тихое «войдите». Дверь открылась, в комнате было светло, солнце стояло высоко над землей, брюнетка закрыла за собой дверь. —я думаю, у Агацумы сложный период, и если ничего не сделать, это может обернутся печально—начала та, обращаясь к Ренгоку. —в каком смысле?—мужчина догадывался о чем идет речь. —этот мальчик истизает себя сам, по одному лишь его взгляду мне становилось его жаль—Кочо остановилась, обдумывая следующую фразу—я не могу вам всë рассказать, ибо же это немного личная информация, нужно обратится к специалисту по психологии. У вас есть номера его родителей? —боюсь что нет, на сколько я помню у него родителей нет, только дедушка и его брат—спокойно отчеканил Кеджуро. —оу... я поняла, тогда стоит спросить самого Агацуму, и лучше это сделать вам—пазл складывался в голове Кочо, она как можно скорее хотела помочь мальчику. —я вас услышал, сделаю все что требуется—его легкая улыбка озарила Канаэ, та улыбнулась в ответ и покинула его номер, направляясь обратно в межицинский кабинет. И сколько же у них складывалось проблем, а все из-за того что в последнее время Зеницу плохо скрывал последсвия своего состояния. Теперь он чувствовал вину за предоставленые проблемы, это ужасно. Дверь распахнулась, в комнате появился блондин. —Зеницу!—Танджиро подскачил и подбежал к другу—все хорошо? —да... я так думаю—отведя взгляд ответил парень, но в его глазах едва виднелись слезы. —ты уверен?—грустинка заиграла на лице парня. —н-нет—дрожащим голосом ответил тот—все не хорошо! Канаэ-сан расскажет все Ренгоку-сансею, затем брату, тогда у меня будет еще больше проблем!—слезы скатывались по щекам, из-за кома в горле было сложно говорить. —тебе окажут помощь, тебе нужна помощь—парень приобнял блондина. —мне не нужна помо..—его прервали. —нужна, ты все еще не осознаешь всего того, что с тобой происходит?—Танджиро глянул на парня, тот отвел взгляд снова. —я сделаю все чтобы тебе стало лучше—Камадо крепко обнял Агацуму, и получил в ответ. Больше блондин и не слова не проронил, он тихо плакал, пытаясь успокоится, под теплые слова друга. —держи—протягивая онигири сказал Танджиро. —спасибо...—тихо ответил Зеницу. Он откусил кусочек, ему казалось что сейчас он ел не еду, а вылепленую грязь из всего что можно, стало противно. Организм иногда подавал слабые рвотрные рефлексы, как ему теперь питатся, если он и маленький кусочек пищи проглотить еле может. —если будешь чаще есть, то вскоре станет легче—присаживаясь рядом сказал Камадо. —я попробую—с набитым ртом сказал Агацума. Спустя время пыток, еда была поглощена, после нее остался отвратительный привкус. Зеницу тихо сидел и смотрел в окно, Танджиро не мог отвести от него взгляд, он расматривал его мягкие и яркие волосы, что были подстрижены не очень аккуратно, его лицо... оно было идеальным! Его маленький и курносый нос, уставшие желтые и пустые глаза, от которых появлялась горечь. Губы которые так хотелось затянуть в поцелуй... стоп что? Поцелуй? От своих мыслей Танджиро вздрогнул и отвел взгляд в угол комнаты, ему стало стыдно и неловко, словно кто-то мог читать его мысли. Как он к этому пришел? И всегда теперь так будет? Румянец выступил на щеках, в комнате было тихо, но в голове Танджиро шумно, жарко. Агацума отвел взгляд от окна к другу и немного забеспокоился его видом. —Танджиро, все хорошо? ты красный—развернувшись полностью блондин продолжил—у тебя температура? —нет нет, все нормально—отнекивался парень—здесь просто жарко—он мысленно успокаивал себя. —я тогда приоткрою окно—окно чуть приоткрылось и свежий воздух стал заполнять пространство. Да, стало легче дышать. Но уши продолжали предательски гореть, у него появилась новая проблема, разобратся в чувствах. Что он испытывает к другу, почему и как до этого дошло. Единственное что они делали, смотрели друг на друга, неловкая минута тишины прервалась стуком в дверь. Зеницу подходя к ней медленно открывает, Танджиро привстает, увидев Ренгоку они привествуют его в унисон. Тот неловко усмехается, после зовет блондина на разговор. Ему стало страшно, страшно от неизвестности, они стояли неподалеку от их номера в коридоре. Агацума рассматривал обстановку за окном, пытаясь отвлечься. —Агацума, я бы хотел узнать, кто тебя опекает?—оставляя свою мягкость и достаточно веселое выражения лица блондину становилось спокойнее. —меня?.. ээ.. ну.. брат?—он и сам не знал, вроде брат, а вроде никто. —так и знал,—тихо проговорил Кеджуро для себя—вы живете вдвоем?—на вопрос Агацума кивнул.—послушай,—учитель чуть развернул тело от окна,—возможно я лезу в твое личное пространство, тебе может стать некомфортно от разговора и это нормально.—он сделал паузу, наблюдая на непонятным взглядом ученика. —если не хочешь, можешь не отвечать... как ты себя чувствуешь в последнее время?—он смотрел на блондина таким мягким взглядом, что казалось будто он словно боялся ему навредить. Агацума немедлил с ответом, он положил руку на поддоконик, придерживая тело.—если честно, Ренгоку-сан, странно—он отвел взгляд, отвечая не совсем правдиво. —в каком смысле?—не меняя нежный тон учитель продолжал говорит. —я не знаю, но я справлюсь, точно,—блондин пытаясь выглядеть уверенно глянул на Кеджуро, тот в свою очередь не верил ему, но распрашивать не стал. —ты уверен что помощь специалиста тебе не понадобится?—и все же Ренгоку следовал словам Канаэ, Зеницу отрицательно помотал головой. —вы же не расскажите ни о чем Кайгаку?—его голос стал менее уверенным, скорее в чем слышалась испуга. —если ты против, то не буду,—он оглядывал парня,—но я советую тебе поговорить с кем-то, даже если не с психологом.—его тон стал бодбадривающим, а уголки губ поднялись в легкой улыбке. Агацума смущенно кивнул, чувствуя неловкость в этом диалоге. Разойдясь по номерам, Агацуме, чувствуя вину за то, что его проблемы стали прозновать, хотелось успокоится, только у него было одно дело для облегчения. Но он не мог сейчас воспользоваться им, Танджиро что сразу подошел к блондину аккуратно стал спрашивать, все ли нормально прошло. Это немного поднаедало. Все же, сумев кое-как отвязатся от друга, Зеницу подошел к своей кровати, достав из под нее рюкзак, что-то начал активно искать. Нащупав холодное и острое лезвие, парень глянул на него, размытое отражение его лица напоминало об его никчемности и слабости. Засохшая кровь на нем давала понять насколько он бездарен, что хотелось рыдать во всю голосину. Ему было стыдно за себя, он ненавидел себя. Каждый день видя себя в зеркале он чувствовал отвращение к себе, но не только из-за внешности или порезов. Но еще из-за своего характера и действий, что прям олицетворяли его. Он хотел изменится, стать другим человеком, но что от этого будет? Он будет чувствовать себя лучше? возможно, тольков этом плане, но это не поможет его пошатнувшейся психике. Любой другой узнав бы о нем побольше, наверняка бы подумал какой он псих, и ему надо лечится. Что его осудят и возненовидят, хотя уже некоторые так к нему и относились. Он никчемен, слабый кусок плоти даже не пытавшийся себе помочь. Ему нравилось утопать в своем горе, он чувствовал некую раслабленность в ней, что еще и пугало. Он засмотрелся на кусок железа, но его это не волновала, он раздумывал стоит ли сейчас это делать? Не заметит ли это Танджиро, что и так знающий об этои, или кто-то другой? А не безразличен ли он всем вобще? От своих же мыслей внутри становилось все тяжелее и тяжелее, рвение к боли все нарастало. Нет, сейчас нельзя, долгое отсутствие парня встревожит Камадо, он его найдет, где бы он не был, найдет. Его шрамы заныли, Зеницу было стыдно даже за то, что о нем больше чем надо, знает Танджиро. Он не хотел его тревожить, ему было жутко неудобно теперь с ним находиться. Но как только тот если начинал разговор на разные темы, то казалось он и не помнит об этом. Становилось более комфортно, и все же, он винил себя за эту ошибку. Хотя сам вчера в порыве эмоций рассказал все. Хотя нет, не все. Его будто вынудили, язык словно не подчинялся ему. Но прошлое не вернуть, он это понимал. Становилось еще тоскливее. Время шло, а застывший взгляд уже точно начинал вызывать беспокойство Камадо. Опомнившись буквально за секунду до того, как парень хотел что-то сказать, Зеницу опустил лезвие в кармане рюкзака и закрыл его. Танджиро прищурил глаза, но ничего не стал говорить, попутно взяв книгу. Экскурсия шла хорошо, без двух учеников Иноске было не так весело, но он проводил все время в Аой. Канао было одиноко, что Танджиро не было с ней, а все из-за этого Агацумы. Незуко же переживала за обоих, она даже хотела вернутся в гостиницу к ним, но ее не пускали. Для нее время шло медленно. Узуя это менее беспокоило, и все же он был бы непротив наведатся к ним. Сегодня после обеда оставалось одно место для экскурсии, что не прошло так долго и возращение состоялось раньше обычного.

16:07

Примерно в это время три класса подходили ко входу в гостиницу. Шум снова наполнил коридоры, разговоры и шаги усиливались, все расходились по номерам обсуждая впечатления об экскурсии. В комнату влетел Иноске, в двери стояла Незуко, и все. Больше никого. Ну кому же еще будет не все равно на столь никчемного мальчишку, да и к тому же это так же и номер Иноске. Незуко подбежала в блондину крепко обняв, а после сразу осматривая. Парень даже не успел ответить на объятия. —ты как? тебе уже лучше?—девушка выглядела обеспокоенно, она глянула на Танджиро—ну же, не молчите! —я в порядке, медсестра мне помогла—Зеницу неловко поднял уголки губ, Незуко раслабилась. —если честно, без вас было скучновато—немного раздраженно начал Иноске—взяли и бросили меня—конечно всем понятно что парень говорил это в шутку, он редко когда выражает беспокойство за кого-то или тому подобное. —что тебе сказали, Зеницу?—подала голос брюнетка. —у него был обморок, но на его здоровье это никак не скажется—Танджиро улыбнулся. —слава богу, я так переживала!—нахмурив брови сказала девушка. Время они провели вместе, за бесконечными разговорами и несколько партий в карты. Больше всего Зеницу хотел чтобы время не шло, ведь от ужина он не улизнет, как бы не оправдывался. И все же эта участь его настала, и он уже спускается по лестнице. —мне точно обязательно присутствовать на ужине?—все же с не великой надеждой сказал блондин. —да, и не пытайся сбежать—твердо проговорил Камадо. Агацума обречено продолжил шагать за всеми. Вновь запах еды, как отвратительно. Сверля взглядом еду, желудок словно начинал выворачитватся, и казалось что съеденное онигири несколько часов назад выйдет наружу. Зеницу больше не хотел привлекать к себе внимания, рано или поздно он должен был есть перебороть себя и наладить питание. Но ему ли скрывать от самого себя, что голодание приносило ему удовольствие, и его не хватало. На время в Токио он будет всячески показывать что нормально ест, пока они не прибудут обратно домой, где можно будет возобновить свое дело. Еда плохо клалась в рот, и с отвращением пережевывалась. Учителя иногда поглядывали на него, даже Томиока. Неужто они теперь всегда будут за ним следить? А ести такое повторится в школе? Что если даже по возвращению домой они от него не отстанут, тогда план голодания потерпит крушение. От нагнятающих мыслей становилось еще больше тошно, он пытался затихомирить свои раздумья, иногда отвлекаясь на разговоры друзей. Как ни крути, а домой не хотелось тоже, брат, которого он так опасается, отбивал все желаение возвращаться. Но и тут он не особо горел жалением оставаться. Сложный выбор который в конечном итоге ни к чему не приведет. А смысл, ему не выбирать, он лишь подросток встретившийся с проблемами на его плечах, что еле держат их. Сочащаясь вода из трещины стакана прям как его секреты, что один за другим узнавали. И Агацуме надо было что-то с этим делать, больше контролировать себя, не поддаваясь никому чтобы не наговорить ничего лишнего. Ужин прошел ужасно, по мнению Зеницу, остальные же провели его как обычно, и учителя увидившие как ученик хорошо ел немного успокоились. Единственное о чем сейчас задумывался блондин, так это как улизнуть ото всех хоть на небольшое количество времени. И он придумал. Во время душа, Зеницу отозвался тем, что пойдет самым последним, тогда у него будет больше времени, и тем более никто не по беспокоит. Уже держа в кармане лезвие, парень вертел его в пальцах, дожидаясь нужногр времени. И вот, он последний заходит в душевую комнату, совсем один. Запирая дверь он выдыхает, после облакачивается на дверь душевой. Снимая с себя кофту он тут же достает лезвие, смотря на него в предвкушении он крепко держа его в руках проводит по левому предплечью. Кровь сразу начинает сочится из раны и стекать по руке капая на пол. Его челюсть сомкнулась. Как же прекрасна эта боль, чувствуя ее, остальное казалось просто ничем. С ним только он и боль, физическая. Она затмевала все, как наказание за себя и свои ошибки, заглушение всех чувств в попытках облегчить свое состояние. Но он не понимал что таким занятием только усуглубляет его. Боль утихает, появляется еще один порез, и еще один, и еще. За эти несколько дней многое случилось, он наказывал себя и пытался приглушить все что чувствовал. Слезы скатывались по щекам. Тело съехало вниз, на пол. Теперь уже кровь капала на штаны, но Зеницу это не особо волновало. Его волновало только то, что сейчас ему мало увечий, он хочет еще. Нужно больше. Вторая рука тоже утопала в крови, хотя ее было не так уж и много. В голове промелькнуло лицо Танджиро, как он знает о его занятии. Агацума с ужасом глянул на руки, теперь опасений было больше. Но он не стал как-то заканчивать, он лишь подобрался чуть выше, остановившись на плече. Ему не хватает одного, очень глубокой раны. Палицы дрожали, горячие слезы продолжали стекать по щекам, лезвие коснулось гладкой кожи, без единого шрама. Оно буквально входило глубоко в кожу, отадвая жуткой болью, и Зеницу это нравилось. Кровь хлынула из раны, ее, казалось, было не остановить. Второй порез выдался почти таким же глубоким. Агацума просто утопал в своей боли. Времени прошло не так много, сегодня блондин чуть разошелся, ведь он даже не дома. Он забыл где находится, его не волновала обстановка вокруг, лишь его раны. Вче плечи были в крови, предплечья уже подсохли, слезы в глазах застыли. Тело ослабло и побледнело, взгляд остановился на запястье, а точнее на видимых венах. Глаза снова загорелись, Агацума чуть приподнялся держась за ручку двери душевой. Сняв с себя оставшеюся одежду зашел в нее и включил воду. Ноги дрожали и не держали тело вобще, он опустился, вода лилась на раны, что те начинали щипать. Лезвие стремилось к венам, вот только с какой целью? Неужто он так спонтанно возьмет и умрет? Прямо здесь? Нет, он так не может. Лезвие коснулось чуть дальше от вены, он не смог совладать с желанием нанести увечье на запястье, но и коснутся вен не мог. Это вынужденное решение сковывало его, блондин задумался, а есть ли у него вобще будущее? Сделает ли он это когда приедет? Нужно ли ему вобще что-то делать? Невыносимые вопросы окутывали голову, вина перед Танджиро, Незуко, Иноске, Ренгоку, Канаэ, даже перед Тенгеном поглощали его здесь и сейчас. Еще один порез, пытаясь заглушить свои мысли и чувства Зеницу понял что сейчас ему это уже не помогает, кровь перемешалась с водой. Пора заканчивать. И как бы сильно он того не хотел, а дальше делать все бесмысленно. Агацума ослабевал, глубокие раны на плече нельзя было так оставлять, он теряет кровь и силы. Но ему ли не все равно, он на последнем дыхании перевяжет и отключится, найдут ли его или нет было без разницы. Блондин быстро выполз из душевой, ища бинты, которые успешно нашел. Тело покрывалось мелкой дрожью, а взгляд словно затуманили. Он быстро перевязал плечо, передавливая его, дабы кровь перестала идти. Сил не оставалось, но и умирать сейчас нельзя было. Все что ему оставалось это скорее отмытся и возвращатся в номер. Отложив лезвие Агацума принялся смывать всю кровь, где-то она уже перестала сочится, где-то еще прилично стекала. Смыв кровь и умыв лицо, Зеницу перебинтовал предплечья. Руки сильно болели, особенно глубокие и рядом с веной раны. И даже такая ноющая боль была по душе парню. Но она хорошо напоминала о слабости, неконтролимости парня. Спальная одежда тоже хорошо прикрывала руки, так что Агацума не сильно волновало что его руки кто-то увидит. Время близилось ко сну, в номер входит блондин, тихо закрывая за собой дверь. Ноги будто отсутствовали в пространстве и плохо подчинялись ему, тело продолжало дрожать. К счастью, прошло не так много времени, что друзья даже не задавали вопросы. Быстро пройдя к кровати, парень сложил свою одежду и положил на стул. Вот не задача, капли крови красовались на штанах, и ведь не пойти это попытаться отмыть. На замену штаны конечно, вот только если кто увидит? Хотя наверно в его рюкзак никто лезть не будет. Агацума хотел сложить их туда, но его что-то отвлекло, то ли Иноске ворочившийся во сне, то ли Танджиро к нему обратился. Он просто на что-то кивнул и обесиленно лег на кровать, сразу прикрыв глаза. Сил не было ни на что, парень словно не уснул, а потерял сознание. Ночь шла спокойно, ему ничего не снилось, черный экран, ничего примечательного. И как бы то не было, Танджиро обращался к нему, и лёгкий кивок друга не давал ему однозначного ответа. Но Зеницу уснул, а значит с ним было не поговорить. Но первое что вдарило в нос парня по приходу блондина, так это запах крови. Не такой сильный чтобы это предвещало смертельную опасность, но запах был. Это сильно его встревожило, он догадывался.

8:00

Утро выдалось блондину сложным, он резко проснулся от слов Ренгоку об подъеме. Плечо болело и ныло так, словно вчера ему вонзили нож, проткнув его насквозь. Бинты были все пропитаны кровью, но на одежде это не сказалось, чему парень был рад. Зеницу все еще был бледен и слаб, а от мыслей что ему придется поесть становились еще и тошно. Ему не привыкать. Агацуме приходилось скрывать то что его рука еле контролируема. Он снова ел, переборов свое нехотение и тошноту. Иногда, ему казалось что это все пытки от учителей, которые ему придется вынести. Переодеватся кстати приходилось в уборной, что есть в каждом номере, и как Зеницу не привлекал внимание друзей? Точнее Иноске было как-то все равно где и как переодеватся его друг, какое ему дело до этого. А Танджиро, он думал что Зеницу просто не хочет чтобы его шрамы были увидены. Да, так и есть, но увидев окровавленные бинты появилось бы много вопросов, чем просто шрамы от заживших ран. Время не резиновое, так что все трое классов выдвинулись на экскурсию. Сегодня день выдался прохладней других, и был не таким солнечным, поэтому подозрений насчет кофты Зеницу ничего не вызывало. День прошел не так плохо. Вновь новые места, веселое времяпровождение с друзьями, разговоры на разные темы, да и просто день, что был прекрасен как никогда. Что бы могло его испортить? И испортит ли?