Ритуал. Связь. Бардак...

*** — Корнелиус, нам нужно поговорить, — окликнул его Дамблдор уже на выходе из зала заседаний Визенгамота. — У меня нет времени, Альбус! По вашей милости и недосмотру, Министерство сейчас просто тонет в жалобах и исках! И со всем этим нужно кому-то разбираться! — отчеканил Фадж не останавливаясь. Разговаривать с пронырливым стариком сейчас было чуть ли не последнее, чего ему хотелось. Он и так прекрасно знал, что тот ему скажет. За последнюю неделю министр уже в избытке успел наслушаться этих бредней! «Да, Мерлин упаси, какой еще Темный Лорд?! Тот-кого-нельзя-называть умер и точка! Это все знают!» — мысленно восклицал он раздраженно отмахиваясь от последующих попыток Дамблдора что-либо сказать. Быстро миновав коридоры, министр выскользнул в шумный атриум, надеясь хоть тут среди толпы избавиться от нежелательного собеседника. Но похоже его чаяниям не суждено было сбыться. Корнелиус лишь тихо заскрипел зубами завидев впереди уже поджидающую свою жертву свору журналюг, которая конечно же, не обошлась и без приснопамятной акулы пера Риты Скиттер. Буйная репортерша умело рыскала в толпе своих коллег и, похоже, собиралась вырвыглазностью своих нарядов соревноваться с мантиями так и не отстающего от него Альбуса. «Какого, Мордреда, они здесь делают?! Почему мне об этом не доложили?!» Давя внутри ругательства, Фадж уже, было, собирался повернуть назад, он совершенно не был готов к встрече с этими кровопийцами, — «Брифинг планировалось провести позже!» — но было поздно. Его заметили, и Скитер, одной из первых, двинулась к нему, расталкивая всех, кто оказывался на ее пути. «Да, милая Моргана! Что же за день сегодня такой?! Сначала Дамблдор, теперь эта!» Нет, Скиттер могла быть полезной временами, но не редко ее привычка раздувать из мухи слона и везде искать сенсацию вылезала боком даже ему. Да и вообще! Он собирался провести полномасштабное интервью, как только у него бы появились хоть какие-то реальные ответы! Что-то, чем он смог бы на время успокоить взволнованную недавними событиями общественность. Что-то, на что он мог бы опереться и чем прикрыться в случае нужды. Но пока ничего толкового не было! Расследование еще продолжалось, а пропавшие мальчишки так и не были найдены! Единственное, что было — это обнаруженный в сундуке Аластор Грюм, и тот факт, что вместо него весь прошедший год в школе преподавал, казалось бы, давно умерший Пожиратель Смерти… «Стоп… Точно! Пожиратель! Бартемиус Крауч-младший! Вот на что можно упирать! И даже нанести серьезный удар по репутации Дамблдора! Это ведь он допустил, чтобы в Хогвартсе целый год преподавал преступник скрывающийся под обороткой! Ну, конечно!» Как только в мозгу Корнелиуса всплыла эта идея, его настроение мгновенно улучшилось. Еще бы, такой шанс! Его просто нельзя упустить! Поэтому, когда журналисты оказались прямо перед ним, наперебой задавая вопросы, он уже был готов, зная, что говорить и на кого повесить всех собак! А репортеры были только рады вгрызться в брошенную им кость. Фадж уже по глазам видел, как в мозгах этих любителей сенсаций всплывали скандальные заголовки. «Впрочем, не мудрено». Исключая короткое интервью сразу после того, как стало известно об исчезновения Поттера и Диггори, Корнелиус строго-настрого запретил любые контакты с прессой для всех работающих над этим делом, а сам ограничивался лишь парой ничего не значащих фраз настаивая на том, что нельзя терять времени зря и что эти первые дни самые важные. Но особенно он ограждал, от этих самых контактов с прессой, Дамблдора, прекрасно зная, какую лапшу тот умеет навешивать и даже зная, что или точнее кого, раздражающий старик стал бы выставлять как первопричину всех бед. К сожалению, когда в разговоре был затронут Хогвартс, а соответственно и полная безответственность директора, журналисты резво переключились на стоящего рядом с министром Дамблдора, который и так постоянно норовил влезть в разговор. Корнелиусу пришлось приложить немало усилий, чтобы все же не скривиться в ответ на столь беспардонное поведение старика. «Ну ничего, все равно тебе никто не поверит! Ты лишь выставишь себя идиотом, Дамблдор! И как бы тебе этого не хотелось, но этот фарс не то, что позволит тебе занять мое место!» В глазах Фаджа, Дамблдор был всего лишь наглым выскочкой, который жаждал власти. Но всех занимаемых мест старику оказалось мало, и теперь тот ломает комедию, чтобы с помощью «возвращения Того-кого-нельзя-называть», вновь достичь высшей точки в своей карьере! О, Фадж отлично помнил, как это было во время прошлой войны! Тогда вся власть была сконцентрирована в руках старика! Ничто не решалось без его непосредственного участия! «И теперь, когда его власть стала слабеть, он вновь хочет разыграть ту же карту! Напугать общественность мнимым возвращением Того-кого-нельзя-называть, и добившись полной лояльности и поддержки народа занять еще и кресло Министра Магии! Мое место! Мало тебе должностей директора Хогвартса, Верховного чародея Визенгамота и Президента Международной конфедерации магов?! Мало?! Нет границ твоей жадности, Альбус!» Но вещать о новом наступлении темных времен, возвращении Темного Лорда и активно призывать сплотится вокруг Света, тому удалось недолго. И подгадил директору даже не он, а чуть ли не кинувшийся на того Амос Диггори. Сразу после появления непонятно откуда взявшегося мужчины, Корнелиус заметил за спиной того и миссис Диггори, взгляд которой с точностью повторял ненависть и ярость отражавшуюся на лице ее мужа. Говоря откровенно, Фаджу даже стало немного не по себе — а ведь это даже не он был объектом гнева супругов! — столь ярыми были демонстрируемые парой негативные чувства. Не то что бы он не мог их понять. Как-никак, пропал их единственный сын. «Но что я могу сделать?! Авроры делают все, что в их силах ища двух пропавших студентов! Но пока никаких новостей, мальчики словно сквозь землю провалились!» К счастью, пока все крики, неудобные вопросы и претензии были предъявлены непосредственно Дамблдору, и Фадж имел удовольствие наблюдать, как тот всеми силами пытался увильнуть от прямого ответа, заводил свою старую шарманку, что «во всем виноват Темный Лорд, а он здесь вообще тут совершенно не причем». Корнелиус едва не фыркнул. «Ага, не причем. Всего лишь директор школы, который несет полную ответственность за учеников, и по совместительству организатор турнира, во время которого вышеуказанные ученики и пропали! А скорее всего — были похищены…» — Я уверен, что нашему достопочтенному министру известно куда больше меня, всего лишь скромного директора школы, — в какой-то момент заявил Дамблдор и Фаджу пришлось приложить все силы, чтобы сдержать порыв благодарно пожать тонкую старичью шею. «Вот гнида бородатая!» Репортеры тут же, словно стая голодных оборотней почуявших добычу, повернулись к нему. Нервно промакивая платком вмиг вспотевший лоб под котелком, министр пытался как можно быстрее сообразить, чем бы мог объяснить отсутствие каких-либо новостей о пропавших мальчишках. «Мордред, да какое объяснение тут придумать?!» Но что удивительно, отвечать ему не пришлось. Не обращая никакого внимания на журналистов, словно тех и вовсе нет, прямо к нему прошел глава Аврората Руфус Скримджер. Спокойно уведомив, что у него есть срочные новости, Руфус взглянув на чету Диггори и обратился уже к ним. — Мистер и миссис Диггори, думаю, то что я скажу заинтересует и вас. — Что? Не заговаривайте мне зубы вы… — Мы нашли вашего сына. Седрика Диггори, — тут же перебил все еще заведенного главу семьи Скримджер, тем самым заставляя того застыть. — Что? — почти одновременно выдохнули супруги Диггори, теряя всякую враждебность. — Он жив. И сейчас находится в маггловском госпитале. Как он там оказался следствию еще предстоит выяснить, но мои люди уже сейчас решают вопрос о его переправке в госпиталь Святого Мунго. Думаю, совсем скоро вы сможете с ним встретиться, — скупо объяснил Руфус и повернувшись обратно к нему добавил. — В ближайшее время отчет об этом будет на вашем столе, министр, но я посчитал, что в общих деталях сообщить вам о нашей находке можно уже сейчас. Тот незаметно покосился в сторону репортеров, и Корнелиус ощутил почти физическую необходимость выписать этому человеку внушительную премию. Но еще больше это желание усилилось, когда тот своим высказыванием перетянул на себя внимание возбужденных журналистов. — А как же мистер Поттер?! — Известно ли что-то о мистере Поттере?! — Вы что-то выяснили о мистере Поттере?! — Сможет ли мистер Диггори опознать похитителя?! — У вас уже есть какая-то информация о похитителях?! Репортеры тут же засуетились, наперебой задавая свои вопросы, обступая главу аврората почти со всех сторон, но тот явно не собирался им потакать, отвечая коротко и лишь по существу. «Молодец, Руфус!» — едва не всплакнул от радости Корнелиус, и злорадно ухмыльнулся, завидев кислую физиономию Дамблдора. «Ничего, подожди еще немного и твое лицо станет еще более кислым!» Корнелиус уже знал, что ему нужно делать. *** В этот раз, Гарри впервые проснулся до того, как Хебби пришел бы его будить. Впрочем, этой ночью он почти и не спал. В голове было слишком много мыслей, и он не был уверен хорошо это или плохо. Но подумать точно было о чем. А по итогам бессонной ночи, юноша смог прийти к нескольким выводам. Во-первых, теперь он знал, что за странные ощущения испытал во время ритуала. «Похоже, тогда я чувствовал как осколок души Волдеморта отделяется от меня и переходит обратно к законному владельцу». Но данный факт объяснял не все. Он объяснял лишь чувство потери и неясное облегчение, но… «Тогда я чувствовал не только это. Было и ощущение зарождения чего-то… нового? Чего-то… волнительного… очень важного…» Гарри не знал, как объяснить это по другому. Это чувство… Очень странное чувство. Но суть была в том, что как бы стыдно или неловко ему не было это признавать, но он помнил, то приятное ощущение почти осязаемого единения с кем-то. Словно невидимая нить или связь. «…Значит ли это, что несмотря на то, что хоть крестража — вроде так, Волдеморт, назвал этот осколок? — во мне больше нет, между нами все еще есть какая-то связь?» Пока Гарри не мог ответить для себя на этот вопрос. Он знал не достаточно. Но все же, из их разговора он смог прийти ко второму своему выводу. «Волдеморт что-то знает». Где-то к концу их беседы стало просто очевидно, что Темный Лорд что-то скрывает и рассказал далеко не обо всем, что ему известно. «И-и-и… это даже не особо удивительно. Волдеморт, в принципе, не был обязан рассказывать мне хоть что-то». Тот мог просто отказаться объясняться. Ведь Гарри все еще оставался лишь пленником. — «Не важно, что я заперт не в камере. Я не могу покинуть это место по своей воле, а значит я именно пленник. А никакой не «гость» как бы Волдеморт на этом не настаивал» — А это значило, что никаких прав у него здесь нет. Это был дом Волдеморта, его территория, а значит и его правила. Тот не был обязан даже извиняться за свое грубое поведение во время приступа. «В конце концов, даже Дурсли, бывало, вели себя со мной намного хуже. Но от них извинений я никогда не слышал. Тетушка лишь вопила какой я неблагодарный, а дядя Вернон — сколько денег идет на такого урода как я. А Дадли… ну, Дадли, в принципе, никогда не считал, что должен перед кем-то извиняться. Он всегда был просто большим придурком, которому все можно». Вот и выходило, что Волдеморт мог бы вести себя с ним сколько угодно грубо или жестоко. Сейчас положение Гарри было даже ниже, чем у Дурслей. Но тот почти не проявлял агрессии. Включая и те случаи, когда она была бы оправдана. Например во время глупой истерики Гарри или его откровенно грубых обвинений. Темный Лорд не заткнул его парой взмахов палочки. Не заставил корчится на полу, жалея о своей несдержанности… И из этого выходил уже третий вывод. «Волдеморт, действительно, не собирается причинять мне вреда. По крайней мере нарочно или без серьезной на то причины». Вообще, не считая поведения во время приступа, мужчина вел себя с ним вполне учтиво и даже спокойно реагировал на все подозрения и истерики. Пока — «Пока» — Темный Лорд в основном, казалось, старался соответствовать всем своим заявлениям и уверениям. А уверял он Гарри в том, что зла ему больше не желает. «По крайней мере, пока я не вырасту. И то, только если сам уже будучи взрослым, стану лезть на рожон… И-и-и это хорошо, наверное? То есть, находиться в одном доме с Волдемортом все еще жутко. Очень жутко! Того факта, что он Темный Лорд и массовый убийца ничто не отменит… но… приятно знать, что Реддл правда не бросится на меня в какой-то момент просто… потому-то! Потому что я сказал что-то не так! Посмотрел не так! Или недостаточно низко склонил голову, здороваясь за завтраком!» И возможно, теперь Гарри чуть больше верилось, что когда-то его, действительно, отсюда выпустят. И даже, не вперед ногами. Вздохнув, он сбросил с себя одеяло и свесил ноги с кровати. Согласно его внутренним часам, Гарри, предполагал, что сейчас где-то около семи часов утра — умение хорошо ориентироваться во времени сохранилось со времен ранних подъемов у Дурслей, ведь если он не вставал вовремя сам, то его будила тетя и далеко не самым вежливым и приятным способом — завтрак был в восемь, а значит, у него был еще целый час свободного времени. На то чтобы умыться, почистить зубы, переодеться и попытаться — безуспешно — привести свои волосы в вид отличный от вороньего гнезда, у него ушло всего около получаса. За это время, как раз, появился Хебби, заметив Гарри вполне бодрым и почти готовым к завтраку, домовик счастливо заулыбался и начал лепетать что-то о том, какой маленький гость молодец. На этом моменте, Гарри, наверняка немного покраснел. Он привык к странным восхвалениям Добби, но вот такая, немного детская похвала, была непривычна. Так, за всю жизнь, его хвалила разве что миссис Уизли, правда, ее похвала куда чаще, была похожа на сюсюкание. Это было очень странно, и тогда он испытал скорее сильную неловкость, нежели что либо еще. Но вот Хебби говорил с такой искренней гордостью и радостью, что Гарри только и оставалось смущенно отвернуться, рассеянно собирая в стопку книги, которые вчера разбросал по столу. У него так и не получилось вернуться к ним после шокирующего разговора с Волдемортом. Слушая радостное лепетание домовика, юноше некстати вспомнился еще один момент вчерашнего вечера о котором он не был уверен что и думать. Нет, он знал, что Темный Лорд явно не склонен к шуткам, но почему-то, когда тот сказал, что пришлет домовика с чаем и шоколадом, Гарри был склонен не воспринимать это заявление всерьез. Каково же было его удивление, когда, спустя менее, чем через десять минут после ухода Волдеморта, в его комнате, действительно, появился Хебби со свежезаваренным чаем и подносом заваленным всевозможными сладостями. Уходить же домовик сразу наотрез отказался, ссылаясь на приказ хозяина. А после, еще несколько минут причитал о том, как тот беспокоится о своем маленьком госте и просил не злиться на его хозяина. Объяснял, что тот не со зла, просто сейчас в очень плохом состоянии и сам же, на самом деле, от этого страдает больше всех. Тогда как и сейчас, Гарри лишь неловко покивал на все слова домового эльфа, не уверенный стоить ли что-то отвечать. Да и что? Каким бы сейчас ни было его мнение о Волдеморте, он все еще не считал безопасным обсуждать того с кем-то в этом доме, будь это домовики или Нагайна. Гарри сомневался, что хотел бы чтобы любые из его неосторожных слов дошли до ушей Темного Лорда. Когда до начала завтрака осталось всего десять минут, Хебби поспешил оповестить его об этом и спросил нужно ли ему проводить Гарри к столовой. В этот раз гриффиндорец предпочел отказаться, за прошедшие дни этот конкретный маршрут он вполне запомнил. А когда домовик исчез, Гарри зачем-то аккуратно поправил на себе все еще непривычную для него жилетку. Юноша не совсем понимал, зачем носить подобное в доме, где его не увидит никто кроме Волдеморта, змеи и пары домовиков, но Хебби крайне настаивал на присутствии данной вещи в гардеробе «благородного юного волшебника» и следил, чтобы Гарри ее обязательно носил. Тихо отворив дверь, он с опаской выглянул в коридор… совсем не так как подобает храброму гриффиндорцу, но… почему-то выйти без предварительного осмотра было некомфортно. Хотя что его гляделки бы изменили? Вздохнув и внутренне ругая себя за глупое поведение, Гарри направился в сторону столовой. Но войдя в пустую комнату он растерянно огляделся. Раньше, каждый раз, неважно приходил он вовремя или опаздывал, Волдеморт уже был на месте, но сейчас… «Стол уже накрыт, но его нет… как-то не похоже на него». Еще раз оглядев комнату и даже выглянув в коридор по которому пришел, Гарри убедился, что по близости никого нет. Немного замешкавшись, он направился к столу. «А я вообще могу садиться за стол до того как это сделает хозяин дома?» Вот уж, когда пожалеешь, что совсем не знаешь правила этикета. Случайно оскорбить Темного Лорда ему не хотелось бы, но и просто продолжать так стоять казалось неимоверно глупым. Но не успел он прийти к какому либо решению, как послышались тяжелые шаги и Волдеморт вошел в комнату. Гарри невольно дернулся и взглянул на хмурого мужчину. Но тот, смерив его усталым взглядом и бросив тихое: «доброго утра», направился к столу не сказав больше ни слова. Гарри ошарашено проводил Темного Лорда взглядом, и лишь потом сообразил тоже занять свое место. «Что-то произошло?» — мысленно недоумевал он исподтишка рассматривая мужчину напротив. Темный Лорд выглядел жутко помятым и уставшим. *** Утро для Темного Лорда не задалось с самого начала. Что, впрочем, неудивительно. Подтверждения теории о том, что мальчишка Поттер, до недавнего времени, являлся его крестражем уже было отвратительной новостью. А уж связь между ними… У него начинал дергаться глаз уже при одной только мысли, как он будет объяснять все Поттеру. А в том, что объяснять придется — сомневаться не приходилось. Том, даже просто прислушавшись к себе, вполне мог ощутить пока еще слабые шевеления их связи. Но он был уверен, пройдет совсем немного времени, прежде чем связь начнет активно раскрываться и тогда… «…даже Поттер не сможет оказаться настолько недогадливым, если не сказать больше, чтобы не заметить нечто странное». Говоря откровенно, будь на месте мальчишки Поттера кто-то другой, Том почти наверняка предпочел бы просто умертвить невезучего человека. Слишком большие риски несла подобная ментальная, а скорее всего и магическая, связь. Сам Том уже имел в полном распоряжению большую часть воспоминаний Поттера, и в какой-то момент мальчишка тоже наверняка узнает о нем все. Добавить к этому еще трансляцию эмоций и чувств, и картина уже выглядит предельно удручающе. А ведь возможны и другие последствия. Слишком уникален их случай, чтобы с уверенность заявлять что никакие другие эффекты не проявятся позже. Разорвать такую связь без серьезного вреда для обоих — нельзя. Вот и выходило, что убийство одного из пары связанных магов самым оптимальный вариант, но… Убивать себя Том не собирался, ему все еще предельно претила идея смерти. «А убить Поттера…» Скрипя зубами от раздражения, Темный Лорд признавал, что Поттера он убить не мог. Как только в его мозгу всплывала подобная идея, решающая сразу все проблемы разом, его… со-ве-сть — «Мерлин, какая же неудобная вещь!» — нагло поднимала голову вверх и напоминала что гриффиндорец не только являет ребенком — убийство которого уже само по себе является низостью — но еще и ребенком, перед которым у него, Тома Марволо Реддла, прорва долгов. И ладно, возможно совесть он смог бы еще как-то заткнуть, Темному Лорду не привыкать, только вот Магия на подобные поступки глаза закрывать точно не будет. И если его безумная версия данный факт с удовольствием то и дело игнорировала, то Том себе подобную дурость позволить не мог. Вот и получалась патовая ситуация. Он, Темный Лорд со стажем и крайне скверной репутацией, оказался прочно связан с Гарри Поттером, Избранным и Героем Света. Ребенком, который вернул ему здравомыслие… и родителей которого он убил. «Да и его самого пытался убить несколько раз…» Новая волна стыда накрыла с удвоенной силой. А нестабильный разум с радостью стал подкидывать другие фрагменты воспоминаний, где Волдеморт пытал, убивал или еще каким-либо образом проявлял самые неприглядные стороны своей сущности. Но приближение срыва, что удивительно, Том не почувствовал. Только отвратный стыд, вину и непомерное раздражение на то, что вообще оказался в подобном положении. За годы безумия, он успел натворить столько, что в пору вешаться. Но вообще, самый пик безумия Волдеморта, пожалуй, приходился на последние несколько лет до его развоплощения. Все, что было «до», Том, еще скрепя сердцем мог принять, но «эти годы». Все, что он творил во время «этих лет», просто не желало укладываться у него в голове и некоторое время он даже на полном серьезе пытался отрицать особо неприятные события и свои мерзкие поступки. Только вот подступающие срывы, которые всегда сулили подобные отрицания, недвусмысленно намекали, что с жестокой реальностью мириться придется. Хочет он того или нет. Правда, процесс принятия в этот раз от чего-то сопровождался несвойственным ранее Тому пьянством. Воспринимать на трезвую голову некоторые сваливающиеся на него факты он просто не мог. Похоже, их разговор с Поттером стал последней каплей. Темный Лорд нуждался хотя бы в кратковременном забытии, что на данном этапе мог подарить ему лишь крепкий алкоголь. Поэтому, наверное, не слишком удивительно, что на следующее утро он проснулся с жуткой головной болью, крепко держа в одной руке бутылку огневиски, а второй обнимал Нагайну, уткнувшись лицом в ее блестящую чешую. Как выяснилось, после короткого расспроса, змея почувствовала нечто странное по их связи «фамильяра-хозяина» и решила проверить все ли с ним в порядке. В результате же, нарвалась на горестные пьяные стенания о несправедливости жизни, а позже, и вовсе была нагло заграбастана и использована в качестве подушки-обнимашки. Шокированная змея вовсю таращилась на него, но кажется не была сильно против объятий или совместного сна. Скорее наоборот, рада вниманию, только тихо сетовала на перегар. Смущенно откашливаясь, Том все же выбрался из обвивающих его змеиных колец и наколдовал «Темпус». К счастью, исходя из показанного времени, его старая привычка всегда и в любом состоянии просыпаться в одно и тоже время, а именно — в семь часов утра, была все еще при нем. И это хорошо, потому что ему еще предстояло избавиться от головной боли, тошноты и отвратного запаха алкоголя, что шлейфом развевался вокруг него, служа молчаливым напоминанием о ночном пьянстве. «Нет, такое решение проблем мне определенно не подходит. Сплошные убытки», — жаловался про себя Темный Лорд, стаскивая с плеча мантию. Ему просто необходим был холодный душ, чтобы хоть немного прийти в себя. При этом, он не забыл, отослать домовика за Антипохмельным зельем. Обычно, Том предпочитал использовать зелья сваренные собственноручно или кем-то из доверенных ему лиц, но в сложившейся ситуации — был готов согласиться на любое. «Даже из этой ободранной аптеки Малпеппера, что на Косой аллее». …Контрастный душ и зелье, действительно, немного улучшили его самочувствие и внешний вид, но… если до этого Темный Лорд выглядел как труп двухнедельной давности, то сейчас, как вчерашний покойник. Что тоже, увы, не лучший видок, даже беря в расчет его новую змеевидную внешность. Но к большому сожалению Тома, маскирующие или косметические чары на его новом теле не держались дольше пары минут, тут же попросту развеиваясь. Он полагал, что дело в его нестабильности и это касалось не только души и психики, но и магии. Магический фон вокруг его тела не допускал поддержание каких-либо чар на постоянной основе. Устав от бессмысленных попыток хоть как-то замаскировать свое прискорбное состояние, Том сдался и решил просто игнорировать любые вопросы или недоумевающие взгляды мальчишки. «В конце концов, не припомню, чтобы Поттер меня особо разглядывал. Какая разница, если моя отвратная внешность на денек станет еще немного хуже?» Том не обманывался, он и без следов попойки выглядел ужасно, и в его дальнейших планах конечно же есть пункт исправить это прискорбное упущение. Но пока состояние его души и разума было объективно важнее внешности. Тяжело вздохнув, он повернулся к двери. Завтрак уже должен был быть подан, а он ненавидел опаздывать. Но его остановил внезапный громкий глухой стук в окно и еще более громкое недовольное ухание. Развернувшись, Том имел возможность лицезреть часто машущую крыльями полярную сову, которая судорожно пыталась выровнять свое положение после того, как со всей силы вписалась в оконное стекло. Удивленно вскинув отсутствующие брови, Том воззрился на сову, которая определенно принадлежала Поттеру. Впрочем, заметив два письма привязанных к злобно пыхтящей птице, он сообразил, что, похоже, это друзья гриффиндорца решили таким образом передать свой ответ на недавнюю весточку. Коротко взмахнув палочкой, он открыл окно, обездвижил сову и пролевитировал к себе не обращая никакого внимания на угрожающие взгляды последней. «Сова определенно пошла в хозяина. С характером». — Если будешь послушной, я разрешу тебе встретится с твоим любимым хозяином. Сова тут же присмирела и стала сверлить его взглядом, которым можно было расшифровать лишь как: «А ты, часом, мил не_человек, не лжешь мне?» Том фыркнул, и отвязав письма передал птицу тот час же вызванной Дорри. Спрятав конверты в карман мантии, он наконец покинул комнату. И лишь оказавшись в столовой, он вспомнил о своем внешнем виде, который так и не удалось привести в надлежащий вид. Реакция Поттера, пожалуй, была ожидаемой, но все равно вызвала нелепое желание стыдливо прикрыть лицо. Впрочем, подобным порывам он потворствовать не собирался, и предпочел сделать вид, словно все как обычно. А вот мальчишка может и пытался как-то скрыть свой интерес, но на деле… *** …Гарри во всю таращился. Как бы он не старался, но глаза просто так и норовили снова взглянуть на усталого и, кажется, немного раздраженного мужчину. Под глазами у того залегли глубокие тени, а цвет лица кроме привычного бледно-серого, стал отливать нездоровым оттенком зелени. Да и весь вид Темного Лорда будто слегка поблек за прошедшую ночь. Даже вчера, во время своего приступа, Волдеморт не выглядел настолько… измученным? Но спрашивать о том, что случилось Гарри, не спешил. Как ни посмотри, но самочувствие Темного Лорда точно не было его делом. Скорее, он полагал, что подобными вопросами, наоборот, вызовет либо гнев, либо холодное отчуждение мужчины. И сейчас, Гарри не был так уж уверен, что из этого является худшим вариантом. Погрузившись в свои мысли, Поттер рассеянно передвигал по наполовину опустевшей тарелке листик салата. В себя же его привел пристальный взгляд и тактичное покашливание. Резко, испуганно вскинув голову, он встретился взглядом с Волдемортом, который положил на стол два конверта и сейчас показательно подвинул их в сторону Гарри. На секунду он замер в непонимании, но промелькнувшая в мозгу несмелая догадка заставила сердце забиться чаще от накатившего волнения. — Это?.. — Это ответные письма от твоих друзей, — подтвердил Волдеморт. — Они послали их с помощью твоей совы, но поскольку на территории особняка стоит особый барьер, включающий в себя и то, что любая корреспонденция и письма направляются исключительно хозяину дома, они оказались у меня, — сухо объяснил Темный Лорд, наблюдая как Гарри с трепетом берет в руки конверты. — Скажу сразу, я их не вскрывал и не читал. Но в любом случае, независимо от содержимого, я бы попросил тебя оставаться благоразумным. Мне бы не хотелось предпринимать каких-либо мер для ограничения доступных тебе сейчас передвижений, но если ты меня к этому вынудишь… Волдеморт не закончил свою мысль, но Гарри и так прекрасно понял вложенное в слова предупреждение и быстро закивал. Письма он спрятал во внутренний карман жилетки, подавив первый порыв ознакомится с содержимым прямо за столом. «Лучше в комнате». Если внутри действительно есть нечто, что могло быть воспринято Темным Лордом как неподходящее, Гарри не хотел бы выдать это своим выражением лица. Но было в сказанном Темным Лордом еще кое-что, что взволновало юношу. — Письмо принесла Хедвиг? — спросил он, а после сообразив добавил. — Это была белая полярная сова? Волдеморт бросил на него нечитаемый взгляд, от чего Гарри показалось, что его уточнение было не совсем уместным. — Если тебя интересует, все еще ли твоя любимица здесь, то мой ответ — да. Если захочешь, может попросить эльфа провести тебя в совятню. Она там. Но я бы попросил не отправлять с помощью нее никаких писем. Эта птица слишком уж приметная и известная. Да и вообще, воздержаться от писем на некоторое время. — А? — Может быть позже, но сейчас точно нет, — расплывчато ответил мужчина и Гарри кивнул разочарованно повесив голову. Но наверное ему нужно быть благодарным и за эту весточку? Ожидать большего было как минимум глупо. Волдеморт же, видимо, посчитав на этом разговор оконченным, притянул ближе появившуюся на столе газету и отпил немного кофе из стоящей перед ним чашки. Гарри уже давно заметил за Темным Лордом эту привычку. Стоило тому покончить с основными блюдами, как тот тут же брался за газету и обязательно в компании крепкого кофе, аромат которого гриффиндорец мог прекрасно почуять даже со своего места. А вот ему кофе никогда не подавался. Однажды, спросив об этом у Хебби, Гарри получил строгий взгляд и короткую лекцию о вреде кофеина на молодой организм и что хозяин запретил подавать гостю этот напиток, но если у него есть какие-либо другие пожелания, то они с Дорри их обязательно выполнят. Честно говоря, подобное, тогда Гарри ошеломило, но добавило еще одну мелочь в копилку незримой заботы Темного Лорда. Это было неловко, но от чего-то очень приятно. Гарри, в жизни, никогда не баловали заботой или вниманием. Но когда эти действия становились в один ряд с Волдемортом, он не уставал ругать себя за излишнюю доверчивость и легковерность. «Он наверняка просто пытается ослабить мою бдительность. И даже если его действия не подразумевают ничего плохого, я не могу позволить себе неосторожность в отношении этого человека. Все таки, Темными Лордами не просто так становятся, к тому же, Реддл даже и не отрицает, что не является хорошим человеком. Да, он больше не безумен, но делает ли это его менее опасным? Спорный вопрос. Вполне возможно, что такой думающий Волдеморт представляет даже большую угрозу, чем сумасшедший монстр». Гарри еще прекрасно помнил, как легко манипулировал и обманывал Том-из-дневника, а ведь тому было всего шестнадцать. Крайне наивно было бы считать, что повзрослевший Том Реддл будет глупее своей младшей версии. Придя к такому выводу и покончив со стаканом апельсинового сока — в итоге именно на этот напиток пал выбор Гарри — он уже собирался поблагодарить за еду и тихонько уйти, но заметив выражение лица Реддла, вчитывающегося в газету, остановился. Тот смотрел на какую-то статью так, словно не был уверен: удивляться ли ему ее тупости, радоваться ей или злиться. В итоге, тот хмыкнул и насмешливо проговорил проводя пальцами по какой-то строчке: — Как интересно. — Что интересно? — осторожно уточнил Поттер. Он не был уверен, что Темный Лорд мог посчитать интересным и стоит ли ему вообще это знать, но природное любопытство все же давало о себе знать. — Да вот видиш-шь ли, Поттер, — слегка шипя начал Волдеморт. — Наш общий знакомый, тот который директор Хогвартса, на днях заявил во всеуслышание, что как бы Темный Лорд вернулся и убил, ну или держит в плену, Мальчика-который-выжил. И смею предположить, это не первое подобное заявление, но по какой-то причине… скорее всего, элементарной трусости действующего министра, эти заявления не попадали в газету раньше. А вот теперь… Гарри задержал дыхание и невольно заелозил на стуле. — Тогда, если тайна раскрыта, ты… отпустишь меня? Ведь все равно скрывать уже нечего, а ты говорил… Ты же не убьешь меня теперь? — сглотнул он внезапно напрягшись. Лорд хмыкнул. — Нет, не убью, но ты не учел пару деталей, Поттер. Во-первых, старику никто не поверил, посчитав бредом. Да, и министр крайне настойчиво все опровергает. А во-вторых… откуда Дамблдор вообще об этом узнал? — задумчиво вопросил Волдеморт всматриваясь в газету словно надеясь отыскать в той ответ на свой вопрос. — А? — опешил Гарри. — Ну сам подумай, Поттер, ты же уже не ребенок, — насмешка в голосе стала более явной, как и четкое ощущение того что Темного Лорда отчего-то забавляет вся эта ситуация. — О том, что произошло в тот памятный день на кладбище, знают исключительно обитатели этого дома и никто больше. Несчастный Седрик Диггори, которого похоже, наконец, нашли, помнит лишь крохи на которых нельзя строить никаких догадок. Уж это я тщательно проверил… — Что?! Но-но… Но он же умер! Я сам видел как… — Что ты видел, Поттер? — ухмыляясь спросил Темный Лорд. Гарри подскочил на стуле, но ответить так и не смог. Перед глазами был Седрик неподвижной куклой лежащий на сырой земле кладбища. Гарри словно заново ощутил весь ужас, который испытал в тогда, но теперь внутри рядом со страхом трепетала и маленькая отчаянная надежда. Волдеморт вдруг недовольно поморщился и отмахнулся от его взволнованного взгляда. — Не умер он. Обязан жизнью криворукости Петтигрю. Парень лишь приложился головой о надгробие и отключился, неприятно, но не смертельно. Теперь я могу продолжить свою прерванную мысль? Гарри не смог подавить счастливой улыбки и кивнул. «Седрик жив! Жив! Я не стал причиной его смерти! Да, судя по словам Волдеморта, Седрик все равно пострадал… но он жив!» Наблюдая за Поттером, Волдеморт насмешливо хмыкнул и продолжил. — Так вот, от Диггори Дамблдор ничего бы не узнал, даже покопавшись в его воспоминаниях. Ты поведать о том, как обстоят дела, не мог, по понятным нам обоим причинам. Нагайна же является огромной змеей, а змеустов в этих краях кроме нас двоих не водится. Барти, насколько могу судить, скорее вскрыл бы себе глотку ножом для конвертов, нежели рассказал бы хоть что-то старику. Остается Петтигрю… ммм… — тот задумался. — Петтигрю в голове которого я обнаружил слишком сложную как для этого червя защиту, что мне еще только предстоит сломить. Откуда она взялась? И если это он все рассказал старику, с чего тогда вообще принимал участие в ритуале моего возрождения? Какой смысл? И какая же связь между этими двумя? Конечно, все еще существует вероятность, что в рядах моих Пожирателей присутствуют и другие предатели, но… Все сигналы меток что могли бы оповестить их о моем возвращении были почти сразу же принудительно заблокированы мной. Поэтому, даже если есть еще предатели от них узнать ничего стоящего Дамблдор не смог бы. Так вот, и возникает вопрос: как он узнал? Или он знал заранее? Дело исключительно в Петтигрю или в чем-то другом? Интерес-с-сно… Гарри слушал размышления Волдеморта с затаенным дыханием, еще в середине речи, стало очевидно, что мужчина больше не разговаривает с ним, а полностью погрузился в собственные мысли и догадки. Но это было неважно. Важно было, что Поттер сейчас чувствовал себя так, словно его пыльным мешком по голове стукнули. Радость от недавних хороших новостей развеялась словно ее и не было. Он никогда особо не задумывался о мотивах или источниках осведомленности директора. Тот был светлым волшебником, что, казалось, стремился всегда и всем помочь и для Гарри этого было вполне достаточно… Но слова Волдеморта неожиданно сильно пошатнули этот благостный образ. Первым порывом было все отрицать. Ведь Дамблдор хороший! Он Великий Светлый Волшебник! И никогда не стал бы связываться с таким, как Петтигрю! Но… Темный Лорд был прав. О том, что произошло на кладбище знали только они, Нагайна и двойка Пожирателей в подвале — о присутствии некоего Барти Крауча-младшего он совсем недавно узнал при еще одной встрече с Нагайной, которая и поведала о двух Пожирателях в подвале, худого и верного Лорду и жирной крысе, которую змее не терпелось сожрать. — Так откуда? Дамблдор просто не мог знать… «Только если, он как-то связан с Петтигрю…» Связан с человеком, который предал родителей Гарри. Человеком, ставший одной из причин их гибели, и того, что его крестный оказался в Азкабане. Человеком, сыгравшим не последнюю роль в разрушении детства и жизни Гарри Поттера. Его замутило. Даже думать о таком огромном предательстве человека, которому Гарри искренне верил, было больно и мерзко. Горло душили злые слезы. Но он сдержался. «Не при Волдеморте». Показывать мужчине свою слабость не хотелось. Поэтому, отодвинув стул, он поднял и пряча глаза удалился не забыв попрощаться и попросить газету для ознакомления. Он хотел знать правду. «Ведь все еще остается шанс на то, что это всего лишь козни Волдеморта, правда же?» Но даже ему самому эта мысль показалась притянутой за уши.