Теодора. Жизнь после

Я лежу на кровати и смотрю в потолок. Слёзы текут по лицу, смешиваясь с тенями. В руке — бутылка виски. Кажется, это уже вторая. Или четвертая. Я судорожно делаю глоток, а потом швыряю её в стену. Стекло разлетается на мелкие осколки, капли виски стекают по стене, оставляя тёмные следы. Вопросы «Почему это происходит со мной?» и «За что?» терзают меня. Но больше всего я чувствую отчаяние. Я так долго искала себя, но каждый раз оказывалась не там. Я здесь чужая. Моё время закончилось в 1912 году. Один неверный шаг — и меня уничтожат, а вместе со мной и Джона. Я закрываю глаза. В голове звучит голос, напоминающий о том, как я оказалась здесь. В тот момент, когда я позволила себе выжить, всё изменилось. Я стала проклятием, которое невозможно уничтожить. Я не могу быть ни с кем. Я встаю с кровати и подхожу к окну. За окном — ночной город, который никогда не спит. Люди спешат по своим делам, не подозревая о том, что за ними кто-то наблюдает. Я чувствую себя призраком, который не может найти своё место в этом мире. Я хочу вернуться назад, но не знаю, как. Я хочу исчезнуть, но не могу. Я проснулась с первыми лучами теплого, но тревожного солнца. В голове гудел беспокойный, прерывистый рой мыслей, словно комары, назойливо жужжащие в темноте. Меня накрыла волна тошноты, и я с трудом добралась до зеркала, чтобы взглянуть на свое отражение. То, что я увидела, заставило меня отшатнуться. Тушь размазалась по щеке, глаза опухли от пролитых слез и выпитого алкоголя, а губы потрескались и пересохли. Лицо выглядело как маска, искаженная болью и отчаянием. В этот момент я поняла, что самобичевание стало моим единственным спутником. Я во всем винила себя. Винила за то, что не смогла спасти тех, кто был мне дорог. Винила за то, что не смогла справиться с эмоциями. В тот вечер Томас пришел спустя несколько часов. Его голос звучал глухо. Он сообщил, что Дариус, Марсель и Джейми мертвы. Их души забрали без возможности сделки, без единого шанса на спасение. Нас раскрыли, и я была причиной их гибели. Я не помнила их лиц, но знала, что они ушли навсегда. Их голоса, смех, улыбки — все это исчезло вместе с ними. После этого разговора я, словно в тумане, побрела домой. Я не попрощалась с Джоном. Отчаяние окутало меня, как плотный кокон, и я не хотела ни с кем говорить. Он пытался связаться со мной, но я не отвечала. Мы и провели вместе две ночи, но после того, что произошло, я чувствовала себя чужой.  Я посмотрела на часы. Время перевалило за полдень, а я всё ещё сидела в пижаме, утопая в облаке подушек на диване. Прохладный душ помог прийти в себя, а плотный макияж скрыл следы усталости. Но что-то было не так.  Я взяла телефон и набрала номер Мартины. Мы договорились встретиться вчера, но я ограничилась коротким сообщением: «Привет, у меня дела, встретимся позже». Теперь чувствовала себя виноватой. — Это я. Привет, — раздался мой голос в трубке. — Извини за вчера. Работа навалилась, и я побежала в офис. У нас срочная статья, все внештатники были привлечены. — Приветики! Да ладно, всё нормально, — ответила она. — Мы посидели с Йоке, и она очень расстроилась, что не смогла с тобой познакомиться. Представляешь, она хотела назвать свою дочь так же, как тебя. Я замерла. — Йоке? Её так зовут? — Да. Необычное имя, но мы познакомились, когда я работала частной швеёй, а ей нужно было подшивать форму. Вот так и подружились несколько лет назад. — Может, всё-таки встретимся? Хочется посмотреть на неё, — сказала я, чувствуя, как внутри разгорается любопытство. — Только если ты полностью свободна от работы! — шутливо ответила Мартина. — Да, никакой работы. Мы договорились встретиться завтра вечером. И тут я осознала, что работа действительно отошла на задний план. Может быть, Джон поделится своими сбережениями? Меркантильная мысль, но заманчивая. Улыбнулась, но тут же одёрнула себя. Это было совсем не в моём стиле. Налила себе кофе и села за работу. Джон получил от меня сообщение с извинениями за вспыльчивость. В голове крутились мысли о Мартине и Йоке. Что-то в этом совпадении казалось странным. Сделала глоток кофе и посмотрела в окно. За стеклом виднелся серый городской пейзаж. Начинался дождь. Я почувствовала, как внутри меня что-то меняется. Я больше не была той уставшей и потерянной женщиной, которая сидела на диване несколько часов назад.  За полчаса я набросала эскиз и погрузилась в работу, когда раздался стук в дверь. Сердце замерло. Неужели Томас? Но когда я открыла, на пороге стоял Джон. Его лицо было спокойным, но в глазах читалась решимость. — Как ты меня нашёл? — спросила я, стараясь скрыть удивление. — Томас, — ответил он коротко. — Если мы любили друг друга десятилетия, это не могло быть простым увлечением. Я приглашаю тебя узнать меня заново. Сегодня в 21:00 в театре будет представление балета «Жизель». Я хочу, чтобы ты была там. Это будет наш вечер. Он протянул мне плотный пакет с логотипом "Isabel Marant Etoile". — Что это? — спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Твой шанс блистать, — улыбнулся он, и в его глазах мелькнуло что-то, что заставило моё сердце забиться быстрее. Я не смогла удержаться от улыбки. Его слова были такими искренними, что я почувствовала, как внутри меня зародилось что-то тёплое и светлое. — Хорошо, — кивнула я, стараясь не выдать своих чувств. — Я принимаю приглашение. Он прикоснулся губами к моей щеке и, не сказав больше ни слова, развернулся и ушёл. А я осталась стоять с пакетом в руках, чувствуя, как бабочки в животе танцуют вальс. Я отправила боссу отредактированную статью спустя несколько часов после открытия офиса. Я сделала это не для того, чтобы показать свою усердность, а чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей. Вдруг я осознала, что не смогу пойти на могилы своих близких. И тут меня осенило ещё раз: отец Мартины — Блэйн, и я была с ним близко знакома. Я надеялась, что осталась верна Джону, иначе как я смогу продолжать разговор с Мартиной? Но я знала, что в 1960-х у меня была другая жизнь в Форрамо. Это было время, когда я была другой, и это знание пугало меня. Я решила, что нужно поговорить с Томасом и расспросить его о том времени подробнее, чем он рассказал.  Время подходит быстро и мне пора собираться в театр. Я аккуратно извлекаю платье из упаковки, чувствуя, как ткань скользит между пальцами. Это длинное шёлковое платье на бретельках идеально облегает фигуру, подчёркивая каждый изгиб. Затем я нахожу подходящее нижнее бельё, которое будет гармонировать с этим нарядом. Мой выбор падает на чёрные кружевные стринги с вышитым красным сердечком сбоку. Они не только соблазнительно облегают, но и подчёркивают мою уверенность. Бюстгальтер мне не нужен, и моё декольте будет сексуально выделяться, когда я сниму пиджак, который тоже идеально подходит к наряду. Я представляю, как Джон будет пожирать меня глазами, и улыбка медленно расползается по моему лицу. Я надеваю платье и медленно тяну его через голову, наслаждаясь ощущением прохладной ткани на коже. Оно идеально садится, подчёркивая мои бёдра и делая меня ещё более желанной. Я смотрю на себя в зеркало, любуясь тем, как чёрное платье выгодно оттеняет мою кожу, делая её ещё более гладкой и бархатистой. Затем я разглаживаю несуществующие складочки и обуваю туфли на высоком каблуке. Завершающий штрих — это нежный макияж с акцентом на красные губы, которые будут манить Джона, и аккуратные локоны, спадающие на плечи. Я снова смотрю в зеркало и вижу перед собой изящную девушку, готовую свести с ума. Я не могу представить, что будет в голове у Джона, когда он увидит меня в этом платье. И вдруг стук. Я обернулась на дверь и решила, что это пришел Джон. Но это был Томас. Очень взволнованный. Мое сердце пропустило несколько ударов. - Теодора, скорее, - он не переставая торопится взял меня за руку, - не медли. - Я напугана, Томас , объясни же, - я уставилась на него и предчувствовала что он скажет что-то, что меня поставит в тупик. - Демон из первого круга ждёт с нами встречи. И она не любит ждать...