Дом там, где Чуя

      Каникулы закончились. Начало января было очень холодным. Дорогу в школу здорово скрашивал гололед: ведь чтобы дойти целым, нужно приложить немало усилий, от которых запросто можно было согреться.       В классе обсуждали кто как провел Новый год и полученные от родителей подарки. Раньше Осаму было дискомфортно во время таких обсуждений, но в этом году ему было чем похвастаться. Хотя, в этом не было необходимости, ведь самые (и не самые) наблюдательные уже заметили новые наушники Дазая.       На одной из перемен Осаму достал телефон и зашел в телеграм. Он открыл один из чатов и написал:

Привет. Сколько у тебя сегодня уроков?

      Собеседник сразу зашел в сеть.       привет! семь. а ты позаниматься хочешь?

Да. Только у меня восемь…

      слушай, а ты далеко живешь?

      Нет, не особо

      можешь прийти ко мне, если хочешь       Чуя не мог объяснить, почему он пригласил Дазая. Он подумал, что в этом нет ничего такого, а затем прочитал ответ.

Хорошо. Но ты только адрес скинь,

чтобы я не заблудился:)

      Накахара скинул адрес и вышел из сети.       После всех уроков девятиклассник быстро накинул куртку, включил музыку в наушниках и пошел в сторону дома Чуи. Подходя к уже знакомому зданию, Осаму почувствовал тепло, несмотря на пронизывающий ветер. Он набрал на домофоне нужный номер квартиры и услышал приятный женский голос:       — Кто там?       — Это Осаму, — голос парня звучал тихо.       Вера, не говоря больше ни слова, нажала на кнопку, и дверь открылась.       Дазай вошел в подъезд и стал ждать, когда приедет лифт. Тем временем женщина отошла на кухню, где уже доедал обед ее сын. Когда она разогревала еще одну порцию, входная дверь открылась. Заходящего в квартиру и чуть засыпанного мелким снегом Осаму вышел встретить Чуя:       — Привет, 'Саму!       — Привет, — поздоровался парень, стряхивая снег с каштановых волос.       В коридор вышла Вера и, поприветствовав Дазая, сообщила ему, что еда на столе. Осаму поблагодарил ее и, сняв с себя верхнюю одежду и обувь, пошел в ванную, чтобы помыть руки.       Дазай пообедал, и парни направились в комнату Накахары. Они сели за рабочий стол, и каждый занялся своим делом.       — Если возникнут трудности или появятся вопросы — обращайся, — сказал Чуя и открыл свой учебник.       Осаму кивнул и тоже принялся выполнять домашнее задание.       На самом деле, Накахара — как и любой уважающий себя и свое драгоценное время старшеклассник — часто делал домашнюю работу на перемене (если вообще делал), периодически вспоминая выражение «школа — это ваш второй дом». Но не мог же он, пока Дазай сидит и честно трудится, ничего не делать, ссылаясь на «сначала ты работаешь на свою репутацию, потом — она на тебя». Это, как минимум, некрасиво.       Почерк у Чуи был аккуратный. Удивительно, что этой аккуратности не мешали абсолютно не связанные с заданием мысли. Ну, так было раньше. Сейчас в его голову лезли вовсе не те мысли, с которыми можно было спокойно продолжать выполнять задание.       «А это чем-то похоже на интровертное свидание. Вообще, если так подумать, то у Осаму больше всего шансов… Стоп. Что?!» — Накахаре даже думать не хотелось, о каких шансах шла речь в его мыслях.       Парень постарался вернуться к работе, но это получалось с трудом. Где-то в глубине души появилось чувство, что их занятия — что-то неправильное. Особенно неправильным сейчас казалось то, что Дазай сейчас сидел рядом, в его комнате, а главное — это воспринималось как что-то обыденное и вполне комфортное.       Чуя встал из-за стола и, бросив простое «сейчас вернусь», вышел из комнаты. Он быстро пошел в ванную, где ополоснул лицо ледяной водой. Ему не было жарко, но сильно поплохело.       Накахара смотрел на свое отражение, его сердце бешено колотилось, а щеки горели. Именно сейчас, когда ему безумно сильно хотелось бежать, он понял смысл выражения «от себя не убежишь».       Ему было душно, от воды становилось холодно, но духота не пропадала. Пока мысли беспорядочно крутились в голове, Чуя взглядом цеплялся за все предметы, что видел, словно он тонул, а шампуни и зубные щетки могли хоть как-то его спасти.       «Теперь понятно, почему ты отшил…» — собственные мысли издевались над ним, напоминая его предыдущие «отношения».       Накахаре хотелось заткнуть себя же, хотя он стоял молча. Вздохнув, Чуя еще раз умылся и вытер лицо. Что бы не происходило в его голове — сейчас надо вернуться в комнату и быть, в первую очередь, репетитором… И другом.