Шаг в пустоту

— Ну что Вы такая напряженная, нет, так дело не пойдёт, — Магнус Ариас вздохнул, опуская фотоаппарат. Альма, сидящая перед ним в кресле, бросила взгляд на дверь и слегка повела плечами. Да уж, и как она согласилась на это? Хотя… она прекрасно знала, как, вернее — для кого. Это Молли уговорила её на статью, убеждая, что всё это просто необходимо! Альма и сама понимала, что заметка Ариаса, выпущенная ко дню её рождения, станет хорошим способом поднять рейтинг и показать Панему себя настоящую, истинную — а не ту, что преподносят жёлтые газетёнки. И вот, уже после интервью, как заранее и было обозначено, Магнус собирался сделать снимок — фотографию, на которой он хотел запечатлеть ту Альму Коин, с которой он уже в какой-то мере был знаком и которую с самого начала видела в ней Молли. Но снимок, будь он неладен, просто не получался! Альма сама чувствовала некую скованность перед объективом, хотя беседа прошла прекрасно: Магнус был весьма обаятелен и деликатен, чем мгновенно расположил её к себе, но что-то не позволяло Альме чувствовать себя свободно перед объективом камеры, пристально смотрящей ей в душу. — Может, обойдёмся без фото? — устало спросила Альма, поправляя синий пиджак и невольно бросая ещё один взгляд в сторону двери. — Пусть будет просто статья, без визуального сопровождения. Магнус, перелистывающий записи в своём блокноте, покачал головой и, хмыкнув, поднял взгляд на Коин: — Тогда это будет лишь статья — просто информация, сведения, чёрные строчки, а не обнажение личности и раскрытие истины, как мы планировали, понимаете? — журналист отошёл к окну, вглядываясь в небо. — Мы задумали перевернуть отношение панемцев, их мнение, задумали показать Вас не бесчувственной, строгой госпожой Коин, которую мы видим в новостях. Нам нужно показать душу, огонь внутри, живого человека, понимаете?.. — он пересмотрел получившиеся фотографии. — Но это — не то, совсем не то!.. Надо было снимать во время интервью… — сокрушался художник: он обещал Молли, что сделает нечто великолепное, но — у него не получалось воплотить задуманное. — Давайте сделаем небольшой перерыв и ещё раз попробуем. Если не выйдет — я сдаюсь, — вздохнул мужчина, покидая кабинет. Выйдя в коридор Президентского Дворца, Магнус Ариас устало возвёл глаза к потолку и хотел было погрузиться вновь в записи, но тут заметил у окна рыжеволосую девочку. — Привет, — улыбнулась Молли, соскакивая с подоконника и подходя ближе. — Всё хорошо? — Здравствуй, Молли, — благоговейно отозвался Магнус. — Интервью вышло, на мой взгляд, просто прекрасным, но вот фото… — мужчина развёл руками. — Кажется, нужно было снимать в процессе — отдельно «Альму Коин» я уловить не могу, перед объективом она мгновенно становится «госпожа президент», чтобы я ни делал. — Очень на неё похоже, — хихикнула Молли, перебирая деревянные шарики на браслете, надетом поверх магической нити с одной-единственной бусиной. — Дай мне пару минут — и идеальный снимок будет у тебя в кармане, — загадочно улыбнувшись, Молли исчезла в кабинете. Альма так и сидела в своём кресле, устало прикрыв ладонью глаза. Услышав тихий скрип двери, она недовольно вскинула взгляд, чтобы попросить Магнуса удалиться на большее время, но, стоило ей заметить Молли, как женщина засияла. Винчестер не могла не заметить этой перемены и, подойдя ближе, обняла Коин за плечи: — Магнус говорит, что ты прячешь от камеры Альму, — игриво прошептала она, поглаживая спину женщины. — Я настолько его достала, что он пошёл к тебе жаловаться? — неловко рассмеялась Коин, обвивая талию девочки руками и усаживая её к себе на колени. — Ну что ты, нет, конечно, — серьёзно ответила Молли, а следом захихикала: — Просто я была первой, кто попался ему в коридоре. Альма громко рассмеялась, лишь на секунду «обиженно» поморщив нос, а после в шутку стала умолять девочку: — Молли, давай сбежим, прямо сейчас, иначе он зафотографирует меня до смерти! Они звонко захохотали, обнимаясь, и Молли искренне произнесла: — Да ладно тебе, я уверена — сейчас всё получится, не переживай. В этот же момент, будто на их громкий смех, вернулся Магнус. Молли быстро встала с колен Альмы и переместилась за её спину, опустила ладони на плечи женщины и задорно произнесла: — Кажется, самое время сделать снимок. Магнус замер, глядя на их взаимодействие и расположение, и, в тот момент, когда Молли уже собиралась отойти в сторону, мягко произнёс: — Молли, а не могла бы ты сместить правую руку чуть ниже, как бы слегка опереться на плечо миссис Коин? С тем учётом, сколько было сказано в интервью о тебе, думаю, совместный снимок будет прекрасным дополнением всей картины. Женщина мигом запрокинула голову, и Молли взглянула на неё — Альме была по душе это идея. Смущённо улыбнувшись, Винчестер встала так, как просил Магнус, слегка поправила воздушные рукава своей зелёной блузки, и Альма вдруг накрыла ладонь девочки своей, крепко, но бережно придерживая руку Молли. В этот момент они обе подумали, что лучшего снимка Магнусу точно не сделать. И оказались совершенно правы — на этой фотографии они обе были действительно собой. Ариас, увидев сотворённый шедевр, расплылся в улыбке, поблагодарил дам и отдал им копию снимка, прежде чем покинул кабинет с полным удовлетворением. — Мы чудесно получились, — негромко прошептала Молли, рассматривая фотографию. — И поза, и цвета, и то, как ты взяла меня за руку… — она повернулась к Альме, и женщина увидела в глазах девочки влагу. — Очень красиво. — Эй, ну ты чего… — Альма мягко улыбнулась ей, притягивая Молли к себе. — Знаешь, я всё больше убеждаюсь — без тебя у меня ничего не получилось бы. Спасибо тебе. — Я рада, что могу помочь, мы же команда, — тихо рассмеялась девочка, вытирая невольные слёзы. — Больше: мы — семья, Молли, — с трепетом в голосе прошептала Альма, нежно отстраняя девочку, чтобы заглянуть ей в глаза и негромко, но искренне произнести: — Я люблю тебя. — А я люблю тебя, — довольно расплылась в улыбке Молли. — Всё будет хорошо. — Даже не сомневаюсь, милая, — с этими словами Альма оставила лёгкий поцелуй на лбу девочки и радостно произнесла: — Так, ну что, больше я дел не планировала, можно отправляться домой! Молли кивнула, взяла женщину за руку, и они мигом оказались в Рыжем доме. Стоит сказать, что Винчестер с трудом сдерживала себя: ей не терпелось вручить Альме подарки, но до начала её дня рождения была ещё целая половина дня (эту пятницу госпожа президент наконец-то сама решила сократить, чтобы провести время с Молли и немного отдохнуть), поэтому, едва они оказались дома, Молли спросила: — Чем займёмся? Альма, чувствуя, как накопившаяся усталость тянет её только в постель, неуверенно отозвалась: — Да не знаю… А, что, есть планы? — На сегодня нет, — стремительно ответила Молли, и Коин поняла: на завтра запланировано нечто грандиозное. Добравшись до дивана, Альма присела на край и подозвала к себе Молли: — Милая, скажи, ты же не подготовила на завтра нечто масштабное и массовое, как я просила?.. Молли мягко улыбнулась, награждая Коин мягким, глубоким взглядом: — Конечно, я же понимаю, как ты устала от шумихи и людей, но неужели ты думаешь, что я решила бы просто провести этот день с тобой дома? — она загадочно ухмыльнулась, а следом взяла женщину за руку: — Не переживай, доверься мне. Альма Коин тихо хмыкнула и кивнула — разве у неё был выбор? Спастись от добрых деяний Молли было невозможно, и в этом заключалась особая прелесть этой несносной девчонки. Следующим утром женщина проснулась от того, что из её рук выскользнуло нечто тёплое и мягкое. Сонно приоткрыв глаза, она увидела Молли в ночной рубашке, на носочках выскальзывающую из её спальни. «Пошла готовить сюрпризы,» — догадалась Коин, переворачиваясь на другой бок, однако уснуть ей уже не удалось — любопытство отчаянно брало верх, поэтому вскоре женщина аккуратно покинула свою постель и крадучись направилась на первый этаж, откуда доносились тихие звуки шагов. Спустившись примерно до середины лестницы, женщина осторожно присела и выглянула между стойками перил. Молли кружила возле обеденного стола, осторожно украшая медовый торт орехами. Чуть дальше Альма заметила пышный букет полевых цветов: фиолетовых, голубых, белых, красных и жёлтых — некоторые из них ей даже не были знакомы, но она знала точно: всё это Молли вырастила для неё сама. Под букетом виднелось несколько небольших коробок, аккуратно перевязанных лентами и, кажется, что-то ещё — но Альма не смогла разглядеть, поскольку справа от неё раздалось громкое, звонкое: «Мя!». Коин мигом перевела взгляд на Купера, стремительно карабкающегося по ступеням ей навстречу — и стоило ей обратить на него внимание, как котёнок громко замурчал, издавая новый приветственный вопль. Альма хотела было схватить его на руки, чтобы он перестал выдавать её, но было уже поздно, ведь Молли оглянулась и невольно захохотала, увидев Альму шпионски сжавшейся на лестнице: — И как давно ты там сидишь? — спросила Молли, откладывая орехи в сторону. — Совсем недолго — наш Купер никому не даст остаться незамеченным, — невольно рассмеялась Альма ей в ответ, осторожно взяв рыжий комок в руки, и спустилась к девочке. — С Днём Рождения, Альма! — просияла Молли, переплетая свои пальцы от неясного волнения. — Я знаю, как ты относишься к этому дню, но хочу сказать, что для меня он особенный — ведь когда-то в этот день ты появилась в этом мире, чему я бесконечно рада. Я люблю тебя, Альма Коин, и всем своим существом желаю тебе счастья и удачи в реализации всех твоих планов, — девочка слегка покраснела, теряясь: ей казалось, что все эти слова звучат как-то глупо и неловко, отчего она больше не могла поймать в голове ни единого пожелания. Альма заметила это смущение и, мигом опустив Купера на стул, крепко обняла девочку: — Благодарю тебя, Молли, — прошептала Альма ей на ухо, пытаясь совладать с эмоциями: ей давно не устраивали такие милые сюрпризы, от которых сердце невольно трепещет. — Я уже счастлива, потому что у меня есть ты. Спасибо тебе за всё: вот… за ВСЁ, понимаешь? — женщина ощутила, как сентиментальные слёзы предательски расплёскиваются по ресницам, и рвано вздохнула. Молли не нашла, что ответить ей, и лишь кивнула, а следом погладила женщину по спине и мягко произнесла: — Я хочу сразу вручить тебе подарки, потому что я слишком долго терпела, — с этими словами она притянула коробки и вручила Альме. Женщина заинтересованно подняла брови, хмыкая от странного волнения Молли, и стала осторожно развязывать ленту: в первой коробочке оказалось несколько видов пены и соли для ванны — Молли заметила, что Альма безумно полюбила принимать ванны в их доме с какими-либо дополнениями, поэтому решила, что это порадует Коин (и не ошиблась). Во второй коробочке оказалась изумительная брошь в виде солнца: круглый диск светила представлял собой чистейший жёлтый янтарь, от которого во все стороны расходились тонкие волнообразные лучи из золота. Молли как-то назвала Альму солнцем Панема — и, кажется, решила подкрепить своё мнение подобным символом. Коин так поразило и очаровало это украшение, что она отошла к окну — рассматривать янтарь в солнечном свете — и совершенно забыла про третью коробку. Бедняга Молли, решившая оставить главный подарок напоследок, была, несомненно, рада, что Альму так впечатлила брошь, которую лучший мастер Панема создал по её собственному эскизу, но сгорала от желания поскорее вручить имениннице третью коробку. — Здесь есть ещё кое-что, — подала она голос, понимая, что брошь, конечно, заслужила такое внимание, но сейчас уж слишком заняла внимание Коин. — М? — Альма вскинула взгляд и рассмеялась: — Прости. Эта брошь просто невероятная! — искренне произнесла она, возвращаясь к Молли. — Где ты её нашла? — Ну… — Молли смущённо опустила взгляд. — Её создали специально для тебя. Я сама нарисовала эскиз и подобрала камень… — Ох, — Альма поражённо взглянула на Молли: это было невероятно приятно. — Спасибо, милая, она просто чудесна!.. — Это не всё, — покачала головой Молли, протягивая Альме третью коробку и едва дыша от волнения. Ей хотелось, чтобы именно этот подарок порадовал Коин, но она не была до конца уверена, что не сделает ей хуже… Альма Коин не могла понять, что же такое происходит с Молли, и поспешила распаковать последний подарок. Быстро стянув ленту, она убрала с крышку с коробки и шокировано замерла, увидев содержимое. — Молли… — неверяще прошептала она, вскидывая огромные глаза на притихшую девочку. — Это — телефон?.. — после уверенного кивка Молли Альма ощутила, как её глаза стали стремительно заполняться влагой. Это действительно был подарок, попавший в самое сердце — Альма не единожды с грустью осознавала, что все фотографии, все видео, которые Молли с ней снимала, останутся только у самой Молли. Но — вот же, она держала в руках свой, отдельный телефон, на котором она сможет сохранить все их совместные моменты, даже когда Винчестер уйдёт… Молли, видя, как Альма невольно начинает плакать, поспешила разблокировать телефон и показать Альме галерею, в которую она заранее скопировала все фото и видео, что сделала за эти полгода: — Здесь есть всё, что я снимала, и я смогу дублировать сюда все последующие снимки, но ты и сама сможешь всё снимать, ведь Бити удалось починить камеру… — пробормотала Молли, листая кадры: домашние фотографии перемешивались с рабочими, среди них мелькали видеозаписи с Купером, их с Альмой поездки, тайные фотографии Молли на фоне спящей или занятой Коин… — Это — всё, о чём я могла мечтать… — всхлипнув, пробормотала Альма, мигом заключая девочку в объятия. — Спасибо, Молли, спасибо! Это просто… Просто невероятно, правда… Молли сама с трудом сдерживаясь, понимая, почему Альма так растрогана. Винчестер давно знала, что Коин хочет обладать таким же телефоном, это было понятно по её грустным комментариям после того, как они делали какой-нибудь милый совместный снимок или записывали забавные действия Купера на камеру. Странно, но она и не помнила, как всё вошло в привычку — просто в какой-то момент она предложила Альме сделать с ней селфи чисто для личного архива, и — понеслось: фото в доме, в кабинете, в лесу, у океана… Это была единственная камера, которую Альма Коин действительно любила — понимая, что время с Молли ограничено, она всем сердцем желала запечатлеть их совместные моменты — хотя бы для Молли… Но теперь она и сама могла обладать этими особыми фрагментами их истории, отчего была бесконечно счастлива и в то же время тронута до слёз. Лишь хорошо проплакавшись, Альма смогла успокоиться и выпустить Молли из объятий, чтобы взять девочку за руки, взглянуть на неё своими ясными глазами и от всей души произнести: — Спасибо, Молли, знала бы ты, как мне приятно и сколь большое значение всё это имеет для меня. Молли нежно улыбнулась: — Рада радовать. А теперь давай завтракать, у нас впереди ещё куча дел! Она не лгала: день планировался насыщенным. После прекрасного завтрака Молли дала Альме время отдохнуть (они просто вместе валялись в постели) и привести себя в порядок (ура, новая пена для ванны!), после чего попросила нарядиться и отправиться с ней. Альма была заинтригована, уточнила, необходимо ли ей что-либо особенное, и, услышав, что нет, очень старалась понять, что же задумала Молли — но не смогла. Лишь когда Винчестер завела её в один из залов Дворца, Коин поняла, что её ожидает. — Твои друзья очень просили меня помочь им стать частью твоего дня, — негромко шепнула Молли, пока Альма удивлённо осматривалась: в украшенном зале за уставленном вкусными блюдами столом её ожидали Форд, Мелисса, Лайм и Кассандра, которые при виде Коин радостно воскликнули: — С Днём рождения! Альма довольно расплылась в улыбке: это было не массовое празднество, а посиделки в узком кругу — и такая встреча была Коин по душе. Подойдя к столу ближе, Альма заметила только один свободный стул и обернулась — Молли так и стояла в дверях. — Ты не присоединишься? — непонимающе окликнула её Альма, и Молли на миг показалось, что она слышит ноты расстроенности в голосе Коин. — Нет, это только ваша встреча, — Молли слегка пожала плечами. — Как закончишь, — она указала на свою бусину, — сообщи мне. Желаю вам хорошо провести время! Получив от Альмы благодарный кивок, Молли вышла из зала и медленно двинулась по коридору Дворца — заняться ей было совершенно нечем. Она бы, пожалуй, хотела присоединиться к компании Альмы, ведь друзья женщины в определённой мере стали и её друзьями, но понимала, сколь многое связывает собравшуюся компанию с Альмой — и они действительно заслужили спокойное, комфортное празднество со своей подругой. Винчестер не лгала — Форд действительно просил её помочь с организацией, потому что знал — если Молли не приложит ко всему этому руку, Альма, как много лет подряд, не согласится отмечать этот день в принципе. Проходя мимо кабинета Альмы, Молли вспомнила о статье Магнуса — и вошла внутрь, зная, что Форд обязательно оставил госпоже президенту новый выпуск. Да, действительно, издание уже лежало у неё на столе — и главную страницу занимала та самая фотография, от которой сердце Молли странно ёкало. Открыв нужную статью, Молли по привычке запрыгнула на край стола (который, к слову, Альма уже привыкла оставлять пустым именно для неё) и погрузилась в чтение. Да, Магнус был поистине талантлив: как в деликатной добыче информации, так и в её преподнесении, читать его тексты было сплошным удовольствием. Молли была крайне довольна: да, в этом интервью Альма была собой, говорила о необходимости перестройки всего Панема во имя его спасения и благополучия, искренне признавалась в сложности своей работы и волнениях о происходящем, и, как тогда сказал Ариас, действительно немало говорила о Молли. Винчестер поражалась тому, как часто мелькает её собственное имя в статье: Альма говорила о Молли, как о главной своей опоре и поддержке, как об исключительной личности, как о ведьме, выполняющей особую, крайне сложную задачу в процессе восстановления Панема и его окончательного освобождения от той тёмной сущности по имени Валериан… И девочке казалось, что она готова уже ко всему, но одна строчка этого интервью просто разорвала её сердце в клочья. Альма позволила Магнусу на весь Панем сделать невероятное заявление: «В своё время Молли стала моим спасением, и сейчас я всеми силами стараюсь помочь ей спасти наш мир от Валериана». Молли понимала, что Альма готовит почву к будущему интервью Винчестер с Цезарем, но на всю страну (а тут, считай, на весь мир) признать, что Молли стала её спасением… Это было очень сильно. Девочка долгое время просидела в задумчивости, а следом соскочила со стола, вернула газету на стол и подошла к окну, чтобы окинуть окрестности Дворца внимательным, серьёзным взглядом. Её беспокоил тот факт, что Валериан полностью залёг на дно: прошло уже два месяца с их последней встречи, и, если не считать ту историю с чёрной стрелой Эвердин, он никак не проявлял себя. Это было странно и подозрительно: конечно, Молли знала, что сильно ранила его своим тёмным заклинанием, но разве мог он, столь могущественный по своей сути, так долго восстанавливаться от этого?.. Молли даже не пыталась обнадёжиться: нет, не могла она нанести ему столь разрушительный урон. Именно поэтому всё это время они с Альмой продолжали упоминать Валериана в новостях. Да, панемцы знали о таинственном Враге только какие-то обрывочные сведения: он управлял Сноу и верхушкой власти, мешал Революции, пытался стравить и уничтожить Панем… Не так давно Коин позволила написать о том случае с ракетами, поскольку общественность интересовали реальные злодеяния неведомого Врага — и о том происшествии во Втором давно ходили слухи. Моли понимала, что панемцы не понимают всю опасность Валериана только потому, что не видели его в реальности, не знают, кто он и на что способен. Именно для этого она затеяла шоу с Цезарем, для этого она так детально прорабатывала с ним все детали — Молли собиралась не только обнажить перед народом Валериана, но раскрыть тайну о своём появлении в этом мире. Лишь только когда панемцы узнают правду, они перестанут расшатывать доверие общественности к Коин и действительно мешать модернизации страны. Если изначально Молли думала, что ей нужно просто найти и уничтожить Валериана, то теперь она понимала, что миссия её на самом деле сложнее: она должна оборвать все тёмные связи Валериана, одолеть его и при этом помочь Коин стабилизировать, сохранить Панем, который всё это время жил под непосредственным контролем Врага. Ведь стоило Молли только начать распутывать его тайные сети, как общественный уклад стал рушиться — огромное количество руководящих должностей вмиг опустели, члены капитолийской «верхушки» и вовсе поголовно отправились под суд, многие организации были закрыты, и панемцы, можно сказать, утратили привыкный уклад жизни, отсюда — страх, голод, бунты и недоверие к Коин — временной главе правительства, под контролем которой вся прежняя структура Панема просто была уничтожена. Конечно, разумные граждане понимали, отчего необходима полная перестройка их государства, но у них было очень много вопросов касательно «последней ведьмы», ведущей какую-то параллельную войну за их и так разрушенный мир, и они не совсем понимали связь этой неясной волшебной борьбы с их реальной, обыденной жизнью. И только Молли, знающая, как Валериан вытягивал энергию из их мира, видела истинную суть возложенной на неё миссии и тесную связь Валериана и Панема. Теперь она собиралась посвятить народ в детали всего происходящего, и ей было безумно страшно. Именно поэтому искреннее, душевное и при этом столь важное признание Альмы тронуло душу Винчестер. Девочка еще пару часов провела в кабинете Коин, разбираясь со своими записями о шоу, прежде чем бусина позвала её к Альме. Войдя в зал, Молли мягко улыбнулась: довольные гости повторно поздравляли именинницу и неспешно собирались домой. Завидев девочку, Кассандра Бирн подошла и крепко обняла её: — Привет, детка! Поражаюсь твоим успехам и от всей души благодарю за неё, — женщина слегка кивнула в сторону Коин. — Знаешь, она… просто расцвела благодаря тебе. Очень приятно это видеть. Молли смущённо покраснела: — Я же обещала, помнишь? Бирн рассмеялась, глядя на девочку с теплотой, и негромко произнесла: — Давненько тебя не видела у себя, может, заглянешь, как будет время? Молли мгновенно поняла, что старушка соскучилась, и, мягко коснувшись её плеча, ответила: — Конечно, Кэс, я тоже скучаю по нашим беседам. Загляну, как будет время, обязательно. — Вот и славно! — женщина вновь обняла её. Винчестер ответила ей смущённым кивком и наконец-то направилась к Альме, которая собирала подарки и поистине сияла удовольствием: — О, Молли, спасибо тебе, всё было просто чудесно! Девочка довольно хмыкнула, наслаждаясь этим сиянием Коин, и помогла ей собрать пакеты, чтобы они могли отправиться домой. Там они немного отдохнули и Молли пригласила женщину на последний сюрприз. День уже близился к закату, когда они появились на песочном пляже с тихим звоном. Быстро расстелив покрывало и разложив на нём набор для пикника, Молли наконец позволила Альме снять повязку и оглядеться. Они, как уже догадалась женщина, находились на берегу океана: солнце медленно опускалось в его волны на горизонте, над головой парили чайки, а скалы, окружающие пляж, создавали иллюзию защиты, уединения. Молли довольно открыла бутылку апельсинового сока и сделала пару глотков, наблюдая за тем, как заинтересованная Альма всматривается в синие волны и вдыхает солёный, влажный воздух. Девочка знала: Коин никогда не была на пляже и всегда хотела искупаться в океане. Именно поэтому Молли отыскала нужное местечко и подготовилась ко всему. Отложив бутылку, девочка не спеша приблизилась к Коин и замерла, тоже устремив свой взор к горизонту. — Ты устроила мне чудесный праздник, — глубоким голосом произнесла Альма и повернула голову в её сторону. — И я не ожидала, что ты приведешь меня к океану. — Я знаю, что ты давно об этом мечтала, — пожала плечами Молли, награждая женщину мягким, любящим взглядом. — Одно дело — любоваться этой безумной стихией, стоя где-то на обрыве возле нашего дома, и совсем иное, — девочка сделала пару шагов к воде, — оказаться в непосредственной власти океана, — с этими словами она скинула свои несносные кеды и вступила на мокрый песок, о который волны растирали свою пену. — И я приглашаю тебя искупаться, — улыбнулась девочка, протягивая Альме свою руку. — Искупаться?! — Альма неуверенно вскинула брови. — Молли, только первое июня, там безумно холодно, к тому же — я совершенно не умею плавать… Девочка тихо хихикнула, выходя обратно на сухой песок: — Доверься мне. Альма Коин увидела волшебные искры в глазах девочки и счастливо рассмеялась: конечно, она всё уже продумала — это же Молли! И действительно — уже через пять минут они вошли в воду, облачённые в легкие купальные костюмы и заколдованные по самую шею: Молли защитила их от холода, острых скал и возможности утонуть, поэтому они с Коин легко и свободно погрузились в тёмные океанские воды, чтобы полностью насладиться этим чудесным вечером. И если первое время Альме казалось, что она всё-таки вот-вот уйдёт под воду, то вскоре она смогла расслабиться и беззаботно отдаться чувству невесомости. Волны мягко качали их под бескрайним небом, красное солнце медленно уходило за горизонт, будто погружаясь в океан, и Альма Коин чувствовала себя самым счастливым человеком на свете: они плавали и дурачились с Молли, как беззаботные, свободные люди, и чувствовали невероятное спокойствие здесь, наедине со Вселенной и друг другом. Молли улавливала эту расслабленность Коин своей душой и ощущала себя как никогда счастливой. Этот день был похож на нормальную, обычную жизнь, и Молли вдруг стало безумно жаль, что они с Альмой, увы, были лишены какой-то обыденности и простого человеческого счастья — без оглядки на сверхъестественное безумие и ответственности за судьбы целого мира. Винчестер хотела бы навсегда остаться в этом моменте, где у них были свобода, спокойствие и счастье… Но этот день неумолимо подходил к концу. И когда они, уставшие и вдоволь накупавшиеся, выбрались на берег и легли на покрывало, чтобы рассматривать проявившиеся на тёмном небе звёзды, Альма Коин мягко взяла Молли за руку и призналась: — Я не хочу жить в мире без тебя. Молли невольно вздрогнула и повернулась к женщине, пытаясь разглядеть в её глазах слёзы, но их не было. Альма говорила чистым разумом, не затуманенным эмоциями и чувствами. Альма констатировала осмысленную, выверенную истину. И от этого Молли стало не по себе: — Я понимаю, но ты же знаешь — наш конец был предопределён заранее. — Я знаю, но… — Альма тяжело вздохнула, садясь и обхватывая колени руками. — Неужели мы ничего не можем изменить? — тут её голос задрожал, едва сдерживая подкатывающие к горле рыдания. — Неужели мы не заслужили счастья? Почему?.. Молли стремительно потянулась и обняла женщину за плечи, прижимаясь к ней со всех сил и будто желая вобрать её внутрь себя. Винчестер сама мучилась этими вопросами, не зная: стоит ли ей надеяться на то, что Хранители будут благосклонны и хотя бы позволят им как-то провести вместе время перед вечной разлукой? Но Молли не могла даже предположить, как будет выглядеть итог их истории и получится ли у неё вообще одолеть Валериана… Той ночью, когда они, заплаканные и уставшие, вернулись домой и устроились спать в комнате Альмы, женщина долго не могла уснуть, вслушиваясь в тихое дыхание Молли и осознавая всю невыносимость её неумолимой потери. Тихо выскользнув из постели, Альма взяла свой драгоценный подарок и спустилась на первый этаж, чтобы Молли не могла услышать, как горько она плачет, листая запечатлённые доказательства их невероятной истории: множество селфи из Рыжего дома и его окрестностей, видеозаписи дурачеств Купера и каких-то домашних моментов, фотографии из нового кабинета Дворца и каких-то рабочих поездок, редкие снимки из Тринадцатого и несколько тайных фото Молли на фоне спящей в горном домике Коин… Альма смотрела все эти кадры и как никогда ранее желала лишь одного: чтобы Молли просто была с ней рядом. В ином Альма Коин больше не нуждалась.