Сасси

— Ну что, дружище, готов? Тео кивает, переминаясь с ноги на ногу, а затем смотрит на Саймона, крепко сжимая маленькую руку в гораздо большей. Он полон энергии, переполнен счастьем и хихикает, кроме того, он сам в восторге от того, что наконец-то оказался здесь. Лифт дзинькает, двери раздвигаются, открывая коридор кремового цвета, и Саймон приседает перед сыном, колени поджимаются при спуске, тело стонет под давлением, которое добавляется к его бедрам. — Сейчас мама очень устала, ясно? Поэтому мы не можем кричать и носиться. — Внутренний голос, — брови Тео сглаживаются в серьезное выражение, и он не может сдержать улыбку, которая искривляет его губы в сторону внутри маски. — Именно так. — А моя сестра? — его глаза расширяются от волнения, и Саймон кивает. — Она, наверное, спит, но мы еще посмотрим. — Мистер Райли, рад снова вас видеть, — твой врач вежливо кивает, и он делает то же самое, больше сосредоточившись на маленьком черном экране напротив тебя, на котором через несколько мгновений появится изображение ребенка, твоего ребенка, его ребенка. Оно оживленно мерцает, когда специалист прикладывает прибор к твоему животу, и гармоничный, гипнотизирующий звук сердцебиения заполняет комнату. Его плечи тут же расслабляются, хватка, которой он держит твою руку, тоже ослабевает, и он не может не наклониться вперед, чтобы прижаться своими губами, скрытыми маской, к твоим. — Видите? — он жестом показывает на экран, — Сердцебиение, — ты издаешь полу-облегченный смешок и вытираешь щеки. Тебе не нужно ничего говорить, он знает. Знает, почему ты просыпалась посреди ночи, не в силах уснуть. Знает, почему ты с тревогой проводишь руками по коже, ощущая толчки и движения. Знает, что ты испугана, измучена. Знает, что ты цепляешься за хорошее. Тео. Он. Этот малыш. Что ты пытаешься, и это трудно. — Ребенок показывает отличные размеры, и все выглядит нормально, - говорит твой врач, прежде чем сделать паузу, — Хотели бы вы узнать пол? — Да — вы оба отвечаете сразу, и она улыбается, берет прибор и прикладывает его к другой стороне твоего тела, на мгновение приостанавливаясь, чтобы набрать что-то на клавиатуре, прежде чем снова посмотреть на тебя. — Похоже, ребенок Райли — девочка. — Мама! — наполовину шепчет, наполовину кричит Тео, когда Саймон открывает дверь, и в спешке тянется за спиной к его джемперу, пытаясь не дать ему сорваться на бег и броситься туда, где ты лежишь на больничной койке. — Привет, Жучок, — ты улыбаешься, машешь ему рукой, пытаясь отодвинуться в сторону, чтобы освободить для него место, — Иди сюда, малыш. У меня есть кое-кто, с кем я хочу тебя познакомить. — Это моя сестра? — он с трудом сдерживает шепот, и Саймон поднимает его к изножью кровати, прежде чем обойти с другой стороны. — Давай я возьму ее, чтобы ты могла устроить его поудобнее, — ты киваешь, меняя одного ребенка на другого, и делаешь движение бедром в сторону Тео, чтобы он перебрался к тебе. — Можно я подержу ее? — Конечно, но можно я сначала обниму? — Тео похлопывает тебя, словно утешая, что Саймону кажется несколько забавным, а затем обнимает. — Папа сказал, что я должен быть нежным с тобой и младшей сестренкой. — Это очень мило, — ты поднимаешь глаза на Саймона, когда Тео обхватывает тебя за шею и улыбается тебе. Ты сияешь, несмотря на то, что ты измотана, ведь только что закончились шестнадцатичасовые схватки и тяжелые роды. — Сиди прямо здесь, вот так отлично, — ты располагаешься под его хваткой, — Так, сейчас папа положит ее вот сюда, и мы должны поддерживать ее голову, хорошо? Она такая маленькая, помни, — он очень серьезно кивает, а затем Саймон осторожно опускает девочку к себе на руки. Когда он отстраняется и смотрит на фотографию, где ты, его жена и его сын держите на руках его дочь, это практически перебор. Его большой палец быстро проводит под глазами, пытаясь стереть следы своих эмоций, но он не может их контролировать, когда ты целуешь Тео в голову, а затем шепчешь, — Тео, это твоя сестра. Жозефина. — Готова? — его лицо нависает над твоим, следя за твоим выражением, ожидая чего угодно, хоть чего-нибудь, что подскажет ему, что это не самая лучшая идея. Или то, что ему это снится. — Да, — ты без колебаний киваешь, пальцы скользят вниз по его животу, чтобы обхватить его член и насадить его на жар своей киски, — Пожалуйста, Си. Я готова. Я хочу снова родить твоего ребенка, — он снова ускоряет темп, прижимаясь телом к твоему снова и снова, когда ты вскрикиваешь. — Черт возьми, - он стонет тебе в шею, проводит языком по твоей соленой коже, когда толкается глубоко, целуя глубины твоего тела, упираясь в шейку матки. Твои бедра вздрагивают, поднимаясь навстречу его движениям, отчаянное хныканье срывается с твоих губ, маленькие мольбы о «больше, быстрее, больше…» уносятся в потолок, когда твоя спина выгибается дугой. — Сладкая девочка, — его большой палец прижимается к твоему клитору, играя с ним, как с чем-то привычным, — Кончи для меня, дай мне почувствовать это, — ты лихорадочно киваешь, глаза напряжены, брови высоко подняты, рот полуоткрыт от желания, пока твоя киска сжимается вокруг него. Это рай, совершенство, единственное место, где он когда-либо хотел бы оказаться, и он почти кончает, когда думает об этой попытке, о твоем теле, округлом от него через несколько месяцев, о тяжелых грудях, о его девочке, его жене, вынашивающей его ребенка, снова. — Блядь! — ты стонешь, и он насаживается сильнее, глубже. — Собираюсь подарить тебе еще одного ребенка, Сасс. Собираюсь… — ворчит он, когда ты реагируешь, сжимаясь вокруг него, — наполнять тебя, снова и снова, пока не потребуется. — Пожалуйста, блядь. Пожалуйста, — ты скулишь, а потом взрываешься в оргазме, тело дрожит под ним, колени поджаты и раздвинуты, а он погружается все глубже и глубже, вонзаясь до упора и кончая в изгиб твоего лона, прижимаясь бедрами к твоим, чтобы удержать все это в себе. Этой ночью Саймон не спит. Он не спит, наблюдая за тобой и ребенком, запоминая ее лицо снова и снова, пока не убедится, что оно выжжено на задней стороне его век. Он сидит так близко, как только может, держит ладонь на твоем бедре, твоей руке, утешая тебя мягкими словами и нежными прикосновениями каждый раз, когда ты в панике дергаешься, просыпаясь. Им обоим было нелегко снова оказаться в больнице. В этой больнице. Но ты сильная, сильнее его, выносливая и умная. Ты справилась с этим, словно у тебя не было выбора, и он так, так гордится тобой, он был невероятно очарован тобой каждую минуту всего этого процесса. Ты — это все. Весь его мир. Весь его разум. Без тебя он без руля. Он потерян. Эта больница любит напоминать ему об этом. Любит вспоминать то, что он пытался вычеркнуть из своей памяти, воспоминания о твоих криках, твоих воплях. О последствиях. Он поглаживает металл своего обручального кольца. «Я буду любить и почитать тебя до конца своих дней». Он все еще слышит его, твой голос, произносящий эти слова. Его собственный, произносящий их в ответ. Его клятва, данная на веки вечные. Его обещание. Именно на этих словах он сосредотачивается, когда остальные становятся слишком громкими. «Я с тобой». Ты — солнце. Жозефина, или Джей-Джей, как ты ее называешь, плачет, и он, не раздумывая, тянется к люльке и берет ее на руки. — Эй, малышка, с тобой все в порядке. Я здесь, — он воркует, укачивая ее на себе, и отходит от кровати к окну. Она некоторое время суетится в его объятиях, пока он не достает бутылку, и тут же затихает, выпивая половину, пока ее глаза снова не заслезятся. Его губы осторожно касаются ее макушки, прежде чем положить ее обратно на ее маленький матрасик, и твоя рука тянется к его руке в слабом свете. Он наклоняется вперед и целует тебя в то же самое место, прижимаясь губами к твоему лбу, легко и сладко. — Си? — ты шепчешь, не совсем с ним, но достаточно проснувшаяся, чтобы понять, что он не спал, и он опускает голову на кровать рядом с тобой, глядя туда, где твои собственные веки опускаются обратно в сон. Он прижимает твою точку пульса к своему рту и томно проводит поцелуем по твоему запястью, впитывая каждую секунду. — Я здесь, Сасс. Я с тобой.