Разведение инкубов для начинающих

Владыки Цанцюн наверняка представляли, как глава в своем бессрочном отпуске безоблачно наслаждается лихими скачками на красном коне, ловит прекрасных зайцев, собирает нераскрытые хризантемы, посещает дворцы невиданных чудес, роняет заслоны трав, ест духовную свинину и исполняет сотню других эвфемизмов для великолепных постельных игрищ. Во всех возможных позах. Что ж, весенние утехи имели место быть. Началось все и правда комфортно. Юэ Цинъюань довольно быстро привык к рукам. Первые дни они могли несколько кругов из подтачивания цзина и восстановления навернуть… А потом началось! И не потому, что Юань что-то там в человеке сломал, (хотя ломал он много), а потому что первый лорд, освоившись, обнаружил себя без лошадиной нагрузки, связанной с руководством секты. Он впервые за многие годы смог выдохнуть полной грудью. Через пару дней их приятного уединения Юэ Цинъюань принялся маяться бездельем и, что хуже, дурью. А именно — думать. Думать ему было настолько тяжко, что мастер Юэ принялся ловить легкие и средние искажения при каждой медитации вместо восстановления меридианов, а иногда и просто так, чтобы Юаню жизнь медом не казалась. Растягивая весь процесс лечения вопреки всем планам демона. Тьфу, подлинный борец, не щадящий живота своего! В действительности, срывы заклинателя случались направо и налево в любое время суток, поэтому уже к концу первой недели совместного проживания Юань потерял сон. Интенсивность приступов ухудшалась, а конца и края искажениям видно не было. Обсуждать своих сердечных демонов Юэ-жаньмен отказывался, утверждая, что совершенно не понимает причины своих искажений. Юань в отместку сообщил, что налепил на сердечный дяньтянь упрямца сянься аналог радио-няни, и ему надоело бегать за ним как наседке. Снес в запале анти-научную ересь, что прямо на ядро влепил. Заклинатель оскорбился и принялся сходить с ума еще усерднее. Хотя казалось бы, как можно налепить что-либо на динамичную воронку чистой энергии! Юань поставил крест на всякую возможность сбегать на Цинцзин. Не когда Цинъюань мог поймать отклонение каждые несколько часов. Искажения «неизвестной природы» сильно взволновали целителя, исправно навещающего их через день, ведь очевидных причин в системе начальства нащупать драконовскими методами не удалось. Установленную по всему непослушному организму систему торможения потока ци, если уж на то пошло, тоже, поскольку это оказалось слишком тонким конструктом для восприятия. Инкуб заинтересовано нахмурился. Он, что же, мог дурить культиваторов, как ему нравится? Неужели они настолько плохо ощущали собственные меридианы? После осмотра люди тревожно шушукались о чем-то, уединившись в комнате мастера Юэ и тщательно трогая энергетику главы. Юань чувствовал, как они задевали его колокольчики. Хэ мало обращал внимания на их высосанные из пальца проблемы. Он лежал на солнышке под окнами и грустно вздыхал. Согласно донесению Му Цинфана а-Цин был кругом занят и справлялся как обычно, но непонятные косые взгляды мужчины наполняли Юаня нехорошими подозрениями. Инкуб устало провел по лицу. Лишь бы диди не упал в яму с мысленными змеями. Когда он открыл глаза, возле него уже присел Му Цинфан. Невзначай, этак, пристроился. Тихушник. Юань закатил глаза под рукой и убрал конечность с лица, сел прилично. Его позабавило, как зачарованные одиннадцать слоев мастера Му создавали ощущение бронированной крепости, в то время как его собственные три казались практически облегающими. Что это, обрис локтя?! Какое бесстыдство! — Этот целитель обеспокоен искажениями ци нашего пациента, — вздохнул заклинатель. — Нет ли у мастера Хэ мыслей о том, какого рода причины могут быть у сего недуга? Может ли быть дело в том, что природа жаньмен-шисюна не приемлет демонической? Юань воздержался от того, чтобы не состроить выражение, которое бы передало всю его скептичность. А по воде ваш жаньмен-шисюн не ходит под хор ангелов небесных? Боги ему не выстилают шелком и сороками дорогу, нет? — Мастер Му, помимо искажений ци, спровоцированных внешними причинами, существует масса внутренних источников беспокойства. Мужчина послушно погрузился в размышление. Они помолчали. — Признаться, я не вижу ни одного, — сообщил человек в итоге. Юань выдохнул. На что он продолжал надеяться? У этих людей вообще было очень смутное понимание психики. — Я не берусь рассуждать, что знаю все, что приключилось с вашим главой на протяжении жизни, — «хотя кое-что слышал», не вздохнул с иронией Хэ, — но он сам признавал, что провел в пещерах после единения с СюаньСу целый год, поскольку был нестабилен. Травма была в меридианах, в теле, но должна была оставить след на его сердце и разуме вне сомнений. Я также припомню, как мастер Шень жаловался на собрании, что главу Юэ толком не лечили — всего несколько месяцев. А что было потом? Он вернулся к обязанностям? — Это правда, — признал задумчиво целитель. — Но неужели время не помогло ему? — Чтобы время помогло, надо уделить этому вопросу время, — ехидно намекнул инкуб. Цинфан поднял брови. — Должность главы крупнейшей секты — нелегкое ярмо. Которое, следует заметить, он взвалил на себя сразу после свержения Тяньлань-цзюня, где впервые применял свой меч. Будь он неладен. — Это так, — хмуро поддакнул целитель. — Было ли у мастера Юэ время, чтобы жить свою жизнь все эти годы? Было ли у него время и, главное, желание сесть и понять, что произошло, и оплакать потери? Или у него были дела поважнее? — вопросил инкуб риторически. — Я предполагал, что так будет, поэтому просил оградить его от дел и не ожидал на самом деле, что смогу отлучаться… Было бы хорошо, если бы мастер Шень посетил нас… Мастер Му поднял бровь. Юань сперва не понял, а потом осознал, что это приняли за манипуляцию затем, чтобы а-Цзю все-таки пришел на пик. Раз уж Юань, так и быть, отойти не может. Демон был весьма настойчив, допытываясь о его состоянии и не стал скрывать подозрения, что у лорда Цинцзин «все хорошо». Инкуб безрадостно фыркнул. Желание видеть диди было понятно. — У мастеров Шеня и Юэ общая несчастливая история, — пояснил он. — Им обоим бы не помешало обсудить все хорошенько. Это бы закрыло львиную долю их конфликтов и тревог. А восстановленная связь стала бы опорой им обоим… Впрочем, может, оно и к лучшему. Не стоит тянуть их силой. Они могут и добить друг друга, если не будут готовы. Но если а-Цзю захочет посетить нас, он более чем желанен и ожидаем… Юань тяжело вздохнул и нахмурился. Если так и дальше пойдет, его пациент свернет себе культивацию — столь усиленно он пытается убиться. Но если глава не хочет говорить просто так, может, его удастся выманить на разговор совместным времяпрепровождением? Данную неделю они провели по большей части раздельно, и это было нехорошо. — Думаю, мастеру Юэ может пойти на пользу некое упражнение для ума, — предложил Хэ. — Не могли бы вы принести этому слуге набор вейцзы. Если мастер Юэ продолжит лезть в свою нору, придется его выманивать. — Набор вейцзы несомненно должен найтись в одной из комнат, — указал целитель. — Я лучше прикажу принести вам принадлежности для каллиграфии. Она имеет успокаивающие свойства. — Замечательная идея! Побольше бумаги и красок, пожалуйста, — благодарно встрепенулся Юань, вспомнив разом все учебники по арт-терапии. Ну разумеется! Это а-Цзю любил вещать, зачитывая многомысленные диалоги обо всем, а Цинъюань был человеком немногословным. А «жаловаться» и вовсе ему религия запрещала! Юань встряхнул головой, нащупав выход из, казалось, безвыходной ямы. — И цветной туши, прошу. Это может оказаться крайне полезным. Творчество обычно целительно для души простой контролируемой радостью. — Простой контролируемой радостью, — эхом повторил Му Цинфан. Юань уже открыл рот, чтобы объяснить подробнее о важности маленьких достижений, как заиграли тревожные колокольчики, что добыче средне фигово. Не говоря о шумовой волне! Инкуб ругнулся на выдохе и, извинившись, поспешил на поиски. Юэ Цинъюань после беседы с целителем сел медитировать в специальном зале. Насколько Юань разобрался с предназначением этого помещения, то есть. Это было пустое помещение, напоминающее класс йоги, с несколькими плоскими подушками, а также тумбочкой для благовоний и человеческими медитативными прибамбасами. Юань лишь смутно знал их предназначение в управлении внутренними энергиями, поскольку суккубам подобное не требовалось. Или он был слишком неопытен и юн, чтобы знать о таких мудреных инструментах. Целитель последовал за ним, и Юань предложил выражением ему отработать в этот раз. Человек вежливо передал честь инкубу. Демон тяжело вздохнул и разогрел ладошки. Все сам, как всегда!.. Му Цинфан взял запястья боевого брата, чтобы следить за действиями инкуба. Ах он хитрая ленивая задница, которая использует любой случай, чтобы узнать побольше о чужих секретах ремесла. Юань одобрил. В медитативном трансе энергетика расправлялась, поэтому Юаню не было особой необходимости прикасаться к человеку интимно. Инкуб принялся успокаивать содрогающиеся каналы, выискивая тот, на каком именно начался зажим. Параллельно, раз уж глава Юэ умудрился запороть сегодняшнюю медитацию дважды, он переработал порцию своей ци в человеческую, наиболее подходящую энергосистеме пациента по консистенции, и распределил по тем венам, которые сегодня требовалось залечить, отгоняя робкие попытки Цинъюаня очнуться и самостоятельно взяться за дело. Нет уж, выбесил, пусть теперь сидит и смотрит, как надо это правильно делать. Наказан. Юань, правда, не хотел лютовать, памятуя о травматичном опыте в прошлом. Бедняга провел год в пограничном состоянии. Но не собирался и нянчиться, ибо терпение его уже было на исходе. Инкуб также прошелся своими лапками по недавним заплаткам, которые они ставили несколько дней назад. От искажений приживление могло пойти не так. Поток ци мог их сорвать, тем самым сделав кровоточащую дырку. К несчастью внутренние излития ци не оздоравливали тело. Хотя казалось бы, избыток ци должен сказываться благотворно, но нет. Это провоцировало стремительное развитие раковых клеток и иных патологий. Все эти пафосные харкания кровью непонятно с чего… Вот отсюда. К счастью, закрыв пробоину, можно было вернуть тело к эталонному состоянию также быстро. Целители этого мира легко вылечивали рак на любой стадии, просто покатав гармонизирующую ци несколько минут. Опасения Юаня не оправдались: патчи уже сносно ассимилировались в духовные вены, их края срастались нормально. Скоро они приживутся достаточно, чтобы не отрываться и можно будет за них не беспокоиться… На этом миссия была выполнена, и инкуб поспешил на выход. Энергетически суккубы напоминали Юаню неких насекомых — пауков или сороконожек, пиявок. У него имелись «хитиновая» твердая оболочка, защищавшая его от природной ци, железы и жвала для оперирования переработанной энергетикой. Он осушал своих жертв будто паук, выпивал размягченные внутренности из паутинных коконов. Его прикосновения скорее всего напоминали тычки крохотных многочисленных лапок. Его щупы были тонкими и юркими, как червячки, там, где Му Цинфан разрастался представительным могучим деревом. Юань не любил думать об этом, но под пристальным внутренним взором целителя не мог не сравнивать. Совершенствующиеся люди по сравнению с ним были даже элегантными существами в чем-то. Такие большие, словно небоскребы, и гудящие магистралями меридианов электростанции с генераторами ци. В них можно было заблудиться… А он был просто неказистым червем, паразитом. То есть, симбионтом. Юань запретил себе спускаться в эту кроличью нору волевым усилием и выпустил сознание человека из ловушки. Тот сразу же успокоился, обтряхнулся, будто сердитая встопорщенная птичка на жердочке, поругался своей внутренней мелодией и забрался обратно в медитативное состояние, насмешив инкуба слегка. Закончив, Юань кивнул коллеге и убрал свои щупы. Дальнейший транс главы проходил спокойно. Целитель также убрал свою энергетику. Они тихо покинули помещение. — Как вы узнали, что у него искажение? — спросил Му Цинфан обеспокоенно. — Я совершенно ничего не чувствовал, оно только набирало силу. Юань бросил на него смурной взгляд и тяжело вздохнул. Он позвал целителя вернуться на их веранду, прочь от зала. Юэ Цинъюань в урчании, в медитации звучал оглушающе, как концертная колонка или огромный оркестр, играющий на весь зал. А Юань стоял слишком близко и слушал всю эту звуковую атаку в метре от трубача. Такое соседство было приемлемо слушать только с буфером в несколько десятков метров. Юань, если бы это было возможно, ограничился бы сексом и ощущением обволакивающей мягкой ци под пальцами. Вот чем этот человек издавал такой сотрясающий гул? Неужели запасами цзина?! Надо было поскорее избавлять его от всего лишнего. — Он звучит, — коротко пояснил он, морщась. — Существа в медитации звучат для суккубов. Как если играют на музыкальных инструментах или поют. Если человек умел в культивации и все делает правильно, то его исполнение приятно слушать. Если его настигает искажение, он сбивается с ритма. Фальшивит. Ваш глава такой громкий, что я слышу его за добрых десять чжанов. — Ах! Как интересно! Я не знал этого! Они устроились на теплых досках лестницы, согретых солнцем. На Андин умиротворяюще пахло медом трав и звучали цикады, сверчки и прочие жучки. Во внутреннем дворе рос персик, чьи плоды еще наливались соками и цветом. — Об этом не принято особенно говорить с посторонними, — продолжил Юань прервавшуюся на минуту беседу. — Разумеется, такое преимущество… — Какое преимущество? — всплеснул руками инкуб, смертельно уставший от предположений, что все в демонах агрессивно и настроено на вред людям. — Культивирующие не медитируют поблизости от наших гнезд. А подкрасться к человеку с развернутой энергетикой практически невозможно. — О. И правда, — заморгал заклинатель. — Тогда что это, если не боевая способность? «Не все в демонах — это боевая способность», — зыркнул Хэ. — Мы занимаемся этим со своими, — ограничился он сухим. — Ухаживание и общение между членами гнезда и все такое... «Все», — не булькнул он вдруг эмоционально. Юаню потребовалась секунда, чтобы справиться с тоской по медитациям с сестрами. Волна чувства вдруг погребла его с головой. Он глубоко вздохнул, чтобы вернуть себе самоконтроль и спокойствие. — Прошу прощения за красноречие, этот мастер никогда не думал, зачем у нас эта способность, — не глядя на собеседника, сказал он. Му Цинфан легко закивал. — Для чего ее используют? Неужели, чтобы помогать друг другу с культивацией? — Именно, — улыбнулся Юань воспоминаниям. — Это то, чем суккубы занимаются, когда не играют в весенние игры с людьми — способ близости и самовыражения. Я больше заинтересован найти ответ, зачем это делают люди. Я еще не до конца разобрался, точно ли вы никак не воспринимаете и не используете свое урчание. У меня была возможность расспросить только одного культиватора, так что моя выборка более чем скромна. Чем вообще издавали этот звук живые разумные существа? Была ли это симфония всей души или только шэнь? — Этот мастер ни разу за свою практику не слышал никакого звука от энергии людей в медитации. И не получал свидетельств оного, — важно заметил мужчина. — Мастер Шень сказал так же, — кивнул Юань. — Но опытным путем мы доказали, что у него урчание есть. И глава Юэ также его имеет. И звучит безобразно громко и фальшиво при этом. Этот мастер над этим работает. — О! — осознал Му Цинфан проблему. — А Шень-шисюн тише? Юаня бросило в жар. Он не покраснел, но шерстинки встопорщил: — Я не буду его обсуждать! Это личное! Он звучит, как все с культивацией Цинцзина, как флейта. Глава Юэ звучит как шэн… Расстроенный оглушительный феникс, который оплакивает, что потерял, застряв в золотой клетке… Его безысходная печаль могла посоперничать с таковой у а-Цзю. Только там, где а-Цин меланхолично завывал о потерях, Юэ Цинъюань надрывался и бился о стены, срываясь на истеричный рев искажений. — А сколько требуется вам, чтобы определить характер мелодии человека? — вдруг спросил целитель, отвлекая его. — Сколько вам требуется, чтобы различить обычный инструмент? — развел руками Юань. — Это не слуховая галлюцинация, мастер Му. Вы звучите, как выразительная пипа, мне показалось, когда вы медитировали в бамбуковом лесу. Но деталей не подскажу. — Ах, — заклинатель определенно заинтересовался этой способностью. — А как звучит сам мастер Хэ? — У меня голос, как и всех у моего вида, — смягчился инкуб. — Относительно низкий голос для инкуба из человеческого мира… Когда гнездо вместе, это хор. Может, это действительно что-то для поиска подходящего партнера для совершенствования? Я знаю, что голоса, которые созвучны, обычно сходятся и в других плоскостях. Точнее, те, что приятно слушать. Оно и понятно! В романтических связях суккубы постоянно медитируют, даже больше и глубже, чем в остальных отношениях. Проводить свое время с тем, кто неприятно звучит — это быть мазохистом. Голоса, конечно, меняются со временем, они зависят от множества факторов, но в таких случаях ищут вторых и третьих партнеров, чтобы уравновесить гармонию. — Как любопытно. То есть, это не энергетическое явление, а духовное? — Наша энергия есть отражение нашего духа, — указал на очевидное инкуб. — Тонкая связь между ними неизбежна. Вибрации сути зависят от множества причин. Целитель задумчиво согласился. Карие глаза мерцали. Он поднялся и направился к дереву. Юань последовал за ним и понаблюдал, как целитель, скармливая дереву живительную энергию, довел ветку с персиками до зрелости. Они порозовели и залоснились. Они молча, один за другим, собрали шесть штук и вернулись на место. Два отложили для главы Юэ, остальные они разделили между собой. Юань достал кинжал из сапога и принялся нарезать себе удобные дольки. Целитель расточительно пользовался лезвиями ци. Персик, кстати, вышел вкусный даже для суккуба — богатый человеческой ци, а не природной. Юань будто ел коричную булочку с текстурой фрукта, и это было приятным сенсорным развлечением. Последнюю неделю с маленькими приятными штучками было туго. — Вам не нравится, как звучит жаньмен-шисюн? — вдруг вернулся к теме Му Цинфан. Юань против воли скривился, хотя там, куда они отошли, звучание энергетики Юэ Цинъюаня было приемлемым и даже приятным, раздаваясь временами трелями экзотической птицы. Но стоило представить, что он это делает рядом… Му Цинфан посмеялся, прикрывшись рукавом. Ответ был ясен. — А что Шень-шисюн? Хэ задумчиво замычал, хрумкая долькой. А-Цзю звучал приятно… Мог бы звучать блестяще, если бы не был так трагично сломан. Пока что он звучал очаровательно, как мастер, пытающийся выдать лучшее из того, что у него имеется. Слыша это, Юань хотел дать ему лучшую концертную дизи, какую только мог создать. И намеревался это сделать. — Он будет лучше, — ответил инкуб невпопад. Он закончит с Юэ Цинъюанем и обязательно укрепит ему меридианы, чтобы около-демоническая ци не разъедала и не ломала их. Он также запланировал заделывание тех трещин в основании. Цзина должно было с лихвой хватить даже на его расширение. Юань прекратил на минуту жевать и честно сообщил, не сводя глаз с дерева: — Если с ним что-нибудь случится, пока меня нет рядом, я буду очень расстроен. И вам не понравится, что этот мастер может сделать в своем расстройстве. Потому что Му Цинфан был хитрой змеей, которая юлила вместо ответов о самочувствии а-Цзю. И Хэ, запертому на горе с истерящим чужим ребенком, это не внушало большого доверия. Юань подумал еще немного и решил сегодня же заказать некоторые травы у Шан Цинхуа, которые люди считали совершенно безобидными и добавляли в чай. Суккубы… тоже добавляли. Иногда тоже в чай. Всегда полезно иметь под рукой какую-нибудь отборную дрянь, чтобы красиво закатить истерику и громко хлопнуть дверью. Инкуб мечтательно вздохнул, приняв решение. Он закончил последнюю дольку персика, выкинул кость в клумбу и повернулся к заклинателю в приподнятом настроении. Ничто не улучшало настроение, как обещание себе пуститься во все тяжкие, если все покатится налево. Он облизал пальцы, которые немного заляпал соком. Му Цинфан ожидаемо проводил глазами движения демонического языка, сглотнул и с усилием сбросил с себя оцепенение. — Как вы смотрите на то, чтобы собрать статистику с разных пиков? — предложил он внезапно. — Я буду приводить нескольких мастеров или учеников, которых вы прослушаете? В целях приватности, вы не будете знать, в какой комнате кто находится. Но я правильно понимаю, что вы даже через стену способны уловить вашу мелодию? Юань не сменил десять цветов только потому, что у инкубов совершенный контроль над телом. Но ему потребовалось долгая минута, которую он делал вид, что раздумывает над своими возможностями. Он открывал и закрывал рот. Внутри Хэ кричал, что он вам кто, цирковая мартышка, что ли, чтобы папапа на публику? Был заинтересован, как был бы заинтересован неприличными картинками в журнале подросток. Паниковал, потому что неужели целитель сошел с ума, водить к нему людей на осмотры?! Какое бесстыдство. — Мастер Му, — посерьезнел Юань и прочистил горло. Это все же было некорректно. — Я не раз называл парную культивацию в сплетениях тел пищей. Потому что это то, как мой вид воспринимает весенние утехи людей. Это пища, инструмент, работа, но не близость. — Это так? — в замешательстве согласился коллега, который не раз слышал вариации этого утверждения и выучил его наизусть. Зачем сейчас было повторять это еще раз? — А теперь подумайте, если для суккубов весенние утехи — это еда, то что мы делаем вместо любования луной и ветром? — Юань многозначительно поднял брови. — Откуда суккубы могут черпать интимность и близость, если не в соприкосновении тел? Мы все еще такие же стайные существа, что и люди, и нуждаемся в отношениях с другими членами своего сообщества. — О. О! — понял заклинатель. — Вы… медитируете? Человек пришел в замешательство, как а-Цзю однажды. Он сломался по пикселям, а вокруг начали витать математические формулы. — Да. Суккубы способны в медитациях оперировать своей энергией в отличие от людей. Поэтому совместные медитации для нас — это особенное времяпрепровождение. Мы уединяемся и ухаживаем за энергетикой друг друга. Только близким друзьям, родственникам и романтическим партнерам разрешается касаться нас в такой манере, — по-взрослому объяснил инкуб. — Поэтому, мастер Му, я вынужден отказаться от участия в вашем эксперименте. Как бы любопытно это не звучало, это будет эквивалентом… незнакомых мне людей, — лордов, мастеров и учеников Цанцюн, — ублажающих себя, пока я слушаю их за дверью. Знающих, что я там, и делающих это намеренно. Очаровательно, но не прилично. Теперь уже Му Цинфан сменил десять цветов и остановился на румянце. — А Юэ-шисюн… — заподозрил он. — Ваш глава может заниматься громкими медитациями в своем медитативном зале, сколько его душе угодно, — излишне громко возвестил Юань, демонстративно поднимая руки в жесте капитуляции. — Это не мое дело. Я, как целитель, ему даже рекомендую. Но не надо втягивать меня. Человеческие традиции в этом плане абсолютно бесстыдны и порочны, но я с пониманием отношусь к вашим медитациям в специальных комнатах, в публичных местах или с мало знакомыми людьми. Вы сами хозяева своей энергетики… Юань под конец откровенно веселился с лица заклинателя. — Мастер Му! — не выдержал он и засмеялся вслух. Продолжил уже мягче: — Мы принадлежим к разным видам, странно предполагать, что мы будем совпадать во всем. У нас разная физиология, структура энергетики, культура, традиции и даже выражение чувств. Это не делает кого-то из нас хуже. Но мы разные, и надо это уважать. Учиться друг у друга там, где уместно. И искать компромиссы там, где нет. Мужчина опустил глаза и задумался. Юань в который раз отметил, какие у него, все же, клевые «эльфийские» косички. Без своей медицинской шапочки он был сногсшибателен. Мягкие черты, открытое выражение, большие глаза — по местным меркам красота, загляденье. Юань с тоской вспомнил красоту Шень Цинцю. Несмотря на абсолютно бандитскую натуру криминального элемента, в нем наблюдалась изысканность стервозной сиамской кошки и драматичной примы. Он был режущим и лощеным до капризности. Сногсшибательное сочетание. Ах, злодеи просто были созданы, чтобы собирать поклонников и обожателей! Юань хотел бы иметь хоть каплю этого таланта выглядеть на все сто в любой ситуации! Ему удавалось выглядеть презентабельно только процентов десять по времени. — Если медитации для вас все равно, что домашнее искусство, то… как вы можете так спокойно реагировать на людей, медитирующих рядом с вами? Если бы я обнаружил в кладовке на своем пике парочку!.. Он все еще об этом! Инкуб мысленно закатил глаза и вернул внимание беседе. Посмеялся, не размыкая губ. — Медитации очень широки по применению, — терпеливо пояснил он. — Это не столько езда на красном коне, сколько… поцелуи. Любые человеческие отношения могут иметь их: можно целовать детей, родителей, друзей, любовников… Наше мурлыканье куда более широко по своему чувственному спектру, включая также совершенно платонический уход, глубоко чувственное романтическое соединение и торжественные ритуальные церемонии. Суккубы в медитациях делают буквально все. — Как любопытно. Юань пожал плечами. Суккубы — энергетические существа, управляющие материальными телами, а не духовно-энергетические производные тел, как остальные. Они даже рождались по-другому, уже готовыми, продолжая линию семьи. Тогда как каждый человек был своим собственным созданием. — Касательно вашего предложения о гостях, — вернулся Хэ к делу, — это звучит как интересный опыт, но мне бы не хотелось сейчас излишне отвлекаться от главы Юэ или позволять отвлекаться ему. Если наплыв гостей будет его беспокоить, нам придется обождать с этим. Я думаю, он с радостью отвлечется от своих тревог, но это не то, что нам надо. Юань намеревался вернуться домой к девятому месяцу, и уже распланировал график, как он все успеет. Искажения главы и его брожения туда не вписывались. Он это может делать и после того, как они закончат с разрывом уз с СюаньСу. — Ах, в самом деле, — опомнился целитель. Немного подумал. — Разве это не будет лучшим решением нашей проблемы? Тогда его выздоровление будет проходить более гладко. Хэ Юань покосился на целителя. Как они выживали тут до него? — Вы ведь понимаете, что сердечные демоны продолжат терзать его, стоит ему замедлить бег? Не сейчас, так позже они схватят главу Юэ за пятки. Не лучше ли пережить это здесь и сейчас под присмотром двух мастеров целительства в спокойствии и при поддержке близких? Или лучше дождаться неудобного момента и сорваться при трагичных обстоятельствах? Приведите гостей, мастер Му, мы посмотрим, как эта практика себя покажет. Но я бы не рассчитывал на сознательность нашего подопечного. Му Цинфан на такое безоговорочно согласился, что это и правда будет мудрой стратегией не отвлекать главу от его искажений, какими бы трудными они ни были. Он ушел от них задумчивым и озабоченным. Юань же остался несколько опечаленным внезапной мыслью: он сказал про поддержку близких, но у Юэ Цинъюаня, кажется, был буквально один близкий человек, который переживал за него лично… И тот отказывался с ним общаться. За дело, конечно, но все равно обидно. Идея с гостями ожидаемо оказалась провальной. Юэ Цинъюань действительно ухватился за возможность насесть на уши своим коллегам. Гостей буквально бросили на растерзание соскучившемуся главе. Тот сиял, как золотистый ретривер, и так спешил общаться, что грешно было прерывать. Юань скептически посмотрел на своего подопечного, а потом покосился на Му Цинфана. Тот поднял брови, ожидая вердикта целителя. Мастер Му и так проявил рассудительность и пригласил мастеров Фа и Цао, самых далеких от политики горных владык. Только, кажется, и этого было недостаточно. Мастер Юэ был только рад выслушать в малейших деталях о проблемах секты в его отсутствие и загрузиться ими, будто грузовой вол. — Посмотрим, как пройдут следующие три дня, — неохотно разрешил Юань. Возможно, это просто скука доконала первого лорда. Всякая новизна манила. Они тут вторую неделю куковали, и Юэ Цинъюань имел в хобби только выходы из себя и из ума. Юаня он не подпускал, но и иных занятий не имел. — Только в следующий раз приведите кого-то одного. Единственное полезное, что из визита вышло — это мастер Фа, проговорившийся о меланхолии а-Цзю. Стоило любовнику уйти, как Шень Цинцю снова стал собран и нелюдим, покрылся чешуей и начал злобно плеваться ядом. Все оценили ощутимую пользу от наличия инкуба эмоциональной поддержки. Юань мог себе представить. Но диди был большим мальчиком и целым лордом. Уж как-нибудь справится. А вот кое-кто, не будем показывать на главу Юэ пальцем, взялся решать проблемы, о которых ему рассказали, и рассуждал о них довольно пространно, когда Юань присоединялся к нему в легких прогулках или приемах пищи. Это и правда снизило количество искажений до приемлемого, но откровенно беспокоило демона. Этот человек слишком хорошо умел играть в «не вижу, значит, нет». Визиты пришлось драматично сократить до раза в неделю, и обязать гостей не говорить о делах вовсе. Арт-терапия была прописана в обязательном порядке. Оставшись без пищи для ума, глава Юэ вернулся к скуке и рефлексии. И к концу второй недели Юань соблазнил его терапией в обертке рисования и каллиграфии. Какие у нас тут яркие кра-а-аски-и-и, да, малыш? Юань выдохнул с облегчением, когда его норовистый жеребчик согласился не брыкаться, а причесаться. И да, это не вылечить за вшивый месяц, что у них имелся, но это было началом. Чем дольше Юань узнавал подопечного, тем больше проблем видел. У человека было абсолютно такое же тяжелое ПТСР, как у а-Цина, но осложненное иными комплексами, гиперответственностью и колоссальной виной с «синдромом выжившего». Драгоценный «сяо Цзю» был для него и заживляющим бальзамом, и любимым пыточным инструментом. Абсолютно со-зависимый спасатель, не видящий никаких способов жить для себя — лишь для других. Депрессивное расстройство на лицо. Юань не стал распространяться о деталях, но Му Цинфан получил толстый откровенный намек, что мастеру Юэ лечение нужно, и он открыт для сеансов, изъяви глава подобную умную мысль… Хотя пока что глава кувыркался от всего, что называлось «лечением сердечных демонов», вбив себе, что это опасная демоническая кодировка на любовь к Юаню. Или жалобы, конечно. Вечно виноватый за то, что смеет дышать, Цинъюань-сюн жаловаться не любил. Пока что инкуб сосредоточился на ненавязчивой арт-терапии и терапевтических беседах, чтобы перенаправить количество ненависти к себе, жертвенность и воркоголизм во что-то более приемлемое, упирая на мысль, что окружающие (сяо Цзю) не оценят, если «Ци-гэ» свалится и помрет. Бережность и осознанность — это хорошо. Ввиду увеличивающегося количества искажений, Юань был вынужден начать работать с ДПДГ и устроить практически полноценные сессии. Опять же, «не лечебные». К третьей неделе у них установилась рутина, состоящая из целительного глубокого массажа ци по утрам и медитаций на чистую голову. Днем проводились доверительные сеансы рисования с «абстрактными» беседами, сессии с аккуратной проработкой травм. Вечером случался секс, который все больше становился дружеским и плодотворным, и — неожиданно — праздные беседы о политике смертных. Последнее странным образом нашло отклик в обоих. Кто бы мог подумать, но глава Юэ, когда не втрахивал инкуба в матрас, любил порассуждать о законодательстве. Они разговорились по какому-то кривому поводу. Вроде бы лорд Цюндин попытался пошутить, что теперь он ну точно как богатый господин имеет наложницу. Юань заметил, что уж лучше иметь наложниц, чем рабов. Заклинатель посмеялся, и разговор перетек в слишком серьезное разгоряченное русло. Юань имел мнения о том, как хреново регулируется вопрос владения людьми в законе, давая слишком много свободы ублюдкам. Даже о животном имуществе заботились лучше, чем о людях. Цинъюань имел мнения… Он также имел регулярные контакты с императором смертных и почему бы ими не воспользоваться? И, словом, они основательно теперь сидели вечерами за обсуждением законов смертных. Которые к секте не относились, но дергали определенные струны в душе бывшего раба. — Смысл становиться на вершине мира, если ты не используешь это положение, чтобы что-то менять в лучшую сторону? — вопрошал инкуб. Это было нехорошо, играть на сердечных демонах больного человека, но покажите, где у суккубов совесть. Тем более, он стелил так толсто, что Юэ Цинъюань вполне понимал, что из него веревки пытаются вить. Он просто сам был всецело согласен. Юань до сих пор с трудом понимал этого человека, но хоть тут они сошлись. Му Цинфан был оскорбительно удивлен их прогрессом в отношениях. И стал особенно подозрителен, застав их однажды за сеансом. Мастер Юэ следил глазами за движениями руки Хэ, и для не знающего это и правда могло выглядеть подозрительно. У них с мастером Му прошла потом отдельная беседа о том, как работает эта техника движения глаз и что именно происходило. Потом целитель изъявил желание иногда присутствовать на их сеансах рисования или «бумажных сценок». За неимением песочницы и целой коллекции фигурок для образной терапии Юань решил обойтись маленькими бумажными фигурками, которые работали весьма схожим образом. Главе секты вообще крайне понравилось играть (во что угодно). И Юань был рад предоставить возможность: он просил рассказать историю, создав действующие лица или взяв имеющиеся из их набора. Цинъюань не препятствовал шиди и соглашался с его вторжением безоговорочно, приветствовал на словах, но ощущал себя очень скованно и играл без огонька. Поэтому Юань после двух раз попросил целителя удалиться и не портить их тет-а-тет. Му Цинфан понял ситуацию, но слегка надулся. Его процесс терапии очень интересовал. А еще он демону не слишком доверял в душе главы секты ковыряться. Ладно, в энергетику он сунул свои когтистые пальчики, но в душу!.. Юань каждый раз удивлялся, какое низкое мнение у целителя о демонах. Хотя это даже логично, ведь именно ему приходилось латать всех пострадавших от лап чудовищ. Откуда тут взяться теплым чувствам? В целом, инкуб оставался доволен тем, как проходило лечение. Во время арт-сессий удалось уговорить пациента, что самопожертвование — это такая себе идея. И что человеку взваливать на себя ответственность за обстоятельства — тоже не очень идея. И что ему следует найти чертово хобби и перестать жить, исключительно пытаясь угадать, чего хотел бы сяо Цзю. Отойти от него вообще. Юэ Цинъюань должен подумать, а чего бы хотел Юэ Цинъюань. Последнее, кстати, завершилось заказом, а потом и постыдным поеданием сладостей, которые обычно доставались а-Цзю в виде взятки-подати, и толстыми слезами в стиле Гибли по набитым щекам. В тот вечер у них совсем не было секса, зато состоялся вечер обсуждения о том, какие десерты самые вкусные. А кончился он еще одним заказом — на этот раз сладостей из Шуаньсу. Владыка Цюндин, первый лорд и глава секты исполнился робкой решимостью попробовать хотя бы один разок все те деликатесы, что выписывал за баснословные деньги для Шень Цинцю. А если и умрет в искажении, как того за дерзость заслуживает, но хоть счастливым! В целом, они прогрессировали славно. Хоть и не гладко. Юань раздумывал, а не сбегать ли к а-Цину, не проверить ли, как его королева драмы там углы пересчитывает, но решил доверять здравомыслию диди и не рисковать самому. А-Цзю уже не покроется плесенью, а пойдет искать помощи. Хоть на своем пике, хоть у Му Цинфана, особенно у мэймэй в Павильоне.