Сплетение душ — Позволь разукрасить твою

      Мир полон красок, — так они говорили. И Оророн им верил, кивая и поддакивая: «Я вижу семицветное сияние луны и бледные лучи солнца. Не волнуйся, я умею различать цвета, это всего лишь метафора».       Костёр потрескивал, своими колышущимися огоньками пламени танцевал в эту тёплую тихую ночь. Он служил не для того, чтобы собравшиеся вокруг солдаты Фатуи не мёрзли, — ведь тем, наоборот, было даже жарко, и кто-то уже снимал шлемы и расстёгивал привычную для них зимнюю одежду, — костёр своей магией создавал уют для всех здесь собравшихся. Оророн, сидящий чуть поодаль, не понимал, почему нельзя было выделить солдатам более лёгкую и подходящую одежду, но, кажется, те в той или иной степени уже привыкли к жаркому климату. Во всяком случае жалоб он от них не слышал, а ведь Оророн уже провёл какое-то время подле Капитана. Кажется, всё благодаря дисциплине — Капитан вёл себя в меру строго, достаточно хладнокровно, но не забывал и о нуждах своих подчинённых.       Вот и сейчас, когда один из солдат вызнал возраст Оророна и протянул ему кружку с каким-то бесцветным напитком — Капитан только неопределённо хмыкнул, позволяя им угостить гостя, а сам Оророн, не зная что это такое, сделал пробный и осторожный глоток. «Огненная вода», так, загадочно улыбнувшись, прозвал пахучее содержимое тот мужчина.       Напиток действительно был огненный. Горло обожгло чем-то нестерпимо горячим, глаза запылали, но он лишь чуть поморщился, краем глаза уловил как это делают солдаты и допил напиток залпом. В груди стало приятно согревать, руки и ноги казались немного онемевшими, словно от долгого сна в неудобной позе, как когда Оророну снились кошмары, где он не мог пошевелиться. Такое, увы, случалось часто.       Солдаты радостно загалдели, одобряя поступок гостя, а сами принялись выпивать больше и говорить громче, но не с Оророном. Те что-то напевали, но вопросов ему больше не задавали. Проникаясь этой безмятежностью и расслабляясь не то под действием неизвестного напитка, не то в присутствии неожиданных союзников, Оророн переводил взгляд с пёстрых огней костра на звёздное небо, что представлялось ему россыпью белых зёрнышек в окутывающем их тумане.       «Звёздный туман», — подумал он про себя, не сразу сообразив, что Капитан на него смотрит. Из-под маски того не было и намёка на это, нет. Оророн просто ощутил это, как когда человек, пребывая во сне, ощущает на себе взгляд со стороны. Дружественный или нет, но в такие моменты Оророн всегда просыпался, хотя в его маленьком домике на окраине, на том самом окошке из которого обычно показывались первые лучи ядовитого слепящего солнца, — никого не было.       «Странно», — думал он тогда, успокаивая своё почему-то быстро стучащее в груди сердце. Сейчас же он лишь кинул на Капитана мимолётный взгляд, ожидая, скажет ли тот что-нибудь... Но Капитан молчал, наблюдая за весельем солдат у которых выдалась свободная минутка, за их всё более развязными песнями и за не менее сдержанными движениями в глупых танцах.       «Странно», — вновь пронеслось в голове Оророна. Где-то внутри что-то засвербело, — так, говорила ему бабушка Ситлали, обычно ощущается интуиция, предчувствие, что что-то должно было произойти, но по какой-то неведомой для Оророна причине это не происходило. Неужели интуиция его обманывала?       Ночь продолжалась, — разговоры то затихали, то, словно воспрянув, переходили на более отдалённые и весёлые темы. Оророн снова повернулся к Капитану когда ему показалось, что тот что-то добавит... Но и в этот раз Капитан оставался безмолвным, а ведь Оророн был почти что готов поспорить на семена редиса, что слышал... мелодию. Ту, что напевают тихо-тихо, когда душа поёт, но окружение стесняет.       «Интересно было бы послушать...» — подумал Оророн. Он, вобрав воздух в лёгкие, открыл было рот чтобы поинтересоваться, но подошедший солдат со второй кружкой содержащей ту Огненную воду встал перед гостем и привлёк его внимание.       — Как насчёт ещё кружечки алкоголя? — с улыбкой прохрипел тот покачивая жидкость, что делала голову Оророна лёгкой, а конечности немного тяжёлыми.       — Да, коне... — он прервался и оценил реакцию Капитана. Не вмешивается, хотя сейчас у Оророна было предчувствие, что он стоит на перепутье, где, казалось бы, всего два выбора, и он, взвешивая варианты, всё-таки кивает и соглашается. С одной стороны он всё понимал, ну, или, почти всё, а с другой — он был очень любопытным зверьком. — Конечно.       Солдат подбадривает гостя, когда тот залпом выпивает вторую кружку за ночь. Так это алкоголь, да?.. В этот раз вкус ни чем не отличается от первой выпитой порции. Сознание приятно дурманит, как после долгого сна рядом с травами и благовониями бабушки Ситлали. Он вскидывает голову и вновь лицезреет россыпь звёзд. Россыпь белых зёрнышек.       — Звёздный туман... — слова будто срываются против его воли, когда он тихо бормочет и прикрывает глаза.       — ...Просто звёзды, — насмешливо галдят солдаты, не прерываясь на громкий смех и стучание своими стаканами об стаканы других. С Оророном они такого не делали.       Оророну хочется поспорить с каждым из них, потому что тот «звёздный туман» был слишком похож на тот, что он видел в своих снах, в тех, что не были кошмарами. Вот только никто его не понимал, поэтому, лишь немного поморщившись от разлившегося по телу жгучего чувства алкоголя, он не стал спорить. Его никогда не понимали, но он не обижался, лишь какой-то неприятный ком образовался где-то в груди. Может, ему было неловко предстать таким перед Капитаном? Он уважал его и не хотел выглядеть глупо, но, кажется, это будто бы было вышито в самой раздробленной душе Оророна.       Он испустил долгий и протяжный вздох. Молча встав и кивнув остальным в знак прощания Оророн отправился к выходу из лагеря. Он шёл и шёл, отдаляясь от солдат, пока спиной не ощутил тот самый пронизывающий взгляд, который он подмечал на протяжении всего времени в окружении Фатуи.       — Что ты видишь? — поинтересовался у него знакомый низкий голос.       — Что... Ты имеешь в виду? — Оророн повернулся к Капитану, но чувство какого-то стыда не давало ему раскрепоститься и вести себя как обычно. А он разве не всегда вёл себя несколько странно?.. Однако он ничего не мог с этим поделать, мысли в его голове всегда блуждали, а рот выдавал, кажется, не те ответы, что хотели бы слышать собеседники.       Капитан остановился в нескольких шагах от нового союзника, что помог им ещё несколько месяцев назад.       — Там, за моей спиной, — поясняет Капитан и повторяется: — Что ты видишь?       Оророн мельком поднимает взгляд сначала на него, а затем на лагерь Фатуи в свете догорающих угольков костра.       — Твоих подчинённых? Солдат? Людей?..       — Нет. Что ты видишь на самом деле? — с нажимом переспросил его Капитан, терпеливо ожидая ответа.       Оророн ощутил какую-то неловкость. Взгляд снова пробежал сначала по маске Капитана, а затем по оставшимся вдалеке солдатам.       — Смесь неопределённых эмоций. Их души окутаны всем и сразу — страх, гнев... похоть?.. Они тёплые, некоторые даже слишком, на грани температуры вулкана. Такие могут попросту переполниться и взорваться.       Третья эмоция не была знакома Оророну, даже первые две он не помнил, когда проявлял их в последний раз. Он просто... Примерно понимал, что это оно. Страх, да, страх был, но он словно плавал где-то поодаль, лишь изредка давая о себе знать. А злился он разве что только на самого себя, за то, что не не смог в раннем детстве принести должной пользы, когда на него рассчитывали.       — Ты слишком много выпил, — заключает Капитан, будто не веря в сказанные Оророном слова.       На душе становится как-то противно, хотя Оророн никогда прежде не замечал за собой проявление подобных эмоций. Чаще всего он был апатичен, изредка, помимо крох страха и гнева, — проявлял что-то схожее с искренней радостью.       — Останься. Следуй за мной, — Капитан кивнул ему в сторону самого большого шатра. Кажется, как помнил Оророн, это личные временные покои Капитана.       — Зачем? Я не так и много выпил и... — он оборвал свою речь, решив не говорить, что мог бы добраться до дома и отдохнуть без присутствия посторонних.       — Не хочу, чтобы ты свалился где-нибудь по дороге, а провожать тебя — так на это может уйти слишком много времени.       Почему он должен свалиться? Это забота? Похоже на то, как когда бабушка Ситлали приговаривала ему не убегать с высокой температурой к растущим на грядках овощам. Мол, те и без него вырастут, да и кто, если не Оророн, о них позаботится? Вот и пусть лежит и лечится, а не срывается с места, когда чувствует необходимость помочь своим "младшим друзьям".       Его провели внутрь шатра и плотно задёрнули висящую на входе ткань. В образовавшейся полутьме было видно не так уж и много предметов мебели: стул и стол с картами и схемами, койка, неярко освещаемая одной единственной свечой всё с того же стола, да немногим в стороне были заметны очертания сундука, видимо, с личными вещами Капитана. Капитан жестом руки предлагает Оророну занять единственный стул, но тот, не особо понимая почему, вместо этого сел на край койки, завалился и неосознанно уткнулся носом в не самую мягкую подушку.       Капитан молчал. Оророн тоже. В повисшей тишине он тихо сопел, чем вызывал приглушённое кулаком фырканье у Капитана. Облокотившись копчиком на стол и подавив у себя улыбку он без упрёка в голосе поинтересовался:       — А ты ещё спрашивал "зачем?". Часто так делаешь в гостях?       — Я не часто хожу по гостям, — спокойно ответил Оророн повернувшись лицом к собеседнику и подняв на него разноцветные глаза.       — Не говори мне, что бабушка не позволяет...       — Вовсе нет. Просто не хочу на долгое время оставлять своих друзей одних.       Капитан не стал расспрашивать, он и без лишних вопросов помнил, как при первой встрече Оророн с присущим ему трепетом ухаживал за растущими на грядках овощами. Он помнил и разговоры о том, что его друзья нуждаются в его защите и присмотре, даже несмотря на то, что те были растениями, неспособными говорить или передвигаться.       — Ты очень странный парень, — испустив вздох после небольшой паузы проговаривает Капитан. Он снимает плащ-накидку, что из-за своих размеров делала образ Капитана если не мускулистым, то как минимум крепкого телосложения. Однако без него он кажется лишь немногим больше Оророна, что из-под полуприкрытых век наблюдает за ним.       — Ты думаешь?.. — вяло спрашивает Оророн.       Он и сам не понимал, почему теперь, после той неловкости, так спокойно чувствовал себя в чужих покоях. Точнее, до этого он думал, что делает что-то неправильно и даже отталкивает других своим поведением, но в случае с Капитаном это теперь казалось не так. Всему виной та жидкость? Уединение? Оророн совсем не представлял последствий, но думать и говорить становилось как-то проще и легче.       — Уверен. Раз уж ты уже лёг, то засыпай.       — А если я не хочу спать? — поинтересовался Оророн, вдруг вспомнив об одной детали. — Что ты напевал?       Капитан, казалось, не ожидал, что Оророн тогда, когда они сидели у потрескивающего костра, расслышит совсем тихие звуки, что тот издавал себе под нос и едва ли хотел обзаводиться лишними слушателями. Его взгляд скользнул по длинным звериным ушам Оророна, — одному топорщившемуся, и другому, что было скрыто под капюшоном и прижато подушкой, — те, будто ощутив на себе зрителя, задорно встрепенулись.       — Ясно, — коротко отозвался Капитан. Он решил быть откровенным. В конце концов была одна тема, которая в некоторой степени их связывала. — Помнишь ту душу, что вселялась в тебя?       Оророн неприятно вздрогнул, но не от воспоминаний о том, кем или чем была та сущность, а из-за невозможности контролировать в прошлом своё тело, когда он был вынужден лишь слушать, как ты был во всём не прав и что твоя жизнь ничего не значит.       Оророн молча кивает.       — Гутфрит был моим адъютантом почти пятьсот лет назад. Мы могли расходиться во мнениях, но он всегда был предан мне и нашему делу. Жаль, что слепая вера ни к чему не приводит, — при этих словах он остановил свои размышления, невольно вспоминая одного из нынешних предвестников, но вскоре отогнал эти мысли прочь. Не до того сейчас. — Мелодия, да? Он напевал её, когда мы устраивали привал. Ничего особенного... Наверное, на меня просто нахлынула ностальгия.       — Можешь напеть её ещё раз? Я бы хотел её запомнить.       — Ты странный парень, — повторил Капитан в более насмешливой форме по отношению к такой необычной просьбе. К чему помнить о почивших людях Каэнри'ах, чей народ давно либо стёрт с лица Тейвата, либо остатки его обезображены? — Но хорошо.       Он тихо запел мелодию, голосом, что не казался Оророну таким уж хриплым и грубым, лишь низким и вкрадчивым, умиротворяющим. Нежная и успокаивающая, словно колыбельная бабушки Ситлали из самого раннего детства Оророна, хотя та и пыталась отрицать, что такое когда-либо происходило... Оророн снова уткнулся в подушку, чувствуя, как глаза сами по себе начинают медленно закрываться, а тело расслабляться.       Словно зверёк свернувшийся в своём новом гнезде, сопя и слушая, Оророн всё ещё не хотел спать. На душе стало теплее, но казалось, что они всё ещё не договорили, и очередные немного наивные вопросы сорвались с его губ в момент, когда Капитан прервался:       — Ты никогда не снимаешь маску? А как ты кушаешь? Пьёшь?       Капитан помедлил с ответом. Он ожидал, что после мелодии Оророн уснёт, словно младенец в своей колыбели. Слегка выпивший младенец?.. Капитан, вздохнув и вместе с тем кратко усмехнувшись, всё ещё держал дистанцию с этим странным мальчишкой. Странным, но не значит, что плохим. С Оророном было как-то хорошо. Он, хоть и задавал вопросы, но не казался чересчур навязчивым. На эти вопросы Капитану в большинстве своём хотелось отвечать хотя бы потому, что засыпать он пока тоже не хотел, да и до рассвета оставалось не так много времени.       — Никогда, — после небольшой паузы ответил Капитан. — Я не вижу причин этого делать.       — Она удобная?       — Да.       — А если, допустим, захочешь попить или покушать?..       — Она съедобная.       — Что?..       Оророн дёрнул ушком, пытаясь представить себе такой сценарий.       — Значит, у тебя с собой много таких масок? — со всей серьёзностью поинтересовался Оророн, выпрямившись и присев на край койки.       — Ага... — Капитан шутил редко, а оттого и сам не знал, насколько шутка вышла удачной... В любом случае происходящее вызвало у него ещё один какой-то неловкий смешок и оставило на устах слабую улыбку. Надо же, их общение привносили в жизнь Капитана какую-то давно забытую радость.       Обычные солдаты не задавали подобные вопросы, разве что обсуждали втихаря и в сторонке, а с другими предвестниками он предпочитал держать дистанцию. Впрочем, в предвестниках никогда и не было настоящей сплочённости, и каждый преследовал собственные стремления и идеалы.       С Оророном же почему-то хотелось разговаривать и отвечать на его вопросы. Даже если отвечать можно было простым кивком или отрицательно покачать головой... Так ведь проще, но он отвечал словами. И ему даже было интересно, что ещё придумает этот мальчишка.       — А когда ты в последний раз смотрелся без неё в зеркало или гладь воды?       — Зеркало, да?.. — чуть понуро проговорил Капитан. — Я смотрю, что у тебя совсем нет границ в делах личного характера.       — Мне любопытно, но прости, если я обидел тебя своим вопросом. Или вопросами... Я не хотел.       — Ты и вправду странный...       — Прости, — вновь извиняется Оророн, чьи ушки слабо вздрогнули и немного наклонились в стороны, будто хозяин их ощутил что-то похожее на упрёк.       — Я тоже странный, если тебе с этих знаний станет немного легче, — Капитан будто пытался его утешить. Вот же чудо...       — Не знаю, не вижу ничего странного.       Взгляд Оророна был вновь поднят и направлен туда, где, если бы не маска, он встретился бы с глазами Капитана.       — А что, если бы ты увидел?       Капитан с интересом наблюдал за его взглядом и ушами, что снова пошевелились, будто тот не понимал, как реагировать на заданный вопрос. Ведь Оророн чувствует душу Капитана, и она... Хорошая. С твёрдыми убеждениями, но хорошая. Что может быть не так с телом? Да и имело ли это значение?       — Ну... Я бы ничего особенного не заметил.       — Сомнительно...       — Ты думаешь, я бы испугался? Я многое видел, чего не хотел бы... Но ты кажешься другим.       Капитан с усмешкой качает головой.       — Когда люди что-то скрывают, это значит, что они не хотят, чтобы другие это что-то увидели. Довольно простая истина, не правда ли?       — Я слышал, что ты показал лицо путешественнику и Паймон.       Как он?.. Наверное, та кроха обо всём и всем уже проговорилась... Может, за каким-нибудь совместным ужином или чем-то ещё, Капитана это не волновало.       — Так хочешь увидеть? Ты ведь наверное так же слышал и то, как они отреагировали.       Оророн кивает в знак согласия. Он слышал. От друзей это прозвучало чуть испуганно, даже с жалостью, и он не мог до конца понять, почему.       — Нельзя судить со слов других, перед этим не разузнав всё самому.       — Верно мыслишь, — усмехнулся Капитан и тяжело выдохнул. Он оттягивал этот момент как мог, но что толку скрывать себя от того, кто насквозь видит саму твою душу?       Свет от настольной свечи колышется, еле освещает пространство: койку с встающим с неё Оророном, силуэт Капитана, что хоть и выглядит величественно, но вместе с тем безумно одиноко наедине со своими мыслями. Оророн знает бабушку Ситлали, но он слабо мог представить тех, кто живёт так несоизмеримо долго в сравнении с его собственной продолжительностью жизни.       — Я могу? — вполголоса, будто боясь нарушить образовавшуюся вокруг тишину, поинтересовался Оророн.       — Изучив мою душу решил перейти к телу? — Капитан хмыкнул, давая в тон ему своё тихое согласие. — Дерзай.       Капитан всегда считал себя сильным человеком. Не сильнее других, а просто сильным. Он не боялся боли, не плакал от обид. Но именно сейчас в груди что-то неприятно сжалось. Разделяя неуверенность Оророна он медленно поднимает руку к маске, но не снимает её сразу, а лишь чуть отстраняет. Так ему легче, так он ещё может изменить своё решение... но он не меняет, и спустя секунду полностью снимает её.       Капитан не двигается с места, спокойно и даже равнодушно смотря на Оророна. Те немногие, кто видел его лицо, всегда испытывали ужас, страх, иногда сострадание... Но в глазах Оророна зрело какое-то... Восхищение? Трепет? Капитан чуть было не подался назад, позабыв, что всё это время упирался в стоявший позади себя стол с картами местности.       — Кхм...       — А, прости, — спохватившись, вновь извиняется Оророн, ощутив необъяснимую тревожность. Он пытается отвести взгляд, но вскоре возвращает его на лицо Капитана и изучает с каким-то врождённым детским любопытством. Разве что не прикасается. Всё-таки это было бы некрасиво по отношению к другим, так говорила ему бабушка Ситлали. Много раз. Особенно когда он видел изъяны в других детях, указывал на них, но ни те, ни их родители, его не понимали и старались держаться на расстоянии. Сейчас же ситуация была обратной. Оророн действительно восхищался им. — А... потрогать можно?       — Мне нужно повторить слова о том, что ты странный?.. — слегка недоумевая и не веря ему, но всё-таки кривя губы в ухмылке, Капитан медленно кивает. Оророн странный, Капитан странный, ситуация... Ситуация не менее странная.       — А вот ты не странный, особенно когда улыбаешься. Тепло становится. Вот здесь, — Оророн пару раз хлопает себя ладонью по груди, там, где его сердце непривычно отстукивает свой быстрый ритм. — А ещё в твоих тёмно-синих глазах я вижу своё отражение... Не думал, что когда-нибудь увижу такое... но мне очень нравится.       Капитан уже знать не знает, когда ему в последний раз делали комплименты... Не насчёт его боевых умений, расчётливых планов, а конкретно направленных на его личность.       — Ты перепил, — вновь вспоминает Капитан, решив сослаться на это. Да, возможно, алкоголь уже выветрился из глупой головушки этого мальчишки, а, может, наоборот, только сильнее вдарил. Кто их знает, этих ушастых? — Вот и говоришь всякое.       Оророн слабо пожал плечами. Жидкость, что он выпивал, всё ещё отдавала лёгким туманом в голове, но говорил он то, о чём действительно думал.       — Так я потрогаю, да?       — Да, да... Ладно... — непривычно смутившись и сославшись на то, что юнец просто не хочет его оскорбить, Капитан закрывает глаза.       Пальцы Оророна, учитывая его образ жизни, — прополка, посадка, и все прочие прелести ухода за огородом и работой с землёй, так ещё и стрельба из лука, — были слегка шершавыми, мозолистыми, но даже так Капитан испытал давно позабытое чувство какой-то нежности.       Разноцветные яркие глаза Оророна чуть расширились, стоило подушечкам его руки коснуться кожи Капитана. Он медленно ведёт от правой скулы вдоль линии челюсти, чуть задерживается на губах, и наконец поднимает свои пальцы выше чтобы ощупывать нос, отчего Капитан забавно хмурится и морщится. Где бы это было видано, чтобы он позволял другим так себя с ним вести!       — Так и не понимаю, что же в тебе такого страшного, — задумчиво произносит Оророн, перемещаясь к правому виску и прихватывая длинную прядь чёрных как смоль волос. — Ты красивый... Вот бы посмотреть на то, как оттенки твоей души сплетаются с чем-то ярким. Чарующее, должно быть, было бы зрелище...       Капитан тяжело сглатывает, чувствуя, что сейчас ему уже не так-то легко держать эмоции под контролем.       Не выдержав прикосновений граничащих с лаской он открывает глаза и чуть дёргает головой в сторону, пытаясь уйти от изучающих пальцев Оророна, но лишь снова натыкается на них. Глаза Капитана медленно перемещаются в сторону, будто он не понимает, что делать дальше, пока уши мальчишки тревожно дёргаются.       — Да прекрати ты... — хриплым голосом отзывается Капитан, и, схватив за запястья руки Оророна, отводит их от своего лица.       — Пр...       — Нет. Хватит извинений.       Как странно. Ему хотелось завершить весь этот нелепый разговор, лечь если не спать, то хотя бы передохнуть, прежде чем отправиться по делам этим ранним утром, но что-то под коркой головного мозга говорило ему, что это может быть единственный шанс, когда другой, может, и врёт о своём интересе, но хотя бы проявляет его с таким искренним трепетом. Капитан ещё раз вскидывает взгляд на ожидающее чего-то лицо напротив. Нет, вряд ли тот врёт, но Капитан просто не может представить, как ему делают комплименты. Ведь его кожа на грани разложения, губы трескаются, глаза выглядят впалыми, впрочем, как и щёки, но Оророн говорит, что это не так... Что за глупая неуместная ложь.       — А какая твоя душа? — решив перевести тему, поинтересовался Капитан. Прикосновение к чужим запястьям даже через перчатку ощущается тёплым, живым. В этом теле ключом бьётся жизнь.       Оророн сглотнул от прикосновения, от хватки, что стала немного крепче. Он не против, даже наоборот — ему нравилось так близко слышать ровное дыхание другого, будто своей душой соприкасаться с его душой.       — Моя раздробленная душа? — задумчиво проговорив, Оророн кивает, без проблем соглашаясь ответить: — Она похожа на множество нитей разных оттенков... Белого... Жёлтого... Зелёного... Где-то есть фиолетовый, я думаю... Мне сложно увидеть её так, как я вижу других со стороны. Все вместе они...       Поддавшись какому-то необъяснимому порыву, — может, Капитан просто спит и бредит, как у него иногда случалось за время пребывания в Натлане, — он не даёт ему продолжить. Ладонь ложится на губы вскинувшего вверх брови Оророна, а затем, увидев, что тот не боится, а только ждёт развития событий, Капитан, метнув взгляд в сторону, отнимает руку и соприкасается с ним губами.       — Ой, — шёпот Оророна прорезал тишину. Он чуть повернул голову набок и невольно разорвал поцелуй. Его ушки задрожали, а глаза расширились, когда он замер как оцепеневший зверёк. Ощущение прикосновений губ Капитана показались приятными, где-то там, в районе сердца, будто что-то колыхнулось и вновь затихло, оставив после себя смесь неясных ему, но хороших эмоций. Он не хотел давить, но...       Капитан чуть хмурится в ожидании какой-то реакции, но через секунду сам отходит на несколько шагов и обходит стол. Сейчас ему хотелось лишь схватить свою маску и как можно скорее надеть её. Так, во всяком случае, Оророн не увидел бы его смятения.       — А можно... Ещё раз? — заинтересованно вопросил Оророн, вновь сокращая с ним дистанцию. Рука ложится на руку Капитана в момент, когда тот уже чуть было не надел маску, и останавливает его.       — Зачем тебе?..       — Просто... Мне интересно.       Капитан сводит брови к переносице, недоверчиво рассматривает его невинную мордашку, но всё-таки, чуть повернув голову, он в очередной раз медлит, прежде чем касается его губ своими.       Легкий поцелуй, целомудренное прикосновение, но когда Капитан отстраняется и снова поворачивается к нему спиной, то Оророн тянет его за руку.       — А ещё раз?       — Ты... Ты понимаешь, что этого вообще не должно было происходить?       Оророн отрицательно мотает головой.       — Ты первый, кому захотелось сделать подобное... — откровенный ответ вызывает лёгкое удивление у Капитана.       — Позволь угадать: это из-за твоего странного поведения?       Оророн пожимает плечами.       — Они говорят многое, но не всегда искренне. Иногда они говорят что-то просто для того, чтобы не обидеть меня. И я их понимаю.       — Надо же, — понимающе фыркает Капитан, — как знакомо.       — Так можно ещё раз?       — И сколько мне тебя раз ещё целовать, чтобы ты угомонился?       — О, так вот что такое поцелуй, — задумчиво тянет Оророн и кивает самому себе, будто ему только что открылась какая-то доселе невиданная истина.       Капитан и сам не может понять, то ли у него совсем крыша съехала от одиночества и усталости, то ли этот мальчишка просто слишком странный, но он сдаётся. Глубоко вздохнув он подхватывает его, заставляя обхватить свои бёдра ногами, смахивает на пол всевозможные бумаги, пока оседлавший стол Оророн с широко раскрытыми глазами лишь тщетно подавляет вырвавшийся от неожиданности резкий вздох.       — Я сплю, да? — глупо спрашивает Капитан между медленными и чувственными поцелуями, не веря в то, что с ними происходит. — Не отвечай... Давай нашим слушателем станет тишина.       Оророн жмурится, соглашается, получая свой и третий, и четвёртый, и десятый поцелуй... Он неумело отвечает на них, цепляясь за Капитана и чуть сжимая его волосы на затылке, пока сам он не чувствует прикосновение чужого языка к своим губам и с шумом не всхлипывает. Он сильнее сцепляет позади Капитана ноги в лодыжках, с нарастающим непривычным возбуждением прижимается ближе и глухо постанывает в поцелуи. Его ушки дрожат, прижимаются в голове в попытках уловить и запомнить каждое прикосновение и движение. Раньше эти поцелуи он видел лишь мельком, между людьми в кланах... Но тогда они казались ему чем-то страшным.       — Ты правда... — прерывается Капитан, мягко прикусив его за нижнюю губу прежде чем чуть отстраниться и посмотреть на него, — ...хочешь увидеть, как оттенки моей грязной души сплетаются с твоей?..       Оророн, если честно, не думал в этом ключе. Да, он хотел бы увидеть это, но он и не предполагал, что примет в этом участие. Если быть откровенным, он видел лишь уже слившиеся души... Всё в тех же кланах. Те души имели такой тёплый совместный цвет, такую гармонию, и даже когда их обладатели находились на расстоянии, то Оророн мог, при желании, отследить по нитям и найти обладателя второй изменённой под действием чего-то души.       — Оророн? — как необычно называть его имя... Поцелуй приходится в уголок губ, когда Оророн чуть вертит головой и тихо посмеивается. Капитан вздыхает. Он не знает, зачем всё это делает, зачем идёт на поводу своих прихотей, и, как ему кажется, Оророн тоже ничего не знает и не понимает.       — Я могу быть свидетелем такого события? — руки сцепляются на затылке Капитана, когда Оророн, чуть дрогнув пальцами, изучает, перебирает его длинные чёрные пряди, кончиком носа тыкается в подставленную щёку. Пока он ластится капюшон слетает с ушастой головы. Второе ушко пару раз шевелится и принимает свой привычный торчком стоящий вид.       — Свидетелем события?.. Только если хочешь, — сам Капитан мало что смыслил в плетении душ, он лишь пытался разгадать мотивы Оророна. Может, то, о чём он думает, и есть то, чего хочет Оророн?       Капитан медленно, изучая в своей собственной манере, ведёт большим пальцем по тёмной татуировке под левым глазом Оророна, другой рукой лаская его вдоль поясницы и вызывая приятное покалывание. Оророн, перед тем как прикрыть глаза от получаемого удовольствия, ещё раз всматривается в лицо напротив: аккуратные черты, немного обеспокоенный взгляд, приоткрытые губы, которые он очень хочет снова поцеловать, но почему-то не решается и вместо этого задаёт ещё один вопрос:       — А моя раздробленная душа разве на такое способна?       Капитан наблюдает его смятение и начинает сомневаться сам, но вид того, как Оророн нет-нет, да и прижимается щекой к его ладони, вызывает на лице мягкую улыбку.       — Хуже не станет, не волнуйся. У тебя нет интереса попробовать? Новое может страшить, но... Оророн, я не знаю, когда... Когда у меня будет свободное время подобно этой ночи, — он не хотел говорить, не хотел жаловаться, но правда была такова.       — Тогда я хочу попробовать, чтобы не потерять тебя, когда мы закончим.       Капитан не понимал его. Он, в некотором роде, увидел возможность и с соглашения другого захотел... Воспользоваться? Тоже попробовать? А ещё искренность Оророна, его непонятный Капитану восхищённый взгляд, прерывистое дыхание, тепло тела, ощущаемое через перчатки...       — Ты необычный.       — Это ты так иначе назвал меня, чтобы не повторяться? — с улыбкой, опустив взгляд, интересуется Оророн. — Я был бы счастлив, если бы смог разукрасить твою душу, вплести в неё нити своей... Прости, если получится плохо, но я буду стараться.       — ...Ты слишком замечательный, — поцелуй в висок, отчего ушко вздрагивает, и Капитан приподнимает парня, проходит несколько шагов и опускает на койку. — Прости, что в таких условиях, — решает он тоже извиниться в его манере, но не так серьёзно.       — Всё в порядке, ты не должен... — он с шумом выдыхает, когда Капитан ненавязчиво тянет за его шарф и отбрасывает в сторону, — ...за это извиняться.       — Тогда извини за это, — ниспадающие с плеч волосы щекочут шею Оророна, когда устроившийся сверху Капитан, положив ладонь на его щёку, размашисто ведёт языком по контуру звериного уха, вызывая у парня вмиг сбившееся дыхание и сдержанный скулёж.       — Эт-то... Ничего... — заводя руки за Капитана он фокусируется, разглядывая колышущуюся некую ауру вокруг — чёрную, с едва заметными проблесками белого блёклого света. Он резко выдохнул, его зрачки расширились, словно осознав что-то новое: Капитан был так похож на то звёздное небо, что он видел над костром этой ночью. — Я помогу раскрасить. Хочу помочь.       Капитану нравится выражение лица Оророна, но только когда тот не думает об извинениях. Это лишнее, когда они вскоре придадутся близости. Военная койка скрипит под их весом, когда Капитан очерчивает его вздымающуюся грудь, передвигается ниже, не забывая зацеловывать повсюду, чтобы отвлечь от лишних мыслей себя и его. Где-то на задворках сознания у Капитана мелькала мысль, будто он просто пользуется ситуацией, пока Оророн находится в подвыпившем состоянии, но тот говорил слишком искренне, а потому Капитан хотя и не сразу, но полностью отпустил эту мысль.       — Я верю тебе... — проговорил Капитан сняв когтистые перчатки. Не зная, как сплетаются души, он знал лишь один возможный способ — близость двух людей, что придаются сладким утехам и забывают об остальном.       Палец Капитана, когда он перекатывается и оказывается сбоку от Оророна, поддевает край его штанов, как бы проверяя границы дозволенного. То, что у Оророна он будет первым столь близким человеком, Капитан понял ещё из поцелуев.       Оророн чуть вздрагивает, ощущая прикосновение к чувствительной коже между лобком и животом, но не отстраняется, а переводит на него разноцветные яркие глаза. Он тянет шею, проводит языком по пересохшим губам Капитана и медленно моргает, будто спросонья. Ещё один поцелуй, потому что Оророну они показались слишком приятными, чтобы от них отказываться. Капитан же, видя, что мальчишка не отталкивает, расстёгивает его штаны, но не пробирается внутрь, а, прихватив его за талию, прижимает к своему телу и углубляет поцелуй.       Оророн мягко постанывает в губы, тоже поворачивается набок лицо к нему, неумело поступая так же как и Капитан — ведь повторять было куда проще, чем выстраивать путь самостоятельно. Пальцы чуть дрожат от неопределенности, но вскоре справляются с ремнём и молнией, пока Капитан подкладывает руку под голову Оророна. Под характерный звук расстёгиваемой одежды Оророн выдыхает в его губы, прерывает медленный и влажный поцелуй, что заставляет всё тело напрячься от табуна мурашек, и утыкается носом в щёку, ведь пальцы натолкнулись на пульсирующий, твёрдый орган Капитана.       Капитан фиксирует голову Оророна чуть ниже собственной. Зубы прихватывают его за ухо, а язык вновь начинает елозить по одному и тому же месту у хрящика, смачивая тонкую кожицу и шёрстку слюной и вызывая крупную дрожь и сладкое поскуливание у Оророна, от которых и сам Капитан уже более возбуждённо и смело начинает его вылизывать. Ему не нужны слова, он не упрекает за неопытность и молчание, — Капитан бы просто не смог так. Чуть спустив с него штаны и трусы, оставив их немногим выше колен, он мягко ведёт рукой вдоль низа живота вверх и вниз, чувствуя под своими пальцами слегка дрожащее тело, и замирает на выступе тазовой косточки, чуть надавливает, чтобы подстегнуть его.       Оророн прикусывает губу, когда Капитану удаётся вызвать у него очередной томный вздох, а его тело рефлекторно двигается ему навстречу желая большего, но он лишь едва заметно жмурится и ведёт одной рукой по его груди, чувствуя под пальцами выступающие мускулы. Он знает только то, что он хочет больше: больше прикосновений, больше близости, больше Капитана, поэтому он медленно оглаживает его пресс сквозь чёрный камзол, пока слова слетают с губ тихим откровением:       — Красивый... В моих глазах ты как выращенный в нелёгких условиях жизни корнеплод, но такой замечательный. Я рад, что тебе удалось со всем так или иначе справиться.       Капитан остановил руку вблизи его члена ещё на слове "красивый", ведь не то искренние комплементы, не то лесть, он, так и быть, готов был послушать, но...       — Ты сравнил меня с овощем. Мне стоит воспринимать это как похвалу?.. — в голосе слышатся нотки веселья. — Только не говори, что вместо человека ты представляешь перед собой редис или капусту...       — О, нет, — спокойно и невозмутимо заверяет его Оророн, не понимая, что делает не так, ведь овощи это полезный и необходимый рацион для каждого! — В таком случае я бы сравнил тебя с картофелем с белыми "глазками"...       — ...Я это запомню.       Обхватив его член вместе со своим Капитан неспешно двигает сжатой в кулак ладонью. Оророн охает и жмурится, выгибается ему навстречу, когда бёдра начинают инстинктивно вскидываться в сторону дарящей необъяснимое наслаждение руки. От его пальцев на макушке он едва не урчит, сам ведёт ладонью от его запястья до локтя, — как бы ощупывая все оттенки его души, — и вновь перехватывает его губы своими, втягивая в развязный и влажный поцелуй. Глаза едва приоткрыты, пока он наблюдает за вспыхивающей душой Капитана, за тем, как белые зёрнышки становятся ярче и светлее, но всё ещё не такими, какими бы он хотел их видеть.       — Остановись... — тихо просит Оророн, когда ощущения где-то внутри и ниже живота становятся сладко-болезненными, когда голос срывается на череду частых вдохов и выдохов, когда от столь сладостного возбуждения его взгляд заплывает и из-под полуоткрытых век ему становится сложнее наблюдать за прекрасной душой Капитана.       — Оророн, отпусти себя, — он шепчет не приказ, нет, а, скорее, напутствие, ускоряя движения рукой и растирая несколько выделившихся капель предэякулята по его головке.       Он видит, как Оророн хватается за его одежду в попытках не то отодвинуться, не то прижаться ближе. Череда одних вздохов сменяется другими, более тяжёлыми, ещё более частыми, от которых Капитан, не удержавшись, вновь увлекает и без того покрасневшие и влажные губы Оророна в ещё один поцелуй. Не встретив никакого сопротивления язык тут же пробирается внутрь, вызывая у парня сдавленные поскуливания. Рука на затылке перемещается выше, пальцы прихватывают и скользят вдоль ушного хрящика, стимулируя и возбуждая сильнее, до ярких звёзд в закрытых глазах Оророна. Новые ощущения играют новыми красками, такими, которых Оророн ещё ни разу не видел — они не имеют как такового цвета, но они ослепительно сияют, поджигают внутри саму душу, будто собирают каждый кусочек в подобие полноценной.       Движения языка почти замирают, когда Оророн полностью отдаётся этим ощущениям, позволяя им обволакивать себя и накрывать с головой. То, что он впервые ощущает, он ощущает с нежным Капитаном, чей лик он наблюдает приоткрывая глаза, слыша звон в ушах и их смешанное дыхание, да дрожа всем телом от всё новых и новых волн, что расходятся изнутри и мчатся повсюду.       Капитан продолжает двигать рукой ещё какое-то время, ведь то, как Оророн в спазмах содрогается после оргазма, вызывает у него самые тёплые чувства. Сам Капитан, к своему стыду, кончил уже давно, но, видимо, Оророн был настолько поглощён своими эмоциями, что не обратил на это своего внимания.       — Сейчас... Хочу посмотреть... — тяжело шепча и раскрывая глаза Оророн окидывает его изучающим взглядом, стараясь не отвлекаться на собственные ощущения что он пережил впервые.       — И как?.. — Капитан не мешает, лишь как-то неосознанно поворачивает голову, прижимается щекой к своему предплечью и позволяет длинным прядям хотя бы частично прикрыть своё лицо. За прошедшие годы желание скрыть свою внешность от других стало само собой разумеющимся. И даже после всего пережитого вместе ему слабо верилось в слова Оророна.       — Кажется, я её немного изменил... — виновато звучит Оророн. Капитан медленно убирает липкую руку и впопыхах вытирает её о простынь, пока парень перед ним робко натягивает штаны и присаживается на середине койки.       — Я говорил тебе, что хуже уже не станет, — Капитан предпринимает попытки его успокоить. — Что ты видишь?       — У тебя стало больше белых зёрен... — Оророн осторожно проводит пальцами по его волосам, и Капитан, доверяя ему, прикрывает глаза, когда ощущает мимолётное прикосновение к лицу, но никак не возражает и не отстраняется. Имеет ли он право? Имеет, но тогда бы пришлось отказаться от приятных мурашек пробегающих вдоль позвоночника. — Я пытался направить осколки, отголоски своей раздробленной души, вплести их как нити, но, если честно, не уверен, что получилось...       — Ты расстроен?       — ...Не совсем. Мне нравится то, что я увидел, когда осознал... Одну вещь, — тише проговаривает Оророн кинув взгляд в сторону, — Звёздный туман.       Капитан осмысливает его слова. Да, понимать Оророна оказалось несколько сложным делом, но сейчас это и не требовалось, ведь он внимательно слушал его этой ночью.       — Звёздное небо над лагерем? — невозмутимый вопрос садящегося напротив него Капитана был встречен Оророном медленным кивком и удивлённым взглядом.       — Ты слышал, да?       — Звёздное небо похоже на мою душу?       — Да.       Такой ответ Капитана устраивал, и он в знак не то благодарности, не то нарастающей излишней привязанности, положил ладонь на его щёку и поцеловал в другую. От подобной ласки Оророн на секунду жмурится, пока снова не открывает глаза и не смотрит виновато на мужчину.       — Мне нравится. Это красиво.       — Ага... Но что же не так? — Капитану было искренне любопытно, но он не торопил Оророна с ответами, позволяя ему отвечать в своём темпе и своими словами.       — Но я думал, что вплету более яркие цвета, более тёплые оттенки, поделюсь своими собственными... Не знаю, как сказать. Такое сложно объяснить на словах, если не можешь видеть. Но множество разных оттенков сияния светлых зёрнышек, что разгоняют тьму, это... Хорошо. Наверное, моя выглядит как-то так же?.. Я думал, что иначе, может, с фиолетовым свечением... Не знаю, почему.       — Отдохни, — Капитан, метнув взгляд в сторону входа в шатёр и зацепившись им за полоску света, предвещал множество дел этим утром.       То, что он мог закончить разговор одним кратко сказанным словом — Оророну не было нужды привыкать. За не самое долгое знакомство и общение он, как и всегда, отслеживал поведение другого и уважал его желания, но внутри что-то неприятно сжалось, будто он сделал что-то не так. Что-то, чего не должен был допускать этой ночью. Захотелось сказать то самое слово, но он не хотел, потому что Капитан тоже этого не хотел. Не хотел слушать его извинения, ведь едва ли он сам был их достоин.       — Я не устал, — оправдывается Оророн, только бы не пытаться забыться сейчас в страшных кошмарах. А он их предчувствовал.       Капитан не хочет давать ему никаких ложных надежд, никаких ненужных встреч в неопределённом будущем, но всё равно хочет показать, что произошедшее не было ошибкой. Он поглаживает щёку опустившего плечи Оророна, поворачивает лицом к себе и мягко целует. В последний раз или нет, но ему надо идти.       — Отдохни как следует, ты меня услышал? — шепнул Капитан в его губы. Любое лишние движения может возыметь не самые приятные последствия, от которых Капитан себя и его отгораживает. — Спасибо за такое воспоминание.       Всего несколько напоследок брошенных слов перед тем, как Капитан встаёт с койки и приводит в порядок свой внешний вид. Оророн наблюдает за ним, не сводит взгляда. Он впервые оказывается в подобной ситуации, но не мешает ему собираться и накидывать тяжёлый на вид плащ на плечи. Остаётся только маска, которую Капитан берёт, но не подносит к лицу, а лишь пристально и задумчиво смотрит на то, как она лежит в руке.       В голове возникает множество мыслей, но ни одну из них он не озвучивает, зато озвучивает Оророн:       — Без неё лучше. Без маски. И если ты не идёшь сражаться. Но я не настаиваю...       Оророн встаёт и тоже приводит себя в порядок. Капитан тоже не мешает ему, не останавливает, потому что сам не знает, что будет дальше и зачем Оророну оставаться в лагере, как и просто рядом.       — Учту, — отвечает Капитан и надевает маску. Он колеблется ещё некоторое время, прежде чем кладёт руку на голову оказавшегося поблизости Оророна и мягко треплет его между ушек. — Ты чудесный, правда. Может, даже слишком... Я просто не понимаю, что нам с этим делать и почему я тебя хоть сколько-то заинтересовал.       — Я ещё не видел такой души, в которой хотелось бы утонуть. Мне хочется погрузиться в неё и разглядывать каждую звезду на её небосводе... И такого лица я тоже не видел, что хотелось бы... целовать, — подобрав слово он заканчивает несколько смущённо. Прикрыв глаза и слабо улыбнувшись он продолжает: — Хочу закрывать глаза и видеть звёздный туман.       — Небо или?..       — Они схожи. Твоя душа и ночной небосвод. И... я вижу небольшие проблески этих зёрен... они согревают изнутри, на сердце, хотя мне не холодно. Но это приятно.       Капитан хотел бы пойти с ним куда дальше, чем останавливаться на том, чем они занимались этой ночью. Хотелось бы прижимать этого мальчишку к себе, забываться в его красивых словах, медленно целовать и щекотать дыханием шею — тогда бы Оророн презабавно фыркал, откидывал голову и улыбался... Но всё это так сложно, почти невозможно.       Рука между ушек перестаёт ласкать и напоследок пару раз похлопывает, прежде чем Капитан её убирает, а ушки вновь становятся торчком.       — Ты правда видишь во мне что-то подобное?       — Не понимаю, почему ты продолжаешь переспрашивать. Я не лжец, — несколько обижается Оророн.       Капитан иронично усмехается.       — Да... опустим тот факт, как ты врал всем натлановцам и помогал мне, Фатуи, с побегом. Конечно, ты не лжец, ты ведь хороший мальчик.       — Конечно, хороший, — кивнув, он невозмутимо согласился. Он ведь правда хороший мальчик (почти всегда). — Я не вижу у тебя страшных наростов, каких-то изъянов, какие видел ещё в детстве у других детей и взрослых. Мне не верили, но я видел. Я привык жить с этим, но постоянно видеть обезображенные нездоровые лица, не поддающиеся никакому описанию тела... Это изматывает. Но ты не такой.       — ...Я именно такой, но... — Капитан вздохнул. Неужели у Оророна имеются проблемы психологического характера в подобном направлении?       — Мне всё равно, ведь ты единственный кого я вижу... наконец-то "нормальным", — опустив плечи Оророн неуверенно прихватил его за руку в поисках поддержки, и хотя Капитан никак не ответил на этот жест, было заметно, как он внимательно слушает и даже слабо вздрагивает от контакта. — Я хочу видеть хотя бы одного человека в моём окружении, а не жутких монстров. Кошмары снятся с самого детства и я стараюсь спать днём, чтобы реже сталкиваться с другими людьми. В моей жизни будто всё не так, свет не тот, солнце бледное, а луна, наоборот, яркая... поэтому, пожалуйста, не... — Он поднял на него взгляд, в которых читались боль и страдания, коих Оророн никому и никогда не показывал. Он сделал неуверенные полшага вперёд, робко обнял другого мужчину, сцепил руки за спиной и прижался щекой к плечу. Капитан инстинктивно обнял в ответ, обдумывая варианты как помочь ему и себе.       — Ситлали знает об этом? — Оророн кивнул, пока Капитан пытался припомнить один разговор. В тот раз Первый Предвестник поинтересовался, нужна ли им помощь Фатуи в восстановлении и ремонтных работах, но Оророн отказался. — Ты слишком часто пользовался элементальной энергией, из-за этого? Ты говорил, что злоупотребление ею может сказаться на зрении Повелителей Ночного Ветра.       Оророн отрицательно качает головой.       — Тот неудавшийся в детстве ритуал с жертвоприношением... со мной... Тогда энергии было слишком много, она кружила вокруг и напитывала моё тело, это повлияло на зрение, на голову. А что до Ситлали, то она многое перепробовала, чтобы образы не были столь... противны и обезображены, и она в этом преуспела. Немного. — Его голос приобретает некоторое воодушевление. — Я, во всяком случае, больше не вижу мясных ошмётков или двигающейся окровавленной земли, словно хожу внутри большого умирающего завриана. Образы просто... неприятны, но я заверял её, что всё нормально. Не хотел, чтобы она волновалась и убивалась из-за этого. К тому же, это моя ошибка, что я не смог помочь на той ранней стадии своей жизни.       — Перестань, — с присущей ему строгостью Капитан останавливает его. Он прижимает его к себе, выдавливает хриплый стон, не желая слушать о том, что парень перед ним винит себя за то, что не умер и не смог принести пользы. Да, умирать за свои идеалы иногда стоило, так считал и сам Капитан, но когда у тебя есть осмысление жизни и когда ты эту жизнь хоть сколько-то прожил. К тому же Оророн был слишком добрым, нельзя просто брать и избавляться от таких людей, иначе в мире останутся только такие, как Капитан. — Перестань и отдохни... я вернусь и проверю, понял меня?       Оророн встрепенулся. Оторвавшись от его плеча он постарался заглянуть под маску, но так и не смог увидеть лица Капитана. Поняв, что Оророн в ином случае будет весь день об этом думать, Капитан, вздохнув, снимает маску, наклоняет голову и припадает в очередном поцелуе. Он и сам не помнит, когда в последний раз кого-либо целовал... ещё и столько раз за ночь. Но ему это нравилось, хотя он всё ещё и не знал, как быть с этим мальчишкой, что прикрывает глаза от удовольствия, но оставляет крохотные щёлочки чтобы наблюдать, как в душе Капитана становится всё больше белых вкраплений.       — Было наивно полагать... — закончив поцелуй — хотя Оророн, даже не набрав в лёгкие как следует воздуха и чуть задыхаясь уже было потянулся за следующим — Капитан решил поделиться и своими мыслями, а потому пришлось положить ладонь на губы мычащего что-то мальчишки, — ...что дело было в алкоголе. Ты, кажется, почти что ему не подвержен.       Оророн пожимает плечами в попытках придвинуться ближе. Как-то ему и без алкоголя нравится смотреть и на Капитана, и на его душу, и он бы ещё раз посмотрел на небосвод — осталось дождаться ночи и прогуляться с Капитаном куда-нибудь к воде. Ему вдруг стало любопытно посмотреть на то, как мужчина будет выглядеть вблизи воды, как лунные блики будут играть и отражаться на элементах его брони, и как их души будут вновь сплетаться в попытках окрасить друг друга. Оророн не мог посмотреть на собственную, но был уверен, что часть её преобразилась, напиталась новыми оттенками света, ведь тепло ощущалось теперь не только в груди, но и расходилось по конечностям. Наверное, всё дело в поцелуях, поэтому Оророн поступил немного нагло — просунув колено между ног Капитана и воспользовавшись его секундным замешательством, он убрал его руку, сжал её в собственной, подался вперёд, и, наконец, плотно прижался губами.       Никак не ожидая подобных шалостей от Оророна, Капитан разомкнул губы и позволил ему попытаться вести. Получалось всё так же неумело, он пыхтел и забавно жмурился от недостатка воздуха, но вместе с тем выглядело это до невозможного нежно, особенно когда кончик языка щекотал меж губ и проскальзывал чуточку глубже. Подобное даже позабавило Капитана, а потому и он пошёл на хитрость — свободной от руки Оророна ладонью он прошёлся вдоль его звериного ушка, сжал пальцами у основания и стал с нажимом тереть, уже разобравшись в том, что мальчишка имел там эрогенную зону. Оророн простанывает и крепче зажмуривается от приятных ощущений, и тогда уже Капитан перехватывает инициативу. Целуясь с ним, он толкает его и вынуждает идти спиной вперёд, пока не опрокидывает на койку и, нависнув сверху, не оттягивает зубами нежную кожу на шее, прикусывая и оставляя яркий в будущем засос.       — Отдыхай, я сказал, — оставив метку Капитан ухмыляется. Его улыбка выглядит куда менее натянутой, когда он позволяет себе немного расслабиться, — и не смей повторять подобное в моменты, когда у меня есть дела. Не знаю, где ты видел такое, что решил испробовать...       Оророн еле дышит, смотрит из-под полуоткрытых век, но не забывает при этом напирать со своей нежностью, от проявления которой Капитан несколько смущается. Странно это... Не то быть единственным спасательным островком для Оророна посреди безграничного жуткого океана, не то действительно быть тем, кого Оророн в какой-то степени полюбил.       — А поцелуй на прощание?..       Капитан даже встать и выпрямиться не успевает, как Оророн привстаёт за ним следом и, обхватив за шею, роняет обратно. Капитан не сопротивляется и укладывает локти по обе стороны от взъерошенной головы Оророна, поскольку он давно не чувствовал себя таким нужным и позволяет себе ещё минутку понежиться в объятиях.       — Да сколько тебе их ещё нужно? Не мешай, мальчишка, иначе по возвращению не получишь ни одного.       — Можно все? Не знаю, сколько это, но хочу все.       Капитан не знает, как с ним, вот с этим вот любопытным зверьком что прижимает ушки и ластится, спорить, и, уступая и откинув свои длинные волосы на одну сторону, подаётся вперёд и целует снова. И снова, и снова, и снова... Кажется, солдатам придётся ещё немного подождать, пока Оророн не насытится сам и не насытит душу Капитана так, чтобы она сияла ярче луны и переливалась всеми тёплыми и мягкими оттенками.