Магнолия

      Ночь длинная, пленяющая, укрывающая темнотой каждый уголок и дающая возможность людям отдохнуть после тяжелого дня. Большая часть комнат находится в опустившейся черноте, но вместе с освещёнными коридорами, свет всё ещё проливается в покоях императора. Горячее пламя борется с темнотой, прорезая её в колыхающем танце пламени, давая возможность разглядеть то, что желала ночь укрыть.       Император лежит на кровати наблюдая с удовольствием за изгибами парня, выделяющимися отчётливее при огне свечей. Проводит руками по его животу, заставляя коротко вздрогнуть, но это сильно не отвлекает омегу. Сидя на альфе и опираясь руками о его грудь, Тэхён размеренно двигается на его члене. Ноги с каждым разом слабеют, не выдерживая столько приятного измывания над телом, но и останавливаться парню не хотелось, чувствуя, как внутри вновь распаляется жар. Одним разом всё в самом деле не закончилось между ними, поэтому, смерившись на эту ночь, Кан решил плыть по течению чтобы всего лишь познать, что такого люди находят в развлечении в постели, раз убежать ему не удастся.       Продержаться дольше у него не получится от наступающей слабости, но тело не даёт ему всё прервать, поэтому парень начинает двигаться резче, быстрее, пытаясь быстрее достигнуть пика. Руки Феликса скользят ниже и схватив крепко за ягодицы, помогает ему насаживаться чётче, за несколько раз уже узнав, где именно точка, которая поможет Тэхёну. – Хороший малыш, продолжай, – хмыкает Феликс, наслаждаясь тем, как раскрываться ему Кан с эротической стороны. Шлёпает омегу звонко по ягодице пару раз и откинув слегка голову с приоткрытыми глазами, продолжает его насаживать на себя, даже если сам парень не теряет своего рвения.       Младший не ограничивает себя в сторонах, так же, как и перестал в действиях. Обводит пальцами соски мужчины лаская, иногда щипая, от чего получал в ответ, но на своих ягодицах. В одну секунду вновь чувствует пугающе нарастающую волну, всё ещё не понимает, как с этим справиться, боится, что может что-то пойти не так, поэтому поднимает бёдра выше, выпуская член из себя. Феликс, уже заметивший у него это маленькую забавную особенность, не теряется. Берёт парня за руку и заставляет взять оба половых органа, накрывая его ладонь своей. Проводит быстрыми движениями вверх и вниз пару раз, но этого хватает, чтобы дрожа, Тэхён излился вслед за ним, обмякая прямо на грудь мужчины. – А казался таким невинным вначале, – отмечает Феликс, помогая ему, придерживая, чтобы тот не упал сразу. – Я и был невинным, – восстанавливает младший дыхание. – Признаюсь, ты довольно хорош. Даже заставил на секунду засомневаться, не было ли у тебя до этого постельной связи, но вспоминая самое начало и само состояние тела, сразу понятно, что это первый раз. – Исходя из сказанного, мне нужно этим гордиться? – Как хочешь, – пожимает плечами альфа, гладя его по спине. – Не думаю, – зевает парень ему прямо в грудь. – Устал? – Могу отметить, что вопрос не совсем к месту, – колкостью отвечает парень, но несмотря на это, кивает утвердительно пару раз. После этого следует всего пара мгновений тишины и Тэхён поднимает голову, опирая её рукой, а в глазах заметен интерес. – Как ваш фаворит находится здесь уже три года? – Что именно ты имеешь в виду под этим вопросом? – Все на такой длинный период задерживаются у вас или только он? Почему он единственный фаворит? Потому что избавляется от конкурентов? Он настолько хороший в этом деле, что уже три года является вашим фаворитом?       Раз есть такая возможность, Тэхён решил, что упускать шанс больше узнать об одной из главных опасностей подстерегающей его во дворце не стоит. Особенно сейчас, когда за одну ночь решилась его последующая судьба на целый год вперёд. Узнать от омег гарема про Донпё большой трудностью под собой не предполагает, а вот спросить напрямую императора о нём совсем иное дело. Фаворит может являться перед каждым в разных обличиях, вот Кану и становится интересно, что собой представляет данная персона в более обширном смысле. – Ты такой любопытный, – тыкает Феликс ему в лоб указательным пальцем, заставив замолчать и остановить поток вопросов. – Хочешь занять его место?       Лишь представив это, Тэхён морщит презрительно нос и качает головой. – Просто интересно, ничего другого. Такая у меня натура, любящая узнавать что-то новое, даже о какой-то мелочи. О вашем фаворите все разговаривают, а я его ни разу не видел, поэтому и любопытно стало. – Он хитрый, так что тебе стоит быть аккуратнее, – накручивает император прядь юношеских смоленных волос на палец. – И как так получилось, что он уже три года ваш фаворит? Я предполагал и сейчас, кажется, вы подтвердили мою догадку. Он убивал своих конкурентов хитростью, я прав? – Да, – с легкостью отвечает Феликс, продолжая невозмутимо играть с волосами младшего. – К тому же, он не надоедает мне как остальные наложники. У него довольно забавный характер.       Все прекрасно осведомлены о том, что фаворит убирает тех, кто ему мешает, особенно сам император знает об этом и позволяет всему происходит без наказания или прекращения самовольности. Мелкую дрожь невольно вызывает мысль о том, что прятаться за чью-то спину, показывать на виновного и ждать исполнение какой-то справедливости здесь не стоит. Тэхён смотрит на императора, лежащего под ним, гадая как у него получается справедливо управлять страной, если у него в гареме происходит такое. Не понимает, чем же Феликс тогда руководится. – И какой же этот «забавный» характер? – Уточняет Тэхён, отогнав от себя мрачные ощущения. – Скажем так, нестандартный. – Весёлый сучонок? – Хмыкает младший, не сдержавшись от колкого замечания. На кончике языке вертятся слова куда острее, грубее, но всё же излагать всё подряд пока что не стоит. – Ты тоже не уступаешь ему своим характером, между прочим. – А вот это, Ваше Величество, я приму как ложь и провокацию. Характер у меня на вес золота, а это значит, что очень далёкий от вашего фаворита.       Тэхёну не нравится, что его сравнивают с противным ему человеком. Похожим на того, кто так легко играет с жизнями невинных людей ради своей выгоды, убирая с дороги словно нагнанный ветром мусор, Кан быть не может и принимать такое по отношению к себе он отказывается. Поэтому, недовольный замечанием императора, Тэхён поворачивает голову в сторону, словно показывая, что этим разговор окончен. Только мужчина зажимает нос младшего двумя пальцами и возвращает Кана в исходного положение, не сразу отпуская маленького заложника. – Желательно следить за своими словами и не выражаться во дворце, мой дорогой цветочек.       Становится неприятно от того, что Феликс не отпускает его, поэтому поморщившись, Тэхён сам освобождается и кусает старшего за палец. – Так ты ещё и кусаешься? – Даёт император ему возможность мелко пошалить и убирает руку, только когда парень сам его отпускает. Зубки, стоит признать, острые, но потерпеть чуток не трудно. – Довольно редкий вид цветов. Кажется, я понял какой ты. – И какой же? – Немного диковатый, – хмыкает Феликс, удовлетворённо закинув руку под голову. – Тут я спорить и отрицать, всё-таки, не буду. То, что я диковат, для меня не новость. Являясь ласковым и податливым на улице не выживешь. – С этой стороны верно сказано, – соглашается Феликс, кивнув. – Но сейчас ты спокойный, значит, для того чтобы не буянил, тебя нужно хорошенько трахнуть.       Хмурость вновь возвращается на лицо младшего и Тэхён смотрит на императора, исподлобья, недовольно. Казалось, если бы мог, ударил или провёл бы острыми ногтями по самодовольному лицу, чтобы тот почувствовал, как неприятно эти слова опустились на него. – Молчите. Не стоит меня клеветать.       Феликс смеётся этому и приподнимает слегка голову младшего за подбородок. – Значит, я прав. – А вот и нет. Я ведь сказал, что не стоит меня клеветать. – Мне виднее. – Совсем нет, – отдёргивает Тэхён голову из-под пальцев императора и убирает его руку, отстраняя от себя. – Не слишком многое ты себе позволяешь? – Нет, – качает Кан твёрдо пару раз головой и выпрямляется, опираясь ладонями о его грудь. Замечает, как Феликс тянет руки, вновь коснутся его бёдер, но омега предотвращает попытку, слезая с него. Липко, неприятно, но признаёт, что и сил добраться до купальни сейчас у него не осталось. – Я думаю, что да. – Может совсем чуточку, но это совсем малость по сравнению с тем, что позволяете себе вы, Ваше Величество, – ложится Тэхён рядом, потянув за собой одеяло, чем укрывает обоих, но ложится спиной к мужчине.       Убежать таким жестом далеко не получается, но Кан принимал реальность того, что это мало возможно. Феликс закидывает руку на его талию и тянет ближе к себе, заставляя прильнуть спиной к груди. Не впервые для Тэхёна спать с кем-то под одним одеялом, но быть настолько близко к кому-то вызывает лёгкий дискомфорт, принимая во внимания и то, что они полностью обнажены и чувствуются следы их связи на телах. Но совсем скоро это растворяется в его внимании из-за опустившихся в усталости век. – Запомни, мне позволено всё, потому что я император, малыш, – доносится над ухом глубокий голос Феликса. – Спокойной ночи, – отвечает Тэхён ему почти что шёпотом для того, чтобы прервать быстрее разговор и уснуть.       Вместо какого-либо замечания или такого же пожелания, спокойной ночи со стороны Феликса не следует. Всего лишь зарывается носом в волосы младшего, засыпая следом за ним. Таких жестов вполне хватит, стоит считать чем-то большим от императора и сами объятья.       Находить баланс стоит ещё научиться, ведь такая способность поддаётся только после долгих усилий и стараний над своим режимом. У Сонхва внутренние часы настроились самостоятельно за время работы во дворце, поэтому он чувствовал, когда ему стоит спешить, а когда у него есть возможность спокойно начать свой день. Неспешно поднимается по ступенькам к этажу принадлежащему императору, пока рассматривал бумаги у себя в руках, а чем ближе оказывается, начинает неприятно щипать в носу. Слышал от своих людей, что ночь с наложником оказалось интересной, но по ощущениям, казалось, что у императора ночью собрались несколько омег с идентичным запахом.       Прижимает документы плотнее к груди, чтобы не потерять ни один из них и       преодолевает ступени чуть быстрее. Чем ближе к покоям, тем становится менее выносимым витающий запах, от чего Пак прикрывает нос рукавом ханбока, чувствуя сожаление по отношению к стражам вынужденные терпеть удушающий аромат нарциссов. – Отдохнули вы, конечно, на славу, – проходит Сонхва поспешно в покои и направляется сразу к открытому выходу на балкон. Свежий воздух слегка помогает ему, мешая подступающей мигрени преуспеть в его захвате. – Более чем, – спокойно заканчивает собираться Феликс. – За ночь охранники четыре раза менялись из-за его запаха. Даже не поверил изначально, считая глупостью, но сейчас сам удосужился стать свидетелем, – поворачивается омега в сторону спальни, теперь имея возможность увидеть помятую пустую постель, укрытую кое-где одеялом и лишь самого императора готовящемуся к новому дню. – Не удивительно, у него терпкий запах. К тому же, видимо его сущность продолжала сопротивляться ещё немного, пытаясь меня оттолкнуть таким образом. – Только вы его стерпели. – Это не то слово, Сонхва. Мне он даже понравился. – В любом случае, – машет рукой советник, словно показывая жестом, что здесь тема окончена. – Пусть откроют на всём этаже окна, проветрят хорошо, а вы оставьте фантазии о ночи на другое время. Сегодня нужно очень усердно поработать. – Я не фантазировал, не преувеличивай, – закатывает глаза Феликс. – Это вы мне говорите? Я не упущу возможность вам что-то сказать по этому поводу, – улыбается довольно Сонхва. – Вы поэтому лучше меня никого не найдёте. Но лучше поспешить, в любом случае, потому что вечером у меня свидание с Хонджуном.       Как раз взяв нужные вещи со стола, Феликс поворачивается к помощнику и теперь уголки его губ растягиваются в кошачьей улыбке с хитростью в глазах. – Так вот почему ты меня торопишь. – Делаю этого не стесняясь, ведь не хочу пропустить предстоящую встречу. К тому же, мне приятно и всего от одной мысли, что наконец-то прекратятся слухи о том, что я сплю с вами. – Неужели? Жду с нетерпением.

***

             Тишина бьётся о пустые стены помещения, пропадая лишь на короткие мгновения, когда одинокая капля разбивалась о спокойную гладь воды. Солнечные лучи пробивались сквозь рисовую бумагу, падали на всё чего можно было им коснуться, но тепла вместе с собой не несли, оставляя свой след холодным. Время всё ещё ранее, прохладное и совсем безлюдное. Кроме Тэхёна больше никого нет в купальне от чего безмолвие и царствует вокруг. Ни единого шёпота, ни лишнего вздоха или движения, словно время совсем замерло. И только неугомонные капли иногда напоминали о продолжительности мира за пределами купальни и принадлежности помещения к нему.       После раннего пробуждения императора, пришлось проснуться и Тэхёну, которого реальность встретила лёгкой прострацией. Тело было тяжёлым, реагирующим на боль в своей нижней области, а разум лёгким, словно всё-ещё потерянным где-то во снах. Завтракать не хотелось, и, к радости, даже не предложили, что позволило парню спуститься в купальню, где теплая вода, близко граничащая с холодной, привела его в чувства. Разум прояснился, мыслить стало легче и тело смогло расслабиться. Вот только с момента, как Тэхён опустился в воду, а та укрыла его по самую грудь, парень не двинулся и не убрал взгляда с развивающейся глади напротив. Капли всё падали, разбивая её, а Кан продолжал на неё смотреть.       Оказалось, что за утренним туманом в голове, в тот момент, ничего не скрывалось. Редко, когда его не посещала ни одна мысль, а сейчас одна лишь пустота и тишина. В один момент он сам не замечает, как всё начинает возвращаться на круги своя, только первое о чём Тэхён думает это его ночь с императором. Вновь всё проходится перед глазами, от чего быстро опускает веки, только вот всё это в сознании, самих воспоминаниях. Он прошёл через это и теперь не убежать. Жмурит глаза, после чего вновь открывает их, принимая то, что вчерашний Тэхён и сегодняшний один и тот же, а опыт делят вместе.       Помнит, как пытался оттянуть сам момент, желал начать отбиваться от него, а потом сам чуть ли не ластился к нему в постели. Пугает, заставляет засомневаться в самом себе и в самих решениях, насколько же осознанно Кан их принимает. На этот раз глаза ищут беспорядочно за что зацепиться, теряются в пространстве, а дыхание всё больше учащается, пытается сосредоточиться, но не получается, от чего резко прикрывает лицо ладонями и шумно выдыхает несколько раз. С каждым выпущенным клубок воздуха становится легче, помогает ему прийти в себя вновь и Тэхён опускает руки, цепляясь взглядом за следы, оставленные на них императором. Только сейчас опускает глаза и полностью осматривает себя, и правильная мысль сама вспыхивает у него в голове.       Само слияние двух тел оказалось для Тэхёна не таким отвратительным и страшным, вот только то, что его невинность забрали против его воли, отторгало Кана. Невольно поддался тому, что понравилось ему физически, не имея какого-либо выбора, поддался течению и оно подарило юноше ощущения, заставляющие кричать от удовольствия, но разумом всё ещё оставался твёрд в своих убеждениях. Возможно, императору удалось овладеть его телом, но самим Тэхёном совсем нет.       От собственного заключения омеге становится легче, понимая, что самого себя он не потерял. Чувствует, как возвращается в привычное состояние, поэтому начинает мыться, чтобы и само тело привести в порядок, избавив его от всех выделений, оставшихся после ночи. Первый раз в купальне о нём заботились сразу трое омег, следя за тем, чтобы Кан был чище слезы, потом так же кропотливо приодели и провели к императору. Теперь, уже утром, Тэхён один. Из покоев до самой купальни он был один, моется так же в одиночестве, собственноручно. Как иронично выстраивается, что для императора наложника готовят, крутятся вокруг омеги неустанно, но после того, как правитель отпускает его обратно, парень становится одним из пары десятков. Что происходит с наложником после императора не интересует.       В воде становится находиться всё менее приятно и желудок, наконец, начинает давать о себе знать, громкими урчаниями, поэтому моется быстро, но в то же время тщательно, после чего покидает купальню. Время в тишине, наедине с самим собой и хорошее купание помогло ему почувствовать себя лучше, поэтому ступать по коридорам обратно в гарем оказалось легче чем с самого утра. Но лишь он переступает порог и ступает пару шагов, как Хёнджун подходит к нему обеспокоено. – Как ты? Всё хорошо? – Вроде, – утвердительно, но с долей удивления кивает ему Тэхён, не ожидавший такого приветствия. – Только есть очень хочется. – Тогда ты вернулся как раз вовремя, скоро и завтрак принесут, – берёт его Хёнджун за запястье и тянет к остальным омегам, таким образом помогая ему сориентироваться для начала.       От такого жеста Кан бы не отказался сейчас, занятый тем, что рассматривал наложников уже во всю расхаживающими по помещениям. Часть из них расставляла столики, некоторые только проснулись и старались быстрее собраться к скорому завтраку, другие уже заканчивали кропотливые сборы. Казалось, Тэхён только недавно покинул покои императора, когда солнце начинало выглядывать из-за горизонта, но время в купальне растянулось совсем не ощутимо и за её пределами люди уже готовились во всю к новому дню. – Со вчера не ел, – вспоминает Тэхён, усевшись с Хёнджуном за пока что свободный столик. – Сейчас этого мне больше всего хочется. – Его Величество не покормил тебя? – Предложил поужинать вместе с ним, но в тот момент кусочек в горло не лез. – Мне наоборот это помогло успокоиться в первый раз. А как всё прошло? – Не могу сказать как-то связанно или дать полноценный ответ, но ему вроде как понравилось, – пожимает плечами Тэхён. – Я про тебя спрашиваю. Меня не волнует император в тот момент.       Вновь то, о чём Тэхён так долго размышлял в купальне. Но он рад тому, что получилось обдумать это до того, как вернулся в гарем, иначе бы растерялся или впал в долгие раздумья прямо здесь. Из-за определённого заключения, выстроенного для себя, Хёнджун не застал его врасплох, а только помог Кану утвердить свои ранние мысли. – Сначала было страшно и обидно, ведь совсем не так мне хотелось потерять свою невинность, не в его покоях оказаться в этот вечер, но в конечном итоге, оказавшись в его постели, всё оказалось не так плохо, – рассказывает Тэхён чувствуя, как щёки невольно алеют. – Значит…понравилось? – Удивлённо спрашивает Хёнджун, словно не веря в услышанное. – Ранее ты говорил иное. – Знаю, знаю и я не отказываюсь от своих слов полностью. Я боялся связи с альфой и именно она не оказалась настолько ужасной, но это не значит, что я не презираю гарем. Это место и сама идея использования омег в утешительных целях не нравятся мне. У меня ведь даже не было выбора вчера, я должен был лечь с ним в одну постель, а уже в самом процессе просто поддался всему. Если бы сопротивлялся всё время, думаю, было бы хуже. – Как думаешь, станешь его фаворитом? – Тихо спрашивает парень. – Не говори такого, – качает головой Тэхён, так же ответив шёпотом. – Не думаю, что такое произойдёт, а также мне это не нужно. Ты знаешь с кем имеешь дело, если посягнёшься на это место. – Но при этом и очень многое открывается перед тобой. А если умел во всём, то и в глазах императора поднимешься, тогда Донпё будет труднее что-то напрямую тебе сделать. Но я спросил просто из интереса, – пожимает Хёнджун плечами, а заметив направляющихся к столу других омег искусно меняет тему, уводя слова в более непринуждённое русло про предстоящие занятия на день.       На некоторое время получилось забыть и вовсе в каком окружении Тэхён находится, что произошло прошлой ночью и о чём в самом деле стоило бы сейчас побеспокоится. В обыденное время наложники обсуждают все самые привычные вещи, что и остальные омеги за пределами гарема, почти не отличаясь от людей, которых Кан повстречал ранее. Возможно, с некоторыми парнями он уже пересекался случайно на улице, в какой-либо лавке, где приходилось работать, после чего очутились здесь вместе. Только об этом уже было не узнать, ведь прохожие такими и остаются, пока людей не связывает большее.       Разговор тянулся мягко, беззаботно, но после завтрака Тэхёна вновь отбрасывает в его рассуждения, возвращая парня в сложившиеся обстоятельства. Некоторые вещи для себя он смог обдумать и принять, но некоторые всё ещё вызывают вопросы вместе с сомнениями. Заметив состояние парня, Хёнджун советует Кану уединиться в месте потише этого, где его не потревожит оживлённый ритм гарема и проводит к общему залу отдыха для омег обоих гаремов. При оглашении самого места у Тэхёна возникли сомнения, сможет ли присутствовать тишина в зале предназначенный для большего количества людей чем он уже видел утром вокруг, но лишь ступив за порог, понимает, что имел в виду Хёнджун.       Зал в самом деле был куда больше помещения выделенное для гарема. Пространство, обрамлённое арочными проёмами и колоннами, кажущимися бесконечными, простирается ввысь к потолку, украшенному сложными национальными узорами, а в центре расположен купол, через который поступают игривые золотистые солнечные лучи. В самом центре зала величественно возвышается фонтан, являющийся его истинным сердцем. Его восьмиугольная, изыскано изогнутая чаша, украшенная замысловатой резьбой и блеском золота, наполнена мерцающей водой, струящейся вверх, словно стремится коснуться купола. Тихий плеск струй наполнял зал успокаивающим убаюкиванием. Но настоящей прелестью и роскошью являлся край чаши с одной стороны, где поверхность расстилается больше и на ней расположены подушки вместе с другими атрибутами, позволяя отдохнуть и прилечь совсем близко к шёпоту воды.       По периметру зала ряды изящных арок сменяются колоннами, каждая из которых поддерживает второй ярус, утопающий в золотых и голубых оттенках. Там же заметны разные перила, придающие пространству ощущение гармонии и лёгкости. Пол укрывали пара больших ковров, создавая иллюзию присутствия лишь одного, и защищая ноги омег от холода мрамора под ними. По краям зала расположены столы и кресла, обитые тканями, переливающимися в оттенках помещения. У каждого своя лампа, готовая к вечеру загореться и принести неспешным беседам и созерцаниям теплый оттенок.       Место, где наступает людская тишина, уступая симфонии света, воды, великолепия и где время словно замирает. Тэхён ощущает себя точно словно вновь находится в купальне, из-за чего зал ему начинает нравится всё больше. Если такая атмосфера помогла ему с утра, то сейчас тоже окажется как нельзя кстати.       Он невольно удивляется тому, что, несмотря на всё великолепие, здесь пока что, никого нет, кроме него самого. Думает о занятости омег или о раннем времени для отдыха здесь, но причина быстро перестаёт его интересовать. Проходит мимо края фонтана, прихватывая с собой напольную подушку и ступает подальше от света - в тень второго яруса под колоннами. Парень опускает подушку на мрамор, вслед за ней устраивается и Кан, после чего прижимает колени к груди и, с тяжёлым вздохом, касается макушкой стены.        – Мама, – вздыхает он. – Была ли ты сильной или только твой сын такой потерянный?       Прикрывает глаза, готовый вслушиваться во всплески резвящейся воды, но Тэхён вздрагивает, когда слышит громкий писк. Теряется от испуга, не ожидавший услышать зверя во дворце, поэтому пытается найти взглядом разрушителя тишины. Писки повторяются, и лишь тогда замечает лиса, перепрыгивающего ступень вниз, а затем и знакомого уже парня, поспешно следующего за животным. – Боже, как сложно с детьми, – приговаривает Ёнджун, быстро спускаясь по лестнице, придерживая в руках подол ханбока. – Чонин, вернись обратно! Мы выйдем в сад, и ты сможешь там побегать вволю.       Лис, бесспорно, слышит парня, только останавливаться совсем не собирается оживлённый желанием поиграть и порезвиться прямо сейчас. Ныряет под подушки, одеяла, огибает столы, каждый раз хитро смотря на Ёнджуна, словно проверяя, следует ли Чхве за ним. Вновь обернувшись к омеге, виляет хвостом и убегает за столб, желая спрятаться в тёмной части. Но увидев уже сидящего там Тэхёна, от испуга пытается остановиться и поскальзывается, не удержавшись. Тэхён пугается не меньше лиса, замирая и, наверное, стоило бы помочь, но зверёк действует быстрее и, поднявшись, убегает прямо в руки к Ёнджуну. – Ты такой засранец, – поднимает Ёнджун лиса на уровень своих глаз. – Нужно слушаться.       Причитания на Чонина совсем не действуют, что понятно по тому, как он всё ещё виляет хвостом и радостно облизывает щёку парня. – Ты лиса держишь? – Удивлённо спрашивает Тэхён, решивший выйти из своего только найденного местечка. – О? Давно не виделись, – улыбается приветливо Ёнджун, сразу узнав парня. Сначала даже не осознает, где и при каких условиях они встречались, но, задержавшись на несколько секунд дольше на образе омеги, понимает, что в зал он зашёл не для того, чтобы убраться, ведь на нём уже наряд, соответствующий гарему императора, а не простой прислуге. Вопросы сразу всплывают, но из-за опустившейся тишины между ними Кан опережает его. – Так что, лисёнок твой? Или тут интереснее история? – Спрашивает Тэхён. – Не сказал бы, – вновь приподнимает Ёнджун уголки губ, подходя ближе к собеседнику. – Но Чонин мой лисёнок, мне разрешили его держать, вот и стараюсь воспитать своё дитятко. – Пока что не очень получается, – со смешком замечает Кан.       Тэхён разворачивается, ступая обратно под потолок второго яруса и садится напротив подушки, словно безмолвно предлагает Ёнджуну присоединиться к нему, если тот, в свою очередь, не против. Причины отказаться у Чхве не было, наоборот, их было довольно много, поэтому он садится на предложенное место и опускает лиса рядом с собой. Тот быстро устраивается рядом, послушно укрываясь хвостом, словно перед незнакомым человеком он пытался казаться самым воспитанным зверьком. Ёнджуна хитрость Чонина умиляет в очередной раз, поэтому он треплет лиса по спине и не убирая руки, поднимает взгляд обратно на Тэхёна. – Мы всё ещё работаем над этим. Чонин у меня всё-таки не так много, к тому же он юный лис, а для них подвижность и шалости — это присуще в таком возрасте. Только мне иной вопрос сейчас интерес трепещет. Как ты здесь оказался?       Вопрос, которого было не избежать и Тэхён это прекрасно понимал, ведь заметил нотки растерянности в выражение лица Ёнджуна в первые мгновения разговора. Младший сразу осознал самые очевидные отличия с их последней встречи. – Наложником стал, как ты успел понять, – пожимает плечами Кан. – Это должно было случиться ещё давно, но тогда мне чудом удалось спастись. Потом, видимо, у меня закончилась удача и сейчас я оказался в том месте, которое было для меня уготовано ещё раньше. Всего лишь убирался, он меня узнал и в силу своего упрямства, непреклонности и своенравности заставил всё-таки вступить в ряды своего гарема и провести с ним ночь.       Насколько же разными оказываются пути тех, кто попадают в гарем к любому члену императорской семьи. Ёнджун другими омегами не интересовался, но уже знал, что между ними и Ёнтыком есть различия в том, как они оказались в стенах дворца. Ещё в первые дни, старший рассказывал Чхве об отчаянии граничащему с жестокостью его семьи, когда парня добровольно отдали в гарем ради приличных денег. Сейчас перед Ёнджуном открывается ещё одна история, израненная шипами, но следы, оставленные совсем иным способом. У каждого наложника здесь своя боль, свой путь. Они разные, только оказались пришедшими к одному итогу. – Ужасно слышать о том, что в итоге ты всё равно здесь оказался, – вздыхает Ёнджун, продолжая поглаживать лиса. – Не хочется этого говорить, но, кажется, судьба хватко вцепилась в тебя клыками. – Удивительно даже, как она меня не разорвала. Судьба, честно говоря, штука очень спорная, и если она существует в таком понимании, в каком мы её представляем, то она получилась очень несправедливой и жестокой. Но итог в любом случае получается лишь один – я оказался здесь и не знаю, что мне делать дальше, – вздыхает Тэхён, вслед за Чхве. – А чего именно тебе самому хочется? – Покинуть гарем и, если нужно будет, я даже уйду из самого дворца, лишь бы не попасть сюда снова. Я сказал напрямую императору о том, что хочу уйти, готов был даже на условие и он в самом деле его поставил – один год хорошего обслуживания и отпускает меня. Скорее всего это мне и придётся принять, ведь особого выбора, на самом деле у меня и нет. Соглашусь, буду отправлять сестре полученные деньги, а потом смогу уйти отсюда. Только долгое нахождение и посещения покоев императора напрямую означают пересечь дорогу его фавориту. Боюсь, что не смогу справиться с ним, ведь этот омега уже многих успел убрать.       Странное чувство вдруг охватило Ёнджуна. На пару мгновений создалось ощущение, что он смотрит в своё собственное отражение на месте Тэхёна. Вспоминает о том, как первое время всё так же хотел покинуть это место, вернуться домой и продолжать свою жизнь, какой она устраивала Чхве, а после того, как смерился, дворец показал ему, что всего лишь плыть по течению нельзя. Ему открылись правила дворца очень явно и жестоко, заставив парня изменить свои взгляды на сложившееся положение. Волнуется о том, что Тэхён может так же пережить его опыт, поэтому качает головой на его слова. – Понимаю твои грёзы о свободе, но не стоит так вешать нос, посмотри на ситуацию с другой стороны. Если бы ты ушёл из гарема, а потом из самого дворца из-за императора, жизнь может продолжить быть очень жестокой к тебе. Придётся выживать, собирать каждую копеечку, а потом не гарантировано, что удачно выйдешь замуж. Но это не значит, что и во дворце легко жить. Как по мне, то, что ты попал сюда во второй раз уже является знаком. Преврати игру императора в свою, – уверенно смотрит Ёнджун на парня. – Тебе так или иначе придётся столкнуться с его фаворитом, это неизбежно, поэтому тебе стоит быть на два шага впереди. Сделай так, чтобы ты стал мужем императора. Тогда ты сможешь жить в достатке и безопасности, а когда он второго найдёт ты сможешь стать почти свободным.       Приходится повторить пару раз про себя сказанные Чхве слова, потому что они казались Тэхёну полным абсурдом. Кану не хотелось заходить в его покои, отдаваться его рукам, а здесь звучит предложение о том, чтобы подать ему руку перед бракосочетанием. Скрепить тот союз, которого на протяжении трёх лет не смог добиться самый излюбленный фаворит. Даже дыхание в груди перехватывает, но далеко не от приятных мурашек и воодушевления, а от представления ужасного события. – Нет, Ёнджун, с какой стороны ни посмотри, это предложение совсем не подходит, – качает головой Тэхён. – Начать даже с того, какая у меня внутри борьба принципов и нужд. Это мне мешает сейчас, и в дальнейшем будет только хуже, ведь каждое моё убеждение может рухнуть, так же, как и некоторые из них этой ночью. А когда они разрушаются становится лишь тяжелее. А его фаворит… Я не обладаю хитростью и другими качествами, чтобы как-то противостоять ему. – Тебе показалось это предложение абсурдом, что совсем не удивительно, – спокойно продолжает объяснять Ёнджун. Видит в каком нервном, потерянном состоянии находится парень, и прекрасно понимает, что давить или резко преподносить иное мнение сейчас не стоит. – Если бы мне такое предложили в мой первый же день в гареме, я бы очень испугался, забыл бы и больше не вспоминал об этом, но осознание этой нужды мне пришло потом. Совсем неприятно, но очень чётко, оставляя без сомнений. Не воспринимай падение своих принципов как ослабление, начинай считать их преимуществом, ведь тогда меньше будет на тебя давить морально и это укрепит твой характер. А на счёт фаворита, скажу тебе, что врага нужно держать близко. Потакай ему первое время, показывай восхищение, а если станешь фаворитом сможешь оправдать себя тем, что, будучи простым наложником не смел даже обратиться к нему. Подберёшься к нему близко, значит будет шанс и слабости узнать. За время во дворце я понял, что здесь всегда нужно думать на два, а то и на несколько шагов вперёд.       Они не знают ничего о жизни друг друга до того, как попали во дворец, не спросили даже возраста, но Тэхёну не трудно догадаться о том, что Ёнджун должен быть младше него. Возможно, на два года или даже три, но юноша перед ним точно появился на свет позже него самого. Лицо с мягкими плавными контурами, щёки сохранили немного детской припухлости, линия носа и брови не слишком выделяются. Но через глаза и твёрдое выражение лица, несмотря на все его нежные черты, приходит осознание того, что парень в самом деле понимает о чём говорит и слова успел поистине прожить, даже будучи в таком юном возрасте. По острым, вытянутым лисьим глазам с ярким огоньком в зрачках видно, что ему так же пришлось перешагнуть прошлого себя, чтобы иметь возможность улыбаться сейчас. – Спасибо, что ты поговорил со мной, – улыбается Тэхён мягко, почувствовав часть облегчения. Уверен, что, если бы он вновь провёл время сам с собой, не смог бы достичь даже половины этого состояния. Всё-таки делиться с кем-то мыслями и переживаниями помогает ему гораздо больше. – Кажется, я в самом деле нуждался в этом. – Можешь всегда приходить ко мне, я буду только рад общаться с тобой теснее. Тем более, мы из двух разных гаремов, а это лёгкость для обоих. Мы не враги, и вредить друг другу нет смысла.       Тэхён согласно кивает ему, улыбаясь чуть шире, ведь Ёнджун действительно сумел угадать, что парень почувствовал. Даже если общается с парнями из гарема, ни с одним из них Кан не чувствовал такой непринуждённости, как с Ёнджуном, ведь рядом с ним можно расслабиться и просто излить душу, зная, что встретишь понимание с советом в подарок. Виделся с ним всего пару раз, но такого короткого времени было достаточно, чтобы понять, что Ёнджун тот самый человек. – Но что касается совета о самом императоре, я пока не уверен, что стоит его как-то воспринимать всерьёз, – задумывается Тэхён, слегка хмурясь. – Его Величеству на данный момент тридцать четыре, а мужа до сих пор нет. Это значит, что будет очень трудно. Сама идея очень хороша, чтобы выжить, но преобладают довольно много сомнений. – Не торопись, подумай хорошенько над принятием решения, чтобы потом не пожалеть. Но и не затягивай. – Единственный человек, который у меня остался за пределами дворца, это младшая сестра. Я несу за неё ответственность, за то, как сложится её жизнь дальше, поэтому и боюсь оставить её совсем одну. Волнуюсь очень сильно, что не справлюсь, поэтому в моменте казалось, что лучше не рисковать, просто продолжать существовать своей жизнью. – Мне тоже так казалось. Всё, чего мне хотелось, когда я оказался здесь, это работать портным, но потом всё перевернулось и я понял, что во дворце выживает тот, кто сильнее духом и разумом. – Нужно подумать, – касается Тэхён виска и опускает голову на колени. – Уже голова болит от того, сколько я думаю сегодня и напрягаю её. С одной стороны, вроде легче становится, а с другой словно и пользы никакой от этой головы. – Ну-ну, чего ты так сразу, – пододвигается Ёнджун ближе к парню и гладит его по волосам. – У всех бывают трудные дни, и сегодня такой для твоей головушки. Нужно просто отдохнуть и лучше станет. По началу всегда трудно.       Между ними опускается тишина, но вместо того, чтобы давить, она наоборот помогает вдохнуть ещё раз глубже, успокоиться и вернуться к ожидавшему его за приделами с новыми силами. Тэхён убирает руку Ёнджуна и, сократив оставшееся между ними расстояние, обнимает младшего, прижимая к себе. Больше всего Кан нуждался, бесспорно, в том, чтобы кто-то обнял его, утешил и показал, что находится на его стороне. Чувствует, как ладони Чхве накрывают в ответ его спину, понимая, что младший почувствовал нужду, принял её, безмолвно согласившись. – Не уверен, к месту ли вопрос, – начинает Тэхён, отстранившись. – Но всё же, как тебе быть фаворитом принца? – От чего же ни к месту? – Пожимает плечами Ёнджун и берёт старшего за руки, продолжая дарить ему нужное тепло. – Я об этом не стесняюсь говорить. После той ночи он поднял меня на второй этаж, выделил личную комнату и заботливо, я бы сказал даже утончённо, относится ко мне, пока нахожусь в его покоях. Мне нравится проводить с ним время. – Сейчас его нет во дворце. Наверное, ощущаешь себя свободным. – На самом деле, довольно скучно из-за его отсутствия. С ним время пролетало быстрее и приятнее. – А может не зря его мужем хочешь стать? – Пускает смешок Тэхён. – Может не только в корыстных целях? – У меня нет корыстных целей, – сразу протестует Ёнджун, качая головой. – Я просто хочу подарить безопасность хёну и своей семье, а для этого мне нужен сильный статус во дворце, что сразу приравнивается к тому, что я должен стать его мужем. Его Высочество слишком добрый и хороший, чтобы сделать ему что-то плохое. Совесть мгновенно ужалила Тэхёна, от чего он поджимает губы. – Прости, что осудил не подумав, – извиняется старший. – Всё нормально, меня и вовсе во дворце ведьмаком называют, – машет Ёнджун рукой уже привыкший к такому. – Тебя? – Удивляется искреннее Тэхён. Приходилось ни раз слышать разные истории про ведьм и в детстве, и сейчас, в осознанном возрасте, но знакомый образ совсем не совпадал с Ёнджуном. Никаких длинных растрёпанных волос, от бледной и изнеможённой кожи ни следа и уж точно младший на старика ничем не походил. Даже холодом от него не веет, что вызывает у парня тихий смех. – С чего они взяли, что ты ведьмак? Наслал на кого-то проклятие? – Куда мне? Говорят, будто я принца очаровал. Но знаешь, они сами подали мне хорошую мысль, и я довольно активно пользуюсь ею в гареме. Я их всех напугал, сказав, что, если они посмеют меня тронуть, наведу на них порчу, а ещё сделаю так, чтобы в жизни они счастья не видали. И представляешь? Работает! – Довольный собой объявляет Ёнджун. – Как легко устранить конкурентов, оказывается. Их напугать было не трудно. – И много ума не надо. Главное – найти правильное решение, – поднимается Ёнджун с места, а сразу за ним и лис вскакивает на лапы, чтобы не упустить омегу из вида. Поправляет на быстрыми, но умелыми движениями подол ханбока и протягивает старшему руку. – Чонину нужно ещё энергию выпустить, чтобы в покоях был спокойнее, поэтому мы пойдём с ним в сад. Присоединишься к нам? – С удовольствием, – принимает Тэхён помощь Чхве, поднимаясь вслед за ними. – Хочется вдохнуть немного свежего воздуха. – Выходи в сад примерно в это время или ближе к вечеру, если будет возможность. Мы будем там. Но А если захочется встретиться и просто так, знай, что буду только рад тебя увидеть.       Не часто ему приходилось посещать сад, а если и была необходимость пересечь его, даже самую маленькую часть, Тэхён был слишком усталым, чтобы насладиться прекрасным видом. Но на этот раз, гуляя с Ёнджуном и Чонином, появилась возможность наконец-то рассмотреть окружение свободно, порадовать глаза творением природы, лишь слегка приукрашенным людскими руками.       Изящные дорожки, выстланные светлым песком, извиваются среди идеально подстриженных кустов и деревьев, образуя естественные тропы. Каждый шаг раскрывает новый вид: то островок нежных цветов, то каменный ансамбль, задумчиво стоящий у воды. Проходя мимо озера, заметно как ярко отражаются солнечные лучи о зеркальной глади. Его очертания плавны и изысканны, словно созданные кистью художника. По его поверхности разбросаны каменные островки, укрытые мхом и крошечными деревцами, а берега обрамлены каскадами зелени, склоняющейся к воде, как будто в поклоне.       Каждая часть сада отличалась высаженными деревьями. В одной главенствовали стражники в обличии сосен, в другой преобладали утратившие свои плоды деревья вишни. В этой стороне раскинули свои ветки по воздуху, в большей мере, гинкго и клёны, а недалеко от озера росли несколько сливовых деревьев, пряча среди листвы сочные, созревшие плоды. Пора природного пожара всё ближе, но сад пока что позволяет себе пестрить разными красками цветов. Амаранты, гортензии, мальвы и другие растения продолжали радовать свежестью, оживляя дворцовые виды.              Всего одну тропинку пройти до ряда пестрящих кустов хризантем, чтобы насладиться их ароматом, а за ними, подняв взгляд, Тэхён замечает знакомое лицо. Охранник принцессы, соответствуя своему посту, стремительно проходит по знакомому лишь ему пути, не позволяя ни одной мышцы дрогнуть, оставаясь холодным к окружению. Вновь, после всего, Кан не может забить об уважении и благодарности к альфе, поэтому с лёгкой улыбкой на устах, кивает мужчине, от чего сразу ловит взгляд Намджуна на себе. Ким не останавливается, смотрит долго, вязко, но в ответ не оказывает парню ни одного жеста, продолжая путь.        – Он нравится тебе? – Спрашивает Ёнджун, ставший свидетелем сего маленького инцидента. – Виделись всего пару раз, – пожимает плечами Тэхён, отвернувшись. Пелена неловкости опустилась после этого, но обиды от того, что не получил ответа, нет, словно понимал, что этого не будет. – Скорее это у него симпатия ко мне. – Для своей же безопасности лучше не контактируй с другими альфами. Если ты часть гарема императора, то связь с другими оборвана. Отныне ты только ему принадлежишь. – Понимаю, что это основное правило, чтобы выжить в гареме, – вздыхает Тэхён. – И чтобы не быть избитым. Не знаю, если ты об этом успел прознать, но у вас всё намного строже обстоят с этим дела. Гуль-гуль-ага хорошо себя ведёт с нами и не обижает. Наоборот, даже смешные прозвища нам придумывает. – Кажется, хранители решили выбрать разные методы воспитания омег. Мне пока что не досталось, но лучше и вовсе не переходить им дорогу, иначе могут даже закрыть путь к покоям императора. – Тебе вдвойне стоит быть аккуратным, – берёт его за руку Ёнджун, чтобы оказать маленькую поддержку. – Буду хранить себя во всех смыслах, а у тебя, надеюсь, получится быстрее стать мужем принца. Может ещё чуть-чуть осталось. – Время покажет, – улыбается Ёнджун с лёгким румянцем на щеках от одной мысли о том, что свадьба может случиться совсем скорое. Хотелось бы, но сомнения остаются великими. – Но сейчас я думаю лишь о том, чтобы с ним всё было в порядке. – Он ни одну победу принёс империи, в этот раз так же с ней вернётся. В целости и сохранности. – Тем более Его Высочество обещал мне вернуться, – кивает Ёнджун.       Привязанность Чхве к этому человеку невозможно не заметить, а если заглянуть глубже, прячется и то, что наложники пытаются не допускать к тем, с кем проводят ночь. Глаза младшего начинают мелко блестеть при одном упоминании, а улыбка становится нежной. Ощутимы его воодушевление и надежды скорого возвращения принца и это заставляет Кана посмотреть на Ёнджуна под другим углом, надеясь, что этот свет в глазах не потухнет. – Уж если обещал тебе, то несомненно вернётся. – Ты прав. Он точно из тех, кто держит своё слово.

***

      Отдельные покои в самом деле стали усладой для Ёнджуна, позволяющяя ему ни от кого не зависеть и больше не прятаться где-то по углам, чтобы заняться своей работой. Пока Ёнтык ещё не полностью восстановился и не может вернуться в гарем, его для Чхве заменяет Чонин, который украшает своим присутствие комнату парня. У лисёнка, естественно, образовалась в уголочке собственная кроватка, но он предпочитал ею пренебрегать, с удовольствием располагаясь на любой из кушеток в комнате. А самым любимым местом для него оставалась кровать Ёнджуна. Ночью Чонин и глядеть не хотел на своё не менее уютное гнёздышко на полу, а сразу занимал место на постели омеги, когда тот залезал под одеяло вечером. Ёнджун совсем не был против делиться с лисом, наоборот, ему даже приятнее и спокойнее было, когда краем глаза замечал рядом с собой или у ног рыжий комок. Словно настоящий огонёк, Чонин приносил ему тепло.       Как бы не казалось наложникам, что Ёнджун всё время прячется в своих покоях и редко выходил, всё было совсем иначе. Ему не нравится, на самом деле, сидеть много времени в четырёх стенах, но иногда он сам не замечает, как себя обрекает на такого рода заточения. Если бы не Чонин, которому требуются частые игры и прогулки, и не стесняющийся их просить, Ёнджун бы и вовсе не отрывался от шитья. Взмахи иголкой и оставленные ею стежки всё время захватывали парня, не позволяя отстраниться от работы над идеей, ярко горящей у него в голове. Это дело, которым Ёнджун дышал и продолжит дышать, несмотря на то, какой статус во дворце ему удастся получить.       Кропотливо поработав всё утро над эскизом на бумаге, а потом и над выкройками, которые успел перевести на ткань простым мелом, парень решает, что стоит взять перерыв от работы. Всё-таки ползать на коленях по огромному куску ткани на полу для идеального результата не самая лёгкая работа. Спина давала об этом знать лёгкими покалываниями, и Ёнджуну такой знак оспаривать не хотелось, ведь своим здоровьем, в любом случае, дорожит. Поэтому, закончив, присаживается немного на кушетку у изножья кровати и довольно рассматривает начало своего творения.       Его оценивание прерывает Хварин, зашедший в комнату, забыв даже про стук, а это было совсем не в духе хранителя. Каждый раз перед тем, как зайти, мужчина стучал и открывал дверь лишь после того, как этого позволит Чхве, сейчас же омега решил пренебречь собственными правилами. Даже само состояние Хварина отличалось из-за того, что чувствовалось от него напряжение и любой бы заметил волнение у него на лице. – У меня к тебе разговор. – Что-то случилось? – Спрашивает Ёнджун слегка нахмурившись.       После такого появления было ожидаемо для Ёнджуна услышать не самые приятные слова, но уточнить стоило в любом случае. Хварин мнётся пару секунд в сомнениях, собирая все мысли в одно единое, но всё же ступает перед парнем. – Я вижу твоё воодушевление принцем и то, как ты стремишься к нему всё ближе. Ты уже главный в гареме, они начали бояться тебя всего от пары слов угроз, но дальше это тебе вряд ли поможет, ведь тебя ждёт препятствие куда серьёзнее. – О чём вы? – Непонимающе спрашивает омега, совсем не улавливая смысл его слов. – Какое ещё препятствие. – Мне казалось, что тебе об этом уже рассказали, либо кто-то из гарема, либо сам принц, но насколько я успел понять, этого не произошло. Видишь ли, Ёнджун, у Его Высочества уже есть муж, а также ребёнок.       Ёнджун хмурится, словно смысл слов не сразу формируется у него в голове. Видит, как Хварин шевелит губами, слышит звуки, но его достигают совсем медленно, неразборчиво, от чего напрягается, чтобы понять его, жалея в ту же секунду. Разочарование настигает парня куда быстрее, оставляя свой неприятный привкус преследовать его, ведь образ идеального мужчины рушится в его глазах в ту же секунду. – Но…как так? – Членам императорской семьи позволено иметь несколько жён или мужей. По этой причине гарем принца всё ещё существует и в это же время у него уже есть муж. И по всему видимому, ты можешь стать вторым. Только это ему совсем не понравится, – пытается ему объяснить Хварин, видя, как Ёнджун сразу увял от услышанной новости. Не был уверен, стоит ему продолжать, но хоть немного стоило разъяснить ситуацию уже сейчас. – Но почему Его Высочество не сказал мне о своём муже и ребёнке? – Находит Ёнджун в себе силы спросить. – И как он мог так поступить с ними? – Полагаю, всё дело здесь в недоразумении и недосказанности. Он думал, что рассказал я, а я, в свою очередь, думал, что рассказал он…ох, совсем запуталось всё. До этого он не возводил в фавориты, не звал так часто омегу к себе. Видимо, ты очень сильно ему понравился. – Это не отменяет факт измены, – опускает Ёнджун глаза на свои руки. – Не совсем можно называть это изменой, ведь здесь таковы порядки брака и гарема. Его Высочество, – ставит Хварин руку на плечо младшего. – Понимаю, как ты себя чувствуешь, но я должен был тебе сказать.       Тишина окутывает покои парня на несколько мгновений. Она настолько ощутима, осязаема, словно сжимает внутри лёгкие избавляя от воздуха. Ёнджун продолжал смотреть на свои руки, но, на самом деле, мыслями был вновь во всех моментах рядом с принцем. Вспоминал его и не может поверить, что этот человек мог так обходиться с мужем, в его отсутствии принимать в своей постели других омег. Неужели всё это было лишь притворным образом? Или и вовсе лишь то, что сам Ёнджун хотел увидеть? Но ведь это абсурд! За всё время Ёнджун не чувствовал от него лжи, а его ладонь не указывала на то, что он плохой человек. – Я не хочу быть его вторым мужем, – качает головой Чхве, оторвав взгляд от рук. – Откажешь ему? – Я подумаю, что мне делать дальше. Сейчас это настигло меня врасплох и в голове настоящий вихрь. – Подумай хорошо, но если хочешь услышать и совет с моей стороны, то лучше не отказывайся. – Я немного расстроен этим, мне просто немного времени нужно, чтобы успокоиться и взвесить каждое возможное решение.       Хварин больше на него не давит, даже не видит смысла ещё что-то говорить, поэтому, попросив парня оповестить его позже о своём решении, покидает покои. И только оставшись один, Ёнджун позволяет своим слезам сорваться с ресниц. Разбилась сначала одна, потом он совсем потерял счёт капелькам, что текли по щекам и разбивались о ладони. Вытирал их, пытался остановить, но плач словно был нескончаемым. Ёнджун не хотел разрушать семью, не говоря о том, что Кай оказался не таким идеальным, каким всё время он его считал. Растерянность охватывает его полностью, и он больше не знает, как ему поступать дальше.