Этот мужчина вынужден содержать семью

      Первое, что пришло в голову Муру, вколоть самцу ингибитор. Он был занят использованием коммуникатора, чтобы связаться с подполковником Джойсом снаружи. Когда произошел взрыв у входа в шахту, Джойс заметил разницу, но он мог только обойти обрушившийся вход в шахту и не мог найти решение.       Услышав, что у самца червя начался гон из-за заражения червем Гу, Джойс не смог сдержать громкого ругательства. Его страна! Оставьте их здесь! Никто не носил с собой ингибитор - какой зерг-самка будет носить ингибитор на задание под прикрытием? Даже мужчины в наши дни, мало кто будет носить их с собой. В конце концов, решение проблемы гона не может быть проще, и нет никакой необходимости винить себя за старомодную идею «сохраняйте свое тело в идеальном состоянии». По словам Джойса, он, должно быть, так думал, и ему, возможно, пришлось бы уговаривать майора Мура, находящегося внутри, лично пойти в бой. Но теперь он не мог не чувствовать, что было абсурдное провидение, наполовину смешное, наполовину печальное.       Смешно в этой ситуации, грустно для Гу Юя. Даже Джойс видел усилия мужчины. Возможно, эти небольшие сопротивления кажутся невинными, наивными и незрелыми, но никто не может отрицать решимости сопротивляться, и никого не тронет искренность, стоящая за невинностью. Но судьба часто шутит подобными лицемерными шутками. Голос Джойса понизился. Как начальник, присутствовавший после Гу Юя, он выпрямился и сказал:       - Согласно приказу полковника Гу, держитесь от него подальше. Единственное, что мы можем сделать сейчас, это доверять ему. Поверьте ему, он сможет пережить более опасный гон одиночку. Мой адъютант и я сделаем все возможное, чтобы восстановить вход в шахту как можно скорее. Даже если мы будем действовать максимально быстро, вам придется ждать до ночи.       Внутри нет никакой помощи. Обрушившийся вход в шахту образует своего рода гениальный поддерживающий корпус, а внутреннее вмешательство может даже привести к новому витку оползней. Им нужно подожди до ночи...       Мур взглянул на самца, свернувшегося в дальнем углу, и почувствовал, что каждая минута — это пытка. Он не мог лично понять боль гона, потому что никогда его не испытывал, и только изредка слышал какие-то знания из учебника по физиологии в средней школе. Эта неизвестная боль делала его еще более тревожным, но это не помогало ему ни на йоту. Но Мур мог себе представить, что означает гон в настоящем. Это инстинкт тела, заставляющий хозяина тела сдаться, сильная боль от пронзания сердца и суровое наказание, словно валун, давящий на спину самца насекомого, заставляющий его опустить гордую и непоколебимую шею.       Так же, как любить Лу Чэня, давая Гу Юю ощущение двух слоев неба. Счастье и горе неразделимы, всегда смешаны в этой любви. Он сжал песок и гравий на земле одной рукой и глубоко всунул пять пальцев в землю. Гравий тер тыльную сторону его ладони и тыльную сторону его руки, в то время как другая рука сжимала пальцы в каменной стене, надеясь, что боль отвлечет его внимание и принесет искупление. Каждую минуту и ​​каждую секунду ты не можешь об этом думать, не можешь глубоко мыслить, все это часть долгого бесконечного мучения.       Гу Юй действительно думал, что сможет выдержать, в конце концов, у него был опыт борьбы с гоном в ​​одиночку. Но всего через десять минут кипячения безжалостный яд Гу хлынул из его тела в мозг, словно хлынувшая лава, сметая на землю его единственную оставшуюся рациональность.       Гу Юй даже не помнил свою фамилию, где он находится, почему он здесь, и он даже не мог вспомнить, когда у него была течка. У него сохранился только инстинкт, инстинкт борьбы с чудовищной болью и вожделением.       "Переживи это, перетерпи. За что, я не помню."       Мур увидел зерг-самца в дальнем углу, прислонившегося к стене, затем постепенно падающего на землю вдоль каменной стены, и теперь вся фигура свернулась в тени, а болезненные пальцы глубоко свернулись под песком и камнем, сочась уныло и уныло. Привлекающая внимание кровь красного цвета. Сердце Мура разбилось вдребезги.       - Он не может держаться.       Янь Мо встал рядом с ним и сказал беспечно:       - Если так пойдет и дальше, он никогда не должен выпускать пар. Его телесные функции могут быть нарушены, и в будущем это повлечет за собой последствия.       Крот был потрясен и недоверчиво посмотрел на него:       - Просто переживи это... не можешь?       Янь Мо взглянул на зерг-самца, скрывавшегося в тени недалеко от них, опустил глаза и сказал:       - Его организм отравлен ядом гу, это не обычный период гона, это два разных явления. Яд гу — это яд, если его не лечить должным образом или не выпускать наружу, он может привести к тому, что последующие периоды гона станут беспорядочными и нерегулярными.       Он помолчал немного и продолжил:       - И армия не позволит таким мужчинам продолжить службу.       В сердце Мура царило неописуемое чувство абсурда.       - Как это может быть, как это может быть... Только потому, что полковник Гу — самец, вы должны столкнуться с этим?       В этот момент Янь Мо поднял глаза. Этот высокий и тонкий зерг-самка, очевидно, выше других военных, но он любит опускать глаза и молча уменьшать свое присутствие. Но когда он поднял глаза, Мур заметил стеклянные зрачки. На самом деле, это красивый цвет, но это не чистая ясность. Он всегда скрывает какие-то мысли, которые не может угадать ни одно другое насекомое, и осаждает серый цвет сложных примесей. Он молча посмотрел на Мура, словно хотел заглянуть ему в глаза, и сказал:       - Но вы можете помочь ему, майор Мур. Мы оба знаем решение — вы бы предпочли равнодушно смотреть, как страдает самец, которого вы так любите, и наблюдать, как он падает к точке невозврата?       Каждое его слово словно завораживает. Но Мур на мгновение впал в транс, а затем резко отступил на шаг, сердито посмотрел на него и едва не заскрежетал зубами, когда заговорил.       - Янь Мо, я не могу допустить подобного! Ты тоже не можешь! Никто из нас не может так поступить с полковником Гу!       Янь Мо по-прежнему смотрел ему прямо в глаза, слегка пошевелился и насмешливо помахал рукой.       - Майор Мур, очевидно, ваше сердце потрясено, так зачем же притворяться праведником? У вас есть возможность наладить личную жизнь. Если вы не пойдете, лучше мне помочь.       - Ты с ума сошел! - Мур остановился перед ним. «Никому не подходить, это предыдущий приказ полковника Гу!       Янь Мо равнодушно спросил:       - Но прежде чем отдать этот приказ, он предполагал, что этот яд окажется настолько опасным? Нет, майор Мур? Как вы можете быть уверены, что полковник Гу потом обвинил вас или поблагодарил за его спасение и позволил ему остаться в армии?       Лицо Мура побледнело. Но он быстро взял себя в руки:       - Я верю в это! Я верю, что даже если полковник Гу больше не сможет оставаться в армии в будущем, он не пожалеет о своем сегодняшнем приказе!       Иронию в глазах Янь Мо уже невозможно было скрыть. Когда он поднял взгляд на Мура, ирония, обычно спрятанная в углу, полностью высветилась на солнце.       - Вы верите? Во что вы верите, майор Мур? Вы верите в силу воли зерг-самца? Вы верите, что мужчина готов пожертвовать своим телом ради любви, о которой он постоянно говорит? Вы верите, что мужчина может любить самку больше, чем себя?       Сломанные волосы висели в такт движению его глаз и дрожали в такт его все более резкому тону. Эмоции, которые редко можно выразить словами, настолько сильны.       - Да ладно, майор Мур, даже если во рту самца есть слова любвм, это всего лишь самомотивация для игры, в которую он готов играть, когда у него есть время — он думает, что он велик? Любить самку, этот самец должен быть тронут до слез, тронут, как будто искуплен, как будто их любовь — дар и слава от Бога? Говоря прямо, они любят эту так называемую любовную игру в завоевание самок, и любят они только себя!       - Даже если Гу Юй не пожалеет об этом позже, он пожалеет об этом однажды в будущем, пожалеет обо всей цене, которую он заплатил за любовь к Лу Чэнь! Я сожалею обо всех обидах, мучениях и боли, которые он заплатил за эту самодвижущуюся игру!       Мур побледнел от его агрессивных замечаний и сделал еще один шаг назад. Он никогда не думал, что в безмолвных словах и словах было так много мыслей, скрытых в его сердце.       - Я не могу вам сказать, — Мур встал на ноги и все еще останавливал его, вытянув вперед руку, — но что бы вы ни говорили, я признаю только одну безнадежную причину — полковник Гу не позволил нам приблизиться к нему.       Янь Мо рассмеялся:       - Значит, мне придется с тобой драться, можешь ли ты отступить?       Крот поджал губы, и действие блокировки его тела стало более решительным, а его праведность и внушающая благоговение поза стали сильнее:       - Если ты действительно хочешь сражаться со мной, конечно, я составлю тебе компанию.       Редкие сильные эмоции Янь Мо постепенно успокоились. Он взглянул вверх и вниз на Мур, который прочно блокировал его. В его глазах не было никаких эмоций, и он внезапно повернул голову, чтобы посмотреть на Лорию. Лория, военный зерг-самка с детским личиком, был ошеломлен двумя военными, которые яростно спорили. Он стоял сзади, как будто не пришел в себя. Почему его двое коллег собирались драться       - Лория, мы двое не можем бороться за результат. Почему бы тебе не проголосовать, — сказал Янь Мо.       Лория был еще больше ошеломлен и указал на себя:       - Что?... Я?       Янь Мо опустил глаза и напомнил ему:       - Не забывай о задании, которое дала тебе Ассоциация защиты мужчин — чему президент Мэн тебя поручил, когда перевел в мужское отделение?»       Бдительный взгляд Мура снова обратился к Лории. Ассоциация защиты самцов! Он сказал, что неудивительно, что полковник Гу раньше охранял их, как вор, и, конечно же, они не имели никакой цели! Но рот Лории был неопределенным, и он не мог сказать почему.       - Но, но... Но, Янь Мо, мы действительно делаем правильно? Хотя я не очень понимаю эти большие принципы, но в последнее время моя интуиция всегда подсказывает мне, что полковник Гу... на самом деле совсем другой самец. Хотя я не совсем понимаю, что вы только что сказали о самовосприятии, играх, но... все, что я вижу, это то, что полковник Гу действительно серьезно и серьезно относится к выполнению всех задач и распоряжений, данных военными! Он каждый день вовремя ездит на работу и уходит с работы, и общается только с обычными коллегами, другими самками. Хотя иногда он не в духе, большую часть времени он очень надежный начальник! Я думаю... Ассоциация защиты самцов попросила нас разрушить личные отношения полковника Гу, не так ли... нехорошо...       Реакция Янь Мо была безразличной:       - Значит, вы не планируете продолжать слушать аранжировки президента Мэна?       Лория все еще выглядел неопределённым:       - Это, это не все... Но, но это действительно нехорошо, я всегда чувствую себя немного... ах, это раздражает!       Он в отчаянии почесал волосы и вдруг ощутил в своих неясных словах собственные смутные мысли.       - Ах, да! Да! Я действительно не хочу разрушать личную жизнь полковника Гу! Я думаю, что это очень неправильно! У меня будет разборка с президентом Мэном, когда я вернусь! Это нормально, что я на всю оставшуюся жизнь занесен в черный список Ассоциации защиты самцов!       Видя, что Лория тоже на его стороне, Мур не мог не вмешаться между двумя насекомыми.       - Ну что, Янь Мо, теперь ты будешь драться со мной?       Янь Мо резко повернул голову, глядя на него с непонятным чувством в глазах. Мур понял, о чем он думает, и его взгляд стал холодным:       - Ты... еще не сдался?       Лория слабо заговорил:       - Давайте не будем ссориться, лучше договоримся мирно...       «Бум...»        Внезапный взрыв, сопровождавшийся сотрясением шахты, вызвал искаженные электрические коды в их гарнитуре коммуникатора. Три военных закрыли уши. Мур поднял голову, прикрывая гарнитуру, и оторвался от клубящегося дыма и пыли.       - Подполковник Джойс! А как насчет выхода из шахты...       Прежде чем он успел закончить свой вопрос, из коммуникатора раздался голос Джойс, воскликнувшей:       - Боже, боже! Генерал-лейтенант Лу! Это действительно не вызвало второго обрушения! Оно просто взорвалось! Это невероятно! Завал исчез!       Генерал-лейтенант Лу! Трое военных одновременно подняли головы, глядя на фигуру, выходящую из дыма и пыли, в шоке, замешательстве или непостижимом состоянии. Высокий зерг-самка, одетый в черную ветровку, прикрывал рот и нос рукавами и нетерпеливо шел, его глаза тревожно искали что-то в дыму. За ним следовал подполковник Лю Чжэнь, который уже несколько раз встречался с Цзи Цзуном, и внимательно следил за ним, осматривая его глазами.       Мур на мгновение застыл, ошеломленный. Янь Мо и Лория также стояли на месте. Что они увидели? Лу Чэнь встал с инвалидной коляски! Он также ходит как обычный червь! Это действительно генерал-лейтенант Лу?! Одетая в черное фигура, который «подозревал» Лу Чэня, внезапно остановилась, его взгляд метнулся к трем военным, стоявшим перед ним, и он посмотрела в угол тени, где словно коматозный, самец испытывая боль.       Лицо Лу Чэня на мгновение исказилось от ужаса, словно гроза перевернула густые чернила. Лю Чжэнь позже заметил, что он не ожидал, что период течки, вызванный ядом, будет таким сильным, и отправился к своему генерал-лейтенанту с большим страхом. Трое военных также распознали, что это действительно Лу Чэнь, они не могут ошибаться! Потому что в этот момент ментальная сила уровня S-класса, которая внезапно поднялась из стены пещеры, перевернулась, и они внезапно едва не задохнулись. Воздух был сжат так сильно, что не было ни единого просвета, как будто они были зажаты в горле, было трудно дышать. Но вскоре вышедшая из-под контроля ментальная сила была подавлена, и глотки всех насекомых, казалось, ослабли, и они наконец-то вздохнули.       - Вы, все на выход.       Когда Лу Чэнь подошел к полубессознательному самцу, свернувшемуся в тени, он спокойным голосом сказал:       - Никто не войдет без моего разрешения.       Лю Чжэнь поспешно ответил, и военные также подсознательно последовали непроизносимым словам и раздвинули свои ноги. Лю Чжэнь выразил им соболезнование за их тяжелую работу, одновременно убедившись, что все черви на месте происшествия вышли вместе с ним. Прежде чем выйти из пещеры, Мур повернул голову и в последний раз взглянул на пещеру.       Фигура в черной форме подошла к полубессознательному самцу, опустилась на одно колено и обняла его, уперевшись десятью пальцами в землю, сжимая песок и гравий в очень страшном и чрезвычайно драгоценном жесте. Самец-зерг не хотел расслабляться, и его руки и тело, находившиеся в настороженной позе, внезапно расслабились после того, как высокая фигура что-то прошептала ему на ухо. Очевидно, что сознания нет. Но этот облик, как и вся оставшаяся жизнь, наконец-то ждал его дома.