Этот мужчина вынужден содержать семью

      После того, как военные зерги разошлись, дом снова опустел. Пришло оживление и скоро закончилось. Лу Чэнь сидел в инвалидной коляске, глядя вдаль на пустую комнату. Его военная карьера также полностью завершилась вечерними посиделками с сослуживцами.       Гу Юй, засучив рукава, листал рецепты на кухне. Перелистывая их снова и снова, он был недовольный своими кулинарными навыками. В конце концов он больше не мог этого терпеть. Он логически предположил, что на его нынешнем уровне было бы неплохо стать новичком и приготовить яичницу с томатами. Нажав на страницу яичницы с помидорами, Гу Юй на мгновение заколебался и перевел взгляд с кухни на гостиную.       — Генерал-майор, что вы хотите съесть сегодня вечером? Что хотите?       Пухлый робот приплыл с гостиной, подчищая следы, оставленные гостями после ухода, клевеща в душе: «Этот хозяин не очень искусен в готовке. Что будет с кухней?!»       Лу Чэнь немного пришел в себя и ответил:       — Яичницу с помидорами.       Гу Юй: «…»       Что ж, все в этой комнате хорошо знают его кулинарные навыки, кроме него самого.       — Тогда должно быть что-то еще, нельзя просто съесть одно блюдо, — Гу Юй спросил еще раз.       Лу Чэнь сделал паузу и подумал о том, что имело наименьшую сложность:       — Суп из шпината и яиц.       — Что еще? — спросил Гу Юй.       Лу Чэнь выглянул в панорамное окно: как и обещал прогноз погоды, шел редкий дождь.       — Остальное ты можешь сделать на свое усмотрение, — Лу Чэнь тихо сказал. — Я могу все съесть.       Гу Юй, который не хотел об этом думать, неохотно согласился:       — Все в порядке.       Он выбрал несколько легких блюд, которые понравились бы Лу Чэню, уровень сложности блюд должен был быть в пределах его кулинарных навыков. Затем он закатал соскользнувшие рукава и начал готовить. Гу Юй сделал шаг и серьезно взглянул на рецепт, как будто бы он не резал помидоры, не мыл лук и чеснок, а проводил научный эксперимент со строгими шагами, который был важен для выживания всей расы зергов.       Лу Чэнь немного волновался и какое-то время слушал на кухне звуки «бах-бах-бах», грохот и «бах-бах-бах». Гу Юй не позволил ему прийти и посмотреть и настоял на том, чтобы на праздничном банкете были сюрпризы. Но Лу Чэнь почувствовал, что сюрприз остался с ним, вся радость ушла, остался только сюрприз. К счастью, помимо этого убойного шума, Гу Юй целый день ворочался, разбил миску и четыре тарелки, сломал кран и, наконец, принес приготовленный обед на стол, когда транслировались вечерние новости.       Лу Чэнь взял палочку для еды и положил яичницу в рот, Гу Юй сел напротив и смотрел на него, не моргая. Пожевав некоторое время, Лу Чэнь бесстрастно проглотил пищу и прокомментировал:       — Неплохо.       — Лу Чэнь, ты не блефуешь, не так ли? — Гу Юй прищурился.       Лу Чэнь слегка приподнял брови и зацепил блюдо с тарелки:       — Вы можете попробовать сами.       Гу Юй встретил его так спокойно, думая, что оно не должно быть плохим, он почти не жевал и уверенно проглотил. Лу Чэнь спокойно наблюдал за ним. Полсекунды спустя выражение лица Гу Юя внезапно стало сложным и болезненным, и его вырвало в сторону, в желании выплюнуть яичницу, которая застряла в горле.       Положите это назад в тарелку, абсолютно не съедобно! Кто пробовал этот вкус, тот знает! Лу Чэнь ожидал этого и спокойно протянул ему стакан воды:       — Прочисти рот.       Гу Юй схватил чашку и яростно выпил ее. Впервые чистая вода была такой сладкой на вкус. Только когда он допил, он замедлился и пожаловался грубым голосом:       — Ты солгал мне, Лу Чэнь, — это совсем не похоже на тебя!       Лу Чэнь терпел, но не смог сдержаться, уголки его губ слегка скривились:       — Если ты можешь обмануть кого-то, то это одно, но ты не можешь просто страдать от меня, ты так думаешь, господин?       Гу Юй устало сел и сказал:       — Я признаю поражение, твои актерские способности слишком хороши, генерал-майор Лу.       Лу Чэнь взял еще одну палочку для еды и легко сказал:       — На самом деле, я действительно думаю, что это съедобно.       — Не ешь это, у тебя позже будет расстройство желудка! — Гу Юй остановил его.       Лу Чэнь взял еще одну пару палочек для еды, откусил кусочек риса и серьезно сказал:       — Вкус немного странный, но вполне хороший.       Он никогда не испытывал чувства сытости на поле боя и питался подножным кормом, когда у него кончалась еда, что было гораздо ужаснее на вкус, чем блюдо, приготовленное его любимым самцом. Гу Юй на мгновение потерял дар речи.       — Разве у этого может быть нормальный вкус?       Лу Чэнь попробовал его и объективно сказал:       — Этот суп неплох, его можно пить.       Гу Юй вытянул голову вперед и уставился на него своими бледно-серыми глазами, выказывая сомнение и неверие:       — Ты не обманул меня на этот раз?       Лу Чэнь был удивлен, он положил обе руки на стол и вытянул голову вперед, глядя в его светлые глаза, искренне заверив:       — Я тебя не обманывал.       Гу Юй тоже посмотрел на него, зачерпнул ложку супа и выпил ее, не сводя глаз с Лу Ченя. Лу Чэнь прокомментировал:       — … Потому что в супе слишком много воды.       — … Ну, я все еще ищу скрытое благословение?        — Правильно, — Лу Чэнь кивнул.       Гу Юй опустил голову и замолчал, тихо доел суп и посмотрел на Лу Чэня, который опустил всю посуду на стол и закончил есть тарелку риса. Он внезапно сказал:       — Лу Чэнь, можем ли мы поговорить?       Лу Чэнь имел странное выражение лица, когда поднял голову.       — Говори.       Гу Юй на некоторое время сделал паузу:       — Можем ли мы также совершить ошибку, уйдя на пенсию, и получить замаскированное благословение?       Оказалось, что здесь его ждал господин его семьи. Лу Чэнь улыбнулся:       — Конечно, можешь, но это зависит от того, про какое скрытое благословение ты говоришь?       Лицо Гу Юя постепенно осунулось, он встал, обошел стол, присел на корточки перед инвалидной коляской, на которой сидел Лу Чэнь, и схватился за нее, опираясь как на единственную опору. Лу Чэнь посмотрел на него сверху вниз, как будто осознавал это, но ничего не сказал. Гу Юй уткнулся в него лицом, долго молчал, а его голос был глухим и хриплым: — Лу Чэнь, мне всегда было лень думать о вещах, которые занимают мои мысли. Что мне делать, скажи ты мне? Что мне нужно сделать, чтобы ты смог пройти мимо замаскированного благословения, скажи ты мне…       Сердце Лу Чэня слегка болело, он погладил лицо Гу Юя обеими руками и тихо сказал:       — Есть только одна вещь, ты должен помнить. Отпусти меня, когда устанешь и не сможешь этого вынести, и не оглядывайся назад, как бы я ни умолял.       Гу Юй уткнулся лицом в ладонь, энергично встряхнул ее, затем встал и крепко обнял его с упрямым упрямством, которое редко можно было увидеть в его жизни:       — Я не знаю, но ты даже не можешь об этом думать! Он опустил голову, серьезно поднял лицо Лу Чэня и посмотрел на него так внимательно, что ни одна вспышка выражения лица Лу Чэня не могла ускользнуть от его глаз.       — Лу Чэнь, ты должен сказать мне одно за другим, что ты думаешь, выложи все проблемы на стол, и тогда мы сможем решить их вместе, хорошо?       Глаза Лу Чэня переместились. Как он мог решить все проблемы? Самая большая проблема была у него в голове, и пыль накапливалась день ото дня. Он почти не осмеливался посмотреть в глаза Гу Юю, он просто молчал и бездумно спрашивал его:        — Ты хочешь ребенка, господин?       — Дитя? Почему ты вдруг упомянул об этом? — Гу Юй был ошеломлен.       Глаза Лу Чэня потускнели, он потянулся, чтобы расстегнуть рубашку Гу Юя, и сказал неопределенным тоном:       — Потому что я скучаю по тебе.        Гу Юй был ошеломлен, когда он смотрел, как Лу Чэнь расстегнул половину пуговиц на рубашке. Глаза Лу Чэня были темными и глубокими, с молчаливой тоской:       — Я скучаю по твоему теплу и хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне.       Гу Юй схватил его руку и расстегнул рубашку до конца, это было нечестно, и он запаниковал:       — Лу Чэнь, не пытайся дурачиться! Секс не решит проблему. Что ты пытаешься сделать, не сказав мне? Ты хочешь найти для меня еще одного супруга или наложника? Из-за твоих ног или чего-то еще ты пытаешься меня оттолкнуть?       Лу Чэнь остановился, опустил тонкие веки, и его допрашивали и избивали так сильно, что он не мог ответить. Гу Юй подумал, что раньше он думал, что Лу Чэнь хорош везде, но ему слишком нравилось прятать свои эмоции в сердце. Это хорошо, но после этой аварии это еще более очевидно. Чем больше он был в таком состоянии, тем больше Гу Юй страдал от душевной боли, полной сильной агонии, пронзая его, как иглы, одну за другой.       Каким гордым зергом был генерал-майор Лу, только из-за этого несчастного случая, этого проклятого несчастного случая… Он забрал все, оставив после себя бродящую боль, которая поселилась в глубине сердца Лу Чэня, который только и знал, как закрыться и зализывать раны. Гу Юй наклонился и снова обнял его, прижимаясь все крепче и крепче.       — Лу Чэнь, вчера я встретил военного зерга в самом сердце галактики… Они узнали меня и отдали мне воинское приветствие на улице, прося передать тебе привет.       Лу Чэнь сделал паузу.       Дыхание Гу Юя было рядом с ним, и он продолжил:       — Это всего лишь солдаты самого низкого уровня под вашим началом, и они почти не имеют с вами контакта, но они все еще искренне заботятся о вас. Я надеюсь, что с вами все в порядке, а их супруги здоровы.       Тон Лу Чэня был немного хриплым, и он резко сказал:       — Но, но… я больше не могу ходить.       Казалось, он раскрылся, и перед Гу Юем он был похож на растерянного ребенка:       — Сегодня утром я пошел на реабилитацию… Но это совсем не сработало, правда, это вообще не сработало. Доктор прав, независимо от того, убежден я, хочу или нет, пора признать поражение… Это совсем не сработало, совсем не сработало, оно прижимало меня к земле, заставляло признать поражение… Господин, я действительно просто калека… навсегда калека… В дальнейшем я буду тосковать день ото дня, тосковать день за днём, мучить себя и мучить тебя… Я буду держать тебя крепко, как последнюю соломинку, ты будешь для меня невыносим, но ты не сможешь оставить меня из-за сочувствия…       В сердце Гу Юя было так больно, что он почти задохнулся, и он поднял лицо Лу Чэня. По этому лицу, всегда холодному и рассудительному, молча скатились две линии слез. Лу Чэнь сказал, что самое невыносимое для него это:       — Ты никогда больше не полюбишь меня… Я не могу себе представить… Гу Юй неловко вытер его щеку и нежно поцеловал. Он сцеловывал слезы в уголках его глаз и прижимался лбом к его лбу.       — Лу Чэнь, нет, нет, нет, — повторял он за ним, как будто повторение могло облегчить его печаль и печаль Лу Ченя, — я буду любить тебя! Я буду любить тебя вечно. Я люблю тебя, в этом мире нет ни одного насекомого для меня дороже. Я люблю тебя больше мира…       Он крепко обнял Лу Чэня, и чем крепче он обнимал, тем больнее им было обоим. Он все еще пытался внедрить печального Лу Чэня в свои кости, но никогда не мог отпустить его. Что бы ни случилось, кто бы ни преследовал вас, вы никогда не отпустите его. — Ты встанешь, и я всегда буду ждать, когда ты встанешь. Даже если ты действительно не сможешь встать, ты — инвалид? Лу Чэнь, это именно то, что внешний мир надел тебе на голову. Они завидуют тому, что ты герой, потому что, когда у тебя есть две ноги, ты легко можешь сделать то, чего они не могут иметь даже с четырьмя ногами. Теперь, даже если ты потеряешь ноги, ты все равно останешься собой, Лу Чэнь. Никакой зерг не сможет победить тебя. Ты все равно можешь делать то, чего не могут сделать черви с двумя ногами. Ты рыцарь империи, ты герой империи, а также мой герой.       Губы Гу Юя прижались к его лбу, касаясь и целуя.       — Твоя медаль навсегда запомнилась этим полем битвы, генерал-майор Лу. Теперь они говорят: позволить тебе отправиться в более широкий мир и покорить более яркие звезды. И я всегда рядом с тобой, кем бы ты ни был и кем бы ты ни стал в будущем.       Лу Чэнь что-то почувствовал, а затем ошеломленно спросил:       — Почему ты всегда рядом со мной?       Гу Юй слегка улыбнулся, наклонился и поцеловал его в уголок рта:       — Потому что я люблю тебя, мой генерал-майор. Не важно, кем ты был в прошлом, кем ты будешь в будущем, великий ты, или важный, обычный или никем не являешься. Я люблю только тебя, Лу Чэнь. Вот и все.       Лучше говорить, чем спать. Гу Юй так чувствовал. И Лу Чэнь чувствовал, что после лечения ему все равно придется поспать. Гу Юй раньше не влюблялся, но когда дело доходит до любви, он верит в духовную любовь. Он еще раз подчеркнул Лу Чэню, что он мужчина, свободный от вульгарных вкусов, и что у них была духовно совершенная и чистая любовь. Лу Чэнь также скажет: «Да, наша духовная любовь совершенна, но также жаден до телесной близости».       Гу Юю иногда казалось, что генерал-майор Лу болтается перед ним, привлекая внимание, но он был ленив. Ему приходится беречь силы для подготовки к следующей течке самки, чтобы не предаваться радости этого момента. Но Лу Чэнь всегда умел с ним обращаться. Независимо от возраста, сначала найдите предлог, чтобы заманить мужчину в постель, а затем действуйте, и это произойдет само собой. В то время больше всех спал Гу Юй, которого ударили по лицу на кровати, потому что он поначалу был ленив и не мог ожить под предлогом духовной любви.       Когда они впервые поженились, оправданием Лу Чэня было выполнение обязательств между супругами и содействие воспроизводству зергов. Позже, когда Лу Чэнь вернулся с боя, Гу Юй расстроился из-за раны на его теле. Лу Чэнь прижал зерг-самца к кровати. Оправданием стало: много глубоких контактов способствует развитию уровня Лу Чэня и повышению его способности защитить себя на поле боя. Набор слов, но очень громко звучащий.       Позже они вдвоем полностью успокоились. Ты любишь меня, я люблю тебя, и я люблю тебя больше, чем необходимо. Гу Юй также успешно распознал суть оправдания Лу Чэня, поэтому он также вытащил идею духовной любви, которая, в свою очередь, шокировала его своей совершенной любовью. Лу Чэнь, который выживает, так напуган, что не хочет.       Жаль, что снова пришли элиты Ассоциации защиты мужчин и стали призывать поскорее заводить детей. Не тратьте драгоценные гены S-класса и A-класса и приумножайте качественных потомков для империи. Что, как насчет того, чтобы иметь одного самца высокого ранга. Единственный червь-самец S-класса в империи, какой смысл иметь их кучу? Оправдание Лу Чэня было официально запечатано, оно звучало не высокопарно, а совершенно откровенно. После этого Гу Юй глубоко понял фразу: нет плохо вспаханных полей, есть только уставший скот.       Вздохнуть, только вздохнуть, что, ложась спать, генерал-майор Лу, который не может отказаться от приманки своего насекомого, часто вечером растрачивает всю энергию, которую сумел накопить за день. Впервые за всю ленивую карьеру Гу Юя, он пострадал от такого жестокого Ватерлоо. Гу Юй привык.       Но после пяти лет препирательств как при Ватерлоо с Ассоциацией защиты мужчин, они не родили ребенка, но Лу Чэнь прорвался с A-класса на S-класс. Мистер Брайан был так зол, что ярко выругался и даже не стиснул зубы.       Мистер Брайан подбирал, возился, смешивал так много семей, и это был первый раз, когда Гу Юй и Лу Чэнь столкнулись с таким жестоким противником. Но потом он поскользнулся и на время отступил, и он к этому привык. Факты доказали, что даже такой чопорный зерг-самец не может сделать все идеально.