Corvus corax

Ничто не исчезает бесследно. Так и событие, произошедшее на поле для квиддича, не осталось незамеченным. В тот же день Кроусгроу рассказала о случившемся Снейпу. Он внимательно осмотрел её с ног до головы, а затем его холодный и подозрительный голос раздался в кабинете декана: — И подобное не случалось раньше? Фемида, которая собиралась пожать плечами, вдруг вспомнила, что перед её глазами часто мелькали образы незнакомых ей людей. Однако никогда это не было так ясно и так глубоко, как сейчас. Её рассказ заставил Северуса задуматься. В захламлённом кабинете, наполненном ароматами трав, воцарилась тишина. Единственным звуком было бульканье в одном из котлов, из которого поднимался странный синий пар. Фемида поморщилась, глядя на это, и в этот момент зельевар наконец решил прервать молчание: — Видимо, наши занятия окклюменцией поспособствовали дальнейшему развитию твоих способностей. Я уже говорил тебе, что легилименция — это уникальный дар. Профессор приподнялся над столом, словно возвышаясь над хрупкой Кроусгроу. — Ты можешь слышать мысли, воспринимать чужие чувства, и твоя способность проникать в чужую память превосходит даже Омут памяти. Более того, ты способна изменять чужие воспоминания. Не зря Фадж так забеспокоился о твоем существовании, ведь если ты научишься этому, то перед тобой всегда будет открыта дорога в Министерство. Фемида поморщилась, поправляя мантию на плечах. Она ощутила, как странный груз ложится на её плечи, делая их тяжелее. Она понимала это и без Снейпа, но легче от этого не становилось. — Я не собираюсь идти в их Министерство, — произнесла она, слегка сжав руки в кулаки, — я слышала, что пятый курс можно считать средним специальным образованием для волшебника. Снейп молчал, и Кроусгроу восприняла это как согласие. — Я не хочу заканчивать все семь курсов, — продолжила она, — думаю, что трёх лет будет достаточно, чтобы овладеть окклюменцией и получить общие знания о магии. Разве не так? Северус тихо хмыкнул и медленно кивнул. Он встал из-за стола и подошёл к кипящему котлу, бросив в него что-то. В воздухе разлился странный болотный запах, от которого у Фемиды закружилась голова, как на обычных качелях. Она прикрыла нос рукой и услышала тихое: — Было бы наивно полагать, что Министерство оставит тебя без внимания, — произнёс он, не глядя в её сторону и помешивая содержимое котла против часовой стрелки, — ты легилимент, рождённый с возможностью слышать всё и вся без использования заклинаний. Министерству всегда нужны лишние уши. К тому же, да, ты сможешь освоить окклюменцию за три года, это не так уж сложно, учитывая, кто ты, — Фемида поморщилась, уловив лёгкие нотки пренебрежения в его тоне, — но я не смогу научить тебя быть легилиментом и контролировать свои силы так, как ты этого хочешь. От этих слов ей стало не по себе. Кроусгроу знала, что он прав, но всё равно надеялась, что сможет проявить себя бездарностью в легилименции и Министерство решит оставить её в покое. А потом… она бы научилась лучше управлять своей силой. В воздухе начал витать кислый запах прокисших продуктов, и Кроусгроу вновь заговорила, глядя на стол Снейпа, заваленный книгами и записями. — Неужели таких, как я, действительно мало? Но почему? И где можно найти подобных мне? — она заглянула в один из учебников Снейпа, где увидела надпись золотыми буквами: «Волчий отвар». Однако книга резко захлопнулась перед ней, заставив вздрогнуть. В это время Снейп заговорил тихим, но явно раздражённым голосом: — Не знаю. Возможно, это связано с тем, что маги перестали быть чистокровными, и всё чаще в нашем обществе встречаются дети, чья кровь уже давно смешалась с маггловской… — он замер с плошкой в руках, словно что-то обдумывая, и неожиданно продолжил в другом направлении: — единственное упоминание о подобных легилиментах, которое я смог найти, пытаясь разобраться в твоих способностях, было в… восточной культуре. — В восточной культуре? — произнесла Фемида с удивлением, пытаясь вспомнить, что может относиться к этой сфере, — неужели что-то связано с Индией или Китаем? О, я даже не подозревала, насколько широк волшебный мир… — Он ещё более обширен, чем ты можешь себе представить, — ответил зельевар, наполняя пробирку странной синей жидкостью, закупоривая её и продолжая разговор, — однако я читал об инцидентах в Японии. В любом случае, культуры этих стран довольно закрыты для нас, поэтому я не могу говорить о них с уверенностью. Возможно, у них и сохранились люди, обладающие теми же способностями, что и ты. Но, честно говоря, не могу сказать точно. Они не слишком… общительны, так сказать. Кроусгроу кивнула, осознавая, что разобраться в этом будет гораздо сложнее, чем кажется. В любом случае, пока она может сосредоточиться на том, чему её учат в школе, а после её окончания перед ней откроется больше возможностей для самопознания. Девушка решила не отчаиваться и действовать медленно, шаг за шагом. Возможно, так она сможет узнать что-то о своей родной семье. Что же с ними произошло? — Вот, возьми, — Снейп протянул ей пробирку, приблизившись так незаметно и бесшумно, что Кроусгроу замерла, насторожившись, — отдашь профессору Люпину, это для его здоровья. Только не спрашивай, что это, — тут же одернул он, заметив заинтересованный блеск в глазах Фемиды, которая обиженно прищурилась, принимая пробирку в руки. Она даже не успела ничего сказать. А спросить хотелось о многом. Фемида знала, что Снейп действительно талантлив в своей области, но общение дается ему с трудом. Он всегда защищается, направляя колючки в адрес окружающих, независимо от того, кто стоит рядом с ним — взрослый или ребенок. Кроусгроу понимала, что подобное поведение связано с прошлым, которое, вероятно, было не самым приятным. Но она не могла заглянуть в него. Ведь Снейп был превосходным окклюментом, и ему для этого даже не нужно было использовать считалочку, как Люпину. В целом, Фемида научилась мириться с ворчливым и раздражительным характером преподавателя. Она старалась следовать его указаниям и иногда получала одобрительные кивки в знак похвалы, что, по-видимому, было наивысшей наградой. В конце занятия того дня, когда Кроусгроу уже собиралась уходить, в кармане её мантии лежали не только её палочка, но и зелье, приготовленное Снейпом. Однако, прежде чем покинуть кабинет, она всё же решилась задать вопрос. Она осторожно приоткрыла скрипучую дверь, звук от которой, словно выстрел, резанул по её ушам, и повернулась к профессору. Снейп, закончив урок, снова погрузился в чтение учебников, делая пометки на пергаменте. Фемида задумалась: составляет ли он план своих занятий по зельеварению или размышляет о защите от тёмных искусств? Кроусгроу знала, что зельевар иногда замещает Люпина, который, вернувшись в школу, стал выглядеть ещё хуже, чем раньше. А может быть, он тоже пишет какую-то работу, подобно Тессе Рейнелл, когда она работала в Хогвартсе? Северус, почувствовав на себе чужой взгляд, поднял глаза и вопросительно посмотрел на неё. Кроусгроу, сильнее сжав ручку двери, быстро проговорила: — Я… Я просто хотела узнать… То, что я увидела… Это происходило во время вашего обучения в Хогвартсе? Снейп внимательно осмотрел её с ног до головы, словно оценивая, стоит ли делиться своими знаниями. Однако вскоре он отрицательно покачал головой: — Во время квиддича всегда происходили какие-то неприятные события, но… я не видел, чтобы на этом поле кто-то умирал. Профессор МакГонагалл работает здесь уже много лет. Эти события могли произойти более тридцати лет назад. Понимаешь, о чём я говорю? Фемида осторожно кивнула, снова сжимая несчастную ручку двери. Да, она осознавала, что, возможно, это произошло очень давно. И эти две девочки, так похожие на неё, могли быть её предками или даже роднёй по другой линии. В мире магии возможно всё, и Кроусгроу всё больше убеждалась в этом. Таким образом, это воспоминание не дало ей никаких новых идей. Кроме того, что эти девочки были сёстрами, которые учились на разных факультетах и потеряли старшего брата во время игры в квиддич, из него нельзя было извлечь ничего полезного. Совсем. — Да, профессор. Прошу прощения. Хотя, как только за Кроусгроу закрылась дверь, которая со всхлипом встала на своё место, из груди Северуса вырвался тяжёлый вздох. Он прекрасно осознавал, что увидела Фемида, хотя и не присутствовал при тех событиях лично. Тем не менее, он был осведомлён о том, что произошло в тот день. Он усмехнулся, оглядывая свой мрачный кабинет, освещённый лишь несколькими свечами. В воздухе витали ароматы трав и зелий, создавая не самую приятную смесь. Однако этот запах был привычен для носа зельевара, который глубоко вдохнул его, устремив взгляд куда-то вдаль, словно пытаясь разглядеть что-то за стеной. — Да уж… — тихо прошептал он, — если она способна проникать в чужие воспоминания, то вскоре для неё станут явными все чужие секреты. Она доберётся до правды раньше, чем они успеют её раскрыть. И Снейп тихо усмехнулся, едва сдерживая торжествующую улыбку, прекрасно представляя реакцию этой девушки. Она была необычной. В ней гармонично сочетались благородное спокойствие и горячее упорство, что заставляло её постоянно разрываться между этими двумя своими сторонами. И этот маленький вулкан, казалось, вот-вот извергнется на Хогвартс. Что же будет тогда?

***

Дни после инцидента пролетали незаметно, словно страницы учебников, за которыми Кроусгроу засыпала ночами, стараясь запомнить как можно больше, чтобы освоить программу двух курсов. Ей удалось пережить ещё один матч по квиддичу благодаря Рольфу, который не отходил от неё ни на шаг. Она радовалась за ребят, которые смогли одержать победу над Пуффендуем, радостно прыгая на поле. Даже Роджер Дэвис не стал сдерживать их пыл, мягко улыбаясь над их поведением, хотя в его взгляде читалась тревога. Фемида знала, в чём дело. В следующем семестре у них предстоял матч со Слизерином, и Дэвис сомневался, что они смогут так легко одержать победу, как это случилось сегодня. Кроусгроу и сама ощутила это странное волнение в груди, когда посмотрела на трибуны. Усмешки слизеринцев казались ей обжигающими, особенно взгляд Драко Малфоя, который возвышался на трибуне, словно король, взирающий на своих подданных. От него исходило что-то липкое и неприятное, и Фемида постоянно ощущала потребность вымыть руки. Даже Сандерсон не вызывала у неё таких эмоций, хотя после инцидента они почти не общались. Фемида ловила на себе её подозрительные взгляды и чувствовала, что Мия наблюдает за ней, ожидая какой-то подлости… Но её не было. Казалось, Сандерсон заняла наблюдательную позицию и ждала, когда Кроусгроу совершит ошибку, чтобы поймать её на чём-то. От этой слежки становилось не по себе, поэтому перед экзаменами Фемида почти не вылезала из кровати, читая всё, что только можно. После такого количества прочитанного голова её, конечно, была ватной, но это не помешало ей сдать предметы и с гордостью окончить первые два курса. Конечно, это были не те идеальные результаты, к которым она привыкла в обычной жизни, но в Хогвартсе Фемида решила не напрягаться так сильно, надеясь, что не задержится в мире магии надолго. Ей нужны основы. И умение контролировать свои способности. А больше ничего. Однако вскоре наступали рождественские каникулы, и Фемида осталась в Хогвартсе. Ей нужно было продолжать изучать предметы, чтобы лучше подготовиться к третьему курсу, ведь Флитвик предупредил, что после праздников она будет ходить на занятия вместе со всеми. Для Кроусгроу это было одновременно и хорошо, и плохо. Она мысленно настраивалась на то, что ей придётся постоянно находиться в толпе, где она будет слышать чужие мысли и чувства. Это было ужасно. А что, если у кого-то возникнет яркое воспоминание? Как ей тогда быть? Лишь бы не случилось чего-то плохого. Правда, сейчас об этом не хотелось думать. До того, как Хогвартс почти полностью опустеет, оставалось всего пару дней. В его стенах будут находиться только преподаватели и несколько учеников, которые по особым причинам не смогли уехать к родным. Фемида осталась, потому что ей нужно было закончить с учебными делами, и она знала, что её сосед по Тисовой улице тоже будет здесь. Но и это было не всё. — Ты не едешь к своим? — удивлённо спросил Энтони, который недавно рассказывал, что они с родителями планируют поездку в Италию на каникулы. Его ясный взгляд был устремлён на Рольфа, который лениво жевал яблоко и открыто признался, что остаётся в Хогвартсе на Рождество. Его слова вызвали удивление у многих. Даже у Фемиды, которая, с тоской глядя на часы в большом зале, отсчитывала часы до следующего занятия со Снейпом. Хотя она и сдала экзамен по зельеварению на удовлетворительную оценку, профессор не спешил снижать требования и уже назначил ей занятия на определённые дни в выходные. Рольф же, откусив ещё кусок от яблока, довольно проговорил: — Нет, я же сказал, — с этими словами рыжеволосый парень обвёл взглядом удивлённые лица трёх парней, которые смотрели на него в упор, — мои снова уезжают навестить ещё живую родню в Штаты, а я уже устал от всего этого. Лучше я буду почаще ходить в Хогсмид с кем-то из преподавателей. Так будет гораздо интереснее. — Ну да, ну да, — недоверчиво протянул Корнер, стрельнув глазами в сторону Кроусгроу, которая сидела и задумчиво ковырялась в своей тарелке, — только по этой причине ты и остаёшься. Конечно, все уже заметили, как часто Фемида и Рольф стали проводить время вместе, будто близкие друзья. Их видели идущими от библиотеки или шедшими по коридору и о чём-то разговаривающими. И даже сейчас они сидели вместе, не обращая внимания на зарождающиеся насмешки. Рольф изогнул бровь на слова Майкла, не поняв или проигнорировав их. — Да, именно поэтому. К тому же, я с радостью составлю компанию Фемиде, думаю, она будет очень рада, — Фемида, услышав своё имя, подняла голову и, встретившись с заинтересованными взглядами ребят, постаралась мягко улыбнуться им. — Я бы тоже уехала домой на каникулы, если бы могла, но у меня не получается. Так что я очень рада, что не останусь совсем одна на нашем факультете. А вы чем будете заниматься на каникулах? Майкл? Терри? — обратилась она к ребятам, и они заметно оживились. — О… Мы с родителями собираемся навестить мою тетушку. Она очень скучает по нашей семье, и мы решили приехать к ней на праздники, — ответил Майкл негромко, хотя обычно его энергичный характер всегда был заметен за версту. Видимо, дело было в том, что Корнер, как и Кроусгроу, был магглорождённым. В компании друзей, где у каждого была связь с волшебным миром, он чувствовал себя немного не в своей тарелке. — Мы с родителями проведём праздничные дни в поместье моего деда, — с радостью сообщил ей Бут, — он давно звал нас к себе. Чувствую, что на Рождество он снова придумает какой-нибудь необычный сюрприз, и отец, наверное, будет ворчать, что с моим дедом никогда не соскучишься. Терри рассмеялся, и его друзья поддержали его. Фемида лишь кивнула в ответ на слова юноши, понимая, что с таким происхождением, как у Бута, любые праздники будут поистине волшебными, со всеми привилегиями, доступными в мире волшебства. Однако Фемида совсем не завидовала ему. В конце концов, она будет отмечать праздник в стенах Хогвартса — одного из самых волшебных мест в мире чародейства. На самом деле, её сейчас волновали совсем другие вещи. — А что ты будешь делать на каникулах? — осторожно спросила Фемида у Луны Лавгуд, которая сидела неподалёку от неё и обычно оставалась в стороне от общих бесед. Луна подняла на неё свои большие глаза, словно окутанные дымкой загадочности, и спокойно, в своей размеренной манере, ответила: — Мы с отцом планируем создать что-то наподобие… маггловского пульверизатора, — произнесла она, потягивая тыквенный сок, который ей подали этим утром. Фемида с удивлением прищурилась, глядя на девочку. — Ого, и зачем вам это? — Как зачем? — Луна посмотрела на неё с серьёзным выражением лица, и её светло-голубые глаза блеснули живым огнём, — мы создадим опрыскиватель против нарглов. Энтони, который ел рядом, подавился едой, закашлялся и начал запивать всё это соком. Фемида покачала на него головой, а услышав девичий смех неподалёку, посмотрела немного вдаль их стола. Там Чжоу, окружённая девушками с их факультета, о чём-то оживлённо рассказывала им, вызывая восхищение и лёгкий смех. Фемида вздохнула, снова посмотрела на Луну и спросила: — Луна, нарглы снова доставляют тебе беспокойство? Лавгуд в ответ покачала головой, мягко ответив: — Нет, конечно. Похоже, твоя жертва с тем цветком оказалась эффективной, и нарглы успокоились. Но кто знает, не начнут ли они снова посягать на моё имущество? Я должна быть готова отразить их попытки украсть мои вещи. Фемида понимающе кивнула. Она перехватила взгляд Энтони, в то время как Рольф рядом рассказывал о различных животных, включая печально известного Клюворыла, о котором Кроусгроу слышала лишь то, что он оцарапал руку Малфоя, когда тот проявил к нему грубость. Энтони, заметив её взгляд, смущённо кашлянул, отводя глаза. Конечно, они оба осознавали, кем на самом деле были эти «нарглы». За столом продолжали смеяться девочки, и Кроусгроу поймала себя на том, что почти в упор смотрит на Чанг. В последние дни перед каникулами она почти светилась от счастья, получив оценки «превосходно» по большинству предметов. Фемида понимала, что её интерес к Чжоу связан со словами Снейпа о том, что подобные ей люди с талантом к легилименции могли сохраниться в странах восточной культуры. Однако, как она вскоре узнала, Чанг и её предки уже давно живут в Великобритании, их корни прочно связаны с этой страной. В силу возраста, Чжоу вряд ли интересовалась тем, что было важно для Фемиды. К тому же, ей не хотелось демонстрировать своё любопытство перед Чанг, учитывая, что они не были близки. Поэтому узнать что-то через неё не представлялось возможным. С остальными, чьи корни не были британскими, ситуация была аналогичной. Как-то раз Рольф, в их беседе о людях, подобных Чжоу и Патил, которые учатся здесь, сказал ей, что Хогвартс не отправляет письма для обучения на очень дальние расстояния или континенты. Поэтому ученики с этих континентов всё равно имеют возможность учиться в школах, созданных на их родине, с уклоном, соответствующим их среде. Тем не менее, было бы полезно поговорить с Патил о легилименции в её стране. Возможно, она обладает знаниями о тайных искусствах, которые распространены в их жарком крае. Фемида случайно заметила, как сёстры Патил часто навещают совятню, принося письма для дальних родственников из их страны. Правда, сейчас… Ей предстояло снова отправится на урок. Но прежде чем девушка успела подняться, Луна остановила её, вытащив из кармана пустой стеклянный шар и протянув его Фемиде. Все, кто сидел рядом, удивлённо уставились на Лавгуд. Даже Рольф, который только что оживлённо болтал о зверях, замер, переводя взгляд с Луны на Фемиду. Кроусгроу, застыв на месте, робко сложила ладони, принимая шар из рук девочки, и спросила: — Спасибо, но что это? — она ожидала услышать увлекательные объяснения о магическом предмете, который Лавгуд дала ей. Но вместо этого Фемида услышала: — Это просто стеклянный шар, — Корнер, сидевший напротив, издал тихий звук фырканья, когда Лавгуд продолжила, — но, возможно, ты найдёшь ему полезное применение. — Ну да, мы, когтевранцы, всегда можем найти применение даже самой незначительной вещи, — проворчал Корнер, и Бут слегка пихнул его локтем, словно пытаясь убедить парня замолчать. Фемида мягко улыбнулась, услышав их слова, и с той же улыбкой посмотрела на Луну, которая сидела в задумчивости, не сводя с неё глаз. Девушка нежно сжала её ладонь и произнесла: — Благодарю тебя за такой чудесный подарок. Я обязательно найду ему применение. Жаль только, что у меня нет ничего для тебя в ответ… Лавгуд тихо ответила: — Мне достаточно того, что ты просто приняла то, что я тебе подарила. Фемида почувствовала, как в её душе зарождается смятение, и смущённо отвела взгляд. Рольф, сидевший рядом, ободряюще похлопал её по плечу, чем вызвал недовольство Бута. Вскоре Кроусгроу, спрятав подарок Луны в сумку, направилась к кабинету профессора Снейпа. На лестнице она столкнулась с МакГонагалл, которая, судя по нетерпеливому поджатию сухих губ, куда-то спешила. — Здравствуйте, — произнесла Фемида, заметив, как профессор быстро кивнула ей в ответ, отводя взгляд в сторону. Когда лестница остановилась у нужного проёма, её шаги, отдавая торопливым темпом каблучков, растворились в длинных коридорах Хогвартса. Девушка со странным выражением лица проводила взглядом женщину, дожидаясь, пока лестница повернёт в нужную сторону. Фемида обратила внимание, что декан Гриффиндора избегала её взгляда, словно опасаясь какого-то вопроса со стороны Кроусгроу. Было очевидно, что МакГонагалл знает об увиденном Фемидой. Даже их занятия проходили в напряжённой атмосфере. Кроусгроу замечала, как сжимаются тонкие пальцы профессора, стоило ей открыть рот во время урока, чтобы задать вопрос по предмету. Девушка хотела покачать головой, понимая, что никто из преподавательского состава не станет раскрывать ей свои тёмные тайны прошлого. Просто… те две девочки не выходили у неё из головы, заставляя гадать, что с ними сейчас. Лестница привела её к нужному проёму, и девушка поспешила подняться по ней. Она шла по длинным коридорам замка, иногда спускаясь вниз. Стук её невысоких каблуков в лакированных туфлях эхом отражался в стенах магического заведения. Голоса, звучавшие в её голове, были не такими громкими, как в Большом зале. Она могла ненадолго отвлечься, чувствуя, как её голова становится удивительно лёгкой, освобождённой от груза чужих мыслей. Фемида начала понимать, как ценны моменты уединения. Она осознала, как много всего упустила из виду, прислушиваясь лишь к чужим мыслям. Как же это… «Мне надо спасаться… Надо бежать… он найдет… найдёт… Бежать!» Этот далёкий, писклявый звук был ей смутно знаком, но она никогда не слышала его от других учеников. За те пару месяцев, что Кроусгроу провела здесь, она порой улавливала этот писк среди гула чужих голосов, но никогда не могла понять, кому он принадлежит. И вот сейчас Фемида остановилась, стараясь прислушаться. Звук был далеко — слишком далеко, чтобы понять, из какой части замка он исходит. Но, казалось, мольбы о побеге были настолько сильны, что достигали её ушей даже отсюда. Кроусгроу нахмурилась. Кто же мог так сильно желать покинуть Хогвартс? Она бы поставила себя на его место, но её мечты скорее были связаны с тем, чтобы скорее закончить три года учёбы, чем с побегом. Тогда кто же это был? «Настоящее зло находится в самой школе» Эти слова, произнесённые тем странным псом-Гриммом, всё ещё звучали в голове Фемиды, заставляя её содрогаться от ужаса. Неужели это правда? Но кто же мог быть тем самым злом, кроме Блэка, который постоянно находился рядом с Хогвартсом и даже сумел проникнуть внутрь, оставаясь незамеченным? О чём же он говорил? Кто же это был на самом деле? «приглядись к крысе друга Гарри» Ещё одна мысль, произнесённая собакой, вызвала у Фемиды новые вопросы о том, что происходит вокруг. Кроусгроу была уверена, что не может общаться с животными, и она уже убедилась в этом, когда проверяла почти каждого питомца своих сокурсников. Почему же тогда она должна была что-то почувствовать с крысой Рональда? И что значит: «слышать даже таких, как я»? Кто он? Разве он не мистический пёс? Фемида вздохнула с раздражением, осознавая, что окончательно запуталась в своих мыслях и догадках. Ей даже не к кому было обратиться за помощью, так как она видела, что никто из преподавателей не спешил прийти ей на выручку. Снейп просто выполнял свою задачу, а Люпин, стремясь быть добрым и чудаковатым, хранил в себе столько тайн, что его считалка о колпаках постоянно менялась, стоило Фемиде обратить на него более пристальный взгляд. Кроусгроу приходилось полагаться только на себя, чтобы найти ответы на вопросы, окружающие её в данный момент. И как же после этого не сойти с ума от шума голосов, даже таких противных, как этот писк, который скребся по её голове, заставляя морщиться? «Может быть, вы замолчите, кто бы вы ни были?» — раздражённо подумала она, пытаясь мысленно дотянуться до того, кто умолял о спасении. Но как только она это сделала, то почувствовала себя так, словно из телевизора выдернули все провода. Она больше не слышала криков мольбы. Всё вокруг стало казаться ещё более странным. Тот незнакомец, кричащий о помощи, точно мог слышать её, как и тот пёс. Кто же он такой? И что, чёрт возьми, происходит? Она заметила, как тень, на которую упал её взгляд, ожила. Приняв форму знакомой женщины, тень на стене начала двигаться по каменным плитам, заставляя пламя в факелах то затухать, то вспыхивать вновь. Кроусгроу тихо усмехнулась, продолжая свой путь по лестнице вниз. Она уже знала, кому принадлежит эта тень. Инесс. Фемида всегда была заинтригована тем, как Инесс, не проявляя себя явно, всегда оказывалась рядом. Вскоре девушка заметила, как по стенам и полу скользит длинная тень, а в зеркальных поверхностях иногда проступает фигура злобного духа. Это открытие заставило Кроусгроу слегка напрячься. Она понимала, что местные привидения, населяющие Хогвартс, не обладают теми способностями, которые есть у Инесс. Они просто существуют, слоняясь по коридорам школы и изредка привлекая к себе внимание разговорами. Но Инесс была другой. Она отличалась даже от Пивза и Миртл. Казалось, что она незримо руководит всеми, оставаясь в тени. Кем она была? Что это за дух такой, способный на подобное? Во время новогодних каникул девушка решила посвятить себя изучению вопросов, которые накопились у неё за первую половину учебного года. Сейчас Кроусгроу, постучав в кабинет, поспешила войти, услышав приглашение. В комнате уже сидел Снейп, который, увидев её, бросил быстрый взгляд на часы. Фемида сразу напряглась, зная, что не опоздала к назначенному времени. Тем временем зельевар, не вставая с места, произнес: — Сегодня я не буду тебя ничему учить. Ты нужна мне для пересдачи моего предмета. Фемида удивленно подняла бровь, не совсем понимая смысл сказанного. — То есть?.. — уточнила она, но не успела Фемида получить ответ на свой вопрос, как услышала скрип двери, заставивший её обернуться. В кабинет зельевара заглядывала знакомая чёрная макушка, тихо бормоча: — П-простите, п-профессор Снейп… — произнес Невилл, нерешительно прижимаясь к двери, словно опасаясь зайти внутрь, — в-вы сказали… — Я помню, что я говорил, мистер Лонгботтом, — раздался раздражённый голос зельевара, который хмуро оглядывал пространство своего кабинета, — проходите уже, мистер Лонгботтом, и начнём нашу пересдачу. Пересдачу? Но Кроусгроу уже закрыла его предмет на оценку «выше ожидаемого», потому что действительно смогла разобраться в том, как сносно варить зелья. Однако, по словам Рольфа, который общался с Лонгботтомом с того самого случая с квиддичем, у парня этот предмет даётся очень тяжело. И если он не сдаст его, то останется на новогодних каникулах здесь, в Хогвартсе. Фемида не могла не заметить, как Невилл переживает, и мягко улыбнулась ему, когда их взгляды встретились. Парень замер, не в силах отвести взгляд от неё, и неловко опустил глаза на свои уже успевшие покрыться пылью ботинки. Кроусгроу лишь вздохнула. Она знала, что не была образцом общительности и не умела заводить друзей, ведь с детства привыкла к одиночеству и отчуждению со стороны других детей. Однако, несмотря на это, Невилл всё же общался с Рольфом, а с ней стеснялся даже просто перекинуться парой слов, словно ожидая от неё какого-то подвоха. При этом его мысли, которые сейчас снова и снова метались из угла в угол, возникая лишь при виде Снейпа, тоже не помогали Фемиде понять причину его такого странного поведения. — Мисс Кроусгроу, пожалуйста, достаньте котёл из нижнего ящика, — раздался растянутый голос Северуса, прервав размышления Кроусгроу о стоявшем рядом Лонгботтоме, — сейчас я объясню, для чего он нам нужен. Мистер Лонгботтом, не могли бы вы рассказать состав какого-нибудь зелья, которое мы варили в этом семестре? Кроусгроу начала доставать котёл и устанавливать его в центре комнаты, пока Невилл, покраснев и побледнев одновременно, едва не раскачиваясь всем телом, рассказывал рецепт зелья, запинаясь на каждом слове. Лонгботтом выглядел настолько плохо, что казалось, он вот-вот потеряет сознание. Фемида, глядя на него, лишь сильнее ощутила сочувствие к нему. Она знала, что Невиллу приходится нелегко, особенно после случая с боггартом, которого он одолел. Снейп, казалось, был очень зол из-за этого, и именно поэтому вся эта ситуация дошла до того, что сейчас Невилл стоит на пересдаче, ни живой, ни мёртвый. Девушка, наблюдавшая за происходящим, все больше сомневалась в правильности решения Люпина показать страх Невилла на обозрение двум факультетам. Ведь эти факультеты, увидев главный страх Лонгботтома во плоти, рассказали двум другим, и вскоре вся школа узнала, что зельевар в образе боггарта был одет в старомодные женские вещи. Конечно, это не могло не рассердить преподавателя, который стремился создать вокруг себя такую атмосферу, чтобы студенты даже не думали о баловстве на его предмете. С другой стороны, Лонгботтом не виноват в том, что боится зельевара, учитывая, как тот постоянно отчитывает его за любые мелочи. Конечно, с любым страхом стоит бороться, но для Невилла короткий триумф над собственной слабостью закончился пересдачей предмета Снейпа. Была ли здесь справедливость? Вряд ли. — Неплохо, — произнес Снейп, прерывая бормотание Лонгботтома, который замер, затаив дыхание, — значит, у вас ещё остались какие-то знания. Перейдём к следующему этапу вашей сдачи. Для этого я позвал мисс Кроусгроу вам в помощь, — услышав свою фамилию, девушка вздрогнула и с удивлением взглянула на Снейпа, — сейчас вы будете вместе варить то зелье, о котором только что рассказывали. Мисс Кроусгроу вас подстрахует, чтобы вы ничего не испортили здесь. Невилл быстро и поспешно кивнул. Он не хотел ещё больше сердить Снейпа, который и так с трудом пошёл ему навстречу. После урока, когда Лонгботтом что-то невнятно бормотал об изменении оценки, Снейп уловил его желание пересдать отметку, которая у него вышла за семестр. Зельевар, к удивлению, согласился, назначил время и место, а теперь ещё и давал помощника, с которым Невиллу будет проще варить зелье, о котором он рассказывал. Лонгботтом даже порадовался, что больше всего запомнил именно его. — Эм… Это зелье веселья, — с волнением пробормотал юноша, обращаясь к стоявшей рядом Кроусгроу, которая была готова оказать ему поддержку, — оно вызывает неудержимый смех… И… Фемида мягко прервала его, с тревогой взглянув на Снейпа, который, погруженный в свои мрачные мысли, сидел за столом, тщательно записывая что-то в пергаментах. — Я немного знакома с этим зельем, поэтому можешь не рассказывать мне о его свойствах, — произнесла она, и Невилл кивнул, ощущая, как краска заливает его щеки, делая их похожими на спелые помидоры, — лучше скажи, что мне нужно делать. Я буду рядом, и у нас обязательно всё получится. Кроусгроу улыбнулась, и Лонгботтом ощутил, как его наполняет странное воодушевление и смелость. В последнее время рядом с ней он всегда чувствовал себя увереннее и не боялся ничего. — Ах, да! Конечно, я… — начал Невилл, но не успел закончить, как раздался раздражённый голос: — Мистер Лонгботтом, мисс Кроусгроу, разве вы здесь для светской беседы? — скрипучий от раздражения голос Северуса пронзил их разговор, словно кинжал. Фемида неловко улыбнулась на эти слова, а Невилл едва не потерял ориентацию в пространстве, чуть не сбив ингредиенты на полке, возле которой стоял котёл. Кроусгроу быстро перехватила его ладонь, и его сердце, кажется, встрепенулось ещё сильнее, едва не улетев ввысь. В ушах противно запищало. Тёплая кожа девушки показалась обжигающе горячей, и ему хотелось выдернуть ладонь, но… Странным образом, у него не хватало каких-либо сил на сопротивление. Невилл никогда не имел таких близких контактов, особенно с девушками… Особенно с кем-то вроде Фемиды. Девушка проявляла к нему искреннюю доброту и заботу. Это было совершенно не похоже на то, к чему Невилл привык за несколько лет в школе. Его круг общения был настолько ограниченным и непостоянным, что он часто чувствовал себя неловко, словно третья рука, которая не знает, куда себя пристроить. Однако сейчас в его жизни появился ещё и Рольф. Саламандер, казалось, не испытывал никаких смущений, часто перехватывая Невилла в коридорах и болтая с ним на самые разные темы. Это было неожиданно и непонятно. Неужели кто-то действительно был готов общаться с ним без насмешек и издевок? Хотя, когда они слышали, как за их спинами смеются слизеринцы, Невилл ощущал неприятное чувство, словно по его спине ползают мерзкие насекомые. Он представлял, как эти насмешки могут достаться и Фемиде из-за её дружбы с ним, и вспоминал, как она уже пострадала, защищая его от Сандерсон. Эти мысли заставляли его держаться от Кроусгроу на почтительном расстоянии, чтобы её лицо не омрачалось от чужих насмешек. На Когтевране она, наконец, обрела надежную защиту, которая не позволит наглым слизеринцам унизить её. А Невилл… Он слишком сомневался в своих силах, чтобы иметь право на дружбу с Фемидой. Он был… просто неудачником, даже не способным получить удовлетворительную оценку по зельеварению. В его аттестационном листе за семестр красовалась надпись «Отвратительно». Это было так близко к «Троллю», что Невилл чувствовал себя ужасно. Ему хотелось разорвать аттестационный лист на части и не отправлять его бабушке Августе. Она и так видела в нём лишь безнадёжного сына Фрэнка, который когда-то был лучшим во всём. Невилл поджал губы, глядя на Фемиду, которая всё ещё держала его за руку. Её прикосновение было крепким, но аккуратным. Уверенным и смелым. Девушка прикрыла серые глаза, которые внимательно изучали его потерянный вид, не подозревая, что он сам потерялся в этой серой дымке, именуемой её очами. Кроусгроу продемонстрировала ему, как правильно дышать: она аккуратно вдохнула воздух и медленно выдохнула его, слегка приоткрыв губы. Невилл не заметил, как повторил её движения. Он закрыл глаза и, вдохнув воздух, почувствовал, как его сердце забилось чаще, словно стремясь вырваться из груди, где скопилось тяжёлое напряжение. Медленно выдохнув, он открыл глаза и встретился взглядом с её спокойными серыми глазами, которые внимательно следили за каждым его движением. «У тебя всё получится», — прозвучал в его голове голос девушки, но Лонгботтом не смог сосредоточиться на этой мысли. Она отпустила его руку. Они снова повторили упражнение с дыханием, и в Невилле, словно потухшее пламя, разгорелось странное чувство уверенности, что всё будет хорошо. Он не знал, откуда взялась эта уверенность. Возможно, это было результатом прикосновения Кроусгроу? Или же это странное упражнение с дыханием вернуло ему утраченное когда-то равновесие души? Но в этот момент Лонгботтом впервые с уверенностью взял нужные ингредиенты и начал перечислять всё, что им было необходимо. Даже Снейп, сложив руки под подбородком, поднял голову и с интересом наблюдал за тем, как Невилл, ещё несколько секунд назад трясущийся от страха, теперь спокойно занимается приготовлением зелья. Похоже, он видел подобное впервые и не мог оторвать взгляда от двух подростков. Лонгботтом же, не теряя времени, быстро говорил, что нужно делать, стараясь сделать большую часть работы самостоятельно. Фемида стояла рядом, наблюдая за ним. В её серых глазах, в которых раньше он не замечал жизни, теперь сверкали восторг и волнение. Очи Кроусгроу искрились, словно две звезды в тёмной ночи. Перед тем как закончить зелье и позвать профессора, чтобы он убедился в его готовности, Невилл снова взглянул на Фемиду. Она поймала его взгляд, и он замер, снова поджав губы, чтобы передние зубы не выступали над верхней губой. Ведь… за несколько месяцев, проведённых здесь, существование Кроусгроу впервые заставило Невилла почувствовать себя немного счастливее. Особенно, когда Фемида снова мягко улыбнулась ему, подбадривая его. А ведь когда они впервые встретились, она казалась такой сдержанной. Как много всего изменилось с тех пор. Как и его оценка по зельеварению. Снейп внимательно осмотрел зелье и даже дал его попробовать Фемиде. Она неловко засмеялась, прикрыв рот ладонью, пока зельевар не дал ей противоядие. Этот опыт решил судьбу Невилла: теперь в его аттестационном листе по этому предмету стояло «Удовлетворительно». И это было уже что-то. Это был успех. Они попрощались с профессором, который кивнул им на прощание. Невилл хотел было пожелать «хорошего Рождества», но остатки былой уверенности уже исчезли, и он решил не испытывать судьбу. — Невилл, — обратилась к нему девушка, когда они вышли из кабинета Снейпа, и юноша уже хотел торопливо попрощаться с ней, — почему ты меня избегаешь? Я что-то сделала не так? Невилл замер. Он застыл, ощущая, как к рёбрам подступило жалящее чувство вины. Фемида смотрела на него спокойно, без нотки злости на лице, лишь с каким-то понимающим сочувствием. Лонгботтом склонил голову, чувствуя, как непослушные волосы лезут на глаза, скрывая от него блеск чужих глаз, которые словно прожигали его насквозь. Ему не хотелось говорить об этом, но упрямый взгляд Кроусгроу говорил об обратном. Говорить придётся. — Прости, Фемида, — начал он, и Кроусгроу приподняла бровь, приготовившись слушать, — дело не в тебе… Я, эм, как это объяснить? — юноша нервно кашлянул, стараясь не покраснеть ещё сильнее, и почувствовал, как сильно чешется шея, покрывшаяся красными пятнами, — ну, в общем… Дело в слизеринцах. И в их насмешках. Фемида кивнула, словно знала об этом ещё до начала разговора, словно прочитав его мысли. Девушка сделала аккуратный шаг вперёд, и шорох её туфлей заставил сердце Невилла забиться неровно. — Ты боишься, что моё общение с тобой может вызвать у меня проблемы? — спросила она, внимательно глядя на него. Её пепельные волосы слегка завивались возле лица, создавая привлекательный образ. Невилл кивнул. — Я уже видел, как это происходило, когда Сандерсон пыталась отомстить тебе за то, что ты защитила меня и Лавгуд, — он опустил взгляд на руки девушки. Бинтов на них уже не было со времён того квиддича, когда Гарри упал с метлы, но Лонгботтом хорошо помнил их. А также кровавые пятна, которые виднелись на её бинтах. — Невилл, давай будем честны. Я могла бы не заступаться ни за тебя, ни за Луну и просто проигнорировать эту ситуацию, — произнесла девушка, мягко глядя на него. Её серые глаза на мгновение опустились вниз, а затем медленно вернулись к его лицу, которое, казалось, вот-вот вспыхнет от волнения, — это был мой выбор, и я полностью осознавала все последствия. Знаешь, я бы сделала так же снова и снова, ни капли не жалея об этом. Невилл, удивленный её словами, почувствовал, как сердце будто сжалось в груди, лишая его дыхания. Его рот приоткрылся, ловя последние остатки воздуха, но, заметив взгляд Фемиды, Лонгботтом поспешил сомкнуть губы. — Но… — голос Невилла зазвучал неловко, словно он внезапно сломался, издав пронзительный визг. Юноша попытался откашляться и продолжил: — но мне неловко из-за этого… Потому что… — Потому что… это не ты защищал меня? — закончила за него Кроусгроу, протянув к нему свою ладонь и осторожно похлопав парня по плечу. Она заметила, как он напрягся от её прикосновения, — Невилл, я не выросла в семье волшебников и не знаю вашего этикета о том, кто и кого должен защищать. Но мой отец всегда говорил, что не важно, кто кого защищает, главное — отстаивать то, что для тебя важно, — и Фемида ярко улыбнулась, словно давая волю своим эмоциям. Невилла это тронуло. Он знал, что Кроусгроу — самый великодушный человек, которого он мог встретить. Даже Поттер не мог сравниться с ней. Она была такой справедливой и правильной, что его жалкое поведение казалось неправильным. Это он…! Он должен…! — Невилл, ты мне ничего не должен, — произнесла девушка, и Лонгботтом ощутил, как холодный ветер взъерошил его волосы. Как она?.. — я понимаю, что ты стремишься быть благородным, как рыцарь, и защищать меня, но… Я в состоянии постоять за себя и противостоять таким же подросткам, как и я, даже если они вооружены волшебными палочками, — Кроусгроу мягко улыбнулась ему, — и я знаю, что ты тоже способен на это. — Что?.. — Я знаю, что ты скажешь: «У меня не получалось, хотя я и пытался», — Фемида пожала плечами, сложила руки за спиной и продолжила говорить, — но, Невилл, ты не должен отчаиваться. То, что не получалось когда-то давно, может получиться со временем. Если ты будешь стараться, если продолжишь расти как личность, то однажды сможешь посмотреть на всех своих обидчиков с другой стороны и понять, насколько они жалки, — Кроусгроу мягко склонила голову в его сторону, улыбнувшись, — я верю, что когда-нибудь у тебя это точно получится. Невилл округлил глаза. Он почувствовал, как жар охватил его с ног до головы, покалывая кончики ушей и заставляя пальцы слегка дрожать. Юноша сжал их в кулаки. Неужели… это правда? Не его странная галлюцинация? В него… В него кто-то верит? Впервые за тринадцать лет кто-то сказал, что верит в него? Глаза противно защипало, и Лонгботтом быстро-быстро проморгался, скрывая последние остатки эмоций. — А… Эм, спасибо тебе… — произнес он, запинаясь и стараясь говорить тихо, чтобы не выдать дрожь в голосе. Он боялся, что Фемида услышит его страх и начнет жалеть, — но ты уверена… Ты и Рольф… — Невилл не смог договорить, а Фемида лишь развела руками, отвечая: — Думаю, Рольф всегда открыт для общения. Знаешь, ему тоже важно, чтобы его слушали, — с улыбкой произнесла она, вспоминая своего первого рыжеволосого активного друга, — а за меня не беспокойся, говорю же. До Хогвартса я считалась странной и всегда была сама по себе. Слышать в спину смешки — это то, к чему я привыкла, — она протянула к нему ладонь, — ну что, теперь мы можем спокойно общаться? Невилл, услышав эти слова, почувствовал, как его сопротивление ослабевает. Он действительно нуждался в общении. Ему были нужны друзья, которые всегда будут рядом. Друзья, которые есть не только из-за обстоятельств, но и потому, что… они сами хотят общаться с ним. Лонгботтом с готовностью протянул ей руку и нежно пожал её. Тёплые пальцы Фемиды коснулись шершавой ладони Невилла, который уже успел немного подморозить руки, бегая по территории Хогвартса без перчаток. Бабушка, конечно, не одобрила бы его поступок, но… Сейчас это не имело большого значения. Браслет Невилла, который обычно прятался под длинными рукавами его кофт и рубашек, случайно выскользнул наружу, сверкнув серым блеском стали. Черепаха, свисающая с него, едва заметно покачивалась при движении. Фемида, уже успевшая убрать свою ладонь, заметила этот браслет, прежде чем Лонгботтом успел его спрятать. Она с любопытством взглянула на него и произнесла: — Красивый браслет. Откуда он у тебя? — с любопытством спросила девушка, склонив голову. Невилл с лёгкой улыбкой приподнял запястье, позволяя ей лучше рассмотреть украшение. — Это… — Невилл задумался, как бы помягче объяснить, не вдаваясь в подробности о своих родителях, — это подарок отца. Он верил, что браслет защищает от бед. Ну… Должен защищать, — Лонгботтом отвёл взгляд, вспоминая не всегда приятные моменты из детства и обучения в Хогвартсе. На самом деле, этот браслет не всегда помогал ему избегать неприятностей. Но память об отце, который надевал его на руку, будучи ещё в здравом уме, была слишком сильна, чтобы отказаться от такого дорогого подарка. Фемида же, словно понимая его чувства, улыбнулась с лёгкой грустью, слегка коснувшись кончиками пальцев черепахи, которая даже не была гербом его семьи. У них, как ни странно, были две сплетённые рыбы вместе, но не черепаха. — Я думаю, что у твоего браслета несколько иное представление о «бедах», — произнесла девушка, убирая руку в сторону с лёгкой улыбкой на губах, — в любом случае, это кажется очень… Невиллу так и не удалось узнать, что она хотела сказать, потому что в проёме коридора показался Рольф, который спешил к ним быстрым шагом. — О, Невилл, привет! — воскликнул он, поздоровавшись с ними. Лонгботтом лишь успел кивнуть в ответ, когда Рольф продолжил свою речь, — прости, что прерываю ваш разговор, но мне нужно забрать Фемиду с собой. — Что случилось? — спросила она, обеспокоенно нахмурившись, словно предчувствуя нечто опасное. Саламандер, замахав руками, поспешил объяснить: — Наша традиция! Я совсем забыл тебе о ней рассказать! — он размахивал листом, на котором были написаны пожелания на следующий год, — каждый год перед рождественскими каникулами мы собираемся в гостиной, и каждый высказывает свои пожелания! Мы решили собраться сегодня, потому что в следующие несколько дней будет некогда! Это… Единственный момент, когда мы так близко, что-то празднуем вместе как один единый факультет! В Пуффендуе факультет постоянно собирается вместе, — он протянул ей ладонь, — так что, уж это ты никак не можешь пропустить! Фемида удивленно моргнула. Да, она слышала об этой традиции мимоходом, но была так погружена в сдачу экзаменов, что совсем забыла о ней. Девушка протянула к нему ладонь в ответ, взяла её и обернулась на потерянного Невилла, который с печалью в глазах смотрел на них. Она знала, о чём он думал. И потому, мягко улыбнувшись, проговорила: — С будущим праздником тебя, Невилл! — Лонгботтом вновь оторопел от сказанного, его карие глаза округлились, особенно когда Рольф поспешил добавить: — Точно! Напиши нам письмо о том, как проводишь свои праздники… Или мы будем ждать твоего рассказа по возвращении! Желаю хорошо отдохнуть! — Рольф улыбнулся своей яркой, живой улыбкой и увёл Фемиду за собой, которая продолжала что-то говорить ему. Судя по тону её голоса, она слегка отчитывала парня за то, что он так поздно напомнил ей об этом. В ответ слышались громкие извинения Саламандра. Друзья уходили вдаль, но на сердце почему-то было слишком спокойно. В голове вертелись бойкие слова Рольфа и спокойные Фемиды, сопровождаемые её улыбкой. Друзья… Он впервые мог так кого-то назвать. — Не правда ли, это весьма приятное и в то же время отвратительное зрелище? — раздался насмешливый голос, и перед Лонгботтомом возникло лицо тёмного духа женщины с пугающе тёмными глазами. От неожиданности он громко вскрикнул и отскочил к ближайшей стене. — Святые пряники! — воскликнул он. Сердце его забилось быстрее, и он приложил ладонь к груди, наблюдая, как пугающий дух, издав странный, надломленный смех, исчезает в стенах Хогвартса, оставляя за собой лишь тёмный след. Невилл, нахмурившись, пытается восстановить дыхание и вернуть ускорившийся пульс в норму. Он знает, что Инесс может быть даже более пугающей, чем Пивз, который обычно создаёт беспорядки в замке. Инесс… Она не похожа на обычное привидение. Она — дух, и очень сильный, тёмный. Однако раньше она никогда не появлялась просто так, чтобы напугать кого-то. Зачем она это сделала? Что вообще произошло? Невилл приложил ладонь ко лбу, закрыв глаза, чтобы заглушить неприятный смех неизвестного существа. Он вспомнил, как неловко смеялась Фемида, когда на неё подействовало зелье. Она прикрывала губы рукой, слегка согнувшись, и её пепельные волосы скрывали лицо. Почему-то это воспоминание его успокоило. Как странно.

***

Май 1973 года

Тёплый воздух, пропитанный ароматами приближающегося лета, наполнял собой всё вокруг. Он словно окутывал пространство сокрытого от посторонних глаз замка. Вечер. Угасающие лучи закатного солнца напоминали о надвигающейся ночи, о том, что день скоро подойдёт к концу, и о том, что ждёт нас завтра. Но для некоторых это время было настоящим. Для них существовало лишь «сейчас», и только в эту минуту они могли быть откровенными и близкими друг другу. Смех. Высоко, в башнях замка, раздавался громкий смех. Он звучал как песня, единая и цельная, словно нечто неделимое, но в то же время очень хрупкое. Однако, было два исполнителя этой песни. Двое юных учеников, сидевших на астрономической башне, с восторгом делились своими мыслями. Их взгляды были обращены в улыбки, они только что смеялись, и казалось, что радость этих двух людей была искренней и неподдельной. Каждый из них был поистине прекрасен. Юноша отличался высоким ростом и атлетичным телосложением, а яркий значок льва на его груди словно огнём подчёркивал принадлежность к этому активному факультету. Рядом с ним стояла девушка, чуть ниже его ростом. На её груди ярко светился значок в виде птицы, словно объятый синим пламенем. Её взгляд был спокоен, но в серых глазах бурлила жизнь, искра, нескончаемый поток веселья, который никак не мог заменить эти слабые нотки в её очах. Когда она смеялась, всё вокруг словно оживало. Мир становился слаще, воздух чище, а улыбка юноши рядом с ней — нежнее. Одной рукой он заправил прядь её длинных пепельных волос за ухо, приобняв за плечо, и продолжал насмешливо говорить. — Удивительно, как на последнем году моего обучения тебе удалось вырвать кубок Квиддича из рук Гриффиндора! — с весёлым азартом воскликнул юноша, и на его лице появилась лукавая улыбка, в ответ на которую девушка насмешливо улыбнулась. — Разве я могла уйти, не одержав хоть какую-то победу перед своим уходом? — мягко произнесла она, игриво изогнув губы, и заметила удивление, промелькнувшее в его карих глазах. Его рука, словно по собственной воле, крепче обняла её за плечо. — Ох, Терра, не пугай меня этими словами. О каком уходе идёт речь? — юноша склонил голову, и его вьющиеся волосы упали ему на лоб, слегка нарушая его аккуратный образ. Терра, глядя на эту милую сцену, не смогла сдержать легкого смешка. Она потянулась к юноше, аккуратно убрала выбившуюся прядь и, придавив её рукой, продолжила разговор: — Можешь верить или нет, но помнишь, на рождественских каникулах я писала небольшую работу о пеплозмеях? — И что же? — юноша с интересом склонился к ней, а девушка, снова посмеиваясь, поставила ладонь между ними и продолжила: — Полтора месяца назад я отправила эту работу на адрес мистера Ньюта Саламандра, создателя книги о волшебных существах. Он писал в газете, что хотел бы почитать рассуждения молодых умов о магических созданиях. И знаешь что? На этой неделе я получила ответ! Мистер Саламандер остался доволен моей работой и предлагает не тратить лишние годы обучения в Хогвартсе, а перейти к нему в качестве практиканта. Сейчас он набирает команду, которая в будущем могла бы продолжить его деятельность по защите и изучению… — О, Терра! — воскликнул юноша, его карие глаза вспыхнули восторгом, — ты просто умница! Я никогда не сомневался, что среди всех своих родственников ты самая смышлёная и умная волшебница! Это замечательно, я так рад! Терра мягко улыбнулась ему, склонив голову набок, и её глаза озорно блеснули. Юноша нежно улыбнулся, зная, что такой весёлой и яркой юная Рейнелл могла быть только с ним, теряя своё непоколебимое спокойствие и отчуждённость. — Спасибо, Фрэнк, — она похлопала его по груди, — но я надеюсь, Тесса не услышит твоих слов о том, что я «самая-самая умная». — А мы ей об этом не скажем, — хитро ответил он, наклонившись ещё ниже, и заметил, как приподнялись длинные чёрные ресницы девушки, а на губах появилась кривая усмешка. — Вот как. Не скажем? — Как и не скажем об этом. Его тёплые губы встретились с нежными губами девушки. Это прикосновение было нежным и в то же время осторожным, словно они оба боялись нарушить хрупкую гармонию, наполненную подростковой влюблённостью и приятной тайной. В этот момент их дыхание смешалось, а души словно слились в единое целое. Их губы словно боролись за первенство, и никто не хотел уступать. Их тела были прижаты друг к другу, а пульс участился, лишая их возможности контролировать происходящее. Всё вокруг них словно замерло, и они были единственными, кто существовал в этот момент. Но, погружённые в свои чувства, они не заметили, как на одной из стен замка появилась тень, ехидно растянувшаяся в ухмылке. Она скользнула по стене и исчезла, оставив после себя лишь пустоту. Пара с трудом оторвалась друг от друга, тяжело дыша. Воздух после поцелуя показался им слишком резким, и девушка слегка закашлялась. Её спутник, не в силах сдержать смех, хрипло рассмеялся и похлопал её по спине. Их глаза сияли, отражая всю гамму чувств, переполнявших их в этот момент. Фрэнк, стараясь вернуть утраченное самообладание, откашлялся и произнес: — Так ты решила уйти после пятого курса из-за этой новости? — Терра кивнула, и её прежде лучистый взгляд омрачился, когда она услышала следующие слова: — а твоя сестричка, кажется, совсем не в курсе, не так ли? Терра, сложив руки, покачала головой. — Не знает. Но я планирую ей сообщить. Я уверена, что она будет расстроена, — девушка тяжело вздохнула, поймав на себе ободряющий взгляд Фрэнк, который заставил её слегка поежиться, — она надеется, что мы будем учиться в Хогвартсе до самого седьмого курса. — Её можно понять. Ваш старший брат умер на пятом курсе, а теперь и ты собираешься уйти после пятого, — в его словах прозвучала нотка вины, которая быстро сменилась тёплой поддержкой, — но я уверен, что она поймёт. Она может обидеться и надуться, но всё равно примет твоё решение. Хотя вы и близнецы, вы не можете всё и всегда делать вместе. Дорожки со временем… всё больше расходятся… Терра грустно улыбнулась ему в ответ. Она и сама прекрасно это знала, но… В последний год они с сестрой и так не особо ладили, а эта новость только усугубит их отношения. И главная причина, по которой всё это происходило, стояла прямо перед ней, нежно улыбаясь. Терра глубоко вздохнула и произнесла: — Не беспокойся, я с этим разберусь, — она мягко улыбнулась, стараясь скрыть свои печали, которые усиливались с каждой минутой, с каждым мигом, неумолимо приближавшимся к ней, — это моя сестра. Фрэнк кивнул ей, уловив в её глазах странный отблеск грусти, который с каждым днём становился всё более заметным. Особенно сейчас. Что происходит? — Да, к тому же, я присмотрю за тобой, — произнёс он с улыбкой, пока ветер играл с их волосами, — конечно, на курсах мракоборцев будет непросто найти свободное время, но я постараюсь, обещаю, — он мягко положил ладонь на её плечо, ободряюще сжав его. Но Терра лишь грустно вздохнула в ответ и зачем-то полезла в карман своих брюк. Фрэнк с любопытством наблюдал за ней, ощутив, как округлились его глаза, когда она достала небольшой серебряный браслет. На его конце болталась черепаха — герб её семьи. — Ох, это… — Фрэнк не мог сдержать своего удивления, когда Терра, забрав его руку с плеча, надела на неё браслет. Лёгкий румянец окрасил его щеки, и он почувствовал себя крайне неловко, — сегодня что? Какой-то праздник? — Нет, не праздник, — тихо ответила она, глядя на него, — это защитный браслет. Он будет оберегать тебя от бед… По крайней мере, от тех, что могут угрожать твоей жизни и здоровью, пока ты его носишь. Я трудилась над его созданием несколько месяцев, и теперь могу с уверенностью сказать, что он работает. Фрэнк кивнул, пораженный и смущенный её подарком. Он покрутил браслет в руке, любуясь тем, как закатный свет играет с украшением на его запястье. Парень тихо спросил: — Ты усилила его с помощью кровавой магии, не так ли? — он заметил, как Терра отвела взгляд, тяжело вздохнув. Нежно взяв её ладонь в свою, он аккуратно сжал её, — Тер, ты же знаешь, что этот вид магии запрещён. Я ценю твои усилия, но постарайся больше не прибегать к тому, что может привести к неприятным последствиям. Девушка кивнула, её взгляд стал грустным, и она аккуратно высвободила свою ладонь из его руки. — Фрэнк, я воспользовалась ею, чтобы этот мой последний подарок был действительно значимым для тебя, — произнесла она, увидев, как округлились глаза юноши, готового засыпать её вопросами и возражениями, — Фрэнк, это был прекрасный год, проведенный вместе с тобой. Я до сих пор помню, как именно в это время в прошлом году ты признался мне в своих чувствах, и я ответила тебе взаимностью. Но как ты сам сказал, наши пути порой расходятся, и мы не всегда… не всегда можем быть вместе. Фрэнк нахмурился. Он хотел засыпать Терру множеством вопросов, хотел обнять её за плечи и вытрясти из неё эти странные мысли, которые засели в её голове. Но он видел. Видел этот упрямый блеск в её серых глазах, которые стали ему такими родными за это время. Фрэнк знал, что Терра уже давно всё обдумала и приняла решение, которое озвучила сейчас. Вот в чём была причина её грусти. — Ты уверена в том, что говоришь? — спросил он, глядя на неё и чувствуя, как в горле застрял неприятный комок, мешая говорить. Ещё пару минут назад они были счастливы и влюблены, но сейчас между ними словно пронёсся холодный ветер, который пронизывал до костей, — может быть, во мне есть какая-то проблема, раз ты говоришь такие вещи? Нам ведь хорошо вместе. Зачем принимать такое болезненное для всех решение? — Со временем ты поймёшь, что так было лучше, — ответила Терра с твёрдой непоколебимостью, опустив взгляд на его грудь и не смея посмотреть ему в глаза, — дело не в тебе. Это… немного сложно объяснить… Но всё, чего я хочу, — это чтобы ты был счастлив. И я знаю, что твоё счастье… Оно будет связано с чем-то другим, не имеющим отношения ко мне. На башне повисло гнетущее молчание. Оно было невыносимым и вызывало желание, чтобы всё поскорее закончилось. Фрэнк глубоко вздохнул, стараясь скрыть свою печаль и разочарование, омрачённые этим днём. Он подошёл к Терре ближе. — Это твоё окончательное решение, да? И я не смогу тебя переубедить? — спросил он. Терра покачала головой, стараясь не смотреть ему в глаза. Но Фрэнку и не нужно было её видеть — он нежно подцепил кончиками пальцев её подбородок и запечатлел на её губах короткий, прощальный поцелуй. Терра сдержалась, не ответив на него, и почувствовала, как Фрэнк отступает назад, растворяясь в темноте. Его шаги гулко отражались от стен замка, болезненно врезаясь в сердце девушки с каждым стуком ботинок. Глаза Терры наполнились слезами, и она сжала кулаки с такой силой, чтобы не разрыдаться. Нельзя допустить, чтобы Фрэнк услышал её рыдания. Иначе… он обязательно вернётся, и Терра передумает о своём решении. Однако девушка сдержалась, и парень не услышал её. Он стремительно спускался по лестничным пролетам, стремясь найти способ выразить ту глухую ярость и боль, которые переполняли его тело. Он шёл так быстро и решительно, что даже не заметил, как прошёл мимо девушки, сидящей на каменной плите. Её сходство с Террой, за исключением длины волос, могло бы вызвать у него ещё больше боли. Но Фрэнк не обратил на неё внимания. А девушка, сидевшая на открытом оконном проёме и читавшая какой-то гримуар, подняла глаза. В обычное время она бы обязательно подделала любого проходящего мимо человека, крикнув ему что-то в спину. Но сейчас она промолчала. Лишь поджала губы, наблюдая, как Фрэнк Лонгботтом стремительно покидает коридор Хогвартса, растворяясь в бесконечном множестве таких же пространств. Её внимание привлекла тень, пробежавшая по стене, и, заметив её, она ехидно оскалилась. Инесс, как обычно, была в своём репертуаре: пугала и лишь изредка пыталась изобразить из себя добродушного духа, которым не являлась. — Что-то случилось? — с интересом спросила она у тени, которая насмешливо качалась из стороны в сторону, словно была на ветру. Тень изобразила улыбку, заставив сидящую девушку недовольно вздохнуть. Она спрыгнула с каменной плиты и пошла в том направлении, откуда недавно пришёл Лонгботтом, пребывая в расстроенных чувствах. Однако, проходя по одному из коридоров, она увидела свою сестру Терру, медленно шагающую по полу. Её глаза были слегка опухшими и покрасневшими от сдерживаемых эмоций, а вид был таким, словно она вот-вот упадёт. От одного её вида у девушки болезненно защемило в груди. — Терра, — обратилась она к сестре, когда та подняла голову. Её взгляд, который раньше был отрешённым и унылым, обрёл спокойствие и сдержанность. Лишь в глазах отражалась печаль, — ты… — Мы расстались, — тихо ответила Терра, сложив руки на груди. Её голос был тихим, но ясным, как никогда прежде, — ты ведь так долго ждала этого дня, не правда ли, Тесса? Тесса поморщилась, крепче сжав гримуар, который держала в руке. Этот обвинительный тон был ей хорошо знаком за последний год. — Ты же знаешь, что этого вообще не должно было быть, — ответила она, нахмурившись, — не стоило начинать эти отношения с самого начала. И да, об этом я, конечно же, говорила! Терра прищурилась, покачав головой в сторону. — Да, ты права. Но если рассуждать так, как ты, то можно забыть о любых чувствах, — произнесла девушка, с грустью наблюдая, как закат медленно исчезает за горизонтом, погружая замок в привычную тьму, — тогда, наверное, лучше не жить… — Что? Нет, не говори глупостей! — воскликнула Тесса, сделав несколько шагов вперёд, — я знаю, что тебе больно, что ты хочешь жить обычной жизнью, как все девушки нашего возраста! Но… В нашей семье это невозможно… Просто невозможно… — Невозможно, потому что родовое проклятье разрушает всё вокруг? — тихо спросила старшая Рейнелл, и её тихий вопрос пронзил воздух, словно огромное копьё, образовав большую дыру, которая неприятно сквозила между ними, касаясь позвонков, — это проклятье в основном действует на нас, а не на тех, кто рядом с нами. — Я бы не была так уверена. Вспомни трагедию, которая произошла с нашим дядей Остином и его возлюбленной, а также случай с тётушкой Викторией и её мужем. Это проклятие уже глубоко пустило свои корни и разрушает всё, что мы любим. Терра не ответила на её слова, но в её серых глазах, так похожих на глаза Тессы, царила печаль. Младшая Рейнелл тяжело вздохнула и произнесла дальнейшее: — Я знаю, что это сильно тревожит тебя… Но я изучаю это проклятье и найду способ избавить нас от него. Обещаю. Терра вздохнула, её печальный взгляд окинул сестру с ног до головы, прежде чем она снова заговорила: — Я знаю, ты говоришь об этом с конца четвёртого курса, — она прошла вперёд, мимо сестры, бросив на неё взгляд через плечо, когда та повернулась к ней, — но ты не одна, кто мечтает покончить с этим. Несколько наших поколений пытались снять путы проклятья. И что же? Оно словно становится лишь сильнее. Сейчас у нас не осталось никого, кроме тебя, меня и отца. Оно уничтожает нас постепенно, одного за другим. И мы ничего не можем сделать. — Эй, нельзя так легко сдаваться! — воскликнула Тесса, возмущённо разведя руками. Она сделала пару шагов к сестре, которая стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на неё с полуоборота, — да, у нашего последнего поколения не получалось, но это не значит, что всё закончится на нас! — Возможно, и нет, — вздохнула Терра, прикрыв глаза и слегка наклонив голову назад, — но невозможно всё время жить в надежде, что это проклятье когда-нибудь будет снято. Отдать свою жизнь ради того, чтобы его снять. А может пройти лет двадцать или тридцать, прежде чем это произойдёт. Но тогда не останется никого, кроме нас с тобой. Если вообще кто-то из нас останется в живых, — она приоткрыла глаза, видя сопротивление, горевшее в глазах Тессы, которая сжимала мемуар в ладони, — я отказалась от своих чувств однажды, надеясь, что моё решение защитит дорогого мне человека. Но делать это постоянно… К тому же, ты, в отличие от меня, ничего не потеряла. — Что? — Тесса нахмурилась, глядя на неё. — Ты всё ещё общаешься с тем тёмным духом, который бродит по замку? — спросила Терра, прищурившись и указав на тень, которая, словно человек, висела на потолке коридора. Старшая Рейнелл поморщилась, — хотя я говорила тебе о ней даже больше, чем ты мне о Фрэнке, твоё общение с ней может только усугубить наше проклятье. — Что? Инесс, пусть и имеет тёмные моменты в своей жизни, может помочь нам своими знаниями! — воскликнула девушка, взмахнув гримуаром. Увидев выразительный взгляд Терры, она убрала книгу за спину, — нужно использовать все доступные средства. Терра вздохнула и покачала головой. — Возможно. Но когда пытаешься найти выход из одной проблемы, можно легко ввязаться в другую, — произнесла девушка, отворачиваясь и направляясь дальше по коридору, — не забывай, наша семья уже известна своими темными делами, которые творили наши предки. Не стоит усугублять это мнение. От наставнического тона сестры, Тесса, стоявшая в стороне, вспыхнула. Её серые глаза сверкнули в праведном гневе, и она отдернула мантию в сторону, готовясь обнажить чёрную палочку. Стукнув каблуком туфли по полу, она громко заявила: — Вот как ты говоришь?! — Тесса была зла, и даже если бы мимо проходили другие волшебники, её уже было не остановить, — я целый год пытаюсь найти способ освободиться от проклятья! Я хоть что-то делаю! А что делала ты? Целый год обнималась с этим выскочкой Лонгботтомом, как влюбленная идиотка… А-А! — Терра резко обернулась к ней, и Тесса почувствовала, как всё её тело оторвалось от земли. Она словно под сильным ударом в грудь отлетела назад, резко ударившись об боковую стену замка. Гримуар отлетел куда-то дальше по коридору, теряясь в темноте. Плечо заболело, заныв так, будто все мышцы перекрутились. Дрожа, Тесса приподнялась и, охнув, прижала другую руку к своему плечу. Она посмотрела на сестру, которая прошла вперёд, выглядя недовольной. — Да, я вела себя как влюблённая идиотка, — её голос был строг и холоден, а серые глаза смотрели отстранённо, с едва заметными нотками раздражения и обиды, — но разве я не имею на это права? Я всегда старалась помочь тебе с нашим проклятьем, но чем больше проходило времени, тем сильнее ты закрывалась от меня. И что теперь? — Терра развела руками в стороны, — мы с тобой всю жизнь ощущали гнёт этого проклятья! Постоянное ожидание! Постоянное отчаяние! И впервые за долгие годы я почувствовала себя счастливой, окрылённой и — да, да! По уши влюблённой! Но сегодня я решила всё прекратить, потому что ты права, это действительно может быть опасно. А я не хочу подвергать его опасности, ведь он — единственный сын у своих родителей. Они оба замолчали. Тесса прерывисто дышала, слегка прикусив нижнюю губу и опираясь всего на одну руку. Она смотрела на Терру, видя печаль в её серых глазах, такую привычную и тоскливую, что сердце замирало где-то в глубине. И девушка бы солгала, если бы сказала, что в этом учебном году она чаще видела, как лицо сестры озаряется улыбкой. Счастливый блеск её серых глаз казался таким невероятным, что Тесса и забыла, что он вообще существует. После смерти их старшего брата они как будто забыли о том, что такое счастье. Тесса почувствовала себя виноватой за свои слова, увидев, как в глазах Терры отразилось то же самое чувство. Сестра явно сожалела о том, что швырнула её в стену. Рейнелл не могла винить Терру за это. За почти два года она достигла немалого мастерства в невербальном колдовстве, в отличие от жалких попыток Тессы освоить это искусство. Однако, как оказалось, Терра испытывала чувство вины не только из-за этого. Тихо, но осторожно она произнесла: — Я должна тебе кое-что сказать, пока это не сделала твоя демонесса-призрак, — произнесла Терра с глубоким вздохом, сложив руки на груди, — тебе это не понравится, но ты не сможешь мне запретить, — Тесса напряглась, пытаясь подняться, опираясь о стену, к которой её приложили, — я заканчиваю пятый курс и ухожу в практиканты к мистеру Саламандру. Он собирает небольшую группу будущих магозоологов, а это моя давняя мечта. Если я вдруг умру из-за проклятья или просто по случайности, я хочу прожить жизнь так, чтобы не сожалеть о каждом прожитом дне. — Что…? — хрипло проговорила Тесса, держа себя за плечо другой рукой и выглядя ошеломленной, — ты не можешь так поступить! — Нет, могу, — чётко отчеканила Терра, чей серый взгляд блеснул, словно острые кинжалы стали, — наша жизнь похожа на вечный кошмар без возможности выбраться. Мне хочется… не зависеть от всего этого. И если тебе всё ещё нужна будет помощь в поисках способа избавиться от проклятья, я буду помогать тебе по мере возможности. Но жить мне жизнь, ты не запретишь. И Терра, легко ступая по земле, словно в мягких туфлях, которые лишь слегка касались земли, растворилась в темноте коридора. Уже давно опустился закат, и ночь вместе с комендантским часом вступала в свои права. Тесса, услышав слова сестры, лишь бессильно опустилась на землю, чувствуя, как отчаяние кружит голову. Ведь весь её мир. Рухнул. В попытках найти в глубинах библиотеки Хогвартса полезные знания о проклятьях, её занятия с Инесс… Однако все эти занятия лишь усугубили их разрыв, ведь взгляд Терры перестал быть обращён только на неё. Терра начала обращать внимание на Фрэнка Лонгботтома, и это… создало раскол, который оказался сильнее любых проклятий. Тесса, прислонившись к стене, закрыла глаза и, согнув колени, приготовилась разрыдаться. Её тяжёлое дыхание, казалось, вот-вот вырвется наружу в виде горьких всхлипов. Она крепко обхватила себя руками, желая почувствовать, как что-то ломается внутри неё. Возможно, её стальная броня. — Ненавижу… ненавижу это проклятье… Ненавижу Лонгботтома… Терра, — шептала она сквозь хрипы, всё сильнее обнимая себя, — ненавижу… Из тени стен появилась тёмная фигура Инесс, наполовину высунувшись наружу. Она слушала тихие всхлипы Рейнелл, и на её губах не было насмешки — только странное понимание. Инесс словно была отдушиной для чувств, которые Тесса искренне переживала в этот момент. Девушка взглянула на духа и произнесла: — Мне нужно найти способ избавиться от этого. — Нужно… — произнесла Инесс, и её чёрные, словно бездонные глаза расширились, придавая ей устрашающий вид, — но это не так просто… Проще было бы найти маховик времени и отправиться на столетия назад, чтобы исправить тот кошмар, который создали твои предки. — Если это необходимо, я так и поступлю, — решительно произнесла Тесса, глядя прямо на духа без тени страха или сомнения, словно действительно была готова к любым испытаниям. Инесс лишь рассмеялась, наблюдая за её энтузиазмом и видя, как девушка, облокотившись на стену, нахмурилась. — Но тогда ты нарушишь ход событий, которые были предопределены, — Инесс, словно в задумчивости, подложила призрачную руку под голову, и её просвечивающие волосы плавно качнулись в сторону, — возможно, ты и твоя сестра никогда не появитесь на свет, — произнесла она, исчезая и оказываясь за спиной у Тессы. Призрачные пальцы сжали её плечи, растворяясь в слоях одежды, — в таком случае твоя попытка всё исправить окажется напрасной. Тесса, услышав эти слова, зажмурилась и, сжавшись, уткнулась головой в колени, стараясь сдержать подступающие слёзы. Призрачные ладони Инесс касались её спины, не оставляя за собой никаких ощущений. Однако спустя пару минут она с лёгкой улыбкой услышала упрямое: — Я найду способ избавиться от этого, чего бы это ни стоило. Даже если придётся пожертвовать своей жизнью. И снова тихий смех Инесс эхом прокатился по тёмным коридорам Хогвартса, словно намекая на нелепость судьбы.