~Любовь из вражды~

      Пиковый король не любил создавать конфликты, не любил кричать, ругаться, бить, повышать голос и что-то подобное. Он не знал, как справиться со своей агрессией, не знал, как сделать так, что бы его слушали без повышения голоса, и не знал, как заработать власть и авторитет. Поэтому пришлось прибегнуть к «недоброму» способу правления. Он начал ставить четкие правила, давать прямые указания и за их невыполнение сильно ругать. Тех, кто не боялся громкого голоса, приходилось наказывать другими способами. Со временем все осознали, что он имеет над ними власть, и руководителя стоит слушать. Появился страх, все боялись его. Стало меньше краж и воровства. «Люди» на улице, наслышавшись о суровости короля, исправно платили налоги и возвращали кредиты в срок.       С властью и постоянной необходимостью надевать маску на лицо пришло осознание, что верить он больше никому не может. Пиковому казалось, что все вокруг могут предать его, что каждый, кто окружает его 24/7, может в любой момент подставить подножку. Пик закрылся в себе. Повесил замок на дверь, занавесил окна, держал нож под подушкой и научился спать так, чтобы слышать все звуки вокруг. Его характер очерствел. Клонам он не доверял больше остальных. На это были свои причины: во-первых, он не знал, чего от них ожидать. Любой из них мог объявить войну в самый неподходящий момент (поэтому пришлось лично тренировать свою армию месяцами). Во-вторых, у всех клонов был свой характер, значит, к каждому нужен был свой подход. Если Зонтика можно запугать одним взглядом, с Феликсом это уже не прокатит. Чтобы заставить Черновых подчиняться, надо накричать, можно не очень громко. Чтобы угомонить Вару, можно дать ему подзатыльник, если крик не сработает. Данте и Габриэль не участвовали в так называемой жизни Восьмого, поэтому о них он не беспокоился.       Пиковый король не знал, что делать с Трефом. С этой серой фигурой, жаждущей руководить всеми и постоянно. «Крик тут явно не поможет», — рассуждал Лидер. Представить, как он ударяет Куромаку, никак не получалось. Даже воображать. Ничего не выходило.       Трефу можно угрожать. Куромаку можно запугивать. Он будет слушать все угрозы, прокручивая их в голове раз за разом. Можно запугать его до смерти, используя спокойный тон и простые слова. Пиковый пришел к этому выводу в ночи, когда солнце медленно поднималось. Он осознал это, и ему сразу захотелось воспользоваться своей возможностью. Как раз под рукой валялась рация, давно украденная из Курограда.       

. ° ☆ ┈— ⋯ ୨ ☆ ୧ ⋯ —┈ ☆ ° .

      Пик ворочался в кровати уже третий час. Бессонница давно не давала о себе знать… наверное, с того момента, как он выпустил Трефового короля из темницы и поселил в комнате. Что же изменилось теперь? Сероволосый по-прежнему за стенкой. Наверняка перепуганный до смерти после слов старшего короля: «Так что без глупостей, Треф. Не вынуждай меня убивать их. Потом будешь жалеть об этом сам».       Пиковый король считал, что должен чувствовать удовлетворение. Он нашел оружие против самого занудного и выделяющегося клона! Теперь он может с лёгкостью обыграть всех, манипулировать каждым. Только чувство удовлетворения не приходило.       Восьмой вздохнул, снова прокручивая в голове все, что успел сказать вчера. Он ведь не собирался убивать никого из клонов, даже если бы они пришли сюда за Куромаку в «надежде спасти его от похитителя». Против них всех у него есть оружие. Да и они наверняка не такие глупцы, знают, что Пиковая империя оснащена самыми новейшими военными технологиями. И Треф не стал бы звонить им, этим подставляя. Пиковый король потер переносить. Он мог только усмехнуться и уйти! Так и надо было поступить, а не включать шарманку про безнадежное положение Куромаку. «Черт…» — промямлил про себя Восьмой.              На следующий день он принялся играть в наблюдателя. Наблюдение за остальными, в каком-то смысле, стало частью его жизни. Сначала Пиковый наблюдал за подчинёнными, потом за клонами, теперь только за Маку. Если жертва не знает, что за ней следят, становится еще интереснее. Можно узнать намного больше, нежели выпытывая информацию через допросы.       Куромаку стоял у окна, смотрел за людьми на улице, но на самом деле летал где-то в своих мыслях. Туда Пику не добраться, и это злило. Так было бы намного проще. Треф выглядел уставшим, без синяков под глазами и вполне в бодром состоянии, но все равно уставшим. И печальным. С опустошенным взглядом. В них не сверкал интерес, как бывало обычно. Восьмой наблюдал за ним не больше десяти минут, и все это время Второй не шевелился. Когда за спиной Старшего короля прошла вторая служанка, странно посмотрев на него, наверное, мысленно спросив: «С вами точно все в порядке? У двери вроде нет невидимого барьера». Он вошел в комнату. В глаза сразу бросился полный поднос с завтраком.       — Опять бунт?       Пиковый король остановился дальше, чем обычно. Смущение он насмотрелся вчера.       Треф медленно проследил за янтарными глазами:       — Нет. Просто не голоден.       И опять развернулся к окну.       Пик помолчал. Он ожидал продолжения: «я не голоден, потому что…» или «я не голоден и не собираюсь…». Но его не последовало. Хорошо. Значит, придется надавить.       — Почему? — не придумав ничего лучше, спросил Восьмой, скрестив руки на груди для важности.       — Потому что плотно поужинал вчера и теперь не хочу есть, — спокойно объяснил собеседник, искоса глянув на Лидера.       Этот взгляд, возможно, означал: «А теперь отстань от меня. Я не в настроении».       — Что сказал Зонт? — продолжил король, неприкрыто продолжая рассматривать Куромаку, будто он экспонат в музее.       Треф задумался и, освежив пробелы в памяти, ответил так же спокойно:       — Сказал, что моя помощь ему не требуется. Он устранил проблему сам.       Это прозвучало с некой печалью в голосе. Видимо, сероволосый очень рвался помочь своему валету.       — И что ты ответил? — Пиковому надоело вытягивать информацию силой, и он постепенно начинал злиться. Не подавая виду, сжимая челюсть и каждый раз убеждаясь: «С этим клоном ужасно сложно».       — Похвалил его за самостоятельность.       И Куромаку снова развернулся к окну, зная, что за эту холодность ему ничего не будет.       И Пиковый король тоже это прекрасно знал. Он сделал глубокий вдох и выдох. Свежий кислород немного успокоил его и дал новые силы для продолжения опроса:       — И о чем мы так глубоко задумались?       Кажется, слово «мы» Второго немного смутило, и он изогнул бровь. Неужели это действительно интересует Пикового короля?       — О том, как лучше установить одну деталь на генератор, не повредив его источник…       Умные словечки Пик обычно пропускал мимо ушей и просто кивал. Этот случай не стал исключением.

. ° ☆ ┈— ⋯ ୨ ☆ ୧ ⋯ —┈ ☆ ° .

      Пиковый не перестал играть в наблюдателя, когда утро закончилось, и не прекращал играть в него в течение всего дня.       Он ходил за Трефом, как невидимая тень, как приведение, оставаясь незаметным. Ходил за Куромаку по пятам: в лабораторию, в библиотеку, в комнату, затем обратно в библиотеку и в лабораторию, снова в комнату, снова в лабораторию… и так по кругу. В конце дня Пик пожалеет, что не считал круги все это время; наверняка можно было бы побить рекорд (если такой существует). А потом он представит, как это видит персонал: сероволосый парень идет в библиотеку, и через несколько минут за ним следует их король. Одна из горничных даже успевает испугаться и ойкнуть. Сероволосый парень выходит из библиотеки, уткнувшись в бумажки, и через несколько минут так же тихо идет король… скорее всего, служанки подумали, что он сошел с ума, и скоро его придется менять (ага, не дождетесь).       Восьмой стоял у белой двери и смотрел через маленькую щель. Куромаку, нацепив на переносицу какие-то специальные очки, изучал что-то в микроскопе. Напряженно, внимательно, с таким же недовольным лицом, что и утром. Глядя на него, Пиковый раздумывал, что же могло задеть Второго в их вчерашнем разговоре. А точнее, что больше из перечисленного: то, что Восьмой отказался слушать его? Или, может, нарушение личных границ? Или грубый тон? Может, напоминание, что Куромаку обязан находиться здесь и ничего не может с этим сделать… Или… часть про убийство клонов? В любом случае, выбор был слишком велик. Столько ошибок всего за один день! Извинениями тут точно не отделаешься. Отдернув себя, Пиковый король твердо решил: «Извиняться я не буду». Во-первых, это в какой-то степени унизительно (так считал Пик). Во-вторых, Треф уже получил свои извинения (правда, по другому поводу)… В-третьих, они вряд ли сработают… Лидер поймал себя на чувстве вины и невольно поморщился. Эти новые ощущения раздражали его. А потом в голове появилось то, что никогда не должно было там появляться: «А если бы мы встречались, мне бы тоже приходилось извиняться по каждому поводу?» Пиковый понял, о чем думает, и тут же отпрянул от двери, будто она стала пламенной. Обернувшись, он испуганно сделал шаг назад. Там стояла Мэри, неуверенно топчась на месте:       — Извините… не хотела вас отвлекать, — шепотом проговорила она, когда король приставил указательный палец к губам.       Он качнул головой, пропустил девушку вперед и медленно побрел в свою комнату. Слишком долгое пребывание в нескольких метрах от Второго клона плохо на него влияет…              Оставшийся день он просидел в комнате, затем вышел на улицу, когда ему сообщили, что произошел некий спор между солдатами. Такое случалось периодически. Из-за сложного характера своего короля подчиненные перенимали его тон, привычки, а вместе с ними и грубость. Так что решать конфликты словами становилось для них непосильной задачей.       На обратном пути он аккуратно заглянул в комнату Трефа, зная, что тот будет там. Обычно весь вечер Куромаку проводил в комнате, ужиная и занимаясь посторонними делами.       Пиковый король застал Второго в растерянности перед пышным букетом хризантем в вазе. Кажется, сероволосый удивился, увидев их у себя на подоконнике. Аккуратно, словно ваза может в любой момент разлететься на осколки, он подошел ближе, учуяв аромат душистых цветов. Находясь за дверью, Пик тоже почувствовал цветочный запах. Через секунду Треф улыбнулся. Беззаботно. Впервые за день. Потом он стоял над букетом, наверное, еще минут десять, просто любуясь цветами. Пиковый любовался их обладателем.       Стоило Лидеру не спешно войти в комнату, как Треф тут же отступил от цветов и снова принял сердитый вид, будто Пиковый король отвлек его от очень важного дела.       — Нравится? — спросил Старший король, заранее зная честный ответ. — Извини, гвоздик не было, но если они нравятся тебе больше, я отыщу…       — Нет, не стоит, — перебил его Куромаку, сразу убирая взгляд в сторону. — И эти красиво подчеркивают интерьер.       Минутка молчания. Второй клон робко посмотрел на цветы и засмущался, на щеках мгновенно распустились бледно-красные розы.       — Зачем они мне? — неуверенно поинтересовался младший король.       Когда Треф смущался, он начинал говорить более тихо, сразу становился в закрытую позу и избегал зрительного контакта. В какой-то степени это умиляло Пикового короля.       — Хотел поднять тебе настроение.       — Цветами?       — Тебе же они нравятся.       Это прозвучало немного грубо, как показалось Восьмому клону, и он захотел забрать свои слова обратно и объяснить причину такого поступка, но не успел.       — Пиковый… цветы надо дарить девушкам, возлюбленным или на празднике, — начал пояснять Куромаку, наверное, чувствуя себя так, словно объясняет ребенку разумные вещи. — Я не подхожу ни под одну категорию. А ближайший праздник в календаре только через три дня.       Пик нахмурил брови, чувствуя обиду:       — Хорошо. С этой минуты я объявляю этот день праздником цветов, — серьезно заявил он. — Завтра отдам приказ, и о нем будет знать вся Пиковая Империя.       Треф с сомнением покачал головой:       — Но… так нельзя.       — Можно. Я ведь здесь король. Раз тебе нужен повод, чтобы получать цветы, я его устроил.