Щенки

Сэссёмару помог ему надеть кимоно, и хотя лицо Инуяши оставалось недовольным, новая одежда безоговорочно шла ему — старший брат заказал её у лучшего портного, обшивавшего знать. Шёлк был красным, с золотой вышивкой на плечах — под цвет глаз мальчишки. Старуха восторженно покрутила Инуяшу, как куклу. — Надо же — маленький принц! Ну что ты куксишься, дурачьё, — смотри, это ведь твой любимый цвет. — Хочу свою одежду! Братец? — Ты наденешь её, когда мы вернёмся, — пообещал Сэссёмару. — Сейчас хочу! — Инуяша. — Гр-р-р! Мальчишка капризно вырвался и убежал на улицу — взрослые не стали его останавливать. Все знали — в том числе сам Инуяша, — что от кимоно не отвертеться. Послышались сердитые «кхе» и «кхя», в кусты полетели таби — и глухо стукнулись о влажную весеннюю землю. Старуха как ни в чём не бывало подлила Сэссёмару чаю. — Ты уверен? — спросила она аккуратно, заглядывая дайёкаю в глаза. — Я знаю нескольких лекарей в городе — может, они помогут Инуяше? Сэссёмару сделал короткий глоток из пиалы, продолжая глядеть на костёр в очаге. На улице снова что-то шлёпнулось — видимо, мальчишка от злости пинал во дворе поленья. — Я, конечно, видела пару раз, что его тошнит, но он никогда не говорил, что это от боли. Сэссёмару лишь пригубил пиалу — молча. Он был непоколебим. Инуяша, раскрасневшийся от обиды, взъерошенный, показался в проёме. Брови его изогнулись почти не по-детски грозно. — Да не болит у меня ничего, бабка! — воскликнул он сердито. — Верните мою одежду! — Замолчи, Инуяша. Сэссёмару кинул на брата такой красноречивый, колкий взгляд, что тот вмиг прекратил капризничать. Глаза мальчишки заблестели от слёз, щёки надулись, но ничем нельзя было разжалобить дайёкая, если тот уже всё решил. — Иди сюда, дурачьё, всё кимоно перекрутил… Инуяша, шмыгнув, но не проронив ни слезинки, прошлёпал босыми ногами по полу и плюхнулся рядом с мико — и подальше от Сэссёмару. — Не пойду никуда, — неубедительно буркнул он, сложив перед собой руки и задрав нос. Старший брат внимательно осмотрел его с головы до ног — ещё раз, будто проверяя, можно ли явиться с таким мальчишкой во дворец. В кимоно Инуяша стал прехорошеньким — действительно, маленький принц, с ушками, похожими на лепестки цветов. Нежно-розовые щёки, нос-кнопка, перламутровые когти, напоминающие колючки шиповника — ещё мягкие и хрупкие. Можно было подумать, что это сын какой-нибудь знатной дамы — подруги матери, гостящей во дворце. Только одно выдавало скверный характер Инуяши — его волосы. Те всё ещё торчали в разные стороны, поэтому старая мико взялась за гребень. — Я обещал найти способ вылечить тебя — и я найду, — тихо произнёс Сэссёмару, глядя на огонь. — Ну зачем, зачем, братец? Давай никуда не пойдём! Мне уже хорошо! — Глупый, — брови дайёкая тоже сердито изогнулись. — Ты должен терпеть боль только в бою. Всё остальное время — это слабость, а не сила. Ты сын Ину-но-Тайсё — и ты не можешь быть слабым. — Ну братец! — Обещай слушаться меня во дворце. — Гр-р! — Обещай, Инуяша. Мальчишка выдохнул, поджал уши, вредно кхекнул. Старая мико вычесала из его волос репейник и покачала головой с тихой, печальной улыбкой. — Ладно… но мы ведь вернёмся до новолуния, да?