На твоей стороне

      Соник совершенно не чувствовал себя готовым к предстоящем разговору с Шэдоу. Слова Эми, конечно, успокоили, помогли более менее прийти в себя, но вот когда ты здесь, — остаёшься один на один со своей проблемой, — краски невольно вновь начинают сгущаться. Ёж не представлял, ни как подготовить Шэдоу к тому, что он услышит, ни что и как говорить самому. О, Хаос, лучше бы Эггман выпроводил тогда за дверь его вместо Шэдоу. Сейчас не пришлось бы себя так истязать… Наверняка, ведь, это был его очередной дурацкий коварный план!       Соник выдавил на себя чуть ли не весь флакон шампуня, тщательно втирая густой пенистый гель в грязный мех. После душа запах от меха будет космический. Он не помнил точно, что это был за аромат. Кажется, что-то с травами, какой-то там чай? Немного резковатый, но очень приятный. Шэдоу он вроде бы нравился. Если только вкусы вдруг не поменялись снова. Как бы там ни было, нынешний запах в любом случае будет гораздо лучше предыдущего (должен быть в идеале).       Обычно Соник принимал душ очень быстро, но в этот раз захотелось задержаться подольше под струями прохладной, успокаивающей полученные в ходе сегодняшней драки ссадины и синяки воды. Подумать. О многом. И ни о чём одновременно…       Так, ладно, что там Эми говорила?       Перво-наперво нужно успокоиться.       Ёж сделал настолько глубокий вдох, насколько хватало объёма его лёгких, затем — такой же ровный выдох, максимально очищая голову от каких-либо мыслей в процессе этого.       Немного помогает.       Может, вообще не стоит ни о чём думать и просто отдаться течению ситуации? Так гораздо проще, чем нагружать голову гнетущими мыслями в духе «а что, если…» Всего всё равно не предугадаешь.       Но… что, если всё же Шэдоу захочет оставить ежат?       Что ж, в этом случае наверняка можно знать лишь одно — их жизнь кардинально перевернётся с ног на голову. Но… может это и не плохо? Откуда вообще взялась мысль, что это плохо? Да, их жизнь не будет прежней, но она и сейчас уже не такая, как раньше.       Да, возможно придётся работать вдвое, а то и втрое больше обычного, но разве для самого дорогого существа во Вселенной жалко сил?       Да, Шэдоу потребуется гораздо больше внимания, чем обычно, но и это разве проблема? Соник всегда так загорается, когда чёрно-алый сам предлагает ему провести время вместе, а тут это будет происходить в несколько раз чаще, если вообще не на постоянной основе! Ну, наверное…       Да можно до бесконечности приводить плюсы ситуации. Единственное, что спускает с небес на землю, это то, что в будущем будут уже не только они вдвоём. Их заботы помножатся на три. Готов ли Соник к этому? Да — в плане поддержки и заботы о Шэдоу, нет — в отношении всего остального. Он абсолютно ничего не имеет против детей, с некоторых пор стал даже чуть лояльнее к ним относиться. Но то — чужие дети, не его ответственность 24/7. О собственных он не планировал даже задумываться лет эдак до тридцати минимум. Они же будут кричать, им без конца что-то будет нужно, и это ещё не говоря о воспитании по мере их взросления. Соник тяжело вздохнул. Ну какой из него родитель? Он сам до сих пор временами ведёт себя как ребёнок (раз даже Эггман не преминул его «повоспитывать»).       Итак, «позитивный» вариант развития событий рассмотрен и уверенно упёрся в тупик. Что насчёт другого? Если детей они всё-таки не оставят?       Наверное, это позволит им сосредоточиться на том, чтобы как следует разобраться в отношениях друг с другом. Понять… могут ли они вообще… существовать в дальнейшей перспективе. Соник невольно прижал уши к голове от горечи осознания, что между ним с Шэдоу всё может рухнуть. Всё то, что они вместе выстраивали почти целых четыре последних года. За это время их отношения, можно сказать, буквально прошли через огонь, воду и… прочие субстанции. Казалось бы, это должно сделать их только крепче, но…       «С тобой сложно, Соник…»       Сложно, сложно, сложно… Да, всё чертовски сложно!       Ему 23, Шэдоу… практически уже 70. Но, если вычесть из этого пробел в целых 50 лет анабиоза, и учесть то, что Шэдоу в принципе не может стареть (либо его тело делает это очень медленно), они где-то в одном возрастном диапазоне. Шэдоу даже ведёт себя больше как подросток. И всё равно он кажется на порядок взрослее и уравновешенней, несмотря на весь тот ад (и моральный, и физический), через который его помотала жизнь. А может, именно за счёт этого? У Соника за плечами тоже не мало всего, но между ним с Шэдоу в этом почти всегда было одно значительное отличие — поддержка. Соник смотрел на многочисленные драки со своими врагами совсем иначе. Для него временами это было даже чем-то сравнимым с игрой, потому что у него под боком почти всегда были верные и надёжные друзья, на которых он мог полностью положиться. Что же по этой части у Шэдоу? Его без конца то шпыняли, то обманывали, то пытались использовать его силу в своих целях… Наверное, и не удивительно, что со всеми пинками судьбы после подобного к себе отношения он предпочитает справляться в одиночку. Предпочитал. Теперь у него есть практически всё то же самое, что и у Соника, можно даже сказать, по большей части в лице самого же Соника, так почему всё равно чего-то не хватает? Чего?..       — Мх… — Соник уткнулся лбом в холодную влажную плитку. Он исчерпал все силы на этот тяжёлый мыслительный процесс.       Густые белые хлопья мыльной пены с мокрой синей шёрстки и игл уже пару минут, как смыло, и всё это время ёж стоял под душем, тупо пялясь куда-то сквозь пространство впереди себя.       Чёрт! — Соник поспешил выключить воду, чтобы чужой ресурс не тратился понапрасну.       Глубоко вздохнув с удручённым видом, — хорошее получилось расслабление, ничего не скажешь… — Соник как следует встряхнулся, чтобы выгнать из-под шерсти всю влагу. Полотенца с его скоростью ежу были без надобности, хотя здесь, на батарее, предусмотрительно и весели гостевые.       Перешагнув порог стеклянной душевой кабинки, ёж пригладил иглы и смешно распушившийся мех. Приятно чувствовать себя свежо и чисто, хотя бы физически…       Оставив дверь ванной приоткрытой, чтобы из неё побыстрее выветрился пар после горячего душа, Соник не сразу решился открыть дверь спальни, чуть помедлив перед этим. Он так и не придумал, как начать нелёгкий разговор и что вообще он будет говорить. Тяжёлые мысли слишком сильно давили и путали, сбивая с толку.       Впрочем, может и не стоит говорить прямо сейчас? Да, Эми сказала: чем раньше — тем лучше, но момент был крайне не подходящий. С таким бардаком в голове едва ли возможно придумать что-то связное и адекватное. Соник был готов поклясться собственными иголками, что точно расскажет Шэдоу всё завтра, когда новость хоть немного переспится, переварится и осознается чётче. И будь он трижды проклят Хаосом, если не сделает этого. По опыту он прекрасно знал, что откладывание дел «на завтра» до добра не доводит, но сейчас вообще никак невозможно было сосредоточиться. В конце концов, один день ведь погоды не сделает, верно? Разговор же не на месяц (а то и больше) откладывается.       Хоть какой-то выход из ситуации приободрил, но не надолго — оставалась вероятность, что Шэдоу сам заведёт разговор о причине перемен своего организма. Тогда «план» псу под хвост. Впрочем, отнекиваться и вилять Соник не станет — выложит, как есть. Как Эми посоветовала. И будь, что будет…       С настроем пятьдесят на пятьдесят ёж приоткрыл дверь спальни и осторожно просунул мордочку в образовавшийся проём. Шэдоу по-прежнему лежал в кровати, только уже не под одеялом, а на нём. Странно. Соник думал, что тот уже встал. Два часа вроде бы прошло.       Осторожно зайдя внутрь комнаты, ёж подошёл к кровати со свободной её половины. Вытянувшись поперёк неё под подушкой, Соник приблизился к лицу Шэдоу, закусив нижнюю губу. Подушек тут всего было три. Чёрно-алый лежал на боку, обнимая третью и умиротворённо уткнувшись в неё носом. До чего же он милашка, когда спит. Так не хотелось будить и просто лечь рядом. Однако Соник всё же предпочёл предварительно спросить разрешения. Вдруг новый запах Шэдоу всё же не устроит или он просто не захочет к себе близко подпустить. После сегодняшнего это вполне ожидаемо.       — Эй, — прошептал Соник, мягко проведя пальцем по бархатистой чёрной переносице между глаз.       Блестящий влажный нос наморщился в знак протеста. Чёрно-алые колючки на голове рефлекторно приподнялись в ответ на неприятное щекочущее прикосновение. Рука двинулась выше, ласково приглаживая их как бы в знак извинения.       Шэдоу приоткрыл глаза, но совсем на чуть-чуть, сонно взирая из-под чёрных век на нарушителя своего сна в ожидании от него объяснений.       — Теперь лучше? — с надеждой спросил Соник, намекая на свой новый запах.       Шэдоу едва заметно повёл носом.       — Лучше… — сонно ответил он.       Отчего-то Сонику показалось, что с Шэдоу что-то не так. Его проницательный взгляд уловил лёгкую рассеянность во взгляде чёрно-алого ежа.       — Как ты? — Соник помнил слова Эггмана о том, что его эмоции могут передаваться, поэтому, чтобы не встревожить Шэдоу лишний раз, постарался звучать непринуждённо и заботливо. И, кажется, у него это даже получилось.       — Нормально… — ответил чёрно-алый без особых изменений на лице, рассеянно растопырив уши в стороны. Он чувствовал себя не плохо, но и не хорошо тоже… Сонно? Вроде «нормально» вполне подходило для описания подобного состояния.       — Не будешь против, если я займу место этой подушки? — Соник указал на ту, что Шэдоу прижимал к своей груди. Он позволил себе улыбнуться, хотя в душе было неуютно от мысли, что он скорее всего получит отказ.       Однако ответ получился какой-то неопределённый.       — Она мягкая… и тёплая… — ёж прищурил глаза.       Что ж, не прямое «нет», уже что-то.       — Ну, — Соник призадумался, слегка потеребив подушку пальцами за уголок. — Я тоже тёплый и мягкий. К тому же ещё и с подогревом, — ёж легонько закусил нижнюю губу, наигранно подчеркнув своё преимущество, словно был каким-то товаром на витрине. Впрочем, сильно он не настаивал. Было бы приятно уже от того, что Шэдоу позволит ему просто лечь рядом.       Шэдоу утомлённо посмотрел на подушку под своей мордочкой, затем на синего ежа, продолжая водить ушами в разные стороны, словно был чем-то дезориентирован. Проницательный взгляд Соника уловил этот момент мгновенно, однако ёж решил пока что воздержаться от комментариев.       Нагретую подушку чёрно-алому отпускать было видно, что неохота, однако он всё же медленно убрал с неё и из-под неё руки.       — Только, если не будешь ёрзать… — было выдвинуто условие.       Обрадовавшись, но стараясь слишком эмоционально этого не выдавать, Соник полностью забраться на кровать. Однако на полпути вдруг резко остановился, словно осадив себя. Нет, что-то тут не так…       Не ощутив никаких дальнейших действий со стороны синего ежа, чёрно-алый вопросительно поднял на него глаза. Настрой Соника отчего-то вдруг поменялся: он сидел и смотрел на Шэдоу теперь как-то растерянно и напряжённо.       — Что? — спросил Шэдоу. Гляделки его всегда раздражали.       — Ты… правда мне это позволишь? — Соник будто едва верил в то, что это возможно.       У Шэдоу этот вопрос вызвал неопределённые эмоции.       — Почему не должен? — с непониманием спросил он, едва заметно наклонив голову на бок.       Соник ответил не сразу. Опустил взгляд вниз, поджал губы, руки напряжённо сжали складку простыни.       — Ну… мы, ведь, поссорились, вроде как, сегодня. А ты… так просто к себе в постель пустишь после этого?.. — он виновато отвёл взгляд, прижав уши к голове.       — Поссорились? — спросил чёрно-алый, приподняв бровь.       Соник резко повернул голову, встретившись с ним удивлённым взглядом широко раскрытых глаз. Он что, так легко это уже забыл? Или это шутка такая? Однако Соник не увидел во взгляде чёрно-алого ежа ничего, кроме искреннего непонимания.       — Ты… серьёзно не помнишь этого? — осторожно спросил он.       — Нет, — после короткой паузы честно ответил Шэдоу. — Я… вообще не особо помню, что было сегодня… — Уши вновь рассеянно разошлись в стороны. — Мы… куда-то ходили, кажется?       Соник опустил руки. Наверняка это из-за того, что ему там намешал Эггман. Вот же сволочь усатая! И что теперь делать? Воспользоваться случаем: убедить его, что ссора была незначительной и попросить забыть это всё, как недоразумение? Нет. Однозначное — нет. Даже не обсуждается. Шэдоу ему доверяет, он не позволит себе такое мерзкое предательство. Да и, к тому же, не сейчас, так в другой раз…       Соник поднял голову.       Шэдоу смотрел на него с вялым вопросом в ожидании каких-либо комментариев.       — Да… — неуверенно ответил Соник. Слова давались тяжело. — Мы ходили к Эггману сегодня. По поводу того… что с тобой происходит последнее время.       — Мх… — Шэдоу медленно опустил мордочку с немного обеспокоенным выражением обратно на подушку. Ему словно было отчего-то неуютно, хотя он старался этого не показывать, насколько получалось. — И?.. Что он сказал?..       Соник открыл рот, но слова так и не прозвучали. Он запоздало понял, что вообще не представляет, как сформулировать это предложение. Как это сказать? Прямой ответ звучал настолько противоестественно и даже как-то издевательски что ли, что рот упрямо отказывался это произносить.       — Э… ну… — Никак. Не получается. Ну, давай же, не тормози! Выдави хоть что-то внятное! — Ну… — снова протянул он, краем глаза посмотрев на Шэдоу. Тот не особо сосредоточенно смотрел на него исподлобья, обхватив подушку руками. На данный момент его отвлекали какие-то свои мысли, хотя слушать он всё же пытался. — Эт-то не смертельно… — Боже! Ёж едва сдержался, чтобы громко не выдохнуть скопившееся внутри напряжение. Ну, хотя бы что-то…       — Вот как? М… — Шэдоу раздражённо зажмурил глаза, сильнее прижимая подушку к животу.       — Да… — с натяжкой ответил Соник. — Это… должно пройти… — Да, вот так, молодец. Выговаривай слова. — Через… определённое количество месяцев… — Дурацкие слова!       — Нх… неужели?.. И что это?..       Соник набрал в лёгкие побольше воздуха, однако на выдохе снова проглотил это слово, поджав губы. Никогда ещё произносить слова не было так тяжело. Попробовал ещё раз. Тот же результат. Скривился.       Да ё-моё! Говори уже!       — Беременность… — Он крепко зажмурился, сжав кулаки.       Шэдоу открыл оба глаза. Беспокоившие его мысли разом ушли куда-то на второй план, перебитые этим словом.       — Хох, ого… вау!.. — выдавил он, словно подавившись собственными словами. — Ну… такое себе…       Соник распахнул глаза, навострив уши.       — Что? — не понял он.       — Шутка… дурацкая…       — Но э… это не шутка! — ёж спешно развернулся к подушке на своей половине кровати, достал из-под неё фото и показал его Шэдоу. — Вот! Смотри! — Правда, объяснить, что изображено на снимке, он забыл.       Чёрно-алый скривился, даже особо не всматриваясь.       — Я серьёзно, Соник, — ответил ёж, напряжённо прищурившись. — Я не в настроении сейчас валяться по полу в конвульсиях истерического смеха… — Последняя часть предложения прозвучала агрессивнее, чем хотелось бы.       Соник не верил своим ушам. Он молча сел на колени, не моргая глядя на Шэдоу. Почему? Почему снова это начинается?..       — Я ведь… не стал бы шутить про такое… — тихо произнёс он. — Почему… так сложно мне поверить?       Не вовремя. Не вовремя!       — Потому что ты несёшь какой-то бред! — выплюнул чёрно-алый. Каждое слово звучало раздражённей предыдущего. Шэдоу не смотрел на Соника, зажмурив глаза и уткнув нос в подушку. Ёж свернулся в клубок, обняв её уже всеми четырьмя конечностями. Слишком тяжело было поддерживать зрительный контакт, который он априори проиграет из-за до омерзения невыносимой тупой ноющей боли в низу живота, очень стремительно усиливавшейся по мере нарастания его эмоций.       — Бред? — Успокойся! Заткнись! Не вздумай это продолжать! Но слова задели уже слишком сильно. — Да я хоть раз обманывал тебя?! — Чёрные уши прижало к голове от взорвавшегося над ней громкого давящего крика. — Чем я, чёрт возьми, заслужил такое к себе отношение?! Я никогда не шутил над тобой так жестоко! И никогда бы не стал!       «Всё когда-то бывает в первый раз», — хотелось бы съязвить Шэдоу, но тот продолжал молчать, терпя разрывавшуюся в животе боль, что подпитывалась теперь ещё и криками синего ежа. Будь он сейчас в нормальном состоянии, разговор не скатился бы в этот пиздец. Если бы не адская боль, подбивавшая на негативные эмоции, он, возможно, даже смог бы поверить в то, что сказал ему Соник. Ну, или хотя бы выслушать его спокойно…       — Мы могли бы нормально разбираться с твоими проблемами! — Продолжал распаляться Соник. — Но нет! Со мной же сложно! — Заткнись! Заткнись! ЗАТКНИСЬ! — Так вот, знаешь, что! С тобой тоже сложно! Постоянно жрёшь всё в одного, а потом проблем становится в десять раз больше! — Соник раскинул руки в стороны.       Шэдоу утопил лицо в подушке. К боли в животе прибавилась теперь ещё и головная. Он даже не пытался как-то парировать. На это не было сил: ни моральных, ни, тем более, физических. Хотелось просто, чтобы всё это закончилось прямо сейчас… Чтобы Соник просто заткнулся или, ещё лучше, убрался отсюда. Но даже это из-за боли произнести не хватало сил.       Наволочка сделалась мокрой от пропитавших её слёз. Шэдоу даже не понимал до конца, от чего его так пробило: от достигшей максимального пика боли или от обиды. Возможно, от всего сразу.       Однако Соник, похоже, услышал нужную часть его мыслей.       — Что? Опять промолчишь, как обычно? — Ответа не последовало. — Ну и флаг тебе тогда в руки! — Небрежно швырнув фотографию на свободную часть кровати перед сжавшимся в колючий комок в обнимку с подушкой Шэдоу, Соник слез с неё и направился к двери. — Раз для тебя это «дурацкая шутка», глотай всё снова один, как ты это любишь делать, мистер «Пафосная рожа» и «Я справлюсь со всем сам»!       Когда рука опустилась на дверную ручку, Соник вдруг резко замер, дёрнув ухом. За спиной раздался приглушённый всхлип. Ёж медленно повернул голову и в его глазах застыл ледяной ужас от увиденного и осознания того, что снова натворила его эмоциональная нестабильность.       Кровь. Много. Почти вся простынь под нижней частью тела чёрно-алого ежа стала багряной. Шэдоу судорожно дрожал всем телом, слабо поджимая хвост.       Соник почувствовал, как начинает задыхаться. Его будто кипятком облило с ног до головы. Кончики пальцев на руках и ногах похолодели от пронзившего тело ужаса. Ноги стали ватными: ёж едва удержался, чтобы не упасть на колени, вовремя ухватившись за дверь.       Почему?.. Почему… Он же видел, что с Шэдоу что-то не так… Почему не зацепился за это? Почему опять уступил этим сраным эмоциям!       Шэдоу издал сдавленный жалобный стон.       Нужно… сделать что-нибудь…       Руки дрожали и не слушались. В глазах потемнело.       Что-нибудь…       — Эй!..       Щелчок.       Жуткая картина перед глазами тяжело рассеялась в сопровождении приступа резкой головной боли. Шэдоу легонько щёлкнул пальцами перед носом окаменевшего от ужаса синего ежа.       Выйдя из оцепенения, побледневший, Соник резко вздрогнул, издав истеричный вздох. Его всего трясло, как сумасшедшего.       Ошарашенно отшатнувшись назад и едва не грохнувшись спиной на мягкий белый матрас позади себя, ёж громко задышал, пока его большие изумрудные глаза в страхе метались из стороны в сторону. Мозг был в полном ауте, не в состоянии воспринять и осознать реальность. Сердце гулко колотилось в висках, пропуская удары. Конечности ледяные. Лёгкие сдавило. В горле пересохло…       Глаза остановились на сидящем перед ним на коленях Шэдоу, искоса сверлящим его ничего не понимающим взглядом, вздрогнули и расширились. Шэдоу смотрел на до смерти перепугавшегося Соника, почти как зеркальное отражение (только несколько сдержаннее), также широко раскрыв глаза. Чёрные уши прижало к голове. Настоящий испуг Шэдоу редко испытывал, однако вспыхнувшее прямо сейчас в груди чувство, пусть и на короткое мгновение, но было на него сильно похоже.       — Ты… в порядке? — дрожащим от истерии голосом спросил Соник, глядя на чёрно-алого так, словно перед ним сидело привидение.       — Я… — Шэдоу не успел договорить.       Изумрудные глаза расширились. Соник вдруг дёрнулся с места вперёд, грубо обхватил чёрно-алого руками, — настолько неожиданно, что тот не успел вовремя отреагировать и уклониться от его «выпада», — и резко приподнял, посмотрев ему за спину — на простынь под хвостом.       — Эй! — возмутился Шэдоу. — Какого хрена ты вытворяешь!       Ничего. Ничего нет. Ничего нет!..       Неужели… не правда? Это всё не правда…       — Ха… ха-хах… хах… — Голова закружилась. Снова затрясло. Рот растянулся в нездоровой отчаянной улыбке. Шэдоу чувствовал, как бешено колотится сердце в насильно прижатой к нему груди. Ненормально бешено.       — Отпусти, — спокойно попросил чёрно-алый. Соник не разжал рук. — Соник… ты сжимаешь слишком сильно…       — Прости! — сдавленно прохрипел Соник, ослабляя хватку. Обессилив, он уткнулся мокрой от слёз мордочкой ему в шею.       Шэдоу в ответ только растопырил уши, отведя растерянный взгляд в сторону. Он не понимал, что происходит и не знал, как на это всё реагировать. Ему сделалось жутко не по себе от этого, и от страха за целостность психического здоровья его партнёра.       — Я думал… — дрожащим от горьких слёз голосом вновь заговорил Соник, вспоминая бешеный поток своих ругательств в его адрес, — что всё испортил… — Громко шмыгнул носом. — Что навредил тебе… — На этой мысли поток слёз усилился. Ёж стиснул зубы от сдавившей грудь жгучей боли, оцарапавшей внутренности чувством вины.       Чёрные ушки приподнялись.       Шэдоу слегка отстранился, дабы заглянуть в заплаканные изумрудные глаза. Соник болезненно скривился, избежав его взгляда. Сознанию было очень тяжело перестроиться с вымышленной реальности на настоящую: физически его тело, может, и находилось здесь, но мысли всё ещё не могли выпутаться из того омерзительного липкого кошмара. Он чувствовал себя полным ублюдком и последней сволочью.       — И чем же ты мне так навредил? — не особо рассчитывая услышать внятный разумный ответ, спросил Шэдоу. — Ты минуты три сидел передо мной, как истукан, и пялился, как ненормальный. Если ты мысленно в этот момент рвал меня на части, что ж, — он опустил глаза вниз — на своё тело, как бы подчёркивая взглядом, что с ним всё в полном порядке, и поднял согнутые в локтях руки, разведя их чуть в стороны, — урон нанести у тебя, как видишь, не получилось.       Соник услышал слова, но их смысл до него не дошёл. Если бы дошёл, его бы, наверное, разорвало в истеричном смехе от проскользнувшей в них тонкой, острой, как бритвенное лезвие, иронии.       Вместо ответа руки синего ежа мягко обхватили лицо чёрно-алого за щёки, не веря, что истинная реальность не такая, какой её рисовала минуту назад его… галлюцинация? Для воображения произошедшее выглядело слишком реалистично.       — Ты… точно в порядке? — голос продолжал дрожать от слёз. Соник сглотнул их неприятный, застрявший поперёк горла тяжёлый комок. Не сильно помогло.       — Я-то да, — Шэдоу недоверчиво нахмурился. — А вот с тобой что происходит?       — Я… — Соник тяжело опустил руки и глаза. Его всё ещё нервно подёргивало. — Я… — он не мог ничего из себя выдавить, запинаясь о мутные отголоски мрачного воспоминания. — Это всё… было так реалистично… Я рассказал тебе кое-что, и… — Он больно прикусил нижнюю губу, почувствовав, как новая волна ненависти к самому себе вместе со слезами подбирается к глазам, сдавливая горло. — Тебе стало очень плохо… — Знал бы Шэдоу, какие детали он опустил в этих подробностях… Нет. Ему определённо не нужно этого знать.       Шэдоу вздохнул.       — Это из-за того, что тебе насчёт меня сказал Эггман? — прямо спросил ёж. Соник вздрогнул, будто его схватил паралич. Уши нервно поднялись и замерли. Сглотнул. Только не это снова. Только не снова! — Поэтому ты так странно себя ведёшь?       — Ты… — он говорил несколько заторможенно из-за спутанности сознания, — помнишь сегодняшний день?       — Мх… — Ёж утомлённо провёл ладонью по лицу. — Ну, допустим, помню. Я кое-что видел… там. Но не уверен… Я умру? — спросил чёрно-алый, решив сразу рассмотреть худший вариант.       — Что?! — испуганно всполошился Соник после слегка затупившей мысли паузы. — Нет! О, Хаос, конечно нет!       — Ну, вот видишь? — чёрно-алый скептично приподнял бровь. — Худший вариант мы рассмотрели. И, — осмотрел себя и сзади, и спереди, — похоже, я в порядке.       Соник уставился на него, удивлённо хлопая глазами, абсолютно не представляя, что отвечать. В его «воображении» Шэдоу чувствовал себя плохо с момента, как он прилёг к нему на кровать: напряжённые движения ушами, рассеянность внимания, вялость. Переход из реальности в галлюцинацию был настолько плавным и незаметным, что Соник никак не мог точно определить, когда она началась: с момента, как он вошёл в комнату, или как заговорил про сегодняшнюю ссору у Эггмана. Если Шэдоу сейчас плохо, но он это скрывает, то как только Соник расскажет… тот кошмар повторится?..       Соник опустил голову. Зажмурился, выдавливая из утомлённых избыточным потоком жидкости глаз остатки слёз. Кулаки нервно сжались. Он не хотел переживать это снова… Только не снова!..       — Эй, — Шэдоу обратил его внимание на себя, мягко приподняв ему голову кулаком за подбородок. Соник поднял на него свои красные, опухшие от слёз глаза. — Может тебе всё-таки стоит рассказать, чтобы мы вместе с этим разобрались и это так сильно тебя не терзало? — предложил чёрно-алый.       Соник беспомощно посмотрел на него. Шэдоу так спокойно это сам предлагает, что происходящее сейчас скорее ощущалось, как галлюцинация. Просто подсознание в критический момент отключилось, прокручивая в это мгновение в голове сценарий хорошего варианта развития событий. И на самом деле сейчас он по-прежнему стоит там, судорожно подпирая своим онемевшем от ужаса телом дверь в комнату и до сих пор не может сообразить, что нужно звонить в «Скорую»…       — Уж вряд ли теперь, — голос Шэдоу выдернул из потока омрачавшихся мыслей, — как мы выяснили, эта новость будет чем-то настолько ужасным, как моя потенциальная смерть.       Чёрно-алый пожал плечами. Он прекрасно знал, что есть вещи куда хуже. Смерть никогда его сильно не тревожила, он всегда нейтрально к ней относился, даже к возможности собственной. Однако решил тактично не углубляться сейчас в неуместные крайности.       Соник отвёл взгляд в сторону. Каким-то титаническим усилием ему всё же удалось себя переубедить, что кошмар, увиденный до этого, не повторится. Тогда, — на эмоциях, — он не распознал, что Шэдоу плохо. Он был агрессивным из-за сильной боли, а не из-за того, что его что-то снова не устраивало и он нарочно искал очередной ссоры. Соник стиснул зубы. Это воспоминание теперь всю жизнь будет заставлять его чувствовать себя мудаком.       — Ладно, — тихо произнёс он. — Я расскажу. Но только при условии, — поднял глаза, пристально сведя брови, — что честно скажешь, что ты хорошо себя сейчас чувствуешь. Пожалуйста… — болезненно прижал уши к голове, не желая слышать отказ. — Я не хочу, чтобы то, что я видел, повторилось…       Шэдоу с сомнением поджал уголок рта, однако всё же произнёс, честно и непринуждённо:       — Я чувствую себя более, чем хорошо.       Соник поднял глаза.       Шэдоу смотрел на него спокойно и сосредоточенно: ровное дыхание, уши не двигаются, во взгляде, как и во всей позе, нет и намёка на напряжение, — тело чёрно-алого ежа не выдавало абсолютно никаких признаков беспокойства. Либо он очень искусно их маскировал.       Пусть и с натяжкой, но Соник всё-таки принял решение ему поверить. Он молча отвернулся, наклонившись к подушке на своей половине кровати. Немного помедлив, медленно вытащил из-под неё фотографию. Развернулся с ней обратно к Шэдоу, но отдал не сразу. Вздохнув, опустил глаза на глянцевый снимок с изображением трёх маленьких, едва сформировавшихся во что-то понятное, белых комочков, ярко выделявшихся на чёрно-сером фоне.       Страшно… Всё равно страшно…       Руки сжались крепче, пока ими снова не овладела нервная дрожь.       Шэдоу всё это время терпеливо сидел на коленях, выжидающе глядя на синего ежа напротив себя. Ему было любопытно, что там у него, однако по натуре своей он этого внешне умело не показывал.       Вздохнув и закрыв глаза, Соник наконец протянул ему фото.       Будь, что будет…       Шэдоу аккуратно вытащил фотографию из его руки. Посмотрел сперва на него, затем опустил взгляд на снимок. Разглядывал он его не очень долго. Как и Соник в первый раз, когда увидел, он не особо понял, что здесь изображено.       — М… что это? — спросил он, обратив вопросительный взгляд на синего ежа, развернув к нему же фото.       Соник вздохнул, опустив уши.       — Это… снимок твоего живота.       Чёрно-алый вернулся к изображению с учётом новой информации.       — У меня что, глисты?..       Пауза повисла всего на секунду. Соник не выдержал, — прыснул и громко расхохотался, упав животом на кровать. Его смех уже не звучал так истерично, хотя нотки местами всё же проскальзывали.       — Ахахах… кха…как ты это генерируешь, причём с таким серьёзным выражением лица? — убивался синий ёж.       — А я по-твоему шучу что ли? — Шэдоу наклонился к нему, растерянно растопырив уши в стороны и возмущённо нахмурившись. — Это не смешно, если правда!       — Ха-хах, да нет, нет… — Соник сел обратно, смахивая выступившие, теперь уже от искреннего смеха, слёзы под глазами. Ему стало легче от того, что давящая напряжённая атмосфера немного разрядилась. Правда, он не был уверен, пошутил Шэдоу или же действительно всерьёз воспринял собственную догадку. Бывали моменты, когда его не угадаешь. — Хотя, знаешь, лучше бы это были глисты… — поделился своим честным мнением ёж. Глистов хотя бы можно вывести и забыть, как… тошнотворный кошмарный сон.       — К-мх!.. — Шэдоу скривился. Не стоило представлять… — Ну, ладно, серьёзно, что это тогда?       Улыбка Соника постепенно стала невесёлой. На его лице за те несколько секунд, пока он вновь собирался с мыслями, сменилась сразу куча эмоций в спектре от страха до тревожности (но, стоит отметить, уже не такой сильной).       Соник, наверное, почти минуту (нереально долгий промежуток времени для сверхзвукового ежа) собирался с духом. Закрыв глаза, он вздохнул и наконец произнёс:       — Ежата…