Days at Malfoy Manor

Уже второй раз за неделю Драко выскочил на балкон всего через пару секунд после её появления. — Знаешь, вежливые люди обычно предупреждают о своём визите заранее. Проигнорировав его замечание, Гермиона лишь ухмыльнулась и поднялась по левой лестнице, пока не оказалась прямо перед Драко. Судя по нахмуренным бровям, она выглядела немного озадаченной. — Ой, заткнись, потому что я собираюсь тебя обнять. Драко отступил на пару шагов назад, но Гермиона оказалась быстрее и одним широким движением обвила руками его торс. — Ты извинился! Спасибо! Большое спасибо. Молли даже расплакалась, — воскликнула она, обхватив его за спину и прижав голову к его груди. Несмотря на то, что Драко никак не ответил на объятия, она слышала, что его сердце билось очень быстро. — Что ты, чёрт возьми, делаешь? — возмущённо воскликнул Малфой. Внезапно вспомнив, как он в последний раз стоял на балконе, злясь на неё, Гермиона высвободила его из объятий, смущенно почесав бровь, и сказала: — И… кстати, извини, что предположила, что ты пытался купить мою дружбу. — Ну… — медленно протянул Драко, — я знал, что этот подарок, вероятно, заставит тебя прийти сюда снова, так что, возможно, это было не совсем… Я думаю, это был мой способ извиниться за всё, что я сделал тебе в… — Неважно. — Гермиона была в необычайно хорошем настроении, что в последнее время казалось странным. — Я даже ушла с работы пораньше, чтобы дать себе время переосмыслить случившееся. Но знаешь, ты не в ответе за всё плохое, что случилось с Уизли, верно? Ты не в ответе за то, что твоя семья сделала с ними или с кем-то ещё. Драко пожал плечами, ощущая прилив грусти. Вот тогда Гермиона и увидела портрет, который оскорбил её недавно. Некогда очень благородный на вид мужчина теперь выглядел совершенно разъярённым и был одет в розовый костюм служанки. Его рот был заклеен скотчем, а в правой руке он держал огромную метёлку для пыли из перьев. — Что случилось с портретом? — хихикнула она. — Наказание за то, что назвал тебя грязнокровкой. — Ты можешь менять портреты? Ты должен научить меня этому заклинанию. На площади Гриммо полно портретов, которым тоже не помешало бы преподать урок. Драко рассмеялся, и это был всё ещё очень незнакомый звук для девушки. — Да, я могу это сделать. — Тогда ты обязан чуть позже научить меня! Давай повеселимся! — воскликнула Гермиона. — Повеселимся? — Да, знаешь, это когда люди делают что-то забавное, а потом смеются, и всё в таком духе, — поддразнила она. — Считай это наградой за бескорыстный поступок, который ты совершил сегодня. Весёлый день с принцессой Гриффиндора! — Я не ждал награды за это. — Я могу уйти, если хочешь? — улыбнулась она, а он лишь покачал головой. — Итак, — продолжила Гермиона, — как ты здесь развлекаешься? — Эм… Я летаю по территории поместья? — Я не самый лучший лётчик. — Меня это не удивляет. Этому не научишься по книгам. Шлёпнув его по руке, как будто это было чем-то обыденным, Гермиона запротестовала: — Дело не только в мастерстве, мне просто не нравится так рисковать своей жизнью. — Да, конечно. Я не поверю в это ни на йоту, мисс Давайте-Ворвёмся-В-Министерство-Дважды. Ты просто боишься. — Я не боюсь! Я умею летать, просто мне это не особо нравится. — Это из-за высоты? — ухмыльнулся Драко. — Нет. Без предупреждения он снова аппарировал их на вершину одной из башен в поместье, прямо рядом с краем низкой балюстрады. Ветер развевал их волосы и мантии. Гермиона невозмутимо смотрела на него. — Видишь, дело совсем не в высоте. — Хорошо, тогда ты просто не доверяешь своим навыкам. — Он схватил метлу, которая как раз оказалась в том месте, куда они аппарировали, и спросил: — Ты когда-нибудь летала с кем-то ещё? — Это плохая идея, очень плохая идея, — ответила Гермиона, отступая на шаг. — Как будто это когда-то меня останавливало, — ухмыльнулся Драко и сел на метлу. — Да ладно, я отлично летаю, когда Поттер не пытается врезаться в меня или на меня не нападают авроры. Здесь нет загонщиков, бладжеров, снитча, я не буду делать с тобой какие-то трюки и даже буду лететь медленно. Выбирай, где хочешь сидеть: спереди или сзади? Довериться Драко Малфою? Но что он тогда сделает? С метлы спихнёт? Казалось, что эти размышления были бессмысленными. — Сзади, — вздохнула Гермиона, а затем: — Никогда не говори Рону, Джинни или Гарри, что я позволила тебе это сделать, иначе я больше никогда не увижу земли, — предупредила она Драко, который в который раз за последние пару минут ухмыльнулся. Она медленно взобралась на метлу позади него и инстинктивно крепко обхватила его торс, прислушиваясь к своему быстро бьющемуся сердцу. Ну, это был третий раз, когда она обнимала Драко Малфоя. И опять из всех людей именно его. Гермиона сидела на его метле, крепко прижимаясь к мужчине. Как это снова случилось? По крайней мере, на этот раз он позволил этому случиться. — Мне нужно хоть немного дышать, если ты не хочешь, чтобы мы разбились, — сказал Драко, пытаясь повернуться к девушке. Извинившись, она немного ослабила хватку, и тогда он оттолкнул их от земли, не обращая внимания на её внутренние страхи. Ее первым инстинктом было закричать, но она не собиралась доставлять ему удовольствие от того, что вновь оказалась права. Поэтому вместо этого Гермиона крепко зажмурилась и уткнулась лицом ему между лопаток. Затем ветер стих, и девушка почувствовала, что они висят где-то в воздухе. Любопытство победило, и она медленно открыла глаза, чтобы увидеть, что они находились недалеко от поместья, но достаточно близко, чтобы увидеть все красивые детали экстерьера и ландшафтного дизайна. Гермиона подняла голову и осмотрела поля, окружающие поместье. Сверху она могла видеть нелепых белых павлинов между оранжевыми, жёлтыми и красными кронами деревьев, которые отдавали свои листья ветру. Словно чувствуя, что она успокаивается, что, вероятно, было прямо пропорционально уменьшению силы её хватки на его торсе, Драко позволил им медленно дрейфовать над землёй. Набирая скорость, он облетел некоторые башни, открывая скрытые от взора статуи и горгульи. Они пролетели над полосой прудов с утками, оранжевыми рыбами в нём и тропинкой, которая вела к настоящему полю для квиддича. С немного большей скоростью, чем Гермионе бы хотелось, они проскользнули через один из обручей на воротах, что заставило её запищать от страха. Она почувствовала, как Драко рассмеялся, прежде чем развернуться обратно к поместью. — Защитные чары не позволяют мне улететь далеко, а я не хочу рисковать, что мракоборцы могут нагрянуть в любой момент и утащить меня в Азкабан. Но, тем не менее, они ещё пару раз облетели поместье, на этот раз быстрее, пока Гермиона не привыкла и не расслабилась. Драко был верен своему слову и нетипично уважительно отнесся к её страхам. Когда они приземлились, он крепко держал древко метлы, чтобы дать ей слезть первой, прежде чем наложить на метлу чары стазиса. — Признайся, это было весело! — поддразнил он, ведя её вниз по лестнице в самое сердце поместья. — Окей. Возможно, это было не так уж и плохо. — О, ты ещё не знаешь, на что я на самом деле способен. Сегодня мы летали даже хуже первокурсников, — ухмыльнулся он. — Простите меня, мистер Малфой, что я выросла без метлы, застрявшей в моей заднице… Ой, извините, я хотела сказать возле моей задницы. Он усмехнулся, но Гермиона заметила, что он нашёл её слабую попытку пошутить забавной. — Что ещё тебе нравится делать для развлечения? — хлопнула она в ладоши. — Бухать. — Мы уже напились однажды вместе, — заявила она. — Что ещё? Драко всё ещё казался очень ошеломлённым её весёлым настроением, но она ничего не могла с собой поделать. Сегодня Гермиона чувствовала себя счастливой. Она не могла перестать думать о его письме, о перспективе исцеления, о новых воспоминаниях, которые они смогут создать вместе. — Кушать? Я люблю сладкое, — сказал Драко. — Хм, тогда пошли на кухню, — предложила девушка. Как раз когда он потянулся, чтобы схватить её за локоть, Гермиона вырвалась и отошла к лестнице. — Почему ты всегда аппарируешь? Ходить полезно! — А сладости не полезные, — запротестовал он, но последовал за ней дальше вниз, на нижние уровни поместья. Когда другой портрет на третьем этаже назвал её грязнокровкой, а Гермиона сжала кулаки, Драко остановился и бросил на неё виноватый взгляд. Гермиона отмахнулась от него, но он схватил её за плечо и развернул лицом к портрету. — Могу ли я представить тебе моего отвратительного двоюродного дядю Леопольда? Он доблестно сражался, чтобы сохранить наше генеалогическое древо чистым. Гермиона закатила глаза: — Пожалуйста, ведь твоя родословная — это не дерево, а палка. Драко усмехнулся: — Я знаю. Возможно, это даже круг. Потому что этот лучик солнца женился на своей племяннице, так что в целом он очень непорочный парень. Скажи, Грейнджер, как бы ты представляла себе его в наше время? Подмигнув, он прислонился к портрету и стал ждать её ответа. О! Он собирался преобразить его! — Ты знаешь маггловских клоунов? — озорно спросила она. — Красные носы, зелёные волосы и всё такое. — Нет. Но ты можешь показать мне через минуту. Вот как работает заклинание. Через пару минут они оставили очень недовольного мужчину с пудрово-белым лицом, малиновым носом, голубыми глазами и в бирюзовом парике, в диагонально-клетчатом свитере, с идущим из ушей паром, кричащего: «Ты об этом пожалеешь!» — Спасибо, Драко! — сказала Гермиона тихо. Хотя она не могла не быть впечатлена его навыками трансфигурации, которые он продемонстрировал после того, как её первая попытка оказалась не шибко успешной, её больше впечатлил этот жест мести за неё. — Пожалуйста, для нашей принцессы сделаю всё что угодно, — шутливо выпалил мужчина. Войдя на кухню, Драко торжественно вручил ей меню и сказал: — Покажи мне магловские сладости. — Магловские сладости? — Драко и вправду хотел узнать о магглах? — Да, я полагаю, они не едят прыгающих шоколадных лягушек? — Нет. Вот тогда Гермиона призвала конфетные ожерелья, жевательную резинку, шоколадные батончики и все остальные сладости, которые только могла вспомнить. Загадочным образом люк доставил всё это без проблем, поэтому Гермиона заподозрила, что они, должно быть, сотрудничали с маглами. Любопытно, что Драко развернул все сладости, которые лежали ближе всего к нему на столе. — Мои родители никогда не разрешали мне есть много сладкого, — объяснила она. — Видите ли, они стоматологи. — Кто это? — спросил он, откусывая кусочек кислых конфет Strawberry Laces и слегка поморщившись от кислого вкуса. — Это как целитель, специализирующийся только на зубах. У маглов появляется кариес в зубах, если они едят слишком много сахара или не чистят зубы должным образом. Поэтому я гуляла со своим соседом-ровесником, чтобы тайком есть конфеты на парковке нашего супермаркета. — А что такое супермаркет? — спросил он затем, пробуя один из Barratt Frosties со вкусом колы. Гермиона тоже съела пару, в основном, чтобы скрыть смех. — Супермаркеты — это магазины, где можно купить продукты, такие как яблоки, яйца, муку и всё остальное. У волшебников они тоже есть, ты просто слишком разбалован, чтобы когда-либо в своей жизни готовить еду самостоятельно, я полагаю? Драко подавился кислым взрывающимся во рту порошком и закашлялся. — Ты правильно предполагаешь. Скажи, ты когда-нибудь ездила в машине? Гермиона рассмеялась и ответила: — Да, конечно, даже не один раз. — После того, как Поттер и Уизли врезались на той машине в Гремучую иву, я тоже захотел покататься на такой, но, как ты сама знаешь, не довелось. — О, но ведь магловские машины не летают, ты же знаешь, да? — Они не летают? — в его голосе слышалось разочарование. — Почему нет? — Ну, потому что на самом деле не так-то просто спроектировать что-то летающее без магии. — Но у вас есть летающие штуки, их иногда можно увидеть в небе. — Ты имеешь в виду самолёты? — недоверчиво спросила Гермиона. Прошло почти восемь лет с тех пор, как ей в последний раз приходилось отвечать на подобные вопросы Рону-первокурснику. — Их так называют? Они живут в аэропортах, да? — Они не живут, но да, они там припаркованы. Но тебе нужна особая лицензия, чтобы управлять самолетом, это довольно сложно. Тебе также нужна лицензия, чтобы водить машину, но это намного проще, поскольку они ездят только по улицам, как кареты по направлению к Хогсмиду. Вообще-то, забавный факт: в прошлом у маглов были только кареты с лошадьми, но сейчас они считаются очень медленными и устаревшими, поэтому почти не пользуются ими. Это волшебники отстают от большинства изобретений. Магловские машины могут легко разгоняться до ста миль в час, а самолеты — ещё быстрее. — Правда, что ли? Это примерно так же быстро, как и лететь на гиппогрифе. Это интересно! — Действительно? — Не дразнись. Ты думаешь, я, наследник Малфоев, мог бы изучать маглов в Хогвартсе? — Я обязательно пришлю тебе несколько книг, — пробормотала она и откусила кусочек от плитки шоколада. — Зубрила, — сухо прокомментировал он. — Злюка. — Заноза в заднице! — Мы используем слова только на букву «з»? — спросила она, когда Драко отправил в рот еще одно печенье. К этому моменту Гермиона уже почувствовала лёгкую тошноту от количества съеденных сладостей. — Мерлин, как ты можешь столько есть? — Годы практики. Научишься. — У меня уже живот болит. Что ещё ты прячешь в своих подвалах? Я хочу взглянуть. — Гермиона встала и наколдовала стакан воды, чтобы избавиться от сладкого привкуса во рту. Драко провёл её через глубины подземелий, показав ей впечатляющий винный погреб, который был до краёв заполнен огневиски, эльфийским вином, бочками сливочного пива и многими другими видами спиртных напитков. — Сегодня никакого алкоголя. Завтра рабочий день, — заявила она Драко, который закатил глаза. Но он послушно продолжил вести её по тёмным коридорам. Пройдя несколько дверей, они наткнулись на тюремные камеры, но у обоих хватило мудрости не затрагивать эту тему сегодня. Чуть позже он показал ей огромное хранилище, скрытое и защищённое несколькими слоями оберегов, чарами сокрытия и магией крови. — Ты не можешь войти туда, это могут сделать только Малфои, но ты можешь заглянуть через дверь, — сказал он, открыв хранилище и выставив на всеобщее обозрение кучи золота, драгоценностей, самоцветов и несколько весьма интересных на вид предметов. — Министерство конфисковало все тёмные артефакты после войны — не то чтобы я скучал по ним. По крайней мере, сейчас всё безопасно, и можно трогать что угодно. Драко пожал плечами, словно неприличное количество богатств его нисколько не впечатляло, и снова вышел из комнаты. — Я знаю, что ты однажды захочешь извиниться перед Роном, — сказала Гермиона, и Малфой посмотрел на неё, прежде чем она продолжила: — Да, я прочитала твоё письмо. В любом случае, дай ему примерно процент того, что здесь валяется, скажи, что ты восхищаешься буквально всем в нём, пошли к нему горячую кузину-вейлу, и он сам начнет кампанию «Прощение для Малфоя». Поттер — крепкий орешек, и его уж точно не подкупишь. Тьфу, я только что сказала Поттер? Гарри, я имею в виду. — Я вижу, что моё присутствие наконец-то окупается, — усмехнулся Драко и закрыл хранилище. — Так ты не против, что Уизли ходит на свидания с другими женщинами? — осторожно спросил он. — Я бы сказала, что это всё упрощает. Это лучший выход из того этапа наших отношений, который мы проходим сейчас. — Что ты имеешь в виду? — Ну, мы не вместе, но он всё ещё очень оберегает и даже иногда проявляет собственнические чувства, что в некоторых отношениях достойно восхищения, но в некоторых других раздражает. Если бы мы расстались правильно, это означало бы, что он потерял право участвовать в принятии мной решений. Я чувствую, что всё ещё должна ему объяснять, чем я занимаюсь в течение дня, с кем разговариваю и с кем встречаюсь. Например, теперь он несколько раз спрашивал меня, не влюбилась ли я в тебя, как выразилась бы Джинни. Драко встал у неё на пути, внезапно приблизившись к ней, и ухмыльнулся. — Так что, ты запала на меня? — Нет! Именно это я и сказала Рону, — запротестовала Гермиона и была рада, что темнота подземелий скрыла румянец на её щеках. Драко был хорош собой, в этом не было никаких сомнений, но она не питала тяги к придуркам. — Но я не обязана Рону ничего объяснять. Я просто подыгрываю, потому что не хочу, чтобы мы ссорились. Когда он наконец влюбится в кого-то или возьмёт за привычку приводить домой людей без моего согласия, мне, вероятно, будет легче в какой-то момент провести собственные границы. В любом случае, в последнее время мне неинтересно с кем-то встречаться. Они подошли к другому подвалу, который не представлял из себя тюрьму, комнату для допросов или камеру пыток. — Что там? — спросила Гермиона, с радостью сменив тему. — Хранилище зелий, — сказал Драко и жестом пригласил её войти внутрь. Затаив дыхание, она залюбовалась длинными и аккуратными полками, полными флаконов, бутылок и банок с зельями и ингредиентами. Гермиона медленно прошла вдоль стоек и внимательно изучала этикетки, узнав на некоторых из них острый почерк Снейпа. — У тебя тут просто валяется Феликс Фелицис? — спросила она, заметив его рядом с флаконом, полным Оборотного зелья. — Да, я принял немного перед финальной битвой и спрятал его, прежде чем остальная часть моей семьи смогла им воспользоваться. К счастью, Волдеморт и Беллатриса считали, что они выше такого, и никогда не удосужились заглянуть в мой разум. Я вернул его сюда после войны. Хочешь немного? — спросил Драко. Девушка подняла голову. — Я не чувствую, что мне нужна дополнительная доза удачи сейчас. — Как здорово. Тогда я сварю тебе немного на будущее. Времени у меня в избытке. Я знаю, что ты любишь быть готовой ко всему, — пробормотал Драко, вероятно, вспомнив её слова во время панической атаки на могиле Беллатрисы. Гермиона не знала, что сказать. Раздавать своё богатство, которое просто лежало, было одно, — он всё равно не смог бы потратить его за одну жизнь, — но тратить месяцы на приготовление зелья было ценой, которую ему бы пришлось заплатить из собственного кармана. — Спасибо, Малфой, — тихо сказала Гермиона. — Драко. Он слабо улыбнулся, как-то более искренне, чем обычно, и продолжил идти вдоль рядов Успокаивающих Настоек, зелий Сна Без Сновидений и других целебных снадобий. Они как раз прошли мимо жутко длинного ряда ядов, когда Драко остановился. — Это мне, кстати, напомнило… — Он достал с полки банку и поднёс её к свету свечей. — Да, это тот яд, которым Беллатриса пропитала свой клинок. С помощью своей палочки он отлевитировал девушке флакон: в нём искрилась тёмно-фиолетовая жидкость. — Отнеси его в больницу Святого Мунго, может быть, это поможет избавиться от шрама. У меня нет точно такого же лезвия, которое она использовала, но — я не уверен, — может, ты сохранила тот клинок? — Да, но он утонул в море. — Море? Как он оказался в море? — нахмурился Драко в замешательстве. — Да, это… после того, как мы аппарировали из поместья, Добби отправил нас на пляж перед коттеджем «Ракушка», домом Билла и Флер. Они живут на берегу моря. Там Добби и умер. Мы вытащили клинок из его груди, и он упал в воду. — О… понятно, — кивнул Драко. — Ну, может, с помощью зелья ты избавишься от шрама. Если понадобится, я почти уверен, что смогу узнать, кто его изготовил. Мы закупали наши зелья только у нескольких избранных поставщиков, один из них в Лютном переулке. Вполне вероятно, это не составит труда. — Спасибо. Я обязательно отнесу его в больницу Святого Мунго. Как продвигается избавление от Тёмной Метки? — дипломатично спросила Гермиона. Он секунду смотрел на неё, словно раздумывая, стоит ли признать поражение, и в конце концов вздохнул. — Не очень хорошо. Я не могу связаться ни с кем из Пожирателей смерти, кто может знать о ней больше, и я застрял в своих исследованиях. — Есть ли кто-нибудь, кто мог бы помочь? — Я знаю, что Тео провёл некоторое исследования. — Теодор Нотт? Для тебя? Драко сжал кулаки. — Нет, для себя. — Подожди? Он принял Тёмную Ме… — Нет! — резко оборвал её Драко. — Но он должен был быть следующим. Гермиона нахмурилась, а Драко объяснил: — Его отец подтолкнул Тео стать одним из нас, хотел, чтобы Тёмный Лорд пометил его после того, как пометил меня. Поскольку теперь он, по-видимому, пускал подростков в свои ряды, Нотт-старший позавидовал тому, что Люциус получил то, чего не получил он. Излишне говорить, что Тео был не в восторге. Но Тёмный Лорд пообещал Нотту пометить его сына после того, как он вернётся домой со своей миссии — поисков Бузинной палочки. Однако Поттер спас задницу Тео вовремя. — Ух ты… это… ух ты. Гермиона не знала многого о Теодоре Нотте, кроме того, что его считали одиночкой, высоким парнем с кудрявыми волосами. Она часто задавалась вопросом, пойдёт ли он по стопам отца. — Да, если бы я не был собой, возможно, его отец подождал бы ещё пару лет, прежде чем заняться воспитанием сына так же, как это делал мой отец. Когда я вернулся в Хогвартс, гордясь своей меткой, Тео смотрел на меня только с отвращением. Вероятно, его самым глубоким страхом было оказаться в моей шкуре. Гермиона стойко переварила эту новость. Она вспомнила, что Гарри сказал ей, что Теодора Нотта не было в купе Хогвартс-экспресса, когда Драко хвастался своим заданием на шестом курсе перед Забини, Пэнси Паркинсон, Крэббом и Гойлом. Тогда Гермиона задавалась вопросом почему. Возможно, это всё объясняло. — Ты позволишь мне помочь? С исследованием Тёмной Метки? — спросила она и сделала шаг дальше по очередному ряду между полок. — Зачем тебе это? — Шанс ещё раз послать нахер Волдеморта и твою семью? Я в деле. Ухмылка скользнула по лицу Драко, но он лишь кивнул и пошёл дальше вдоль полки, позволяя своим пальцам блуждать по надписям под зельями. К этому времени они уже дошли до раздела, который Гермиона не могла определить. — Что это за зелья? — спросила она. — Снадобья, изменяющие сознание, зелья иллюзии боли, галлюциногены: все они используются в основном для пыток и допросов. Полагаю, ты узнаёшь Веритасерум? — О да. — Гермиона схватила бутылку и посмотрела на неё. Снейп, должно быть, тоже сварил и это. — Ты когда-нибудь пробовал? — ухмыльнулась она. — Нет. Зачем мне было его пробовать? — Драко с подозрением посмотрел на девушку. — Просто любопытно. Мне всегда было интересно, какой он на вкус, — её невинный тон, вероятно, всё выдал. — Какой он на вкус. Конечно, да. Ты когда-нибудь пробовала? — в его голосе слышалось недоверие. — Нет, — ухмыльнулась Гермиона и посмотрела ему прямо в глаза. Невозмутимо, Драко уставился на неё, приподняв подбородок, позволяя взгляду своих серых глаз блуждать по всему её лицу, интригуя. Ей показалось, что она могла различить немного удивления в выражении его лица и, определённо, озорство. Затем, не отрывая взгляда, он угрожающе кивнул, взял её за локоть и аппарировал их прочь. — Сколько бы ты ни жаловалась, я не перестану аппарировать, — протянул он, прежде чем Гермиона успела вмешаться, не отрывая от неё глаз. — Поместье просто чертовски велико, чтобы я мог ходить повсюду, словно крестьянин. Когда Гермиона огляделась, она обнаружила, что они стояли в тёмной гостиной, гораздо меньшей, чем все остальные комнаты, в которых она бывала в мэноре раньше. Тёмно-бордовый ковер, бархатные настенные покрытия и один небольшой диван перед камином, который Драко зажёг своей палочкой. Идеальное место для двух людей, чтобы поговорить с глазу на глаз, решила она, как, вероятно, и думал сам Драко. Улыбаясь, она наколдовала два бокала, наполнила их водой и подняла флакон с Веритасерумом. — На сколько? На час? — спросила Гермиона. — Давай два, — съязвил Драко. — У меня накопилось много вопросов. — Должны быть правила, — сухо заявила Гермиона. Драко застонал и следил за её пальцами, как ястреб, пока она читала инструкцию по дозировке и добавляла в стаканы необходимое количество капель Веритасерума. — Какие правила? — Мы не можем задавать вопросы о других живых людях. Ни напрямую, ни косвенно, ничего, что могло бы нарушить чью-либо личную жизнь, кроме нашей. — Отлично. — А если мы действительно не хотим отвечать на вопрос, мы зажимаем рты руками, и другому человеку приходится накладывать заклинание молчания, не задавая никаких вопросов. — Ты лишаешь меня всего удовольствия, — пожаловался Драко кислым тоном. — Нет, ты будешь меня благодарить потом, потому что у меня тоже есть вопросы. — Ладно. Тогда я могу добавить ещё одно правило. Никаких вопросов о моей семье. Мёртвые или… ну, на самом деле, никого нет в живых, — пожал он плечами. — Хорошо, и я не шучу. Не разочаровывай меня. Я доверяю тебе! — пристально глядя на мужчину, она протянула ему бокал с вином. — Понятия не имею почему, — признался он и осушил свой стакан, словно это была порция ликёра. Гермиона быстро сделала то же самое и последовала за ним, чтобы сесть на диван лицом к нему. Пока Драко мысленно отмечал время начала двух часов с помощью своих карманных часов, она подтянула ногу под бедро. — Ты что-то чувствуешь? — спросила Гермиона, когда он спрятал часы в карман. — Может быть. А ты что-то чувствуешь? — Может быть. — Тогда скажи мне что-нибудь такое, чего ты бы не сказала мне в лицо, — подколол он. — Это была ужасная идея. — Я знаю! — Он закатил глаза и хлопнул руками по бёдрам, что заставило Гермиону рассмеяться. — Почему же ты тогда согласился? — с облегчением спросила она. — Потому что моё любопытство оказалось сильнее тяги сохранить свои секреты. — Итак, у тебя есть секреты, которые ты хочешь сохранить при себе. — Если ты спросишь, какие именно, я сотру тебе память, — пригрозил Драко, и в его словах явно была только правда. — Хорошо. Ты мне доверяешь? — Нет, а ты действительно мне доверяешь? — Нет, — усмехнулась она. — Хорошо, что мы это прояснили. — Ты будешь ужасно расстроена, если я потом наложу на тебя Обливиэйт? — спросил он насмешливо. Гермиона сглотнула, прежде чем ответить: — Я, возможно, никогда тебя не прощу. Хотя это лицемерно после того, что я сделала. — Тогда тебе не повезло. Можешь стереть мне память в ответ, и я, наверное, прощу тебя, — искренне сказал он. — Я больше никогда ни с кем так не поступлю. На мгновение ей пришлось сдержать слёзы, но Драко, казалось, почувствовал перемену в её настроении. — Хочешь остановиться? — Нет, я хочу раскрыть и прочитать тебя, как книгу, — призналась Гермиона. — Это то, что тебя возбуждает? — усмехнулся он. — Конечно, нет. — Я всегда задавался этим вопросом, — ухмыльнулся Драко. — Так скажи мне, Грейнджер, ты действительно не влюбилась во меня? — Ты уже спрашивал об этом. — Не под Веритасерумом. Давай, ответь мне. — Ты хорошо выглядишь, — она поднесла кулак ко рту. — Насколько хорошо? — спросил он с нетерпением. — Очень, очень хорошо. Может быть, сейчас немного худовато, но, в целом, не на что жаловаться. — Я так и знал! — воскликнул Малфой. — Тебе действительно кажутся мои волосы такими густыми? — спросила она и покраснела. — Абсолютно. Это уморительно. — Ох! — боль пронзила её сердце. В глубине души она всегда думала, возможно, надеялась, что он просто поддразнивал её, чтобы получить хоть какую-то реакцию в ответ, разозлить её и получить внимание, в котором она ему отказывала. Гермиона быстро отвернулась. Но Драко придвинулся к ней поближе и сказал: — Посмотри на меня. Она неохотно согласилась. — Ты же знаешь, что ты невероятно горячая со своими непослушными кудрями? — сказал он серьёзно. Даже хрип не вырвался из её горла, когда она посмотрела ему в глаза. Он думал, что она… горячая? — Что? — пробормотала Гермиона через пару секунд. — Ты услышала, — сказал Драко как ни в чём не бывало. — И я имел это в виду. Очевидно. — С каких пор ты так думаешь? — Не помню. Когда у парней появляются грязные мысли в голове? Наверное, давно. Определённо нашёл тебя чертовски горячей на Рождественском балу. Отличный ход, кстати, с Виктором Крамом. Уверен, все парни рты позатыкали, когда увидели тебя с ним. В этот момент ей показалось, что вся кровь собралась на лице, которое к тому времени, вероятно, уже стало очень красным. — Это то, что ты пытаешься сделать? — осторожно проговорила она. — Заставить меня… ну, ты знаешь… — Переспать со мной? — Ага. — Очевидно, я бы не стал жаловаться, если бы ты согласилась. — Очевидно? — Но нет, это не то, что я пытаюсь сделать сейчас, — спокойно сказал он. — Ох, ладно. — Это то, о чём ты думала? Что я просто пытаюсь переспать с тобой? — До этого момента, пока ты не сказал это… — Что ты невероятно горячая? — Да, именно, — кивнула Гермиона, покраснев. — Итак, кого ещё ты находишь привлекательным? — Много кого, но это не суть… — пробормотал Драко, прежде чем поднять руки перед ртом, после чего она заставила его замолчать с рекордной скоростью. Через пару секунд она сняла заглушающие чары. — Сколько у тебя девушек… — начала она. — Нет, это вопрос о других людях. — Ну ладно. Может быть, это был Веритасерум, а может быть, непривычная близость придала ей смелости рассмотреть его острые брови, его пронзительные глаза и его непроницаемое выражение лица. — Спроси! — прервал он её мыслительный процесс. — О чём? — Спроси, чего ты боишься? Гермиона посмотрела на него большими глазами, пытаясь понять, что он имел в виду. — Могу ли я… Могу ли я доверять тебе? — спросила она с надеждой. С тревогой. Его плечи опустились, и напряжение спало. — Салазар, я надеюсь на это. Я делаю всё, что могу. И клянусь, я не пытаюсь купить твою компанию за деньги. Ты… хочешь мне доверять? — Да, хочу. И я боюсь, что я наивна, сидя здесь и пытаясь это сделать. Дружить с тобой, я имею в виду. Люди продолжают предупреждать меня о тебе каждый раз, когда я упоминаю о своих визитах сюда. Я в ужасе, что однажды я проснусь и почувствую, что все, кроме меня, это предвидели, что… что это катастрофа, — вырвалось у неё прежде, чем она успела остановиться. — Хорошо. — Почему, чёрт возьми, это хорошо? — Потому что я хотел, чтобы ты мне это сказала. Я действительно чертовски боюсь, что облажаюсь. И ещё, что… что я… — он остановился на полуслове и слишком долго терпел тишину. — Скажи это, — приказала она, как и прежде. Драко сделал вдох, прежде чем снова заговорить. — Я боюсь, что ты видишь во мне вызов самой себе, проект по примирению Пожирателей смерти, часть первая. Кто может укротить печально известного Драко Малфоя? Приручи его, заставь себе доверять, а потом докажи всему миру, что он не опасен. — Ты правда так обо мне думаешь? Что я так сделаю? — Я не хочу, но я боюсь этого. Я тебя почти не знаю. Я больше не доверяю своим суждениям о людях. Я и себе больше не доверяю. — Я не рассматриваю тебя как проект. На данный момент я даже не думаю о тебе как о Пожирателе смерти, если честно. — Гермиона услышала, как он резко вздохнул. — На самом деле, я вообще не считаю тебя Пожирателем смерти. Это не Тёмная Метка делает тебя таковым, понимаешь? У Сивого её не было, но он вёл себя, как один из них, понимаешь? На этот раз Драко отвернулся, не желая встречаться с ней взглядом, явно стыдясь. — И раз уж мы об этом заговорили, Драко… Я прощаю тебя. За всё, что ты мне когда-либо сделал или сказал. Я правда прощаю. Он закрыл лицо руками. — О, эм… мне заставить тебя замолчать? Я не знаю, тот ли это сигнал, о котором мы договорились? Не колеблясь, Драко покачал головой и через некоторое время опустил руки. Гермиона с удивлением заметила, что он плачет. — Я даже ещё не извинился. Список слишком длинный, я даже не знал, с чего начать. — Это не имеет значения… по крайней мере, для меня. Можно я тебя обниму? Я действительно хочу тебя обнять. — Я… зачем тебе это? — громко прошипел он. — А тебе-то что от этого? Гермиона прижалась к нему и попыталась успокоить колотящееся сердце. Невиданная близость вызвала у неё тёплую дрожь по позвоночнику, и, не заметив немедленной реакции в его языке тела, она боялась, что испортила момент. Но Гермиона не отстранилась. Вместо этого, когда она наконец осторожно обняла его, это показалось нежно и осторожно, совсем не похоже на все другие объятия, которые у неё были когда-либо. В течение долгих секунд она просто безответно обвивала его торс и выжидала проходящий момент, как будто украла что-то, что ей не принадлежало. Но когда она почувствовала, как Драко обнял её и положил голову ей на голову, это стало похоже на объятие, которое говорило о мужестве, которое требовалось, чтобы открыться и быть уязвимым. Обнимал ли его кто-нибудь с тех пор, как его родители покончили с собой и оставили его совсем одного? Кто-нибудь сидел и был с ним в его горе? Отвлекал его? Утешал его? Или ему пришлось терпеть всё это в одиночестве в тюремной камере Министерства? Через несколько мгновений Гермиона почувствовала, как его грудь вздымалась, и услышала, как он плачет. Что-то в этом разбило ей сердце. Должно было произойти что-то ужасное, чтобы он сломался перед ней, уж точно не добровольно. — Я очень рада, что мы приняли Сыворотку правды, — прошептала она ему в плечо. — Это ещё не конец, — сказал Драко и отпустил девушку. Она быстро откинулась назад и вернулась на своё прежнее место. Ладно, она только что по-настоящему обнялась с Драко Малфоем. Смущённая, Гермиона покачала головой. — Я всё ещё должна тебе ответить, — пробормотала она. — На какой вопрос? — Что мне в этом выгодно. Я не знаю, но такие моменты кажутся довольно приятными. Думаю, это то, что мне в этом выгодно. — Она и тогда не посмотрела на него. — Ты хочешь остановиться? — спросила она его вместо этого. — Нет. — Хорошо. Драко фыркнул: — Могу ли я признаться кое в чём? Какое-то время я думал, что ты пришла навестить именно меня, а не просто это… место. Тогда, когда ты впервые пришла в поместье. — А как ты думаешь, зачем бы я хотела тебя увидеть? — Я не знаю. Позлорадствовать. Кричать. Громко твердить, что простила меня, чтобы это помогло тебе двигаться дальше. — О, нет, я на самом деле пришла ради гостиной. — Да, я знаю. — Ты… ты действительно имел в виду то, что написал в своём письме сегодня утром? — тихо спросила Гермиона, хотя была почти уверена, что уже знала ответ. — Я сказала им, что ты это и имел в виду. — Да, ты совершенно точно права. Хотя я немного переборщил, написал немного скромнее, чем обычно, не уверен, заметила ли ты. — Гермиона фыркнула на его слова, и Драко продолжил: — Но, по сути, да. Я чувствовал, что они заслужили правду. В любом случае, мне не придётся смотреть им в глаза в ближайшее время, чтобы смутиться. Она не ответила. — Сколько из того, о чём мы говорим, ты рассказываешь своим друзьям? — тихо спросил он. — Я знаю, что это вопрос, касающийся других людей, но меня беспокоит не их личная жизнь. — Я… Это трудно описать. — Чёрт, — пробормотал он. — Нет, я не поделилась ничем из того, что ты лично мне доверил. Но я сказала им, что ты сожалеешь, что ты не принял метку добровольно, и то, что ты мне рассказал, заставило меня задуматься, что ты изменился. Это было слишком? — Нет. Да. Может быть. — Я хочу, чтобы Рон и Гарри поняли, почему я возвращаюсь к тебе. Почему я хочу быть… дружить с тобой. Я ненавижу хранить от них секреты и хотела бы остаться с тобой на некоторое время. В какой-то момент… в какой-то момент ты покинешь это поместье, и вы все увидитесь вживую, и, когда это произойдет, я не хочу выбирать сторону. Это эгоистично с моей стороны? — Нет. Так ты действительно хочешь со мной дружить? А-а-а, это похоже на разговоры первокурсников, — добавил Драко с отвращением. — Почему бы и нет? Ты… ты знаешь, что ты будешь делать, когда закончится твой домашний арест и ты сможешь покинуть это место? — Я уеду из Англии, даже из Европы, возможно, перееду в США. Я хочу начать всё с начала. Это не должно было ранить Гермиону, но по какой-то причине ранило. Она могла понять его доводы, но эгоистичная часть её хотела, чтобы он остался в её мире. — Не могу поверить, что это происходит на самом деле, — продолжил он. — Я сижу здесь с Гермионой Грейнджер, обнажая свою душу, словно мы какие-то пуффендуйцы. Гермиона хихикнула. — Не будь таким злым. Пйффендуйцы милые. — Я никогда не буду хорошим человеком. Хороший человек — простой человек. Совершенно скучно. — Я, как ни странно, фанатка хорошего. — Да ладно, тебя ни капельки не возбуждают поддразнивания и язвительные шутки? — Может быть. — Гермиона тут же прикрыла рот руками, чтобы не допустить дальнейших откровений. Произнеся безмолвное заклинание, Драко, ухмыляясь, взмахнул палочкой у её рта, заставив девушку замолчать. — Я так и знал… Могу ли я теперь снять заклинание? — спросил он. Она кивнула. — Хорошо, а что тебя возбуждает? — вновь ухмыльнулся Драко. Гермиона бросила на него яростный взгляд и ответила: — Я не знаю. — Что? Как ты можешь этого не знать? Рональд Уизли не мог быть единственным, кто тебя впечатлил. — Я просто не знаю. Может, сменим тему? — Можем, но не будем. Ах да, это был не вопрос. В кого, кроме Уизли и Крама, ты влюбилась? — Малфой! — Это моя фамилия. Подожди, это признание? — Нет! — воскликнула Гермиона. — Я просто не… Я просто не влюбляюсь в людей, ясно? — Что ты имеешь в виду? — теперь он, казалось, был искренне сбит с толку. — Может быть, со мной что-то не так. Я думала, что мне нравится Виктор Крам, но, когда он меня поцеловал, я ожидала искр и бабочек в животе, а это было просто… мило. Он хорошо целовался, я думаю, но… неважно. И я думала, что влюблена в Рона, но когда мы… ты понял… я поняла, что тоже не люблю его так. Я имею в виду… это было… совершенно нормально… понимаешь, короче. Но я подумала, что должно быть что-то большее, чем просто совершенно нормально. — Ты говоришь о сексе? — Нет. Да. Чёрт возьми! — Она поднесла пальцы к губам, но прежде, чем он успел заставить её замолчать, она продолжила: — Я говорю и об остальном. Драко прищурил глаза. Технически Гермионе не нужно было вдаваться в подробности, но она всё равно это сделала. — Когда я вижу Гарри с Джинни, это совсем другое. Гарри краснеет, когда Джинни улыбается ему, и он злится, когда другие мужчины просто смотрят в её сторону. Когда мы были одни в палатке во время войны, он все время бормотал её имя во сне, а днём, пока мы дежурили, он фантазировал об их совместном будущем, об игре в квиддич по выходным, о воспитании детей и о том, как мы будем сидеть на крыльце в старости. Я никогда не чувствовала ничего подобного к Рону. Может, я просто не создана для этого. Для любви, — фыркнула она. — И я почти уверена, что ты не должен думать о списке дел на завтра, когда лежишь со своим партнёром и занимаешься сексом. Конечно, Рон в этом не виноват, только я сама. Просто у нас с ним не получилось. К его чести, Драко не стал её дразнить, не стал допытываться, а просто сказал: — Я ничего не знаю о любви, но я точно знаю, что, если ты делаешь всё правильно, никто не будет думать о домашних делах и работе во время секса. — Обещай мне, что ты не будешь использовать ничего из этого против Рона! — приказала она, внезапно пожалев о том, что заговорила о Роне с его заклятым врагом. О чём она думала? Это было совершенно несправедливо по отношению к Рону. — Хорошо, я обещаю! — сказал он немного угрюмо. — Иногда я забываю, что нам всего девятнадцать лет, — пробормотала она. — Да, — фыркнул он. — С нами за три десятилетия, а может, и за всю жизнь, произошло достаточно дерьма! — Особенно после войны, после Хогвартса, все возлагают на нас так много ожиданий, и я знаю, что несправедливо говорить с тобой об этом, поскольку, вероятно, никто не возлагает на тебя никаких надежд в ближайшее время — извини, это было грубо… — Да мне всё равно. — Драко пренебрежительно махнул рукой. — Но это же чёртово давление, — воскликнула Гермиона. — Что делать, с кем встречаться, где жить, какую карьеру выбрать, на чьей стороне быть, что говорить на публике. Все газеты пишут об этом, и все наши друзья спрашивают об этом. Это так изматывает. Мне всего девятнадцать лет! Каким-то чудом мы выяснили, как убить самого тёмного волшебника века. — Не хочу показаться слишком скромным… — вставил Драко с ухмылкой. — Но это не значит, что я поняла, как вообще зарабатывать на жизнь! Почему Рону и Гарри так легко? Станут мракоборцами, оплакивают мёртвых и делают то, что они всегда делали. — Но ты же зарабатываешь на жизнь, не так ли? — спросил он и наколдовал в их стаканах свежую воду, отправив один из них Гермионе. — Да, но… я ненавижу свою работу. — Гермиона поднесла руку ко рту. — Силенцио! — Драко вопросительно посмотрел на неё. Она жестом показала ему, чтобы он снял заклинание. — Извини, я просто не знала, что чувствую что-то подобное. — Что ты ненавидишь свою работу? — Да. Но я знаю. Конечно, знаю. Почему я не поняла этого раньше? Это так очевидно. Моя работа — это только говорить, уговаривать, лгать и подлизываться. Я даже не практикую магию. Я больше не могу этим заниматься! Я так устала от людей, которые ведут себя как придурки, если только ты не подкупишь их чем-нибудь. — Я веду себя как придурок половину времени, — пожал плечами Драко. — Когда ты действительно ведёшь себя так, это заставляет меня тоже тебя ненавидеть, да. Но я думаю, что это в основном просто пустая болтовня. Он не ответил, но, увы, это был не вопрос. Гермина не думала, что хочет знать ответ в любом случае. — Как бы то ни было, я просто не знаю, что ещё делать. Я не хотела возвращаться в Хогвартс с ещё меньшей свободой действий и любопытными людьми, имеющими своё мнение обо всём, что я говорю или делаю. Я видела, что это сделало с Гарри в школе, даже не только со стороны слизеринцев, без обид, ну, на самом деле, да, это обидно! Драко усмехнулся. — В любом случае, все отделы Министерства, которые предлагали мне работу, такие… скучные, я просто ничего не могу с собой поделать. Меня больше ничего не волнует. Что со мной не так? Раньше я была в восторге от всего. — Что говорят остальные члены Золотого Трио? — Они меня не понимают. Они хотели стать мракоборцами с тех пор, как услышали, что родители Гарри ими были. Я их правда не виню, я рада, что они нашли своё призвание. — Да, да, ты их любишь. — Драко помахал руками. Гермиона рассмеялась, увидев его раздраженное выражение лица. — Возьми мои деньги, — серьёзно сказал Драко. — Ну, опять мы не о том говорим, — вздохнула она. — Ты думаешь, пятьдесят тысяч галлеонов для Уизли — это много для меня? Это не так, я действительно чертовски богат. Возьми мои деньги, съезди в отпуск на год и разберись с этим спокойно. — Я не могу продолжать жить на подаяние других людей. Это стыдно. — Почему? Рональд Уизли живёт со своей матерью, позволяя ей готовить, стирать и складывать его одежду. Я предполагаю, что он не платит ей ни цента за всё это. Я прав? — Ну… да. — Поттер живёт на деньги родителей, которые ему просто достались, он их не заработал сам, в доме своего покойного дяди, в котором, вероятно, есть домовой эльф, который выполняет всю неудобную работу по дому. Я прав? — Но он зарабатывает деньги на обучении мракоборцев. — Неважно, ему даже не нужно их тратить. Дальше у нас на очереди Джиневра Уизли. Она зарабатывает на жизнь, как и ты, но тоже живёт в доме Поттера, тоже поручает свою работу эльфу, она также может отложить все свои честно заработанные деньги от игры в квиддич — да, я читаю газету — на чёрный день, ей нет нужды их тратить. Драко отпил воды и продолжил: — А потом у нас есть я, ваш покорный слуга, живущий в доме своего мерзкого предка, в сопровождении уборки от эльфов и эльфа-садовника, которому платят деньгами, за которые я ни хрена не сделал. Я их никогда не зарабатывал, а просто получил, потому что у моих родителей не нашлось более послушного сына, которому они могли бы их отдать. Благодаря Министерству я даже не могу пойти и устроиться на работу, что даже удобнее. Я не заработал денег в своих хранилищах больше, чем ты, но я могу их тратить, а ты — нет. Гермиона сглотнула. — А теперь скажи мне, как ты думаешь, кто-нибудь из твоего расширенного трио чувствует себя плохо из-за того, как он живёт? Твоя жизнь выглядела бы совсем иначе, если бы судьба свела тебя с чистокровной династией. Тебя бы не называли грязнокровкой каждый раз, когда ты навещаешь дома друзей, включая мой, тебе бы не пришлось стирать память своим родителям, у тебя был бы предоставленный родителями приятный мягкий стартовый пакет для твоих ранних взрослых лет без потребности заработать себе на еду. Ты думаешь, ты заслужила это меньше, чем остальные три клоуна? Я даже о клоунах вспомнил, чёрт возьми, — улыбнулся он. Гермиона улыбнулась ему в ответ. — Я вижу определённую логику в твоих рассуждениях, — признала она. — Но ты слишком горда, чтобы сказать мне, что я прав, — ухмыльнулся Драко. — Возможно. Да, — ухмыльнулась она в ответ. — Значит, это означает «да» для части моего хранилища? — Нет… Я не хочу использовать тебя таким образом. — Я сам тебе предлагаю. — Потому что ты чувствуешь себя виноватым. — Да. Я чувствую себя виноватым. — Ты бы не отдал мне свои деньги, если бы не почувствовал себя виноватым, не так ли? — Ну, наверное, нет, — признал Драко. — Я знаю, что ты говоришь правду, когда предлагаешь, но я не знаю, что ты будешь чувствовать через год или два. Я не хочу, чтобы ты думал, что я дою тебя, как корову. — Я бы тоже не отказался от небольшого количества дойки, — сладострастно ухмыльнулся он ей, — если ты понимаешь, о чём я. — Фу, нет, — простонала Гермиона. — Даже за деньги. Он рассмеялся. — Если бы ты была здесь ради денег, ты бы не смогла сказать обратное под Веритасерумом. Если это сделает тебя счастливее, Молли обналичила чек сегодня днём. — Она правда это сделала? — спросила Гермиона, почувствовав, как один из зачарованных галлеонов в её кармане нагрелся. — Да. — Ого, я этого не ожидала. Может быть, их финансовое положение было хуже, чем мы все думали. Ладно. Я подумаю об этом, ладно? Драко неловко похлопал её по плечу, как будто отражая то, что она сделала этим утром, прежде чем проверить свои карманные часы. Гермиона тайком вытащила галлеон из кармана, уже предчувствуя, что это тот, что принадлежит Рону. Ты в порядке? Ты не вернулась домой. — Два часа почти прошли, — услышала она голос Драко. Увидев, что она подносит галлеон к глазам, он пошутил: — Но на этом галлеоне далеко не уедешь. — Это… неважно. — Скажи мне. Что с галлеоном? — ухмыльнулся он. — Этот зачарованный, это способ общения с Роном и Гарри. Они беспокоятся, всё ли у меня в порядке, потому что я не вернулась домой. — Ты хочешь сказать, что Уизли обеспокоен? — Ладно, да, — вздохнула она и отправила Рону короткое сообщение: «Да, я в порядке. Всё хорошо». — Вообще-то, это мне кое о чём напомнило, — сказала Гермиона и полезла в свою бисерную сумку за тем, что ей дал Джордж. Но через мгновение она отбросила назад дизайн Джорджа и вызвала свой собственный прототип из двух, по сути, чистых листов пергамента без логотипа в углу. Затем она отдала один Драко. — Что это такое? — Это изобретения имени меня и Джорджа, — сказала она. — Так что, на самом деле, твоё. — Это была его идея. Я просто помогла воплотить задуманное, — пожала плечами Гермиона. — Что он делает? — Драко повертел листок в руках и даже подержал против света. — Это для общения в реальном времени, я могу тебе показать! Гермиона достала из глубин сумки ручку и написала полное имя Малфоя в верхней части над чёрной линией самым красивым почерком, на какой только была способна. Как и было задумано, с куском пергамента Драко ничего не произошло, и он всё ещё пялился на него. Затем она написала в первой строке под чёрной линией внизу «Привет» и подняла глаза. Драко уставился на слова на своей бумаге, явно сбитый с толку, а затем посмотрел на неё. Девушка помахала ему своим листом, чтобы показать, что это то, что написала она. «Напиши что-нибудь!» — высветилось на листке Драко. Уловив суть, он вытащил украденную магловскую ручку из кармана брюк и написал: «Как это работает?» Она показала ему свою собственную бумажку с его именем наверху. Драко послушно написал «Гермиона Джин Грейнджер» своим красивым каллиграфическим почерком. Где он узнал её второе имя? Наверное, из газет. — Ты можешь стереть слова, наведя палочку на то, что хочешь удалить, и произнести «Эрадо», вот так. Эта пара бумаг — мой первый прототип, так что, возможно, она не совсем надежна. Достань её, когда захочешь написать мне. Тогда тебе не нужно будет знать, где я сплю в этот день: в «Норе» или на площади Гриммо. Это также намного быстрее сов, и, в отличие от писем, ты можешь узнать то, что хочешь от собеседника, в течение пары минут. — Ты отдашь мне свой прототип? — Ну, я в любой момент смогу сделать ещё один, — сказала она. — У тебя есть еще одна пара? Я бы с удовольствием поигрался с ними. — Да, но только один от Джорджа, — напевая, Гермиона вытащила стопку пар и отдала ему две верхние, прежде чем увидела, что это был набор с розовыми сердечками в оправах. Она быстро выхватила его из его рук снова. — Ну, может, не этот, но… — Она выбрала с минималистичным дизайном. — Спасибо. — В любом случае, я думаю, мне пора уходить, уже поздно. — Гермиона сложила руки на коленях. — Ты тоже это чувствуешь? — Сыворотка правды перестала действовать. — Да. Тогда скажи мне неправду. — Схватив стопку бумаг на коленях, она повесила сумку на плечо и встала. Драко ухмыльнулся, глядя на неё, стоящую перед ним, и сказал: — Ты лучше меня разбираешься в магии. Гермиона схватила стопку бумаг, которую всё ещё держала, и ударила его по голове. — Придурок! Драко рассмеялся и схватил её за запястье, чтобы остановить нападение. — Когда-нибудь я докажу тебе это, просто подожди, — прежде чем он последовал за ней в фойе.