Сладкие мечты

- У вас приятная улыбка. Но вам как будто не нравится, что я сейчас это сказал, так ведь? - Да нет, просто… Вспомнилось вдруг… Случай из детства. - Печальный? - Не то что бы. Про сестру. И папу. - Понимаю, конечно. После всего, что произошло, это, должно быть, болезненно. - Нет. Да. Просто… Вы же не знали, что слова про улыбку вызовут… Мне папа любил говорить: «У тебя такая улыбка замечательная, Канди». Ну а Дульсина злилась, что не ей это говорят. И вот как-то раз папа опять сказал про мою улыбку, а я возьми да и спроси: «Как с обложки, да, пап? Как в рекламе?» И Дульсина вмешалась, конечно же: «Ага, как в рекламе! Тебе с твоей улыбкой только зубную пасту и рекламировать!» Она так хохотала тогда. Надо мной. Долго не могла успокоиться. - Такое чувство, что Дульсина требовала для себя того же, что было у вас… у других… только в двойном размере. Я могу ошибаться, мы ведь никогда близко не общались… с вами. С Рикардо – да, он с юности мне многое о себе рассказывал… - Наверное. Да. Не знаю… - Давайте больше не будем о ней… О вашей сестре. Что же это: у вас пальцы дрожат. - Вам ведь Рикардо и тогда всё рассказал, да? - Так… в общих чертах… Здесь тепло, но выпейте всё же еще чаю, вам бы согреться. - Спасибо. - …Тепло, а вы дрожите. И совсем ничего не съели. - Не хочется больше… Не обращайте внимания, мне правда всё нравится. Здесь… этот теплый свет, плафоны как будто бумажные, и эти украшения… Странно, но уютно. Никогда не была в этом месте. - Да ведь и я не был. Так хорошо они украсили здесь всё к Рождеству, правда? - Блестит… Это наша Роза любила всё блестящее… Да и сейчас любит. Я знаю, потому что мы иногда ходим вместе по магазинам. Сама она не очень любит… - Роза… чудесная девушка. До сих пор вспоминаю то безумное время, когда она работала в моем магазине. - Чудесная… А я в последнее время много думала… о разном. Что мне еще остается. И вот я поняла в какой-то момент, почему мы ее так не любили вначале. - Она рассказывала о вашей вражде. То есть, конечно, вражде с Дульсиной и Леонелой. - Не надо, дон Анхель. Я тоже участвовала в этой травле. - Ну, наверное, невольно? - Скажите лучше «безвольно». Но я вдруг поняла, что мы ведь… просто завидовали ей. - Вы? Ей?! Но почему? - Вот казалось бы, да? Она такая бедная и необразованная, дикарка Роза… Конечно, мы завидовали не этому. Мы завидовали ее женской привлекательности. Притягательности для мужчин. А она и сама ее не осознавала… Да и мы никогда бы сами себе в этом не признались. В этой зависти. А ведь дело в том, что на нас не смотрел никто, а на нее – все. И даже Рикардо любил не Леонелу, а Розу. Вот так-то. А она ведь действительно очень простодушная, наивная даже. Я это поняла, когда мы подружились. То есть она никогда не пользуется этим… своей… своими… - Женскими чарами? - Наверное так, да. Я что-то не то сказала? Вы как-то… задумались, дон Анхель. - Я? Нет, я… А может быть, просто Анхель? Ваш брат именно так и называет меня, хотя я намного старше… - Интересно… да… Я подумала про ваш магазин. Там ведь, наверное, всегда ощущение праздника? Не только на Рождество? - О, нам принесли десерт! - Вы заказывали? - Да… грешен, люблю сладкое… - Что-то трехцветное, надо же… - Желе с кремовой прослойкой… Может быть, вы тоже хотите, Кандида? - Нет, благодарю. С некоторых пор я отвыкла… - Есть сладкое? - Просто есть. Простите. Я лучше выпью еще чаю. А еще лучше – поговорим про магазин игрушек. Как там сейчас? - Много покупателей… Покупательниц. Предпраздничная суматоха. Знаете, я ведь всегда хотел устроить там дом… как бы второй дом для тех, кто туда приходит. Для покупателей и их детей. Мой собственный дом всегда был очень счастливым, и я хотел делиться своей радостью с другими, вот так просто. А сейчас вместо моего теплого дома – пустыня. У меня в сердце – точно. Только магазин и остался. А ведь я верю, что дом, семья – это в жизни самое важное, без этого и жизни нет! Потому так и чувствую: пустыня. Да, я старомоден. - Я тоже. - Правда, недавно у меня появилась надежда. Обещание любви. Так я почувствовал, но потом… Нет, ничего страшного не случилось, в общем-то. Просто разбилась иллюзия. - Как это знакомо. А осколки разбитых иллюзий очень больно ранят, так? - …Но вкусные десерты, и этот теплый свет, и музыка – вы заметили, сегодня здесь звучат только рождественские песни… К чему это я? Ах да, эти маленькие радости понемногу лечат душевные раны. И еще… - Только музыка и эти украшения – вот и всё, что создает настроение Рождества. Или должно создавать. В эту нашу зиму без снега. Но вы сказали «еще»… - Еще… общество милой женщины. - Что? Я же… Да, есть милые женщины, а есть… Нет, что это я говорю… Мне, наверное, пора, да, спасибо и вам за компанию, дон… то есть Анхель. Я, наверное, должна уйти… идти. - Ну вот, вы так заторопились, неужели я сказал что-то неприятное? Что-то, что могло задеть вас? - Нет-нет, что вы, что вы, просто поздно уже, и я… устала немного. Наш дом здесь совсем близко, даже такси не нужно, я просто дойду и заодно прогуляюсь… - Вы хотите идти пешком? Как же так, Кандида, нет, ни в коем случае! Я вызову вам такси!.. Нет, я придумал: если хотите пройтись, я просто провожу вас. Уже темно, женщине небезопасно ходить одной! - Да? Нет, я не… - Даже не думайте, я обязательно провожу вас! - Нет, правда. Послушайте, я… я не боюсь бандитов и хулиганов не потому, что у меня снова помутился рассудок, или что-то подобное… Просто я точно знаю: даже если я их и встречу, они меня не заметят.