грязные.

3 января, местоположение неизвестно. Время 13:50. Яркий белый свет озарил белый покров снега на земле. Белые и почти нетронутые сугробы покоились, не испачканные и не испорченные людьми. Людей, кстати, почти не было за пределами домов - они находились где-то далеко и точно не планировали сюда соваться. Хотя казалось бы, место живописное и вполне могло бы послужить чем-то большим, чем просто стоять и отражать небесный свет, показывая насколько богато снега здесь. Январь баловал итальянцев, и это мягко сказано). Мужчина просыпается в незнакомом ему месте, в какой-то темной, но достаточно стерильной комнате. Здесь было холодно и как-то по своему жутко, однако самый ужас заключался в том, что сидящий в ней впервые ее видит. Тело сковал не только страх - ощущая как движения ограничены, он резко вспоминает о предыдущих этому моменту событиях, где его берут псы и странным образом вырубают, чего даже сам Капореджиме не понял. Связанные ноги, тело и руки, отведенные за спину и будто бы приклеенные к спинке деревянного стула пытались вгонять в панику, пока чувствовалась какая-то необъяснимая слабость и полный шок на происходящее. Правая рука задумывается, пока находится один. Место ему незнакомо, окон мало, а средств которые ему помогут - вообще нет. Пока надежды питали только его коллеги, которым не равнодушна его судьба, что-то людское внутри заскулило, заставляя чужие уголки губ слегка опустится, а потом скривиться в негодовании и злости. Все здесь странно, даже то, что его оставили здесь одного без дозора. Однако, даже если бы и не оставили, что бы он сделал с этим? Вот именно, что ничего. Минимум - получил бы ещё больше, максимум - не проснулся бы вновь после пары язвенных комментариев с его уст. Но на панику не хватало времени, и настроения так же. Принимаясь оценивать обстановку заново и искать способы хоть как-то что-то да сделать, тот оглядывается, покручивая языком во рту и нащупывая там необходимую для себя вещицу - она ему никак не поможет, но он очень рад, что она остаётся при нем. Видимо, псы недосмотрели)... В комнату заходит какой-то неизвестный человек, заставляющий Капореджиме вжать язык в зубы и насторожиться. Он привязан телом и обезоружен, однако руки были так же связаны, поэтому стоило быть аккуратнее со всем этим делом... —Ну, Люцифер, добро пожаловать. - говорит вошедший мужчина, поправляя свои перчатки и опускаясь за стол напротив пленного, пока тот оценивает его взглядом с презрением. - Долго мы тут с тобой церемонится не будем, пожалуй, так? Скажи где находится твой отряд, и мы спокойно тебя отпустим дальше покорять мир криминала. Если не знаешь, то расскажи что знаешь. На это тот безразлично рассматривает вошедшего, сдвигая брови к переносице, но начиная улыбаться. Входя в свою зону комфорта, он понимает что волен говорить что хочет и в какой манере ему приятнее. —Если и знаю, то не скажу. Вам то что? - едко комментирует чужую реплику Правая рука, съёживаясь от холода и перетирая руки сзади между собой, в попытках согреться. На это человек даже не продолжает дальше спрашивать, а только встаёт, подходит сзади к мужчине и ножом поддевает его руки. Чувствуя свободу, носитель диоптрий выжидает, а после чувствует удар о стол - его опустили в него, даже не дав окончательно освоится во всей этой системе. Последовало шипение, однако если бы тот чуть-чуть не так выпустил воздух - был бы слышен звук, характерный тому что у него есть что-то во рту. А выдавать это дело он никак не хочет, оберегая нечто как зеницу Ока. С ненавистью опуская взгляд на чужую фигуру напротив, тот осматривает ее на наличие огнестрельного оружия и большого желания ещё раз ударить его головой о дерево. —Ложи руки на стол, поговорим с тобой посерьёзнее. - мафиози Римской Мафии вопросительно смотрит, а после опускает ладони на стол, слыша какое-то непонятное копошение рядом. Что-то металлическое звенит друг о друга, а после в его поле зрение попадает два гвоздя. Глаза расширились. - будем забивать их так же, как и ты забиваешь на всю свою ОПГ. Повторим снова. Где твое крыло? —Я тебе ещё раз повторяю, я тебе ничего не скажу. Хватит строить из себя брутального парня. Если так хочется замучить - сразу к кресту прибей. После своей дерзости он чувствует как кожу проткнул гвоздь, забитый не до конца. Слезы подступили, а кричать захотелось неимоверно - но нельзя. Нельзя показывать ни слабость, ни свою уязвимость. Иначе он многим за это поплатиться. —Где твое крыло? - слышится спокойный и равнодушный голос, пока его рука придерживает инородное тело, входящее в Капореджиме. Тоненькая струйка крови хлынула из раны, ещё долго теплясь на одном месте. —... На молчание чувствуется жгучая и адская боль в том же месте, а так же как металл проходит дальше, чудом не задевая сухожилия. Мужчине подрезают крылья, которые ему всегда рисовали, и он чувствует как это больно — лишится их. Хотелось многого, но не хотелось сказать даже двух слов о том, о чем спрашивали. Вспоминая все лица в мучениях, он помнит, что должен держаться. А кричать и плакать потом - если он выдаст о местоположении своего крыла, весь план и амбиции организации подорвутся. В особенности, черт знает что произойдет с ним, и с другим Капореджиме Правого пути. Уж лучше хоть один получит, чем оба... Голова раскалывается от боли, а челюсть неприятно сводит из-за желания неистово кричать и сделать с ней все что угодно, лишь бы та успокоилась. Но сознание всё ещё помнит то самое "перетерпим.", которое железобетонно врезалось в сознание и оставалось там как след от нагретой печатки. —Где твое крыло? На это ответ не следовал. Телу хотелось потерять сознание от болевого шока, но то уверенно держалось, потрухивая конечности время от времени. Ни одного слова не вышло через Капореджиме, только едкий смех, означающий его непреклонность. —Забивай сколько хочешь, умоляю. Но я ничего не скажу. - чувствуя финальный добив по железке, он понимает что его руку проткнули насквозь, отчего он резко дернулся и прилёг на стол. На это никто никак не реагирует - пусть хоть плачет и сопли жуёт, они начнут другую руку уже с совершенно другим вопросом.. —Где Дон? - "Он договаривается о встрече с какой-то важной персоной..." Проносится как ответ в голове носителя очков, правда произносить это вслух он ни за что бы не стал - лучше язык отрежут, чем он скажет. Вся накаленность и запах крови отдавал в висках, смыкая глаза получше всякого суперклея. Глаза намокли, но не показывали слабость - сейчас их нечем прикрыть, его диоптрии куда-то кинули. Оттого голубо-зеленые глаза блестнули, отражая зимний яркий свет, проходящий через маленькое окошко. Ещё один удар. И вправду, без церемоний... *** Янца это о том, что хочется смыть с себя из-за напоминаний о прошлом. Что заставляло с двоякими чувствами смотреть на обладателей этой фамилии, глубоко задумываясь что же именно она вызывает больше у мужчины - любовь, или лютую ненависть к тем, кто дотронулся до него с этим клеймом. Янца это о том, как стирать это слово, выгравированное на камне. Янца это о том, чтобы ехидно смеяться, торжествуя о своей победе, и о своем поражении одновременно. Янца это о том, как оставаться сильным. *** Семья Янца никогда не нуждалась в чьей-то финансовой или моральной помощи, оттого считалась достаточно благополучной и счастливой. Отец - известный адвокат, всегда хорошо справлялся со своей работой и был отличным специалистом за отличную плату. Возвращаясь домой не позже своего времени, как по расписанию, он уделял остаток времени не только работе, но и семье, которую безмерно любил. Единственный сын был его гордостью и спокойствием, которого он знакомил со своими друзьями и представлял как харизматичного и чудного парня, у которого все впереди. На это ещё тогда кучерявый блондин шутил, наблюдая как у всех на лице появляется улыбка, изучая их реакцию на различные выпады. Но он всегда получал только положительное. Он не был окружён гиперопекой, всегда получал все что хотел и мог. Родители уделяли ему внимания в меру, от которого он даже иногда отказывался - просился поиграть один или посидеть в комнате в своей компании. И все же, взрослые иногда невзначай бросали сыну установки и советы по жизни, дабы он не сошел со своего удачного старта на быстрый финиш. Один из таких советов был что-то вроде "никогда не позволяй с собой плохо обращаться", который они часто повторяли в любых ситуациях - когда надо, и когда нет. На это ребенок отмахивался — "я знаю!", получая после поглаживания по светлой голове ещё ни в чем невиновного, но уже характерного человека. *** —Янца, подойди в кабинет классного руководителя. - слышится голос женщины, работавшей по всей видимости в этой школе. На это 11 летний парниша отдергивает свою руку от чужой, показывая в след язык и задумываясь что же он уже успел натворить. Стоящий рядом мальчишка тоже был в недоумении - обычно его друг ничего не делает из ряда вон, чтобы его звали на беседу один на один. —Чего это она? - спрашивает он у блондина, провожая его взглядом. —Мне по чем знать? Ладно, давай, я найду тебя потом. - с раздражением шепчет парень, начиная быстро удалятся в сторону нужного кабинета... Запыхавшись, он заходит в него и видит расстроенную женщину, его классную руководительницу. Рядом с ней стоит ещё одна - она была уже в униформе полицейского и наблюдала за вошедшим с каким-то непонятным сочувственным видом. Сердце у Вару в пятки ушло - что тут делает человек из органов, и почему она чуть ли не плачет, глядя на него. Неужели его обвинили во всех смертных грехах пока он сам того не знал, а сейчас его будут пытать на этот счёт? Не дай бог что-то из этого правда, ведь жить ещё хотелось. А слышать выговор от родителей уж точно не желалось. —Янца... Присядь, мне кое-что нужно тебе сообщить. На это он насторожено смотрит на нее, а после садится за парту напротив, вглядываясь в чужое лицо выжидающе. —Случилось страшное, и я очень плохо себя чувствую из-за того, что должна сообщить... Меня проинформировали о том, что твои родители... Ну... Они разбились. —Нихера се... - машинально отвечает мальчишка, не зная как на это реагировать. Он вспоминает, как они ещё с утра предупреждали его о том, что едут в соседний район по работе, и это вызывает какое-то странное чувство в животе... Не доехали значит. *** Таким образом, лишившись близких ему людей, он остался на свою тетю по папиной линии - единственную живую и более близкую родственницу, которая не выразила каких-то особых эмоций на этот счёт. Её парниша видел вообще впервые, однако замечая ее осунувшийся вид, даже не хотел верить в правдивость ситуации. Он же буквально как с модного журнала, а она на здорового человека и не похожа совсем... Собственно, она и не была им - в этом парню скоро придется убедится... Женщина оказалась сущим кошмаром во плоти, проявив свою агрессию во вторую неделю их сожительства. Крича самые грязные слова и внушая подростку всякую гадость о нем, она чуть ли не бросалась в него предметами, находясь параллельно в каком-то пьяном бреду. Пребывая в шоке и лютейшем стрессе, человек запирается в комнате, пытаясь сдержать этот порыв ярости, который никогда не встречал. Даже вспоминая свой гнев, который все называли буресносным, это никогда бы не пошло в сравнение с этим. Поздно понимая, что ему остается жить с сущим дьяволом, он тревожно ложится спать в сидячем положении, дабы если что вдруг, то сразу вскочить... Она оказалось наркоманкой, с большим количеством зависимостей и просто ужасным характером. В этом убедился сам Янца, проходя ночью в уборную и замечая, как она со своим очередным мужчиной что-то уж слишком близко прислоняется к столу, усердно нюхая, а после уходя в отрыв... Через год, когда тому исполнилось 14, женщина выгоняла его на мороз с пакетиками, крича чтобы он не возвращался к ней пока не выполнит ее просьбу. Уходя с горящей головой, он крепко сжимает чью-то дозу и уходит в укромные места сбыта. С чувством стыда и отвращения выполняя свою работу, тот быстро смывается с места преступления, каждый раз думая о том что это все неправильно в его жизни. Совсем недавно он был сыном адвоката, который помогал людям и был важным человеком в законе. А теперь тот разносит наркотики по местам, скрывая лицо и наблюдая, как человек рядом сходит с ума, вызывая только ненависть... *** —Отродье! - громко ругается в припадке женщина, доставая маленький кухонный нож, видимо кривой и потрёпанный жизнью. Держа чужую руку как можно крепче, она надвигает острие лезвия к чужой вене, грозясь вскрыть в моменте. —Иди к черту, наркоманка. Чтобы тебя обоссали прилюдно, сволочь! - кричит ей в ответ подросток, поправляя длинные волосы рывком головы и пытаясь вырваться. На это он получает порез поперек руки. Радуясь что хотя бы не вдоль, он выдыхает, сжимая челюсти на огромное количество матов и обязательств, перекидываясь ими с сумасшедшей в ответ. Говоря ужасную гадость про все возможное, он не останавливается кричать, что она грязная, слишком лёгкого поведения и слишком просто невыносимая для одного человека. На каждую речь он получает громкое "заткнись" и яростный взгляд тёти, резавшей ему руки, кромсая. Она думала, что так сможет проучить его не говорить о ней плохо. Но Янца привык не давать себя в обиду. От того на каждый удар реагировал лишь новым изощрённым словом, от которого ее челюсть все больше отвисала, а глаза вскипали. Она его словила сегодня и пытается выместить все, что чувствует. Но в следующие разы, он не дастся ей без боя. Юноша придумал, как драться с ненормальной. И решил, куда будет бить в случае ещё одного вооруженного нападения на него... Выжить... *** Выжить... Как же это хотелось парню, когда он сонно держал всем своим телом дверь в ванную, пока ее выбивали с очередными поливаниями грязью. У него через пару часов экзамен, и сейчас ночь. Он должен выспаться, но если заснёт, то больше никогда не проснется. Стискивая в руках украденный когда-то с кухни нож, он прижимает его к груди, стараясь отдохнуть и повторить материал. Шепча правила и все необходимое, что вспомнил, он забывает про вечную долбёжку в дверь, которая уже происходила ногами. —Я зову Антонио, пусть он выбьет из тебя всю дурь. Пусть он тебя убьёт! - кричит она, противно протягивая последнее предложение и куда-то уходя, видимо в гостиную за телефоном. Сил не было, жутко хотелось в постель и забыть о том, что твой сожитель - невозможная идиотская дама, которую язык не поворачивается назвать родственницей. — Пошла к черту. - шепчет подросток, спускаясь на пол и продолжая пялится в одну точку, сосредотачиваясь на предстоящем экзамене... *** Парню исполняется 15 лет, и вместо того чтобы идти на очередное место закладки, он направляется в полицию. Он решил, что с него довольно всего этого - план он продумал еще год назад, но удалось его осуществить только сейчас. Входя в здание участка, тот делает максимально горестный и совестный вид, не испытывая не каплю угрызения. Только жажду мести, если быть правдивым. Дальше, давя слезу и жалость, он подходит именно к женщине в форме, начиная свой ужасающий рассказ и говоря, что хотел бы жить счастливо и забыть обо всем этом кошмаре. Вываливая все то, что передала ему его тетя, он говорит что знает места закладок и может рассказать обо всем интересующем органам, если они дадут ему билет в счастливую жизнь. Они соглашаются, жалея "ребенка". А тот опустив голову улыбается, понимая, как же подгорит у его опекунши, смеясь с того как она будет плакать и молить о пощаде... Да, пожалуйста, пусть все будет так! *** Суд постановил женщину виновной и заслуженно дал ей срок отбывания в тюрьме. Со слезами и ненавистью, та смотрит на своего племянника, который пришел в суд с каким-то "дурацкими очками с барахолки", смотря на нее и слабо улыбаясь, ибо больше он позволить себе здесь не может. Пока та думает о том, как ей стоило убить его ещё раньше, он выдыхает. "Закончили" - звучит как приговор в голове парня, когда его уводят из зала суда и сопровождают в его новый дом — в приют. И тот не сопротивляется - уж лучше там, чем гнить среди шприцов. По крайней мере, он так искренне считает... *** Жизнь - тяжёлая штука. Парень успешно выпускается несмотря на все невзгоды и поступает на актера, дабы играть в театре. У него все было схвачено - так скажут многие, глядя в эти счастливые глаза, скрытые за диоптриями и напоминающие ему о его самой главной победе. Он должен был вернуться к нормальной жизни и продолжить ее как самый обычный среднестатистический счастливый человек, добиваясь всего лучшего. Однако, достав до звёзды, он понимает что его мечты ему чужды. Его тело просит адреналин, а врачи ничего не говорят по поводу его состояния, говоря что это просто кризис возраста. И как же они ошибались, не зная, к чему приведет все это молчание с их стороны - он думает, что теперь вернуться к обычной жизни он никак не может. И не хочет - он готов снимать с себя кожу, находясь в обычном людям социуме. Он привык к адреналину, криминалу, но никак не к плохому обращению к себе. Через связи тот в 25 лет, уже закончив университет и год проработав в театре, он уходит от стабильности, окунаясь в криминал благодаря своему непорядочному другу. Смотря на себя в зеркало, он всё ещё не понимает, почему тот опять опускается на социальное дно. Он мог жить иначе, и у него получилось - правда, он все разрушил. Не смог уйти. Разбитый, но уверенный в себе. Находясь в мафии, он чувствует невероятную силу и связь, которой не было раньше. Да, может быть где-то в глубине души совесть плачет по его горе уму. Но сейчас, находясь в Римской Мафии как Капореджиме, став частью рынка запретных веществ, он не жалеет ни капли. Ведь теперь он при власти, и никто никогда не прикоснется к нему грубо. *** Последний раз выдыхая, он поднимает глаза вверх, испуская дух и ощущая как два гвоздя вошли до упора. Его голова падает на стол, очевидно он потерял сознание от боли. На это псовый уходит, оставляя прибитого в комнате одного замерзать. Глаза высыхают в считанные секунды, но ничего поделать с этим ослабший не может... Лишь бы крыло смогло. Лишь бы его жертва и страдания принесли плоды, а не как было раньше. Ведь только при таком условии он готов жертвовать собой.