грязные.

2 декабря, город Гифу, Япония. Время 17:56 Уже темнело, и было не так хорошо видно, как днём - днём было хоть и пасмурно, но ослепительно светло. Из-за этого глаза быстро уставали, а непонятная погода с лёгким туманом навевали мысли о чем-то тревожном. Хотя, некоторые отличались - наоборот, те вели себя как сонные мужи весь день и поглядывали в сторону кровати, в которую желали прилечь... "Сахарная вата" переодевается после холодного душа в чистую одежду для сна, представляющую из себя свободные и легкие штаны с шелковой черной рубашкой. Руки тянулись к приятной ткани, пока та послушно подстраивались под чужой рельеф и прекрасно садилась на человеке - черный цвет не был характерен Бессера, но идеально шел тогда, когда ему нужен был контраст во внешности. Сам мужчина предпочитал больше светлую и не темную одежду, так как она больше подходила его стилю и атмосфере, которую он приписывал к себе. Да и ему делали комплиненты чаще тогда, когда он был одет в подобные цвета.. Застегивая все пуговицы кроме верхних двух, он принимается за разглядывание себя в зеркале. Чистое лицо без отёков здорового цвета - всё как обычно, ничего не беспокоило водителя во внешности уже очень давно. Но что-то неведомое заставляет лишний раз взглянуть на себя, оценив и подметив все мелочи до единой. Не сказать бы, что это нравилось мужчине, скорее всего, это вызывало смешанные эмоции. И он сам не догадывается, отчего его мордашка меняется в своем выражении, о чем думает мозг, когда видит одно и тоже ежедневно, не успевая себя похвалить.. Ромео же не отвлекается, поправляя прическу, а после застывая на месте, зависая в одну точку. Мысли вернулись в голову с новой силой, разбившись приятным теплом по всем существующим сосудам в живом теле. Будоражил его тот факт, что он находится за границей с тем, кто его сердце неосознанно хранит в своих шестипалых ладонях. С той невероятной для итальянца внешностью и узкими черными глазами, густыми, ещё не седыми бровями. Мужчина с непонятным смешанным акцентом разных национальностей и бывших мест жительства, учебы. Отличался он ясной формулировкой мыслей, расчётливостью и холодным умом — будто тот самый человек, о котором пытаются писать в книжках. Правда, получается не так вычурно, наоборот — скромнее, чуть иначе чем должно было бы выйти по задумке автора. Необычный и морозный, с глазами как теплый уголь... В этом и согревался Бессера, каждый раз опуская взгляд на чужой лик и слушая какой-то бубнеж от Босса, получая потом слова по типу "соберись" и лёгкое пихание в бок. А улыбку вызывало любое действие, когда не эмоциональное лицо мужчины проявляло хоть какую-то активность. Он выучил все родинки, которые попадались ему на виду и совсем скоро бы назвал все 12 пальцев на руках возлюбленного именами, если бы свободного времени было много. Сейчас же его почти нет - сердце тащилось всем телом к объекту симпатии, дабы и дальше обливаться теплом, придуманной отдачей. Ромео идёт, повинуясь чувствам. Медленно и неспеша, но уверенно... —Мой Дон, как вы? - спрашивает он, входя на совмещенную кухню с залом. Они жили в небольшом японском доме, имеющего какие-то западные отголоски, поэтому ходить по нему было непривычно и даже немного затруднительно - водитель все таки выше среднестатистического японца. На кухне в клубе дыма сидит и курит Дон, поверх которого только серый халат. Куря тонкие сигареты и заполняя всю комнату запахом, он заставляет вошедшего покашлять и начать часто моргать - глаза слезились от внезапной атаки табаком. Все же, ему удалось разглядеть чужой силуэт - Ёсида сидит скрестив ноги, прикладывая к розовым губам никотиновую палочку и всматриваясь куда-то в пол. Открытые плечи казались необычайно бледными, а на одном из надплечей - виднелся кусочек огромной татуировки на всю спину в стиле Якудза. У него она выполнена была в сером, красном и ещё парочкой цветах. На плотной коже тату хорошо входило в контраст, придавая некоторый особый шарм именно Куромаку. Бессера замирает и слегка краснеет, после чего сразу же отворачивается и делает вид, что совсем не в шоке увидеть такое расслабление любимого. Тот же поднимает взгляд и повторно выдыхает дым, только уже как дракон - кольцами. —Что-то волнует? - спрашивает мужчина, опуская сигарету в пепельницу и окончательно заканчивая со своим видом расслабления. И другой подмечает - он курит не так, как остальные мафиози. Он превращает курение в искусство, сам того не понимая особо. Медленно, наслаждаясь больше чем другие и забирая все до последней капли - вот оно, особый почерк, который заметил влюбленный. От того ему становится неловко. —Да так, мы совсем не говорим. Я хотел спросить, все ли у Вас хорошо. Пару секунд в него тупят, обдумывая ответ. —Все в порядке, не волнуйся. - Дон оглядывается по сторонам, начиная разгонять дымку около своего силуэта - Я тут курил, извиняй за облака вне неба... На это оба неловко улыбаются и пару секунд молчат, будто выжидая пока другой собеседник продолжит или поставит конец беседе. Даже не смотря на разные отношения к поведению друг друга, они оба были заинтересованы в диалоге и будто показывали это сквозь выжидающий взгляд. Первый сдался Ромео - он отодвигает стул и садится рядом с Доном, закатывая рукава и вздыхая. —Я не мешаю Вам в составлении компании спокойствия? Вы, как никак, сюда не только скрываться приехали. —Ничуть, ты не самый страшный спутник. Буду льстить тебе, но скажу правду - наверное, ты самый приятный из всех мафиози... Печёшься обо мне ни с того ни с сего, уважаешь личные границы. - Дон поворачивается торсом к водителю, осматривая стол и теребя большие пальцы рук, сложенные в замок. - ну, был бы я в компании кого-то другого, мне бы не было так спокойно. Младший хватается за простую реплику о комфорте как за последнюю надежду, не в силах сдерживать улыбки и пищать внутри себя. В душе моментально расцветают бутоны пионов и лилий, миллион других красивейших цветов - пышных, приятных и ярких. А лицо приятно поплыло, ощущая прилив крови к коже и то, как в душе активируется целый гейзер из упоения и ликования. —Спасибо, очень польщён. Мне, как никак, с Вами тоже хорошо. - шепчет Бессера, заминая последние слова и подпирая голову рукой. —Говори со мной на "ты" во время этой поездки, ладно? Когда ко мне обращаются на "Вы", я думаю что надо работать. - молвит Дон и после его брови дёргаются в направлении переносицы - что у тебя с руками? Водитель сначала даже не замечает перемен - в его голове около чужой давно летают сердечки, а сам образ сидящего напротив - неприкосновенен и божественен. Было тяжело собраться и приникнуть к разговору все с той же заинтересованностью - развивать его, а не слушать и думать о чем-то своем, милом. —Что с ними не так? - рассматривая одну из своих ладоней спрашивает мужчина, поворачивая ее в разные стороны и искренне не понимая вопроса. Обычная бледная рука с большой и цепкой ладонью, научившаяся держать руль раньше погремушки. А потом видит, как ему указывают на тыльную сторону предплечья, ожидая объяснений. А там, причем на двух руках, красовались продольные шрамы, не проходящие разве что в районе локтя. Смотря на них с равнодушием, влюбленный проводит пальцами по ним, а после закрывает, ложа руки друг на друга. —Это? Я не знаю откуда это. Но они со мной давно уже. - отшучивается мужчина, пытаясь вспомнить причину их возникновения. Но пока выдвигает только предположения. - может, когда я участвовал на гонках, то так поранился. Не помню. Куромаку отстаёт, в последний раз бросая взгляд на белые полосы на чужих руках, почти незаметных из-за светлого цвета кожи. Бывший гонщик-любитель и пламенный обажатель авто - он звучал убедительно, рассказывая примерную историю своих линий. Они были аккуратные - не похожие на молнии, как например, как на лице у Гуарини - на разорванной щеке рисунок от раны расходился и ветвился. Но, такие частички памяти и шли Бессера - аккуратные и точные, даже красивые. —Угум... Может, есть что рассказать? Хочу поговорить с тобой, чувствую, что мало уделяю времени такому нужному члену группировки. Ты же со мной и в огонь и в воду, а я все молчу. - поправляя прическу говорит азиат, поглядывая в чужое лицо, готовое разорваться от счастья на мелкие кусочки. —Есть, всегда есть. - с энтузиазмом подключается красавец, принимаясь рассказывать обо всем на свете... А на него заинтересованно смотрят, вслушиваясь в каждое слово...