Фиалковая звезда

      За два дня до Рождества я смогла закончить работу над печью. Получилась она, правда, кривовато, но функции свои выполняла, так что я вполне могла гордиться собой. Это я и делала, размышляя, что, очевидно, до Хогвартса я успею стать специалистом во всех областях, касающихся ремонта. Ага, и буду чинить старинный замок.       Увы, наши с Гарри занятия магии пришлось на время приостановить: Дурсли как-то раз его заметили, и впрягли в подготовку к празднику так, что сбежать он просто не успевал. Я, поняв причину его отсутствия, стала изобретать наименее опасные пути попадания в дом Уайтов: мыться мне надо, деньги постоянно тратятся, продукты заканчиваются. В итоге можно было сказать, что я стала человеком пауком: однажды пришлось ползти по потолку, приспособив для этого действа магию. Правда, один раз я чуть не грохнулась, но цели на тот вечер выполнила.       Снега в этом году навалило удивительно много: я, привыкшая в дождливым зимам Питера, была бы в полнейшем восторге, если бы не пришлось экстренно закупаться тёплой одеждой. Но даже с учётом всех незапланированных трат, не радоваться было не возможно: зима была моим любимым временем года, хотя я считала, что каждый сезон прекрасен по-своему.       Двадцать пятого декабря Гарри не смог придти в наш домик. Мне было грустно и немного обидно, но я понимала: виноваты Дурсли. Именно из-за них пятилетний ребёнок не может отпраздновать Рождество как полагается. Но разве я когда-то сдавалась? Нет, нет и ещё раз нет! Даже если ради этого придётся совершить преступление, я порадую своего младшего братика! «Вайолет, ты определённо чокнулась. Ты серьёзно собираешься это сделать?» — Рори, увидевшая у меня в голове этот план, готова была стукнуться головой об стенку. Правда, в силу своей сущности не могла.       Да, возможно, я чокнулась, и мини-теракт Поттера не порадует, а поссорит со мной. Но, чёрт возьми, Дурсли заслужили вообще на улице жить! А я всего-то лишу их «комнаты счастья». Главное, чтобы Поттера не наказали.       Знаний по химии, как таковых, у меня не было, однако я помнила, как взрывать школьные туалеты. Нужно всего лишь немного (ладно, много) натрия. Правда, для того, чтобы найти этот натрий, пришлось грабануть старшую школу Литтл-Уингинга — в начальной-то нет химии, соответственно, нужных для моей «шалости» ингредиентов там тоже нет. Но я рискнула нарушить закон (уже не знаю, в какой раз) и риск оправдался. А уж как натрий попадёт в туалет я придумаю. Надеюсь только, никто особо не пострадает. Надо бы обезопасить Гарри.       К «дорогим» Гарриным родственичкам приехала тётя Мардж, так что было много шума и суеты. Исчезновения Поттера, к счастью, никто не заметил. Он же, получив от меня небольшой подарочек (хоть представляете, как сложно пробраться в дом и незаметно вскрыть чулан под лестницей?!), нашёл в нём записку: «За пять минут до полуночи, на балконе соседского дома. Лестницу я поставила» и указания выполнил.       За полчаса до полуночи я пробралась в дом — Дурсли спать не ложились, но меня не заметили, продолжая праздновать — подождала немного, заметая следы и оставляя парочку сюрпризов (например, натянутую веревку, разлитый клей, краски вместо шампуней) и, наконец, бросила натрий в туалет, поспешив оперативно смыться, удобно устроившись на месте встречи. Оттуда как раз был прекрасный вид на туалет. Кто вообще окна в этом месте делает?!       Гарри уже ждал на крыше, завернувшийся в предусмотрительно положенный мной плед.       — Ну что, братик, готов повеселиться? — весело спрашиваю я, протягивая ему термос с глинтвейном. Безалкогольным, увы. Никому из нас другой ещё не положен. Поттер кивнул, с интересом понюхав неизвестный напиток, — Тогда смотри!       Синхронно с моими словами началась химическая реакция. Унитаз разнесло, и на его месте поднялся столп водяных брызг. С первого этажа послышались громкие ругательства, визги и крики. Вскоре к ним прибавились громкие шаги (услышать их оказалось возможным даже на улице) и ещё один поток ругательств. Ага, очевидно, об верёвочку кто-то запнулся.       — Сестричка, это ты сделала? — Гарри смотрит на меня непонятным взглядом, от чего по спине пробегают мурашки. Неужели я переборщила, и теперь нашей дружбе конец? Неуверенно киваю, чувствуя пугающе сильный страх. Который разбивается о яркую солнечную улыбку и восторженное:        — Спасибо, сестричка! Никто раньше не заступался за меня! Ты ведь отомстила, да? Это об этом говорится в сказках? Ты поступила как прекрасный принц? — по-детски невинные глаза смотрят на меня с таким счастьем, что я думаю (и произношу вслух):       — Не за что, братик. Ради тебя я сделаю что угодно. Однако с прекрасным принцем, конечно, меня ещё никто не сравнивал, — смеюсь и подмигиваю, а Поттер радостно хохочет, — Пойдём домой, Гарри?       Когда мы приходим в наш домик на кладбище, мальчик восторженно округление глаза. Ну да, я же притащила ёлку и украсила всё, до чего дотянулась. И печку нашу Поттер раньше не видел. А подарочки под ёлкой…       Да, я постаралась: аккуратно завёрнутые книги (как со сказками, как и научные), парочка разных игрушек, сладости и несколько сделанных из бисера поделочек.       — Сестрёнка, спасибо большое! Это лучшее Рождество в моей жизни! — Гарри сиял от радости, и частичка его счастья как будто передалась мне.       — Пожалуйста. И, мелочь, знаешь — я постараюсь, чтобы ты был счастлив каждое Рождество.

***

      На зимних каникулах мы развлекались за все предпраздничные дни, когда Поттер не мог выбраться с Тисовой. Для начала, я разузнала, где здесь каток.       Тащиться до него оказалось недолго — всего-то полчаса — и двадцать шестого, с самого раннего утра, мы туда потащились. Люди пока что не отошли от празднования, так что народу на катке оказалось немного. Немного это: я, Поттер, и парочка влюблённых голубков, которым до каких-то детей не было дела. Коньков у нас, ясен пень, не было, так что пришлось раскошелиться на аренду. Но деньги-то не наши, поэтому я не расстраивалась.       Тут выяснилось: ни Гарри, ни Вайолет не умели кататься. Я-то умела, но у мисс Уайт не были достаточно развиты необходимые мышцы, так что сразу взять и поехать я не смогла. И вот мы, парочка идиотов, хватаясь друг за друга и визжа, пытались устоять на ногах и проехать хоть немного. Увы, в 1986 году ещё никто не придумал таких пингвинов, за которых можно было придерживаться.       Но, поскольку я знала сам принцип катания на коньках, мы с горем пополам всё же поехали. А через полчаса я уже уверенно рассекала по льду, периодически становясь на одну ногу. Поттер за мной еле успевал, но очень старался.       Постепенно появлялись люди. Заметив одноклассников, я решила выпендриться (да, порой бывают такие порывы) и, глубоко вздохнув, успокоилась. Подпрыгнула. Аксель, конечно, я не сделаю, однако обычный на сто восемьдесят — очень даже. Может, даже «трёху» смогу. Умела же.       Чёрт возьми! Снова оказаться на льду, на коньках — итак чистый восторг! А уж успешный прыжок вообще вселял чувство эйфории. Приземлились спиной, я поехала быстрее, разогналась и! Ещё один «сто восемьдесят»! Как же я обожаю это чувство победы! Решив, что можно попробовать что-то ещё, сделала ласточку, наклонившись как можно ниже, но держа правильное положение. Получалось! Осмелев, постаралась захватить поднятую ногу и вытянуть «затяжку». Спина, правда, отозвалась возмущенным хрустом, однако не зря же я по утрам тянулась! Смогла.       — Сестричка, это невероятно красиво! — Поттер, чуть более уверенно стоящий на коньках, поспешно подъехал ближе, не прекращая аплодировать, — Где ты так научилась? А меня научишься? — я уже говорила, что отказать этим глазкам невозможно? Даже если и да, то не устану это повторять.       — Конечно научу, братец. Только это совсем не быстро, — краем глаза я отметила, что одноклассники смотрят на меня. Естественно. Кто ж ожидал от «чокнутой Уайт» чего-то впечатляющего? Но мне не нужны они. У меня есть Рори, есть Гарри, есть я сама. Зачем кто-то ещё?       Поттер оказался упрямым и упорным, так что на каток мы стали ходить каждый день в течении всех каникул. После того, как переставлять ноги начинало казаться невозможным, я брала братца в охапку и тащила за глинтвейном, размораживаться. А то катались ведь в одних кофтах и лосинах (откопать их в магазине было весьма сложно, но я смогла), потому что «жарко». Ага. Жарко. В двадцатиградусный мороз.       Один раз мне удалось вытащить Гарри на ярмарку. Ооо, эти скопления народу я обожала еще с прошлой жизни! Правда, обычно это обожание выливалось в пустой кошелёк и кучу ненужного хлама, но атмосфера ярмарок того стоила. А сейчас к аргументам «за» трату денег прибавилось ещё и выражение чистого восторга не лице Поттера.       — Сесричка! Смотри, смотри! — и так целый день. Впрочем, кто его осуждает? Я и сама наслаждалась прогулкой по ярмарке. Конечно, ей не сравниться с моими любимыми, но даже так — я чувствовала тепло где-то внутри.       Удивительно, но здесь были даже ледяные горки. Естественно, мне захотелось прокатиться, да и Поттер был не против. Но когда мы почти отстояли очередь, я заметила… Уайтов. А с ними — Дурслей и какого-то странного типа. Рыжего.       Инстинкты в лице Рори взвыли дуриной, и мне резко так поплохело. Какого хуя все они здесь делают?! Впрочем, выяснять это нет ни времени, ни желания. Сейчас главное — попасть в безопасность. Но только не в наш домик на кладбище. Каков вообще шанс, что там безопасно? Расслабилась, дура. Забыла, с кем водишь дружбу — разве за национальным героем не будет слежки? «Расслабься. Ты выдашь нас своим выбросов, хватит психовать. Торопись — и, может, успеете спрятаться!» — Рори права. Нет времени на панику.       — Гарри, за мной, — шёпотом приказала я, на секунду развернув лицо мальчика в нужную сторону. Тот побледнел и послушался без всяких возражений. Стараясь как меньше толкаться, мы выбежали с другой стороны толпы и помчались прочь. Поттер попытался было свернуть в сторону кладбища, но я дёрнула его за капюшон, отрицательно помотав головой:       — Не туда. Нельзя привести их к себе.       И мы побежали. Не знаю, куда, но ноги как будто сами построили маршрут. Когда перед лицом возникла лавка «Всевозможные товары Оукена», дышать казалось почти невозможным, словно ещё чуть-чуть — и я упаду, закашлявшись кровью. Переглянувшись с Гарри, я толкнула дверь и вошла.       — О, мои дорогие покупатели! — радостно восклицает появившийся из ниоткуда мужчина. Я подпрыгиваю, а дом значительно потряхивает. Продавец поднимает руки, капитулируя:       — Не хотел вас напугать, мисс! Так что же вновь привело двух маленьких магов ко мне? Неужто снова мебель понадобилась? — пока он говорил, я старалась «прочитать» не является ли он сообщником Дамблдора. Потому что тогда выйдет, что я самолично привела нас в ловушку, — юная леди, зачем вы лезете ко мне в голову? — интересуется маг. Против воли я смущаюсь, словно попалась на преступлении.       — Нас к вам привело чутьё, — начинаю свой рассказ. Возможно, это ошибка, но я слишком устала. Устала заботиться обо всём в одиночку, бояться из-за того, о чём не могу рассказать. Я ведь тоже всего лишь ребёнок, которому нужен надёжный взрослый. Возможно, я пожалею о своей доверчивости. Но мне сейчас нужно выговориться, — мы были на ярмарке, а потом я увидела своих родителей и его тётю с дядей. С ними был какой-то человек. Он показался мне очень опасным, и мы убежали, — удивительно, но рассказать более развёрнуто я не могла.       — Как выглядел тот человек? — похоже, мужчина воспринял мои слова всерьёз. Плюсик ему в карму — не каждый взрослый готов поверить восьмилетней девочке.       — Рыжие волосы, лысоватый, шапки не было, — перечисляла я, — тускло-серые глаза, потрепанная одежда.       — Вот такой? — мужчина вытащил палочку, и не успела я дёрнуться, взмахнул ей. В воздухе зависло изображение Артура Уизли. Я ошалело закивала, жопой чуя, что что-то здесь нечисто. Продавец тихо выругался и вздохнул:       — Извиняюсь, мисс. Просто эти Уизли… как всегда. А где они, там и Дамблдор. Не знаете, что могло ему понадобиться от вас?       — Я даже не знаю кто он, — раскрывать все карты я не собираюсь. Итак многое рассказала.       — Скорее всего, вы должны были узнать об этом только в одиннадцать. Он директор школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Но, очевидно, вы зачем-то понадобились ему. Не скажете свои имена? Клянусь магией, без вашего разрешения, я никому их не расскажу.       Не имею понятия, обладают ли силой подобные клятвы. Но… я не хочу нести груз ответственности за наши с Гарри судьбы в одиночку. Я не настолько сильная. Переглянувшись с Поттером и получив кивок, просто сказала:       — Вайолет Вега Уайт. Гарри…       — Джеймс, — уточнил мальчик, прервав меня.       — Поттер, — как только я произнесла фамилию своего братишки, продавец изумлённо вздохнул:       — Поттер? Неужели… Теперь мне всё ясно, мисс. Пройдёмте.       Последовав за мужчиной, мы оказались в небольшой, но явно жилой комнате. Присев на диван, продавец опустил голову на скрещеные руки и, тяжело вздохнув, заговорил:       — Несколько лет назад семейство Поттеров погибло от убивающего проклятья Тёмного Лорда, — я обратила внимание на то, как это человек назвал змеемордого, — выжил только их ребёнок. Гарри Джеймс Поттер. А сильнейший Тёмный Маг столетия развоплотился, не сумев убить маленького мальчика. С тех пор он и его шрам в форме молнии, — рассказчик бросил быстрый взгляд на лоб Гарри, — стали знаменитостями.       — Но это же бред! — не выдержал Поттер, — Во-первых, как ребёнок мог остановить сильнейшего Тёмного Мага столетия?!       — Дамблдор утверждает, что вас спасла любовь матери, — невозмутимо отвечает старший маг, а мне хочется поржать с его тона и лица.       — Да даже если так, откуда этот ваш Дамблядор знает, что произошло?! — кажется, Гарри в бешенстве. Да я бы тоже разозлилась, — и почему, раз я герой, меня бросили жить к магглам, которые издевались надо мной?! Почему никто из магов не обеспокоился состоянием своего спасителя?! Только сестричка Вайолет, но она лишь на три года старше меня!       — А вот ответы на эти вопросы знает только Светлейший, то есть Дамблдор, — спокойно отозвался мужчина, — он же, замечу, утверждал, что вы живёте в безопасности.       — И ему поверили? — подаю голос я, хотя итак знаю ответ. Как же противно от этого всего!       — Естественно. Как же не поверить победителю Гриндевальда? Но не расстраивайтесь. Ещё есть маги, обладающие здравым смыслом и своими мозгами.       — И всё же, что ему нужно от нас? — спрашивает Гарри.       — А вы хорошо воспитали своего друга, мисс Уайт, — замечает мужчина, — не каждый пятилетний ребёнок способен задавать правильные вопросы и рассуждать, как он. Но ответа я не знаю, однако могу предположить: вы не должны были стать умным и самостоятельным. Скажите, давно вы в последний раз были дома? — этот вопрос был неожиданным, но логичным.       — Вы имеете ввиду моих родственников? — уточняет Поттер, — тогда да, давно. Но как это свя… — И тут он, кажется понял. И разозлился.       — Да, мистер Поттер. Вижу, вы поняли. У магов есть множество способов заставить вас поступать так, как угодно им. И я не берусь утверждать, для чего, но вы должны были жить со своими дядей и тётей. Однако, как я вижу, мисс Вайолет вас спасла от этой участи, — он слегка кивнул мне, — я же могу помочь с защитой разума. Так вас никто не заставит подчиняться. Есть у меня парочка подходящих амулетов…       — Простите, сэр, но зачем вам помогать нам? Я не вижу никаких ясных причин. Не поделитесь, а? — последнее звучало как вызов, но мои нервы итак на пределе.       — Я понимаю ваше недоверие, мисс Уайт. Однако, мы на одной стороне. Видите ли, из-за Дамблдора пострадали мои родственники, и, в частности, любимый племянник.       — А как вас зовут, сэр? — так-так… что-то я догадываюсь, кто это. Следующие слова мага подтвердили, что мои мозги весьма и весьма неплохи:       — Альфард Блэк. Так что, дети, вы согласны?       — Да, мистер Блэк. Мы на одной стороне. Давайте амулеты.       Даже если мы в опасности, даже если в смертельной, я продолжу сопротивляться. Мы с Гарри вырастем свободными людьми.