Фиалковая звезда

      Следующие несколько дней прошли в том же режиме — подъём с криком, быстрый душик, умывашки-переодевашки, подгорелый тост и холодный чай на завтрак, школа, неживой бутер на обед, домашка, умывалки, сон. Ничего кроме этого я просто не успевала, потому что в любую свободную минуту меня гоняли по дому с кучей дел. Вначале это очень бесило, и я пробовала огрызаться, но после парочки подзатыльников и пинков притихла. Но я мразь злопамятная, вспомню какую-нибудь мелкую пакость — обязательно устрою! Когда-нибудь. На такие мысли Рори лишь страдальчески вздыхала. Будь у неё тело, точно покачала бы головой.       В школе я больше не нарывалась, сидела тихо и не отсвечивала. Мелкие поганцы наверняка решили, что это их заслуга, и попытались закрепить результат, выловив меня после школы. Однако они явно не могли тягаться с более опытной в таких делах семиклассницей — я просто вычислила их намерения по переглядываниям и шепоткам (не будь у меня печального опыта, я не стала бы следить за этими детьми. Но умный учится на ошибках) так что смоталась пораньше и в другую сторону.       Я по-прежнему не имела понятия, где я, кто такая Рори и как управлять своими способностями, но старалась это выяснить. Спрашивать в школе, в каком городе мы живём, было бы странно, так что этот источник информации вычеркнулся. Была у меня мыслишка, что это за улица Магнолий, но тогда всё происходящее было бы вообще невероятным попадаловом. Лезть ещё куда-то за информацией, которая может и до инфаркта довести, я не хотела. Страшно. Да и доказательств этой версии не было. По крайней мере, до шестого ноября.       Это было самое обычное для моей новой жизни воскресенье. С подъёмом в семь, завтраком на всю семью (меня за семью не считали, кормив остатками вчерашнего ужина), быстренькой уборкой во всём доме и походом в магазин. Такой распорядок дня почти не казался новым — я всегда вставала рано, однако готовила только на себя и не убиралась в двухэтажном доме. Зато в магазин ходила, да. Вот только там мне надо было купить всего несколько вещей первой необходимости, а не гигантский список продуктов, которые и в три пакета не помещались. Первое время хотелось кричать (в конце концов, у меня же должен быть хоть один день отдыха!), истерить и бросаться предметами, но человек тварь фантастическая, ко всему привыкающая. И я привыкла. Да, тяжело. Да, пугает. Но живут же так другие люди, причём без исцеляющей магии! И я буду жить. Вполне возможно, всё совсем не так ужасно, как мне кажется, а работы слишком много лишь с непривычки. Со стороны, наверное, виднее. Вот только у меня не способа посмотреть на всё беспристрастно — страдаю-то я.       Стоит признать, в моей прошлой жизни ко мне относились как к принцессе — руку не поднимали, не наказывали особо серьёзно, творчески развиваться помогали, тяжёлой работой не нагружали. Были, конечно, обязанности — робота запустить, посуду помыть, мусор выкинуть, подоконники протереть… Но это даже обязанностями назвать сложно! Никогда не приходилось вручную, на четвереньках, отдраивать двухэтажный дом чуть ли не языком. Да и грядками-клумбами я занималась только летом на даче, и то добровольно. Спрашивали с меня совсем другое — идеальную учёбу (все предметы на «отлично»), примерное поведение и всё в этом роде. Короче, семью не позорить и не истерить. Ни дома, ни на людях. Это мне всегда удавалось, и мои переживания узнавал только дневник — слишком личными они казались, такие, что даже друзьям не доверить.       Но здесь всем плевать на мои оценки, а инстинкт самосохранения, вопреки словам Рори, не полностью атрофировался, чтобы позволить себе проявлять характер. Так что для всех окружающих Вайолет так и осталась покорно принимающей реальность забитой девочкой, которая и слова лишнего не скажет. Только глянет иногда фиолетовыми глазами, да так, что хочется бежать и бежать без остановки. Потому что где-то в глубине этих глаз кроется тьма, терпеливо ждущая конца выдержки хозяйки. Я знаю, что думают люди, попавшие под такой взгляд. Пока что необычные глаза — единственное моё оружие, и я старалась отточить его до совершенства, гипнотизируя любую отражающую поверхность. То, что я вижу, пугает даже меня, а ведь глаза — зеркало души.       Засмотревшись в отражение в витрине с мясом во время очередного похода в магазин, я столкнулась с ещё одной тележкой. Точнее, на меня самым бессовестным образом налетели. С трудом восстановив равновесие (и мысленно матерясь от скрутившей побитый живот уже привычной боли), резко повернулась, готовясь кинуть на наглеца тот самый зырк. И замерла под испуганным взглядом до боли знакомых по книгам глаз. Действительно, невероятно красивый оттенок… А ведь я так любила зелёный и голубой в своей жизни! Но здесь я могу носить лишь тусклые, как надежда на лучшее, вещи, и смотреть на такой же тусклый мир. Осень здесь есть, но она… не золотая. Не та, которая мне так привычна и нужна.       И теперь, эти невероятные изумрудные глаза стали буквально спасительным кругом — что-то яркое, будто бросающее вызов серости этого мира. «Так, куда тебя понесло-то?! Что за описания, словно роман слушаю!» — Рори, как всегда, вовремя выливает на меня метафорическое ведро воды. Спасибо хоть не помоев. А то мы тут стоим и пялимся друг на друга уже полминуты. Я моргнула, и мальчик напротив тоже дёрнулся, словно вынырнув из-под толщи воды. Как будто пропавшие звуки обрушились лавиной, заставив завертеть головой. Да уж, вот они, маги… застыли статуями и таращтся, словно встретили единственное существо, которое их понимает. «Просто так и есть. Ну, почти. Ты первый наделённый силой человек, который встретился ему в осознанном возрасте».       — И-и-извините, я н-не хотел, я с-случайн-но, — потерянно пискнул Герой-Британии-и-Всего-Мира, опустив глаза. Я тихо вздохнула — ну почему! Почему ты меня боишься? Я разве что-то сделала? «Ты на него пялилась. Вспомни, в каких условиях он живёт. И ему, в отличии от тебя, всего пять, он не умеет распознавать эмоции так же хорошо. Для него повышенное внимание — предвестник неприятностей». Ещё раз вздохнув, я признаю правоту Рори.       — Не волнуйся, всё в порядке. Просто тележка для тебя большевата, верно? Я тоже раньше в людей врезалась, ничего страшного в этом нет, — стараюсь улыбнуться, но что-то мышцы лица плохо слушаются — сомневаюсь, что моё тело вообще знает, что такое «улыбка». Хотя на истерический смех порой пробивает, да. Ребёнок продолжает молчать, но выглядит менее напуганным. Это уже хорошо.       — Меня зовут Вайолет, — протягиваю руку, и переступив через себя (Снова. Но в этот раз это удивительно легко — проблема всего лишь в смущении, в отсутствии детской наивности и лёгкости) добавляю:       — Давай дружить? — ох, не умею я такое говорить…       Изумрудные глаза изумлённо вспыхивают и загораются слабым огнём. Красиво. Хочется защищать, любить и заботиться.       — А я Гарри, — ладошка лишь немногим меньше моей осторожно отвечает на рукопожатие. Это мило, но чувствуется слишком сильная серьёзность момента. Словно решается судьба мира, а не двоих людей. А ведь так и есть!       Но чья-то чужая судьба меня совсем не волнует — теперь в этом одиноком мире не только Рори и я, но и ещё один человек. Гарри Поттер. Мой Гарри Поттер. И никаким Лордам, Дамблдорам и прочим я не позволю его обидеть.

***

      После того небольшого диалога мы проговорили ещё несколько минут, пока я не вспомнила про ожидающих родственников. Поттер тоже спохватился и пробормотал что-то про разозлящихся дядю и тётю, явно не желая делиться подробностями. А я и не настаивала. В конце концов, о своём подошедшем к концу времени на магазин я тоже умолчала.       Быстро оплатив покупки, мы обменялись адресами, попрощались и разбежались каждый в свою сторону. «Да уж, совсем тебе мозги отключило» — недовольное бурчание Рори совсем не расстраивало, я чувствовала переполняющую меня энергию. Любые проблемы казались решаемыми — ведь теперь я точно знаю, что являюсь магом. И у меня есть первый в этом мире друг.       Хотя так думать несправедливо по отношению к Рори — всё же, без неё я бы точно не справилась со всеми проблемами. Но Рори чувствовалась… ближе, чем друг. Как кто-то настолько родной, что жизнь без него казалась нереальной. Ближе даже, чем сестра. Как будто даже ближе матери. Тётя. Моя тётя всегда казалась самым близким человеком, потому что она понимала. Ведь её отношения с родителями были такими же, и она их не сохранила, устав от черезмерной опеки и контроля. И я бы не смогла, но с её помощью… Так что Рори для меня казалась кем-то вроде тёти — доброй, поддерживающей, направляющей. Даже если и язвила.       «Так, всё, заканчивай! Вовсе я о тебе не забочусь!». Опааа… кто-то смутился! Ну да ладно, тётя Рори, не волнуйся! Никто не узнает!       Удивительно, но дома меня даже не наказали — мистер Уайт был слишком занят чтением газеты, миссис Уайт что-то вязала, а «самой лучшей сестрёнки» Гвен не было дома. Видимо, утряслась куда-то со своими подруженциями. Однако, какой счастливый сегодня день! Радуясь своей удаче, я убралась раза в три быстрее, чем обычно, и поспешно смоталась из дома. Кутаясь в лёгкий плащ, пошла в неизвестную сторону — стоит ознакомиться с местностью на случай побега, потому что я не вывезу ещё несколько лет до Хога в такой обстановке.       Через примерно час плутаний я оказалась у старого кладбища на окраине города — поиски убежища довели меня аж до туда, поскольку в «максимально идеальном» городке Литтл-Уингинге, конечно, не было заброшек посреди улицы. А жаль.       Старое кладбище было весьма мрачным — обветшавшие надгробия, покрытые плющом разваливающиеся статуи, покосившиеся кресты… Жуть, короче. Про это место словно забыли, даже домик, в котором должен жить смотритель, пустовал. Это пугает, как и давящая аура этого места. Магическая аура. Рори, мне безопасно здесь находиться?       «Можешь не волноваться. Не особо безопасно, конечно — заброшенные кладбища, сама понимаешь, не лучшие места для детей. Но ты ведь не могилы раскапывать пришла, верно?». Да. Я пришла в то место, в котором меня никто не отвлечёт от размышлений. Слегка успокоившись, залезаю под какую-ту статую ангела с косой — она накрывает меня крыльями, так что если кто-то и придёт, присутстивие маленькой девочки не заметит. Начинается дождь. Замечательно, мерный стук капель по камню меня всегда расслаблял. Теперь точно получится собраться с мыслями и всё проанализировать. Может, ещё и помагичить смогу. «Но-но-но, дорогая моя. Вай, если ты тут помагичишь, то трупы вполне могут заняться самораскапыванием. А тебе такие проблемы не нужны. Потому что объяснить министерству, что на кладбище приличного тихого городка делает армия жмуриков, ты не сможешь». Логично, Рори. На каждого занимающегося самокопанием некроманта приходится несколько самораскопавшихся трупов. Анекдот, хехе.       «Ты не некромант, просто маг с тёмной направленностью. Это разные понятия». Опаньки, это что, лекция намечается? Рори, а ты знаешь что-нибудь про магмир? «Не многое. Ты это и сама знаешь, честно говоря. И тебя вроде как волновал вопрос моей природы, разве нет?»       А ведь верно. Теперь, когда я знаю, что попала в мир Гарри Поттера, можно делать выводы, исходя из моих знаний об этом мире. Рори обладает своим разумом, может контролировать моё тело, знает что-то о магии… Благодаря ней я источаю тёмную энергию. Вот и всё, что мне известно. Под такое определение так и просится крестраж, но что-то определённо не сходится — осколок Реддла не мог контролировать Гарри, разве не так? Да и с тёмной энергией вроде никаких особенностей не было. Типа, трупаками не управлял, демонов не призывал… Чем там ещё некроманты промышляют?       «Мыслишь верно, но не совсем. Я не крестраж, но тебе нужно сделать ещё несколько шагов в своём списке подходящих явлений. И я точно не демон». Спасибо за подсказку, тётя Рори. Лучше было бы, конечно, скажи ты сама, но… И так догадаюсь.       Перебираю весь список магических существ, и тут меня осеняет — тёмное, может контролировать! ОБСКУР! То существо, которое хотел использовать Гриндевальд! Тёмная сущность, зарождающаяся в маленьких магах, подавляющих свои силы! Всё сходится, верно, Рори? «Молодец, ты догадалась сама».       Радость от собственной догадливости сменяется ужасом — по словам Ньюта Саламандера, ни один ребёнок с развитым обскуром не переживал собственное десятилетие! Криденс (или как там его) — исключение. Но они, как известно, лишь подтверждают правило. Мне уже восемь, неужели… осталось всего два года?..                         Паника.       Я только свыклась с новой жизнью, как оказывается, что она скоро закончится. Даже став волшебницей, я просто не доживу до того момента, когда возьму в руки волшебную палочку. Не увижу Хогвартс. Не сотворю первое заклинание — разве смогу я сделать без палочки хоть что-то? А Рори, моя тётя Рори, которая стала первым дорогим существом в этом мире оказалась обскуром. Тёмной тварью, убивающей нас обеих — ведь без защитной оболочки обскур не может жить. От ужаса я даже не замечаю текущей по венам силы — какая разница, если она отравлена Тьмой?! Даже моя магия связана с кем-то — в этом мире мне не принадлежит ни-че-го.       «Вайолет. Вайолет Уайт! ВАЙОЛЕТ ВЕГА УАЙТ!» — громкий крик Рори ударил по мозгам с силой тяжёлой кувалды. Меня буквально выдернуло из начинающейся истерики. Оглядываюсь по сторонам и в шоке приоткрываю рот — капельки воды в радиусе пяти метров не просто застыли в воздухе, но ещё и стали медленно подниматься вверх. Как в «Иллюзии Обмана», вот только это не трюк. Это реальная магия. И творю её я. Жаловалась на неспособность что-то сделать? Получите, распишитесь. Небольшая аномалия. И как прикажете это исправлять?!       «Успокойся и послушай меня. Ты не умрёшь, не волнуйся. Вайолет — настоящая Вайолет — умерла бы. Но не ты. Ты не отвергаешь свою магию, наоборот, ты принимаешь всю себя. Я не поглощаю тебя, как это происходило с ней. Обскур, в каком-то смысле, тоже отражение души — ведь отвержение магии, как части себя — это внутренний конфликт. Мы с Вайолет просто не смогли бы договориться — она отказывалась признавать тот факт, что она волшебница, что она «ненормальная». А разговоры с некой сущностью внутри себя в понятие «ненормальности» тоже входят. Ты с самого первого нашего разговора считала меня отдельной личностью — я ей и стала. Теперь я не просто «магический паразит, отравляющий магию», я теперь «тётя Рори». Ты не умрёшь, Вай. Просто твоя магия… немного другая. Тебе будет сложнее и легче её контролировать в определённые моменты. Но помнишь ведь: «Как говорится — терпение и труд, а русские не мрут»? И ты не помрёшь. Если хочешь, обратись к кому-нибудь из магмира за помощью, когда получишь письмо. Уверена, они найдут способ отделить меня от тебя».       Но ведь тогда ты умрёшь, Рори, верно? Я не хочу, что бы ты умирала…       «Тогда определись уже со своими желаниями! То ты меня ненавидишь, то не хочешь, что бы я умирала — это глупо, Вайолет. Тебя свои же мысли разорвут».       Верно, глупо. Но, раз уж Рори говорит, что я не умру, тогда почему бы мне не поверить? В конце концов, помру я — сдохнет и она.       «Раз тебе так спокойнее, возьми это за доказательство. Но я бы не стала тебе врать». Я верю. Но Рори ведь не говорила мне правду, так что факты всегда надёжнее.       «Ну, раз уж ты успокоилась, принимайся-ка за уборку!» — так, это что, насмешка?! Оглядевшись, я понимаю что это действительно была насмешка, но обоснованная — к дождевой «аномалии» добавились ещё и беснующиеся ветра по её периметру. Они настолько сильные, что я даже вижу их. А, нет. Это моя магия, заставляющая ветер дуть по кругу! Охренеть силища!       «Не зазнавайся. Это просто стихийный выброс. Через полчасика будешь чувствовать себя так, словно по тебе камаз проехался». Ёпта, я за полчасика до дома не доберусь! А попавшие под камаз ходить не могут. Ну ладно, пережду в домике смотрителя. Надеюсь, он действительно пустует, потому что если его хозяин просто ушёл в магаз, а вернувшись найдёт дома мелкую оборванку, я получу таааких пиздюлей!       Подойдя к своему возможному убежищу, я понимаю, что оно явно свободно — жить в таких условиях просто невозможно. Покосившаяся дверь, во всех углах и на потолке паутина, а окна… ну, хоть не выбиты. И стены ровно стоят, не падают пока. Но такие грязные, просто ужас!       Захожу внутрь и тяжело вздыхаю от осознания того, что спать придётся на полу, свернувшись на своём плаще. Потому что из мебели в домишке только стол (но тот выглядит так, словно развалится даже от моего маленького веса), табуретка (но спать в положении сидя я ненавижу) и диван. С первого взгляда на последний ясно, что там живёт столько жуков и личинок, что они меня за пару минут сожрут! Я пока кормом становиться не собираюсь, а плащ всё равно только выкидывать — я на нём и поваляться, и посидела, и в грязь шлёпнулась — так что пол — мой вариант.       Расположившись на холодном полу, понимаю, что последствия своей короткой истерики я не убрала, отвлёкшись на комментарий Рори про камаз. Ну блин, я итак вся промокла, не хочу под дождь снова выходить! Где там эти авроры, которые должны последствия стихийных выбросов ликвидировать?! Я маленькая напуганная девочка, я не справлюсь! Всё. Это их работа, если они её не выполняют — не мои проблемы. Точнее, проблемы-то мои, но как-то пофиг. Никто же не узнает, чьих рук дело ураган на старом кладбище, верно? И вообще, у меня лапки, ничего не знаю и точка.       Провозившись в своей импровизированной постели из одежды ещё минут десять — холодно, ёмаё! — я почувствовала резкую волну усталости и головной боли, и отрубилась.