Молитвы отвергнутых

Я на коленях сидела перед Кристианом, опустив взгляд в пол. Ему совершенно не нравились дела, что задумалась господин Дубей и, как бы не нравились они и мне, отвечать перед ним приходится мне. — Глаза в пол, а говоришь, что правда?! До наготы раздену и проверять стану сам, если не скажешь правду! — Никто, кроме Дорана и Мадхумати не трогал меня, господин! — взмолилась я. Но он не верил. Дернул к себе, раздирая рукава — грубо прошелся по рукам пальцами и взглядом. Кожу неприятно обожгло, словно от огня. Я прикусила щеку, когда он выворачивал руки, чтобы осмотреть каждую частичку, пытаясь найти следы от прикосновений. Сам того не понимая, стирал их, ведь масла, что давали душистые, ароматные запахи, были и для того, чтобы он видел касания — они стирались, заставляя кожу перестать блестеть. Однако и не нашел бы — рукава были дотянуты до того, что могли порваться, но я обезопасила и себя, и для чего-то Рама. Руки Дорана были мощнее и больше в размерах, чем у Дубея, потому без труда различал от его рук примятые следы рукавов, пока тот меня держал. Кристиан неожиданно аккуратно отпустил мои руки, и пальцами обхватил подбородок, заставляя поднять взгляд. — У-у-умница. Но встреч ваших я больше не потерплю. Я тихо выдохнула. Он не нашел никаких следов.. Как и цветок, что был спрятан в кармане юбки. А может, настолько зол, что не обращает внимания на настоятельный аромат, или решил, что запах доносился с сада. — Да, мой господин. Он хотел было улыбнуться, но взгляд опустился на мою шею, где до сих пор была проклятая цепочка. Всего секунда — она разлетелась в разные стороны, потянутая с силой мужских рук. — Никаких подарков, Дивия. Я покорно кивнула головой и наконец была отпущена. Опираясь на страх, крепко сжала письмо, которое покоилось в другом кармане и предназначалось господину. От Рама. Отдавать сейчас было худшей идеей, потому молча ушла, скомкав его.

***

Тихо войдя в комнату, обнаружила лишь тишину и сидящую на своей кровати Сару. Ноги были прижаты к груди, а взгляд блуждал по улице, пока не обернулась ко мне. — В порядке? Я кивнула, сев рядом. Оставлять Мадху одной ни мне, ни сестрам Басу не хотелось, потому та с умиротворением спала на моей кровати, но пальцы крепко впивались в одеяло, моментами вздрагивали, словно ей снились кошмары. А может, так оно и было, но будить не стала, перевела взгляд на Радху, что рукой слегка прижимала к себе Амриту, которой тоже плохо спалось. Радха словно старшая сестра с улыбкой забрала ту к себе спать, и теперь грела под боком. — Ложись со мной, Деви, думаю, Мадхумати нужно пространство. — Да. Спасибо, Сара. Она улыбнулась, легла и похлопала рядом, прося улечься наконец и мне. Я легла головой на ее плечо, но развернулась спиной, чтобы могла подогнуть ноги к груди и не смещать ее. Сара не возражала, только щекой прижалась к моей макушке, и положила ладонь на мою руку, приобнимая. — Как прошло, Деви? — Господин Дубей настоящий мерзавец. У него уже есть невеста, в Ракассе творится кошмар и витает одна похоть. Но я повстречала Аниса, которому, к слову, он не был рад. — Где? В самом храме? — удивилась Сара. — Нет, что ты. Они возвращались откуда-то и, как обычно бывает, из далека разглядел меня. — Романтик.. — посмеялась девушка. — жаль, что нам выпала не их судьба. — Может, когда-нибудь у нас получится убежать, получить свободу.. хотя, о чем это я. Боюсь, свободы мы не получим даже на небесах, Кристиан будет ждать и там, — отшутилась я. — Не болтай зря, засыпай.

***

Я резко распахнула глаза, услышав громкие копошения и тяжелые шаги по комнате. Мельком оглянувшись, не увидела никого кроме Кристиана, который и создавал суету. — Где оно, Дивия? Он не сказал названия этого чего-то, но я была уверена, что речь о письме. Не было ничего удивительного, ведь скрыть от господина что-либо было невозможно, да и в общем не стоило. Себе дороже. Уснула в том же, в чем пришла, потому через секунду оно уже было у него. Отчего-то ночного страха не было, сидела так, словно это Кристиан был обязан отдать мне письмо или прочитать вслух. Было все равно. — Читала? — Нет, — оставаясь непроницаемой, соврала. — И что же, Дубей и слова не сказал? Ни о чем не знаешь? — Нет, господин. — Вот же подонок.. — пробубнил Кристиан, оскалившись. — вечно ему мало! Я молчала, хорошо понимая причину злости. В письме Рам просил.. почти приказывал отпускать меня навещать его, раз невестой отдавать не захотел. А, быть точнее, отпустить на две недели в "гости", попробовать осмотреться и дать мне право решать самой — где и с кем мне быть, ведь четко подчеркивал мой статус, который дал Кристиан. В письме он считался с тем, кем быть не хотела, но была обязана. С одной стороны это никак не задевало, обязательные формальности, с другой — жутко раздражало, словно видел меня очередной госпожой, что попалась в его сети красоты и обходительности. Красоты?.. Великий, о чем я думаю? Господин неожиданно остановился передо мной и сел на колени, нежно погладив мои. Я не вздрогнула, приняв эту нежность, как всегда, за обычную показушную привязанность. Сейчас он либо, с мольбой не давать соглашения Дубею, отпустит, либо строго накажет даже не подпускать к себе и вернуться раньше. Безразлично. — Дивия, ты можешь только делать вид, что раздумываешь о его предложении, но сюда, домой, вернешься Дивией Де Клер, — и выдавил он. — прости.. хм, что приходится так. Я была готова рассмеяться ему прямо в лицо, что было всего в нескольких сантиметрах. Прости? Прости, что так вышло? Он травит точно также, но пытается извиняется за то, что передает в руки другому тирану? Извиняется за эту малейшую боль, когда принес в разы больше и больнее? Однако слезы и впрямь подступали. Сердце сжалось, когда он произнес "прости".. только зря. Не за это я ждала извинений, потому глубоко вздохнула, отгоняя непрошеные слезы и вновь взглянула на него. Кристиан щекой прижимался к моим коленям, положив ладони на мои руки. Слегка сжал. — Хорошо, — коротко ответила. — Не сегодня. Завтра. Может, послезавтра. Я кивнула, по короткому намеку погладив его по голове. — Моя милая, нужна ещё одна кровать? — Видел, значит.. Да. Мадхумати станет моей наложницей и покои её будут здесь, — осмелилась приказать я. — Вот как. Не имею ничего против. Склонив голову, получила поцелуй в лоб и вместе с ним зашагала в зал. Там, вероятно, танцевали сестры, было много гостей, но Кристиан держал меня под руку. Впервые. Перед гостями он никогда не показывал ни моего статуса, ни нашей связи, оставляя меня наложницей и лишь той, что только развлекает. Удивления не получилось скрыть и Дорану, который встретил на лестнице, как подобает, собирался провожать своего Господина вниз, а увидел нас: под руку, так и вместе. Я успела лишь коротко качнуть головой, чтобы этого не заметил Кристиан и вернула маску безразличия, когда тот взглянул на нас. Ни малейшего намека на недавний немой разговор: Доран также стоял на ступеньке, смотря вниз, на гостей, я — на Кристиана. Мы сели на диванчик, который находился среди колон, и стали следить за сестрами и.. Мадху! Она была в одной из моих бедл, достаточно открытой, чему я удивилась и не находила ответа. Нет, не тому, что оно мое, а тому, что открытое. Приглядевшись к рукам и ногам, не заметила ни одного синяка, а приглянувшись к животу и груди, где виднелись различия цвета, все поняла. Различные средства Сары помогли скрыть все. Однако лица Мадху не показывала, вуаль закрывала все, кроме красивых глаз, что привлекали намного больше, чем само тело. Они вновь искрились и "улыбались".. Невольно расцвела и моя улыбка. Девушки кружили между друг другом, ударяя бедрами в воздух, менялись местами и крутили волосами. Стучали ногами по полу, отчего слышался звон, трясли руками и грудью, создавая отдельный звон приделанными золотыми украшениями. Сестры Басу злобно ухмылялись, пока Мадху все ещё сохраняла милую улыбку, которую я с легкостью видела, даже будучи закрытой. — Неплохо, да? — А вы не верили. — Каюсь, Дивия. Она мне нравится. Я сжала губы. В голове, подобно колоколам, зазвенели эти слова. Мне хотелось показать её с лучшей стороны, чтобы он принял к себе, под защиту наших дорменов — Камала и Дорана, но никак не "она мне нравится". Что угодно, только бы перестала нравится. Он сломает её своей больной любовью, как сломал меня и сестёр Басу, подорвет любое доверие ко мне и образует боязнь высунуться из комнаты. Мадху слишком нежна для них всех. Ненавижу. Я скривилась. — Но невесткой не подойдет.. — задумался он. Словно вынырнув из омута, расслабилась. Неужели звезды и впрямь стали слышать мои мольбы? Даже посреди дня? Даже от отвергнутой? — Я плохо выполняю свои обязанности? — развернулась к нему, состроив на лице печаль. — Не говори глупостей. Лучше тебя нет и не будет. Никто мне кроме тебя не нужен, Дивия. Я улыбнулась, скрывая омерзение, но в груди разрослось спокойствие за девушку. Главное — защитила, остальное было не важно. Барабаны и звон украшений стихли, и девушки, сначала поклонившись, встали перед нами. — Здравствуй, милая Мадхумати. — Добрый день, Господин. — Нравится у нас? Как самочувствие? — прищурился он, словно намекал на что-то определенное. — Все хорошо, благодарю вас и госпожу Дивию. Ох, и уважаемого Дорана. — Дормена? За что же? — выгнул бровь, явно опешив. — За спокойную дорогу и ночь, конечно же. Прошу прощения, если навела не на те мысли. Я благодарна вам за дом и не смею нарушать правил, Господин, — поклонилась девушка. — Я вас услышал, Мадхумати. Доран, проводи девушек к себе, а Дивию приводи ко мне к ночи. Камала шли сюда. — Да, господин. Я опешила, когда Кристиан притянул меня к себе, напоследок оставляя коротких поцелуй на губах. На глазах у всех. Но не посмела одернуться или показать неприязнь, только сжала его руки. Кивнув дормену, тот повёл нас за собой, а после перестроился сзади, вставая ближе ко мне, когда подошли к лестнице и Кристиан не мог нас увидеть. — Это он так из-за Дубея одичал? — Да, боится, что предамся Ракассе. — Ради смазливого Дубея? Ради большего богатства? Ради чего? — посмеялся Доран. — Видимо, рассчитывает, что могут появиться чувства. Какая дурость лезет ему в голову, — цокнув, закатила глаза. — Мадхумати снова с тобой, у тебя больше нет причин бежать туда, верно? — Верно. — Он правда пустоголовый. Усмехнувшись, посмотрела на девушек, что с интересом навострили уши, желая услышать все, о чем мы говорили. Первой вмешалась Сара: — Ты все же поедешь туда?! — Да. — Неужели это та цена за меня?.. — испугано обернулась Мадху. — Не стоит переживать, и не с таким сталкивалась. Помните, что всегда и в любое время можете навестить. — Птичка моя, но где вероятность того, что тебя не отравят на первом ужине? — нахмурилась Радха. — Или не посадят в цепи, испробовав все возможные наказания? — подхватила Сара. — Что вы, девочки! — опешила Мадху. — Господин Дубей никогда бы! Но только если.. Если сделать что-то не так.. — Я послушная девочка, — зло улыбнулась я. Доран, покачав головой, толкнул меня в бок, желая оспорить мой ответ и, если бы мог, то добавил бы и подзатыльник. Не нравились ему ни мой настрой, ни мои спокойные ответы, вот только поделать ничего не мог — Кристиан уже дал разрешение, я уже была готова. Позабыв о Кристиане, Доран зашел в комнату за нами, по дороге забрали и Амриту. Она погрустнела, увидев новую кровать, а после рассказа о приеме и дальнейшем "наказании" за Мадху, совсем поникла, перестав обращать на неё внимание. Казалось, это заметила только я, сразу догадавшись о причине: задела такая забота о чужой девушке, ведь всю жизнь мечтала о человеке, который будет готов в любое время подставить плечо, утешить, разделить боль и быть готовым сделать все, только бы она была рядом и чувствовала себя спокойно и счастливо, как Мадху сейчас со мной. Я метнула взгляд с одной на другую и только сейчас заметила, как они похожи. Не внешне, а душой. Доброй, светлой. Почти детской, что не имеет грехов, несмотря на "работу" ради того, чтобы выжить. Хоть Амрита была порой упряма, но она была ребенком, которому хотелось и хочется до сих пор быть просто любимой, иметь друзей, которые подарят заботу и тепло, иметь спокойную, полной радости жизнь. Вновь больно. Вновь не за себя. Амрита посмотрела на меня и, не упуская шанса, я похлопала рядом с собой, на что та улыбнулась и примостилась рядом, положив голову на плечо и обвив руку на моей. — Обещай, что вернешься, — тихо сказала она, не желая подключать других в разговор. — Обещаю, Амри. И письма буду писать. — И я обязательно! — улыбнулась девушка. — ты ещё с нами, а я уже скучаю. Отчего-то тревожно, словно случится чего.. — Я вернусь живой и здоровой, о-бе-ща-ю. Она замолчала, лишь сильнее прижавшись ко мне, и мы повернулись к остальным. Доран, до того не замечавшись никого, обратил внимание на нас с Амритой. Уверенно проговорил: — Я приду за тобой после того, как заберу Деви от Кристиана. Побудете вместе. — Спасибо! — радостно улыбнулась Амрита, не ожидая, что кто-то заметит её желание остаться. — Оставайся с ними и после того, как я уеду. Тревожно мне оставлять вас тут раздельно. — Конечно, Амри, — ответила Сара. — чего ж молчишь, что хочешь побыть с нами? — Не знаю.. вас тут и без меня немало. — В тесноте да не в обиде! Тем более ты крохотная у нас, никак не сместишь. — А я продолжу сохранять ваш сон сладким, — ухмыльнулся Доран. Мадху повернулась ко мне, с непониманием спросив: — Зачем Господин будет ждать тебя? К ночи.. — У него всегда миллион причин, чтобы вытащить к себе и дать меньше сна. — Неужели?.. — Нет-нет, без близости. Мадху улыбнулась, успокоившись после ответа, однако и я, и остальные помрачнели. Доран и вовсе выглядел так, словно сейчас либо начнется гневаться, либо прижмет к себе, только бы не вспоминать те дни. Первые, после совершеннолетия. Он был ещё жив, полный энергии и страсти, полный желания владеть мной. И получил.

***

— Прости, Деви.. — прошептал Доран, незаметно для мужчины погладив меня по спине, что горела огнем после плети. — Не надо, Доран, — ответила я, когда спина отозвалась на прикосновения. Защипал каждый удар, который рассек спину до открытых кровавых ран. Он хотел что-то добавить, однако опередил властный, грубый мужской голос: — Оставь нас, дормен. — У меня был приказ отвести Госпожу в комнату, — прищурился он. — и остаться охранять. — А я приказываю уйти с глаз прочь! — Дивия.. — с мольбой повернулся ко мне. — Иди, Доран, все хорошо, — ответила я, думая именно так. Но.. Доран осмотрел меня с сожалением и послушно отступил. Алим ухмыльнулся, когда толкнул меня в свою комнату и запер дверь. Мое сердце сжалось, спина жалобно загорелась. Я отступала назад, пока не уперлась в стену – это стало моей ошибкой. Мужчина приблизился вплотную, грубо схватив за подбородок и, не думая ни секунды, вовлек в поцелуй. Меня начало тошнить только от одной мысли, кто он. — Убери свои руки! — оттолкнула его я. — Кристиан плохо удовлетворяет тебя, по лицу вижу! Я покажу, как надо. — Отвали от меня, больной ублюдок! — крикнула я, рукой ударив того по лицу. На щеке выступила кровь. — Дрянь. Вторая ошибка. Сжав мои руки над моей головой, свободной рукой медленно начал проводить от колена до бедра, не стесняясь касаться и внутренней стороны. Вновь поцеловал, а после кинул на кровать, нависая сверху. Вырваться больше не было шанса. Грубые толчки, грубые сжатия рук, талии, шеи, грубые касания к спине и омерзительные поцелуи на ней. Слезы быстро и безостановочно текли, обжигали щеки, продолжались тихие всхлипы. По спине текла кровь, спали все повязки, которые удерживали ее. Адская боль пронзала все тело. Не было сил пошевелиться, иначе кровь польется безостановочным потоком. Я чувствовала себя грязной, как снаружи, так и внутри. Хотелось содрать кожу, ведь никакая вода не смыла бы этого позора и грязи. Нет помощи. Я одна, никто меня не услышит. Я хочу, чтобы он сдох. Чтобы захлебывался собственной кровью и безутешно крючился от боли. — Чувствуешь это удовольствие? — томно вздыхал он. — нужно было слушаться свою собачку.. Я сжала кулаки, о чем быстро пожалела — кровь заструилась по рукам. Кончились слезы, кончилась боль. Словно загнанной скотине, сидела в углу комнаты, прижав ноги к груди и тихо качаясь туда-сюда, вспоминая брата. Тело тряслось, сердце не находило покоя, не было сил встать. Я была вся в крови, в собственной крови и теперь его грязным отпечатком. Он не посчитал нужным дать мне умыться, отправился в соседнюю комнату только сам. Посчитал, что, если не отмывать кровь, то никто и не подумает о "нашей близости, — как сказал он". Руки тряслись, но я заметила нож на столе. Видимо, ужинал здесь.. больше он ему не понадобиться. Тихо пройдя в конец комнаты, к столу, взяла его в руки, стараясь не смотреть на свое отражение. Долго ждать мужчину не пришлось — через две минуты стоял передо мной, ухмыляясь, ещё не зная, для чего руки спрятаны за спиной. — Гляжу, понравилось? Ты хороша. Правда, слезы надоедали, но ничего, в следующий раз будет полегче. — Надеюсь, на небесах ты получилось то, что заслужил, — недобро сверкнули мои глаза. — Каких ещё небесах? Шок от моего напора не прошел, спятила? Усмехнувшись, из последних сил подошла к нему и, стоило ему притянуть к себе, как в живот, до самого конца, вошло лезвие. Оттолкнув от себя, он с глухим стуком упал. Подняв на меня обреченный взгляд, взмолился: — Зови врачей, Деви.. я прощу эту неосторожность.. Помоги, Деви.. — Захлебывайся, тварь. Хоть малой частью пойми, какого было мне, — без тени страха, слегка надавив, провела ножом по горлу. Кровь хлынула изо рта. Стоило мне отойти на два шага назад, как в комнату ворвался Доран и ошеломлено остановился. Однако на мужчину даже не взглянул, не сводя с меня глаз: взъерошенные волосы, лишь в нижнем белье, вся в крови, уже не только своей и ножом в руках.. я походила на безумную. Но его это не оттолкнуло, перешагнув уже, скорее всего, мертвого, кинулся ко мне, забрал орудие и прижал к себе. Куда-то пропали вся храбрость, безумие и решительность, остались лишь слезы, боль и осознание происходящего. Я сделала это не по своей воле. — Пойдем скорее, отведу в комнату и заберу Камала. — Но он.. что делать с ним?.. Словно не испытывая никакого омерзения, сжал мои руки и ответил: — Скажу, что это сделал я, — всерьез посмотрел на меня. И только дойдя до комнаты, обнятая девушками, поняла, что руки мои сжимал для доказательства того, что убил он.

***

Любой разговор о сексе с Кристианом напоминал о том дне, ведь тот мужчина был его близким другом и моим надзирателем, каждый раз довольствовавшийся моими наказаниями от Дорана. Ведь было что-то похоже, лишь с моим "соглашением". Обняв Мадху, обратилась ко всем, желая развеять всем мерзкие воспоминания: — Доран, старайся находиться всегда рядом, если Камал чем-то занят. — Что? — вскинул брови он. — ты поедешь без одного из нас? Совсем с ума сошла? Дивия Шарма, прекрати храбриться! — Не смей кричать на меня, Доран Басу! Всегда храбрилась и буду. Ни один из вас не поедет со мной. — Дивия.. — Дор-а-ан. Мы не сводили с друг друга пронзительного взгляда, пока не вмешалась Сара: — Поступим так: каждый день, по вечерам и до ночи, ты или Камала будете "навещать" Деви и передавать письма от нас, сами же — удостовериться, что жива и здорова. А мы, по просьбе Деви, будем жить вместе: я, Радха, Амрита и Мадху, чтобы ни с кем ничего не случилось. — Хорошая идея, — поддержала Радха. — возражения не принимаются. — Принимается время, — закатил глаза Доран. — пора идти. Мадху обняла меня крепче, будто боялась, что уже сегодня я не вернусь, но Амрита, сжав её плечо, развеяла все ужасные мысли. Сестры кивнули, мол, уложат девушку в спокойный сон и мы с Амритой последовали за Дораном. Когда мы остановились перед дверью Кристиана, он развернулся ко мне и с ноткой переживания, как это было всегда, когда отправлял меня к нему ночью, сказал: — Я буду здесь, не сдвинусь с места, помни, что я здесь, Деви. Кричи, я услышу. — Спасибо. Покои господина встретили своей ледяной, отстраненной атмосферой, полностью соответствуя хозяину. Кристиан сидел за столом, что-то хмуро писал, даже не обратив на меня внимания. В такие моменты не стоило издавать и звука, потому тихо пройдя вглубь комнаты, села на край кровати. Простыни были смяты только с одной стороны, что напоминало о его верности мне, которую он пообещал на восемнадцать лет — "никто, кроме тебя, даже пальцем не коснется простыней на этой кровати". — Ох, ты здесь, моя милая. Подписывал бумаги на новых наложниц, — улыбнулся он. — Уже разве пора? — Никогда не бывает лишним. Чем больше вас, тем больше гостей, а соотвественно? — Денег, — скривилась я. — Верно. Все это для тебя, дорогая. Все деньги, что падают нам. О, какая жалость, что мне это не нужно! Но я промолчала, пока Кристиан с серьезный видом не подошел ко мне. Строго наказал: — Завтра я отправлю тебя туда, помни, что я сказал.