История хоррора: О дивный пошлый мир.

Санс решает оставить тарелки около своего голодного двойника. Вряд ли с таким упоением он успеет всё съесть. Руки кормящего устали держать это и стали болеть и чутка дрожать. Золотозубый исчезает из гостиной и появляется в своей комнате. Он не был тут почти 2 недели. Сколько же пыли тут должно было быть, как и бардака должно было бы быть, но… вся комната раскурочена нахуй. Смотреть на комнату ему было чисто физически больно. Она буквально осквернена. Слёзы понемногу стали скатываться из глаз скелета. Шкаф для одежды выкинули в другой край комнаты, а лампа куда-то делась с него. Его книги были под кипой одежды и едва видны. Письма с платежками при этим были порваны и ими покрыли дополнительную кипу носков. Он не видел, что с его ящиком для писем. Думать, что с ним сделали было страшно. Его родной матрас исчез. Исчез он вместе с подушкой. Лишь одеяло осталось, что было более украшенно, чем до его пыток холодом и голодом в сарае. Если до этого на нем были следы упавших сигарет, то теперь тут ещё что-то белое и просохшее. Кто тут трахался? После этого его даже радовало, что его родной матрас пропал. От мысли что его родной матрас обесчестили, ему стало ещё более мерзко, чем до этого. Аж рёбра стали трестись от нахлынувшего потока эмоций. Только после этого, тот поднял взгляд и увидел, что его окно было заколочено. Подойдя поближе, тот видит причину этого. Окно было выбито и так они решили защититься от холода. Оконная рама упала и прикрывала частично вход в подвал. Куски стекла внизу его немного слепили. — Что это? За, что они так это место разъебали? — Вытерев глаза и посмотрев на потолок, тот увидел следы от наледи в виде только начавшейся расширяться колонии плесени. После этого в его внутренностях что-то передернуло и тот пытался блевать. Но ничему уже не выходило, лишь выходили звуки и затянуло к полу.

*В тоже время*

Скелет в гостиной наслаждался каждым укусом и буквально проел момент исчезновения своего двойника. Когда первый оторванный кусочек попал в рот, скелет едва удержался в своём положение. Ротовая полость стала медленно перерабатывать лазанью, что мучительно долго капала в него. Тело немного потряхивало, а разум слегка плавился. Эта еда ему нравиться. Она тяжелая для переваривания и тот почувствовал все слои. Даже холод помогал с перевариванием. Он не мог полностью отдаться вкусу. После минутки, во рту для ускорения переваривания появился язык. Ощущения насыщения внутри стало наполняться не по одной, а по две капли в мгновение. Всё ещё мало, но сойдёт! Первое, что он смог различить, так это соус, что пролился из рта, во время его неаккуратного приема пищи. Он стал поглащать костями, но и отлипал сразу после пары мгновений поглощения. Мясо же было вкусно. Холодно и невероятно быстро таяло. Как он давно подобного не пробовал. Как давно он чувствовал себя так хорошо. Санс быстро дожевывает кусок и начинает искать глазами ещё. Он начал урчать очень громко и едва ли не визжал, найдя эту тарелку своими помутненным взглядом. Под такие звуки просыпается Папирус. Он приходил в себя пару минут, пытаясь сфокусировать свои глаза. Эти коллекторные газы ослабляли его зрение и после них, снова включать глаза было проблематично. Он мог лишь слышать и слышал он урчание, чавканье и утробные звуки удовольствия. Лишь когда зрение стало проясняться, тот сказал: «Что это за нахуй? Что, блять, твориться?» Голос был не особо громким, но скелет со второго этажа это услышал и от страха где-то внутри не мог телепортироваться. Тот пошёл на своих двоих вниз выбрав и одевшись в длинные красно-черные шорты и вроде как чистую майку где-то в центре этой кучи. Голодный Санс вставший на дыбы и подходящий полу слепой Папирус выглядели даже забавно. Папирус подходил к созданию, что ещё не мог рассмотреть толком, но уже принял за и Реда. Но этот скелет, только увидев руку в пределах зрения призывает десяток острых костей по грудине. Они прорезали боевое тело и откинули большого скелета, что почувствовав порезы на своих ребрах, на пару мгновений затормозил. Попутно с этим, красноглазый санс пришёл в себя и смотрит на большого увальня с явным недоумением. А поняв, что это его кости что-то сделали, стал ещё испуганным своим поведением и отозвал кости, что держали местного Папируса на ногах. Он сходит с ума от голода. Но сейчас ВСЁ НОРМАЛЬНО!!! Удар по земле прояснил окончательно зрение и Папирус видит перед собой какого-то монстра. На четвереньках, весь в остатках от лазаньи, на подсвеченном им же глазом лицо. С пробитой головой. А этот глаз. Он чувствуется опаснее и глаз заставил его всматриваться дольше, чем он или его питомец. — Что ты за уёбише? — То, что приходит к плохим братьям. — отвечает он, стоя уже на трёх конечностях и четвертой беря кусок лазаньи. — Братьям? Что? — Санс твой брат, ведь так! — С условием, что сказали те в сарае, это должно быть правдой. Как и то, что разум стал лучше справляться с едой. — Он мой пёс. Собственность. То что я держу. — И пастух, раз разрешаешь другим ебать. Ты это забыл сказать. Папирус от такой претензии призывает кучу костей, что пролетают мимо чудовища телепортировавшегося в притык к нему. Вся стена за диваном потрескалась, но части стены не попали толком на лазанью. Чудовищный Санс умудрился стянуть с него ремень, резко дёрнув к себе. Костюмы Папируса — важная часть их самих. И взяв в руку умудрился уклониться от большой кости палицы, что попала по итогу по полу. Сняв ремень и уклонились от его костяного первого удара, чудовище исчезает и на его месте появляются кости, что снова его поднимают за боевое тело. Папирус стал орать и трястись в попытках выбраться из такого пошлого положения. Но великий Папирус ложиться на кости и проехав, окончательно превратив верхнюю часть боевого тела в лоскуты. Встав на четвереньки, Папирус видит, что чудовище спряталось на столе с коего оно что-то делает руками. По итогу сделав горизонтальный прыжок и снова прыгнув от воздуха, он попадает снова не по нему. Скелет уклонился и остался впритык, из-за чего Папирус пытался к нему приблизиться. Но тот и шага не успел пройти, как пятку порезала первая кость от волны костей. Но тот откидывается от неё назад, уменьшив урон, получив по той же ноге повторно. Но даже начала атаки достаточно для потери устойчивости. Но потом, его прибивают кривыми и не особо костями к полу. Он не успел и глаза открыть, как проиграл. Каждую кость придавливает что-то. От фаланг пальцев рук до фаланг пальцев ног. Ничего не могло пошевелиться. Выше, двигалось с дикой неохотой. Чудовище же прошло среди обломков уничтоженного им же стола. Эта тварь прямо на боевой нагрудник боевого тела села и стала говорить, держа в руках кость. Время от времени кривя глаз в сторону сломанного в дребезги стола и тарелки с едой. — Ты держал свою собственность в голоде и холоде. По своей тупости давал его ебать и не отбрехивайся. Те четверо его именно что ебать хотели. — Они должны были просто его вывести из темницы и дать отдохнуть. Я НЕ ВЕРЮ В ЭТО. Сегодня закончились его две недели за то, что он напился в баре в усмерть. Санс был зол. Он показал себя весьма милым, но не доверчивым скелетом. Этот Санс напоминал Папируса больше, чем сам младший из них. — Знаешь, если бы меня пытали голодом и холодом, то с пол глотка вполне мог организм напиться. Иммунитет ослаб. Магии в теле ушла на его поддержание и на яд в виде этого у него сил не хватило. — Только сейчас до скелета в синем дошла причина почему он жив после этой трапезы, хотя его прихватило даже после местной воды. Он поглотил полупереваренную магию в костях своего альтернатива и тех в сарае. — Мы скелеты, подобное с нами быть не может. — Папирус был уверен. Ему не интересны были слова Санса о их виде и по этому, про своё естество почти ничего не знал. Он врач? Что он несёт? Идиот ине больше. Лучше ленивого его послал. — Организм может подкашиваться любым способом. Голод, недостача сна, сексуальное насилие и многое другое делает нас слабее. И раз ты такой тупой, то мне интересно посмотреть как ты будешь себя чувствовать и говорить после хотя бы пары дней в таких условиях. — Красноглазый скелет не шутил. Ему интересно, как он будет себя чувствовать и говорить. Высокомерием его брат не обладал, но он имел кучу почти друзей в его глазах, умением готовить и пониманием других. Но самое главное у него был боевой дух, что вёл его вперёд и иногда, заигравшись с ним, мог получить. Но тут этого нет. Лишь чистая агрессия и недоверие. И как же интересно и больно морально будет. — Я ГЛАВА КОРОЛЕВСКОЙ СТРАЖИ! Я не проведу так и нескольких часов. У меня слишком много дел, чтобы мне такое позволили. — Тогда я тебя подменю на этой позиции. Папирус смотрел во все стороны и увидев шорты понял, кто это. — САНС! ЭДЖИ! КУСОК ДЕРЬМА! ХВАТИТ СТОЯТЬ ТАМ СВЕРХУ! ПОМОГИ МНЕ ПРИКОНЧИТЬ ЭТОГО ГАНДОНА! ПОКА Я НЕ СОТВОРИЛ С ТОБОЙ ЧТО ПОХУЖЕ! ИЛИ НЕТ, Я ДАМ ТЕБЕ ПОНАБЛЮДАТЬ КАК МОИ ПОДОПЕЧНЫЕ ДЕЛАЮТ С НИМ, ТО ЖЕ, ЧТО МЫ РЕШИЛИ СДЕЛАТЬ С ТВОЕЙ КОМНАТОЙ ЗА ВСЁ, ЧТО ТЫ ТУТ ТВОРИШЬ. И ВЫТВОРЯЛ В САРАЕ. Самопровозглашенный глава королевской стражи посмотрел в сторону своей альтернативы. Его буквально разрывало изнутри из-за чего тот показал свой красный глаз, что был значительно меньше и чище светил. Он не решился своего родного в…

Не помню.

Но его действия напоминает выученную слабость, хотя нет. Это должно было раньше ему прийти, ещё в момент идей и сделок. Но не сейчас. Это скорее другое… Рабтофобия — боязнь боли в любом виде. Только эта идея была в повреждённой голове. Он настолько часто получал подобное, что его тело рефлекторно начало готовиться к новой волне боли в любом виде, только услышав своего брата. Эджи просто стал крутиться на месте и буквально дрожать. Их план закончился не успев начаться. Слишком самонадеянно лишь вдвоём что-то тут делать. Целый город переполненный самонадеянными детьми толстосумов, их прислуги и некоторые близкие к ним. Ох, выгнать сложно, а убийств в будущем после их устранения будет даже слишком много… Возможно даже местный Санс себя накручивал, а местный Папирус давил на него, но это остановили. Скелет с дырой в голове просто пнул Папируса по лицу, когда встал, заставив кости хрустеть. Боли не было. После злой Санс стал вдавливать эту рожу в пол костью, что вдавливать двумя руками. — Такое отродье не имеет право говорить «брат» своему брату. — ХВАТИТ ЭТУ ХЕРНЮ ДЕЛАТЬ! СДАЙСЯ! ОН НЕ МОЙ БРАТ! А ТЫ МРАЗЬ! — Я не привык к этому! — К ЧЕМУ? КТО ТЫ ЧЁРТ ПОДЕРИ ТАКОЙ? КАКОГО ХЕРА ТУТ ЗАБЫЛ? — Знаешь, а ты тупой и слишком громкий, как я погляжу. Папирус уже начал дальнейшую терраподу, как вдруг в его рот просто запихнули кость и придавили, не дав двигать ртом. — А теперь слушай внимательно. Повторять не буду. Я и твой брат — один и тот же монстр. Папирус захлопал глазами и не понимал его слов, он посчитал это стёбом над ним. — У меня тоже есть брат, и его точно так же, зовут Папирус! Только он живёт в другом мире, где мы не доминируем друг над другом, а пожираем. Пожираем людей, они у нас часты и крайне вкусны. Некоторые пожирают других монстров, и у меня как-то руки чешутся попробовать тебя на вкус, если не сделаешь себя потише. Только после этого тот вытаскивает кость из рта скелета. Папирус был шокирован последующим. Его брат просто лежал с открытым ртом и не знал, что думать или сказать. Тишина продлилась долго, достаточно, чтобы услышать некоторые движения около дома. Спустя пару мгновений дверь в его дом открывает какой-то дикобраз, что едва вместился в проход, хотя и зашел едва ли не до горизонтали вместив своё тело. Приподнявшись, он увидел странную картинку. Брат Босса упал на задницу и держа себя за голову и рёбра пялился на него. Он явно чего-то ждёт или у него очередной приступ боли? В доме были видны следы каста костей и некоторые из них держали босса. Его придавили ими, прилично намусорив во время этого ахамутания. Стол был сломан, и на нём просто лежал его ремень. Символ того, что тут этот зубастый скелет, который стоял над ним с гигантской костью в руке. Лицо было похоже на подстилку прямо от их косияного собутыльника, но лицо было в остатках еды, грязи и крови. При этом чутка более грубое. Прикрывали другие опознавательные черты черепа капюшон и мех. Одежда была окровавлена и испачкана чем-то. Но самое главное в его образе — это цвет. Он выглядит побито и явно манер маловато, раз он так вымазывается, но этот цвет.

У него куртка чёртового синего цвета, а к тому же и с мехом на ней.

Красный и чёрный и чуть меньше желтый — наиболее распространенный цвет в подземелье. Они не дороги и удобны, чтобы прятаться в толпе обычных горожан. У более обеспеченных появляется белый и оранжевый. Зелёный или Фиолетовый это цвета истинной знати и богачей. Синий же относиться к переходным. Он не часто встречается в подземелье, что всем местным известны. Лишь далеко от столицы, в противоположном углу подземелья он распространён из-за солнечного климата и кучи воды, как в Водопадье. Хотя, часть воды туда как раз идёт. Там он на уровне красного и чёрного, а за его пределами глупцов или самоуверенных. Видимо он из вторых и доказал сейчас что-то. Монстр продолжил вглядываться и его черты ужасали. Его лицо украшала искривленная улыбка, а единственный сверкающий глаз горел, как фонарь, слепя глаза при прямом взгляде. — Приветствую тебя воин. Как тебя зовут? — Голос был наполнен яростью, но где-то на задворках его голоса, из-за чего такое приветствие даже обескуражило. — Я Роудэн, мистер скелет. — Приятно узнать тебя Роудэн. Я… э… Сайдар. — скелет выплюнул из рта кусок маны, расточительство чтобы своё промедление чем-то оправдать. Папирус орёт во всю пасть. — ЖИВО ОСВОБОЖДАЙ МЕНЯ, ЧМОШНИК! Дикообраз встал в боевую стойку и готовился к чему-то, но скелет на втором этаже что-то понял и стал говорить. — Брат хватит. Нам всем тут костец наступит. Раз тебя сместили, то хватит пытаться сейчас его победить. У нас будет куча времени на это позже! Сейчас даже с ним, нас будет ждать судьба хуже смерти. Папирус от такого охренел и дал время, чтобы Сайдар вернул кость в его рту. После этого, он продолжил, явно показывая свою агрессию. Он буквально воспылал от такого номера. Он получил себе союзника. Они поняли друг друга и решили довериться. Главное не проиграть по глупому эту возможность. Он теперь заперт в полу-дыре, где все друг друга могут убить, и раз они не трогают и подчиняются до поры, до времени, а раз тут лидеры — сильнейшие, то надо показать, кто тут босс силён. Сайдар идёт в сторону стола и находит между обломков, слегка порезанный ремень. — Твоя боевая броня великовата, а переделывать у него мне лень. Мой мех мне нужен, так что оставь себе шарф. Значит из этого, что твой символ это чертов ремень. Хотя может мне забрать и твои ботинки, они выглядят статно. Хотя. — Скелет в синем поворачивается к скелету без обуви. — Не хочешь попробовать надеть туфли? Выглядят они весьма приятно и могут временно заменить твою обувь. Я на тебе или в этом доме её как-то не вижу. Скелет в синей куртке пытался ударить ремнём по Папирусу, что просто пялился изкоса на него, но не вышло. Тот промахнулся. Скелет пытался оправдаться и на этот раз. — Ещё одна кость на то, что руками сражаться я умею плохо. Хотя он не для этого. Скелет стал закручивать ремень на руке оставляя ремешок на ладони. — Будь так добр собрать тут как можно больше гвардейцев. Они должны увидеть, кто теперь их босс. Роудэн говорит вспотев от понимания того, как он легко это говорит. — Он глава королевской стражи, вы не можете так просто его сменить. — Тогда я просто беру это место под контроль. Быть главой всех этих идиотов не по мне. — Зачем тебе эта дыра? — Мне нравиться холод. Мне по душе этот скелет, о котором никто тут не заботится, как следует. И мне хочется выпить, у тебя есть что-нибудь? — Скелет вертит голову к своему в глазах дикообраза протеже. — В комнате брата есть, что выпить. После этого самопровозглашенный подходит к Папирусу и вынув кость говорит. — Что ты выберешь? УЙТИ ИЛИ ОСТАТЬСЯ В ЭТОМ ДОМЕ? — ЭТО МОЙ ДОМ! — Ты сам выбрал свою судьбу. Так что оставайся здесь и наслаждайся потолком. А ты, Роудэн, прошу, как можно быстрее, приведи всех, чтобы все узнали, что за новые порядки тут будут.