I can feel you

А Хëнджин в тот момент словно вообще чувствовать перестал. Всё. Для него как будто остановилась планета, перед этим сделав полных двадцать четыре оборота вокруг Солнца. Теперь февралём он не хандрит, как прошлой зимой, а лето совсем его не греет. Каждый новый день его словно душит, хотя никаких верёвок на своей шее он не чувствует. Он вообще много чего не чувствует. Всего за год...? За год стать буквально инвалидом. За год начать вынужденно проходить курс психотерапии и пить таблетки. Не просто «антидепрессанты», которые ему выписывал предыдущий врач, ссылаясь на его стресс и бессонницу, а настоящие таблетки «для психов», как их называл сам Хван, после которых нередко перед глазами маячил образ умершей в детстве бабушки. Под диваном уже шесть таких капсул. Хëнджин очень скучает по бабушке, но чувствует ощущает себя эгоистом, когда неконтролируемая улыбка лезет на его лицо. Очередная таблетка перед ужином летит за диван. Теперь их там семь. На последней консультации от него отказался... Кажется...Стив? Какой это врач по счëту? Хëнджин не привык запоминать их имена. Врачей сменилось так много, что парень просто привык нарекать их числом. — Пропишите мне что-нибудь другое, пожалуйста, я же мучаюсь.— Лепечет Хван восьмёрке. — Вы мучаетесь? — Стив Восьмёрка откидывает планшет с записями о пациенте на стол. — У нас на третьем этаже принимают психически неуравновешенных. Загляните туда, когда пойдёте на выход. Вот они мучаются. А заодно мучают и других. —Но... Я ведь тоже больной в плане психики. Мне ведь тоже нужно лечение. — Хëнджину очень тяжело признавать то, что он болеет. Тяжело смириться с этим, признать, что он не такой, как всё остальные. Он особенный, но не в плане способностей или внешности. Он ëбанный псих. —Вы? Больной? Тогда я Дженифер Лопес. Есть и другие серьёзные пациенты, с которыми мне надо работать. А у вас, так... детская забава. ...? — Пьëте курс также, на голодный желудок перед едой. Количество не увеличиваем, не уменьшаем. Ждём результатов. — Стив снимает свои прямоугольные очки, потирая переносицу. На его лице буквально читается «Вы самый мой сложный пациент, потому что единственный, кого я принимал, это мой двоюродный дядя со стороны матери, болеющий депрессией только из-за того, что его жена затоптала только всшедшие помидоры» — Но я... — Вас можно, но очень трудно и затратно вылечить, Хëнджин. В первую очередь, вы должны сами захотеть быть здоровым. Прошу вас, у меня ещё пациенты. — Указывая на дверь, ведущую из кабинета, выгоняет его врач. Стив был восьмым. Блядская алекситимия.