Белоснежные лепестки души

***

      Они знакомы чуть ли не с пелёнок. Чонин с детства был очень общительным ребёнком и легко находил общий язык с людьми. Выходя на улицу, он сразу заводил разговоры с кем попало. Завести друзей ему не составляло труда. Он был открытым и доброжелательным. Его будущий друг в это же время, был абсолютной противоположностью.       Однажды он подошёл к мальчику, который сидел на лавочке и играл сам с собой. Остальные дети не хотели с ним играть, потому что считали его странным. Непонятно, почему они были такого мнения. Но малыш Ян собрался с духом. Быстрым шагом он направился к месту, где сидел русоволосый мальчик. На нём была яркая синяя футболка и коричневые штаны. Особенно внимание Чонина привлекли кроссовки мальчика. Он сам носил такие же. Ян же был одет в коричневую футболку и синие шорты. Казалось, сама судьба свела их, чтобы они стали лучшими друзьями. — Как тебя зовут? — громко спросил мальчик, усаживаясь на лавочку. Он улыбался так широко, что казалось, его улыбка могла осветить весь город и даже больше. Ноги болтались далеко от земли, а руки смело схватились за красную доску. — Меня? — спросил малыш с опаской и страхом в глазах, указывая на себя пальцем. Когда его собеседник кивнул, мальчик продолжил: — Я Хван Хёнджин. А как зовут тебя? — Я Чонин, будем друзьями? — с улыбкой предложил Ян, протянув руку с вытянутым мизинцем. Хван поспешил скрепить их дружбу, обхватив чужой палец своим и лучезарно улыбнулся. В тот вечер разогнать ребят по домам было тем ещё квестом. Те не в какую не хотели прощаться.

***

      Оказалось, что они живут в одном районе и даже в соседних домах. Каждый день они гуляли вместе, а потом пошли в одну школу, правда, в разные классы. Разница в возрасте у них была небольшой — всего год: Хван пошёл в школу раньше, поэтому они учились в разных классах.       Это расстроило мальчиков, ведь каждый в своём классе найдёт себе новых друзей и забудет о старом друге. Но нет — с каждым годом их дружба становилась только крепче. Если кто-то заканчивал раньше, другой ждал его у ворот школы. Домой они всегда ездили вместе на метро. Младший часто засыпал на плече у Хёнджина во время поездки, но тому это казалось очень милым. Они заботились друг о друге и многие считали их братьями. Между ними и вправду была некая связь.       В старшей школе они обнаружили в себе таланты: Хёнджин великолепно танцевал, а Ян превосходно пел. Они решили попробовать свои силы в агентстве для работы с айдолами. Их внимание привлекло агентство JYP, входящее в «большую тройку». Шанс попасть туда, даже в качестве стажёра был мал. Но не рискнув, ты не воплотишь мечту.       Молодых людей почти сразу же пригласили на прослушивание, и вскоре они стали полноценными стажёрами с возможностью дебютировать. Позже в свою команду их пригласил Чан, который тоже стажировался. Помимо них в команде было ещё 7 человек. Каждый в группе имел отличные навыки, но чтобы стать айдолами нужно было их улучшать. Усердные тренировки начали приносить свои плоды. И в скором времени им предоставили возможность стать частью большой музыкальной индустрии.       Шоу на выживание, написание песни, постановка хореографии к ней, интенсивные тренировки до поздней ночи, выгон нескольких участников, продвижение в новом составе, страх, боль, слёзы, другие испытания, возвращение выгнанных участников, дебют — это был непростой путь. Но они смогли стать теми, кем являются сейчас.

***

— Ты правда хочешь написать песню со мной? — удивлённо спрашивает Ян в трубку телефона. Он явно не ожидал, что друг предложит ему такое. Их стили были разными. Да, Ян был не против поучаствовать в этой авантюре, но что-то ему подсказывало, что закончится это не очень хорошо. — Да, что-то не так? Наши голоса хорошо звучат вместе, — быстро проговорил Хёнджин. — По крайней мере, так сказал Джисон, а он ерунды не скажет. Ты согласен?       Хёнджин давно хотел записать с младшим песню. Это желание появилось у него примерно во времена стажировки, то есть около шести лет назад. Но лучше поздно, чем никогда. Концепция песни не была важна, главное — работа с Чонином.       Сердце старшего бешено колотилось, ведь от этого разговора зависело, сможет ли парень воплотить давнюю задумку. Был шанс получить отказ, всё могло рухнуть в момент. Сейчас Хёнджин сидел в студии вместе с Джисоном и терпеливо ждал ответа от Яна. Он сказал, что подумает и даст ответ позже. Именно Хан сподвиг парня на этот разговор, сам он бы даже и не подумал об этом. Ведь «нужно действовать, а не просто сидеть сложа руки» к сожелению Хван в этом был не силён. У всех много работы, так что уже успех, что удалось выкроить время и поговорить с младшим о написании песни. — Сядь и не суетись, — сказал Хан старшему немного строго, пытаясь его успокоить. — Всё будет хорошо, он согласится, — последние сорок минут старший нервно ходил по студии, то и дело поглядывая на часы или экран телефона. Он кусал губу, на которой появилась небольшая ранка.       С каждой минутой тревога усиливается, а Ян так и не отвечает. Может быть, он не ответит? Может быть, он не хочет работать с другом? Нет, это не так. Хван просто накручивает себя. Из размышлений освобождает телефонный звонок. Джисон тихо усмехается, сидя на диване, и шепчет что-то вроде «я так и знал», не отрываясь от своего смартфона. Хёнджин бежит к телефону, как ребёнок, которому под ёлку положили машинку на радиоуправлении, которую он давно хотел. — Да, слушаю. Правда? Спасибо большое. Буду ждать тебя завтра в студии в десять. До встречи, — радости не было предела. Парень прыгал по студии как девчонка, которую позвал на свидания предмет воздыхания. Неужели исполниться давняя мечта старшего. Даже если её не разрешат выпустить, восхищаться ей никто не запретит. Конец разговора вышел скомканным из-за раздирающего ощущения в горле. Быстро откашлившись и посмотрев вниз, Хван увидел пол усыпанный лепестками белых пионов. Дышать становилось легче, но жжение в горле не угасало. Джисон аккуратно встал с дивана, убрал свой телефон в задний карман джинс и похлопал по плечу друга. — Белые пионы? — с недоумением почти шёпотом произнёс младший. Тут же на него устремилась пара чёрных глаз, в уголках которых виднелась подступающая влага. Все слова тут же вылетели из головы. Джисон только открыл рот, для того чтобы сказать что-то, но тут же Хёнджин его перебил. — Просто молчи, Хан. Я сам знаю, во что вляпался, не усугубляй ситуацию. Я переживу это, — последняя фраза эхом раздавалась в головах обоих. Горячие слёзы текли по щекам только сильнее. — Хорошо. Но если что, я рядом. Знай это, — тихо сказал младший и вышел из студии, оставляя Хвана наедине со своими мыслями, на прощанье успокаивающе проведя по плечу. Хан знал, что оставить парня одного сейчас лучшее решение. Он не любил когда его успокаивали.       Парень медленно сел на колени в лепестки цветов, и сжимая их руками заплакал сильнее. Я переживу это. Что он переживет? Полюбить своего лучшего друга было весьма плохим решением. Но чувства не выбирают. Проблема с цветами появилась относительно недавно. Около двух недель назад, после сна вся постель была усыпана лепестками. Идти к врачу не хотелось, поэтому как все люди сначала Хёнджин полез в интернет. Там ему выдали диагноз ханахаки. При влюблённости некоторые люди начинают откашливать лепестки цветов, которые нравятся твоей симпатии. Чонин любит пионы. Особенно белые. Сейчас Хван лежит в куче белоснежных лепестков и медленно умирает внутри.

***

      Парень медленно идёт по широкому коридору компании. В руках два стакана с холодным американо, а на душе предвкушение отличной работы с хёном. Пройдя до конца коридора, перед Яном открылся вид на студию звукозаписи, где его уже ждал Хван, которого он увидел через прозрачную вставку в двери. Постучав кулаком три раза, парень приоткрыл дверь. — Привет, хён. Я принёс тебе кофе. Мне сказали, что ты сидишь здесь уже достаточно долго, — сказал парень, проходя в глубь студии и ставя на стол стаканы с напитком. Хёнджин и вправду выглядел очень уставшим. По виду он сидел там около месяца безвылазно. — Спасибо, Нини. Ты вовремя. Я только закончил писать демоверсию. Послушай пожалуйста и скажи как тебе, — попросил Хван отпивая свой кофе. Жидкость приятно растеклась по желудку, придавая чувство бодрости. Ни один коренной кореец не может жить без айс американо. Он отвернулся от компьютера и посмотрел на младшего. Тот кивнул, как бы давая согласие. Тут же комната наполнилась мягкими звуками. Из колонок доносились нежные слова, которые складывались в грустный текст. Через несколько минут воцарилась тишина, никто не решался начать разговор первым. — Это великолепно. Мне очень понравилось, но текст… Он такой грустный. Почему? — с искрой в глазах спросил Чонин. И вправду текст песни очень грустный. Это заприметил даже Хан, который ночью заходил в студию за курткой, а увидел Хвана в процессе работы. Тот конечно тоже пишет печальные работы, но даже это для него слишком. Хотя для группы он лидер по написанию грустной лирики. Теперь старший может стать его соперником. Но почему? А как можно писать, что-то весёлое пока в голове любовь и лёгкие наполнены лепестками. — Ты же знаешь, в Корее не любят что-то громкое, а писать веселое под спокойную музыку не по мне, — с максимальным холодом произнёс старший, пытаясь хоть как-то отмазаться. — Давай записывать. — Конечно, — ярко улыбаясь, сказал Ян и сел за стол, чтобы распределить партии и более детально ознакомиться с работой. С годами его улыбка становится только лучше.

***

      Через несколько часов работы, песня была записана полностью. Так как был выходной, в компании находились только несколько менеджеров и трейни, которые были вынуждены без выходных проводить время в стенах компании. После прослушивания финальной версии, парни окончательно выбились из сил и прилегли на диван. — Ты молодец, Йени. Отличная работа, — первым прервал тишину Хван, заваливаясь на диван и параллельно взъерошивая волосы Яна. За окнами смеркалось, свет фонарей окутывал город в мягкую пелену. Хёнджин, поворачивая голову, видит шикарный профиль своего друга и откровенно пялится. Ян Чонин слишком идеальный для этого мира. «Он будто спустился с небес» — проносится в голове старшего. Лежит здесь весь такой идеальный, а человеку страдать потом. С этой мыслью Хван начинает чувствовать поступающую боль к горлу. Только этого ему не хватало. Чонин с безумным страхом в глазах похлопывает друга по спине. Откашлявшись старший убирает руку ото рта и видит в ней белый лепесток, поэтому сжимает руку только сильнее, по щеке непроизвольно начинает катится одинокая слеза. — Хён, все хорошо? — обеспокоенно спрашивает Ян и смахивает влагу большим пальцем. Старший тает от этого движения и, будто кот, ластится ближе к руке. Чонин аккуратно берет его ладонь в свои руки, раскрывает её и забирает лепесток, вдыхая аромат. Страх огромным комом подбирается к горлу. То чего боялся Хван случилось слишком быстро.       Младший промолчал и встав с дивана направился к выходу, параллельно напяливая на себя рубашку. Около двери он повернулся через плечо, и кинув взгляд на печальные темные глаза полные слёз, вышел из студии. В тот вечер Хван не уснул, а Ян не перестал изучать белоснежный лепесток.

***

      Хёнджин медленно плелся по ночному Сеулу, оглядывая знакомые и не очень улочки.       С того инцидента в студии прошло чуть больше месяца. Все мемберы взяли отпуск и разъехались по домам примерно 2 недели назад. Чан и Феликс улетели в Австралию в тот же день как им объявили об отпуске. Хан уехал в Малайзию прихватив с собой Минхо, ибо «нечего отсиживаться дома, хён, поехали смотреть красоты моей необъятной родины». А остальные разъехались в разные концы Кореи. Поэтому шанс встретить кого-то знакомого, почти ночью на улице в ужасный холод, был равен чуть ли не нулю.       Домой совершенно не хотелось. Улица была окутана мягким светом фонарей. Прохладный ветер дул в лицо, но не смотря на нулевую температуру, что было удивительно для осени, парень чувствовал себя комфортно. Хван заходит все дальше в глубь маленьких улочек, которые были вдали от шумных мест, совсем потеряв счет времени. Он просто идет, не думая ни о чём. Спокойствие царило в этом месте. В руках не хватало стакана кофе, для большего расслабления.       Вдруг его взгляд упал на парня которого за руку тащат за угол, но он не сильно сопротивлялся. Наоборот, очень охотно двинулся за другим парнем и заразительно смеялся. Хёнджин понимал, что наверное не должен следить за ними, но его сердце больно закололо, поэтому он медленно пошёл по шагам тех людей. Это не его дело. В голове всплывали знакомые силуэты, но они были очень замыленными, поэтому было непонятно кто это. Оглядываясь по сторонам, Хван зашёл в пустой переулок и его сердце пропустило удар. Прямо перед ним стоял Ян Чонин, которого жадно целует чертов Ким Сынмин. От них и за километр можно было почувствовать запах крепкого алкоголя. Не желая быть замеченным, Хван мигом развернулся и убежал прочь. Он быстро добегает до своего подъезда, открывает дверь и садится на пол, прижимаясь затылком к холодной стене и сжимая волосы в руках. Ему больно. Картинка в голове с каждой секундой становилась только ярче, а лепестки подбирались к горлу только ближе. Это сбивало с толку. Он медленно скатывается по плитке и ложится на пол. Попытки отдышаться тщетны, так как лёгкие и горло ужасно дерёт. Последнее, что он слышит это крики молодой девушки и зов о помощи.

***

      Хёнджин просыпается и медленно разлепляет веки. Первое, что он видит перед собой это белоснежный потолок. В нос ударяет запах лекарств и хлорки, а голова трещит от тупой боли. Как он здесь оказался? Он пытается самостоятельно встать с кровати, но тело так сильно ломит, что все его попытки напрасны, и он лишь ложиться обратно. Медленно проходясь туманным взглядом по комнате, он замечает множество аппаратуры и капельницу рядом со своей кроватью. На тумбочке лежит его телефон. Хоть голова и болит, но желание узнать, что произошло становится сильнее. Взяв телефон в руки, первым делом он смотрит кто ему писал и число сообщений ставит его в ступор. 345 сообщений и 5 звонков от Хана. Как только он собирается зайти в чат с другом, в палату входит женщина лет 30. На ней белая форма, круглые очки, блондинистые волосы, а в руках папка для бумаг. Вероятно для записи состояния пациента. Она аккуратно проходит в комнату и садится на стул рядом с кроватью. Телефон приходиться убрать. — Добрый день, Хван Хёнджин. Как Вы себя чувствуете? — произносит женщина бархатистым голосом и принимается записывать что-то в бумаги. — Болит голова и ломит тело. В остальном всё хорошо. Простите, но как я сюда попал, — спрашивает парень и привстает с кровати, принимая сидячие положение. — Вас, привезли вчера вечером в обморочном состоянии. Мы установили, серьёзное нарушение в работе лёгких. Провели рентген, но результаты еще не пришли. Будут только через 2 часа, — взлянув на часы, девушка продолжила что-то записывать в документы. И предугадав следующий вопрос она сказала. — Скорую вызвала ваша соседка Пак Джихё. Она так представилась. Мы понаблюдаем за вашим состоянием ещё 2 недели, а потом скорее всего Вас выпишут. Отдыхайте, если что-то понадобится нажмите на красную кнопку рядом с тумбочкой. До свидания, — врач указала на кнопку и ушла. Хван лишь проводил её взглядом и уложил голову обратно на подушку.       Парень помнит лишь отрывки вчерашнего вечера. Он вышел гулять на улицу, а потом… черт. В голове снова начала вырисовываться картинка двух целующихся парней и от этого становилось только хуже. После он пошёл побежал к дому. Но в подъезде начал задыхаться. И всё. Он упал в обморок из-за стресса. Или из-за цветов режущих горло? Не важно. Главное, что он жив, а остальное само образуется.       Вдруг по комнате раздался приглушённый звук вибрации телефона. На этот раз нужно взять, кто бы там ни был. Хван взяв в руки смартфон, смахнул зеленый кружок и прислонил гаджет к уху. — Хён, он взял! Слава Богу ты живой. Вчера с твоего телефона мне звонила девушка. Сказала, что ты упал в обморок, а я у тебя на быстром наборе. Дальше она что-то про больницу и цветы бормотала. Я ничего не понял. Дружище, скажи что с тобой все хорошо, — быстро проговорил Хан. Он всегда сильно волновался за друга. На заднем фоне слышались тихие вопросы «что с ним?», «как он?», но Джисон лишь ждал ответа Хвана. Скорее всего он лишь отмахивался от источника шума или шептал, что ничего не знает. — Тебе не стоило так обо мне волноваться. Всё в норме. Я лишь увидел вчера то, что не стоило, — почти шёпотом сказал старший и по лицу потекла одинокая слеза. Когда он успел стать таким ранимым? Вытерев её рукавом парень продолжил. — Слушай, Чонин ведь говорил, что на время отпуска поедет к родителям в Пусан и в Сеуле его не будет? — с опаской спросил парень как-будто боялся ответа. Хоть в душе была надежда на то, что Хван обознался, он и вправду боялся. — Ну да. Я хотел пригласить его в ресторан поесть токпокки, но он сказал, что до последнего дня будет у родни. Перестань говорить загадками, что чёрт возьми произошло? — перейдя на крик, сказал Хан. Он переживал и это было заметно, но как признаться… в таком. — Не кричи и так голова кругом. Короче вчера я гулял на Мёндоне. Все мои знакомые обычно крутятся где-то рядом с компанией или у реки Хан, — на том конце провода послышалось короткое «угу» и Хван продолжил. — Так вот вчера я шёл по улице и увидел парня. Его кто-то тащил за собой, я пошел за ними. А там оказался Чонин, — после небольшой паузы Хёнджин, почти шёпотом произнёс. — Он целовался с Сынмином.       Джисон был в полнейшем шоке. То настолько его друг спокойно об этом говорил, его поражало. Он не знал, что сказать, чтобы не показаться странным. Хёнджин прервал поток его мыслей, продолжением истории. — Я убежал домой, но начал задыхаться в подъезде. Скорую мне вызвала соседка, — закончил старший. В голове вся полученная информация раскладывалась по полочкам. Он слишком устал для двух дней. Поэтому быстро прощается с другом так и не дождавшись его ответа. Ввалившись на кровать он чувствует боль в груди и горячие слёзы на щеках. Опять.

***

      Тяжёлая ханахаки. Эта фраза написана на бумаге рядом со словом диагноз. Не очень утешительно. Ли Хиён, так представилась лечащий врач, сказала, что в легких начали завязываться бутоны. Через несколько месяцев они могут распуститься. При употреблении таблеток болезнь будет прогрессировать не так быстро. В любом случае ему сказали, что если он признается человеку, в которого влюблён, он может ответить взаимностью и болезнь уйдет. Эта идея крайне не полюбилась Хвану. Есть ещё вариант сделать операцию, но это крайне рисковый шаг.       Сейчас он бредёт в сторону своего дома. На улице уже не так холодно. Зайдя в квартиру и только успев положить сумку с вещами на пол, в дверь постучали. В голове сразу возник образ Джисона, но он прилетел только вчера и врятли сейчас в состоянии прийти в гости. За порогом стоит милая девушка брюнетка и мягко улыбается. — Здравствуй, я Пак Джихё, пришла познакомится и спросить о вашем самочувствии, — она выглядела как воплощение доброты. Как та, которой можно доверить все свои самые сокровенные секреты, не боясь осуждения и косых взглядов. — Я Хван Хенджин, проходите в квартиру. Давай на ты? Я еще не успел разобрать вещи, поэтому тут немного неубранно, — Хёнджин провёл девушку в гостиную, сам пройдя на кухню, принимаясь готовить для себя айс американо. — Будешь что-нибудь? Чай, кофе может что-нибудь покрепче, — посмеиваясь добавил парень. С Джихё с самого начала было легко. Как-будто они знакомы лет 100. — Чай, если можно. Но от чего-нибудь покрепче я бы тоже не отказалась. Как ты себя чувствуешь? Когда я увидела тебя в подъезде то не на шутку испугалась, — в процессе этого небольшого монолога, эмоции на лице соседки неоднократно сменялись. То она улыбалась во все 32 зуба, то на лице оказывалось беспокойство. — Всё хорошо. Просто там долгая история, — не отворачиваясь от столешницы, готовя чай, сказал Хван. — Я здесь именно для этого и не тороплюсь. Но если для тебя это тяжело, я не заставляю, — понимающе сказала Джихё. Парень поставил чашки с ароматным чаем на журнальный столик и принялся рассказывать историю. Они знакомы около часа, но ей хотелось рассказать каждую мелочь своей жизни. После парня и Пак поведала о себе. Оказалось, что она старше паренька, и теперь по этикету, он должен называть её нуна, но как сказала соседка он может не обращать внимания на на эти формальности. Они долго болтали, переходя с темы на тему. Их разговоры плыли. — Уже поздно я пожалуй пойду. Спасибо, что рассказал о себе. И вообще ты очень крутой. Не думала, что буду дружить со звездой, — по дороге к своим тапочкам сказала девушка. Она действительно пришла к Хвану в тапках? С первого взгляда это не было заметно. — Я же говорил, не люблю предвзятое отношение. Для тебя я не айдол, а просто сосед, а теперь еще и друг. Спасибо, что зашла. До встречи, — немного капризно сказал младший. Он помахал на прощанье девушке и сказал, что его двери всегда открыты для неё.       День и вправду выдался сложным. Не имея сил сходить в душ, парень выпил таблетки и упал на кровать. Он так и не разобрал сумку, но об этом он будет думать завтра, сейчас только мягкая постель.

***

      Комната для практики. Одно из самых приятных мест в компании. Время на наручных часах 23:52, а Хван всё еще сидит в просторной комнате и тренируется. На улице валит крупными хлопьями снег. В Корее это довольно редкое явление. Уже пора домой, но парень хочет отточить свои навыки до идеала, ведь скоро выступление. Поэтому максимально истощенный и усталый он продолжает танцевать. Все разошлись по домам еще в 9 часов вечера. Сидя на полу в «позе лотоса» Хёнджин думает о своей жизни. Почему на него навалилось столько проблем? Эта влюблённость, болезнь ещё и хореограф заметил, что танец парня потерял силу. Неужели зима всегда будет приносить только проблемы в жизнь? Это парень заметил давно. Каждую зимнюю пору его с головой накрывают проблемы не давая спокойно жить. Трудно. Из мыслей выводит тихий стук в дверь, не дождавшись ответа незнакомец со скрипом открывает дверцу и проходит в комнату. Не поворачиваясь лицом к человеку Хван заранее знает кого там можно увидеть. Перед ним зеркально садится Чонин. Он так давно не видел этих замечательных черт лица младшего. Обычно он тусуется с Кимом, но он немного приболел, поэтому теперь Ян снова вернулся к старому «другу». Их отношения значительно ухудшились. Это заметили и другие члены группы и даже стафф работающий с ними. — Привет, хён. Я пришёл поговорить с тобой. Почему ты меня избегаешь? — со слезами на глазах проговорил Ян. Видно он тревожиться. Когда у парня начинается паника, то он трёт костяшки на руках. Руки были очено красные, и вероятно не из-за холода. — Нини, не плачь пожалуйста. Я не хотел. Просто столько всего навалилось. Я ничего не успеваю, — безумно хотелось прижать к себе тело и поцеловать. Но парни не в том статусе, чтобы так вести себя. К сожалению Хвана. — Ёсан, сказал мне, что ты обиделся на меня. Из-за меня хореограф убрал тебя из припева. Ещё я слышал что ты заболел, — проговорил парень сквозь слезы. Чёрт. Сейчас всё рухнет окончательно и бесповоротно. — Нет. Не говори так, — Хван взял кисти Чонина в свои руки. Они смотрелись так правильно в таком положении. — Ты не должен извинятся. Почему ты так поздно здесь? И кто тебе сказал о моей болезни? — последний вопрос звучал более тихо и неуверенно чем остальная фраза. — Я ждал пока ты освободишься чтобы извинится. Ёсан нашел меня в кафетерии и рассказал рбр всём. Пока я шёл до сюда, услышал разговор менеджеров. Они обсуждали то, что ты болен, — Ян окончательно свернулся клубочком в руках парня. И казался таким крошечным. Вечер закончится и он снова убежит в объятья Сынмина. В его руках он не выглядит так правильно. Хёнджин сам видел. Именно после этого его снова окутал кошмар. У него слишком хорошая фантазия и никогда это не было проблемой, но сейчас каждый раз он придумывает что-то новое у себя в голове. И после этого сам же и мучается. Пока старший рассуждал, не заметил как в его руках заснул предмет воздыхания. Хван отнёс его на диван, благо в каждой тренировочной комнате он есть. Хёнджин сел рядом с парнем и наблюдал как очарователен парень. «Он даже когда спит невероятный», — эта фраза проскочила в мыслях парнишки и именно это стало точкой предела. В горле резко пересохло и начало саднить. Старший быстро подскочил с места к сумке. Найдя нужную баночку, высыпал на ладонь несколько таблеток белого цвета и закинул их в рот, запивая водой. Обессиленный он упал на деревянный пол. В таком виде их и найдут утром стажёры и Ёсан, который и заварил эту кашу. Хвана лежащего на полу, который зеркалит позу спящего на диване Яна. Но никто так и не узнает, что на самом деле Ёсана подослал Хан. По другому парни даже не заговорили. Напряженность между ними чувствовал каждый, но кто как не друг поможет в такой ситуации. Любой бы поступил так. Ради счастья друга, можно и свою душу отдать.

***

— Ты хоть понимаешь как это опасно? Ты можешь умереть хоть завтра, — кричит Пак. Она очень переживает за парня, сидящего перед ней. Девушка ходит рядом со столом и рассматривает лист, пришедший из больницы. Несколько месяцев назад никто и подумать не мог, что Хвану осталось немного. Нет, шанс конечно есть всегда, но учитывая этот случай. Хёнджин очень часто волновался. Много тренировался, для того, чтобы заглушить боль в груди физической усталостью. И это сильно сказывалось на здоровье. Судя по последнему обследованию, состояние ухудшилось в разы. И это никак не радовало. — Не кричи. Я сам знаю, что болезнь прогрессирует. Что я могу сделать? — парень с отчаяньем посмотрел на подругу. И вправду, что он мог сделать? В его силах только ждать. В Сеуле не могут как-то вылечить его. Это не практикуется.       Прошло около полугода с момента как Хван узнал о своей болезни. Его жизнь поменялась, но не очень кардинально. Все те же будни с практикой и тренировками, но ещё добавились таблетки и ежемесячные обследования в больнице. По выходным он часто встречался с Джихё, хоть они и были соседями виделись редко, из-за работы. Иногда сидел в гостях у друзей. Обычная рутина поглотила парня. Тексты песен стати писаться чаще. Наверное это единственный способ избавиться от лишних мыслей.       Чонин. Этот парень не выходил из мыслей никогда. Никогда. Не на тренировках, не на репетициях, не при написании очередного текста песни, который будет лишь пылиться в ящике. Они проводили время вместе редко. Когда выкраивалось время у обоих. Хван закидывал в желудок 3 таблетки и шёл на встречу. Зимой они часто ходили на каток. Из-за того, что оба катались «на троечку», падали они часто. На правой коленке Яна до сих пор красуется синяк. На одной из зимних ярмарок они купили кулоны в виде снежинок. У Чонина голубая, а у Хёнджина сиреневая. Парни довольно часто устраивали посиделки. И не только вдвоём. Иногда к ним присоединялись другие. Они стали ближе за зиму. Но не только они сблизились за эту зиму. — Я знаю, что делать.

***

— Что это? — злобным голосом проговорил директор компании, параллельно рассматривая бумагу. Пройдясь глазами по тексту, он посматривает на парня. Не самый приятный взгляд. Он хочет его убить что ли? Им предстоит долгий разговор. Хван предвидел это. — Я хочу уволиться. Я понимаю, что подставляю своих коллег, но до конца нашего группового контакта осталось полгода. Я могу уйти на это время в рест по состоянию здоровья, а потом разорвать договор. Мне очень нужно это, — сердце бешено колотилось. Создавалось впечатление, что оно вот-вот сломает рёбра. На ладонях скопилась ненужная влага, и это только добавляло нервозности. Он не может в таком состоянии продолжать работать. — Ты всё правильно понимаешь. Что тебя не устраивает? Зарплата? Я подниму. Количество партий? Я попрошу увеличить. Тренировки часто? Я уменьшу твою нагрузку. Пункты в контракте? Мы поправим эту формальность. Скажи мне, что заставляет тебя покинуть компанию? Я не хочу лишаться такой звезды, — неужели Хван так нужен здесь. Но если он не уйдет… будет только хуже. — Простите, меня подводит здоровье. Я не могу больше работать в таком же темпе, а тянуть всех за собой назад, мне не хочется. Они отлично справятся и без меня. — Я понял тебя, — безэмоционально проговорил директор. — Ладно. Можешь идти. Я разберусь с документами, — перебирая другие бумаги, сказал он. Хоть на лице и не дрогнула не одна мышца. Он расстроен, по нему видно. — Спасибо огромное. Я благодарен вам за всё, что вы сделали для меня, — низкий поклон и Хван движется к выходу из душного кабинета. Когда он заходил сюда он был куда комфортнее. В голове пустота. Он свободен. — Зайди к парням и расскажи о своём решении. В контракте прописано, что мы не разглашаем личную информацию. — Боюсь они будут расстроенные этой новостью. Я позвоню им. До свидания, директор, — снова поклон и громкий хлопок дверью.       В коридоре прохладно. Солнечные лучи пробиваются сквозь закрытые жалюзи. Парень внимательно осматривает этаж. Скорее всего он последний раз находится в этом здании. Хочется запомнит как можно больше деталей. Может даже последний раз в стране. Он подходит к лифту и в голову ударяет до боли знакомый голос. Чонин. Тело совсем не слушается. Оно само бредёт до конца коридора. Время течет медленно. Для парня оно совсем застыло. Перед ним только уставший Чонин, сидящий на полу в комнате практики. Окутанный нежными солнечными лучами, он выглядит еще прекраснее. Он выглядит грустным. Хочется подойти обнять и успокоить. Но… Хван не может. Парень может, только издалека наблюдать за этим очарованием. Горло снова паршиво щиплет. Снова. Он не может допустить этого. Ноги быстро несутся к лифту, руки судорожно нажимают кнопку. Ему стоило это предусмотреть. Слабость поглощает его изнутри. Он безумно слаб. Остаётся только надеяться, что парни поймут его решение.

***

— Сана, это Хёнджин. Я рассказывала тебе про него. У этого паренька диагностировали тяжёлую стадию ханахаки. Я посоветовала ему твою клинику. В Японии могут сделать ему операцию, — в белоснежном кабинете сидят две девушки и Хван Хёнджин. Пахнет не так, как в остальных больницах, хлоркой или ужасными лекарствами. Здесь пахло земляникой и спокойствием. В голове до сих пор не укладывалось то, что он собирается сделать. Парень бросил свою жизнь в Сеуле и переехал не менее шумное Токио. Сказали бы ему об этом где-то год назад, он бы не поверил ни в жизни. Прошло не так много времени с момента переезда, но Хёнджин уже успел приспособиться. Цветы создавали более болезненное ощущение чем раньше, и это не давало покоя. Джихё решила, что не будет хорошим другом если не поможет. Поэтому, сейчас они и Минатодзаки Сана сидят в просторном кабинете и изучают последнюю запись из Сеульской больницы. Тревожность тяжело давит на присутствующих. Атмосферу разбавляет лишь стук каблуков об пол, что иногда проходят в коридоре. — Я прочитала выписку. Могу заверить, что мы возьмём тебя на лечение. Но операция…— следующие слова как в тумане. Только треск телефона в кармане. — Извините, я выйду на минутку, — легкий кивок девушки, и парень вылетает из кабинета. В коридоре прохладно. Перед парнем идёт девушка лет 25 и несёт стопку бумаг. Открыв дверь, Хван чуть не сбивает её, но девушка ловко отходит и продолжает идти дальше. Поражает, то как она смогла так быстро отскочить. Наверное у неё хорошая реакция. — Ну наконец-то ты взял трубку. Хён, когда ты придёшь? Тебя 2 недели нет в компании, на занятия ты тоже не ходишь, когда спрашиваю про тебя никто не отвечает. Что, чёрт возьми, происходит? — родной голос даже с криками звучит прелестно. Так хочется всё ему рассказать, но зная его взболмошенность, желание пропадает. Не хочется, чтобы паренек волновался. — Нини, я ушёл в рест. Мы больше не увидимся. Мне посоветовали разорвать контракт. Не хочу больше работать в компании. Хочется свободы. Прости, что не сказал раньше. Я боялся. Я трусливо сбежал. Не ищи меня, я давно за пределами страны. Пообещай мне, что ты не будешь страдать из-за меня, — голос Хвана, на удивление, очень спокойный. На том конце провода послышались тихие всхлипы. Ян никогда не показывал чувства открыто. Если грустил, то обязательно вдали от остальных, и так чтобы никто не слышал. Сейчас он, в очередной раз показывает своё доверие к старшему, открывая свои эмоции, а вместе с ними и путь к сердцу. — Скажи, что ты шутишь. Пожалуйста… Не бросай меня, — из-за слёз более половины слов, сказанные Чонином были не понятны. Он не просто плакал, он рыдал. Боль комком отдавала около сердца. Хёнджин теребил на шее серебряную подвеску, чтобы хоть как-то собраться. — Прощай. Продолжай сиять, моя звёздочка, — в догонку кричали слова, но разобрать их не было возможности. Да и времени тоже. Послышались только долгие и сухие гудки, которые отдавали болью в висках.       Спустя 10 минут парень вновь заходит в кабинет. Ему объясняют все риски и возможные побочные эффекты операции. И вот он ставит заветную подпись, предварительно внимательно прочитав договор об услуге. Дороги назад уже нет. Неужели он решился на этот отчаянный шаг.

***

— Хан! Хан Джисон, постой! — Ян добегает до старшего и держится за плечо, как за спасательный круг. Его дыхание сбито, ведь оббежать 4 этажа в поисках Хана, не самая простая нагрузка. Но по-другому он не мог. Ему необходимо узнать куда запропастился друг. — Чонин, я собирался идти домой. Давай завтра всё обсудим. Хорошо? — старший уже собирался покидать компанию парня, но рука Яна крепко держала и не давала и сдвинуться с места. Откуда в нём столько силы? — Ладно. Что стряслось? — Ты ведь хорошо общаешься с Хёнджином? Он должен был сказать тебе о своих планах. Где он? — впервые Хан увидел Чонина такого уязвимого. Его глаза сильно покраснели из-за слёз, которые были пролиты недавно. На щеках и лбу появилась красная сыпь. Это была его особенность. Когда он плакал его лицо окрашивалось яркими пятнами. Из-за этого его часто называли оленёнком. — Так ты об этом, — улыбка с лица парня спала сразу. — Прости, но я ничего не могу рассказать, если бы он был готов, давно поставил бы тебя в известность. Ты веришь ему? — короткий кивок. — Ну вот. Он напишет. Обязательно напишет. Верь в него. Прости пожалуйста, но меня ждут. Пока-пока, — и Хан убегает. Чонин остается стоять один посреди коридора, поглощенный своими мыслями. Что ему делать дальше? Куда податься?

***

«через 2 года» — Ребята, все постарались сегодня на славу. Те, кто хотят поучаствовать в конкурсе, подойдите ко мне до конца недели. Я должен вписать ваше выступление в список. Песню можно выбрать самому, но я охотно помогу с выбором, — хлопая в ладоши произнёс парень, параллельно идя к себе за стол. Солнце на улице садилось и проникало горящими лучами внутрь студии. Хотелось подольше остаться в этой комнате и насладиться моментом. Без забот. Дети начинают собираться и выходить в холл. И лишь одна девушка остаётся. Долго мнётся на одном месте, но собравшись идёт к длинному столу. — Учитель Хван. Я бы хотела поучаствовать, — девушка смотрела в пол и говорила очень неуверенно. Несмотря на то, что глаза были не видны, можно быть уверенным, что они сияют. Мираи Мока была блондинкой, за что выделялась в коллективе и часто была в центре. Её миловидная внешность часто располагала к себе людей. Но лишь некоторые замечали её неземной талант. Она была тихой. — Я надеялся на тебя. Ты выбрала песню? — лёгкий кивок. — Хорошо. Перешли мне на почту, а на следующее занятие мы постараемся начать постановку. До встречи, — девушка улыбнулась и вышла из комнаты. Стало тихо. Хван не очень любил оставаться одному, но иногда это было необходимо.       После уборки в зале Хёнджин вышел из здания. Включив музыку в наушниках, парень побрёл домой. Токио встретил отличной погодой. На улице стали собираться компании людей, так как вечер пятницы. Заходя в глубь своего района улыбок становилось всё меньше, а музыка из баров всё тише. Квартира находилась на 3 этаже. Открыв дверь в нос ударил лёгкий запах лаванды. Сил ужинать совсем не было. Поэтому выпив таблетку парень, даже не переодеваясь, завалился в спальню.       Телефон на тумбочке завибрировал. Это значило, что песня от Моки пришла. Было слишком лень вставать, но никто не отменял факт того, что конкурс через две недели. За это время нужно было подготовить концепцию, хореографию, костюм и много разной документации. Поэтому даже не имея никакого желания, нужно было послушать музыку. Телефон снял отпечаток пальца и Хван нашёл в приложение где висело уведомление. «mirai_moka.09.02 отправлено аудио Untitled — I.N Здравствуйте, учитель Хван. Это песня для конкурса.»       Как только из динамика начали доноситься первые ноты, в голове всплыли старые мотивы. Не предав этому значения, парень продолжил слушать. Голос до ужаса любимый, исполнял слишком знакомые строчки. Неужели он…

***

«6 месяцев назад»       Чонин медленно брёл по коридорам компании. Около 10 минут назад ему сказали, что скоро будет запись нового альбома. Нужно будет долго готовиться и работать. Есть ещё около недели на отдых, перед усиленным графиком. Именно поэтому, сейчас ноги сами несут парня в старую студию друга. Теперь это место силы Яна. Оттуда открывается красивый вид на Сеул. Приходя туда становится даже дышать легче. Как-будто отрываешься от мира.       Дверь закрывается и Чонин садится за стол. Иногда приходя сюда, можно найти идею для новой песни. В комнате осталось много текстов, хоть и только на компьютере. Если идея была очень удачной Хван хранил её в рукописном варианте. Щёлкая мышкой по папкам, Ян замечает «любовь зла». Раньше внимание на неё не обращалось, но что-то подсказывало, что стоит глянуть содержимое. В ней лежит огромное количество лирики. Нажав на самый первый текст и прочитав куплет, глаза заслезились. Пока боль не стала еще сильнее. Оставь меня и найди того, кого заслуживаешь. Ты можешь винить меня, если хочешь Хотя мне казалось, что это навсегда Теперь я трусливо прощаюсь. Да, все эмоции, которые я изливал ради тебя. Были недолговечны, они угасают вместе с моим уходящим сердцем.       С каждой прочитанной строчкой, глаза приобретали лишь больше влаги. Любовь. Вот какое чувство испытывал старший. Яна глодало чувство вины. Он чувствует то же самое, но к другому человеку. После той ночной прогулки и поцелуя с Сынмином, разгорелась влюблённость. Вскоре ребята начали встречаться. Чонин ушёл в сольное исполнение и сейчас он имеет неплохую популярность на рынке. Ким стал телеведущим. Отношения просто великолепно складываются. Что-то странное гложет изнутри. Узнать, что твой друг любил тебя, а ты не ответил ему тем же странно. Но Хван и не заикнулся о чувствах. Хотя что бы это изменило?       На телефон приходит очередное сообщение от Сынмина. Коротко ответив «я скоро», Ян пересылает файл на свою почту. Возможно затея идиотская, а кто запретит быть идиотом в этой ситуации. Но менеджер Кан, получив сообщение о том, что Чонин выбрал заглавную песню для альбома, а в добавок ещё и лирику трека, была в восторге. Композицию быстро приняли.

***

… он нашёл песню, написанную Хваном в Сеуле. Воспоминания быстро окутали разум. Хотелось вновь ощутить те тёплые чувства, пусть они и приносили боль. В горле резко пересохло и в комнате стало душно. Как-будто воздуха не хватало. Экран телефона гаснет без прикосновения и падает на кровать. Парень вскакивает и бежит на кухню за водой. Дышать становилось труднее. Это забытое чувство. Два года Хёнджин его не чувствовал, но произошло сейчас. После операции дали сто процентную гарантию, что болезнь больше не будет беспокоить. Что же происходит сейчас? Почему снова грудь болит? Сидя на полу со стаканом воды, мысли более плотно селятся в голове. Боль при вздохе становиться более острой. Выдох. И на руки снова падают эти паршивые лепестки. Только на этот раз они испачканы кровью. Это конец. Сил на слёзы не хватает. Перед глазами всплывает образ блондинистого парнишки, который долгое время был смыслом жизни старшего. Почему-то хочется именно сейчас слышать его голос. Поэтому Хван снова включает песню и вслушивается в строчки, медленно умирая.       Утром бездыханное тело найдут в куче лепестков, испачканных кровью. Окажется, что один бутон при операции упустили. И он раскрывался на протяжении двух лет. Чонин случайно узнавший об этом, выпустит альбом посвящённый другу. Но был ли он другом? Это останется загадкой, которую никому не под силу разгадать. Можно ли при односторонней любви, считать что вы всё еще друзья? Ян долго сомневался выпускать ли в альбоме песни, которые написал Хван будучи в компании. Но Сынмин даже не оставлял сомнений. Твердо настояв на том, чтобы все песни были выпущены. Альбом получил много славы и признания.       Мока выступила с песней Яна и заняла первое место. Увидев талант и стремление девушки, её пригласили в подтанцовку к Чонину. Являясь его фанаткой, она была очень рада. За все её заслуги она была очень благодарна учителю Хвану. Он увидел не только её внешность, но и разглядел талант. Не дав ей потухнуть. Теперь белые пионы, стали олицетворением чистой любви.